Текст книги "«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы"

Приводя названия тем для импровизатора в «Египетских ночах», Пушкин не случайно включил (по-итальянски) сюжет «Последний день Помпеи». Именно так называлось знаменитое полотно великого русского живописца Карла Брюллова, принесшее ему европейскую славу. В тексте поэмы нет импровизации на тему Помпеи, но Пушкин под впечатлением от картины попытался срисовать некоторые детали и тут же составил ее выразительное описание:

 
Везувий зев открыл – дым хлынул клубом – пламя
Широко развилось, как боевое знамя.
Земля волнуется – с шатнувшихся колонн
Кумиры падают! Народ, гонимый страхом,
Толпами, стар и млад, под воспаленным прахом,
Под каменным дождем бежит из града вон. (1834; III, 332)
 

Интересно отметить, в связи с разговором о значении итальянской оперы, которым началась эта глава, что, по убеждению исследователей, именно оперный спектакль «Последний день Помпеи» на музыку Пиччини, поставленный в Неаполе осенью 1825 г. стал толчком к началу работы Карла Брюллова над своей картиной904904
  См.: Додолев М.А. Указ. соч. с.174; см. раздел «Рим пушкинский» первой главы настоящей книги, а также: Медведева И.Н. «Последний день Помпеи» (Картина К. Брюллова в восприятии русских поэтов 1830-х годов) / Annali dell’Istituto Universitario orientale. Sezione slava. 1968/ № 11, рр. 89–124.


[Закрыть].

Приведу любопытную запись из своего репортерского блокнота, имеющую, как мне кажется, некоторое отношение к нашему рассказу: «“История одного извержения”, – так называлась выставка, проходившая в неаполитанском Национальном археологическом музее в марте 2003 года. Она была посвящена знаменитому взрыву Везувия, потрясшему землю в 79 году нашей эры, когда погибли расположенные у подножия Огненной горы древнеримские города Помпеи и Геркуланум. Многое бы отдал, наверное, Карл Брюллов, чтобы посмотреть эту выставку, посвященную событию, вдохновившему его на главное творение жизни. Он бы увидел 500 браслетов и других украшений, 10 скульптур, 200 предметов каждодневного обихода жителей Помпеи, 30 фресок со стен их домов и, самое впечатляющее, – одиннадцать гипсовых фигур, отобразивших последние мгновения существования обитателей погибшего города. Кстати, современные исследователи утверждают, что жители Помпеи погибли не от раскаленной лавы, а от засыпавшего город пепла…».

А ровно через год, в марте 2004 года, я передал как бы продолжение этой информации: «Сандалии и головные уборы, украшения и маникюрные приборы: эти предметы выставлены на площадке археологических раскопок легендарного города Помпеи, где можно совершить путешествие в мир античного дизайна. “Моды, обычаи и красота в Помпеях и окрестностях” – выставка с таким названием принимает посетителей в залах национального музея “Антиквариум” Боскореале. В центре экспозиции – две изумительные мраморные статуи Ливии, обнаруженные среди развалин помпейских аристократических дворцов – на Вилле дей Мистери и на Вилле Папири. Рядом располагается целый гардероб местных красавиц двухтысячелетней давности, но не только их: здесь же туники и одежды солдат, жрецов, ремесленников, пастухов, патрициев и рабов. Большинство из предметов изготовлены современными мастерами по латинским описаниям и старинным фрескам, но есть и подлинные вещи, которые пощадил Везувий, например изящная женская сандалия, обнаруженная при недавних раскопках. Второй зал посвящен драгоценностям и украшениям, дошедшим до нас со времени извержения вулкана в 79 г. н.э. Некоторые сохранились прямо в шкатулках: покидающие дома жители захватывали самое ценное, чтобы потом их все равно застиг горячий пепел Везувия. На стендах – дорогие украшения, диадемы, ожерелья, перстни, а рядом скромные цепочки и колечки… В третьем зале можно изучать различные виды причесок помпейских красавиц, их платки, заколки и шляпки, запечатленные в мраморе и бронзе. И наконец, четвертый раздел погружает нас в мир “изготовления красоты’ – здесь пилочки для ногтей, ножницы, ткацкие станки, бутылочки из под духов и снадобий, баночки с притираниями, щетки и косметические приспособления, вполне соответствующие современным требованиям. Здесь же оборудован целый кабинет для красавиц со множеством зеркал и ларцов для косметики. Похоже, за две тысячи лет мода на женскую красоту не претерпела существенных изменений».

В период пребывания Брюллова в России он несколько раз встречался с Пушкиным. Есть собственноручное свидетельство Пушкина об одной из таких встреч, в письме Наталье Николаевне (4 мая 1836 года): «Я успел уже посетить Брюллова. <…> Он хандрит, боится русского холода и прочего, жаждет Италии, а Москвой очень недоволен» (ХVI, 111).

11 и 12 июня 1836 года Пушкин, Никитин, Мальцов, Соболевский и Доливо-Добровольский пишут совместную поздравительную записку Карлу Брюллову в связи с чествованием художника. Авторы записки «свидетельствуют Брюллову свое почтение» (XVI, 144). Сбоку рукою Соболевского указан адрес: «Romano живет на Невском проспекте, в доме Таля, против Малой Морской, на квар. Мальцева con carcioffi» (XVI, 145). Итальянское окончание адреса переводится редакторами тома (раздел «коллективное») как «с артишоками» <??> (XVI, 390). Переводчик правильно поставил целых два знака вопроса, так как адрес «квартира… с артишоками» звучит по меньшей мере непонятно. Однако слово «carcioffi» имеет и другое, разговорное значение: «дуралеи, недотепы»905905
  См.: Скворцова Н.А., Майзель Б.Н. Итальянско-русский словарь. М.,1977. С. 150.


[Закрыть]. А «дом с артишоками» может означать просто «дурдом» или «дом сумасшедших» (уст.).

Чтобы обосновать именно такое толкование понадобятся, конечно, дополнительные разыскания. Однако позволим себе напомнить, что в пушкинском круге имелась шутливая традиция помещать литературные персонажи в «дурдом». (Не столь серьезно, разумеется, как этот сделал сам Пушкин, определивший Германна в Обуховскую психбольницу.) В эпиграммах и пародийных куплетах весь пишущий мир, братья-писатели поселялись в сумасшедший дом, как, например, у одного из пушкинских старших друзей И.И. Дмитриева (1760–1837):

 
Откуда, Боже мой, писцов такой содом?
Я вижу весь Парнас, весь сумасшедший дом!
 

Особенно славился этим другой поэт и пушкинский знакомый А.Ф. Воейков (1777–1839), поместивший среди героев своей сатиры «Дом сумасшедших» самого Пушкина! Ю.М. Лотман подметил, что «определение русского Парнаса как “сумасшедшего дома” бытовало в литературном окружении Войекова»906906
  См.: Биттнер Ванесса (Мадисон, США). Пушкин в «Доме сумасшедших» А.Ф. Воейкова. В сб.: Пушкин и другие, посвященном 60-летию со дня рождения С.А. Фомичева. Новгород, 1997. С. 127–133.


[Закрыть]. Добавим: в собрании поэтов всегда найдется место и другому служителю муз – художнику!

В одном из вариантов вступления к “Домику в Коломне” (1829) есть такие строки:

 
И журналисты строго мне твердят,
Что ремесло поэта – не безделье,
Что славы громкой мне добиться вряд,
Что в желтый дом могу на новоселье
Как раз попасть… (V, 371)
 

На обороте этих стихов Пушкин набросал автопортрет и профиль великого итальянского поэта Торквато Тассо. Согласно легенде, Тассо был заключен в сумасшедший дом из-за своей несчастной любви к графине д’Эсте. Сама поэма «Домик в Коломне» написана в размере итальянских «Торкватовых октав»907907
  См.: Фомичев С.А. Ранние редакции поэмы «Домик в Коломне» в серии «Неизданный Пушкин», выпуск третий. СПб.: Нотабене, 2000, с. 46, 58; Денисенко С.В., Фомичев С. А. Пушкин рисует. Графика Пушкина – СПб.: Нотабене; N.Y.: Туманов & К, 2001, с. 53.


[Закрыть].

Вернемся, однако к записке. Слово Romano повторено переводчиками как имя: Романо (XVI, 390). Такой перевод, как представляется, тоже следует уточнить. Romano – это ведь не только имя собственное, но и определение, обозначение происхождения – «римлянин». Если вспомнить, что в конце мая 1836 г. К.П. Брюллов по высочайшему повелению приезжает в Петербург (через Одессу и Москву) именно из Рима908908
  См.: Временник Пушкинской комиссии, 1967–1968. С. 95–97; Порудоминский В.И. Брюллов и Пушкин, в сб.: Панорама искусств, вып 8, М., 1985. С. 355; Гаврилова Е.И. «Коллективная записка» К.П. Брюллову, в сб.: Временник Пушкинской комиссии. 1967–1968. Л.: Наука, 1970. С. 95–97; Гаврилова Е.И. Пушкин и Карл Брюллов, в сб.: Временник Пушкинской комиссии. 1970. Л.: Наука, 1972. С. 51–56.


[Закрыть], то эпитет, данный Соболевским, свободно владевшим итальянским языком, вполне понятен и уместен – «римляни н» Брюллов!

Это, строго говоря, не пушкинский текст. Но он добавлен к посланию, подписанному Пушкиным, входит в собрания его сочинений, начиная с 1938 года, и поэтому тоже должен быть тщательно выверен.

Внимательное чтение «итальянских вкраплений» у Пушкина, как мы убедились, раскрывает новые штрихи и в его творчестве, и даже в биографии. Знаменитый историк В.О. Ключевский справедливо заметил: «О Пушкине всегда хочется сказать слишком много, всегда наговоришь много лишнего и не скажешь всего, что следует».

 
И столбик с куклою чугунной…
 

А.С. Пушкин «Евгений Онегин»

Подходил к концу ясный зимний день, первый день нового 1993 года. Остров Эльба приближался, медленно увеличиваясь в размерах. Приветственно просигналив низким гудком, наш паром причалил к пирсу города Порто-Феррайо и как допотопный библейский кит извергнул из своего чрева вереницу автомобилей. Через несколько минут мы уже ехали вдоль каменистого берега в сторону отеля, сверяя маршрут по карте. Около первой же смотровой площадки на окраине города остановились. Холодное море где-то внизу шумело, набегая на скалы, поднимая фонтаны брызг, чайки низко скользили над водой. А наверху, на горе был хорошо виден утопающий в зелени и освещенный заходящим солнцем желтый дворец – зимняя резиденция Наполеона Бонапарта – главная достопримечательность итальянского острова Эльба.

Все выглядело почти как иллюстрация к романтическим стихам Пушкина-лицеиста, написанным в 1815 году, «Наполеон на Эльбе»:

 
Вечерняя заря в пучине догорала,
Над мрачной Эльбою носилась тишина,
Сквозь тучи бледные тихонько пробегала
Туманная луна;
Уже на западе седой, одетый мглою,
С равниной синих вод сливался небосклон.
Один во тьме ночной над дикою скалою
Сидел Наполеон… (I, 116)
 

Биографы отмечают, что эту историческую элегию Пушкин написал по получении в Петербурге известия о бегстве Наполеона с острова Эльбы и о его новом воцарении после победы, одержанной над Бурбонами. Пушкин приводит страстную исповедь узурпатора и вновь обращается к описанию пленившего его воображение итальянского «таинственного острова»:

 
…Умолк. На небесах лежали мрачны тени
И месяц, дальних туч покинув темны сени,
Дрожащий, слабый свет на запад изливал;
Восточная звезда играла в океане,
И зрелася ладья, бегущая в тумане
Под сводом эльбских грозных скал.
 
 
И Галлия тебя, о хищник, осенила;
Побегли с трепетом законные цари.
Но зришь ли? Гаснет день, мгновенно тьма сокрыла
Лицо пылающей зари,
Простерлась тишина над бездною седою,
Мрачится неба свод, гроза во мгле висит,
Всё смолкло… Трепещи! Погибель над тобою,
И жребий твой еще сокрыт! (I, 118)
 

Ранее, в 1815 году, в лицейской поэме «Бова» Пушкин нарисовал сатирический портрет Бонапарта:

 
Вы слыхали, люди добрые,
О царе, что двадцать целых лет,
Не снимал с себя оружия,
Не слезал с коня ретивого,
Всюду пролетал с победою,
Мир крещенный потопил в крови,
Не щадил и некрещеного,
И в ничтожество низверженный
Александром, грозным ангелом,
Жизнь проводит в унижении
И, забытый всеми, кличется
Ныне Эльбы императором… (I, 64-65)
 

Образ Наполеона чрезвычайно привлекал Пушкина, будоражил его творческую фантазию, интерес этот сопровождал все периоды его литературного поприща – от ранних романтических лицейских стихов до зрелой прозы последних лет (вспомним, например, «Пиковую даму»: там Германн «сидел на окошке, сложа руки и грозно нахмурясь. В этом положении удивительно напоминал он портрет Наполеона» (глава IV). «Мы все глядим в Наполеоны», – эта онегинская фраза стала хрестоматийной.

18 июля 1921 года до Пушкина доходит (с трехмесячным опозданием) весть о смерти Бонапарта. Поэт откликается на нее знаменитым стихотворением «Наполеон» («Чудесный жребий совершился: угас великий человек. В неволе мрачной закатился Наполеона грозный век…»). Этот поэтический некролог венчался словами признательности к великому императору, означавшими глубокое переосмысление Пушкиным исторической роли героя:

 
Хвала!.. Он русскому народу
Высокий жребий указал,
И миру вечную свободу
Из мрака ссылки завещал. (II, 216)
 

Пушкин возвращается к смерти Наполеона в июле 1824 года, в связи с вынужденным отъездом из Одессы в михайловскую ссылку. Речь идет о знаменитом стихотворении «К морю» («Прощай, свободная стихия!»), очень важном для творческой биографии поэта. В нем снова возникает видение далекого острова:

 
Одна скала, гробница славы…
Там погружались в хладный сон
Воспоминанья величавы:
Там угасал Наполеон. (II, 332)
 

В этом стихотворении, навеянном известием о гибели другого кумира – Байрона, в замаскированной форме говорится о неосуществленном плане («заветном умысле») бегства Пушкина за границу. Отсюда из Одессы уходили корабли в мир, в Европу, в Италию… Казалось, доплыть до Босфора, и все дальние страны – как на ладони. В январе того же 1824 года Пушкин писал брату Лёвушке о своем желании «взять тихонько трость и шляпу и поехать посмотреть на Константинополь. Святая Русь мне становится не в терпеж». Впрочем, извечный вопрос «куда ж нам плыть» неизменно присутствует и здесь:

 
Мир опустел… Теперь куда же
Меня б ты вынес, океан?
Судьба людей повсюду та же:
Где благо, там уже на страже
Иль просвещенье, иль тиран. (II, 332)
 

Наполеон и море, Наполеон и свобода – теперь эти понятия для Пушкина связаны неразрывно.

Как уже отмечалось, исследователи обратили внимание на определенную перекличку содержания стихотворения Пушкина «Наполеон» и оценок, содержащихся в оде Алессандро Мандзони «5 мая»909909
  Александров В. Люди и книги. Сборник статей. М.: Сов. пис., 1956. С. 380; Об этом первыми сказали итальянские филологи, см.: Garlandi P. Il 5 Maggio di Alessandro Manzoni ed il Napoleone di A. Puškin, in «Gazzetta Letteraria» № 18, 1894. О пушкинской концепции Наполеона см.: Муравьева О.С. Пушкин и Наполеон: (Пушкинский вариант «наполеоновской легенды») в сб.: Пушкин. Исследования и материалы. М.; Л. Изд-во АН СССР, т. 14. С. 5–32. См. также: Вацуро В.Э. Лицейское творчество Пушкина. Пушкин А.С. Сочинения. Том первый. СПб, ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН, 1999. С. 419–438.


[Закрыть].

Из шестой главы «Евгения Онегина» Пушкин по цензурным соображениям исключил строки, посвященные Ленскому и сохранившиеся благодаря публикации Я.К. Грота (с копии В.Ф. Одоевского):

 
…Он совершить мог грозный путь,
Дабы последний раз дохнуть
В виду торжественных трофеев,
Как наш Кутузов иль Нельсон,
Иль в ссылке, как Наполеон,
Иль быть повешен, как Рылеев. (VI, 612)
 

Всемогущий жребий распорядился так, что между двумя островами, обрамлявшими жизненный путь Наполеона Бонапарта, – Корсикой, где он родился, и Святой Еленой, где окончил свои дни, в его биографии «затесался» еще один клочок суши, окруженный водой: итальянский остров Эльба в Тирренском море. Именно сюда 3 мая 1814 года под конвоем был доставлен поверженный французский император. Девять месяцев он провел здесь пленником, готовя побег и реванш.

В этот край, вслед за Наполеоном, устремлялась творческая фантазия его младшего современника, русского поэта Александра Пушкина. Несомненно, остров Эльба заслуживает чести быть нанесенным на географическую карту пушкинской фантазии, наряду с Римом, Венецией или Неаполем.

«Наполеон и остров» – тема, весьма Пушкина интересовавшая. Вернувшийся из дальнего плавания Федор Матюшкин рассказывал ему об остановке на Святой Елене и даже о встрече с венценосным изгнанником. «Тот был в халате, обросший, с бородой, с подзорной трубой в одной руке и бильярдным кием в другой. Наполеон жаловался русским путешественникам на дурное содержание и дороговизну баранины на острове». Мы можем только догадываться, с какими чувствами слушал Пушкин эти рассказы и о чем думал910910
  См.: Дружников Ю. И. Цит. соч. С. 64.


[Закрыть].

Между прочим, стихотворение «Наполеон на Эльбе» вызвало пристальный интерес как современников Пушкина, так и исследователей его творчества. В свое время приятель поэта Владимир Раевский высмеял в мемуарном отрывке «Вечер в Кишинёве» этот текст:

 
Один во тьме ночной над дикою скалою
Сидел Наполеон!
 

<…> Ну, любезный, высоко же взмостился Наполеон! На скале сидеть можно, но над скалою… Слишком странная фигура!

 
И, к дальним берегам возведши взор угрюмый,
Свирепо прошептал:
Вокруг меня все мертвым сном почило…
 

Ночью смотреть на другой берег!

 
И спящих вод прервется тишина?..
Волнуйся, ночь, над эльбскими скалами.
 

Ну, любезный друг <…> На Эльбе ни одной скалы нет! Не у места, <как> если б я сказал, что волны бурного моря плескаются о стены Кремля или Везувий пламя извергает на Тверской»911911
  Раевский В.Ф. Вечер в Кишинёве // А.С. Пушкин в воспоминаниях современников»: В 2 т. М., 1974, т. I. С.369. Возможно, именно под влиянием такой критики Пушкин не включал поэму «Наполеон на Эльбе» в собрания своих стихотворений. В. Белинский назвал это произведение «забавно-детским» и предположил, что оно написано под воздействием поэзии Василия Жуковского. (Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М.: Изд-во АН СССР, 1953–1959, т. 7. С. 279).


[Закрыть].

«Критика Раевского по-своему совершенно точна», – замечает историк и пушкинист Виктор Листов, автор блестящей статьи «Миф об “островном пророчестве” в творческом сознании Пушкина»912912
  См. сб.: «Легенды и мифы о Пушкине», С.-Петербург, «Академический проект», 1994. С. 193.


[Закрыть].

Наблюдательный Виктор Семёнович оценивает слова Раевского, как опытный литературовед. Я же, как журналист, могу засвидетельствовать обратное: точным является именно описание Пушкина, возможно, знавшего, что Наполеону, чтобы бежать с Эльбы, пришлось спускаться с почти отвесной скалы!

Впрочем, следует лишь поблагодарить В. Листова, привлекшего внимание к никем ранее не изученной проблеме, а именно к особому значению, которое придавал Пушкин острову, как уединенному месту, самим Провидением предназначенному для высокой поэзии и пророчеств. Не случайно с понятием острова связан не только «Наполеон на Эльбе», одно из ранних пушкинских стихотворений, но и то, которое мы привыкли называть духовным завещанием поэта, – знаменитый «Памятник». В его рукописи есть авторская помета: «1836 авг. 21. Кам. остр». Речь идет, как поясняет и потом убедительно доказывает В. Листов, не просто об адресе «Каменный остров», где Пушкины жили на даче, но о символическом понятии острова, перекликающемся с названием новозаветного острова Патмос, где писал свои пророчества Иоанн Богослов.

И уже не Наполеон Бонапарт, а сам Александр Пушкин стоит на высокой скале, один на один со «свободной стихией». Кажется, что именно об этом говорится у Бориса Пастернака в триптихе «Темы с вариациями»:

 
Скала и шторм. Скала и плащ и шляпа.
Скала и – Пушкин. Тот, кто и сейчас,
Закрыв глаза, стоит и видит в сфинксе
Не нашу дичь: не домыслы втупик
Поставленного грека, не загадку,
Но предка: плоскогубого хамита,
Как оспу перенесшего пески,
Изрытого, как оспою пустыней,
И больше ничего. Скала и шторм913913
  Пастернак Б.Л. Стихотворения и поэмы. М. – Л.: 1966. С. 161.


[Закрыть].
 

Поэт у моря, как французский император перед египетским сфинксом или на вершине Эльбской скалы…

О неожиданном сближении «Наполеона на Эльбе» с «Памятником» упоминал еще Б.В. Томашевский, указавший в работе «Строфика Пушкина», что во всем наследии поэта больше нет строфы «Памятника» – шестистопного ямба с перекрестными рифмами, где последняя, четвертая строка усечена до четырех стоп и завершается мужским слогом. Из этого правила, указывает Томашевский, есть только одно исключение: завершающая строфа лицейского стихотворения 1815 г. «Наполеон на Эльбе»914914
  Пушкин. А.С. «Исследования и материалы». М., Л., 1958. Т.II. С. 76.


[Закрыть].

Академик М.П.Алексеев позднее заметил по этому поводу: «Предстоит еще определить, чем вызвано было обращение Пушкина к этой строфе только дважды за всю жизнь – в начале и в конце литературного поприща»915915
  Алексеев М.П. Стихотворение А.С. Пушкина «Я памятник себе воздвиг…». Л., 1967. С. 122.


[Закрыть].

Таким образом, не только жизненный путь Наполеона «закольцован» островами, но и творческая судьба самого Пушкина. Жребий нес поэта «мимо острова Буяна» и Крыма, превращая в уединенные острова и Кишинёвскую ссылку, и заточение в Михайловском, и Болдинский карантин…

Мы уже цитировали письмо Пушкина к Дельвигу (23 июля 1825): «Некто Вибий Серен, по доносу своего сына, был присужден римским Сенатом к заключению на каком-то безлюдном острове. Тиберий воспротивился сему решению, говоря, что человека, которому дарована жизнь, не следует лишать способов к поддержанию жизни. Слова, достойные ума светлого и человеколюбивого!». Вполне возможно, что Пушкин, читая Тацита, вспомнил и о далеком «безлюдном» острове Святой Елены, где угас Наполеон. А заодно и о более, конечно, заселенном острове Эльбе: ведь исполнилось ровно 10 лет со дня дерзкого побега Бонапарта и попытки его реванша.

Пора, однако, вернуться в Италию, на остров Эльбу, с которого начался наш рассказ. Здесь, как на Корсике, Бонапарта и в наши дни почитают своим знаменитым земляком.

Национальный центр наполеоновских исследований Италии недавно подготовил на Эльбе выставки во дворцах, отведенных великому полководцу: в бывшей зимней резиденции «Мулини» (в административном центре острова Порто-Феррайо) и на Вилле Сан-Мартино, некогда принадлежавшей семейству уральских промышленников Демидовых916916
  В постоянной экспозиции музея, действующего в «Сан-Мартино», включены и живописные работы Карла Брюллова.


[Закрыть].

Там были развернуты экспозиции «Императорский шелк: Наполеон на авторских платках коллекции Жана Лезаффре», «Поэт Габриэле Д’Аннунцио и миф о Бонапарте». В местном городском театре показали инсценировку романа «N», принадлежащего перу современного итальянского писателя Эрнесто Ферреро (удостоенного за него престижной литературной премии «Стрега»). В городской библиотеке открылась выставка книг и документов наполеоновского времени, среди ее экспонатов – собственноручные указы Наполеона об «улучшении благосостояния жителей острова Эльба». Бонапарт и здесь вел себя как истинный монарх и правитель, содержал двор и заботился о своих новых подданных.

После подписания акта об отречении Наполеон сохранил императорский титул и получил пенсию в два миллиона франков в год. Ближайшим соратником императора был генерал Бетран, которому было поручено управлять островом и двором, там же находились генералы Друо и Камброн. Наполеон на Эльбе командовал мини-войском их 1000 солдат, ему был придан корабль L’Incostant. Император писал на Эльбе: «Меня станут осуждать за то, что я пережил свое падение. Это несправедливо. Я не вижу ничего великого в том, чтобы покончить с собой, как проигравшийся игрок. Надо иметь гораздо больше мужества, чтобы пережить незаслуженное несчастье».

Разумеется, самый популярный сувенир на Эльбе – керамическая фигурка Наполеона.

В морском порту устраивают традиционное костюмированное представление, рассказывающее о высадке императора на Эльбе. Каждый год пятого мая в кафедральном соборе Порто-Феррайо служат заупокойную мессу по Наполеону, умершему в этот день в возрасте 52 лет. С 1997 года, каждый сентябрь, в саду бывшего императорского дворца и в Домском соборе Порто-Феррайо проходит Международный фестиваль искусств «Эльба – музыкальный остров Европы» под художественным руководством великого альтиста Юрия Башмета и с обязательным участием других российских музыкантов. На программке фестиваля, в виде эпиграфа, помещены на русском и в переводе на итальянский знакомые нам строки из юношеских пушкинских стихов:

 
Вечерняя заря в пучине догорала,
Над мрачной Эльбою носилась тишина.
 

Сегодня эту тишину нарушают прекрасные звуки музыки.