Текст книги "Куропаткин. Судьба оболганного генерала"

Оценка деятельности Куропаткина в Русско-японской войне фундаментально запечатлена в русских, советских и зарубежных исторических и военных энциклопедиях, научных монографиях, статьях, обзорах, учебниках, мемуарах и диссертациях.

Оценка весьма нелицеприятная и как личности, и как военачальника, а между тем генерал Куропаткин подобного несправедливого и предвзятого отношения к себе не заслуживает никоим образом.

Методологическая ошибка историков, приклеивших Куропаткину ярлык «полководческой бездарности», генералом, возглавившим армию и «последовательно проигравшим четыре сражения», состоит в том, что каждое из них, сражений – при Ляояне, на реке Шахэ, при Сандепу и Мукденское, традиционно рассматривается как отдельное, независимое от других, предшествующих и последующих, и главное – без спектрального анализа и логической увязки с общим стратегическим замыслом и оперативным планом русского Главного штаба по разгрому японских войск в Маньчжурии.

К началу XX века приоритетные военно-стратегические интересы России сконцентрировались на западноевропейской границе и черноморских проливах.

Далее по значимости следовали кавказское и туркестанское стратегические направления.

Дальний Восток, в силу отсутствия необходимости дальнейших территориальных экспансий ИМПЕРИИ и прямых, неотвратимых угроз со стороны соседних Японии и Китая, считался третьестепенным театром военных действий. Более того, среди высшего генералитета существовала устойчивая позиция о нежелательности войны с Японией.

В 1895 году на Особом совещании по вопросу о Японо-китайской войне начальник Главного штаба Н.Н. Обручев высказал следующие соображения: «Для нас в высшей степени важно ни под каким видом не впутываться в войну…

Нам пришлось бы воевать за 10 тысяч верст с культурной страной, имеющей 40 миллионов населения и весьма развитую промышленность. Все предметы снаряжения Япония имеет у себя на месте, тогда как нам пришлось бы доставлять издалека каждое ружье, каждый патрон…».

При всем этом вынужденном миролюбии по отношению к Стране восходящего солнца не подвергалась сомнению государственная доктрина политического и военного контроля над Маньчжурией и Квантуном как региона:

а) приграничного с Россией на протяжении более 4 тысяч километров;

б) прохождения южной ветки транссибирской магистрали – Китайско-Восточной железной дороги, связывающей Забайкалье с Приморьем;

в) дислокации крупнейшей на Тихом океане стратегической военно-морской базы русского флота Порт-Артур и торгового порта Дальний;

г) составной частью которого является ставшая предметом повышенного экономического интереса приближенных к двору авантюрного толка лоббистов Корея.

Тем не менее оперативный план войны с Японией, заблаговременно разработанный в Главном штабе Военного министерства и Главном морском штабе Морского министерства, не только существовал на бумаге, но и был наполнен живым содержанием.

Видный отечественный военный историк-теоретик Владимир Арсеньевич Меликов в работе «Стратегическое развертывание» отмечал:

«Что значит составить план стратегического развертывания армии данного государства на случай войны?

…Это значит надо рассчитать, подсчитать, проверить большую сумму данных в отношении политико-экономической конъюнктуры, вооружения, снаряжения, людского Запаса, провозоспособности железных дорог, транспортных и перевязочных средств, инженерной подготовки театра военных действий и т. д. и пр., как у себя, так и у противника.

Ибо без этой работы можно лишь расставить на картах красно-синим карандашом кружки и кружочки различных диаметров, которые ни уму ни сердцу ничего говорить не будут».

Русско-японская война 1904–1905 гг.

Первоначальный вариант плана войны с Японией, предусматривающий оборону Южно-Уссурийского края от вторжения противника со стороны Владивостока, разработан Главным штабом еще в 1895 году при участии Н.Н. Обручева и одобрен в целом военным министром П.С. Ванновским.

После постройки Китайско-Восточной железной дороги, размещения ограниченного контингента русских войск в Квантунской области и начала сооружения военно-морской крепости Порт-Артур, в конце 1898 года разработан второй вариант оперативного плана. Он предусматривал защиту подступов к КВЖД, оборону Приморья и Порт-Артурского укрепрайона.

В августе 1901 года Николаем II утвержден новый, ТРЕТИЙ по счету оперативный план войны с Японией, состоящий из четырех разделов:

I. Общие основания для действий русских войск в случае разрыва с Японией.

II. Первоначальное распределение войск по отрядам.

III. Распоряжение об объединении власти над войсками в Приамурском округе и в Маньчжурии.

IV. Перечень и наименование соединений, подлежащих передислокации на Дальний Восток из Центральной России и Сибири.

Главным районом военных действий определена Южная Маньчжурия.

Особенности общего стратегического замысла Главного штаба исходили из характера действий противника и предусматривали варианты:

I. При высадке японских войск в Корее боевые действия против японцев не предусматривались.

II. При высадке японских войск в Маньчжурии и на Квантунском полуострове войскам, дислоцированным в Приморье и Порт-Артуре, предписывалось осуществить оборону с целью недопущения проникновения противника на российскую территорию и захвата крепости Порт-Артур; остальным войскам, дислоцированным в Маньчжурии, сдерживая наступление противника и при этом не принимая генерального сражения, осуществить организованный отход на рубеж обороны южнее Харбина.

Согласно утвержденному царем плану, переход русской армии в наступление предусматривался только после ДОСТИЖЕНИЯ численного перевеса русской армии над японской в живой силе и вооружении.

На основе расчетов, проведенных офицерами оперативных подразделений Главного штаба, с учетом сложности передислокации войск из глубины России, ограниченных возможностей Транссибирской магистрали и необходимости многоэтапного строительства масштабных эшелонированных оборонительных сооружений, предполагалось, что достаточного перевеса в силах – 184 российских батальона против 138 японских, русская армия сможет достичь к концу СЕДЬМОГО МЕСЯЦА после начала войны.

По воспоминаниям Витте, Николай II «был в восторге от плана Куропаткина».

В октябре 1903 года после рассмотрения оперативных планов, предложенных штабами Приамурского военного округа и войск Квантунской области, подготовлен окончательный вариант плана боевых действий по разгрому японской армии.

Сухопутная группировка российских Вооруженных сил на Дальнем Востоке к концу 1903 года имела около 125 тысяч личного состава и 272 артиллерийских орудия.

Войска распределялись следующим образом:

• в районе Владивостока – 45 тыс. человек;

• непосредственно в Маньчжурии – 28 тыс. человек;

• гарнизон крепости Порт-Артур – 23 тыс. человек;

• Заамурский пограничный округ, дислоцировавшийся вдоль Китайско-Восточной железной дороги, – 25 тыс. человек.

Военно-морская группировка представлена 1-й Тихоокеанской эскадрой в составе 7 броненосцев, 16 крейсеров, 25 эскадренных миноносцев, 10 номерных эсминцев, 7 канонерских лодок, 10 малых номерных миноносцев и 4 транспортов. Большинство кораблей эскадры располагались в Порт-Артуре и лишь незначительная их часть – в составе отряда во Владивостоке и иностранных портах.

Отметим, расположенные на Дальнем Востоке соединения Вооруженных сил России подчинялись трем разным ведомствам: сухопутная армия – Военному министерству; флот – Морскому министерству; пограничники – Отдельному Корпусу Пограничной Стражи Министерства финансов.

Разумеется, такой разнобой в подчиненности и управлении разными по функциональному предназначению, боевому составу, вооружению и ИДЕОЛОГИИ СЛУЖБЫ вооруженными формированиями на едином Дальневосточном театре военных действий не мог не сказаться на формировании ЕДИНОГО ЗАМЫСЛА, полноте и качестве оперативно-стратегического планирования, а в последующем, в период войны, – и на самом характере проведения боевых операций и их конечного результата.

Видя этот организационно-управленческий казус, царь Николай II 30 июля 1903 года создает наместничество Дальнего Востока во главе с адмиралом Е.И. Алексеевым. Наряду с другими, сугубо административными и дипломатическими, на наместника возложили обязанности по общему руководству морскими силами на Тихом океане, Приамурским военным округом, сухопутными войсками в Маньчжурии и на Квантунском полуострове, обеспечению безопасности на Китайско-Восточной железной дороге силами войск Заамурского округа пограничной стражи.

Концепция применения Вооруженных сил России в войне с Японией состояла из двух компонентов – военно-морского и сухопутного.

Содержание морского блока исходило из выводов о:

• превосходстве русского флота над японским;

• возможности завоевания ГОСПОДСТВА НА МОРЕ;

• «неприступности» не имеющей аналогов по своей мощи военно-морской крепости и базы флота на Тихом океане Порт-Артур.

В основу сухопутной составляющей заложены идеи:

• изматывания и истощения живой силы, вооружения и резервов противника путем навязывания ему вязких локальных оборонительных и контрнаступательных операций в глубине маньчжурской территории;

• создания ПЯТИ расположенных последовательно с юга на север вдоль Южно-Маньчжурской железной дороги оборудованных рубежей обороны у: 1) Ляояна, 2) реки Шахэ, 3) Мукдена, 4)Телина и 5)Сыпингая;

• исключения захвата противником и перекрытия артерии Китайско-Восточной железной дороги на любом из ее участков от Забайкалья до Владивостока;

• недопущения проникновения японских войск на российскую территорию в Приморье;

• достижения численного перевеса над противником путем количественного и качественного пополнения маньчжурской группировки резервами из России путем увеличения сухопутных сил до 450 тысяч человек;

• исходного сосредоточения основной группировки войск южнее Харбина на пятой, Сыпингайской оборонительной линии и последующего перехода в стратегическое наступление, имеющего целью разгром японских войск в Маньчжурии, на Квантунском полуосторове и как кульминации – проведения десантной операции и разгрома противника на Японских островах.

Первоначально Маньчжурская армия состояла из трех армейских корпусов, пехотной дивизии и частей Забайкальского казачьего войска. 12 февраля 1904 года в состав армии дополнительно включены три корпуса и две казачьи дивизии. В начале мая 1904 года по просьбе Куропаткина Маньчжурская армия усилена еще двумя армейскими корпусами. Тогда же командующему Маньчжурской армией передан в подчинение Заамурский округ пограничной стражи в полном составе.

Таким образом, к лету 1904 года в распоряжении командующего армией генерала Куропаткина оказалась группировка войск в составе восьми армейских корпусов, двух пехотных и одной казачьей дивизии.

Отметим, ни Южно-Уссурийский отряд, оборонявший Приморье, ни войска Квантунского укрепленного района и гарнизона крепости Порт-Артур, ни тем более Тихоокеанская эскадра Военно-морского флота с началом войны Куропаткину, как командующему армией, напрямую не подчинялись.

Начальником Полевого штаба Маньчжурской армии назначили первоклассного знатока театра предстоящих военных действий генерал-лейтенанта Владимира Викторовича Сахарова, послужной список которого полностью соответствовал хлопотной и ответственной должности военного аналитика и организатора: окончил кадетский корпус, Павловское военное училище и Академию генерального штаба; участник Русско-турецкой войны и военных действий в Китае в 1900–1901 годах; работал в штабе армии, возглавлял штабы дивизии, армейского корпуса, Отдельного Корпуса Пограничной Стражи, командовал полком, дивизией, армейским корпусом, войсками в Северной Маньчжурии, Заамурским округом пограничной стражи.

Главное – Сахаров прекрасно знал Маньчжурский театр военных действий, что заранее обеспечивало ему превосходство над противоборствующими штабами японских армий.

Генерал-квартирмейстером Маньчжурской армии по представлению Куропаткина утвержден генерал-майор Владимир Иванович Харкевич – выпускник Михайловского артиллерийского училища и Академии генерального штаба, где впоследствии преподавал; участник Русско-турецкой войны, видный ученый и теоретик, признанный и авторитетный исследователь истории Отечественной войны 1812 года.

Оперативный план японского Генерального штаба носил активный, наступательный характер и ставил конечной целью войны захват Кореи, Маньчжурии, российских Приамурского и Приморского краев, а также Сахалина.

Японское командование исходило из концепции превосходства своего военно-морского флота над русским, что давало возможность ведения крейсерской войны, воздействия на коммуникации противника и конечного разгрома русской Тихоокеанской эскадры для обеспечения беспрепятственной переброски войск с островов на материк. При этом силы сухопутной армии России на Дальнем Востоке японским генштабом оценивались как «недостаточные».

Основания для оптимистических выводов о возможностях своего флота у японцев имелись.

В 1896 году в Стране восходящего солнца принята десятилетняя судостроительная программа, в рамках которой на верфях США, Франции и Великобритании были построены 11 крейсеров, 11 эскадренных миноносцев и 4 эскадренных броненосца; в Аргентине закуплены 2 броненосных крейсера итальянской постройки. Получила развитие необходимая военно-морская инфраструктура в виде дополнительных военно-морских баз, портов, судоремонтных верфей и доков.

Сухопутная японская армия в начальный период войны состояла из 13 дивизий и 13 резервных бригад общей численностью 375 тысяч человек с артиллерийским парком в 1130 орудий.

В качестве основных недостатков японских вооруженных сил русскими военными аналитиками отмечались традиционно слабая кавалерия и ограниченность ее использования вне пехотных соединений, неудовлетворительное состояние артиллерии, что нашло свое подтверждение в ходе боевых действий в течение всего периода войны.

Визави Куропаткина в качестве главнокомандующего сухопутной армии в Маньчжурии с июня 1904 являлся шестидесятидвухлетний маршал Ивао Ояма, последовательно занимавший с 1880 года посты министра Сухопутной армии и начальника Генерального штаба. Именно по его инициативе и под прямым руководством разработан оперативный план войны с Россией, осуществлена постепенная, этапная подготовка армии к ведению боевых действий в Маньчжурии и на Ляодунском полуострове.

Ояма не был «кабинетным полководцем»: во время Японо-китайской войны 1894–1895 годов он командовал 2-й японской армией, дерзко высадившейся на китайском побережье и взявшей штурмом Люйшунь (Порт-Артур). Японские войска захватили огромные запасы военного снаряжения и боеприпасов, а в завершение устроили в городе четырехдневную резню, уничтожив около 2 тысяч пленных и мирных жителей, включая женщин и детей. Затем армия под его начальством пересекла Желтое море и овладела крепостью Вэйхайвэй.

Полководческие взгляды поклонника школы германского генерального штаба японского маршала Оямы сформировались под воздействием его стажировки в прусской армии во время Франко-прусской войны 1870–1871 годов.

По инициативе Оямы для императорской армии Японии принята модель построения армии немецкой и организовано плотное японо-германское военное сотрудничество: в 1884 году глава германского генштаба генерал-фельдмаршал Мольтке направляет в Токио профессора Прусской военной академии майора Якоба Меккеля, который на протяжении трех лет в качестве преподавателя Военной академии и советника при Генеральном штабе активно занимался «перешивкой» японских сухопутных вооруженных сил по германскому образцу. Меккель внес и способствовал реализации многочисленных предложений по реорганизации организационно-штатной и командно-штабной структуры пехоты, артиллерии и инженерных войск, повышению их мобильности и мобилизационной готовности, улучшению боевой подготовки войск, развитию военно-транспортной инфраструктуры страны.

Неудивительно, что характерный почерк Оямы при ведении наступательных операций отличался той особенностью, когда всячески избегались лобовые, фронтальные действия и отдавалось предпочтение концентрическим фланговым ударам с последующим выходом в тыл неприятеля с целью охвата и окружения статичных позиционных группировок противника.

На войне это бывает нечасто, но оба главнокомандующих противостоящими сухопутными армиями – и русский, и японский – имели факт личного знакомства и общения, когда в июне 1903 года были представлены друг другу в ходе официального визита военного министра России в Японию. В «японских» дневниках Куропаткин так охарактеризует своего будущего противника: «Начальник Главного штаба маршал маркиз Ояма. Старый, обрюзглый. Похож на скопца. Старого направления».

Во время пребывания в Японии Куропаткин познакомился и с другими генералами – будущими противниками и командующими армиями в грядущей войне, среди них – Ямагата, Кодама, Фукишима, Нодзу, Хасегава, Мурата.

С февраля по середину апреля 1904 года на сухопутном театре военных действий стояло относительное затишье, изредка прерываемое лихими кавалерийскими рейдами на корейскую территорию Забайкальской казачьей бригады под командованием генерала Павла Ивановича Мищенко.

Главные силы русской армии в количестве 80 тысяч человек и 210 артиллерийских орудий основательно обустроились вдоль линии Южно-Маньчжурской железной дороги между Мукденом и Ляояном.

В 200 километрах восточнее от основной группировки, на китайско-корейской границе в районе реки Ялу, дислоцировался оперативно-стратегический авангард в составе двух пехотных и усиленной кавалерийской дивизии, сведенных в Восточный отряд под командованием генерала М.И. Засулича.

Командующим Маньчжурской армией Куропаткиным Восточному отряду поставлены задачи определить силы и намерения японцев, перекрыть вероятные направления движения находящегося на территории Северной Кореи противника в Маньчжурию, не допустить либо максимально затруднить японцам переправу через реку Ялу и по возможности активно сдерживать их дальнейшее наступление вглубь китайской территории через Фейшунлинский горный хребет. При атаке неприятеля предлагалось всячески избегать окончательного решительного боя, не дать разбить свои силы и обеспечить организованный отход отряда к месту сосредоточения основных соединений армии в район Ляояна.

По указанию Куропаткина на намеченных рубежах сдерживания противника на линии Ляоян – Мукден – Сыпингай по фронту и в глубину велось активное строительство мощных и разветвленных долговременных оборонительных сооружений с учетом современных достижений фортификации. Об этом Куропаткин позаботился заблаговременно, сразу после назначения на должность командующего. Так, в депеше из Санкт-Петербурга от 12 февраля 1904 года на имя наместника и главнокомандующего на Дальнем Востоке адмирала Алексеева и исполняющего обязанности командующего Маньчжурской армией генерал-лейтенанта Линевича он упоминал, что

«требуется иметь на случай отступления, дабы задержать превосходные силы противника, укрепленные позиции у Ляояна, Мукдена и особенно в Телинском дефиле».

18 апреля 1904 года 1-я японская армия численностью в 45 тысяч человек под командованием генерала Т. Куроки, дислоцировавшаяся в Северной Корее, с подготовленного плацдарма под прикрытием огня артиллерии форсировала реку Ялу и вторглась на территорию Маньчжурии в районе города Тюренчена.

Воспользовавшись тем, что командир Восточного отряда Засулич разбросал свои силы, разместив их тонкой линией в 35-километровой полосе без надлежащего инженерного оборудования, японцы повели наступление в обход основной группировки русского отряда, создав на направлении главного удара пятикратное превосходство в живой силе и трехкратное – в артиллерии.

Под мощными ударами противника русские войска оставили свои позиции и отступили к горным перевалам Фыншуйлинского хребта. Стремясь избежать полного окружения и сохранить войска, генерал Засулич, руководствуясь указаниями Куропаткина, отдал приказ об общем отступлении в район Ляояна. Потери русских войск составили около 3 тысяч человек, 21 артиллерийское орудие и 8 пулеметов, японцев – более 1 тысячи человек.

Хотя и ограниченная по результату, но все равно ПОБЕДА над Восточным отрядом Маньчжурской армии на реке Ялу позволила японцам начать беспрепятственную высадку своих главных сил на Ляодунском полуострове и развернуть последующее наступление в направлении сосредоточения костяка русских войск на Ляоян.