Текст книги "Непокорная"

17

Звуки сражения становились все громче, и вскоре Йоханна услышала голоса. Кто-то испуганно закричал по-польски, и это заставило ее еще больше ускорить темп. Вокруг них был лес; чуть дальше дорога делала поворот. Не замедляя хода, Йоханна поспешила туда и увидела, что Колпацкий и его друзья вступили в отчаянную схватку с дюжиной свирепых разбойников. Двое слуг уже лежали на земле, а их господам грозила опасность потерпеть поражение.

С пронзительным, яростным криком Йоханна отпустила поводья, левой рукой схватила пистолет, а правой вытащила саблю.

Один из разбойников указал в ее сторону:

– Там еще несколько!

Предводитель шайки, который все это время молчал, бросил на Йоханну один-единственный взгляд и махнул рукой:

– Это всего лишь пара глупых крестьян. Мы с ними справимся.

По его сигналу трое сообщников бросились вперед и подняли оружие.

Йоханна вихрем помчалась разбойникам навстречу и выбила их из седла; те свалились в кусты. Прежде чем главарь шайки успел нанести ей удар, девушка направила пистолет ему в лицо и нажала на курок. Раздался громкий выстрел. Разбойник свалился на землю; у него над переносицей чернела дыра. Йоханна полоснула саблей второго разбойника, и он тоже упал на землю. Двое его товарищей, собравшись с духом, хотели атаковать Йоханну, но обратились в бегство, как только она развернула коня и, размахивая саблей, поскакала им навстречу.

– Чертовы псы, стойте! – крикнул вслед разбойникам один из членов их шайки и побежал к Йоханне с дубиной в руках.

В этот момент появился Карл и выстрелил из пистолета. Несмотря на головную боль и тошноту, он не промахнулся. Когда Войслав подъехал ближе и тоже начал стрелять, смелость оставшихся разбойников улетучилась и они скрылись в лесу.

Во время схватки Йоханна сохраняла хладнокровие. Но теперь напряжение ослабло и девушка задрожала. «Неужели я действительно лишила жизни человека?» – в ужасе спрашивала она себя. Даже мысль о том, что в противном случае разбойники убили бы Колпацкого и его спутников, а также ее, Карла и Войслава, не принесла Йоханне облегчения.

– Вы пришли нам на помощь в трудную минуту! – воскликнул Тобиаш Смулковский.

– Это правда, – подхватил его брат.

– Бедного Леха застрелили, а Мариушу срочно нужна помощь врача, – печально доложил один из слуг.

– Ему придется потерпеть, – ответил Колпацкий. – Нам нужно как можно скорее убираться отсюда. Разбойники в любой момент могут вернуться с подкреплением.

– На то, чтобы позаботиться о раненом, у нас времени хватит! – резко произнесла Йоханна. Она слезла с коня, передала поводья Войславу и подошла к пострадавшему слуге. – Тебе повезло, – произнесла она через некоторое время. – Рваная рана на голове сильно кровоточит, но жить ты будешь и даже сможешь ехать верхом, несмотря на поврежденную руку. У вас есть чистая рубашка, чтобы я могла его перевязать?

Вопрос был адресован Колпацкому. Прежде чем он успел ответить, Бартош Смулковский открыл свою сумку и вытащил оттуда рубашку:

– Держите. Ее недавно выстирали.

– Спасибо.

Радуясь возможности отвлечься, Йоханна взяла рубашку и ножом отрезала от нее несколько полос. Пока девушка перевязывала раненого, Бартош подъехал к Колпацкому:

– Без этих мальчишек нам пришлось бы нелегко.

Казимеж Колпацкий раздраженно кивнул:

– С этим не поспоришь. Однако мы бы и сами справились с этими негодяями, если бы заметили их раньше.

– Но мы их не заметили и поэтому обязаны этим двум молодым людям своей жизнью. Клянусь именем Ченстоховской Пресвятой Божьей Матери! Кароль Выборский, который, несмотря на головную боль после вчерашней попойки, оказал сопротивление разбойникам, достоин восхищения. А его брат? Ян Выборский – истинный сармат!

Из рассказов матери Йоханна знала, что все благородные поляки мечтали приобрести репутацию храбрых сарматов. Поэтому такое сравнение было для нее высокой похвалой и она обрадовалась, несмотря на неприятный комок в животе. Было ясно: теперь Колпацкий и Тобиаш не смогут отказать им с Карлом. Поляки обязаны взять их с собой. Хоть Йоханна и не знала, что их с братом ожидает в Польше, по ее мнению, все было лучше, чем вернуться в Аллерсхайм и подчиниться завещанию, подделанному фратером Амандусом.

Часть вторая
Османьский

1

Наконец перед ними показалась столица Польши Варшава. Йоханна почти потеряла надежду до нее добраться. День за днем они с Казимежем Колпацким и обоими Смулковскими проводили в седле, а затем ночевали в гостиницах – иногда хороших, иногда не очень. За время поездки близнецы многое узнали о Польше, о ее короле, а также о семье Любомирских. В то время как часть этого рода, приближенная к князю Иерониму, была на стороне Яна Третьего Собеского, Станислав Любомирский являлся одним из его противников – он сам лелеял надежды завладеть польской короной.

До сих пор Йоханна мало интересовалась политикой, но теперь поняла, как важно в Польше держать глаза открытыми. Родина ее матери была неспокойной страной, у ее границ находилось множество врагов, не только империя султана и объединившиеся с турками татары, но и казаки, и даже Фридрих Вильгельм, курфюрст Бранденбургский, которого Колпацкий открыто называл подлым предателем. Йоханна уже успела узнать, почему к Фридриху Вильгельму так плохо относятся. Курфюрст, хоть и владел Восточной Пруссией, находившейся в ленной зависимости от польского короля, вступил с Карлом Десятым в союз против Польши. А когда военная удача отвернулась от Фридриха Вильгельма, он договорился с польским королем Яном Вторым Казимиром Вазой о смене сторон и потребовал предоставить за это независимость Восточной Пруссии.

– О чем задумался? – спросил у Йоханны Бартош Смулковский, который взялся сопровождать ее и Карла до Варшавы.

Там близнецы надеялись получить новости о родственниках, к которым можно было бы обратиться.

– О курфюрсте Бранденбургском, – ответила Йоханна.

– Черт бы его побрал! – пренебрежительно произнес Бартош. – В истории не было большего подлеца, чем он. Его еще накажут за предательство.

– Но ведь Восточная Пруссия стала польским леном только тогда, когда Тевтонский орден потерпел поражение от Польши и Литвы. Прежде это было независимое государство, – возразил Карл, которому точка зрения Смулковского казалась предвзятой.

Бартош Смулковский был не готов признать, что курфюрст Бранденбургский мог быть хоть в чем-то прав:

– То было честное сражение, и мы его выиграли. Король Владислав Ягелло мог бы их уничтожить и полностью присоединить прусскую территорию к своему королевству, но он милостиво оставил Тевтонскому ордену бóльшую часть земель. Фридрих Вильгельм же отплатил за это великодушие предательством!

Йоханна тоже считала, что поведение курфюрста достойно презрения, и злилась на своего брата, искавшего оправдание этому жадному князю. Однако теперь девушка задумалась об их дальнейшем пути. Варшава едва-едва виднелась на горизонте, но Йоханна почувствовала, что ее сердце учащенно забилось. Менее чем через час они въедут в город, где, как она надеялась, получат аудиенцию у короля Яна Третьего. Йоханна уже отказалась от мысли раскрыть после прибытия в столицу свой истинный пол: вначале ей хотелось обрести вместе с Карлом пристанище у родственников.

Бартош Смулковский подстегнул своего мерина и жестом показал остальным, чтобы они его догоняли. Йоханна молчала, и Карл процитировал своего учителя из Аллерсхайма. Тот был родом из Байрейта, которым управляла младшая линия дома Гогенцоллернов, и расхваливал многократную смену сторон как высшее политическое искусство Фридриха Вильгельма.

Бартош сердито повернулся к Карлу:

– Кароль, я бы посоветовал тебе, когда разговор заходит об этом предателе, держать язык за зубами. Здесь, в Польше, твои слова воспримут с неодобрением. Может даже случиться, что тебя вызовут на дуэль.

Карл, казалось, хотел ему возразить, но затем кивнул:

– Ты прав, Бартош. Тут, в Польше, на подобные вещи смотрят иначе, чем у нас в империи.

Йоханна направила мерина к брату и дернула его левой рукой за рукав:

– Тебе следует быть более осторожным, иначе ты нас выдашь. Бартош считает, что мы с тобой лишь несколько месяцев гостили у родственников. Но по тому, как ты себя ведешь, любой может догадаться, что мы выросли в Аллерсхайме!

Она говорила тихо, чтобы Бартош не мог расслышать ее слова, но тем не менее ее голос прозвучал резко.

Карл смущенно втянул голову в плечи:

– Извини.

– В будущем будь осторожнее! Это Варшава?

Вопрос был адресован Бартошу, который осадил коня и с явной гордостью указал на открывшийся перед ними город, окруженный стеной.

– Да, это Варшава, город короля. Однако еще более важным является Краков, расположенный южнее, на Висле. Там бьется сердце Польши, там хоронят королей.

– Я нахожу Варшаву восхитительной, – сказала Йоханна с нескрываемым восторгом.

– Вы еще никогда там не бывали? – спросил Бартош.

Йоханна покачала головой:

– Нет. И в Кракове нам тоже побывать не довелось.

– Значит, Казимеж все-таки был прав! – удивленно воскликнул Бартош.

– В чем? – поинтересовалась Йоханна.

– Он считает, что вы – сыновья Выборской, которая вышла замуж за немецкого дворянина. Я также склоняюсь к этой мысли. Ты хорошо говоришь по-польски, но твоему брату иногда требуется время, чтобы подобрать нужное слово.

В Польше Йоханна чувствовала себя в безопасности. Она кивнула:

– Ты прав. Я и Кароль – дети польки и немецкого имперского графа. После смерти отца мы покинули имение, в котором выросли. Наша мать умерла еще раньше, но перед смертью попросила нас разыскать родственников в Польше.

– Вы поступили правильно. Даже если ваши дед и дядя пали в бою с турками, наверняка существуют другие представители вашего рода, которые охотно примут таких великолепных воинов, как вы двое. Твой брат – отличный стрелок, а ты, Ян, сражаешься как одержимый, если простишь мне такое сравнение.

– Разумеется, – со смехом ответила Йоханна и снова обратила взгляд на город.

Сложенная из обожженного кирпича высокая оборонительная стена с множеством башен выглядела весьма внушительно. Над ней возвышались церковные колокольни, а в конце дороги, ведущей в город, Йоханна увидела огромные ворота, через которые проходило множество людей.

Бартош остановился у ворот и обратился к стражам:

– Да пребудет с вами Бог! Меня зовут Бартош Смулковский, а это – господа Ян и Кароль Выборские.

– У вас есть с собой паспорта? – спросил офицер стражи, и Йоханна убедилась, что за путешественниками, приезжающими в Варшаву, внимательно следят.

– Конечно, – ответил Бартош и вручил ему свои документы.

С некоторым колебанием Карл последовал его примеру. Йоханна тоже вытащила запечатанное письмо, в котором утверждалось, что ее имя – Ян Выборский. На мгновение девушка подумала, что они с Карлом едва ли лучше Матиаса и мачехи, поскольку тоже подделывали официальные документы. Однако они сделали это по необходимости, а не из жадности, как их единокровный брат и Геновева.

Офицер взглянул на паспорта и вернул их:

– Можете проезжать. Где вы остановитесь?

– В городском дворце князя Любомирского, – сообщил Бартош.

Этой информации оказалось достаточно, чтобы стражи впустили путников в город.

Пока они ехали, Йоханна спросила у Бартоша:

– Как думаешь, нам будут рады? Может, лучше поискать гостиницу?

– Гостиницы в Варшаве плохие, там можно набраться блох, – ответил Бартош. – Те, у кого есть друзья или родственники среди местных жителей, предпочитают останавливаться у них. К тому же мой князь в определенном смысле в долгу перед вами, ведь вы спасли жизнь трем его подданным.

– Надеюсь, ты прав, – ответила Йоханна, но приготовилась к тому, что им с братом все же придется искать себе другое пристанище.

2

Опасения Йоханны оказались необоснованными. Гофмейстер князя был близким другом отца Бартоша и сразу же выделил им с Карлом комнату, а Войслава определили ночевать в конюшне с лошадьми. Йоханна была довольна. Карл же поморщился, когда вместе с сестрой вошел в комнату и горничная, которая провела их туда, удалилась.

– В пути у нас не было иного выхода, – сказал он, – но теперь у каждого из нас должна быть отдельная спальня. Несмотря на то что мы брат и сестра, нам неприлично ночевать в одной комнате.

– Будь осторожен, а то тебя кто-нибудь услышит! – предостерегла его Йоханна.

Карл раздраженно махнул рукой:

– Здесь, в Варшаве, ты снова можешь облачиться в женскую одежду!

– Я сделаю это только тогда, когда узнаю, кто именно из родственников готов нас принять.

– Для этого нам нужно отправиться во дворец и побеседовать с людьми. Возможно, там нам помогут…

– В крайнем случае мы обратимся непосредственно к королю. Мама говорила мне, что Собеские тоже наша родня. – Йоханна указала на кувшин и керамический таз, стоявшие на небольшом буфете. – Мне бы очень хотелось как следует помыться. Покараулишь за дверью?

– И что я должен отвечать, если кто-нибудь спросит меня, что я там делаю?

– Скажи, что мы поссорились и ты не хочешь меня видеть. К тому же наша комната расположена в отдаленном уголке дворца. Здесь редко кто бывает.

Карл подумал, что его сестра относится к своему положению слишком уж легкомысленно, и поэтому решил, что лучше всего им как можно скорее добраться до родственников, где дамы смогут позаботиться о Йоханне. Чтобы дать сестре возможность помыться, он вышел из комнаты и уселся в коридоре на каменном подоконнике.

Как и предсказывала Йоханна, никто его не побеспокоил, и у Карла было время на то, чтобы обдумать их положение. Он все еще считал, что они с сестрой поступили правильно, сбежав из дому, но ему бы очень хотелось, чтобы их дед или хотя бы дядя Гжегож были живы. Теперь же они с Йоханной зависели от щедрости и милосердия людей, с которыми их связывало очень дальнее родство.

– Можешь войти!

Крик Йоханны положил конец размышлениям. Карл поднялся и вошел в комнату.

– Я использовала только часть воды, остальная еще чистая. Если хочешь, можешь тоже помыться, – сказала девушка.

Карл подошел к тазу, но затем снова повернулся к сестре:

– Нам нужно отдать в стирку свои вещи.

– Сначала самые грязные, а затем и остальные.

Йоханна тут же принялась собирать несвежую одежду. Карл тем временем обнажил торс и торопливо начал мыться.

– Если хочешь, я тоже выйду в коридор, – предложила Йоханна.

Она считала это излишним жеманством, ведь в детстве они с Карлом видели друг друга голыми, и она знала, как ее брат выглядит под одеждой. Но затем Йоханна вспомнила о том, что сама не пожелала раздеться перед ним. Ее грудь выросла, а на лобке появились негустые волосы; эти метаморфозы немного смущали ее.

– Если тебе нетрудно, – ответил Карл. Когда его сестра вышла из комнаты, он торопливо закончил свой туалет и вскоре позвал ее обратно.

Оказалось, это произошло как раз вовремя: едва Йоханна успела сесть на табурет (который вместе с кроватью, буфетом и платяным шкафом составлял скромный интерьер их комнаты), как дверь открылась и внутрь вошел Бартош.

– Я поговорил с гофмейстером, – весело произнес он, – рассказал ему о нападении разбойников. Он хочет представить вас обоих князю, ведь тому нужны такие смельчаки, как вы.

Если бы Йоханна действительно была юношей, это сообщение привело бы ее в восторг. Но ей нужно было время, чтобы переварить полученную информацию. К счастью Йоханны, Карл сохранял спокойствие.

– Спасибо, Бартош, – выпалил он. – Отличная новость. Однако для начала мне хотелось бы выяснить степень нашего родства с князем Любомирским. Если у нас есть более близкие родственники, сперва я намерен обратиться именно к ним.

– Понимаю, – ответил Бартош с легким разочарованием. – Но сомневаюсь, что вам удастся устроиться где-нибудь так же хорошо, как у моего князя. У Любомирского за вас заступимся я, мой брат Тобиаш и наш друг Казимеж. В другой же семье на вашу сторону никто просто так не встанет.

Тем временем Йоханна успела взять себя в руки.

– Возможно, ты прав, Бартош, – сказала она. – Однако мама поручила нам обратиться к ближайшим родственникам. В то время мы думали, что это наши дед и дядя. Теперь же нам следует выяснить, кто наши ближайшие родственники сейчас. По словам мамы, это могут быть Замойские или Сенявские.

– Я не стану вас останавливать.

Бартош выглядел раздраженным. Он надеялся заполучить для своего князя двух превосходных молодых воинов. Это помогло бы ему упрочить собственную репутацию. Однако если эти двое сделали выбор в пользу другой семьи, возможность была упущена.

Йоханна быстрее, чем Карл, осознала, что с этого момента они больше не могут рассчитывать на гостеприимство в этом доме, и выглянула в окно. Если им удастся разыскать городской дворец Замойских или Сенявских, но они застанут там только управляющего и слуг, это им мало чем поможет.

– Нам нужно побывать в королевском дворце и либо поговорить с чиновником его величества, либо попросить его об аудиенции у короля, – сказала девушка.

– Отношения между Станиславом Любомирским и Яном Собеским тяжело назвать дружескими, – сказал Бартош.

Однако и это возражение не нашло отклика. Поскольку Йоханна не могла вступить в войско Любомирского, ей оставалось лишь найти семью, где она снова сможет быть собой.

3

Когда на следующий день близнецы покинули дворец Любомирских, Йоханна испытала облегчение. В то время как она была полна надежд, у Карла явно имелись сомнения.

– Что нам делать, если никто во дворце не сможет или не захочет нам помочь?

– Тогда мы обратимся к самому королю, – решительно ответила Йоханна.

– Но что, если семьи, с которыми мы состоим в родстве, тоже являются его противниками?

– Кто-нибудь да поможет нам. А теперь пойдем! Или ты хочешь, чтобы твой конь прирос к мостовой?

Йоханна была раздосадована малодушием брата, однако понимала его. В детстве Карл проводил гораздо больше времени с отцом и учителями, чем с матерью. Йоханна же была знакома с Польшей по ее рассказам.

Тихо фыркнув, девушка тряхнула головой и повела своего мерина по улице. Оглянувшись, она убедилась в том, что Карл и Войслав следуют за ней. «Все будет хорошо», – подумала Йоханна, увидев большую площадь перед дворцом. Размер этого здания поразил девушку. Справа от дворца, будто предостерегающе поднятый к небу указательный палец, возвышалась церковная башня внушительных размеров, а чуть дальше Йоханна увидела колонну, на которой стоял монумент. Похоже, это была статуя бывшего короля – девушка узнала коронованный шлем на его голове.

– Мы почти у ворот. Что мы скажем стражам? – спросил Карл, от волнения перейдя на немецкий.

– Предоставь это мне, – ответила Йоханна и направилась к гвардейцам, облаченным в блестящие доспехи.

Когда стражники опустили алебарды, девушка остановила лошадь и в знак приветствия коснулась своей шапки правой рукой:

– Да пребудет с вами Бог! Мы – Кароль и Ян Выборские. Нам хотелось бы поговорить с кем-нибудь из свиты его величества – с человеком, который смог бы просветить нас по поводу наших семейных связей.

– Речь идет о наследстве?

Офицер стражи не видел причин для излишней вежливости. Эти посетители были еще очень молоды, а их одежда пострадала во время долгого путешествия. Поэтому стражник счел их сыновьями простых шляхтичей, ищущими при королевском дворе поддержки в какой-нибудь семейной тяжбе. Но отказывать им он не хотел, поэтому велел одному из своих подчиненных привести кого-нибудь, кто смог бы позаботиться об этих юношах.

– Вы можете спешиться и повесить свои сабли, пистолеты и кинжалы на седла. В наше время не помешает быть осторожными. Слишком уж много развелось негодяев, которые желают зла его величеству.

– Мы прибыли с добрыми намерениями! – воскликнул Карл и тут же спрыгнул с коня.

Войслав последовал его примеру. Йоханна же колебалась.

Девушке не понравилось презрение, которое, как ей показалось, испытывал к ним офицер. Даже если их дед был не таким знатным человеком, как князья Любомирские или Замойские, он все же владел городом и прилегающими к нему землями. Но Йоханна сказала себе, что неповиновение не приведет ни к чему хорошему, и тоже спешилась. Она неторопливо сняла шпагу, повесила пояс на седло и засунула пистолет и кинжал в свою сумку. Затем с насмешливой улыбкой повернулась к офицеру:

– Ну что, ты доволен?

– Тебе следовало бы усвоить хорошие манеры, мальчишка. Я – Богуслав Любецкий и убил за свою жизнь больше врагов, чем кто-либо в Польше.

– Какой храбрец! – ухмыльнулась Йоханна.

– А скольких убил ты? – с издевкой спросил офицер.

– Дай-ка подумаю, – ответила Йоханна. – Может, троих? Насчет одного я не уверен. Он был ранен, но мог и выжить. Скажем, двоих. О них я знаю наверняка.

– Ты лжешь!

Офицер не поверил этому мальчишке – слишком уж молодо он выглядел. С другой стороны, что-то во взгляде юноши свидетельствовало о том, что он говорит правду.

В этот момент из ворот вышел мужчина, избавив Йоханну от необходимости отвечать. Судя по его одежде, это был один из высокопоставленных придворных.

– Что случилось? – спросил он у офицера.

Тот указал на Йоханну и Карла:

– Эти двое явились во дворец, чтобы побольше узнать о своих родственниках. Вероятно, речь идет о распределении наследства между шляхтичами.

– Как бы там ни было, вопрос весьма серьезный.

Эти слова были адресованы скорее близнецам, нежели офицеру.

– Речь идет не столько о наследстве, сколько о том, кто из наших родственников сможет стать нашим попечителем, – уточнил Карл.

– Ну, мы это выясним. Как вас зовут?

– Кароль и эээ… Ян Выборские, – ответил Карл.

– Выборские, говоришь? – В голосе придворного прозвучало удивление, и он приказал стражам пропустить близнецов. – Идемте со мной, – сказал он Йоханне и Карлу.

Близнецы тут же последовали за ним. Войслав на мгновение застыл на месте, не зная, что делать, но ему не хотелось разлучаться с хозяевами, и он тоже прошел сквозь ворота.

Внутренний двор дворца был больше по площади, чем весь замок Аллерсхайм; величественное строение позволяло понять, каким могущественным господином был король Польши. «Ян Третий обязательно нам поможет», – сказала себе Йоханна, в то время как их проводник подозвал к себе слуг и приказал им позаботиться о лошадях.

– Ваш слуга может остаться с лошадьми и проследить за вашим оружием, – сказал он Йоханне, которая сперва не хотела отпускать поводья своего мерина.

– Войслав, побудь здесь, – приказала она мальчику и спросила себя, куда ведут ее и Карла.