Текст книги "Краски. Путь домой. Часть 5"

111

Дениэл проснулся в пустой комнате и резко сел на кровати в поисках своей девушки, но тут же успокоился, вспомнив, какой сегодня день. Большой день, едва ли не самый важный в его жизни с момента рождения. Как только он осознал важность, сердце само ускорило ритм, и по телу разлилось приятное состояние. Совсем скоро он свяжет себя с самой потрясающей девушкой вселенной, это не могло не вдохновлять на подвиги и свершения.

Первое достижение случилось в ванной комнате, где мужчина привел себя в порядок и почистил зубы. Стройный, даже, как показалось Дениэлу по сравнению с былым, худощавый мужчина с густой черной бородой смотрел на него из зеркала. Странный незнакомец, уверенный и спокойный, повзрослевший на десяток лет. Изнутри он, конечно же, не ощущал изменений, но, раз сегодня он идет к алтарю с дочерью бывшего шефа и имеет за плечами свою фирму, изменения были налицо. Если бы пару лет назад кто-то рассказал ему о таком исходе, Дениэл бы счел человека умалишенным, а сегодня это уже реальность. Странно и удивительно.

Мужчина надел джинсы и простую футболку с длинным рукавом и, бросив прощальный взгляд на своего синего слона-хранителя, покинул спальню.

Солнце приближалось к зениту. Неужели Дениэл проспал до полудня каким-то нездоровым сном? Он постоял возле торца дома и, оценив микрогород, развернувшийся на газоне перед воротами, ошалело потер бороду. По центру территории за ночь вырос огромный шатер цвета слоновой кости с задрапированными летящей тканью колоннами и нежными венками на подхватах. Десятки людей в спецодеждах разного назначения сновали вокруг него, привнося все новые и новые детали в оформление. Набравшись решимости, он двинулся в самую гущу событий.

Сборкой помоста командовал Джонатан Портер, одетый в просторную рубаху с закатанным рукавом и перчатки. Он участвовал наравне с рабочими и, судя по его улыбке, которой он одарил Дениэла, ему это нравилось. Супруга мистера Портера сновала между столов и руководила декораторами, драпирующими навесы и мебель. Те не очень радовались такой начальнице, но терпеливо исполняли каждое ее желание.

За помостом в небольшой палатке колдовали с оборудованием ди-джеи. Огромные колонки требовали огромного количества места и энергии, чтобы разразиться грохотом, когда придет время. Похоже, они решили оглушить сегодня половину Сан-Франциско.

Мимо жениха постоянно проходили люди, что-то несли, расставляли и развешивали. Раскрытые настежь ворота впускали и выпускали работников, автомобили, фургоны, грузовики и прицепы с поклажей. Узкая полоса газона на противоположной стороне подъездной дорожки покрылась панцирем для временной парковки и уже наполовину заполнилась транспортом.

Вот прибыли декораторы с целой машиной цветов. Они спешно высыпались из фургона с огромными вазами в руках и, встреченные Офелией Портер, принялись украшать помосты и арку цветами. Едва парковка очистилась от людей, на нее заехали две машины с провиантом. Из одной выскочила собранная бойкая Джулианна Траст, одетая в ярко голубой брючный костюм, и, махнув приветственно жениху, принялась раздавать указания, что куда нести.

Все были при деле. Каждый человек сегодня работал на их с Алексой счастье, отчего Дениэл немного смутился, но зато почувствовал, наконец, глобальность дня. Легкий нервоз окрашивался солнечным восторгом и ярким предвкушением события, спроси сейчас у него Алекса, как он себя чувствует, мужчина бы не подобрал однозначных слов.

Алекса. Он не видел ее всего лишь со вчерашнего вечера, когда засыпал в обнимку с родным человеком, но уже ощущал ее нехватку. Вскоре они станут единой семьей, с общим, отдельным от всех жильем, бюджетом и бытием в целом. Не верилось.

Пока Дениэл застенчиво наблюдал за муравейником возле шатра, на парковку лихо зарулил голубой «хамелеон» его миррормонтского друга.

– Марк! – Воскликнул жених, узнав громилу, выбравшегося из болида первым.

Непомерно огромный бугай расплылся в теплой улыбке и притянул приятеля в крепкие мужские объятия. Жених заметил, что бывший заключенный снова отрастил русую шевелюру и немного прибавил в массе на домашнем режиме.

– Здоро́во, брат! – Прорычал Марк. – Где твои мышцы? Совсем отощал!

– Все будет, восстановлюсь только, – сконфуженно ответил бородач.

Из «Шкоды» выбрались Трикси и Индира. Наряженные в искристые платья девушки поприветствовали его, и индианка продолжила тихую речь об устоях и традициях ее родной страны своей новоявленной приятельнице, на что мисс Бэнкс кивала кудрявой головой. Последним показался Стивен, разодетый в смокинг и атласный галстук-бабочку на горле поверх белоснежной рубашки. Второй жених, не иначе.

– Ну, наконец-то, мужик! – Воссиял Роджерс, похлопывая Дениэла по плечу. – Я думал, твое помолвочное кольцо превратится в труху от тысячелетий простоя!

– Ты просто устал быть единственным женатым в нашей компании, – заметил Марк.

Друзья рассмеялись, довольные снова быть вместе, спустя столько лет.

– Я рад, что вы приехали! – Душевно произнес Дениэл.

Он не обладал особым красноречием, как тот же Стив, но и этих слов оказалось достаточно, чтобы мужчины растаяли. Три счастливых и влюбленных в своих дам уроженца Миррормонта, знакомых с ранних лет, когда еще и ходить толком не умели, снова сплелись в радостных объятиях, похрустывая костями от крепости дружбы.

– Мы приехали не одни, – предупредила его Трикси певучим голоском. – Ты скоро увидишь, скольким людям в Миррормонте интересна твоя свадьба, половине города точно!

Дениэл повел гостей по территории поместья, рассказывая свою историю. Впервые он решился открыться друзьям, повинуясь какому-то невесомому чувству, и понял, что все делает правильно. Его путь был тернистый и опасный, нелепый и смешной, удивительно удачливый и ужас какой провальный, вызывающий любовный трепет в сердце одновременно с бетонной броней лат на нем. Пока мужчина не нашел, наконец, свой истинный Дом.

Вещая, он поражался, сколько всего ему пришлось пережить с момента, как ноги унесли его из родного трейлера Сары на отшибе городка, а друзья молча слушали, удивленно переглядываясь время от времени. Дениэл никогда не впускал этих двоих парней, поддерживающих его даже в самых жутких ситуациях, так глубоко в сердце, боясь насмешек и осуждения. И, судя по их лицам, они и сами не ожидали таких откровений от скупого на слова Кентмора. Наконец, он расписал историю потери своих мускулов и напоследок похвалился собственной конторой, явно довольный собой.

– Обалдеть, парень! Рад, что ты выжил во всем этом, – только и выдохнул Марк, едва Дениэл замолчал, в точности скопировав реакцию Стива, когда тот услышал о взрыве.

– Эй, а мне ты не рассказывал о себе так много и так красочно! – Возмутился Роджерс. – Скрытный тип, нечего сказать.

– Я не знаю, зачем рассказал сейчас, – пожал плечами виновник торжества. – Вероятно, просто устал нести это все в себе. Захотелось иметь сообщников в жизни, тех, кто всегда на твоей стороне. К тому же, ушел страх, что кто-то может осудить и отвернуться.

Откровения зажгли его сердце и щеки, которых Дениэл не видел, но мог поспорить, что они пошли малиновыми пятнами, как когда-то в былые годы. Однако теперь его не смущал собственный румянец, ведь рядом были самые близкие друзья.

Вдруг отчаянно захотелось обнять Алексу. В момент дружеского триумфа ему бы очень хотелось, чтобы девушка была рядом, как тогда в Миррормонте пару вселенных назад. Все же, она – полноправная муза любого из его достижений.

К концу разговора команда вернулась назад к шатру, возле которого уже начали толпиться фотографы, видеооператоры, представители прессы и местного телевидения.

– Черт, это же камеры «Ньюс Уик» и «Дейли Ньюс», – пискнул Роджерс, присвистнув. – Что за девушку ты выбрал себе в жены? Погони, преследования, взрывы, а теперь репортеры и динамики с микроавтобус! Ее отец – большая шишка!

Но Дениэл проигнорировал замечание своего друга, не ощущая раздутости события до гротескных масштабов. Видимо, Ежегодные Балы закалили его характер от вспышек неконтролируемого гнева и насмехательства к богатству. Вместо комментариев он сверил часы и, извинившись, отправился в комнату готовиться к официальной части события. Оставалась всего пара часов до начала церемонии, и он вдруг почувствовал необходимость побыть одному, слишком уж волнительным выдался сегодняшний день.

Большая спальня встретила его россыпью радужных пятен на стенах, чуть вздрагивающих от запутавшегося в занавесках из бус ветерка. Костюм висел в шкафу, но Дениэлу необходимо было остудить щеки. Он вошел в ванную комнату и воочию увидел нежный розоватый налет над бородой, никаких пятен стыда или гнева, которые выдавали его все юношество. Мужчина плеснул в лицо прохладной воды, поправил короткую стрижку влажными руками и отправился одеваться.

Рубашка, брюки, ботинки.

Дениэл открыл маленькую бледно-серую коробочку, подаренную ему когда-то седоволосым Альфредом Беррингтоном, и достал оттуда запонки и зажим для галстука. Вот они и пригодились, кто бы мог подумать. Когда он завязывал галстук, тишину спальни нарушил легкий несмелый стук в дверь. Удивленный жених отправился открывать. Ведь если это была Алекса – а это однозначно была она, ведь только она так обозначала свое присутствие в коридоре – то почему она стучала? А когда раскрыл дверь, удивился еще больше.

На пороге его комнаты стояла смущенная и неуверенная Мелани Траст.

112

Она отчаянно нервничала, словно свадьба была не у ее дочери, а у самой Мелани. Еще вчера она прекрасно принимала новость, что завтра Алекса выходит замуж, сегодня утром встала по обыкновению собранной и уравновешенной, но после простых разговоров с дочерью осталась в гостиной в совершенно растрепанных чувствах. Естественно, хозяйка поместья была уже не в том состоянии ума, чтобы позволять нервам влиять на свое поведение, она лишь с искренним интересом наблюдала за своими эмоциями, скачущими теннисными мячиками в голове, но сам факт наличия этих чувств не мог не удивлять.

Все-таки, не так много свадеб было в ее жизни, а если быть точной – две. Первыми расписались Кен и Сабрина Картеры, их одноклассники, а через пару недель и сами Оливер с Мелани. Все было тихо, тускло и почти скрытно, так что женщина не знала о свадьбах ровным счетом ничего. Бизнес – да, психология – пожалуйста, рождение детей, благотворительность, юридические нюансы договоров, командировки, даже приготовление пищи! Но не свадьба. И уж тем более Мелани не представляла, что делает на ней мать невесты: не было примера для подражания, знаете ли.

Именно в таком виде ее и нашла на кухне с малышами добрая Дороти Бутман, уже округлившаяся в нужном месте для скорого воспроизведения потомства. Чуткая и искренняя, она сразу все поняла. Перед носом Мелани встала кружка травяного чая, а женщина принялась рассказывать своей начальнице разные истории и поверья о свадьбах, закончив шутливую беседу довольно серьезной историей из своей собственной жизни.

– Когда Лара выходила замуж, я себе тоже места не находила, – покачала она головой понимающе. – К тому же я знала, что они с Конрадом долго не задержатся в штатах, он из Мюнхена, у него там дом. Да и Лара очень переживала, как я останусь одна, но дети должны покидать своих родителей рано или поздно. Алекса будет с вами под одной крышей, вот увидите, Мелани, все не так страшно, как Вы думаете.

– Спасибо за поддержку, Дороти, – улыбнулась печально хозяйка дома. – Мне она была нужна. Оливер вернется с работы только через час, и я почему-то потерялась немного в собственных чувствах. Не представляю, что мне нужно делать на свадьбе дочери! Даже функций не знаю!

Миссис Бутман по-матерински тепло взглянула на начальницу, ставшую вдруг вдвое младше своих лет в незнакомой обстановке.

– Мать поддерживает своих детей, окутывает их теплом, – начала она. – Это известно всем испокон веков. Вам же выпала доля быть сегодня единственной матерью для молодоженов. Дениэл очень хороший мальчик, но с мамой у него не клеилось с самого детства. И пусть он уже взрослый мужчина, прошел многое и встал на ноги довольно крепко, ему тоже нужна материнская забота и ласка.

Дороти сделала паузу, и слушательница прерывисто вздохнула. Она никогда не думала, что такому сильному и большому человеку тоже требуется тепло, нежность и принятие. Тем более от нее, которая невзлюбила водителя с первой минуты в поместье по непонятным даже для самой себя причинам.

– Если Алекса для Вас тяжела сегодня, непонятна и недоступна, если делает Вам больно или странно своими поступками и словами, начните с него! – Продолжила Дороти. – Поверьте, он гораздо мягче и наивнее, чем кажется.

– Спасибо, дорогая Дороти, – тихо проговорила Мелани. – Я об этом даже не думала, если честно. Сейчас попробую понять, что я могу для него сделать.

– Просто благословите их союз, этого достаточно.

Благословить союз мало. Хотелось как-то помочь молодоженам, додать то, чего недополучила сама Мелани в молодости. Подсветить им путь, оказать материальную поддержку, позаботиться об их жилье и потомстве.

Стоп!

– Они переезжают в свой дом в конце осени! – Вдруг поняла мать невесты, чем так сильно ее выбил из колеи разговор с дочерью. – Вот в чем дело! Я никогда не жила без Алексы, и даже не представляю, каково это – отпустить свою дочь в иную жизнь. Мне ужасно страшно, как мы обе справимся по отдельности.

– Там где есть страх, Мелани, нет любви, – назидательно сообщила кухарка. – Но там, где есть любовь – не место страху. Вы справитесь, верю в Вас.

Женщины посидели еще немного в тишине, и Дороти, извинившись, отправилась в свою комнату, сославшись на боль в спине. До торжества оставалось уже не так много времени, Синтия вот-вот должна была подъехать для макияжа и укладки, поэтому Мелани сочла нужным поспешить, раз уж приняла решение. Оставив малышей со своей матерью, она, пару раз вздохнув для успокоения, отправилась в восточную часть поместья.

Последний раз, когда она была наедине с ним в его комнате, она просила мужчину оставить ее больную дочь в покое. Казалось, Мелани теперь начинала именно из этой точки, будто их отношения, несмотря на обоюдную эволюцию личности, встали на паузу, и теперь какой-то шутник снова нажал на кнопку воспроизведения. Поднимаясь по лестницам, она перешагивала через все свои остаточные страхи.

Вот и дверь. Несколько раз незваная гостья поднимала слабый кулачок, чтобы постучать, и вскоре решилась. Стук вышел очень хилым и несмелым, но повторить его она не отважилась. Мелани прислушалась. За дверью разлилась звенящая тишина.

Спустя время раздались шаги, и дверь распахнулась. Перед ней стоял красивый статный мужчина с темной бородой, в ладно сидящих брюках и белоснежной рубашке с неплотно затянутым узлом галстука. Две пары зеленых глаз уставились друг на друга растерянно.

– Дениэл, позволишь войти? – Едва слышно пробормотала Мелани.

– Конечно, входите!

Мужчина сделал шаг в сторону, впуская гостью в спальню молодых, и прикрыл за ней дверь. Сказать, что хозяйка поместья нервничала, это ничего не сказать. Но она вспомнила слова Дороти о матери, и собралась с силами.

– Я рада, что вы с Алексой сегодня женитесь, – начала она немного невпопад. – Мы с тобой не ладили в первое время, мне очень жаль, правда! Я благодарна тебе за дочь! Ты сделал для нее гораздо больше, чем мы все вместе взятые…

– Ну, что Вы, миссис Траст, – прервал бородач ее излияния, смутившись.

– Я знаю, Дениэл, что тебе сложно жилось с мамой в детстве, – выдохнула она, делая вторую попытку предсвадебной речи. – И знаю, что я не смогу заменить тебе ее сегодня. Но стоит хотя бы попытаться. Можно тебя обнять?

Ужасно растерявшись, жених покрылся отчетливым румянцем над черной густой щетиной. Мелани умилилась этому до глубины души, отчего стала немного увереннее в себе и раскрыла руки для объятий. Высокий человек несмело принял ее в них, и макушка Мелани оказалась точно под его подбородком. Странные ощущения надежности, уверенности и безопасности. Понятно, почему ее дочь выбрала его.

– Дениэл, Алекса сказала, что вы переезжаете в конце ноября, – продолжила гостья, оторвавшись от сильного тела. – Будьте счастливы там, в новой жизни. Пусть у вас все будет хорошо, а мы всегда рядом, если что-то понадобится. Спасибо тебе за все!

– Вам спасибо, миссис Траст, – пробубнил жених застенчиво.

Мелани еще раз оценила его внешний вид и, тепло улыбнувшись, вышла из комнаты.

Когда она нашла свою маму с близнецами в гостиной, Синтия еще не приехала, зато взгляд ее упал на букет невесты, стоявший на столе. И когда только мама все успевала?! Взяв еще один тайм-аут от младенцев, Мелани направилась ко второму виновнику торжества.

Алекса переживала больше всех – мать поняла это, едва переступила порог своей рабочей комнаты. Затянутая в тугой корсаж, она сидела в нижней юбке на стуле и пыталась быть смирной в руках Ким, но то и дело получала от визажиста указания не елозить, не дергаться и не забывать дышать.

– Ты восхитительно красива, милая, – сообщила Мелани очевидный факт. – Я принесла твой букет невесты. Как тебе?

Девушка скользнула взглядом из-за спины косметолога по нежному шару из цветов.

– Боже, тюльпаны и розы! – Закатила она глаза. – Они сошли с ума? Разве можно их смешивать? Ох уж эта свадьба «под ключ»!

– Дорогая, это классическое сочетание, – заверила малышку мама. – Взгляни, как нежно! Розовый, белый… И вот эти искристые бусинки! Тебе нравятся? Я специально попросила, как у тебя в спальне на окне.

Ким перешла к спине подопечной с россыпью блестящих шпилек, и Мелани, улучив момент, подсела к дочери поближе.

– Алекса, ты сейчас очень волнуешься, как и мы все, – начала она. – Это нормально. Но ты пытаешься все сделать идеальным и контролировать неподдающееся контролю, боже, как мне это знакомо! Только это ничуть не красит невесту.

На этих словах Ким, втыкающая в прическу украшения, одобрительно хмыкнула, де «я же тебе говорила», а невеста вдруг осела и осунулась, как нашкодивший котенок.

– Можно сегодня я заберу твои беспокойства? – Улыбнулась ей мама. – Отдай мне все, что тебя волнует, и просто будь. Мы с папой очень любим тебя, мы справимся с полным пакетом нервов на сегодня, доверь нам свои чувства.

– И не вздумай плакать! – Предостерегла невесту косметолог, со спины считывающая состояние девушки. – Макияж должен остаться на месте хотя бы до клятвы!

– Ким права, плакать тоже будем мы, – усмехнулась Мелани и, погладив девушку по гладкому обнаженному плечу, шепотом доложила: – Я только что была у Дениэла, он потрясающе красив! Идеальная пара для тебя, милая.

Пронзительные карие глаза ее малютки все же стали наполняться влагой, девушка протянула ладони к ее кистям и сжала их крепко: все, что могла в своем положении посетительница передвижного салона красоты. Вспомнив ее совсем крохой, Мелани принялась целовать пальчики дочери, приговаривая про себя детскую прибаутку, которую теперь читала близнецам время от времени, чем вызвала у Алексы яркий румянец на щеках. Так гораздо лучше, Дороти в очередной раз оказалась права.

– Спасибо, мамочка, – прошептала Алекса и поцеловала ее руки в ответ.

Мамочка. Она никогда так не называла Мелани. Едва сдерживая слезы восторга и умиления, женщина легонько приобняла невесту и оставила ее в надежных руках косметолога, а сама отправилась вниз. Пора было и ей приводить себя в порядок, ведь сегодня большой день! Ее единственная дочь выходит замуж за самого достойного ее руки и сердца человека.

113

По дороге домой из офиса он отчаянно нервничал, словно свадьба была незапланированным событием в их жизни, а Оливер узнал об этой ошеломительной новости только сегодня утром. Хотя дружба его дочери с его же водителем уже очень давно двигалась к союзу, преодолевая чудовищнейшие испытания, как внешние, так и внутрисемейные, все случилось очень удивительно быстро и внезапно, глава семьи даже не успел спланировать свои реакции.

Играя на грани фола, пара шла каким-то немыслимым путем и непременно выходила победителями, будто знала ответ на каждый шаг заранее. Смелость, сила и чуткость Дениэла идеально дополнялись предприимчивостью, мудростью и нежностью Алексы, создавая невероятно крепкий союз. Такую мощь и общность отношений он наблюдал в своей личной жизни с супругой, унаследовав благие семейные узы от родителей, до сих пор живших душа в душу. Самое ценное, что родители могут дать своим детям – пример хорошей семьи и единства внутри нее.

Двигаясь на автопилоте по сто раз изъезженной дороге, глава семьи воспользовался уникальной возможностью обдумать все свои залежавшиеся мысли, пока не пришлось непричесанным вести единственную дочь к алтарю. Сегодня как никогда детям нужна поддержка и спокойствие, поэтому Оливер не спешил. За окном проплывали привычные эстакады и развязки, бетонный мир Сан-Франциско, кое-где оживленный клумбами и пальмами, но все внимание мужчины было не на них, но внутрь себя. Именно там проходил самый важный путь его бытия, не снаружи.

Оливер, словно в последние минуты своей жизни, прокручивал в голове все время взросления Алексы и его знакомства с Дениэлом. Удивительные люди, совершенно никем невосполнимые. Он с улыбкой вспоминал собеседование и первые недели работы парня в «Траст Инкорпорейтед». Сейчас это уже был строгий, ответственный мужчина со своей конторой и обширным опытом ведения бизнеса. Вспомнились его героические поступки для спасения девушки: прыжок из машины, которая в последующем попала под расстрел, неравный бой на вручении диплома и разбитый лоб, взрыв мотоцикла… Как же хрупок был союз людей, и как же силен, что вытащил бойца практически с того света! Аж в дрожь кидает от этих мыслей.

Память подкинула их с Алексой посиделки в пыльном гараже, где пара умудрялась устраивать что-то вроде свиданий, прикрываясь починкой «Купера». Девочка за полгода выросла больше, чем за десять лет с родителями под одной крышей, превратилась в девушку, обрела силу сначала отделиться от них с Мелани, а потом и вовсе излечиться и начать свою личную жизнь. Эти люди будто активировали друг друга, стали неотъемлемой частью взросления, частью души. Чудесный союз, прошедший на грани возможного все превратности судьбы!

За подведением итогов путь домой пролетел незаметно, и Оливер уже притормаживал машину возле ворот поместья, радуясь дню, когда Луи Кроненберг мог оставить их открытыми, не опасаясь ничего. Но едва колеса черной «БМВ» миновали свод ворот, водитель ударил по тормозу, не понимая, куда попал, вместо родного дома.

На территории его поместья раскинулся парк со строениями и обширной парковкой. Слева от подъездной дорожки встал гигантский шатер молочного цвета, завешанный красивой струящейся тканью и нежными пучками цветов. Внутри него просматривалась алтарная арка, сцена и с полсотни столов, изящно сервированные букетами и идеально натертой посудой. Десятки людей и уже начавших собираться гостей и репортеров сновали по пустынной некогда территории, словно не было в их жизни безлюдного затворничества. Справа же пластиковый темно-зеленый настил закрыл холеный газон, образовав стоянку для транспорта гостей и организаторов.

Оливер просидел бы так на подъезде к дому с открытым ртом довольно долго, но клаксон машины, стоявшей сзади него, вывел хозяина особняка из ступора. Боже, мужчину поторапливают в его же доме! Немыслимо! Стряхнув с себя наваждение, он плавно повел автомобиль в гараж, минуя западный вход в здание с навесным козырьком для высадки пассажиров, шоколадную кирпичную кладку стен и, наконец, поворот к бассейну и палисаднику. Там привычными жестами он поставил машину четко на отведенное ей место и вышел наружу, побрякивая ключами.

Взгляд его скользнул по стоявшему рядом «Куперу», наряженному лентами и цветами и увенчанному пластмассовыми кольцами молодоженов на крыше. Не дело его разодетым детям идти в серый гараж за машиной, чтобы сбежать на первую брачную ночь в отель. Отец невесты сел за руль краснобокого мальца и уверенными манипуляциями вывел его на подъездную дорожку. «Купер» проехал мимо дома и шатра и занял самое удачное место на парковке почти у выезда. Так-то лучше!

Теперь можно было и домой.

Особняк внутри оказался не менее оживленным, чем его территория. Чужих людей сюда, конечно же, не приглашали, но и родных и близких оказалось предостаточно, чтобы занять всю гостиную. Старшее поколение возилось на диване с малышами, сотрудники «Траст Инкорпорейтед» галдели возле стола, друзья молодоженов сновали от одной компании к другой, создавая эффект хаотичного движения. Проталкиваясь мимо улыбчивых гостей, собирая приветствия, поздравления и похлопывания по плечам, Оливер искал супругу.

На первом этаже ее точно не было, и мужчина двинулся к лестнице. Мелани он нашел с первого раза, раскрыв дверь бывшей спальни Алексы. Там на стульчике с абсолютно ровной спиной и сидела его ненаглядная, пока вокруг ходила Синтия, наводившая ей марафет. Оливер поприветствовал обеих женщин, приблизился к жене и присел рядом, завороженный ее красотой.

– Как ты, самая прекрасная мама самой прекрасной невесты? – Уточнил он, хотя внешне она выглядела спокойной, мягкой и душевной.

– Благодаря Дороти, гораздо лучше, – улыбнулась застенчиво женщина на комплимент, покрывшись едва заметным под пудрой румянцем, как это мило. – Днем меня ошарашила Алекса своим заявлением о переезде, и я немного разнервничалась.

– Постой, они переезжают? – Округлил глаза Оливер. – Куда? Когда?

– Думаю, у нас еще будет время допросить их с пристрастием, – постаралась остудить его пыл супруга. – Сказала, к концу осени. Они купили дом, представляешь? Наша восемнадцатилетняя дочь купила дом!

– Алекса может, да.

– Я не смогла пока это уложить в голове, но уже благословила их на добрый союз. Чего и тебе следовало бы сделать.

– Всему свое время, – кивнул Оливер, но тут забеспокоился о другом. – А как же наш подарок им на свадьбу?

– Ты про путевку на Филиппины? – Уточнила Мелани. – Думаю, они все равно должны где-то провести медовый месяц, полагаю, это самое лучшее место для него.

Синтия, извинившись, оттеснила его от возлюбленной и принялась накладывать макияж. Оливер, ошарашенный новостью, вдруг почувствовал острую потребность увидеть свою дочь.

– Где она?

– С Ким у меня в кабинете, – не двигая лицевыми мускулами, чтобы не усложнять работу мастера, проговорила супруга. – Только не пытай ее сегодня, ей и так сложно.

Нарисовав пальцем над головой нимб, мужчина улыбнулся и покинул комнату. Он пересек небольшой тихий холл второго этажа и постучался в кабинет супруги.

– Войдите, если Вы не Дениэл! – Раздался изнутри голос его секретаря.

Оливер шагнул внутрь и задохнулся от концентрации запаха укладочных средств. В три шага осилив пространство комнаты, мужчина раскрыл окно, откуда на тихий кабинет тут же обрушился гвалт людей и всевозможный иной шум из свадебного шатра.

– Что это за?.. – Начала невеста и поднялась со стула, где Ким ваяла красоту.

Девушка подошла к отцу очень близко, но все ее внимание было направленно не на него, а в окно. Оливер только теперь оценил результат работы мастера и обомлел от изумления. Перед ним стояла невероятно красивая особа! Высокая прическа с косами на висках убирала излишнюю формальность с образа, корзина из тугих каштановых локонов на голове мерцала мириадами камней, а случайно выпавшие пряди, завитые в мягкие волны, придавали невесте романтического шарма. Идеальное сочетание силы и нежности, теперь понятно, почему Алекса выбрала Ким для прически.

Но больше всего поразило лицо. Шелковистая фарфоровая кожа со здоровым румянцем, яркий, но не вычурный макияж глаз и гладкие блестящие губы просто сразили мужчину, лишили дара речи. Его маленькая девочка превратилась во взрослую женщину, осознанную, готовую к самостоятельной жизни. Как же быстро растут дети!

Алекса точно так же ошалело смотрела в окно на собирающихся гостей, как и отец – на нее, и Ким невольно прыснула от смеха, насколько сильно сейчас были похожи эти двое. Оливер обернулся на звук.

– Я здесь закончила, мистер Траст, – сообщила работница «Траст Инкорпорейтед». – Сильно чувственные речи могут смыть ее макияж, осторожнее.

Он кивнул, понимая всю деликатность разговора, и Ким оставила их одних.

Едва за подругой закрылась дверь, Алекса будто очнулась от ступора. Она заходила из угла в угол по рабочей комнате матери, не в силах остановиться. Кого-то она ему очень сильно напоминала своим видом загнанного зверя, но сарказму сейчас не было места в их компании, Оливер не за этим пришел.

– Я туда ни за что не пойду, – сообщила девушка твердо.

– В чем дело, милая? – Опешил отец, не понимая, что послужило столь резкой смене ее настроения.

– Откуда взялось столько народа?! – С нотками истерики возопила невеста. – Я рассылала около четверти приглашений от этого количества людей. Думала, будет тихая свадьба в кругу семьи и самых близких друзей, это ведь, все-таки, наш праздник!

– Ты испугалась общества? – Удивился Оливер. – Ты, прошедшая все свои детские проблемы, играючи, говорившая речь на Благотворительном Балу, ты, которую репортеры назвали «спасением Сан-Франциско». Ты серьезно?

Алекса остановилась в своем беге и посмотрела на отца. Она вдруг снова стала его маленькой девочкой, испугавшейся монстра под кроватью. Оливер растаял от умиления, снова став не восхищенным ею мужчиной, но отцом своего ребенка. Девушка вдруг обмякла и уселась на стул в центре комнаты, уныло сложив искристый подол платья. Испуг в ее взгляде сменился отчаянием, и тот прекрасный свет очарования, который поразил Оливера, когда он вошел, потух.

– Я так и осталась трусливой девчонкой, как и в детстве, – сокрушенно сдалась она. – Не выросла ни на дюйм, так и осталась на уровне развития своего первого провала. Самое время сбежать отсюда, смирившись с ущербностью, но тот дом, куда я так спешила во время «красок», теперь полон народа, а сами они ушли безвозвратно.

Мужчина замер, как истукан. Они с Алексой не говорили по душам с того самого чудовищного мая, когда Оливер просил ее не вкладывать столько надежд в безнадежное дело. Дочь после этого закрылась и больше не тревожила его душевными порывами, которые, естественно, не прекратились, но стали недоступны главе семьи. Он совершенно точно знал, что у Алексы все в порядке, и ее есть кому поддержать, поэтому счел затворничество как естественную стадию роста. Однако сегодня был особенный день.

Изыскав лишний стул, Оливер присел рядом с дочерью. Маленькая, но такая взрослая! Истерзанная испытаниями, но такая прекрасная. Хрупкая и удивительно сильная в любых ситуациях. Он безмерно гордился ею. И теперь предстояло найти нужные слова, не броские, но включающие ее.