Текст книги "Куропаткин. Судьба оболганного генерала"

Став министром, Куропаткин счел необходимым довести до логического конца расследование фактов финансовых злоупотреблений, ставших ему известными в период руководства Закаспийской областью и одноименной военной железной дорогой.

Постройка Закаспийской военной железной дороги по главному маршруту: порт Красноводск – Асхабад – Мерв – Бухара – Самарканд с ответвлением от Мерва на Кушку во многом стала возможной после успешного завершения экспедиции Скобелева в Ахал-текинский оазис и взятия крепости Геок-Тепе в 1881 году, в результате чего в закаспийских владениях Российской империи надолго установилось мирное положение.

Одно время сооружением дороги руководил видный специалист по вопросам передвижения войск по железнодорожным и водным путям России генерал Михаил Николаевич Анненков – представитель старинного дворянского рода, выпускник Пажеского корпуса и Академии генерального штаба. Он же стал и первым ее управляющим после сдачи в эксплуатацию. С июля 1891 года пребывал в должности члена Военного совета.

Занимая ответственные государственные должности, Анненков допустил некие значительные финансовые злоупотребления, в том числе присвоение и растрату казенных средств, на что военный министр Куропаткин, несмотря на личное знакомство с Анненковым еще со скобелевских боевых походных времен, отреагировал резко и принципиально, предложив члену Военного совета министерства – генералу от инфантерии Анненкову «ликвидировать эти дела в кратчайший срок».

Не выдержав давления сверху в условиях неизбежного информирования о своих проделках со стороны Куропаткина лично императору, глумливого расследования преступлений и неминуемого предания еще до суда внушающих подозрение фактов скандальной общественной огласке с позорящими семейную репутацию последствиями, «имеющий честь» Анненков 9 января 1899 года покончил жизнь самоубийством.

Несмотря на то что немедленно, после отмеченного традиционной пальбой в заоблачные небеса чугунных пушек Петропавловской крепости появления на свет, наследник-цесаревич Николай Александрович оказался зачислен в списки нескольких гвардейских полков, в младенческом семилетием возрасте получил первое офицерское звание прапорщика, а в 12 лет – подпоручика, став мужчиной, царь Николай II изначально не жаждал полководческой славы, не слыл «ястребом» и ни «маленькой победоносной», и никакой другой ВОИНЫ с участием России на заре своего правления не хотел, всячески желая в светлых мечтах продолжать внешнюю политику незабвенного родителя своего – императора Александра III, имевшего устоявшуюся магнетическую фундаментальную репутацию европейского миротворца, пусть и с позиций загадочной для супостата кумулятивной СИЛЫ русской армии и Российского флота, помноженной на необъятные территориальные просторы империи и воистину неисчерпаемые мобилизационные людские ресурсы.

Новый Император Всероссийский и говорил, и молился вполне искренне:

«Благослови, Господи, Россию и нас всех миром, тишиною и благочестием».

Четыре года после восшествия на престол понадобилось последнему из рода Романовых монарху для проявления миротворческой инициативы международного масштаба, и здесь важную роль сыграли предложения нового военного министра Куропаткина.

28 февраля 1898 года генерал Куропаткин представил на имя царя Николая II доклад, где предложил подписать конвенцию между Россией и Австро-Венгрией о взаимном отказе в течение 10 лет принимать на вооружение русской и австрийской армий скорострельную артиллерию. По мнению министра, данное соглашение позволило бы сэкономить значительные финансовые средства в сумме порядка 130 миллионов рублей, что составляло значительную часть годового военного бюджета страны.

Куропаткин особо подчеркнул, что

«подобный почин есть общий шаг если не к общему разоружению, то по крайней мере к временной приостановке истощающих Европу расходов на вооруженные силы и средства».

Доклад Куропаткина поддержал «очень сочувственно, даже радостно» министр иностранных дел Михаил Николаевич Муравьев, предложивший «привлечь к приостановке вооружений на 10 лет все континентальные государства: Германию, Австрию, Францию, Турцию, славянские государства».

Министр финансов Сергей Юльевич Витте счел реализацию идеи своего военного коллеги неосуществимой в силу казавшейся очевидной отрицательной позиции Австро-Венгрии, которая, по его мнению, вряд ли решится на подписание беспрецедентного двустороннего соглашения, проигнорировав точку зрения своего ближайшего союзника – Германии. Вместе с тем, отвергнув почин Куропаткина по существу, Витте сам замысел идеи Алексея Николаевича изящно подхватил и, оценивая международную обстановку в более широком формате, масштабно и концептуально, на длительную перспективу, высказал соображение о разработке и согласовании с европейскими государствами рамочного договора о некоем общем пределе вооружений на континенте.

24 марта 1898 года российский МИД подготовил записку с предложением о созыве международной конференции для обсуждения вопросов о неувели-чении и сокращении количества войсковых соединений, уменьшении финансовых расходов на содержание армий государств, а также о средствах мирного решения вооруженных конфликтов.

Записку Муравьева пустили по кругу – обрабатывали, редактировали, согласовывали, корректировали и выверяли в правительственных структурах более четырех месяцев; слава богу, догадались вовремя привлечь компетентных ученых в области международного права, чьи светлые умы, экспертные заключения и рекомендации оказались настолько глубокими, состоятельными и предметными, что позволили наполнить декларационные политические идеи дипломатов конкретным юридическим содержанием.

Согласно волеизъявлению Николая II, 12 августа 1898 года министр иностранных дел России граф Михаил Николаевич Муравьев обратился к полномочным представителям Российского государства за границей с циркулярной нотой, где указывалось:

«Охранение всеобщего мира и возможное сокращение тяготеющих над всеми народами чрезмерных вооружений являются, при настоящем положении вещей, целью, к которой должны бы стремиться усилия всех правительств.

Все возрастающее бремя финансовых тягостей в корне расшатывает общественное благосостояние. Духовные и физические силы народов, труд и капитал отвлечены в большей своей части от естественного назначения и расточаются непроизводительно. Сотни миллионов расходуются на приобретение страшных средств истребления, которые сегодня представляясь последним словом науки, завтра должны потерять всякую цену ввиду новых изобретений.

Просвещение народа и развитие его благосостояния и богатства пресекаются или направляются на ложные пути…

Если бы такое положение продолжалось, оно роковым образом привело бы к тому именно бедствию, которого стремятся избегнуть и перед ужасами которого заранее содрогается мысль человека. Положить предел непрерывным вооружениям и изыскать средства предупредить угрожающие всему миру несчастья – таков ныне высший долг для всех государств. Преисполненный этим чувством, Государь Император повелеть мне соизволил обратиться к правительствам государств, представители коих аккредитованы при Высочайшем Дворе, с предложением о созыве конференции в видах обсуждения этой важной задачи.

С Божьей помощью конференция эта могла бы стать добрым предзнаменованием для грядущего века».

Отметим, текст важнейшего документа российского МИДа был предварительно выверен и согласован в военном ведомстве при личном участии в его корректировке самого Куропаткина.

Нельзя сказать, что циркуляр Муравьева произвел фурор, но реакцию в Европе и Америке он вызвал неоднозначную.

Отрицательное мнение высказала Франция, скептическое – Германия, сдержанно отнеслись США и Великобритания, положительно отреагировали Австро-Венгрия и Италия.

Обеспокоенность правительственных кругов ряда государств вызвала потенциальная возможность запрещения или приостановки процесса перевооружения армий и флотов передовыми огневыми системами, вероятность заморозки насущного разрешения территориальных проблем, невыгодность процесса разоружения в силу неравномерности накопленных ресурсов и военно-экономического потенциала различных стран.

Англия так вообще ревниво усмотрела в проявленной инициативе неприкрытое стремление Российской империи упрочить свое лидерство на европейском континенте.

Заколыхался по обе стороны океана и всемогущественный военно-промышленный комплекс, ведущие мировые производители артиллерийских систем, пулеметов и винтовок, гранат и мин, патронов и снарядов, крейсеров и подводных лодок, чугуна и стали, динамита и пороха, почувствовали реальную угрозу сокращения военных заказов, сокращения неисчерпаемых дойных коров капиталистов всех мастей и всех времен – государственных военных бюджетов, уменьшения госзакупок вооружения, а следовательно, наступления процесса, прямо пропорциональному всеобщему разоружению, – падению ПРИБЫЛИ.

В сентябре 1898 года Куропаткин направил на имя императора записку, содержащую скорректированную позицию Военного министерства и Главного штаба по вопросу разоруженческих инициатив: независимо от хода переговоров предлагалось начать перевооружение русской армии скорострельной артиллерией; вынести на обсуждение международной конференции вопросы о достижении предельной численности сухопутных армий, максимальных объемов военного бюджета государств, отказа от определенных типов вооружения и боеприпасов с повышенными поражающими факторами.

До конца 1898 года происходила интенсивная дипломатическая переписка между Россией и ее зарубежными партнерами по вопросу о созыве международной конференции. Активизированы личные официальные и конфиденциальные встречи на различных по рангу представительства дипломатических уровнях с задействованием высокопоставленных чиновников и законодателей.

На один из непростых участков переговорного процесса – в Вену и Париж для устранения противоречий и смягчения позиций сторон переговоров с дипломатической миссией был направлен военный министр А.Н. Куропаткин. Сложность и неоднозначность поручения для Куропаткина состояла в сложившейся парадоксальной ситуации: Австро-Венгрия, являвшаяся потенциальным противником России, идею ограничения вооружений поддерживала, хотя и с некоторыми оговорками; Франция, союзник России, мирные инициативы Петербурга и созыв конференции не приветствовала.

В октябре 1898 года Куропаткин в Вене провел встречи с общеимперским военным министром Австро-Венгрии – генералом Эдмундом фон Кригхаммером и начальником Генерального штаба – генералом Фридрихом фон Беком-Ржиковским. Резко высказавшись в отношении разоружения или сокращения вооружений, представители высшего австрийского генералитета все же дали согласие на участие в международной конференции и подтвердили готовность отказа от принятия на вооружение скорострельной артиллерии и автоматических винтовок.

Во время визита в Париж, продолжавшегося с 24 октября по 1 ноября 1898 года, к Куропаткину присоединился министр иностранных дел Муравьев. Куропаткин провел серию встреч с министром обороны Франции генералом Шарлем Шануаном и был удостоен приема у президента Французской республики Феликса-Франсуа Фора.

Французы держались непримиримо, что неудивительно: слишком свежи в памяти позор Седанской катастрофы, оккупация Парижа, потеря Эльзаса и Лотарингии и миллиардные контрибуции в пользу Германии. Отказ от поступления в войска скорострельных орудий означал для них срыв многолетней программы перевооружения армии новейшими полевыми пушками образца 1897 года; сокращение вооруженных сил повышало уязвимость страны от нападения вынашивающего очередные агрессивные планы извечного потенциального противника – Германской империи.

Кавалеру ордена Почетного легиона русскому генералу Куропаткину, используя свой авторитет и доверие у французских военных, удалось достичь компромисса, заверив и президента Франции, и военного министра в том, что Россия не будет настаивать на обсуждении на конференции территориальных вопросов, а также снимет с повестки дня тематику сокращения численности вооруженных сил и скорострельных артиллерийских орудий.

Уступив в непринципиальных моментах, Куропаткин добился главной цели – сумел получить согласие Франции на участие в конференции, от чего Елисейский дворец ранее категорически воздерживался.

Незаурядными усилиями всего российского дипломатического корпуса на других направлениях внешнеполитического фронта удалось снять напряжение, устранить противоречия и достичь консенсуса и с остальными государствами-участниками, что нашло отражение в ноте российского Министерства иностранных дел от 30 декабря 1898 года, где подлежащими рассмотрению на международной конференции предложены следующие вопросы:

1) Соглашение, определяющее на известный срок сохранение настоящего состава сухопутных и морских вооруженных сил и бюджетов на военные надобности; предварительное изучение средств, при помощи коих могло бы в будущем осуществиться сокращение означенных вооруженных сил и бюджетов.

2) Запрещение вводить в употребление в армиях и на флоте какое бы то ни было новое огнестрельное оружие и новые взрывчатые вещества, а также порох, более сильно действующий, чем принятый в настоящее время, как для ружейных, так и для орудийных снарядов.

3) Ограничение употребления в полевой войне разрушительных взрывчатых составов, уже существующих, а также запрещение пользоваться метательными снарядами с воздушных шаров или иным подобным способом.

4) Запрещение употреблять в морских войнах подводные миноносные лодки или иные орудия разрушения того же свойства; обязательство не строить в будущем военных судов с таранами.

5) Применение к морским войнам Женевской конвенции 1864 года и дополнительных к ней постановлений 1868 года.

6) Признание на таких же основаниях нейтральности судов и шлюпок, коим будет поручаемо спасание утопающих во время или после морских сражений.

7) Пересмотр Декларации о законах и обычаях войны, выработанной в 1874 году на конференции в Брюсселе и до сего времени не ратифицированной.

8) Принятие начала применения «добрых услуг», посредничества и добровольного третейского разбирательства в подходящих случаях с целью предотвращения вооруженных между государствами столкновений; соглашение о способе применения этих средств и установление однообразной практики в их употреблении.

1 февраля 1899 года по указанию Куропаткина Главным штабом созвано оперативное совещание с участием начальников штабов военных округов западной части России. В ходе него отработаны предложения военного ведомства по вопросам повестки дня международной конференции, изложенным месяц назад в ноте российского МИДа:

• установить на срок 5-10 лет процентное отношение численности армий в каждом государстве в мирное время к общему числу населения в стране;

• на срок 5-10 лет установить предельное процентное отношение военной составляющей бюджета к общему бюджету страны;

• в течение 10 лет не принимать на вооружение новые магазинные винтовки;

• не обновлять существующий на момент подписания соглашения артиллерийский парк, позволив при этом завершить начавшееся ранее перевооружение артиллерийскими орудиями;

• установить предельное ограничение числа артиллерийских орудий на одну тысячу солдат пехоты;

• прекратить изыскания новых взрывчатых составов и веществ для артиллерийских снарядов;

• запретить применение взрывчатых веществ в полевой войне, за исключением войск гарнизонов крепостей;

• запретить использование воздушных шаров для метания с них снарядов.

В окончательном варианте предложения Главного штаба военный министр Куропаткин доложил императору 17 апреля 1899 года.

По сравнению с первоначальным в текст документа внесли ряд существенных дополнений: не считать увеличением военного бюджета затраты на расквартирование и тыловое обеспечение войск; запретить использование безоболочных и разрывных пуль; повысить статус международного бюро Красного Креста как «института, признанного государствами и основанного на международном праве»; о пересмотре статей Брюссельской декларации 1874 года о законах и обычаях войны; через пять лет вновь организовать международную мирную конференцию.

К концу апреля 1899 года окончательный проект позиции России на конференции был согласован между основными ведомствами – иностранных дел, финансов, морским и военным. Итоговый текст готовился в МИДе при участии авторитетнейшего профессора международного права, члена Совета министерства иностранных дел Федора Федоровича Мартенса.

По соглашению между державами местом конференции избрана Гаага, как признанный ведущим научный центр исследования международного права.

Приглашение участвовать в конференции отправлено и принято всеми европейскими государствами, а также Соединенными Штатами Америки, Мексикой, Китаем, Японией, Персией и Сиамом. Болгария, по категорическому требованию Турции, была допущена без права голоса, то есть фактически в статусе наблюдателя.

Каждая из приглашенных стран прислала своих уполномоченных, от России таковым стал чрезвычайный и полномочный посол в Великобритании барон Егор Егорович Стааль, он же, как старейший дипломат, и был избран председателем конференции.

Из сотрудников военного ведомства «для разработки вопросов чисто технического характера», сбора и обработки специфических данных и материалов применительно к вооружению войск для включения в состав российской делегации в качестве военных экспертов министр Куропаткин отобрал старшего делопроизводителя канцелярии Военно-ученого комитета Главного штаба, разведчика-аналитика, знатока армий иностранных государств – полковника Якова Григорьевича Жилинского и специалиста по вопросам артиллерии – полковника Михаила Александровича Баранцова.

Интереснейший факт, свидетельствующий об уровне доверительной близости военного министра России с французскими коллегами: по личному указанию Куропаткина, одобренного императором, российским военным экспертам предписывалось «совещаться по всем возникающим на конференции вопросам с представителями военно-сухопутного ведомства Франции».

Конференция открылась в день рождения ее инициатора – императора Николая II, 6 мая 1898 года и завершилась 17 июля 1898 года.

Одну из главных задач конференции – сокращение вооружений и военных бюджетов или хотя бы фиксация их на достигнутом уроне – решить не удалось.

По остальным вопросам принято три конвенции и три декларации.

Конвенции:

1) о мирном урегулировании международных столкновений;

2) определяющая обычаи сухопутной войны;

3) распространяющая применение Женевской конвенции 1864 года на войну на море.

Декларации, запрещающие:

1) бросание взрывчатых снарядов с аэростатов;

2) употребление снарядов, единственной целью коих является распространение удушающих газов;

3) употребление пуль, взрывающихся в человеческом теле.

К этим конвенциям и декларациям в заключительном протоколе добавлен ряд общих пожеланий и рекомендаций, в частности о сокращении вооружений, о включении в повестку дня будущей мирной конференции вопроса о правах и обязанностях нейтральных держав.

Каждая из конвенций и деклараций представляла собой отдельные акты с предоставлением права представителям держав-участников подписывать или не подписывать любой из документов в отдельности.

Конвенция о мирном разбирательстве споров и о морской войне ратифицирована всеми 26 державами – участниками конференции и Болгарией; конвенция о сухопутной войне – 23 странами, при отказе Швейцарии, Турции и Китая; декларация о запрещении бросания взрывчатых снарядов с аэростатов не подписана только Англией, декларация о запрещении использования снарядов, распространяющих удушающие газы, отклонена Англией и Соединенными Штатами Америки.

Наибольшее значение имела принятая конвенция о мирном урегулировании международных столкновений. Она устанавливала право вмешательства каждой третьей державы в столкновение между двумя другими державами как до войны, так и после открытия военных действий, посредством предложения посреднических или, как было названо – «добрых услуг», которое ни в каком случае не должно считаться неприязненным действием по отношению к той или иной стороне.

Согласно конвенции, спорящие державы могут отвергнуть или принять посреднические услуги о достижении перемирия. В последнем случае конвенция рекомендовала спорящим державам, в случае если война еще не начиналась, избрание каждой в качестве представителя по одной нейтральной державе для выработки всех необходимых условий мирового соглашения. При этом на период ведения переговоров между государствами-посредниками все прямые сношения между спорящими державами должны прекращаться на срок не свыше 30 дней. Затем спорящие державы могли принять предложенное им соглашение либо отвергнуть его.

Конвенцией также предусмотрены случаи, когда межгосударственный спор происходит вследствие различного толкования странами какого-либо значимого события. Для подобных случаев предложен совсем новый способ международного следствия, при котором спорящие стороны избирают каждая по одной нейтральной державе; далее каждая из четырех держав (двух спорящих и двух нейтральных) назначает по одному члену следственной комиссии со штатом помощников, секретарей, юрисконсультов, экспертов; затем четыре комиссара выбирают пятую нейтральную державу с назначением еще одного комиссара.

Составившаяся таким образом комиссия из пяти членов приобретает статус следственной комиссии с полномочиями исследования всех обстоятельств спора и представления итогового, заключительного доклада конфликтующим государствам.

Для третейского суда между конфликтующими государствами Гаагская конвенция подробно разработала порядок судопроизводства, определявший, что:

1) каждое физическое или юридическое лицо может быть избрано спорящими странами в третейские судьи;

2) спорящие державы могут передать разбор дела коллегиальному суду;

3) в Гааге учреждается постоянный международный третейский трибунал.

Высший надзор за организацией суда возлагался на Особое бюро в Гааге, под председательством нидерландского министра иностранных дел и включавшего членов иностранного дипломатического корпуса в Гааге. Предусматривалось, что Третейский суд сам определяет свою компетенцию, основываясь на едином толковании достигнутого между спорящими державами компромисса.

Тщательно проинструктировав и отправив представителей Военного министерства в Гаагу, Куропаткин через Главный штаб продолжал поддерживать с полковниками Жилинским и Баранцовым постоянную связь в течение всего времени работы конференции. Анализировались доклады о ходе ведения переговоров, позициях сторон, оперативно готовились необходимые справочные материалы по сравнительным характеристикам и количеству различных видов вооружений, согласовывались итоговые тексты конвенций и деклараций в части компетенции военного ведомства с задачей не допустить какого-либо прямого или косвенного ущемления оборонных интересов страны в настоящий период и на перспективу.

В 1901 году Николай II был номинирован на Нобелевскую премию мира за вклад в принятие конвенций «О мирном решении международных столкновений» и «О законах и обычаях сухопутной войны». В списке среди 34 номинантов от России присутствовали Лев Николаевич Толстой, банкир, деятель международного движения за мир Иван Станиславович Блиох и член русской делегации на Гаагской конференции, ее интеллектуальный лидер – юрист-международник, профессор Федор Федорович Мартенс.

Триумфа не случилось-лауреатами премии мира стали основатель Международного комитета Красного Креста, один из создателей Женевской конвенции 1864 года, представитель Швейцарии Анри Дюнан и основатель и президент Лиги мира и свободы, французский политический деятель и миротворец Фредерик Пасси.

К слову, выдающегося русского ученого, посвятившего всю жизнь и научную деятельность проблемам мирного сосуществования государств, основателя теории международного гуманитарного права Федора Федоровича Мартенса на присуждение Нобелевки номинировали еще СЕМЬ лет подряд, с 1902 по 1908 год, вплоть до его смерти в июне 1909 года, но так и БЕЗРЕЗУЛЬТАТНО.

Участие в составе российской делегации в Гаагской конференции военных экспертов Жилинского и Баранцова, их организованность и компетентность будут замечены и отмечены как по итогам конференции, так и в дальнейшем: в 1900 году Жилинский будет произведен в генерал-майоры и назначен генерал-квартирмейстером Главного штаба, а к 1911-му достигнет должности начальника Генерального штаба и чина генерала от кавалерии; Баранцов будет удостоен большого офицерского креста нидерландского ордена Оранских-Нассау, в 1916 году станет генералом от артиллерии.

Зафиксированные итоги международных конференций, конвенции, декларации и резолюции, двусторонние и многосторонние межгосударственные договоры и соглашения – это важнейший фактор внешнеполитической стабильности и базовый элемент гарантий сохранения мира во всем мире. Но международное право – это прежде всего ПРАВО СИЛЬНОГО, где обязанности свято и нерушимо соблюдать взятые на себя обязательства зачастую оказываются не более чем формальным, не отражающим существа дела листком бумаги.

Поэтому наращиванию военной мощи государства, ее армейской сухопутной составляющей, поскольку флотские оборонные дела находились в ведении руководителя морского ведомства, глава Военного министерства генерал Куропаткин, исповедуя древний принцип римского историка Корнелия Непота, гласящий: «Хочешь мира – готовься к войне», уделял все свое время, без отвлечения на хобби, развлечения, продолжительный, с пребыванием НА ВОДАХ отдых, используя всевозможные формы проверки боевой подготовки войск, совершенствования работы штабов и командного состава всех степеней и уровней.