Текст книги "Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы"

Посол Берктоля поклонился сначала Ахлерою, потом очень низко всем собравшимся и, весьма довольный своим выступленьем, вернулся на место. Вожди завороженно проводили его взглядами. Теперь этот чужак совсем не казался им смешным женоподобным уродцем: он был посланником могучей силы, которая вот так вот – запросто, всего лишь для того, чтобы просто помочь маленькому народу, могла даровать сто тысяч берктолей, послать восьмидесятитысячную армию (одну из многих!), построить город. Похоже, что Берктольский союз не боится Грономфы, скорее всего – значительно сильнее ее и, если понадобится, одним легким усилием – при своих-то неограниченных возможностях – раздавит Инфекта Авидронии, заставит его молить о пощаде. Теперь, после всего услышанного, в этом мало кто сомневался.

После Хугена Фейштушера вожди выступали один за другим, многословно и со свойственной маллам горячностью. Все, в общем-то, поддерживали идею создания Маллии, но касательно Ахлероя единодушия не было. Будущим Интелом, помимо одноглазого соплеменника, называли Аквилоя, Аза, Мегеринка и даже Бредероя. Кто-то робко предложил управлять государством синдану или совету самых высокородных вождей. Впрочем, многие предводители, побаиваясь мести Ахлероя, вообще обходили эту тему.

Незаметно наступил вечер. Все хотели пить и есть. Многие устали и потребовали отдыха. Пал замертво старый немощный вождь – хозяин малоизвестной малльской деревушки: ему в бофорде не хватило места и он целый день простоял без движенья в дальнем душном углу. Наконец белобородые приостановили синдан, и это был первый случай, когда собравшиеся вожди не уложились в один полный день.

Во время вечерней трапезы Бредерой в очередной раз поинтересовался у ДозирЭ свитком с важной информацией для маллов. С собой ли он, не потерял ли? Молодой человек показал онис, и вождь успокоился.

– Смотри ж, – сурово предупредил он, – завтра тебе придется выступать перед синданом. Как ты и хотел. Я переговорил с Аквилоем и некоторыми белобородыми – ты получишь слово. Советую тебе говорить честно, ничего не утаивая. Если вожди хотя бы на мгновение что-то заподозрят, мне вряд ли удастся опять выручить твою голову. Они разорвут тебя на куски, словно изголодавшиеся волки, а я буду вынужден им помочь… Когда начнешь говорить, постарайся преподнести мои заслуги перед маллами в самом благоприятном свете, и не забудь о нашем уговоре по поводу награды.

– Не беспокойся, Бредерой! – искренне заверил ДозирЭ. – всё будет так, как ты захочешь. Что же касается вождей – я буду перед ними правдив, как никогда.

– Надеюсь!

ДозирЭ быстро поел и, не дожидаясь окончания трапезы, сославшись на крайнюю усталость, отправился спать. Бредерой послал с ним нескольких воинов, предупредив их, что они отвечают головой за жизнь коротковолосого. Жилище, которое выделили молодому человеку для ночлега, было на другом конце Бахет-меги, и ему пришлось идти через всю деревню. По дороге он неожиданно встретил Зару, которая шла с тяжелым сосудом в руках. ДозирЭ улыбнулся и было собрался сказать девушке несколько добрых слов, но юная маллка испуганно вздрогнула, отвела глаза и ринулась прочь. Молодой человек удивленно посмотрел ей вслед…

Опустилась ночь. ДозирЭ завернулся в толстую шкуру и только начал засыпать, разомлев от сытости и тепла, как вдруг какое-то странное беспокойство овладело его сердцем. Он тихо поднялся и осторожно выглянул наружу. Стражников Бредероя, которым поручили охранять вход в жилище, не было.

ДозирЭ удивленно огляделся, постоял, прислушиваясь к ночным звукам, и вернулся обратно. Собрав по углам несколько шкур и бросив на ложе, он свернул их так, будто здесь спит человек, потом прихватил заячье одеяло, оружие и поспешил прочь. Стараясь оставаться незамеченным, он тенью прокрался мимо глиняных жилищ на окраину Бахет-меги. Завидев тлеющие кострища и спящих вокруг них малльских воинов какого-то пешего отряда, молодой человек пробрался в самую их гущу, лег, накрылся с головой одеялом и спокойно уснул.

Утром, прежде чем отправиться на синдан, ДозирЭ заглянул в свое временное пристанище. Там он застал полный разгром, а ложе, на котором он собирался провести прошедшую ночь, было искромсано в клочья…

Бредерой вышел на середину бофорды и встал перед синданом, расставив ноги и надменно приподняв подбородок. Маллы приветствовали его громко и дружно. Для многих, особенно молодых, теперь Бредерой (а не Ахлерой!) служил образчиком малльского героизма.

Ахлерой догадывался об этих настроениях и раньше и про себя отметил, что Бредерой всего за несколько лет добился такого авторитета, которого в Малльских горах еще никогда не имел ни один предводитель, даже он сам. Однако одноглазый вождь особенно не расстроился, приветствуя его наравне со всеми: авторитет Бредероя должен был работать прежде всего на него, Ахлероя, ибо все знали, что Бредерой – пусть и самостоятельный вождь, но, по крайней мере, в военных действиях подчиняется Ахлерою и к тому же открыто признает его главенство. Тем более что род Ахлероя значительно знатней, а отец Ахлероя – сам великий Аквилой. Еще давным-давно, когда они вместе с Бредероем первый раз напали на авидронский обоз, Ахлерой заручился его поддержкой; именно тогда Бредерой поклялся ему быть другом навек и преданным слугой. И, честно говоря, с тех пор не подводил его.

Поэтому Ахлерой рассчитывал сейчас на безусловную поддержку своего доблестного соратника. И тогда уже вряд ли что-нибудь сможет помешать ходу событий – вожди единодушно проголосуют за Маллию и за своего будущего интола – Ахлероя. А потом, когда его власть укрепится, он найдет способ «сквитаться» с этим героем, «отблагодарить» его за подмогу…

Последний раз Ахлерой разговаривал с Бредероем вчера вечером, и тот не скрывал своих намерений. Бредерой поклялся ему в вечной преданности самим Якиром. Ахлерой успокоился, однако все-таки приказал убить этого ненавистного авидрона со шрамом над губой, которого непонятно зачем допустили на синдан. Да и случай представился удачный. Очень жаль, что этому грономфскому проходимцу каким-то образом удалось провести лучших людей Ахлероя: всю ночь они тщетно искали его по всему Бахет-меги…

Когда Бредерой встал перед вождями, Ахлерой подбодрил друга и внутренне приготовился к нескончаемому потоку похвал в свой адрес. Однако что-то подспудно тревожило одноглазого вождя, и он сам не мог понять – что именно?

– Маллия должна быть! – торжественно сказал Бредерой и тут же осекся, чтобы переждать волну восторженных криков. – Создать ее надо немедленно. Только объединение всех маллов позволит нам выжить. Авидрония уже рядом, совсем близко. Планы ее по поводу нас самые черные. Сегодня вы получите доказательства этого (Бредерой указал рукой на ДозирЭ). Если некоторые вожди с равнины считают, что всё это их не касается (он красноречиво посмотрел на посланников Царинглоумрой), что они с авидронами дружны и им незачем что-то менять, то они скоро убедятся: их просто заманили в смертельную ловушку, из которой нет спасенья.

Вчера я слушал вас, вожди и, клянусь Якиром, был до глубины души поражен вашей недальновидностью, скудоумием, жадностью, отсутствием высоких помыслов. Вы печетесь об угнанном табуне или отаре овец, о нескольких берктолях, не возвращенных вождем бедного малльского селения, которому следовало бы помогать безвозмездно. А вокруг вас несметные богатства, которые пока еще принадлежат вам, но которые вы не желаете замечать. Вы спорите о склоне горы, захваченном вашим соседом, тоже маллом, и ведете с ним многолетнюю бесполезную войну, а рядом, на земле ваших предков, вырастают целые города инородцев, такие, как Карле Ролей, – со временем они поглотят и этот склон, и всё вокруг, и все ваши деревни. Поверьте, вы нисколько не напоминаете мне тот гордый свободолюбивый народ, который некогда населял эти пределы.

Послушайте меня, вожди! Пора вам на время забыть о собственных интересах и озаботиться судьбой всех маллов. Пора покончить с междоусобицами и объединиться. Мы должны собрать все наши земли в единый кулак. Только мощное единое государство сможет противостоять внешнему врагу, тем более такому могущественному, как Авидрония. Основав Маллию, мы наконец сделаем то, к чему призывают нас души умерших предков, чего требуют от нас боги во главе с Якиром. Мы соберемся в решительную непобедимую силу и ударим по инородцам. Никого не пощадим.

Что касается интола Маллии, – продолжал Бредерой скороговоркой после того, как слушатели поутихли, – то Ахлерой совершенно не подходит на эту роль. Он храбрый воин – я сражался с ним вместе и могу это подтвердить. Но он бесхитростен, заносчив, вспыльчив, если хотите, чрезмерно жаден и даже – глуп. Он родился и вырос в лучах славы своего великого отца и сейчас, как и обычно, пытается воспользоваться его непререкаемым авторитетом. Но не путайте, вожди, Аквилоя с Ахлероем. Сын является полной противоположностью отца: несправедлив, прямолинеен, бездарен, к тому же погряз в пьянстве – вы все свидетели. А ведь вы знаете, что Аквилой не пьет ничего, кроме холодной прозрачной воды из горных источников. Разве таким, как Ахлерой, должен быть верховный вождь? Он погубит нас всех!

Ахлерой вскочил, в гневе вращая единственным глазом, и было бросился с кулаками на обидчика, но вожди, находившиеся рядом, схватили его, и он, как ни старался, не смог вырваться из их цепких рук.

– Ты клевещешь, подлая змея! – брызгая слюной, зарычал Ахлерой. – Ты ответишь многократно за каждое свое лживое слово! О, боги, и я тебе поверил!

Многие маллы поднялись с мест, начался невообразимый шум. Тут и там между вождями шли словесные перепалки. Кто-то кого-то ударил, – к счастью, все были безоружны. Аквилой вынужден был позвать копьеносцев, которые ввалились гурьбой и в нерешительности остановились при входе. Однако их появление успокоило смутьянов. Даже Ахлерой смолк и, весь красный, вновь опустился на свою скамеечку. Белобородые подали сигнал Бредерою, чтобы он продолжал.

– Это поведение Ахлероя, досточтимый синдан, еще раз подтверждает мои слова. Необдуманные скоропалительные поступки вряд ли доведут до добра. Особенно опасны эти качества в искусстве ведения войны. Хитрость, ложный маневр, внезапность, осведомленность – вот что нам нужно для победы. А с таким интолом все мы тут же окажемся на собачьей цепи у авидронов. Если уж на то пошло, то я предлагаю правителем Маллии себя. Клянусь Якиром, я сделаю вас, великие вожди, истинными хозяевами Малльских гор, богачами, владельцами тысяч трудолюбивых рабов. Ваши селения начнут процветать. И еще. Если нами будет избран Ахлерой, он первым делом, несомненно, упразднит синдан и лишит белобородых какого-либо влияния. Он отберет у вас самостоятельность и постарается завладеть вашими землями. Вас же превратит в молчаливых коленопреклоненных слуг. Тех, кто будет сопротивляться его воле, он уничтожит. Вы хотя бы знаете, что такое интол? Интол – это наследственный правитель, которому принадлежат все земли и все богатства его страны. Это как бы бог во плоти. Какая бы глупость ни пришла в его голову, она становится священным законом. Интол живет за счет поборов, которыми облагает всех до единого. Их называют податями. Могу себе представить подати, которые введет Ахлерой. Они будут настолько огромными, что вы вмиг станете нищими. Нам нужен не интол, а скорее Инфект – верховный вождь, которого избирал бы синдан, то есть мы сами. Так вот. Я предлагаю верховным вождем Маллии себя. При этом сохраняется власть синдана, все белобородые будут моими постоянными советниками, а в ваших руках, вожди, остается прежняя власть – никто из вас ничего не потеряет из того, что сейчас имеет. Ваши селения и земли по-прежнему принадлежат вам. И никаких поборов. Наоборот. Я дам вам столько золота, сколько вы еще в своих руках не держали. Единственное, что от вас потребуется, – это прислать мне свои отряды. Мы должны будем немедленно атаковать Карле Ролей, Панабеон, многие участки Великой Подковы, решительным ударом изгнать всех авидронов из Малльских гор. У нас получится, Якир свидетель. Если каждый из вас приведет хотя бы тысячу воинов – кто-то меньше, кто-то больше, – мы соберем армию из двухсот тысяч воинов. Посчитайте сами. Что сможет противопоставить нам Грономфа? Тем более что в данный момент она ведет тяжелую войну с Иргамой, и этой войне не видно конца. Все авидронские партикулы в Иргаме – Грономфа не сможет ничего поделать. Я клянусь, что Инфект Авидронии оставит нас в покое. А если мы будем храбры и беспощадны – попросит мира. Однако мир с ним нам не понадобится…

Пораженный словами Бредероя, синдан некоторое время молчал. Потом вожди зашевелились, и кто-то крикнул: «А как же Берктоль?» Другой голос вопрошал: «Где ты возьмешь золото, о котором говоришь?» Третий же мрачно предрек: «Авидрония всё равно нас раздавит!» Бредерой ничего не ответил, лишь показал рукою на посланника Фатахиллы. Тот с молчаливого одобрения белобородых поднялся, но выходить вперед не стал, а заговорил со своего места. Это было некоторым нарушением заведенного порядка, но перебивать важного гостя никто не посмел. Флатон выглядел немного смешно в своем высоком головном уборе, с вершины которого свешивались две толстые, выкрашенные в синий цвет пряди волос, но его надменное лицо зловеще белело в полумраке бофорды; он стоял в величественной позе, не шелохнувшись, неспешно смотрел по сторонам, иногда встречаясь взглядом с горцами, и при этом даже самые храбрые из них испытывали непостижимый трепет и отводили глаза.

Флатон спокойным, почти безразличным тоном сообщил, что Интол всех интолов Фатахилла в ближайшее время отправит на материк многомиллионное войско, чтобы атаковать Авидронию. Фатахилла слыхал, что маллы – мужественный и свободолюбивый народ, поэтому он поможет им освободиться от гнета Грономфы. А еще он обещает маллам свою милостивую дружбу и много золота. Взамен он надеется, что маллы будут ему союзниками, друзьями и окажут помощь в подготовке к предстоящей войне. Он просит напасть на авидронские лагеря и колонии, разрушить отдельные участки Великой Подковы, чтобы, когда флатоны будут совсем близко, их продвижению в сторону Грономфы ничто не препятствовало. Что же касается Бредероя, то он – Фатахилла – видит именно его на троне правителя будущего государства и желает, чтобы именно он возглавлял малльское войско. Если будет так, то Интол всех интолов пошлет маллам щедрый дар – полмиллиона берктолей. Когда же флатоны покончат с Авидронией, он обещает, что маллы станут свободными и богатыми, завладеют тысячами рабов, а их великое государство привольно и широко раскинется во все стороны, намного раздвинув свои пределы.

– Скажу вам еще, маллы, – невозмутимо продолжал флатон. – И вы должны хорошо это запомнить. Если вы нас предадите, Фатахилла сотрет ваши селенья с лица земли. Через несколько лет никто и не вспомнит, что проживал в Малльских горах такой народ. И еще скажу: Берктоль и большинство стран континента – на нашей стороне. Тот же Сафир Глазз – преданный слуга нашего величайшего властителя. Поэтому у Авидронии нет сильных сторонников. Она обречена!

Гость закончил и сел. В рядах маллов началось волнение, больше напоминающее смятение, а Ахлерой как-то сразу поник и теперь даже не смотрел в сторону Бредероя.

Встал Аквилой. Многие заметили гнев на его лице. Он поведал вождям то, что говорил уже неоднократно: маллам нужен мир; с Авидронией следует крепко дружить и, может быть, даже ей помогать. Однако истины, которые всем давно наскучили, вскоре сменились более смелыми заявлениями: флатоны – враги всего человечества, они мечтают поработить весь материк, подчинить себе все народы. Много лет назад они уже пытались это сделать, и как раз именно Авидрония встала на их пути. Об этом повествуют старинные сказания. Наши предки завещали нам опасаться флатонов, ни в коем случае не входить с ними в дружеские отношения.

– Поймите, – продолжал Аквилой, поощряемый кивками белобородых, – Авидрония, может быть, и зло, но зло несоизмеримо меньшее. Когда придут флатоны, вы в этом убедитесь. Однако тогда будет поздно!

Аквилой на правах хозяина синдана говорил очень долго, и его никто не смел перебивать. Однако когда он закончил, начался настоящий гвалт. Вожди, многократно перебиваемые, выступали один за другим. Кто-то был на стороне Бредероя, кто-то соглашался с выводами Аквилоя, только про Ахлероя все забыли. А ведь так славно всё для него начиналось!

Малльские вожди издавна делились на два лагеря: воинов и миротворцев. К первому лагерю относилась почти вся малльская молодежь, второй лагерь составляли в основном стареющие вожди, такие, как Аквилой или его друг Аз. Конечно, справедливым было деление маллов еще по одному признаку: воевать хотели только горцы, а «равнинные» маллы в своем большинстве желали возделывать земли, рыбачить и торговать с авидронами. Их деревни процветали, и им не хотелось брать в руки оружие. Однако на этом синдане три четверти вождей представляли собой лагерь воинов, поэтому голоса вождей Царинглоумрой и других мирных селений потонули в воинственном рыке голодных и жаждущих крови предводителей. Аквилой еще рассчитывал на Аза, который, обладая значительным авторитетом, смог бы оказать на синдан благотворное влияние. Но Аз, ранее всегда и во всем поддерживавший Аквилоя, сегодня почему-то молчал и отводил глаза в сторону.

Вскоре многие вожди потребовали сейчас же всё и решить. Воспрепятствовать им не представилось никакой возможности. Маллы тут же проголосовали. Белобородые подсчитали голоса и объявили о том, что большинство присутствующих явилось сторонниками объединения всех племен в единое государство – Маллию. Теперь пришло время выбирать правителя. После долгих споров осталось всего три кандидатуры: Аквилой, Ахлерой и Бредерой. Маллы опять проголосовали. Ахлероя пожелали видеть во главе государства всего сорок восемь вождей, его отца – около ста, а все остальные, которых оказалось большинство, захотели подчиниться Бредерою.

Белобородые почти закончили подсчет и собрались громогласно заявить о решении синдана, после оглашения которого уже ничего нельзя изменить, как вдруг звучный возглас на малльском наречии: «Стойте!» – заставил всех смолкнуть и рассерженно оглянуться. И каково же было изумление вождей, когда они увидели авидрона, проталкивающегося на середину со свитком в руке, который он держал над головой. Тут и Бредерой, и Аквилой, и многие другие вспомнили, что в пылу жаркого обсуждения совсем забыли про этого инородца. А ведь он хотел поведать им о чем-то важном!

Два широкоплечих малла преградили ДозирЭ путь, но Бредерой, уже на правах Вершинного вождя Маллии (слово «верховный» горцы решили заменить на более близкое их образу жизни понятие), которым собирался стать через несколько мгновений, с важным видом махнул рукой: пусть скажет.

Авидрон встал перед синданом и начал говорить. В бофорде воцарилась удивительная тишина. Бредерой быстро понял, что его что-то смущает, но что именно? Его неожиданно осенило, и крупные капли пота выступили на его лбу: ДозирЭ изъяснялся на довольно сносном малльском языке, который еще вчера вечером совсем не знал. Горец хотел прервать речь инородца, чтобы кое-что выяснить, но, покосившись на синдан, с ужасом понял: поздно, маллы теперь наверняка захотят услышать все, что желает рассказать этот плут.

– Выслушайте меня, гордые сыновья горных вершин! – обратился к нахмурившимся вождям ДозирЭ, смягчая на авидронский лад лающие малльские звуки, которые ему пока не удавались. – Я явился сюда, прекрасно понимая, что, возможно, никогда не вернусь назад, не увижу более свою родину, свой город, свою нежную жену, которую люблю всем сердцем. Но поверьте, иначе я поступить не мог, ибо кто-то должен попробовать охладить ваш пыл, заставить вас, пусть на мгновение, задуматься перед тем, как вы совершите роковой шаг в бездонную пропасть и проститесь с последней надеждой на спасение…

В Карле Ролси ДозирЭ имел много свободного времени, большую часть которого предпочитал посвящать изучению малльского языка. Сейчас молодой человек имел возможность говорить то, что хотел, и именно так, как хотел. Маллы прекрасно понимали его.

– Я скажу вам то, что наверняка вам не понравится, – продолжал ДозирЭ. – И вы поспешите со мной расправиться. Умоляю вас – не торопитесь, иначе вы так и не узнаете, о чем говорится в этом онисе (ДозирЭ помахал своим свитком). А ведь это самое интересное!

– Говори же, авидрон, не медли! – запальчиво крикнул с задних рядов совсем юный вождь.

– Слушай же, нетерпеливый волчонок, – насмешливо отвечал ему ДозирЭ. – Я не тот, за кого себя выдаю, я – айм Вишневых плащей. Это славное воинство призвано сражаться с врагами не на поле брани, а в мирной жизни, разить противника не мечом, но хитростью. В ваши края я послан Инфектом Авидронии и своим начальником, чтобы пристально следить за всем, что здесь происходит, и обо всем увиденном и услышанном доносить в Грономфу. То есть я, как это по-вашему, м-м, лазутчик…

Потрясенные вожди не сразу поняли, в чем авидрон только что признался. Первым пришел в себя Ахлерой, который воскликнул с гневным злорадством:

– Я же говорил, я же говорил, что он грономфский доноситель! Ведь его не берет даже яд золотохвостки! – И он бросился с кулаками на ДозирЭ. Ему преградили путь копьеносцы. Одноглазый вождь остановился только тогда, когда наконечники копий уткнулись ему в грудь.

– Ты прав, авидрон, обратно ты не вернешься, клянусь Якиром! – пообещал Ахлерой.

– Я пробыл в Малльских горах не так много, – продолжал ДозирЭ, пренебрегая угрозами Ахлероя: он даже не глядел в его сторону. – Но видел уже слишком много пролитой крови. Только за последнее время в Малльских горах – на здешних дорогах, в селеньях, в строительных лагерях – погибло несколько тысяч человек. Всё это – кровь невинных людей, многие из которых даже не воины. И пролили ее вы – маллы. Войдя в доверие к Бредерою, за которым Грономфа с самого начала, как только он здесь объявился, весьма пристально наблюдала, я понял, чем занято большинство из вас. Вместо того чтобы сеять любимую вами малаку, выращивать виноград, пасти скот или выделывать шкуры, вместо того чтобы жить честным трудом, как к этому призывает вас Аквилой, вы грабите караваны, похищаете людей, убиваете мирных путников, единственная вина которых состоит в том, что они решились ехать по Пути на Дати Ассавар. Вы думаете только о войне и только ею и живете. Ваш Бог, которому вы поклоняетесь, – кровавая нажива. Но вы без умолку говорите о борьбе за свободу, о том, что Авидрония вас закабалила. Вы ненавидите нас и приучаете своих детей с детских лет нас ненавидеть. Бросьте! Мы – ваши соседи. Боги сами распорядились нашими судьбами, мы будем всегда рядом, и только дружба принесет нашему соседству пользу, предотвратит страшные потрясения. И разве это соседство вам ничего не дало? Когда сюда впервые пришел наш славный правитель Радэй Великолепный, ваши праотцы знали только каменные топоры, жили в пещерах и ели сырое мясо. Так написано в наших книгах. Откуда же тогда берется вся эта черная злоба? Ваша ненависть к нам рождена недальновидной, а зачастую и предательской политикой некоторых ваших молодых вождей, которые, как мы видим, находятся на содержании флатонов, иргамов, Берктоля – злейших врагов Авидронии. Не нужно быть мудрецом, чтобы понять, кто действительно хочет вас рассорить (ДозирЭ выразительно посмотрел на невозмутимого флатона и нервно ерзающего берктольца). Или вы думаете, что вы кому-то нужны со своими голыми скалами? Кому взбредет в голову безвозмездно вам помогать? От вас хотят только одного – вашими руками расправиться с Грономфой. Пусть ценою существования целого народа. Вас заставят собственной кровью расплатиться за каждую золотую монету, которую вы по глупости своей у них возьмете. Но что же дальше? А дальше придет наш Инфект, которому рано или поздно надоест терпеть обиды. Вы и так уже сделали достаточно для того, чтобы разрушить мир. Что ж, ОН придет, и придет с огромной армией. Я не думаю, что вы в полной мере представляете, о какой силе идет речь. Я-то знаю – я видел эту силу в деле. Я сам был ее малой частицей. И не тешьте себя надеждами, что вы – отличные воины, это миф, вами же и созданный. Сдается мне, что вы просто не видели ни одного опытного авидронского цинита. Поверьте мне, боевые партикулы вас растопчут. Пусть даже вы соберете двести тысяч воинов, эту потешную армию Алеклия разобьет мимоходом…

ДозирЭ потребовалось отдышаться, что он и сделал в зловещей тишине.

Через мгновение он продолжил. Он сказал, что авидроны не желают маллам зла и не покушаются на их независимость, что основная причина их присутствия здесь – Великая Подкова, которая призвана защитить центральную часть континента, в том числе «и вас самих», от нашествия воинов Темного океана. Потом он поведал то, чего маллы и вовсе не знали: о трех ужасных нашествиях флатонов, последнее из которых было не более ста лет назад. Далее ДозирЭ напомнил о недавнем приезде в Малльские горы Инфекта Авидронии и о тех договоренностях, которых тогда достигли. В конце концов, разошедшись не на шутку, молодой человек заявил, что для создания собственного государства нужно обращаться к помощи не Берктольского союза, едва ли дееспособного после выхода из него ряда крупных стран, и не флатонов, которые, придя сюда, не оставят от маллов камня на камне, а к Грономфе. Только Грономфа смогла бы в этом действительно помочь, ибо заинтересована в завершении строительства Великой Подковы, в совместной разработке рудников и вообще в теплых союзнических отношениях. Ведь вместе безопаснее. Поверьте, клянусь всеми своими богами, Авидронии нужен только мир…

Аквилой громко кашлянул, нарочно привлекая к себе внимание, и, когда на него посмотрели, показал, что сказанное ему понравилось. Вслед за ним благожелательно закивали многие белобородые. Выразили сочувствие к сказанному и некоторые вожди. В бофорде что-то изменилось. Возникла иллюзия, что ДозирЭ удалось в чем-то убедить своих разгоряченных, недоверчивых слушателей.

– И последнее, – сказал ДозирЭ. – Человек, которого вы сегодня почти избрали своим правителем, в точности, как и я, совсем не тот, за кого себя выдает. Он – иргамовский лазутчик, который послан сюда Хаврушем, чтобы спровоцировать кровопролитную войну между маллами и авидронами. Замысел прост: Инфект Авидронии не может вести одновременно две тяжелых войны. Он вынужден будет покинуть Иргаму. Доказательства? Вот они…

ДозирЭ развернул свой свиток и с выражением зачитал синдану тайное послание Хавруша, адресованное Бредерою. Закончив, он передал онис Аквилою, а тот показал его белобородым. Впрочем, никто не смог прочитать ни слова, поскольку маллам был незнаком этот язык.

– И этому оборотню вы, мудрейшие вожди, позволили носить шкуру снежного барса. А я же вас предупреждал! – Ахлерой оборотился в сторону самых родовитых вождей. – А вы, белобородые, – где же ваша хваленая прозорливость?

Бредерой, всё это время стойко сдерживавший свои чувства, наконец, не выдержал:

– Всё это ложь, гнусные измышления. Этот онис подметный. Как можно верить этому коротковолосому?

– Ты же сам его сюда привел, – удивился Ахлерой, призывая в свидетели весь синдан. – Сказал, что у него есть крайне важные для всех нас сведения, настоял на том, чтобы ему дали слово. Впрочем, его сообщение оказалось действительно весьма любопытным…

– Ты так говоришь, потому что я перешел тебе дорогу! – отвечал Бредерой. – Послушайте, братья мои. Никакого послания я не получал, а также не знаю – не ведаю, кто такой Хавруш. А этого авидрона следует немедленно умертвить. Я и сам знал, что он лазутчик. Сюда я привел его лишь затем, чтобы выведать его планы. Теперь нам всё известно, а значит, ему пора отправляться в долину Мертвых. Готов отправить его туда сам, если синдан мне позволит…

– Этот онис действительно не может служить доказательством виновности, – беззлобно обратился Аквилой к авидрону. – Бредерой – один из самых родовитых наших вождей. Столь чудовищное обвинение требует более весомых свидетельств. Подумай, может быть, ты смог бы нам их предоставить?

ДозирЭ поймал на себе взгляд великого вождя и с удивлением открыл, что взгляд этот был по-отечески мягок и теплился надеждой.

– Позволишь ли ты мне, Аквилой, рассказать о сделке с оружием? – учтиво спросил молодой человек.

– Да, говори.

ДозирЭ рассказал синдану про совершенную мену и про то, как по требованию Бредероя, из денег, полученных за оружие, тридцать берктолей отправил в Бион.

Вожди насупились. Речь шла о весьма серьезном преступлении. Однако ДозирЭ понял, что и этого недостаточно. Его слова едва ли чем подтверждались. И тогда он поведал маллам все, что знал о Бредерое, о всех его бесчинствах в Малльских горах, о неправедных сделках с Идалом. Многие вожди, в особенности «равнинные», были ошеломлены, однако молодой человек с грустью понял, что для большинства подобные «подвиги» вряд ли заслуживают порицания. Скорее, наоборот…

Под давлением Бредероя и его многочисленных сторонников, после долгих изнурительных споров, было принято решение казнить ДозирЭ – принести его в жертву Якиру. Против этого выступил только Аквилой, вожди из Царинглоумрой и тот самый юный вождь, которого ДозирЭ назвал «нетерпеливым волчонком». Тут же копьеносцы схватили авидрона и с трудом, поскольку он упирался, проявляя при этом удивительную силу и изворотливость, поволокли к выходу. Радость синдана была столь бурной, что непрочная бофорда затряслась и едва не рухнула на головы ликующих маллов.

– Подождите! – вдруг услышали вожди громкий возглас. – Постойте же!

Перед горцами поднялся посол Берктоля.

– Я, как и вы, не люблю этих самовлюбленных изолгавшихся авидронов, – скороговоркой прокричал он. – Однако должен вам заявить: все, что этот доноситель Грономфы рассказал о Бредерое, – правда.

Аквилой тут же остановил копьеносцев, немного успокоил синдан и обернулся к послу:

– Что ты об этом знаешь?

Хугена Фейштушер золотым рукавом вытер пот, льющийся ручьем по лоснящемуся лицу, и, часто запинаясь, молвил:

– С самого начала мне показалось, что я где-то видел этого вождя (он указал на Бредероя), и только сейчас вспомнил: я внимал его речам несколько лет назад в Берктоле, на одном из заседаний Совета Шераса. Тогда он назвался тем же именем, только представился не маллом, а жителем одного иргамовского селения, которое было сожжено авидронскими завоевателями. Поскольку я близок к Сафир Глаззу, я знал, что этот «иргам» был специально прислан в наш славный город Верховным военачальником этой страны Хаврушем. Из этого могу предположить, что послание Хавруша, зачитанное здесь, ПОДЛИННОЕ. Собственно, не так давно я видел в Совете Шераса и этого авидрона. Он был весь в золотых доспехах и сопровождал Алеклию – Инфекта Авидронии. То есть этот, как вы говорите, коротковолосый, наверняка, несмотря на молодость, лицо в Грономфе весьма и весьма влиятельное…