Текст книги "Куропаткин. Судьба оболганного генерала"

Куропаткину, как командующему округом, напрямую подчинялся орган военной контрразведки – VI отделение штаба Туркестанского военного округа. Возглавляемое выходцем из жандармерии подполковником Пригорой, отделение действовало энергично и результативно, обеспечивая руководство края своевременной информацией о разведывательно-подрывных операциях на территории региона спецслужб иностранных государств.

Определенную роль в инспирировании восстания сыграли спецслужбы Турции – союзника Германии и Австро-Венгрии, противника армии Российской империи на Кавказском фронте. После вступления в Первую мировую войну Османской империи в октябре 1914 года на территориях Туркестана и Степного края распространялись воззвания к свержению «русского ига»:

«Мусульмане! Царствующий над нами халиф ислама – турецкий султан ведет войну с Россией и другими ей союзными государствами. Каждый мусульманин должен сочувствовать этой священной войне султана и обязан немедленно жертвовать на ее нужды и во благо войны всего мусульманства. А тот, кто не в состоянии жертвовать, тот должен сам встать в ряды сражающихся против неверных…

Настало время освобождения от власти гяуров-русских…».

Осенью 1914 года военные контрразведчики арестовали пять мусульман, прибывших в Среднюю Азию из Пешавара, оказавшихся подданными Британской империи и активно проповедовавшими среди населения Туркестана идеи газавата-священной войны с «неверными», а также пытавшихся наладить сбор финансовой помощи для вооружения турецкой армии. После вмешательства представителей российского МИДа, опасавшегося нежелательных осложнений с союзнической Англией, исламистских лазутчиков передали в Политическое агентство в Бухарском ханстве, а затем отправили восвояси в Британскую Индию.

Несмотря на усилия военной контрразведки и Туркестанского районного охранного отделения Министерства внутренних дел, полностью пресечь деятельность зарубежных резидентур в Средней Азии в годы Первой мировой войны не удалось в силу разветвленности агентурной сети спецслужб. По мнению авторитетных отечественных и зарубежных историков-исследователей,

«Русский Туркестан был наводнен турецкими и иными шпионами»,

а неофициальные пожертвования мусульманского населения Туркестана на борьбу Османской империи с русской армией через многочисленных протурецких эмиссаров и доверенных лиц из числа исламских активистов текли рекой.

Возросла активность агентов турецких и германских спецслужб в приграничном с Россией китайском Синьцзяне. Пытаясь сбить разведывательную активность противника, сотрудники российского консульства в Кашгаре оказывали постоянное давление на местные китайские власти, добиваясь пресечения деятельности турецких и германских шпионов и наказания или удаления с должностей китайских чиновников, способствующих антироссийской деятельности. Русская военная разведка получила информацию о том, что в организации восстания в Семиречье принимали участие участники Синьхайской революции 71 и Сяо-фын и Юй Дэ-хай. В некоторых районах Пржевальского уезда именно китайские подданные стали вдохновителями и организаторами восстания, а из Синьцзяна в Семиречье мятежникам тайно переправлялись оружие и боеприпасы.

Ценную разведывательную информацию по сопредельным государствам представлял штаб Сменного Памирского пограничного отряда. В штаб Туркестанского военного округа от начальника отряда ежеквартально поступали «Обзоры событий в Афганистане, Западном Китае и на границах Туркестанского генерал-губернаторства», где содержались сведения, ориентирующие разведку и контрразведку на конкретного противника, что позволяло, в свою очередь, эффективно и нацеленно использовать русские войска для разгрома вооруженных антиправительственных бандформирований.

27-28 августа 1916 года казачий отряд хорунжего А.Ф. фон Берга в Пржевальском уезде наголову разбил кочующее формирование мятежников, уничтожив до 800 восставших. Согласно полученным в ходе допроса показаниям взятых в плен бандитов, ими руководили турецкий генерал и два европейца, установить личности которых не удалось.

В ноябре 1916 года в бою захвачены в плен несколько десятков киргизских бандитов, среди которых выявлены два немецких инструктора. Очевидец событий поручик Станиславский вспоминал, что германские офицеры первоначально попытались

«выдать себя за киргизов, но это было нелепо. Немецкую физиономию от киргизской очень легко отличить. Когда немцы увидели, что это не удалось им, они сознались в своей национальности, но утверждали, что они просто авантюристы и искатели приключений. Конечно, это была сущая ложь. Их военная выправка служила лучшим доказательством их лжи. Несомненно они были офицерами германской армии».

В Закаспийской области активно работала резидентура организованной по рекомендации английской разведки турецкой контрразведывательной службы Тешкилят-и-Махсуса, возглавляемая азербайджанцем А. Агаевым.

В материалах Пяндинского розыскного пункта МВД указывалось, что в подведомственном районе под прикрытием перегонщика скота активно действует афганский шпион Максуд-бай-оглы, занимающийся сбором разведывательной информации о русских войсках и охране государственной границы.

В ноябре 1916 года в Атрекском уезде был задержан агент австрийской разведки мадьяр Г. Сабо, имевший при себе топографическую карту, на которую были нанесены объекты дислокации русских войск.

Для чего турецкая и германская разведки инспирировали цепь восстаний в глубоком тылу Российской армии?

Расчет аналитиков Генеральных штабов Германии и Турции понятен: для подавления мятежников с фронта должны быть и действительно были сняты войска. Отвлечение нескольких полков и дивизий с передовых позиций, где каждый батальон на счету, смогло значительно облегчить катастрофическое положение терпящей поражение за поражением на Кавказском фронте турецкой армии.

По распоряжению Куропаткина мятежные районы были разделены на отдельные военные участки, в пределах которых последовательно и планомерно проводились операции по уничтожению бандформирований. Войскам поставлена задача «сломить самым энергичным образом всякое сопротивление и привести восставших к полной покорности».

Против мятежников были направлены армейские и казачьи подразделения общей численностью около 30 тысяч человек с пулеметами и артиллерией, вспомогательную, но не менее эффективную роль играли казачьи отряды и наспех образованные ополчения из русских поселенцев. К концу лета 1916 года восставшие разгромлены в Самаркандской, Сырдарьинской и Ферганской областях, к началу октября – в Семиречье. Последние очаговые остатки сопротивления властям окончательно сломлены в конце января 1917 года в Закаспийской области. При подавлении восстания повсеместно отмечались случаи самосуда. В состоянии аффекта за убийства своих родителей, жен и детей, братьев и сестер казаки и ополченцы отчаянно мстили порой невиновным в зверствах киргизам, казахам и туркменам лишь только по признаку национальной принадлежности. За отсутствием оружия инородцев избивали палками, забрасывали камнями, кололи вилами, резали серпами и косами.

Куропаткин отмечал: «Войска действуют самоотверженно. Без кадров, без организации, со случайными перевозочными средствами переваливают снеговые горы, делают по равнине до 70 верст в сутки. Затрудняется усмирение огромными пространствами, разбросанностью, беззащитностью селений с русским населением».

Помимо войсковых операций опытный дипломат и разведчик Куропаткин ищет на стороне и находит союзников русской армии в борьбе с восставшими. Памятуя о своей удачливой миссии в Кашгарию, Куропаткин поручает военному разведчику подполковнику Грудзинскому провести секретные переговоры с курдским ханом Сердаром Муазеземом (Азизуллой-ханом). За выступление на стороне России хану обещан орден Святого Станислава, ему передаются подарки – пистолет, шоколад, сигары, изысканные деликатесы. Баланса интересов достичь удалось – Азизулла-хан заверил полномочного представителя генерал-губернатора Туркестана в том, что не позволит отрядам мятежников перейти границу и укрыться в Буджнурдском ханстве, более того, пообещал послать на помощь русским войскам тысячу вооруженных воинов-курдов.

Одновременно Куропаткин, как высшее должностное лицо в Туркестанском крае, пытается остановить разгул самосуда и самоуправства и направить процесс привлечения виновных в массовых убийствах и грабежах в законное правовое русло:

«…надо тяжко наказать киргиз, но сурово прекратить и самосуд русских, иначе правильная жизнь не восстановится».

Командованием и штабом Туркестанского военного округа были разработаны и разосланы в войска «Главные основания действий» против мятежников, включавшие основные правила проведения войсковых операций:

1. Не дробиться на мелкие части.

2. Не высылать мелких конных частей.

3. Конным, казачьим и стрелковым частям открыть широкое поле для действий, казачьим частям придавать конных стрелков для действий в пешем строю и пулеметы.

4. Иомуды будут беречь своих лошадей от нашего огня и станут обрушиваться большими партиями на обозы и прикрытия их, особенно на мелкие команды, будут обходить наши войска, чтобы ударить на них с тыла.

5. Днем и каждую ночь отряд должен ожидать нападения со всех сторон.

6. Жестокостей не допускать, строго карая виновных, воевать с мужчинами, а не с женщинами и детьми.

7. Не позволять ни под каким предлогом жечь имущество, особенно кошмы и кибитки.

Приказы имеют силу закона, но не всегда можно приказать сдержать справедливый гнев и жажду возмездия. Остановить людей от расправы было невозможно. Очевидные факты преступлений исламистов заставляли стынуть кровь в жилах русских людей. Мятежники разорили Иссык-Кульский монастырь, убив находившихся там православных монахов и послушников, разорению подверглись села Белоцарское, Столыпинское, Григорьевка, Высокое и Беловодское на реке Нарын. Кроме крестьян от рук бандитов гибли служащие почтовых станций, обслуга железной дороги, врачи и учителя.

Настоятель храма в одном из иссык-кульских сел отец Евстафий Малаховский докладывал благочинному:

«Целую книгу можно написать о зверствах киргиз. Времена Батыя, пожалуй, уступят… на дороге попадались трупики десятилетних изнасилованных девочек с вытянутыми и вырезанными внутренностями. Детей разбивали о камни, разрывали, насаживали на пики и вертела. Более взрослых клали в ряды и топтали лошадьми».

Настоятель Пржевальского городского собора Михаил Заозерский писал:

«Пощады русским не было: их резали, избивали, не щадя ни женщин, ни детей. Отрезали головы, уши, носы, детей разрывали пополам, натыкали их на пики, женщин насиловали, даже девочек, молодых женщин и девушек уводили в плен».

В Иссык-Кульском скаутском лагере изуверы уничтожили более 70 подростков гимназий города Верного: мальчиков кололи пиками, головы рубили и размозжили камнями, девочек нанизали на колья монастырской ограды. Когда в лагерь прибыла казачья сотня, некоторые из детей еще проявляли признаки жизни. Убит учитель и его беременная жена, живот женщины распорот холодным оружием, а находившийся в чреве матери ребенок раздавлен.

Ответные меры русских войск полностью соответствовали характеру творимых бандитами зверств и преступлений. Для разгрома бунтовщиков использовалась артиллерия и пулеметы, снарядов и патронов не жалели, непокорные аулы и принадлежавшие мятежникам стойбища сжигались дотла. По приказу Куропаткина были учреждены военно-полевые суды, однако нередко взятых в плен бандитов солдаты и казаки расстреливали на месте либо при конвоировании в места расположения войск.

Военный губернатор Семиреченской области генерал-лейтенант Михаил Александрович Фольбаум приказывает подчиненным командирам:

«Считайте малейшие группировки казахов кучами уже за мятеж, подавляйте таковой, наводите на эти волости панику, при первом признаке волнений арестуйте хотя бы второстепенных главарей, передайте полевому суду и немедленно повесьте…».

Военный губернатор Сыр-Дарьинской области генерал-лейтенант Александр Семенович Мадритов выдвинул мятежникам ультиматум:

«Пусть не думают мятежники, что они могут скрыться куда-либо – везде найду и накажу жестоко, также жестоко пострадают и их семейства, и все те, кои им помогали. Накажу так жестоко, что долго будут помнить их предки и их потомки много сот лет».

Точное количество жертв трагических событий периода восстаний в Туркестане – от нескольких тысяч жертв среди коренного населения края до 60 тысяч, погибших на горных перевалах и в реках при паническом бегстве потерпевших поражения мятежников и их семей. Погибло около 8 тысяч русских переселенцев, в большинстве стариков, женщин и детей. Уничтожено около 9 тысяч хозяйств русских переселенцев. Генерал-губернатор А.Н. Куропаткин распорядился конфисковать у коренного населения земли, где происходили массовые убийства русских людей.

Боевые действия против мятежников завершены 25 января 1917 года.

В итоге полугодовой военной карательной эпопеи вместо первоначально запланированных 480 тысяч человек удалось мобилизовать на тыловые работы лишь немногим более 120 тысяч инородцев. Такова оказалась цена непродуманного и поспешно подготовленного царского высочайшего повеления.

Боязнь подвергнуться репрессиям и мести за участие в восстании стала одной из причин так называемого большого исхода – массового бегства казахов и киргизов в количестве от 100 до 250 тысяч человек в Китай.

На заседании Государственной думы 13 декабря 1916 года депутат Керенский даст жесткую оценку карательным операциям русских войск. Обращаясь к собравшимся, он патетически восклицает:

«…послушайте, как эпически спокойно рассказывается то, что происходило недавно в горах Семиречья, в официальной газете: “Известное возмездие уже постигло, конечно, мятежников, войсками перебито много тысяч киргизов. Их стойбища уничтожаются, огромное количество их стад переходит в руки войск, администрации. Но это не всё. Главный результат комбинированных действий войск заключается в том, что все мятежники загнаны сейчас в такие горные районы, где вскоре вследствие холода и голода они в полной мере почувствуют последствия своего безумного восстания. Уже доходят сведения об их лишениях и болезнях среди них, но войскам приказано не давать врагу пощады”».

Далее, говоря о загнанных в горы людях, Керенский утверждает, что это не мятежники, а «главным образом женское киргизское население, которое, когда был объявлен указ и начались беспорядки, огромными массами, целыми родами поднялось с долин и пошло в горы искать себе нового убежища, новой родины в Китае. Их восстание было восстание пассивное. Они хотели одного – уйти в Китай, покинуть старую родину, столь жестоко с ними обошедшуюся. И вот когда эта масса киргизского населения с долин, от рек постепенно поднималась в горы и скапливалась в проходимых ущельях, стремясь уйти из России, здесь проводились эти комбинированные действия войск, и эта масса женщин, детей, взрослых и стариков обрекалась холодно и спокойно на голодную смерть».

Человеческое, проникнутое высоким гуманистическим содержанием сострадание известного правозащитника, сделавшего себе имя на скандальных, резонансных уголовных делах адвоката Керенского, понятно, но ради справедливости будущему главе Временного правительства все-таки следовало бы более четко расставить акценты в отношении тех, кто поднял восстание против законной власти и пролил море русской крови в Туркестане.

Генерал-губернатор А.Н. Куропаткин пытался разрешить межнациональные проблемы в том числе и цивилизованными, правовыми методами. Так, он предлагал установить на отдельных территориях Туркестана особые административно-юридические рамки в целях соблюдения законности и исключения в последующем причин и условий для массовых волнений на межэтнической и межконфессиональной почве.

Рассматривался вопрос о разделении мест проживания русских и инородцев, с тем чтобы свести к минимуму возможность соприкосновения местных аборигенов и русских переселенцев. Подготовлен план создания вокруг озера Иссык-Куль обособленного уезда с исключительно русским населением, включавшим, для поддержания порядка и обеспечения безопасности, казачьи станицы. 16 октября 1916 года Куропаткин провел совещание с подчиненными войсковыми командирами и гражданскими чиновниками, где было принято решение о принудительном поголовном выселении киргизского населения из Пишпекского и Пржевальского уездов. Для обитания местных народов предполагалось образовать отдельный киргизский горный уезд с центром в Нарыне.

Разумным в общем-то планам помешал февральский переворот 1917 года.

Да, в ходе подавления восстаний Куропаткин, его генералы, офицеры и нижние чины выступали как умелые организаторы, жестокие руководители и беспощадные исполнители карательных операций. И это исторический факт, от которого невозможно отмахнуться. Однако безжалостные меры русских войск носили вынужденный, защитный характер и были адекватным ответом на массовый террор, на кровавые злодеяния восставших вооруженных исламистов и просто бандитов в отношении мирного русского, православного населения, которое уничтожалось тысячами. Ибо иных аргументов воздействия озверевшие бунтовщики не воспринимали абсолютно…

В октябре 1916 года Куропаткин изложил свою точку зрения на административную политику в Средней Азии в связи захлестнувшим регион бандитским националистическим беспределом министру внутренних дел империи Александру Дмитриевичу Протопопову:

«Долгим опытом службы в Туркестане я пришел к заключению, что главнейшими началами в деятельности правительственной власти по отношению к туземцам должны служить полная определенность и устойчивость требований, твердость власти, соединенная со справедливостью и отеческой заботливостью.

Надо добиваться, чтобы нас боялись и уважали.

Полюбят после».

Является ли карательная по содержанию и войсковая по форме долговременная операция по приведению к покорности инородцев в Туркестане пятном на офицерском мундире никогда не исповедовавшего жандармскую идеологию, сугубо армейского генерала Куропаткина?

Представляется, что нет, и тому в подтверждение, но не в оправдание Алексея Николаевича есть весомые исторические аналогии.

Александр Васильевич Суворов по приказу императрицы и самодержицы Всероссийской Екатерины II в 1774–1775 годах неоднократно одерживал верх над вооруженными до зубов формированиями пугачевских бунтовщиков, а за разгром в 1794 году польского восстания удостоен чина генерал-фельдмаршала, и оттого, что регулярно и с усердием прикладывал руку к подавлению огнем и мечом внутренней смуты, не перестает быть великим русским военачальником и гениальным полководцем. Армия функционально предназначена для решения двух фундаментальных государственных задач: внешней – обороны Отечества от агрессии противника и внутренней, охранительной – подавления вооруженных мятежей, бунтов, восстаний, массовых беспорядков.

По итогам кровавых событий в Туркестане Куропаткин с горечью и сожалением напишет:

«Российской власти за полувековое владычество в крае не удалось не только сделать инородцев верными слугами российского императора и преданными гражданами Российского государства, но и вселить в их сознание чувство единства их интересов с интересами русского народа».

В Туркестане КАРАЛИ при Куропаткине не всех подряд, а тщательно расследуя все обстоятельства преступлений и определяя роль и место каждого из соучастников, отсекая невиновных и заблуждавшихся по недомыслию и вследствие оголтелой религиозной пропаганды. Так, из 933 участников восстания, первоначально арестованных и отданных под суд, 346 были оправданы.

Впоследствии русский дипломат, глубокий знаток Туркестана, посол в Бухаре Сергей Виссарионович Чиркин в мемуарах

«Двадцать лет службы на Востоке: записки царского дипломата» писал: «Назначение А.Н. Куропаткина главным начальником Туркестанского края нельзя было не признать крайне своевременным и удачным. Он был уже по прежней своей деятельности крайне популярен среди всех народностей, населяющих Туркестан. Он любил туземцев, был доступен для них и внимательно входил во все их нужды, зная хорошо их быт. Менее чем через два месяца по прибытии в Ташкент рядом легких мер при посредстве преданных ему влиятельных туземцев он добился не только того, что вызванное вышеуказанными распоряжениями брожение среди населения прекратилось, но даже своевременно без ропота формировались этапные тыловые рабочие отряды и отправлялись на фронт».

13 декабря 1916 года в секретном докладе Государственной думе Керенский даст оценку губернатору Туркестана:

«Генерал-губернатор Куропаткин, сравнительно со всеми другими администраторами в Туркестане, является белой вороной, но – в сравнении с теми, которые проводили эти безобразия. Когда же вы с ним поговорите о том, как нужно управлять Туркестаном, когда вы изучите его государственное миросозерцание, то вы придете в ужас, потому что это человек, который до сих пор отстаивает и доказывает, что единственной формой, нужной для народа, является самодержавная неограниченная форма управления. Это человек, который в XX веке отрицает необходимость местного самоуправления на окраине, который совершенно не понимает, что изображать из себя отца многочисленных детей подданных, этих сартов и киргизов, теперь невозможно, потому что там родилась своя культура, потому что там уже есть туземцы, которые в культурном отношении стоят значительно выше многих русских администраторов, потому что там уже… за это время создалась огромная русская колония, которая требует совершенно новой системы управления».

Каждому свое.

Склонный к неуемному краснобайству демократ Керенский через считанные недели начнет уже не словами, а конкретными делами в составе Временного правительства разваливать Россию.

Куропаткин до конца дней останется последовательным приверженцем самодержавия и точки зрения на правильность применения жестких мер к бунтовщикам после прений в Госдуме и предвзятой критики Керенского не изменит.

4 января 1917 года он доложит военному министру Д.С. Шуваеву:

«…дикая и озверевшая толпа чувствовала себя вне опасности, и только прибытие карательного отряда положило конец этой кровавой расправе с ни в чем не повинными русскими людьми…».

На 1 февраля 1917 года военно-полевыми судами в Туркестане за участие в восстании к смертной казни приговорено 347 мятежников. Генерал-губернатор Куропаткин свой властью отменил 320 смертных приговоров.

Объясняя мотивы видимой мягкости и не всегда характерного для военного человека проявления гуманности к покоренным варварам, в докладной Николаю II 22 февраля 1917 года он изложит следующие соображения:

«Считая, что главными виновниками являются главари и туземцы, непосредственное участие которых в убийстве русских людей доказано, я признал возможным смягчить наказание для темной массы виновных».

Телеграмма о причинах милосердия к падшим будет одной из последних докладных Куропаткина императору.