Текст книги "Краски. Путь домой. Часть 5"

В середине января в ее почтовый ящик упала открытка с изображением пальм на фоне пляжей Калифорнии. Принявшая картинку за ошибку Аманда повернула карточку обратной стороной и вскрикнула от неожиданности. На месте сообщения значилось лишь одно слово: «Приезжай!», а обратный адрес призывал в теплые края. Но больше всего ее поразила подпись – Сара Лотман. Ее Сара восстановила девичью фамилию и осела в…

Где? Ей не показалось? В Сан-Франциско? Боже, эта пара матери и сына-переростка просто неразлучны! Чего ради? Хорошо, это не ее дело. Уж она-то точно сбежит подальше от Стива и ни за что не поселится с ним не то, чтобы в одном городе, в одном Штате! Америка – достаточно обширная страна, чтобы не пересекаться с ним никогда, даже случайно!

Окрыленная Аманда едва не выбежала из квартиры за билетом. Сара стала ее путеводной звездой, надеждой на лучшую жизнь! Не зря подруга хотела выбраться из этой клоаки, и выбралась-таки!

Нет, импульсивным действиям сейчас не место. Во-первых, женщина достала все деньги, которые у нее были, включая сберегательную книжку Люка, отпускные средства с завода и кое-какая «мелочь», отложенная ею на «черный день». Собралась вполне приличная сумма. Драгоценностей у миссис Роджерс не было, единственное кольцо сын унес этой грымзе Стоун, отказавшейся даже сменить фамилию ради ее сына.

Сын. Что она могла сказать Стиву на прощание? Нет, не так. Что единственно верное она могла для него сделать, помимо как оставить парня в покое?

И Аманда приняла решение. Накинув пальто, она вышла из дома, в чем была – узкие джинсы и клетчатая голубая рубаха – по направлению к риэлтерской компании. Медлить и ждать женщина не собиралась, а потому согласилась на первую же предложенную ей сумму, весьма круглую, пообещав освободить квартиру не позднее, чем через месяц.

Теперь его доля. Можно было бы, конечно, передать Стиву чек, но тогда ее авантюра могла стать известна жадной до денег невестке, а это Аманду не устраивало. Поэтому теперь бездомная вдова перевела в наличные половину от вырученных средств и, выбрав самый близкий к их дому банк, арендовала на год ячейку с конфиденциальными данными без возможности продления. Пачки купюр улеглись ценным грузом на дно жестяного кейса, и тот отправился в хранилище к сотне себе подобных.

Теперь вещи. Что ей могло понадобиться в Сан-Франциско? Всю зимнюю одежду Аманда решила оставить тут. Старая, невыносимо пахнущая нафталином, так уважаемым Люком во времена атак моли, она не вызывала желания тащить ее в новую жизнь. Путешественница собрала белье, кое-какие фотографии, любимые рубашки сына и несколько джинсов, стопку летних платьев, запасную пару обуви и деревянные резные солонку с перечницей – все, что было дорого ее сердцу, забившемуся вдруг чаще от предстоящей дороги и долгожданной встречи.

Теперь путь. Она приобрела билет на самолет из Сиэтла до Сан-Франциско и заказала на день вылета такси. Там она уже сориентируется на местности, бесполезно что-то решать из этой дыры, уж с большим-то городом Аманда найдет общий язык.

Никакой тоски по Миррормонту, ничего вроде прощального посещения памятных мест, к черту все! Опостылевший край с никчемными людишками, счастливо оставаться.

Прощание с сыном не доставило ей тех душевных неудобств, как сообщение Стива о покупке мастерской. С совершенно ровным сердцем Аманда вручила сыну ключ от ячейки и, негласно наслаждаясь скандалом за стеклами его жилища, подтверждающего все слухи о том, что паре живется вместе очень несладко, покинула гнусный городишко в поисках лучшей жизни, как когда-то давно сбежала из дома родителей.

Самолет оказался гораздо больше, чем представляла его себе путешественница, а Сан-Франциско – гораздо холоднее и не такой солнечный, как обещала Калифорния. Аманда покинула территорию аэропорта на заднем сидении кукурузного цвета «Тойоты Краун Виктория» бородатого года выпуска, предвкушая встречу с самым дорогим ее сердцу человеком. Путь по самому красивому городу штатов, если не мира, проходил под густыми шапками серых облаков, но гостью побережья это не смущало. Любая точка земного шара будет лучше родного города Люка Роджерса, спрятавшегося в северных лесах штата Вашингтон.

Четверть часа, и она на месте. Дом Сары располагался у самого моря с края от дороги, последним в веренице себе подобных. Обычный старенький одноэтажный домик, каких было полно и в Миррормонте, с крошечным садиком, гладко застеленным газоном, скорее всего, казался хозяйке жилища особняком, после ее тесного трейлера. Океанический ветер гнал по побережью теплую поземку песка, мелко стучащего по обуви гостьи. Аманда подошла к входной двери дома и нажала кнопку звонка.

Приезжать без предупреждения не являлось отличительной чертой миссис Роджерс, но она прибыла по приглашению. Только это и оправдывало визитершу, так вероломно нарушившую покой сбежавшей уроженки Миррормонта.

Дверь открылась, и за ней показалась светлая лучистая Сара. Боже, как же она изменилась! Блестящий каскад темных отросших ниже лопаток волос обрамлял идеальное ровного цвета лицо женщины, а ее зеленые глаза, светившиеся жизнью, загорелись еще ярче, едва она поняла, кто перед ней стоит.

– Эми, дорогая моя! Наконец-то ты приехала! – Воскликнула хозяйка дома и бросилась обнимать подругу.

Оглушенная ее порывом Аманда немного отшатнулась от неожиданности, поразившись лучику тепла по имени Сара Кентмор, погасшему со смертью Томаса, но потом плюнула на все предрассудки и сжала родную душу в своих руках, упиваясь запахом ее духов и тела.

– А ты прекрасно выглядишь! – Заметила Аманда, отстранившись от подруги и разглядывая ее со всех сторон.

– А ты – ужасно, – рассмеялась та в ответ и отступила в сторону, пропуская ее в дом. – Проходи, будем вычищать из тебя серый дух Миррормонта.

Квадратная ухоженная гостиная с панорамным окном на океан встретила уютом и безмятежностью. По центру комнаты приютился большой диван в виде разомкнутого квадрата с журнальным столиком внутри, в одном углу возле окна стоял стеклянный шкаф с книгами и какими-то статуэтками, а второй угол занимала раскидистая пальма в высоком горшке. Вглубь дома уходила открытая дверь, продолжавшаяся коридором, по обе стороны которого расположились три входа в две спальни и кухню, светлую и довольно обширную. В нее Аманду и повела приятельница. Стандартный чай и нестандартный для Сары обед, будто она готовилась к встрече званого гостя.

– Ты прекрасно готовишь! – Похвалила ее Аманда, поедая угощение. – Никогда бы не подумала, что это твое занятие.

– Я тоже, – усмехнулась кулинар. – Но, когда в твоем распоряжении такая чудесная кухня, грех было не попробовать! Я не готовила со времен совместной жизни с Томом, постоянно жила на полуфабрикатах, как-то смысла не видела.

Аманда кивнула. Она и сама не знала, как готовит, потому что желание к творению чего-либо пропало очень давно, еще в младенческие годы ее сына.

– Прекрасно тебя понимаю! – Ответила собеседница, набивая рот очередной порцией пищи. – Люк своими бесконечными каверзами тоже обрубил все на корню, убил во мне любовь к нему.

– А Алисия говорит, что мы сами принимаем решение, любить или нет, – возразила Сара. – Что извне ни один человек не может заставить нас чувствовать что-либо, если мы сами не позволим.

Едва не поперхнувшись содержимым рта, гостья уставилась на давнюю подругу, словно только сейчас заметив изменения в ней. Светлая, позитивная, радостная, Сара явно влюбилась в кого-то, не иначе! Стоп, она сказала…

– Кто такая Алисия? – Настороженно спросила она, чувствуя в груди укол ревности.

– Мой психолог, – просто сообщила брюнетка. – Она чудесная!

Дожили, Сара Кент… Лотман ходит к психологу. Жадно впитывая рассказы подруги, Аманда услышала и причины, по которым женщина вернула себе девичью фамилию, а именно: развод с мертвецом во всех смыслах, чтобы ничего не отвлекало вдову от живого мира. История основывалась на каких-то странных фактах переселения душ, или, как поняла слушательница, неком «заражении» умершим родственником, который очень сильно запал в сердце однажды. В итоге человек живет не свою жизнь, отравляется чужими ошибками и идет чужим путем, игнорируя при этом свой. Как это было возможно, Аманда не смогла усвоить, но подобная схема испытаний в семье объясняла многие перевертыши и каламбуры в ее жизни, взять хотя бы непомерное курение с целью умереть от рака гортани, как ее свекровь однажды.

– И как от этого излечиться? – Поинтересовалась курильщица, скептически вздернув левую бровь. – Неужели это теперь пожизненное проклятие предков?

– Алисия сказала, что достаточно осознать, чьи паттерны ты повторяешь, кого не смог отпустить ты или твой родной человек, – сообщила Сара.

Аманда задумчиво уставилась мимо подруги, осознавая информацию.

– Получается, что моя тяга к никотину может быть продиктована тем, что Люк так и не смирился со смертью своей матери и оставил этот путь мне, вместе с остальными сбережениями? – Изумленно вынесла она вердикт.

– Вполне возможно!

– И что дальше?

– Ничего, – пожала плечами рассказчица. – Хочешь ли ты курить сейчас?

Женщина задумалась меньше, чем на минуту, чтобы понять, что к сигаретам теперь появилась стойкое отвращение. Да и вообще, курила она последний раз в своей кухне в Миррормонте перед отъездом в аэропорт Сиэтла. С момента последней сигареты прошло минимум семь часов, а потом началась канитель с транспортом, и путешественница попросту забыла о своей дурной привычке. Получается, она курила лишь потому, что сама квартира велела ей курить, пропитанная куревом предыдущей владелицы?

Невероятно! На мысли о сигаретах из недр тела поднялась какая-то гадкая тошнота, которую вовсе не хотелось забить очередной порцией яда, а напротив, избежать любого контакта с ним, как при отравлении всей системы. Видимо, донельзя изумленный вид Аманды рассказал о ее ощущениях многое, раз Сара залилась искренним хохотом, рассыпав по спине гостьи горсть мурашек от перезвона счастья в этом звуке.

– И что мне теперь молиться на твою Алисию? – Всплеснула Аманда руками, вложив в эту фразу чуть больше злости, чем следовало.

– Прости, не хотела тебя задеть, – мягко произнесла Сара, погладив ей желтую ладонь своими розовыми пальчиками, – просто она квалифицированный специалист, реально помогающий мне справиться с проблемами. Не хочешь пообщаться с ней?

– Нет.

Первый калифорнийский день ее жизни подходил к концу. Сара выделила ей спальню по соседству со своей, и теперь женщины жили под одной крышей без детей, как и мечтали когда-то давно. Аманда развесила в небольшом шкафу свой малочисленный скарб, выставила обувь и разложила по ящикам фотографии, после чего зашла к подруге в соседнюю комнату с двумя деревянными резными тубусами – единственным воспоминанием о чудесах, выходящих из-под рук сына. Хозяйка дома подозвала ее к себе, и они разлеглись на двуспальной кровати Сары с поделками перед глазами.

– Рукастый, – промурлыкала нежно брюнетка, поворачивая изделие разными гранями. – А я даже не знаю, чем занимается Дениэл, и откуда у него взялись те деньги, которые я забрала. Пусть бы и ограбил кого, какая разница?

– Работает на какого-то большого дельца, – пробубнила Аманда, любовно разглядывая Сару, пока та вертела деревяшку. – Привозил свою девицу в Миррормонт прошлым летом, вроде как дочка его начальника.

– Алекса, – кивнула собеседница. – Они были у меня в прошлом месяце, она чудесная девочка, хоть и, по мне так, излишне молодая. Это она посоветовала мне Алисию.

От одного имени этой Алисии Аманду кидало в дрожь. Либо его было слишком много в жизни ее любимой женщины, либо…

Она резко поднялась с кровати и вышла в свою спальню за сигаретами. Курить особо не хотелось, но изнутри распирало некой злостью ко всему миру, и хотелось просто забить чем-то это чувство, прекратить его, выключить. Она еле нашла заветные соломинки на самом дне дорожной сумки. Теперь спички. У Сары газовая плита, огонь там! Гостья рванула на кухню в поисках предметов для прикуривания. Выдвигая ящики, она рылась в них трясущимися руками, не соображая особо, что творит.

– Аманда, не вздумай курить в доме! – Раздался голос Сары за ее спиной, и хозяйка жилья поспешила отобрать у нее отраву из рук. – Боже, если бы ты знала, каких усилий мне стоило вытравить запах от прошлых жильцов! Ремонт, масла́, индийские дымовые палочки, освежители воздуха – целый арсенал!

– Ты просто завидуешь, что я курю, а ты нет, – бросила Аманда со злобой. – Верни мне мою сигарету.

– Не завидую, – с болью опровергла инсинуации Сара. – Это убивало меня. И тебя убивает. Прекращай это.

– Указывай своей Алисии, – выплюнула гостья и заткнулась, сказав лишнее.

Изнутри стало безумно гадко от себя и стыдно так сильно, что не хватало сил посмотреть Саре в глаза. Она сдала все карты. Раскрылась. Проиграла.

– Ты ревнуешь? – Спросила красотка шутливо.

Поддержать тон не удалось, Аманда не нашла в себе сил повернуть все в шутку и от этого разозлилась еще больше.

– Вот еще.

– Ты ревнуешь! Это мило, – расплылась Сара в довольной улыбке и, насладившись моментом сполна, снова стала говорить серьезно. – Эми, я люблю только тебя. Алисия великий человек, но она не прошла со мной и половину того пути, что довелось тебе. Не ревнуй.

– Я не ревную.

– Ревнуешь.

– Ну, хорошо! Я ревную, окей? Довольна? – Вдруг вспыхнула Аманда. – Мне больно, что какая-то чужая тетка сделала мою Сару счастливой и радостной, какой не смогла сделать ее я! Более того, меня когда-то еще и обвинили в том, что я тебе жизнь ломаю, не даю отойти от потери, зарастить раны, что реализовываюсь на твоей боли и вкладываю в тебя свою ненависть к мужчинам! Ты это хотела услышать? Я на тебя ужасно влияю, но без тебя я не справилась! Не смогла найти стимула жить! Понимаешь? Ты уехала, и жизнь встала на паузу. Я не смогла без тебя! А теперь, получается, Гейл прав. Ты болела все эти годы и из-за меня в том числе. Я чудовище, сломала жизнь и тебе, и Люку, и Стиву.

Последние слова ее прошелестели тихим шепотом. Блондинка вдруг испугалась сама своих же заявлений и проклятий, не готовая к принятию ответственности за них. Она уставилась в пол, сгорая со стыда, не в силах больше терпеть себя в этой жизни.

Вдруг теплые пальцы подруги коснулись ее щеки и приподняли лицо за подбородок. Сара заглянула ей в глаза, достав до самого сердца, и нежно поцеловала в щеку.

– Ты ломаешь жизнь единственному человеку каждый божий день, милая, – проговорила она гостье на ухо, обняв крепко. – Себе. И только ты сама можешь запретить себе это делать, победить своих внутренних драконов, найти свой путь домой. Никто больше не указ им, только ты сама.

Невольно Аманда протянула руки к талии подруги и прижала к себе крепко, сгорая от благодарности к ней и какой-то глубинной поджигающей все живое любви. От волос Сары пахло цветочным шампунем, и они щекотали ей нос. Теплая мягкая женщина в ее руках любила Аманду так же сильно, как она любила Сару, идеальная жизнь, но все равно тревога не давала покоя. Гостья провела грубыми сухими ладонями по стройной спине брюнетки, ощущая ответственность за нее на грани безумия, желая всем сердцем быть счастьем для этого светлого человека, не обузой.

Они простояли на кухне, обнявшись крепко, довольно долго. За окном разлилась синяя темнота, чуть отсвечивающая желтыми вкраплениями фонарей, а Аманда так и не смогла найти в себе силы отпустить родное тело от себя. Она словно напитывалась у источника, латала раны, изгоняла боль. Наконец, собрав волю в кулак, стойкая духом блондинка забрала сигарету из рук подруги и вставила ее назад в пачку. Она попробует бросить ради Сары. Ради себя ни черта не получается, так хоть ради нее.

Жизнь с любимой женщиной вдохновляла на подвиги. Выходные закончились, и Сара ушла на работу. Она трудилась секретарем недалеко от своего жилья в небольшой конторе, абсолютно довольная трудоустройством. Аманда же принялась заниматься бытом в полную силу с таким энтузиазмом, какого у нее никогда не было в прокуренной двушке Миррормонта. Она покрасила чердачные стены и укрепила крышу, перетянула кухонные стулья и починила кран, выбрала затирку для плиточных швов в ванной и уже готовилась обновить их. Жизнь шла вперед, ранняя калифорнийская весна согревала тела женщин, решивших жить вместе, а взаимная любовь – сердца. Половину своих средств Аманда отдала Саре на погашение остатка платежей за дом, хотя та сопротивлялась посильнее тигрицы, и теперь той не требовалось выкраивать деньги на ежемесячный взнос за кредит, что сделало брюнетку еще более расслабленной и красивой. Сама же Аманда вполне справедливо заметила, что у нее эти средства как раз ушли бы на съем жилья, так что все по-честному. Это и стало перевешивающим доводом.

Сожительницы прекрасно проводили время, встречали лето с его буйной южной растительностью, много общались, ездили по паркам и заповедникам, посещали торговые центры и обновляли гардероб. Такая жизнь нравилась Аманде гораздо больше, чем то, что у нее было в северном штате. И тут дело было не в праздном существовании – она не собиралась быть бездельником или нахлебником – а в музе рядом, подарившей ей смысл двигаться вперед. И она двигалась, даже решилась тоже найти себе работу, пока Сара днем трудится.

Общение клеилось, хоть Сара иногда и прибивала ее дифирамбами этой странной женщине Алисии, но Аманда уже менее ревностно относилась к этому имени, смирившись, что конкурентка – часть их жизни. А еще женщина начала замечать за собой, что ее теплое отношение к подруге стало перетекать в нечто большее, чем просто дружба. Частенько Аманда ловила себя на мысли, что хочет прикоснуться к Саре без видимой на то причины, обнять, просто лечь рядом и держать ее в объятиях. Энергии большого города взяли ее в оборот, закрыли от любопытных глаз горожан, и наружу полезло что-то глубинное, теребящее сердце и душу, когда Сара была рядом. И сколь бы гостья не пыталась отталкивать от себя мысль поцеловать красавицу, она все чаще посещала ее перегретую южным солнцем светловолосую голову.

Когда Аманда смирилась со своим романтическим настроем к приятельнице, ум решил замучить ее вопросами основательно. Что она может дать подруге и как организовать ее счастье? Хочет ли она интимной связи с той, мужа которой знала как прекрасного человека, пока тот не сгинул? Вообще, каково это – испытывать страсть к представителю своего же пола? И еще миллион бестактных вопросов, которые невозможно было выгнать из головы, но и обсудить не с кем. Все они посещали ее, когда Сара уходила на работу, и испарялись, едва ее возлюбленная возвращалась домой.

Осознав, что мучается от безделья, она вышла по первой откликнувшейся на ее резюме вакансии на производство карамели в крошечный цех на десять сотрудников в двух трамвайных остановках от дома. Женский коллектив, непыльная работа за станком по автоматической нарезке упаковки – только следи, социальный пакет и стабильная зарплата, то, что нужно. Но мысли мучили ее и там, только теперь затрагивали и остальные сферы ее деятельности. Например, прошлую работу с гнилыми сотрудниками, семью с мужем-подлецом и сыном, который в итоге променял ее на рыжую демоницу – будь они счастливы оба! – и собственный внешний вид, которым она не занималась со времен беременности.

Решив начать с малого, Аманда опросила своих товарок по цеху и выбрала себе простенький салон красоты, куда записалась на стрижку и укладку. На месте она соблазнилась еще и на легкую биохимию и покинула парикмахерскую с приятной волной в блестящих, отполированных рукой специалиста волосах. Светлые локоны теперь развевались на ветру, скользя по ее порозовевшим за недели без курева щекам.

– Боже, какая же ты красивая! – Воскликнула удивленная ее обновлению Сара, едва женщина вошла в дом.

Ради этих наполненных жизнью глаз блондинка была готова на что угодно! Подруга сияла неземным светом, и Аманда, ведомая чем угодно, только не здравым смыслом, приблизилась к ней и взяла обеими ладонями за лицо, нежно поглаживая щеки большими пальцами. Женщины столкнулись взглядами, и все стало ясно без слов. Очень плавно, словно во сне, она приблизилась к лицу Сары, смыкая их губы в нежном поцелуе.

Пространство замерло, как жук в янтаре. Аманда, отважившаяся на отчаянный шаг, боялась пошевелиться, отстраниться и встретиться взглядом с подругой. Она была уже готова раскаяться за свой вольный жест, когда Сара ответила на поцелуй нежно, но более решительно, чем ее светловолосая партнерша. Пол поехал у нее из-под ног, а сердце бросилось галопом, разгоняя застоявшуюся кровь по венам. Осмелев, Аманда обхватила любимую за плечи и настойчиво прижала к себе. Ничего более восхитительного она не ощущала в жизни, даже страсть с Люком в первые недели знакомства не шла ни в какое сравнение с этим контактом по теплу и единению.

Истосковавшиеся по нежности женщины осели на стоявший в гостиной диван. Ничего не было важно теперь, только ее губы, ее тело. Аманда враз забыла всю свою предыдущую жизнь, обесценив все обиды, невзгоды и душевную боль. Зачем они страдали столько лет по разным мелочам, когда у их ног был весь мир?

Время остановилось, как и мысли. Сердце колотилось ошалелым мотором, а физиология явно дала о себе знать пульсацией в определенных органах, которые, как думала Аманда, давно уже перестали функционировать. Задохнувшись от своего желания и всерьез испугавшись его, она мягко отстранила от возлюбленной губы, сохраняя близость конечностей и лиц.

– Я люблю тебя, – прошептала она Саре, ничуть не лукавя.

– И я тебя люблю, Эми, – отозвалась та и прижалась к ней всем телом, словно кошка.

Аманда оглохла от счастья. Ради этих минут можно было мучиться еще сотню лет в браке с недомужчиной, если ей пообещают потом такой сладкий финал. А она ведь совсем не старая, в декабре ей будет всего пятьдесят лет! Вся жизнь впереди с любимой женщиной!

Боже, что она несет? Откуда эти странные мысли? Неужели, они отважатся закрутить роман друг с другом после стольких лет траура и пуританства?

– Не представляю, что дальше, – проговорила Сара, прочитав ее мысли, и Аманда усмехнулась, прижав к себе покрепче самое ценное.

– Не важно, – решительно отрубила она мысли обеих. – Пусть жизнь течет, я буду рядом. Куда-нибудь да выплывем.

С этой рыбкой любое течение стало по плечу. К середине лета Аманду повысили до бригадира смены с окладом вдвое большим, чем у работника цеха, притом, что она ничего для этого не делала и не желала. Все достижения и успехи она списывала на свою любимую музу, ради которой хотелось совершать подвиги.

До интимной сферы женщины так и не добрались, негласно останавливаясь на любви и нежности друг к другу, не снимая одежды, хотя Аманда и ощущала порой желание и нетерпение своей спутницы, такой же окрыленной, как она сама.

Дни наполнились невероятным трепетом, и миссис Роджерс даже в какой-то момент перестала узнавать себя в зеркале: оттуда на нее смотрела красивая, ухоженная и подтянутая блондинка, выглядящая гораздо моложе своих лет. От капиллярной сетки на щеках остался лишь здоровый румянец, желтизна ушла, а мимические морщинки теперь собирались в уголках ее глаз только при искренней улыбке. Аманда впервые в жизни стала спешить с работы домой, желая увидеть свою пассию как можно скорее.

Расцвела и Сара, насколько это было возможно в ее и без того цветущем виде. Казалось, женщины получили заслуженную радость, вымученную годами невзгод и осложнений. Впервые в жизни Аманда могла сказать, что, похоже, теперь она знает, каково на вкус такое сладкое слово «счастье»!

Тем временем подходило к концу их лучшее лето. Календарная осень полноправно вступила в свои владения, но женщины не замечали особой разницы ни в погоде, ни в настроении. Зря говорили, что Фриско отличается влажным и ветреным сентябрем с туманами и моросью. На фоне сырого Миррормонта им казалось, что красивее и теплее осени не сыскать нигде на свете. И дело было не только в атмосферных явлениях. Подруги нежились на солнышке собственных чувств, запрещенных доселе, неизведанных, отвергнутых ими.

Но теперь все менялось. Аманда действительно дала себе установку, а с ней – разрешение и шанс быть, наконец, довольной жизнью. Конечно же, вечно состояние полета продолжаться не могло, потому что мысли, посещавшие их головы, женщины активно скрывали не только друг от друга, но и от самих себя. Тысячи вопросов без ответа зависали в воздухе осколками нерешенных дел, набравших в итоге критическую массу.

Так однажды, вернувшись с работы, Аманда застала возлюбленную в гостиной, стоявшей в глубокой задумчивости у окна. Сара, всегда радостно встречавшая ее у порога, сейчас лишь повернула голову к ней и печально улыбнулась.

– Что стряслось? – Бросилась к ней Аманда, но та лишь отрицательно покачала головой, не желая все усложнять. – Говори, Сара, я же не успокоюсь, ты знаешь!

Грустная женщина помялась немного, и блондинка обняла ее, подбадривая на разговор, раз уж время пришло. Ей и самой было, что сказать. Уж больно сильно прошедшее лето напоминало сон, этакий отпуск для концентрации сил, но пришло время работать дальше, однако с оглядкой, что теперь она достойна счастья.

– Я всегда тебе обо всем рассказывала, Эми, когда мы были подругами, – начала Сара тихим голосом, насторожив слушательницу этим предательским словом «были» и заставив задуматься, а кто же они друг другу сейчас? – Но теперь все так изменилось, тут такое дело… Похоже, я до сих пор люблю его. Хотя мы с Алисией столько работали на эту тему! Немыслимо! Столько раз я отпускала его, но все без толку. Сердце тянется к нему, словно мы расстались вчера.

Рассказ был нестройным, запинался об эмоциональные пороги и болезненные точки, но Аманда вздохнула с облегчением, когда поняла, что дело всего лишь в мужчине.

– Это нормально, дорогая, – кивнула она. – Ты до сих пор любишь Тома, потому что он был твоим мужем. Не чужой ведь человек.

– Кого? Тома? – Изумленно уставилась на нее Сара, выбравшись на секунду из теплой тоски. – Боже, нет! Я про Гейла. Он был со мной двадцать лет, не требуя ничего взамен. Я бы многое отдала, лишь бы увидеть его снова.

– Гейла? – Вытаращила она глаза, вспоминая этого неухоженного, лохматого работника пивнушки, но уважение к партнерше не позволили ей высказаться плохо о грубом типе, ведь та любила его. – Что ж, ладно. Тогда напиши ему, ты знаешь его адрес!

– Не знаю, в том-то и дело! – Отчаянно всплеснула руками Сара. – Раньше он жил у меня, а где теперь его искать – ума не приложу.

Гостиную наполнил искренний хохот Аманды. Похоже, риэлтерская компания очень хорошо знала свое дело, раз владелица жилья не была в курсе, кто сменил ее.

– Он так и живет у тебя! – Заявила она, отсмеявшись. – Выкупил твой трейлер.

– Нет! Не может быть! Тогда я напишу. Однажды.

– Что тебя сдерживает?

Сара задумалась на несколько секунд, нахмурившись. Конечно, это не испортило ее милого личика, но сдвинутые брови подруги Аманда не видела уже очень давно. Видимо, не так-то просто выгнать из них обеих серый дух Миррормонта.

– Мне кажется, я его сильно мучила, – выдала, наконец, брюнетка кусочек своего чувства вины. – Он ради меня делал все, даже орал, когда это требовали обстоятельства. А я его сначала выгнала, а потом и вовсе бросила.

– Он переживет, иди, пиши, – отрезала Аманда.

– А как же мы?

На нее с теплом, нежностью и болью смотрели зеленые глаза возлюбленной, и сердце сжалось от мольбы в этом взгляде. Пришло время расставить приоритеты, от себя не сбежишь. Теперь крепко задумалась и Аманда, что их ждет, и как быть дальше.

– Мы… – Повторила она это томное соблазнительное слово, собираясь с духом. – Сара, я тебя очень люблю. Искренне. И ревную невероятно, хочу владеть тобой полностью. Но я понимаю, что мы обе должны быть счастливы в ином виде. Ты – с Гейлом, а я… Я пока не знаю. Не знаю, смогу ли еще когда-либо доверять мужчинам.

Похоже, она сдалась. Отпустила любимую женщину туда, где та будет счастлива. Как и любого другого дорогого ее сердцу человека. Видимо, это и есть любовь.

От осознания неизбежности внутри поднялся бунт несогласия. Она хотела бороться всеми силами за ту, которая, расчувствовавшись, обняла ее крепко-крепко, окутав шлейфом своих душистых темных волос. Но Аманда знала, что борьба – это не про любовь, это про войну. А воевать она больше не хотела.

– Я желаю тебе простого женского счастья, чем бы ни обернулось дело в итоге, – промурлыкала Сара куда-то в район ее шеи, принимая заботу, такую печальную и жестокую для их союза.

– Спасибо! – Отозвалась собеседница чуть грубоватым голосом. – А теперь пиши.

Глубоко вздохнув, Сара двинулась к своей спальне, не выпуская ее руки. Аманда шла за ней немного помятая, но преданная и спокойная, готовая отпустить свою любовь, которую совсем недавно нашла. В конце концов, чувства никуда не уходят, никакой Гейл Уиллис не запретит ей любить подругу, как бы ни старался.

В спальне хозяйка дома выдвинула ящик тумбы и, вытащив из пачки открыток одну с потрясающим калифорнийским закатом, заполнила строки с адресами. После чего вывела свое коронное «Сара Лотман». Текст письма не шел. Ручка несколько раз опускалась на плотный картон открытки, но поднималась вновь, повинуясь сомнениям отправительницы. Сара мешкалась, то ли от наличия молчаливой свидетельницы рядом, то ли от непонимания, что сказать мужчине, которого сама же бросила. Но вскоре, преодолев адовы муки, она все же нацарапала лаконичное: «скучаю по тебе», и отложила открытку, тяжело выдохнув, будто сдала экзамен.

– Завтра отправь, – промолвила Аманда таким тоном, что прекословить не было смысла, особенно после таких усилий.

– Отправлю, мам, – слабо отозвалась Сара и завалилась на подушки, прикрыв глаза.

Пролежала она недолго. Аманда даже не успела сообразить, что же дальше, как женщина поднялась с кровати и позвала ее на вечерний чай. Лучшего и не придумаешь, когда путь дальше неясен. В любой непонятной ситуации пейте чай.

Хлопоты на кухне стали уже привычным делом для сожительниц. Словно продолжение друг друга, женщины складно накрывали на стол – одна могла начать дело, вторая закончить, без слов, без просьб, просто ощущая партнершу на кончиках пальцев. О такой личной жизни Аманда и мечтала, читая сказки о принцах в детстве, кто бы мог подумать, что мечта исполнится с женщиной? Но вскоре все закончится. Кто знает, как скоро Гейл отреагирует на письмо? Опять ее счастье зависит от него.

– Расскажи про Стива! – Выдернула ее Сара из недобрых мыслей. – Как он поживает?