Текст книги "Непокорная"

15

Наконец Йоханна нашла время осмотреться по сторонам. Кое-где еще продолжалось сражение. Как оказалось, после внезапной атаки подоспевшего отряда многие татары были серьезно ранены и больше не оказывали сопротивления. Несколько всадников преследовали врагов, в то время как остальные приблизились к близнецам и обозу. Предводитель возчиков слегка поклонился одному из всадников.

– Вы подоспели как раз вовремя, пан Адам, – сказал он.

Всадник с сердитым выражением лица указал на мертвых драгунов:

– Для этих бедолаг – нет. Мы напали на след татар еще позавчера, но думали, что они хотят разграбить несколько сел в окрестностях Жолквы, чтобы разозлить короля. О вашем обозе мы ничего не знали. В противном случае держались бы западнее.

Йоханна вспомнила, что один из татар произнес фамилию «Османьский». Имя всадника тоже показалось ей знакомым. Неужели это тот самый Адам Османьский, их попечитель? Девушке не хотелось в это верить. Предводителю всадников было не больше тридцати, и одет он был очень небрежно: на контуше были пятна, а сапоги в последний раз чистили, казалось, еще до рождения Христа. Угрюмое лицо и поджатые губы соответствовали его костюму. Всадник спешился, вытер саблю об одежду мертвого татарина и засунул ее обратно в ножны.

– По крайней мере, я спас королевский груз. Хан Азад Джимал был бы рад похвастаться тем, что его захватил, – сказал он, выпрямляясь. – Соберите мертвых и погрузите их на лошадей. Они должны быть похоронены в Жолкве.

– Даже татары? – язвительно спросила Йоханна.

Османьский медленно повернулся к ней.

– Кто этот щегол?

– Это господин Ян Выборский, пан Адам. Их с братом король послал к вам, чтобы вы взяли их под свое крыло, – ответил ему старший возчик.

– Его величество сошел с ума? Откуда тут взялись Выборские? Все мужчины этого рода погибли в сражении за Выборово.

– Мы внуки Жемовита Выборского и взяли его фамилию, – спокойно сказал Карл.

Османьский бросил на него неодобрительный взгляд:

– Чего хочет король – чтобы я защищал границы его государства или же нянчил этих сосунков?

И, как будто он уже потратил слишком много времени на близнецов, Османьский повернулся к одному из своих всадников. Это был молодой мужчина с русыми волосами и большими усами, одетый в синий жупан до колен и широкие коричневые штаны.

– Как обстоят наши дела, Фадей? У нас есть потери?

– Лишь несколько сабельных ран, которые заживут с Божьей помощью, – ответил Фадей с акцентом.

– А что насчет татар?

Фадей рассмеялся:

– Наверняка около тридцати из них погибло. Кроме того, многие ранены.

– Хан Азад Джимал будет рад! – Османьский ухмыльнулся и впервые за все это время произвел на Йоханну приятное впечатление.

Тем не менее она решила, что он ей не нравится. Его поведение было просто возмутительным. Как он посмел назвать короля сумасшедшим?

Карл подошел к сестре и взял ее за руку:

– Ты ранен?

– Нет, – ответила Йоханна, покачав головой. – А ты?

– Тоже нет. Спасибо Пресвятой Богородице за то, что мы так легко отделались. Я уж думал, что все потеряно. Но где Войслав? Надеюсь, татары не убили его и не захватили в плен. – Карл огляделся по сторонам и вздохнул с облегчением, увидев мальчика.

– Что ты думаешь об Османьском? – спросила Йоханна у брата.

Карл посмотрел на молодого воина и пожал плечами:

– Сейчас я ничего не могу сказать, кроме того, что он хорошо умеет обращаться с саблей. Ему удалось поразить трех татар одновременно.

Йоханна разозлилась из-за похвалы, прозвучавшей в ответе брата, и презрительно поджала губы:

– Я считаю его невыносимым!

– Йо…ан, этот человек спас нам жизнь! Если бы он не подоспел со своими людьми, татары убили бы или захватили бы нас в плен. Что произошло бы с тобой в последнем случае, можешь себе представить.

Хоть Карл и был прав, Йоханна была слишком сильно возмущена, чтобы с ним согласиться. Отвернувшись, она стала наблюдать за тем, как возчики грузят мертвых драгунов на коней. Тем временем люди Османьского собрали погибших татар и закинули их на своих лошадей.

– Интересно, отправит ли хан Азад Джимал посланников, чтобы выкупить своих мертвецов? – насмешливо крикнул Фадей.

Он был чуть ниже Османьского ростом, но выглядел весьма лихо. Тем не менее и в нем было что-то такое, что не понравилось Йоханне.

– Мы сопроводим вас до Жолквы, – сказал Османьский возчикам и отвел свою лошадь в сторону.

Карл хотел подъехать к нему и должным образом представиться, но, взглянув в хмурое лицо сестры, решил этого не делать. Вероятно, будет лучше, если они поговорят с Османьским уже в Жолкве. Там, где им больше не будут угрожать татары, Адам наверняка окажется более сговорчивым.

16

Через какое-то время обоз смог продолжить путь. Йоханна и Карл поскакали рядом с повозками, решив получше рассмотреть спутников Османьского. Они выглядели такими же оборванными, как и их предводитель, и напоминали скорее разбойников, нежели солдат. Тем не менее их лошади и оружие были в великолепном состоянии. Похоже, среди них было несколько татар.

Йоханна удивилась и задалась вопросом, что еще ей предстоит узнать об Османьском и о его людях. В одном она была уверена: это не тот человек, которому она могла бы смело довериться. Девушка надеялась, что в Жолкве ей удастся поговорить с кем-то, кто убедит короля в том, что любой другой попечитель будет лучше, чем этот неотесанный тип.

По дороге в Жолкву Османьский совершенно не обращал внимания на Карла и Йоханну, и такое пренебрежительное отношение возмущало девушку еще больше. Тем временем Фадей направил своего гнедого жеребца к близнецам и, ухмыльнувшись, обратился к ним:

– Вы двое совсем еще зеленые, но сражались очень храбро!

– Ваш предводитель, похоже, так не считает, – колко ответила Йоханна.

– У Османьского куча дел, ему приходится о многом думать. Кроме того, он раздражен из-за того, что людям Азада Джимала удалось нанести поражение драгунам. Османьский сожалеет, что не прибыл раньше и не успел их спасти.

– Как благородно с его стороны! – вставил Карл.

Йоханна фыркнула. Османьский заявил, что татарам почти удалось его перехитрить. Следовательно, он сам виноват в том, что произошло. Однако девушка предпочла промолчать. Она продолжала слушать Фадея, рассказывавшего о том, что отряд Османьского часто сталкивался с кочующим войском татар.

– Конечно, с настоящей армией мы не смогли бы тягаться. Но когда несколько десятков татар объединяются, чтобы совершить набег на село, нам не составляет труда их разгромить.

В очередной раз обратив внимание на акцент Фадея, Карл решил задать ему вопрос:

– Вы не поляк?

– Боже упаси, нет! Я казак, – засмеявшись, ответил Фадей.

– Разве казаки не враги поляков? Я слышал о великой войне, которую вы вели под предводительством вашего гетмана…

– Атамана! – прервал Карла Фадей. – Ты имеешь в виду нашего атамана Богдана Хмельницкого? Он боролся против поляков. Но Хмельницкий давно мертв. Теперь у казаков новый атаман, и он был бы рад поймать и повесить меня. Потому-то я и сражаюсь на стороне Османьского. Он хороший предводитель и чует татарина за десять миль против ветра.

– Видимо, не всегда, иначе он прискакал бы вовремя, – съязвила Йоханна.

– Он успел спасти повозки, которые так дороги сердцу Яна Собеского. В них наверняка лежат красивые вещи, которыми король хочет оснастить Жолкву. Хан Азад Джимал желал бы видеть их в своем шатре, но мы нарушили его планы! – Фадей засмеялся и вопросительно посмотрел на близнецов. – Так вы, говорите, Выборские?

– Да, Кароль и Ян Выборские, – подтвердила Йоханна.

– Эта новость вряд ли обрадовала Османьского. До сих пор он считал себя наследником рода Выборских. Даже если бóльшая часть имения в настоящее время находится в руках у турок и татар, ее можно вернуть. Тогда Османьский станет большим господином. Но у вас на это имение больше прав, ведь вы назвались внуками старого Жемовита Выборского, в то время как Адам всего лишь его внучатый племянник. – Фадей опять рассмеялся, немного смягчив этим резкость своих слов.

В то время как Карл, желавший расположить к себе Османьского, подумал, что он, конечно же, не станет требовать имение Выборских целиком, Йоханна злорадно потирала руки. По ее мнению, если Карл унаследует имение своего дедушки, это станет заслуженным наказанием для навязанного им попечителя. Поведение Адама Османьского было не достойно дворянина.

Между тем Фадей продолжал расхваливать воинское мастерство Османьского и намекнул, что Адама больше интересует слава, нежели добыча.

– Слава, – сказал казак, – может быть достойной целью для большого господина, но простой солдат или пограничный стражник предпочел бы получить в руки несколько злотых.

Йоханна подумала, что Фадей недолго думая присоединился бы к шайке грабителей, да и об Османьском она была того же мнения. Адам ехал во главе обоза, держа одной рукой поводья, в то время как другая рука лежала у него на бедре. Несмотря на эту непринужденную позу, Йоханна чувствовала его напряжение. До Жолквы оставалось еще несколько часов езды, и если неподалеку были другие отряды татар-кочевников, они также могли напасть на обоз.

Местность вокруг была абсолютно плоской, лишь изредка попадались кустарники и одиноко стоящие деревья. Поскольку всадника здесь можно было обнаружить за несколько миль, засады ожидать не приходилось. Тем не менее Йоханна несколько раз приподнималась в седле, чтобы посмотреть вдаль, поэтому именно она увидела Жолкву первой.

– Перед нами огромный замок! – крикнула девушка Карлу.

Услышав ее слова, Фадей кивнул:

– Это замок Яна Собеского – один из многих. – В голосе казака прозвучала зависть, и он показался Йоханне еще более неприятным.

Она ошеломленно смотрела на замковое сооружение, которое с каждым шагом казалось ей все более внушительным.

– По сравнению с ним замок нашего отца напоминает хижину, – вырвалось у Йоханны.

– Да, он неплох, – сказал Карл. Жолковский замок был как минимум вдвое шире, чем тот, в котором они с сестрой родились и выросли.

У дома их отца было лишь два коротких боковых крыла, в то время как резиденцию Собеского окружал большой внутренний двор. По краям стояли массивные башни, увенчанные куполами, из верхних бойниц выглядывали дула мелких артиллерийских орудий. Территория вокруг замка была огорожена оборонительной стеной и рвом, которые гарантировали безопасность для его обитателей, а также для жителей городка.

– Впечатляет, – решил наконец Карл. – Это здание оказалось бы крепким орешком для татар вроде тех, что напали на нас сегодня. Даже если бы их было в десять раз больше, они смогли бы взять этот замок, лишь атаковав его совершенно неожиданно.

– Татары неоднократно пытались захватить его, но управляющий этого замка – человек-кремень; он не сдастся без боя.

Йоханна снова уловила в голосе Фадея интонацию, которая ей не понравилась. Казак был весьма привлекательным и часто смеялся, но при этом, казалось, роптал на судьбу.

Пожав плечами, Йоханна снова повернулась к замку, думая о теплой воде, в которой можно будет помыться, о мягкой постели, а также о дружелюбной женщине, у которой можно будет найти понимание и сочувствие.

Тем временем в замке заметили обоз. Ворота распахнулись, и оттуда выехал отряд всадников. Все они были одеты в кольчуги и шлемы, кроме предводителя, облаченного в длинный плащ и меховую шапку. Он быстро подъехал к прибывшим и помахал рукой, узнав Адама Османьского:

– Добро пожаловать, мой друг! Я вижу мертвые тела. Что случилось?

В знак приветствия Османьский коснулся шапки:

– Татары напали на королевский обоз. К счастью, я и мои люди прибыли вовремя и не допустили, чтобы басурмане исчезли с прекрасными вещами, которые его величество привез из Амстердама и Парижа. Однако мы не успели спасти бедного капитана и его драгунов…

– Мы будем молиться за их души. Спасибо, что забрали трупы погибших: мы сможем похоронить их в освященной земле, – ответил управляющий и остановил свою лошадь рядом с конем Османьского. – В любом случае благодарю Пресвятую Деву Замосцкую за спасение повозок и груза. – Он кивнул Османьскому и поручил одному из своих спутников поехать вперед и проследить, чтобы гостей разместили и обеспечили всем необходимым, а затем снова повернулся к Адаму: – Вы ведь останетесь у нас в замке на несколько дней?

Тот покачал головой:

– Мы остановимся на одну ночь, а затем должны будем уехать. Хан Азад Джимал не смирится с этим поражением. Боюсь, он снова отправит свои полчища, чтобы разорить несколько сел. С помощью Пресвятой Богородицы я хочу это предотвратить.

– Я отправлю гонцов, чтобы предупредить жителей, – пообещал управляющий.

Оба мужчины поскакали быстрее, и Йоханна больше не могла следить за их разговором.

17

Теплый прием, оказанный им в Жолкве, был омрачен грустью и гневом. Тот факт, что татары осмелились напасть на обоз совсем недалеко от замка, так сильно разозлил находившихся в Жолкве воинов, что те потребовали от командира совершить набег на татарскую территорию.

– А вы что об этом думаете, Османьский? – спросил управляющий.

– Это как раз то, от чего хан Азад Джимал будет в восторге. Он созовет своих всадников, сокрушит ваш отряд, а затем осадит Жолкву. Выстоит ли замок, одной Богородице известно. В любом случае, король не поблагодарит вас за то, что своими поспешными действиями вы подвергли опасности его имение.

– Вы все слышали! – крикнул управляющий своим людям.

– Османьскому легко говорить: он может в любой момент выступить против татар. Мы же вынуждены отсиживаться тут и терпеть насмешки врагов, – резко ответил один из офицеров.

– Татары, с которыми мы имели дело сегодня, насмехаться не будут – да и хану Азаду Джималу сейчас не до смеха. Он лишился тридцати всадников. И даст Бог, это не последняя его потеря! – Голос Османьского прозвучал так решительно, что несколько мужчин невольно втянули головы в плечи.

«Он, должно быть, опасный противник», – промелькнуло в голове у Йоханны. Она злилась из-за того, что, с тех пор как они с Карлом прибыли в Жолкву, никто не обращал на них внимания. Близнецы стояли в углу, наблюдая за тем, как мастерят столы из деревянных досок. Дальше во дворе слуги жарили на железной решетке большие куски мяса, а в замковой кухне, как им сказали, испекли целую гору пирожков. При мысли о еде в животе у Йоханны заурчало, ведь она еще не обедала, да и завтрак ее состоял из миски жидкого супа и пирожка. На какое-то время девушка забыла обо всем, кроме голода, пока не услышала свое имя и имя Карла.

– Как я понял из письма его величества, он поручил вам опеку над внуками старого Жемовита Выборского, – сказал управляющий.

Адам Османьский фыркнул и покачал головой:

– Не знаю, как в голову королю могла прийти эта мысль. По его поручению я защищаю границу. Почему я должен исполнять роль няньки при избалованной детворе?

– Мы не избалованы! – довольно резко возразила Йоханна.

– Тебе следует молчать, когда разговаривают взрослые мужчины. Сегодня вечером я позабочусь о тебе и о твоем брате. Пока же я хочу поесть спокойно!

После такого отпора Йоханна, покраснев, присоединилась к брату.

– Надутая обезьяна! – прошипела она.

– Я не стал бы произносить эти слова так громко. Османьский не похож на человека, который с легкостью воспринимает оскорбления, – предупредил сестру Карл.

Но он тоже не знал, почему их попечитель так суров с ними.

Чуть позже подали еду. Чтобы показать, что она не собирается терпеть пренебрежительного отношения к себе, Йоханна села за стол одной из первых. Карл нерешительно последовал ее примеру, в то время как Войслав продолжал стоять, чем привлек внимание Адама Османьского.

– Ты слуга этих двух болванов?

Войслав робко кивнул:

– Да, господин.

– Тогда садись рядом с ними!

Йоханна восприняла это как намеренное оскорбление, ведь место Войслава в людской. Хотел ли Османьский показать близнецам, что они для него не более чем прислуга? Девушка с трудом сдержала негодование. Она решила при первой же возможности высказать этому напыщенному хаму все, что о нем думает.

На Йоханну упала тень. Подняв глаза, девушка увидела Фадея. Казак сел рядом с ней, а Войслав устроился возле Карла. Когда все уселись за стол, Османьский прочитал молитву, а затем схватил большой кусок жареной свинины и откусил от него.

Йоханна, привыкшая пользоваться ножом и вилкой, сочла такое поведение отвратительным. Тем не менее у нее не было выбора. Девушке пришлось брать еду руками, ведь столовых приборов не было. Карл отнесся к этому неудобству более терпимо. Поймав насмешливый взгляд Османьского, направленный в ее сторону, Йоханна схватила ребро и резко разломила его пополам. «Я тоже могу вести себя как свинья», – говорило ее лицо, когда она приступила к еде.

Кубок с вином переходил по кругу от одного к другому. Когда он дошел до Йоханны, она увидела, что края сосуда лоснятся от жира, и ей стоило больших усилий не бросить его на землю от отвращения. За неимением салфетки девушка протерла край кубка рукавом и сделала глоток, а затем передала его Карлу. Он тоже немного отпил. Всадники Османьского бурно праздновали победу над татарами.

Вскоре зазвучали песни. В них не было ничего необычного, но, тем не менее, они брали за душу. Через некоторое время мужчина, который сидел рядом с Фадеем, толкнул казака в бок:

– Ты тоже должен спеть!

– Ты так думаешь? – улыбнувшись, спросил Фадей и встал из-за стола. – Ну, раз вы просите…

Казак глубоко вздохнул и запел. У него был такой красивый голос, что Йоханна пришла в восторг. Правда, слов песни она почти не понимала. Девушка уже хотела спросить, что это за язык, но тут Османьский показал на нее пальцем:

– Внимательно слушай, Ян Выборский. Наша страна как эта песня – дикая и отчаянная, в ней не место мелюзге вроде вас двоих.

Тем временем мелодия становилась все быстрее и Фадей пустился в пляс во дворе. Йоханна не могла поверить, что человек способен совершать такие прыжки и одновременно петь. Время от времени казак смеялся, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, и наконец вытащил саблю. Ее лезвие рассекло воздух, как будто Фадей сражался с невидимым противником. Другие всадники восторженно захлопали в ладоши. Один из татар, подчинявшихся Османьскому, вскочил на стол и затанцевал между мисками с жареным мясом и пирогами.

– Не дай бог он наступит на мою тарелку! – фыркнула Йоханна.

Несмотря на пение и шум за столом, Османьский услышал эти слова и насмешливо посмотрел на нее:

– Может, Аблай и выпил изрядно, но у его ног есть глаза, он знает, куда их ставить!

– А у ваших ног тоже есть глаза? – язвительно спросила Йоханна.

– Мне достаточно глаз на голове, – с ухмылкой ответил Адам Османьский.

Йоханна хотела произнести очередную колкость, но Карл потянул ее за рукав:

– Прекрати! Так ты еще больше усложнишь наше положение.

– Хуже, чем сейчас, уже не будет, – прошипела сестра.

– Ты предпочла бы быть хозяйкой имения, принадлежащего Гунцбергу? – раздраженно спросил Карл.

Это замечание отрезвило Йоханну, и она опустила голову:

– Ты прав, прости.

Тут Османьский встал:

– Ступайте за мной! Я хочу с вами поговорить, – резким тоном приказал он близнецам.

Карл поднялся из-за стола и потянул за собой сестру. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Османьский четко дал понять, что видит в них лишь бремя, от которого ему хотелось бы как можно скорее избавиться. Он повел близнецов в замок, вошел в одну из комнат и уселся на единственный стул. Йоханна и Карл стояли перед ним, как провинившиеся дети.

Османьский устроился поудобнее, закинул ногу на ногу и пристально посмотрел на близнецов:

– Вы утверждаете, что Жемовит Выборский ваш дед?

– Да, так и есть, – решительно ответил Карл.

– Я знал его сына, но у него не было детей, – холодно произнес Адам.

– Мы уже говорили: мы – дети Сони Выборской и немецкого дворянина. – Йоханна произнесла это таким тоном, как будто разговаривала с идиотом, но Османьский лишь махнул рукой в ответ:

– В таком случае вы должны носить немецкую фамилию.

Карл кивнул:

– Да, наша фамилия – фон Аллерсхайм. Но после смерти отца мы поссорились со своим единокровным братом и потому взяли девичью фамилию матери.

– Значит, вы сыновья Сони Выборской? – Османьский испытующе посмотрел на Йоханну.

– Да, она наша мать, – твердо ответила девушка.

– Может, вы хотите взглянуть на наши документы?

Карл вытащил кожаный чехол с поддельными паспортами и вручил его Османьскому. Тот просмотрел документы и снова пристально взглянул на близнецов:

– Значит, вы Карл и Йоханн фон Аллерсхайм, а представляетесь Каролем и Яном Выборскими!

– Я вижу, вы умеете читать, – вырвалось у Йоханны.

Брат ущипнул ее за руку, напоминая о том, что ей не следует дерзить их попечителю.

Османьский еще раз просмотрел паспорта и вернул их Карлу:

– Король поручил мне сделать из вас воинов. Лучше бы вы стали пажами его жены.

Йоханна придерживалась того же мнения. Но раз по воле Яна Третьего они с Карлом оказались в подчинении у этого невыносимого человека, у них не было иного выбора, кроме как извлечь из создавшейся ситуации хоть какую-то выгоду.

– Как бы то ни было, – продолжал Османьский, – теперь вы висите у меня на шее. Я предпочел бы оставить вас здесь, в Жолкве, но управляющий уже осведомлен о воле короля. Поэтому мне придется принять вас в свой отряд. Одно я вам скажу сразу: вы – самые молодые и, значит, последние из моих всадников. Не стоит возлагать надежды на наше родство – оно слишком отдаленное, и я вам ничем не обязан. Поэтому вы будете подчиняться мне и всадникам высшего ранга. Вам понятно?

Карл выдавил из себя «да», в то время как Йоханна крепко сжала губы, чтобы с них не сорвались слова, которые могли бы еще больше осложнить их положение.

– Так что насчет тебя, Ян Выборский? – спросил Адам и странно посмотрел на Йоханну. – Будешь ли ты нам подчиняться?

Йоханна хотела крикнуть, чтобы он убирался к черту, но поскольку это не принесло бы им с братом ничего хорошего, громко произнесла:

– Я буду выполнять приказы, если сочту их разумными.

– Никаких «если»! – ответил Адам. – Либо ты будешь следовать приказам, либо получишь розгой по заднице.

Йоханна невольно потянулась рукой к ягодицам, чем рассмешила Адама.

– Вот-вот! Радуйтесь, что вы еще наполовину дети. Будь на твоем месте один из моих всадников, я бы застрелил его за неповиновение.

Йоханна побледнела. Одно дело яростно сражаться в бою, и совсем другое – лишиться жизни из-за неподчинения одному-единственному нелепому приказу.

– Каковы наши обязанности перед всадниками, господин Османьский? – спросил Карл; у него в животе появилось неприятное ощущение.

– Мои воины сами заботятся о лошадях. Вы же будете ухаживать за моим конем и за конем Фадея. Это означает, что вы должны кормить их и содержать в чистоте. То же касается наших седел и сапог…

– К чистке ваших сапог следует приступить сию же минуту, судя по их виду, – прошипела Йоханна.

Адам снова рассмеялся:

– Ты сможешь почистить их, когда мы окажемся в своей крепости. Но, судя по всему, мы вернемся туда лишь через несколько дней. Возможно, татары хана Азада Джимала уже сожгли ее…

– Должен сказать, вы ведете опасную жизнь, – с издевкой заметила Йоханна.

– Ваша жизнь станет не менее опасной! Это одна из причин, по которым вам следует мне подчиняться. Ваше неповиновение может стоить жизни не только вам, но и кому-то из моих людей. – На этот раз голос Адама прозвучал как удар кнута.

– Понимаю, – сказал Карл.

– Похоже, у тебя есть голова на плечах – в отличие от твоего никчемного брата. Сколько ему лет? Столько же, сколько и тебе?

– Мы близнецы, господин, хоть и не похожи, – ответил Карл.

Адам встал, подошел к Йоханне и взял ее за подбородок:

– Тебе нужно укрепить мышцы. В противном случае тебя примут за девушку.

Йоханна устремила на него яростный взгляд, но не отважилась ничего сказать в ответ. В то же время она задалась вопросом, чем все это может обернуться.

Однако Адам еще не закончил:

– Как самые молодые в моем отряде, вы также должны будете готовить еду. Пока мы в пути, вам достаточно будет найти дрова и сухую траву для костра, ведь каждый наездник сам может приготовить себе пищу, но в крепости вы будете кашеварить для всех.

– Не думаю, что из меня выйдет хороший повар, – сказал Карл.

– Научитесь.

Адам отпустил Йоханну и подошел к двери.

– А что с Войславом? – прозвучал голос Йоханны. – Можно ли ему остаться с нами?

– Он будет помогать вам выполнять повседневные обязанности. Но не сваливайте на него слишком много работы. Вы больше не у себя на родине. Здесь – Дикое поле, и оно неспроста так называется.

С этими словами Адам вышел из комнаты, и близнецы остались одни.