Текст книги "Броуновское движение"

Саспенс

Жена стала свидетельницей леденящего триллера и саспенса.

Прокатилась она тут в Финляндию, на пару дней. И поехала обратно. Ночью, автобусом.

А рядом села тетка лет пятидесяти, весьма разговорчивая и, как выяснилось, просветленная.

– Вот вы о мужчинах что думаете? – спрашивает она Ирину.

– Куча говна, – отвечает та.

– А о женщинах?

– Тоже куча говна.

– Нет, так нельзя! – разволновалась соседка, слегка дыша алкоголем. – Давайте я вам расскажу. Со мной общается Бог, и я видела Троицу…

И целый час взахлеб рассказывала в самых возвышенных и трогательных выражениях о том, как видела Бога и Троицу, и о вещах, которые от них узнала. Автобус остановился.

– Ну, я пойду поссу, – сказала соседка, несколько резко меняя стилистику изложения.

Вернулась, порылась в сумке и полчаса молчала, ехала с каменным лицом. Ирина уж не знала, что и думать. А та вдруг ледяным голосом спрашивает: куда могли деться ее пять тысяч евро? Ну, Ирина решила, что сейчас ее будут разводить международные аферисты на предмет опустошения сумки, и доказать ничего не удастся. Тетка, однако, вдруг залилась слезами и стала рассказывать о своем мужике, который хотел ее обчистить, но она-то сбежала раньше и прихватила пять тысяч евро с собой. И вот эти евро пропали

– Я их, вообще, между ног спрятала, – доверительно сообщила она Ирине. – И вот их нет.

– Давайте восстановим события, – предложила Ирина. – Вы на стоянке в сортир ходили?

– Да.

– Ну вот и поссали там на пять тысяч.

Стяжка

Это мерзкое слово вошло в наш домашний обиход минувшим летом.

После ремонта.

Всякий раз, когда я его слышу, мне хочется бить и крушить. Мне кажется, будто речь идет о каком-то интимном анатомическом термине. На самом же деле это вот что. Жена и тесть подняли в кухне половицы, пользуясь моим отсутствием. Они бы подняли их, даже если бы пользовались моим присутствием. Потому что роли это никакой не играло.

Под половицами открылась полость, интимная. До нижнего потолка, как я понимаю. Раздраженные полостью и подозревая в ней крыс, мои родные и близкие закачали туда немереное количество цемента.

Денег не хватало, и весь пол не поднимали. Иначе бы, я думаю, мы рухнули вместе с кухней этажом ниже. Благо опоры там сплошь деревянные и старинные, а тут цемент.

Ну и вот, закачали они туда цемент… Я сейчас пишу и почему-то вспоминаю старую историю – анекдот, вероятно – об одном ассенизаторе, которого посадили в тюрьму. Ему отказала в любви и дружбе невеста, едва узнала, что он не военный летчик и не космонавт, а совсем другое. Невеста с мамой жила на первом этаже; обиженный жених подогнал говновоз и перекачал им в форточку всю цистерну.

Не знаю, почему такие ассоциации.

Вот: закачали и положили сверху плитку. У нас теперь две трети пола деревянные, а треть – монолит, с плиткой сверху.

И назвали все это стяжкой.

(Кто-то, наверное, помнит стусло, о котором я писал, как оно появилось. Так с ним заодно и стяжка).

Все бы ладно, но плитка шершавая, в мелких волнах, ребристая. Ее очень приятно скоблить. Этого они не учли. И кот, очень чуткий к фонетике и семантике, превратил кухню в сортир.

Теперь представьте: утро – сегодняшнее, например. Я встаю, потягиваюсь, иду в кухню, зажигаю свет. Лампочка с треском гаснет, почему-то, перегорела, и не одна, а все три, а кухня загажена под потолок, в очередной раз.

Нового дня глоток.

После этого чувствуешь, что никуда не надо идти и ничего не следует делать. Надо лечь и умереть.

Регистрация, она же Божья отметина

Все всерьез, никто не шутил.

Жена только что покупала билет в Москву, на поезд.

И вот стоит перед ней мерзкий, грязный, оборванный человек с лицом мертвеца. Сует в окошечко какое-то драное удостоверение, от руки написанное.

В окошечке:

– Что это вы мне суете? что это такое?… Где ваш паспорт?

Тот начинает бубнить: забыл-потерял-порвал.

Кассирша (вчитывается):

– Как ваша фамилия, не разберу? Измаилов?

Тот терпеливо и смиренно возражает:

– Нет. Измогилов.

Кнопка

Мальчик Леша из дочкиного класса, находясь на уроке музыки-пения, расстегнул штаны и так сидел, а все веселились.

На мой взгляд, вполне адекватный поступок, потому что их, четвероклассников, заставляют петь какую-то «дорожку фронтовую», да «идет солдат по городу».

Мне кажется, что программу по этому предмету пишет какой-то злодей, убитый в голову ветеран гражданской войны, чье музыкальное образование сводится к умению играть на детсадовской дудке.

И так было всегда.

Помню, у нас в школе музыку-пение преподавала интеллигентная Мария Макаровна. И было то же самое. Меня, конечно, этот предмет никогда не интересовал, потому что однажды я спел ей «то березка, то рябина», и моя певческая карьера на этом закончилась. Но все равно. Мы слушали чудовищного «Петю и волка», да разучивали еще вот такое: «Где-ты-был, до-сих-пор? За-дер-жал све-то-фор».

С Марией Макаровной справились на удивление легко. Ей подложили на стул кнопку. Она обиделась и уволилась.

Честно говоря, мне долго мерещилось, будто за этим кроется что-то еще, уж больно несоразмерная реакция. Но нет – позднее выяснилось, что и правда: хватило кнопки.

Очень чуткая и ранимая была душа. Правда, с «Петей и волком» она как-то уживалась.

Кусочек

Магазин.

Спешу.

Колоссальная женщина внушительных лет в капюшоне и брюках со стрелкой.

– Кусочек, ах какой кусочек. Кусочек, кусочек.

Ну и выйди за него замуж, а еще лучше – женись.

Купила, отошла к товаркам.

Сердце красавицы склонно к измене!

– Ах, он жирный! Какой жирный кусочек!

Товарки:

– Да ты обратно отдай.

– Возьмите обратно, а мне дайте вон тот кусочек.

– Он тоже жирный!

– Ну и ничего, он маленький. Вот этот кусочек.

Бери-бери – подходящая пара. Вообще близнецы.

Пантеизм

По случаю Светлого Праздника припомнил кое-что.

Мы с женой довольно дрянные христиане-прихожане – христианишки, можно сказать; после пафосного неофитства в перестроечные годы в церковь ходить перестали, не исповедуемся, не причащаемся, проповеди не слушаем, посты не соблюдаем. Разве что в Бога верим, да и то как-то через не знаю, что. Ну и на том спасибо, отвечают нам Небеса. Хорошо, что хоть верите в нас.

Но поначалу, когда дочка родилась, мы несколько раз водили ее в храм.

А потом как-то все это прекратилось.

И вот – года четыре ей было – гуляем мы, и я плету бесконечные сказки. Я их сочинял экспромтом и не записывал, потому что такие сказки, наверное, все сочиняют, без начала и конца. Ничего исключительного. Закончил первую – рассказывай следующую, и так полтора часа.

У нас, конечно, имелись сквозные герои. Не буду перечислять их поименно, чтобы не разгласить сокровенного. Назову их условно: Они. Это были животные – как настоящие, так и игрушечные, но ожившие. И они постоянно чем-то занимались, всюду бывали.

Сказки, соответственно, получались тематические.

Как Они ходили в магазин.

Как Они поехали на дачу.

Как Они играли в футбол.

Как Они рыли яму.

Как Они построили лодку.

Как они обедали.

И так далее.

Постепенно темы себя исчерпали, и мне пришлось тяжело.

Идем мы так однажды, и я со вздохом спрашиваю:

– Ну, о чем же тебе рассказать?

Ребенок, озабоченно:

– Расскажи, как Они ходили в церковь.

О пьяной драке

Жена приволокла домой какое-то французское кино, где показывали русскую свадьбу в СПб. Французик вышел замуж за нашу бой-женщину. Все довольно натурально показали, с подобающими песнями; французик опился и наблевал в туалете.

Дочка наша тоже смотрела:

– Что с ним?

Ирина, раздраженно – мешают ей, дескать, смотреть:

– Напился он! Свадьба у человека – не понятно, что ли?

Но вот пьяной драки почему-то не было. Не хватило экзистенциализма. А зря, потому что свадебная пьяная драка – совсем не лубочный обычай из анекдотов, а результат естественного струения жизни. Все происходит легко и совсем не больно.

Я по себе помню такую драку. Давно это было, в начале 80-х. Я совсем юный был. Посидели за столом, а потом пошли с женихом и свидетелем курить на улицу, а там и драка подоспела. Повода к ней не было никакого. Только что стояли – и вот уже кто-то катится по мостовой, весело пинаемый нами, и ни чуточки ему от этого не плохо.

Такое же, как сейчас, солнышко было, погожий апрельский денек. И катился пинаемый свободно, беспрепятственно, вращаясь природным поступательным вращением, и вот его уже нет нигде, а мы снова сидим за столом.

Непринужденно и ненапряжно все было, как мозговая рвота.

Океанариум

У нас открылся Океанариум, и мы пошли.

Потому что там акулы и все такое.

Очередь была часа на два, но тестевы гены в кои веки раз пригодились: жена и дочка в него уродились, купили билеты без очереди и мне взяли.

Там еще какая-то очень активная и сознательная дама возмущалась, но не их нахальством, а каким-то южным мужчиной, который тоже брал без очереди:

– Постыдитесь, вы к нам приехали и как себя ведете! Я же стояла!

В ответ, с невозмутимой уверенностью:

– Слюшай, ты стояла и будешь стоять, да?

В общем, мы прошли. Проведи мы два часа в очереди, нам бы все это не понравилось. Да и то мне поначалу показалось, что мы зашли в рыбный магазин, но потом ничего, стало интересно. К моему разочарованию, ни осьминогов, ни морских ежей там не было, а акулы плавали какие-то малокалиберные. Зато были красные полосатые рыбы, которых, судя по всему, ни черта не кормят, потому что они на палец бросаются, если его в воду сунуть. Покусывают так, тычутся. Ну, погладили мы их. Жалко, булки с собой не было.

Вообще, поражает отсутствие в открытом водоеме окурков и бутылок. Хотя там охрана, конечно. Запрещают фотографировать, но все фотографируют, и мы фотографировали телефоном – я потом вывешу снимки, если получится; и рыбу мы как-никак гладили, и палец ей совали, так что правила либеральные.

Ночами, я думаю, там будут со временем организовываться оргии для богатых людей с бесстыдным купанием в присутствии рыб и приобретением акул.

Но в целом мне понравилось.

В ожидании Птицы

В подземном переходе, на Невском, стоят две старушки. Я их часто вижу. Стоят, хмурят брови и дуэтом поют разные песни, без музыки.

В основном, старые песни о главном.

Сегодня дрожащими голосами выводили:

– Выбери меня, выбери меня,

Птица счастья завтрашнего дня.

Им лет по восемьдесят.

И мне вдруг сделалось до невозможности скорбно. Я представил, как сбывается по их слову: приходит огромная печальная Птица Завтрашнего Дня – ворона на журавлиных ногах и в шляпе. Приобнимает поющих широко простертыми крыльями и уводит в метро.

Благослови зверей и детей

Давеча, любуясь нашим котом, теща рассказала историю про кота и про тестя.

Мой тесть очень любит животных, покровительствует им, потому что по Зодиаку – Лев, и некоторым людям тоже, но не мне.

Давным-давно владели они с тещей рыжим коммунальным котом, на паях со стервозной соседкой, которая заявила, что это тесть как раз и скинул этого кота с балкона, с восьмого этажа. Делать ему больше нечего – кот сам оттуда сверзился. Ну, и не очень удачно.

Лежал потом этот кот дома несколько дней, ничего не ел, в сортир не ходил, и шмон от него все усиливался, покуда теща не велела тестю свезти его к доктору, чтобы там полечили или вообще себе оставили.

Тесть оседлал мотоцикл и поехал с котом к доктору.

Тесть в сочетании с техникой становится особенным существом, типа кентавра. Он так и запомнится мне навсегда, как его по зиме какая-то чужая машина возила с замерзшим мотором на тросе вокруг моего дома, как жука.

Так вот кот засрал ему всю коляску, доверху, и тесть до того рассвирепел, что не доехал до доктора, а оставил кота на перевоспитание знакомым блядям с Аккумуляторного завода. Где кот пришел в себя и начал вести активную половую жизнь с кошками, тоже развратными, и вообще возмужал.

Не знаю, что из этого следует. Выводы не всегда напрашиваются готовенькими. Мне сегодня приснилось, например, что я лично зарезал Ленина в ванне, в пальто одетого, и готовлю из него труп – так я не знаю, какая в этом подоплека, честное слово.

Страшные ночи большого города

Жена мне и говорит: в магазин надо ходить ночью, когда там никого нет.

Мы и пошли.

Овощной отдел был пуст, и мы устремились к прилавку. Но отдел был пуст не совсем.

Возле прилавка стояла кубическая женщина в дорожной оранжевой безрукавке. Мы не сразу, но поняли, что попали. Она заполнила блюдо медью, с горой.

Пел Газманов, и кубическая женщина приплясывала в одиночестве:

– Аля-ля

Ля-ля-ля.

Ля-ля, ля-ля,

Ля-ля-ля.

Горели мертвые лампы. Стоять за ней было бессмысленно.

Я представил, как дома она, в полутемной квартире, перепутала своего мужика со свиньей-копилкой и ударила молотком в рыло. Хлынула мелочь, она забрала ее. И пошла, имея в заду игрушечный ключ, которым и завелась притопывать: аля-ля, ля-ля-ля.

Она обошла все отделы по очереди. И везде оставляла горы своего медного помета, который несла в мешочке.

Возможно, что в этом заключается ночная, невидимая жизнь магазина. Когда исчезают покупатели и продавцы, и гаснет свет, тогда приходит она, и приплясывает одна, и так всю ночь.

И так же приплясывает в пустынной квартире ее спутник по жизни, такой же оранжевый и кубический, с разбитой головой и без мелочи, в напрасном ожидании пельменей и томатного сока.

Перстень

У меня есть перстень.

Может быть, это просто очень широкое кольцо без псевдодрагоценных вкраплений, превращающих его в перстень.

Эта вещь появляется в поле моего зрения с исключительной назойливостью. Ее мне передала женщина, которая даже не родня, а непонятно кто, умерла уже, но передала адресно, мне лично.

Сначала я прикидывал, не серебряный ли это перстень. Хамская исчерченность его внутренней окружности привела меня к выводу, что нет, не серебряный он, какая-то дрянь. На перстне изображены знаки Зодиака, из чего я заключаю, что он уж наверняка не имеет никакой ценности.

Но он всплывает.

Я прячу его, засовываю куда подальше, но он всплывает. Давеча его нашла дочка и подсунула мне в очередной раз.

Я смотрю на эту кошмарную, безобразную штуковину, и ощущаю непреодолимое желание ее надеть. Фродо?

Носить такой перстень неприлично. Но он, вот сию секунду надетый, начинает забирать власть. Прежде всего, он внушает мне, что ну ее на хер, эту работу. Не надо работать. Далее, он подсказывает мне, что я должен куда-нибудь выйти, на улицу, и там вот так походить, в перстне. О дальнейшем перстень умалчивает, но мне кажется, что он неплохо осведомлен и в дальнейшем.

P. S. Он еще и не снимается, сука.

P. P. S. Он потерялся, и я знаю, что навсегда.

Нервное

Мне надо срочно менять обстановку и куда-нибудь ехать. Я чувствую, что нездоров, что впечатления обыденной жизни, вполне невинные, вызывают у меня реакцию несоразмерной мизантропии. Нужно куда-то, где мне не придется ходить в магазин и на почту, ездить в автобусе, слушать новости.

Сейчас вот постоял в гастрономе, в очереди. Стоял-то за сущей ерундой. Но стоять пришлось долго. Потому что те, что стояли впереди, вызвали мясника и приказали ему показывать, что он там нарубил, потому что этих людей совершенно околдовал стук его топора.

И он им показывал, и эти люди требовали перебить им чеки, потому что он нарубил лучше того, что они уже купили.

«Вам фарш говяжий или с добавкой свининки?»

На лице отображается генетическая борьба говядины со свининой; свинина побеждает по закону сродства, но тут подтягиваются новые силы, и покупается еще много куриных бедров, и печень, чтобы без жилок – или это сердце? границы стираются. Достраивают эти люди себя, что ли, куриными бедрами, свиным сердцем, коровьими копытами?

Давным-давно моему отцу предлагали вступить в отряд космонавтов. Если бы он не заболел и не умер, то я, возможно, тоже стал бы космонавтом. И питался бы на МКС не бедрами куриными, но зубной пастой из тюбика, и плавал бы там, не имея в себе ни грамма. И постепенно истончался бы, таял костями, а мое демоническое сознание, наоборот, усиливалось бы и распространялось в вакууме. Строго взирая на Землю и нанося на карту круглосуточные магазины для стратегической бомбардировки.

Уроки французского

Жена преподает французский не только детям, но и повышает квалификацию других УЧИТЕЛЕЙ французского языка.

Дала им задание: написать по-французски письмо.

И вот кое-какие результат в дословном переводе. Это лишь малая часть. Моя истерика была тем пикантнее, что подпитывалась леденящим ужасом, когда я воображал себе содержимое педагогических голов.

«Моя дорогая Катрин!

Как дела?

Хочу рассказать тебе смешную историю, которая со мной случилась во время каникул. Я познакомилась с французской женщиной, которую зовут Марго, она доктор, который на пенсии, но она добровольно работает в госпитале в Пушкине.

Ты спросишь меня, почему забавно знакомиться с кем-то?

Потому что ситуация была забавна. Я стояла в очереди, чтобы купить билеты в оперный театр, хорошенькая кошечка подошла к нам, и женщина, которая стояла передо мной, позвала ее по-французски: «Мину-мину!» Я сказала: «Да нет же, русские кошки отвечают только тогда, когда их зовут „кис-кис“».

Реакция ее была тоже забавной: сначала она подумала и сказала: «Ах да, и правда». А потом она воскликнула: «Да вы же говорите по-французски! Это гениально».

И мы начали болтать.

И через несколько минут мы стали подругами. Вот что я хотела тебе рассказать. Напиши мне! Целую. Света.»

«Моя дорогая Кэт!

Пишу тебе, чтобы сообщить, что я в отпуске и что я познакомилась с молодым человеком, он мой сверстник. Он великолепный, умный, восхитительный. Мы встретились на концерте, и мы много друг с другом поговорили о музыке. Ты знаешь, у него такие же вкусы, как и у меня, и мне кажется, как и у тебя. Я думаю, что ты хочешь увидеть его фотографию, вот она. Согласна ли ты, что мне повезло? Надеюсь, что однажды мы встретимся и что мы станем хорошими друзьями.

Я тебя жду и я жду твоей реакции на мое письмо и на фото моего нового друга. Оля.»

«Моя дорогая Мишель!

В отпуске я познакомилась с месью моего возраста, личностью совершенно выдающейся. Он психоаналитический, и он меня впечатлил своими рассказами, связанными с его профессией. Знаешь, я никогда не хожу к психоаналитикам, а он открыл для меня новый мир. Он научил меня находить решения из любой ситуации. Надеюсь, что наши контакты продолжатся после отпуска. Я напишу тебе, как это будет происходить. Обнимаю тебя. Таня.»

Костная непроницаемость

Что у людей в головах?

Иду я, значит, по улице, чтобы купить каких-нибудь фильмов поглупее по случаю приехавшего тестя. Настроение приличное. И вижу писателя Михаила Метса, который поливает из шланга свой маленький магазин. Я не стану говорить, чем в этом магазине торгуют, потому что не спрашивал дозволения. Но магазин очень милый, уютный.

И вся картина исключительно милая, уютная. Что-то во всем этом было правильное: погожий июньский вечерок, опустевшие улицы и писатель, поливающий магазин из шланга. Никто его не заставлял поливать – он мог этого и не делать, абсолютная свобода выбора. Просто сидел себе и решил, что отчего бы и не полить? пошел и стал поливать. А в голове в это время наверняка складывается какое-нибудь произведение или царит блаженная пустота, которой писателям порой сильно недостает. Но это коварная штука, пустота: ее либо сильно хочется, но ее нет, либо нет ничего кроме нее, и так всегда. К Метсу последний вариант, конечно, не относится.

Мы немедленно разговорились.

И он рассказал мне удивительные вещи. Оказывается, что пока он стоял и поливал, его буквально терроризировали самые разные люди. Они подходили со стаканчиками и просили попить; некоторые спрашивали разрешения напиться непосредственно из шланга, и им разрешали; какой-то человек выкарабкался из джипа и помыл голову-лицо.

Я не очень поверил.

Но тут же подошло заторканное существо предположительно женского пола, но не скажу, что запойное или бомжовое. Со стаканчиком, попросило попить. Не писательница. В голове не роман и не пустота. А что-то третье, и я не знаю, что.

Биомасса

Тесть старательно зажигает адским пламенем.

Рассказывает про свой деревенский сортир: купил он, значит, Биомассу, которая устраняет фекальный запах, а сами фекалии перерабатывает в нейтральное вещество, которым можно поливать все вокруг.

Загрузил Биомассу.

Теща переполошилась:

– Что это у тебя там булькает?

Тесть:

– Это не у меня, а у нас. Правильно расставляй акценты.

Вышел якобы посмотреть, постоял в коридоре вернулся.

– Ты знаешь – из этой Биомассы народились какие-то твари, зубастые и глазастые. Ныряют туда-сюда, плещутся, друг друга пожирают, только хребты хрустят!

Теща недоверчиво приподнялась на локте, она лежала. Подумала, махнула рукой:

– Да ну тебя на хер.