Текст книги "Непокорная"

18

Когда чуть позже Карл увидел горничную, он подошел к ней и улыбнулся:

– Прости, но мне срочно нужно полотно!

– Поговорите с экономкой. Она наверняка даст вам целый тюк, – ответила женщина.

– Мне нужно совсем немного, и я не хочу беспокоить из-за этого экономку. Не могла бы ты раздобыть для меня пару отрезков? Я заплачу за твои старания!

Карл достал из кармана две мелкие монеты и протянул их горничной. Та на мгновение задумалась, а затем кивнула:

– Идемте со мной.

Карл с облегчением последовал за ней в комнату в конце коридора. Горничная порылась в шкафу и достала оттуда кусок ткани, которая уже успела выцвести, но была чистой.

– Я могу дать вам это, – сказала служанка. – Если же вам нужно полотно получше, все же придется обратиться к экономке.

– Это подойдет. Спасибо! – сказал Карл и отдал ей деньги.

Не желая, чтобы Османьский и его всадники увидели ткань, он сложил ее и спрятал под контуш. После этого Карл еще раз поблагодарил горничную и покинул комнату.

Чуть позже он вышел во двор и стал искать сестру. Йоханна оказалась в дальнем углу – сидела вместе с Войславом на старой попоне, глядя прямо перед собой с упрямым выражением лица.

– Я раздобыл полотно, – тихо сказал ей Карл. – Надеюсь, этого будет достаточно. – Он вытащил сверток и протянул его сестре.

Йоханна приняла ткань с благодарной улыбкой:

– Отлично! Теперь нужно разделить ее таким образом, чтобы каждый из нас мог положить кусок в свою дорожную сумку. Тогда это будет выглядеть так, будто мы взяли эту ткань для перевязки ран.

Едва она успела договорить, как раздался голос Фадея:

– Эй, вы трое! Седлайте коней. Мы отправляемся в дорогу!

– Вчера он был дружелюбнее, – тихо фыркнула Йоханна.

– Вчера Османьский еще не сказал нам, что мы должны подчиняться каждому из его всадников.

– Он всего лишь отребье, – презрительно сказала Йоханна, – подобранное в степи и забытое Богом, как и его предводитель!

– Нам придется провести в компании этих людей более трех лет, – напомнил Карл.

– Ты не прав, братишка. Во время поездки нам исполнилось восемнадцать, но мы как-то забыли об этом.

– Нам было не до того, – заметил Карл.

Йоханна коротко рассмеялась:

– Отныне важен каждый день. Я буду с нетерпением ждать момента, когда мы сможем избавиться от шайки Османьского!

Карл не успел ей ответить, потому что Фадей стал их поторапливать.

– Жалкий пес! – тихо прошипела Йоханна, вытащила кинжал и разделила холст пополам.

Одну половину она протянула Карлу, а другую спрятала в свою сумку.

Тем временем Войслав положил на коней потники и хотел оседлать мерина Йоханны. Девушка взяла у слуги седло и указала подбородком на его коня:

– Позаботься лучше о нем. Мы с Карлом справимся сами.

– Спасибо! – Войслав боялся, что Османьский и его неотесанные всадники побьют его, если он не управится достаточно быстро.

Йоханна поправила седло на спине у своего мерина, затянула подпругу и закрепила сумку за седлом. Забравшись на коня, девушка вызывающе посмотрела на Фадея:

– Как видишь, я готов. А ты – нет!

Фадей выпустил подпругу, которую как раз собирался подтянуть, и подошел к Йоханне:

– Не думай, что добьешься чего-нибудь своей наглостью, мальчишка. Не испытывай мое терпение, иначе мой кнут научит тебя скромности.

– Только попробуй ударить меня, и ты окажешься желанным гостем у дьявола! – Правая рука Йоханны скользнула к рукояти пистолета, а сверкающие глаза ясно дали понять, что она готова воспользоваться оружием.

– Не обращай на них внимания, Фадей! – крикнул Османьский своему заместителю. – В степи они узнают, что это такое – ездить вместе со взрослыми мужчинами.

Презрительно фыркнув, казак отвернулся, затянул подпругу и сел в седло:

– Куда отправимся, капитан?

– Сперва на юг, в сторону границы, – ответил Османьский. – Пять человек должны рассредоточиться и вести наблюдение. Я не удивлюсь, если хан Азад Джимал оставил в лагере своих людей.

– Я тоже! – ответил Фадей и направил коня к Османьскому.

Теперь уже весь отряд сидел верхом на лошадях. Йоханне, Карлу и Войславу пришлось подождать, пока остальные всадники не проедут через арку замковых ворот. Только после этого они смогли двинуться вперед и вскоре поняли, что ехать позади всех не очень-то приятно. Пыль, поднятая лошадиными копытами, оседала на их одежде, лицах и руках, и вскоре брат и сестра выглядели так, будто им на головы высыпали мешок муки.

В полдень всадники сделали небольшой привал и пообедали припасами, захваченными из Жолквы. Йоханне хотелось бы вымыть лицо и руки, однако, рассердившись на Османьского, она забыла наполнить водой свою флягу. Увидев это, Карл дал ей свою.

Всадники Османьского проглотили еду, даже не удосужившись умыться, и Йоханна с сожалением покачала головой:

– Спасибо, не хочу выделяться. Что за отребье!

Вздохнув, она положила в рот кусок сала и пожевала его. Карл колебался, но затем открыл флягу и накапал на руки немного воды. Заметив это, Фадей рассмеялся:

– В здешних землях ценится не чистоплотность, а мужество и умение владеть мечом.

Сперва Йоханна разозлилась из-за того, что эти люди смеялись над ее братом, но когда она посмотрела на Карла, он ей подмигнул, и она поняла: он сделал это специально, чтобы отвлечь внимание всадников. «О брат, как же я тебя люблю!» – подумала девушка, едва не плача. Они с Карлом проехали сотни миль в надежде здесь, в Польше, обрести защиту и безопасность, но вместо этого попали к Османьскому, который к своему коню относился лучше, чем к ним.

19

Незадолго до вечера вернулись два разведчика. Османьский поднял руку, останавливая отряд, и вопросительно посмотрел на двух всадников.

– Все как вы и думали, капитан. Татары Джимал-хана совершили набег на несколько сел и сейчас ведут пленников в сторону границы, – доложил один из разведчиков.

– Как далеко это от нас? – спросил Адам.

– В нескольких милях. Вряд ли мы сможем их настигнуть.

Адам немного подумал, а затем повернулся к своим всадникам:

– Если мы будем скакать всю ночь, то наверняка их догоним.

– Хорошо! Вперед! – крикнул Фадей и пустил коня рысью.

Османьский снова занял место во главе отряда и задал темп. У Йоханны и Карла не оставалось иного выбора, кроме как следовать за остальными. Скоро из-за быстрой езды они выбились из сил. Близнецы осознавали, что у Войслава дела идут не лучше. Но здесь, на этой земле, где горизонт казался бесконечным, а одинокие деревья и кустарники лишь изредка нарушали однообразие лугов, они бы не выжили в одиночку.

Кроме того, Йоханна боролась еще с одной проблемой. Ей срочно нужно было облегчиться, но она не решалась спешиться и стянуть штаны перед остальными. Девушка вспотела, когда они достигли кустов, которые могли предложить хоть какое-то укрытие. Она торопливо протянула Карлу поводья, соскользнула с коня и исчезла среди веток.

Отряд Османьского поехал дальше, не удостоив близнецов, оставшихся возле кустов, даже взглядом. Карл напряженно посмотрел им вслед, а затем повернулся к Войславу, который тоже остановился:

– Поезжай дальше! Мы вас догоним.

Мальчик кивнул и пришпорил своего мерина. Животное было выносливым, но не очень быстрым, поэтому прошло какое-то время, прежде чем Войслав поравнялся с отрядом.

Наконец Йоханна вышла из-за кустов и забралась в седло. Когда они отъехали, в голове у Карла промелькнула мысль о том, что ему тоже следовало бы воспользоваться возможностью и помочиться. Но теперь он вынужден был ждать, пока снова подвернется такая возможность.

Им потребовался почти час на то, чтобы опять присоединиться к отряду. Когда близнецы наконец-то догнали всадников, с их коней ручьями стекал пот и брат с сестрой хотели дать животным передохнуть. Однако Адам невозмутимо продолжал скакать вперед.

Полночь наступила и прошла. К счастью, луна светила достаточно ярко и всадники хорошо видели окрестности. Через некоторое время Османьский описал дугу и остальные последовали его примеру. Чтобы пощадить своих коней, Йоханна и Карл решили сократить путь, но как только они отдалились от отряда всего на двадцать шагов, голос Адама подобно удару кнута отозвался эхом в ночной степи:

– Стойте, дураки!

Близнецы и Войслав невольно придержали лошадей. Адам развернул коня и, снова описав дугу, подъехал к ним.

– Вы должны оставаться вместе с отрядом, понятно? – крикнул он. – Можете отклоняться в сторону лишь тогда, когда я вам прикажу!

– Наши лошади устали, – ответила Йоханна. – Мы просто хотели избавить их от этого бесполезного пути!

– Ты называешь этот путь бесполезным? В таком случае следуй за мной, я тебе покажу.

Адам выхватил у нее поводья и поскакал в том же направлении, которое выбрали близнецы. Примерно через пятьдесят шагов Османьский остановился и указал левой рукой на черную бездну, которая заканчивалась недалеко от того места, которое обошли стороной его люди.

– Там пропасть. Она тянется отсюда на несколько миль, и, уверяю вас, там очень глубоко. Даже днем она представляет опасность для невнимательного наездника. Ночью же вы полетели бы вниз, даже не заметив ее! – С этими словами Адам бросил поводья Йоханне и молча поехал дальше.

Близнецы безропотно последовали за ним. Они обрадовались, когда через две мили Османьский наконец скомандовал привал. Йоханна неуклюже соскочила с седла и опустилась на корточки.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Карл.

– Неплохо, – ответила она. – Вот только болит каждая косточка.

– Мне очень жаль.

– Ты-то тут ни при чем, это его вина! – Йоханна устремила на Адама испепеляющий взгляд и с трудом поднялась на ноги.

– Отдохните немного. На рассвете мы продолжим путь, – сказал Османьский своим людям и вытащил из сумки кусок сушеного мяса.

Йоханна тоже решила пожевать жесткое мясо. На этот раз она не отказалась от фляги с водой, которую подал ей Карл, и пила жадно, пока фляга не опустела. Когда девушка поняла, что ее брат еще не выпил ни капли, ей стало стыдно:

– Прости, я…

– Ничего страшного, – ответил Карл.

Войслав протянул ему свою флягу:

– Пейте сколько захотите, господин Карл. Я уже напился.

– Ты славный парень, Войслав, – ответил Карл и взял у мальчика флягу.

Хотя его тоже мучила жажда, он сдержался и отпил всего несколько глотков.

Чуть позже Йоханна уснула, но вскоре ее разбудил толчок в бок. Открыв глаза, она увидела Адама, стоявшего перед ней в первых лучах утреннего солнца. На его лице читалось беспокойство.

– Приготовьте пистолеты к стрельбе! – приказал он. – Но оставайтесь позади моих людей. Вступите в бой лишь в том случае, если татары к вам прорвутся. Все ясно?

Карл кивнул, но в глазах Йоханны вспыхнуло возмущение.

– Зачем нам пистолеты, если мы не будем сражаться?

– Если татары к вам прорвутся, вы с радостью их застрелите. А теперь поторапливайтесь! Скоро мы продолжим путь. – С этими словами Адам развернулся и ушел.

Йоханна тихо прошипела:

– Что за человек!

– Мы должны быть благодарны ему за то, что он оберегает нас от опасности, – ответил Карл и поймал на себе неодобрительный взгляд сестры.

20

Теперь они ехали гораздо быстрее и Йоханна была рада тому, что ее конь немного отдохнул во время короткого привала. Тем не менее она тосковала по своей кобыле, которую пришлось оставить в Аллерсхайме. Шаг у нее был легче, чем у коренастого мерина, и сейчас она не была бы такой истощенной.

С возрастающим гневом Йоханна смотрела вперед. На востоке поднимался над горизонтом сияющий шар, заливая степь зловещим красным светом. Но Османьского это, похоже, ничуть не волновало. Он приподнялся в седле и помахал кому-то, кого Йоханна не видела со своего места. Лишь когда наездник приблизился, девушка поняла, что это один из разведчиков. Что именно он доложил капитану, она к своему неудовольствию разобрать не смогла.

Как бы то ни было, это известие, казалось, обрадовало их попечителя: Османьский поднял сжатую в кулак правую руку и ускорил темп. Его всадники рассредоточились по степи.

– Похоже, скоро начнется, – предположил Карл.

– Я ничего не вижу, – ответила Йоханна и встала в стременах. – Вообще ничего, – повторила она, но затем вздрогнула. – Чуть дальше впереди скачут всадники и многие люди идут пешком!

– Это татары и их пленники! Дай Бог, чтобы мы смогли их освободить! – воскликнул Карл и подстегнул своего мерина.

Это ни к чему не привело. И его конь, и кони Йоханны и Войслава были не в состоянии следовать за остальными с нужной скоростью и с каждым мгновением отдалялись от них все больше.

– Быстрее, чертова кляча! – закричала Йоханна на своего мерина. – Если всадники Османьского не смогут остановить татар, нам несдобровать!

Это было еще одно обвинение в адрес их попечителя, которое ее брат не захотел принять:

– Всадники скачут достаточно плотно, они не пропустят ни одного врага. Кроме того, татары уже разворачиваются, собираясь бежать.

Теперь Йоханна тоже это увидела. Пленников сопровождало около пятидесяти татар, и никто из врагов не горел желанием столкнуться с отрядом, вдвое превосходившим их по численности. Когда два татарина попытались убить пленников, в их сторону посыпался град пуль. Хоть всадники стреляли с довольно большого расстояния, выстрелы оказались меткими и один татарин тут же обмяк в седле. Другой развернул лошадь и попытался убежать, но было уже слишком поздно – Османьский приблизился и ударил его саблей. Остальные татары вовремя дали деру. Им удалось уйти, ведь взмыленные кони польских всадников были не в состоянии их догнать.

– Все произошло так быстро! – воскликнул Карл с восхищением.

Йоханна, поморщившись, кивнула:

– Похоже, татары боятся Османьского и его людей.

– Во всяком случае, никто из врагов не повернул в нашу сторону, – продолжил Карл и направился к освобожденным жителям села, которые еще не верили в спасение.

– Тысячу раз спасибо! – воскликнула молодая женщина сквозь слезы. – Да благословит вас Пресвятая Дева Замосцкая, сударь! – Хоть ее руки все еще были связаны, она схватила Османьского за контуш и прижалась к нему губами.

– Прекрати! – накинулся на нее Адам. – А вы разрежьте веревки и освободите людей. У нас не так уж много времени! Или вы думаете, что хан Азад Джимал пляшет от радости, из-за того что мы отбили у него пленников?

Карл подъехал к нему поближе и задал вопрос:

– Вы думаете, что татары попытаются нас перехватить?

Адам непринужденно повернулся к нему:

– Я уверен в этом. Поэтому мы должны постараться, чтобы они исчезли без следа. – С волчьей ухмылкой Османьский повернулся к своим людям. – Посадите на коней тех, кто слишком слаб, чтобы бежать.

– А нам что, бежать рядом с ними? – спросил один из всадников.

Адам насмешливо посмотрел на него:

– Тебе это явно не помешает – да и другим тоже. Слезайте с коней!

Йоханне понадобилось время, чтобы понять, что этот приказ касается также ее, Карла и Войслава. Она устало слезла с коня и, нахмурившись, стала наблюдать за тем, как Адам помогает молодой и весьма миловидной женщине забраться на ее мерина. При этом Йоханна была не менее уставшей, чем эта освобожденная пленница. Девушка впервые пожалела о своем решении притвориться юношей. На время побега это было необходимо, но уже в Варшаве следовало прекратить эту игру. Однако открыть правду сейчас, перед этими суровыми мужчинами и их предводителем, который постоянно был не в духе, не представлялось возможным. Внезапно Йоханна испугалась того, что ей еще предстояло пережить, но затем гордо подняла голову. Она не согнется, не сломается перед испытаниями, посланными судьбой. В конце концов, она не одна и всегда может рассчитывать на Карла и Войслава. С их помощью она покажет нос Адаму Османьскому.

С этими мыслями Йоханна схватила поводья своего мерина и присоединилась к отряду. Рядом с ней шел Карл. На его лошади сидела девочка-подросток, прижимавшая к себе маленького мальчика. На коне Войслава тоже сидела девушка. Она была чуть моложе слуги и сияла, радуясь тому, что ее спасли от татарского плена.

– Сегодня был хороший день, – сказала Йоханна Карлу. – Мы снова показали татарам, что с нами лучше не связываться.

Фадей, который случайно услышал ее слова, громко расхохотался.

– Вы только послушайте этого молокососа! – воскликнул он, немного успокоившись. – Он ведет себя так, будто сам прогнал всех татар!

– Разумеется, вы тоже немного помогли, – великодушно ответила Йоханна.

– Парнишка, прежде чем тебя начнут воспринимать всерьез, тебе нужно немного подрасти, – усмехнулся казак.

– Мне и моему брату уже исполнилось восемнадцать, – снисходительно бросила Йоханна.

– Дело не в возрасте, а во внешности. Тебе можно дать не больше двенадцати!

С этими словами Фадей, которому никого не пришлось усаживать на своего полудикого жеребца, подстегнул животное и, все еще смеясь, поскакал вперед.

– Ты еще удивишься, – пробормотала Йоханна и посмотрела на брата. – Мы покажем им нашу отвагу!

Карл посмотрел на сестру с неодобрением, ведь, судя по ее словам, она собиралась выдавать себя за юношу и в отряде Османьского. Поскольку, по его мнению, это было недопустимо, Карл спросил одного из воинов, женат ли их предводитель.

– Конечно же нет, – ответил мужчина.

– Но у него наверняка есть мать? – снова спросил Карл.

– Я слышал, что она живет где-то на западе. Но еще ни разу ее не видел, а ведь я служу в этом отряде с тех пор, как король поручил Османьскому охранять границу.

– Но в вашем лагере должны же быть женщины?!

– Малыш, тебе что, любви захотелось? Забудь об этом. У нас нет жен. Мы – всадники Османьского. Если кому-то из нас приспичит, мы едем в одно из сел. Там есть красавицы, готовые подсластить нам ночь. Но ты и твой брат еще слишком молоды для этого. Сперва вы должны продемонстрировать свою воинскую доблесть.

Карл слушал его с нарастающим ужасом. Похоже, у Йоханны не было иного выбора, кроме как довериться Османьскому. Но Карл считал маловероятным, что его сестра решится на такой шаг.

Часть третья
Дикое поле

1

Йоханна внимательно огляделась вокруг. В маленькой крепости царил порядок. Крыши были крыты дерном, который постоянно увлажняли, чтобы обеспечить защиту от горящих стрел. Из амбразур угловых башен торчали дула маленьких пушек, а палисад состоял из массивных стволов, привезенных сюда Османьским из Жолквы. Да, состояние крепости можно было бы признать удовлетворительным. Однако Йоханне что-то не нравилось, хоть она и не могла бы сказать, что именно.

Девушка невольно вспомнила свои первые дни в этом месте. Сначала ей, Карлу и Войславу приходилось ночевать в одной из четырех казарм вместе с остальными. Там она поняла: храп и зловоние мужчин ужаснее, чем страх быть разоблаченной. Через четыре недели Османьский, сославшись на родство, перевел близнецов в здание, где жил сам, и выделил им по небольшой комнатке. Теперь Йоханна наконец избавилась от шума и неприятных запахов, но должна была остерегаться зорких глаз Османьского. Он был неотесанным грубияном, но дураком его не назовешь. Кроме того, Йоханна не могла не признать, что их попечитель был хорошим предводителем. С тех пор как близнецы прибыли сюда (примерно год назад), Османьский четырежды отразил нападение татарских полчищ и трижды отбил у них пленников.

Лишь раз девушке довелось лично присутствовать при столкновении с врагами: Османьский заявил, что из-за низкого роста Йоханна не может сражаться с татарами. В отличие от нее, Карл уже несколько месяцев выезжал вместе с отрядом Адама… При мысли об этом Йоханна оглянулась на брата. За год он еще немного подрос и теперь был почти на голову выше ее. Только короткие волосы, все еще довольно маленькие, к счастью, груди и мальчишеское поведение позволяли Йоханне избежать разоблачения.

– Готовы? – Голос Османьского разнесся эхом по площади и напомнил Йоханне о том, что и в этот раз ей не разрешили ехать вместе со всеми.

Всадники ответили предводителю; при этом девушка услышала, что и Карл радостно крикнул «Да!».

– Эй, Ян! Где тебя черти носят? – заорал Османьский.

Йоханна неуклюже шагнула вперед:

– Я тут, капитан!

Жеребец Османьского фыркнул и затанцевал на месте.

– Стой смирно, – приказал ему всадник и развернулся к Йоханне. – На этот раз мы выезжаем патрулировать границу; нас не будет неделю. Ты и еще несколько человек останетесь здесь и будете охранять крепость. Правда, я не думаю, что Азад Джимал решит воспользоваться моим отсутствием и попытается ее сжечь…

– Мы будем бдительны, капитан!

Йоханну раздражал его поучительный тон – она и сама знала, что ей делать. В конце концов, она оставалась здесь бóльшую часть времени и многому научилась у Ярослава, служившего у Османьского. Старик умер две недели назад, и после долгих размышлений капитан передал его пост Йоханне. Конечно, Османьский предпочел бы поручить эти обязанности одноногому ветерану Лешеку Шлимаку, но тот отказался, а среди остальных никто не мог командовать людьми в его отсутствие. Османьскому пришлось бы оставить в крепости либо своего заместителя Фадея, либо недавно присоединившегося к отряду Игнация Мышковского, а он этого не хотел.

Пока Йоханна размышляла об этом, Адам, быстро глянув на нее, развернул лошадь. Он поскакал вперед, Фадей поехал сбоку от него, а остальные всадники, в том числе и ее брат, последовали за ними. Карл помахал сестре рукой и выехал за ворота.

Йоханна поднялась на ближайшую из четырех башен и посмотрела вслед отряду. За этот год она поняла, что ей не следовало судить о мужчинах по их потрепанной одежде. Они могли быть неотесанными, порой неуправляемыми, но все были хорошими воинами и последовали бы за Османьским даже в ад.

– Теперь они снова отправились в путь, а мы вынуждены оставаться позади, как хромые лошади, – сказал Лешек Шлимак, которому Жемовит Выборский вынужден был ампутировать левую ногу, после того как в нее попала стрела и началось заражение крови.

Сейчас Лешек опирался на тяжелую деревянную ногу и костыль. Но это не помешало ему подняться следом за Йоханной в башню.

– Да, они уехали. Да хранит их Пресвятая Богородица Замосцкая…

«Особенно моего брата», – добавила про себя Йоханна.

Лешек кивнул с угрюмым выражением лица:

– Наш капитан насыплет татарам соли под хвост, малыш. На прошлой неделе, вернувшись из Замостья, Фадей рассказал, что Османьский не дает им ни минуты покоя. Даже у константинопольского султана начинается изжога, когда он слышит имя нашего предводителя. Фадей говорит, что Великий турок назначил за его голову сто злотых!

– В таком случае султан поскупился, – ответила Йоханна и рассмеялась. – Любой из наших всадников стоит больше.

– Эта сумма увеличится, как только наши хорошенько надают татарам по зубам. Фадей сказал, что султан даже послал одного из своих приближенных к хану Азаду Джималу, чтобы тот посоветовал ему, как избавиться от нашего Османьского. Знатному турку наверняка придется несладко. Он, небось, не привык спать в юрте и пить кобылье молоко…

– Ты так много знаешь, Лешек. Почему же мне ничего не известно? – удивленно спросила Йоханна.

– Фадей рассказывал об этом у нас в казарме. Ты там больше не ночуешь, вот и не слышал нашего разговора.

– А Османьский об этом знает?

Йоханна сама не понимала, почему задала этот вопрос. В конце концов, казак был ближайшим соратником их предводителя.

– Фадей наверняка все ему рассказал, – ответил Лешек и посмотрел вдаль, на плоскую, казалось, бесконечную землю, однообразие которой нарушали лишь несколько кустарников. – Татары уже долгое время не пытались штурмовать эту крепость. Надеюсь, они не воспользуются отсутствием воинов…

– Если они осмелятся, мы отобьем атаку, – решительно сказала Йоханна. – Ты потерял ногу, но до сих пор лучше всех управляешься с пушкой.

Польщенный Лешек улыбнулся:

– Если татары придут сюда, я всыплю им по полной! Да и остальные накормят их свинцом.

Йоханна кивнула, хоть и сказала себе, что Османьский оставил в крепости двадцать раненых и ветеранов, которые вряд ли смогут выдержать решительную атаку огромной татарской орды.

– Мы должны как следует подготовиться к обороне, – сказала девушка.

– Не знаю, разумно ли хранить порох рядом с пушками, – возразил Лешек. – Достаточно одной огненной стрелы, выпущенной ночью, и башня взлетит на воздух.

– Башни покрыты снаружи шкурами животных, и у нас достаточно воды, чтобы каждый вечер их увлажнять. Это должно защитить нас от огня.

– Мальчик мой, но ведь это неблагодарная работа – каждый вечер таскать наверх ведра с водой, – простонал Лешек.

– Лучше поработать ради собственной безопасности, чем оказаться в рабстве у татар, – резко ответила Йоханна.

Одноногий ветеран задумчиво кивнул:

– К сожалению, ты прав. Но лучше сам скажи об этом остальным. Я не хочу, чтобы люди подумали, что это была моя идея, и спрятали куда-нибудь мой костыль или деревянную ногу.

– Хорошо, я им скажу. – Йоханна кивнула, словно подтверждая свое решение, и снова посмотрела вдаль. Постепенно отряд Османьского исчез за горизонтом. – Днем мы будем выставлять по одному стражу на северной и южной башнях, а ночью – на каждой башне. Охранники будут сменять друг друга в полночь, – сказала Йоханна.

Лешек снова застонал:

– Это никому не понравится! До сих пор мы выставляли ночью лишь по два стража, таким образом, нам хватало четырех человек. Теперь же понадобится восемь!

– Капитан возложил на меня ответственность за сохранность этой крепости, и я поступлю так, как считаю нужным.

Йоханна тут же пожалела о том, что так резко ответила Лешеку. До сих пор в отсутствие Османьского крепостью командовал Добромир, и ему достаточно было одного стража днем и двух ночью. «Зачем же, – спрашивала себя девушка, – теперь все менять?» Из раздумья ее вывел голос Лешека.

– Не обижайся, мальчик. Если ты считаешь, что мы должны так поступить, мы так и сделаем. Сложим порох в камерах под башнями, там он будет у нас под рукой. Да и в том, что касается стражи, мы подчинимся твоим приказам.

– Только пускай охраняют крепость не с бутылкой водки, как обычно, а с мушкетом в руке, – приказала Йоханна.

Здесь, посреди степи, мужчины пили слишком охотно, но на страже они должны оставаться трезвыми.

Хоть Лешек и понимал это, он тяжело вздохнул и сказал себе, что не только Кароль является немцем по природе. Его брат Ян в этом отношении еще хуже.