Текст книги "Прелесть"

Постепенно он замечал и другие отличия. Иначе наклонено дерево на краю луга. Добавился изгиб у реки далеко внизу.

Дженкинс молчал, купаясь в солнечных лучах и слушая щебет женщин, которые расстилали скатерти и выкладывали снедь из корзин.

«Надо им сказать, чтобы не съели все в один присест, – подумал робот. – Пищи должно хватить на пару дней, пока мы не найдем съедобные коренья, рыбу и фрукты.

Да, скоро придется открыть им глаза. Сказать: отныне вы можете полагаться только на собственные силы. Зато вам позволено делать все, что угодно. Этот новый мир – ваш.

И надо предостеречь их насчет коббли.

Впрочем, это не так уж и важно. Человек умеет справляться с угрозами. Беспощадно сметая все, что встает у него на пути.

– Господи, защити бедных коббли, – вздохнул Дженкинс.

Банда смертников на Мэйн-стрит

1
Должок

Шериф Клинт Паркер остановил буланого мерина на краю неглубокого ущелья. За ущельем раскинулось ранчо Аткинсов. Паркер устремил взгляд на покосившиеся домики, припоминая все углы и закоулки.

С годами эти скромные постройки не стали выглядеть богаче. Вон сарай, где они с Люком прятались в детстве. Вон ручей, где они рыбачили. Вон покосившаяся изгородь – выглядит так, словно устала от жизни, да еще хватила лишку. А ведь старый Мэтт клялся и божился, что поправит ее и она будет как новенькая.

Старый пес заметил незваных гостей. Бочком слез с крыльца, доковылял до ворот и сердито залаял.

– Что задумался? – хмуро спросил Фрэнк Бетц, старшой с ранчо «Дикая индейка». – Где твоя шерифская храбрость?

– Они мне как родные, Бетц, – сказал Паркер. Помолчав, объяснил: – Старый Мэтт Аткинс с женой приютили меня, когда родителей забрала холера. Обращались со мной как с сыном. А Люк мне как брат.

– Короче говоря, у тебя кишка тонка, – насмешливо процедил Бетц.

– Думаю, – тихо сказал Паркер, положив руку на кобуру, – что Люк Аткинс не убивал твоего босса. Но если улики покажут, что я не прав, я его арестую. Хочешь что-нибудь добавить?

– Нет. – Бетц, коренастый красномордый парень, сгорбился в седле. – Ни слова. Меня все устраивает.

Паркер тронул буланого шпорой, и тот галопом пустился вниз. Старый пес, охромевший от ревматизма, с лаем вышел навстречу. Признал Паркера, умолк, приветственно завилял хвостом и поплелся к дому.

Старый Мэтт Аткинс с извечной трубкой под седыми усами выбрался из кресла-качалки на обветшалом крыльце.

– Привет, сынок! – крикнул он и тут же осекся, увидев Бетца.

– Здравствуй, Мэтт, – сказал Паркер. – Люк дома?

– Был где-то здесь. Пойду разбужу мать. Скажу, что за гость пожаловал.

– Пока не надо. – Паркер предупреждающе поднял руку. – Как она?

– Неважно. – Старик сосредоточенно попыхтел трубкой, в усах у него заклубился табачный дым. – Старость не радость. Она по тебе скучает, Клинт. Давненько ты к нам не заворачивал.

– Дела, – ответил Паркер.

И сразу понял, как паршиво звучит эта отговорка. Старики взяли тебя сиротой и вырастили как своего, а теперь у тебя дела.

Дверь открылась. На крыльцо вышел Люк.

– То-то я слышу, голос знакомый, – сказал он. – Ты ко мне, Клинт?

Кивнув, Паркер провел языком по пересохшим губам. Ясное дело, Люк с Мэттом понимают: что-то не так. Достаточно было увидеть Бетца. Оба знают, что по собственной воле Паркер не стал бы разъезжать бок о бок с этим подонком.

– Что стряслось, Клинт? – спросил Люк.

– Ничего особенного, – подал голос Бетц. – Так, небольшое убийство.

– Что он тут забыл? Захватчик, чтоб его! – рявкнул старый Мэтт, вцепившись в перила. – Зачем ты привел его, сынок? Какое еще убийство?

– Он здесь по делу, Мэтт, – сказал Паркер. – Убили Байрона Кэмпбелла. Подстрелили из засады в Телячьем каньоне.

– Проклятье! – Старый Мэтт сплюнул за перила. – Только и всего? Тому, кто это сделал, надо премию выписать.

– Люди Кэмпбелла считают, что его убил Люк, – тихо сказал Паркер. – В тридцати футах от тела нашли гильзу от патрона сорок пять – семьдесят.

– Не шути так, Клинт. – Старый Мэтт, выпрямившись, нетвердо шагнул вперед. – Рановато для таких шуток.

– Это не шутки, – проворчал Бетц. – Это, черт возьми, не шутки, а убийство.

– Судя по гильзе, стреляли из нашей старой винтовки. Таких здесь ни у кого нет. Но тут какое-то недоразумение. – Люк оторопело потряс головой. – Я весь день просидел дома.

– Люк эту винтовку уже неделю как в руки не брал! – крикнул старый Мэтт. – Последний раз стрелял с нее в то воскресенье, когда к нам волк повадился.

– Да ну, к черту! – рявкнул Бетц. – Хватит языком чесать! Все знают, что его убил Люк.

– А ты лучше помалкивай! – Сердито взглянув на него, шериф повернулся к Люку. – Прости, но придется тебе поехать с нами в город. Такие вопросы на крыльце не решаются.

– Берешь меня под арест?

– Выходит, что так, – кивнул Паркер.

– Значит, против своих попер? – взвыл старый Мэтт. – Против тех, кто тебя выкормил? Тех, кто тебя в обиду не давал? Связался, стало быть, с захватчиками? С теми, кто у нас землю отбирает? Как спутался с дочкой Хортона, так сразу…

Люк схватил отца за плечо. Развернул лицом к себе.

– Бать, не лезь. Это касается только нас с Клинтом. Я поеду, а потом мы оба вернемся и сядем ужинать.

– Размечтался, – буркнул Бетц.

Наступили сумерки. Паркер зажигал лампу, когда в кабинет к нему вошла Энн Хортон, стройная и подтянутая, в клетчатой рубашке и комбинезоне Леви Стросса. На красивом веснушчатом лице читалось беспокойство.

– Добрый вечер, Энн, – сдержанно поздоровался Паркер.

Он был рад, что теперь ему есть с кем поговорить. Накрыл лампу стеклянным колпаком, бросил горелую спичку в кофейную банку, служившую ему пепельницей.

– Клинт, ужас-то какой, – сказала Энн.

Паркер кивнул:

– Я знал, на что иду, когда нацепил звезду на грудь.

– Но вы с Люком лучшие друзья! – возразила она, – Он тебе почти как брат.

– Верно, – согласился Паркер. – Аткинсы обращались со мной как с родным. Когда Люку покупали штаны, я тоже не оставался без обновки. Стоило нашкодить, и старый Мэтт скорей наказывал Люка, чем меня. Хотя, как правило, виноват был я. – Он задумчиво смотрел на лампу. – Мы в детстве дурачились, как все мальчишки. У нас даже была тайная пещера, где мы искали клад и прятались от индейцев. Никто о ней не знал, ни одна живая душа.

– Кроме меня, – тихо напомнила Энн. – Ты мне ее показывал, помнишь?

Паркер украдкой взглянул на нее. В глазах у девушки стояли слезы. Он накрыл ее руку своей ладонью.

– Да, Энн, припоминаю. Теперь об этой пещере знают трое. Люк, ты и я.

– Что ты будешь делать, Клинт? – еле слышно прошептала она.

Паркер помрачнел:

– Люк не виноват. Голову даю на отсечение. Но за деревом нашли гильзу, а винтовка под такой патрон есть только у старого Мэтта. Я ее с детства помню. Она всегда висела в гостиной. Время от времени Мэтт снимал ее и разрешал нам с Люком заглянуть в ствол. Но стрелять не давал. Говорил, что это мужская забава. Не для мальчишек. Даже сейчас Люк редко ее берет. Только когда нужно выстрелить на дальнее расстояние.

– Но Кэмпбелла убили почти в упор, из засады!

– Знаю, – сказал Паркер. – И не могу ничего понять. Пуля вошла в грудь и осталась в теле. Ей не хватило энергии, чтобы пробить Кэмпбелла насквозь. Значит, стреляли издалека. Но гильзу нашли за деревом, футах в тридцати от трупа.

Услышав в коридоре шаги, он умолк, но человек прошел мимо кабинета.

– Даже будь это Люк, я не стал бы его винить, – продолжил он. – Кэмпбелл отхапал у него приличный кусок земли. Его коровы кормились с пастбища Аткинсов, ходили на водопой к их ручью. Люк замучился их прогонять.

– А как же та работа на севере? Откажешься?

– Пожалуй, да, – кивнул он. – Сейчас не время. Пока что придется побыть шерифом. Пойми, от меня зависит будущее многих людей. Люка, Джорджа Лейна, Джека Кеннеди…

Он говорил все тише и наконец смущенно умолк.

– То есть, – холодно проговорила Энн, – ты планируешь и дальше защищать мелких фермеров от людей вроде нас.

– Если бы все крупные игроки были похожи на твоего отца, – сказал Паркер, – у меня не было бы причин для беспокойства. Он неплохо ладит с соседями. Да, бывают скандалы, но ничего серьезного. Проблема в парнях вроде Кэмпбелла, Дэниелсона с «Бар-Си», Харта с ранчо компании «Ацтек»… Если уйду с должности, в этом кабинете окажется Гиббс. У независимых фермеров не останется шансов на выживание. К концу года их сотрут с лица земли.

– Но твои фермеры, – возразила Энн, – ненавидят моего отца ничуть не меньше, чем Дэниелсона с Хартом.

– Потому что он крупный скотовладелец, Энн. Ему не слишком доверяют.

– То есть пойдешь на следующий срок?

– Думаю, придется, – кивнул Паркер. – Знаешь, почему эта должность на севере показалась мне заманчивой? Потому что твой отец сказал, что скоро в шерифах не будет необходимости.

– Может, когда ты закончишь дела, благодарные жители подарят тебе золотые часы с гравировкой, – с горечью сказала Энн. – Или явятся к тебе на похороны и устроят грандиозные поминки.

– Тебе страшно хочется, чтобы я согласился на эту работу. Да, Энн? – тихо спросил Паркер.

Ее глаза снова заблестели, и она отдернула руку.

– Это тебе решать, Клинт.

Паркер проводил ее к выходу. У двери Энн остановилась, внимательно посмотрела на него и спросила:

– Кто нашел гильзу? От пули, убившей Кэмпбелла?

– Кеннеди. А что? Кэмпбелл припозднился, Бетц с Иганом отправились его искать. Заглянули к Кеннеди и взяли его с собой. Бетц обнаружил труп, они решили осмотреться, и Кеннеди набрел на гильзу.

– К тому же он из независимых.

Паркер угрюмо кивнул. Энн понизила голос до шепота:

– Папа сказал, что не станет тебя винить, если заключенный сбежит из тюрьмы. И никто не будет.

– Так нельзя, Энн, – покачал головой Паркер. – Тогда Люку не отмыться. Я уверен, что он не убивал Кэмпбелла. Ему нужно попытать удачи в суде. Пусть решают присяжные.

Энн прошагала по дощатому тротуару и вскочила в седло. Проводив ее взглядом, Паркер поднял руку. Энн помахала ему в ответ и умчалась прочь.

Вернувшись в кабинет, Клинт уселся за стол, скрутил сигарету, закурил и стал смотреть, как над лампой клубится дым.

Было бы здорово уйти на должность, о которой говорила Энн. Платят гораздо больше, чем шерифу. К тому же там есть куда расти. Они с Энн могли бы пожениться. Хоть завтра. Во время последней встречи Хэнк Хортон настаивал, чтобы Паркер согласился на новое место. Из кожи вон лез, уговаривая. Паркер тогда осадил старика: решил, что Хортон собирается посадить на его место Гиббса.

Он, Паркер, единственный кандидат от независимых фермеров, способный победить на выборах. Стоит ему уехать, и «Ацтек», «Бар-Си», «Дикая индейка», даже «Гнутая стрела» Хортона перейдут в наступление. Начнут пасти скот на чужой земле, устраивать засады, перестрелки… Иной раз, чтобы разжечь войну в долине, достаточно пары грубых слов.

Маленький человек не переживет такой войны. Ранчо Аткинсов, ферма Кеннеди, Джордж Лейн, старина Джим О’Нил и остальные – никто не выстоит перед топотом копыт, лаем револьверов и дымом над пылающими домами.

Пока в кабинете шерифа сидит Клинт Паркер, крупные скотопромышленники не рискнут начать войну. Но как только он положит свою звезду на стол…

В коридоре скрипнули доски, и Паркер поднял глаза. В кабинет вошел помощник шерифа Боб Сойер. В руках у него были тарелки с едой.

– Помираю как есть хочу, – признался Паркер. – Тебя только за смертью посылать. Что принес? Не дай бог, что-то невкусное.

Сойер довольно рыгнул, поставил тарелки на стол и объявил:

– Курятина. А задержался потому, что выпить зашел.

– Отнесу Люку ужин. – Схватив тарелку, Паркер вышел в коридор.

Сойер опустился на стул, отодвинулся к стене и стал скручивать сигарету.

Паркер отомкнул дверь камеры и вошел.

– На, Люк, поешь.

– Совсем забыл про свет. – Люк поерзал в темноте. – Сижу думаю.

Чиркнув спичкой о штаны, он нагнулся к лампе, снял стеклянную колбу, поднес огонь к фитилю и вернул колбу на место. Паркер поставил тарелку на стол.

– Пошлешь кого-нибудь к нам на ферму? – спросил Люк.

– Утром, – ответил Паркер. – Вариант у меня только один, Эрни Джексон. Но даже он там справится.

– Хочется верить, что я здесь ненадолго. – Люк придвинул к себе тарелку. – Чтобы нанять помощника, нужны деньги, а их у меня кот наплакал.

– Об этом не беспокойся, – сказал Паркер. – Я все решу. Ведь это я посадил тебя за решетку, так что с меня причитается. Хотя… здесь тебе безопаснее всего. Будь ты где-то еще, парни с «Дикой индейки» уже открыли бы охоту.

– Я способен себя защитить, – возразил Люк, но заметно приуныл.

– Утром схожу к окружному прокурору, – продолжил Паркер. – Он устроит предварительное слушание. Надеюсь, судья назначит скромный залог…

– Держи карман шире, – фыркнул Люк. – Шкуры они продажные. Что судья, что прокурор. Оба пляшут под дудку «Индейки».

– Посмотрим, что можно сделать, – утешал его Паркер. – Если что-то понадобится – например, второе одеяло, – не стесняйся крикнуть. Я буду в соседней комнате.

Люк прожевал кусок курицы и взглянул на Паркера:

– Только честно, Клинт. Ты же не думаешь, что я виноват в смерти Кэмпбелла?

– Проклятье! Конечно нет.

– По правде говоря, я не раз подумывал его застрелить, – признался Люк. – Как только подвернется удобный случай. Но сам такого случая не искал.

– Ты бы убил его в честном бою, лицом к лицу, – сказал Паркер. – Не стал бы устраивать засаду.

Люк снова занялся курицей, а Паркер, неловко переступив с ноги на ногу, повернулся к выходу.

– Не забудь крикнуть, если что-нибудь понадобится, – напомнил он и закрыл дверь.

Услышал, как язычок замка встал на место, и вернулся к себе в кабинет.

Сойер сидел, прислонившись к стене, курил и смотрел в потолок.

– Что слышно в городе? – спросил у него Паркер.

– Ничего особенного, – ответил Сойер. – Все переполошились из-за убийства. Ребята думают пустить шляпу по кругу, собрать для Люка хоть какие-то деньги. Кеннеди сам не свой, что нашел ту гильзу. Похоже, винит себя, что втянул Люка в это дело. Они же друзья, добрые соседи. Если бы Кеннеди не нашел ту гильзу – или у него хватило бы ума не голосить о ней на весь белый свет, – у Люка не было бы проблем.

– Кеннеди в городе?

– Сидит в «Серебряном долларе». Надирается помаленьку.

Паркер задумался.

– Может, забрать его оттуда и проводить домой?

– Да ну, к черту, – отмахнулся Сойер. – Не маленький, сам доберется. Через час вынесут его в переулок, чтобы проспался. – Подавшись вперед, он затушил окурок в плевательнице. – Ну что, партейку в шашки?

– Расставляй, – согласился Паркер. – А я пока…

Умолкнув, он отвлекся на новый звук: глухой топот множества копыт по иссохшей земле.

Сойер, склонив голову набок, прислушался и заключил:

– Похоже, в городе прибавилось народу.

Копыта стучали все громче. Больше ничего, никаких звуков. Ни голосов, ни выкриков. Лишь размеренный топот.

Паркер выскочил за дверь и стал на тротуаре.

На улице был целый табун лошадей. Они не спеша шли вперед. У всадников был спокойный и даже торжественный вид. Каждый держал на коленях винтовку.

Словно по команде, процессия остановилась напротив тюрьмы. Всадники, не спешиваясь, молча смотрели на Паркера.

Тот водил глазами от лица к лицу, и под ложечкой рос ледяной комок. Красномордый Бетц, чернобородый Иган, а за ними – Фред Тейлор, Дел Викерс, Пит Уилер, Спайк Хаббард и другие с ранчо «Дикая индейка».

Подтянув пояс с револьверами, Паркер отошел от двери, чтобы не стоять на свету.

Наконец Бетц нарушил молчание.

– Мы пришли за Люком, – заявил он.

2
Петля для арестанта

Всадники мрачно смотрели на Паркера. У всех были непроницаемые лица.

– Лучше отдайте его, шериф, – прокричал Сойер из-за двери. – Бодаться с такой ватагой…

Паркер оглянулся на Сойера, и тот умолк, словно его шлепнули по губам.

– Бетц, – обратился Паркер к красномордому, – пока я ношу звезду шерифа, Люк может рассчитывать на честный суд. Я не позволю вздернуть его на ближайшем дереве.

Все застыли, ожидая, что будет дальше.

Бетц поерзал в седле, словно надумал спешиться.

– Шериф, – заявил он, – поверь, никто не хочет делать тебе больно. Но сейчас мы войдем в тюрьму.

Паркер схватился за револьверы, и те наполовину выскользнули из кожаных кобур.

– Ребята, мы же сто лет друг друга знаем, – тихо сказал он. – И ни разу не ссорились…

– Шериф, мы здесь не для того, чтобы выслушивать твои нотации, – язвительно сказал кто-то. – Нам нужен Люк, только и всего.

– …но первый, кто шевельнется, – продолжил Паркер, – получит пулю в брюхо.

В воздухе повисло напряжение. Пальцы напряглись на спусковых крючках. Все понимали: стоит кому-то дернуться, хоть слово сказать, хоть глазом моргнуть, и на главной улице Седар-Сити разверзнутся адские бездны.

Паркер знал, что решение будет принимать Бетц, и не сводил с него глаз. Бетц свирепо смотрел в ответ, но Паркер видел, что он напряженно думает. Взвешивает шансы. Бетц не самый умный парень, но хитрости ему не занимать.

Краем глаза Паркер заметил какое-то движение и на секунду отвлекся от сборища перед тюрьмой.

Из «Серебряного доллара» вышел Джек Кеннеди. Пошатываясь на тротуаре, он шарил руками по воздуху в поисках несуществующей опоры.

Снова повернувшись к всадникам, Паркер покрепче сжал револьверные рукоятки.

В голове у него прозвенел тревожный звоночек. Паркер снова взглянул в сторону салуна и обмер.

Кеннеди, спустившись на дорогу, нетвердо шагал вперед. Лицо было перекошено в гримасе пьяной ярости, в руках он держал револьверы.

– Нет! – завопил Паркер. – Кеннеди, не дури!

Но было поздно. Револьвер в правой руке у Кеннеди дернулся, выплюнув огонь и дым. Револьвер в левой руке сделал то же самое. И снова – с левой, с правой. Кеннеди нетвердо, но настойчиво шел вперед, стреляя по скоплению всадников. У него не было шансов промахнуться.

Под градом пуль на Мэйн-стрит начался хаос. Испуганные кони пятились, вставали на дыбы, взбрыкивали, поднимая клубы пыли. Кто-то вскрикнул, кто-то молча выпал из седла. Одна из лошадей понесла и промчалась мимо Кеннеди. Наездник отчаянно пытался усидеть в седле. Револьверы злобно плевали свинцом. Кто-то выругался страшными словами – так, что перекрыл грохот выстрелов. Повсюду раздавались вопли, стоны, ржание испуганных лошадей.

Получив первую пулю, Кеннеди запнулся, но не опустил оружия. Вторая пуля сбила его с ног. Развернувшись в профиль, он упал на колени. Попробовал встать, кривя губы в жуткой гримасе, но другие пули впились в него, швырнули на землю.

Выстрелы прекратились. На улице было не продохнуть из-за взбитой пыли и порохового дыма.

Не опуская оружия, Бетц развернул испуганного коня к Паркеру. Тот мгновенно выхватил револьверы и наставил их на противника. Опустив свой кольт, Бетц прорычал:

– Будь ты проклят! Это ты все подстроил. Подговорил его против нас!

– Забирайте своих мертвецов и проваливайте из города, – отрезал Паркер. – Немедленно!

Пару секунд Бетц угрюмо смотрел на него, шевеля губами, словно хотел что-то сказать.

– Раненых оставьте, – продолжил Паркер. – Док займется ими.

По дощатому тротуару застучали сапоги. Заголосили люди.

– Убирайтесь, – повторил Паркер, – пока на вас не набросился весь город.

Развернув коня, Бетц крикнул своим:

– Уходим, парни! Живо!

Услышав за спиной тяжелую поступь, Паркер обернулся. К нему шагал кузнец по фамилии Ньюман с обрезом под мышкой.

– Шериф, тебе помочь? – осведомился он.

Но Паркер помотал головой:

– Ребята уже уезжают.

И действительно, ковбои с ранчо «Дикая индейка», сбившись потеснее, мчались прочь из города. На улице осталось пять безжизненных тел. Неподалеку лежало шестое.

Паркер медленно подошел и склонился над человеком, изрешеченным пулями.

– Кто бы, черт возьми, мог подумать, что он на такое способен? – задумчиво проговорил Сойер, встав рядом с шерифом.

– Если Кеннеди и задолжал Люку, – сказал Паркер, – то теперь рассчитался сполна. – Он повернулся к помощнику. – Вот тебе поручение, Боб: приберись тут.

Начали собираться зеваки. Протолкавшись через толпу, Паркер вернулся к себе в кабинет.

В камере было темно. Паркер негромко окликнул Люка.

– Что там было, Клинт? – отозвался тот из темноты. – Приглашение на вечеринку с петлей и деревом?

– Оно самое. За подписью Бетца и его подручных. Но теперь все закончилось.

– Хочу кое-что рассказать, – сказал Люк, – но кричать неохота. Зайдешь ко мне?

Паркер нашел ключ, дрожащими руками повозился с замком и наконец сумел открыть дверь.

– Если ты намерен и дальше держать меня в камере, – сказал Люк, – то сильно рискуешь. Бетц попробует…

Паркер почуял движение во тьме, хотел уклониться, но опоздал. В мозгу у него загорелись звезды, из глаз полетели искры, и он погрузился в тягучее небытие.

Через какое-то время сознание вернулось. Паркер понял, что голова пульсирует от боли, и вспомнил, как Люк одним ударом отправил его в нокаут.

Пошарив рукой по полу, он нащупал шляпу и водрузил ее на макушку. Словно в тумане, нетвердо встал на ноги, цепляясь за решетку, чтобы удержать равновесие.

Постоял какое-то время, собираясь с силами, и разрозненные мысли сложились в общую картину.

Люк его перехитрил. Заставил открыть дверь и оглушил – наверное, для того, чтобы сбежать.

То есть он убийца? Или просто решил помочь другу, когда тот оказался в незавидном положении его тюремщика? Паркер ничего не понимал.

Из кабинета доносились негромкие голоса. Паркер ощупью двинулся к выходу из камеры и остановился. В голове шумело, но он слышал, как слова складываются в предложения, а предложения обретают смысл.

– …не заподозрит, – говорил Сойер. – Вообще ничего. Он чувствует, что Люк этого не делал, но полной уверенности у него нет.

– Нужно сделать так, чтобы он купился, – сказал другой голос. – Правда это или нет, но Паркер должен поверить, что Кэмпбелла застрелил Люк. Ты только посмотри, как нам повезло.

Голос Гиббса. Кандидат в шерифы от крупных скотопромышленников сидел в кабинете Паркера и мило беседовал с его помощником.

Сжав кулаки, Клинт напряженно прислушивался к разговору.

– Сделаю все, что в моих силах, – сказал Сойер.

– Уверен, что он не поможет Люку скрыться?

– Абсолютно. Ему совесть не позволит. Да, Люк ему почти родной, но Паркер и кровного брата повесил бы, будь тот виновен в убийстве.

– Сбежав, Люк оказал нам большую услугу, – довольно проговорил Гиббс. – Паршивый из Паркера шериф, раз он не способен удержать арестанта в тюрьме. А если погоня вернется с трупом Люка, это тоже не добавит Паркеру авторитета.

Голоса сделались тише, и Паркер понял, что люди направляются к двери.

Крепче стиснув кулаки, он вышел из камеры в коридор, шагнул в сторону кабинета и остановился.

Надо же, думал он, против меня восстал мой собственный помощник. Продался и теперь работает на Гиббса. Сговаривается с ним в моем же кабинете. Наверное, решил, что меня здесь нет. Что я ушел к себе в гостиницу. Иначе такую наглость не объяснить.

Он проскользнул мимо тюремных камер, пробежал мимо кабинета и увидел Сойера. Тот стоял у входа в здание и с кем-то говорил.

Паркер вышел через черный ход, прикрыл за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, уставился на звездное небо и стал глубоко дышать, наслаждаясь свежим воздухом. Голова по-прежнему болела, но головокружение прошло. Убедившись, что ноги слушаются, Паркер проверил револьверы. Оба были на ремне.

В городе снова стало тихо. Очевидно, Люк сбежал без лишнего шума. Его никто не видел, и Паркер с удивлением понял, что рад этому.

Буланый мерин жевал овес и бил копытом в стойле за тюрьмой. Открыв ворота, Паркер вдохнул ароматы сена и выделанной кожи. Почувствовал, как его окутывает уютное тепло конюшни.

– Ну-ну, мальчик, – успокоил он буланого, скользнул внутрь и закрыл ворота.

Нашел в темноте седло и снарядил мерина.

Путеводной звездой ему был свет в кухонном окне дома Аткинсов. Направляясь к ущелью, Паркер разглядывал залитую лунным светом равнину и черный рядок приземистых строений, вдыхал запах полыни и думал о том, как много значат для него эти вещи, знакомые с самого детства.

Старый пес выбрался из-под крыльца и заковылял ему навстречу, порыкивая, словно сердитый лев.

– Привет, привет, Шеп, – сказал Паркер, и рык сменился дружелюбным лаем.

Пес завилял хвостом, встал на задние лапы, припал к земле.

Дверь распахнулась. Из-за кухонной лампы в коридоре было светлее, чем на улице. В тусклом прямоугольнике замаячила крупная фигура старого Мэтта с патронташем на внушительном пузе.

– Кого черти принесли? – прогремел Мэтт.

– Это я, Клинт, – ответил Паркер. – Стрелять необязательно. – Он спрыгнул с буланого и зашагал к ступенькам.

– Люк с тобой? – спросил старик.

Паркер отрицательно покачал головой:

– Сбежал. Вырубил меня и улизнул. Только его и видели.

– И теперь ты на него охотишься? Решил, что он вернется домой?

– Вообще-то, не охочусь. Пожалуй, я могу найти его в любой момент. А приехал затем, чтобы ты был в курсе.

Протиснувшись мимо старика, Паркер вошел в коридор. Мэтт закрыл входную дверь и поплелся назад на кухню. Паркер направился следом.

В темноте прозвучал дрожащий женский голос:

– Кто там, Мэтт?

– Клинт, – ответил старик. – Приехал сказать, что твой шалопай сбежал из тюрьмы. Его попробуй запри. Я его, бывало, в кладовку сажал за проделки, так он всегда ухитрялся выбраться, а как – ума не приложу. – Он повернулся к Паркеру. – Бери стул, дай отдых своим пушкам. Печку раскочегарим, кофейку попьем.

Паркер бросил шляпу на пол и тяжело опустился на табурет. Глянул в открытую дверь гостиной, увидел блеск на стене. Винтовка под патрон.45–70 висела там, сколько он себя помнил.

– Скажи-ка, – начал старый Мэтт, – не ты ли помог Люку сбежать? Ну, вроде как в детстве, когда отпирал для него кладовку?

– Нет, я бы так не поступил. Это все равно что поставить на нем тавро убийцы. Объявить вне закона.

– Может, он решил выследить настоящего преступника?

– Может, и так, – сказал Паркер.

В темноте зашлепали тапочки. На пороге кухни возникла женщина.

– Здравствуй, мама, – сказал Паркер и встал с табурета.

Высокая, стройная, с гладко зачесанными назад снежно-белыми волосами, женщина неподвижно стояла в дверях, придерживаясь за косяк.

– Ты же знаешь, Клинт, что Люк этого не делал, – сказала она.

– Конечно знаю, – кивнул Паркер. – Я забрал его из-за гильзы. Люку было опасно здесь оставаться. Люди Бетца сбежались бы сюда, как койоты на запах мертвечины.

– Вы с Люком были славные мальчишки. – Женщина подошла ближе и грустно улыбнулась. – Помнишь, как по воскресеньям мы собирались в гостиной и читали Библию?

Паркер обнял ее, крепко прижал к себе.

– А теперь, – всхлипнула она, – теперь…

Старый Мэтт – в одной руке кофейник, в другой кочерга – смотрел на них и вдруг заморгал. Его борода дрожала, но совсем чуть-чуть.

– Ладно тебе, мать, – сказал он. – Не подумай, что Клинт охотится за Люком. Он просто заехал рассказать, что к чему.

На стене громко тикали старые часы. Стрелка торжественно отсчитывала секунды. В печной трубе заблудился ветер.

– Заночуешь у нас, Клинт? Я правильно понял? – спросил Мэтт.

– Почему бы и нет, – кивнул Паркер.

Миссис Аткинс высвободилась из его объятий, смахнула слезинки с ресниц и потянулась за кофейником.

– Все стоишь, – ворчливо сказала она мужу. – Только и делаешь, что стоишь столбом. Ну-ка прочь с дороги. Разве не видишь, что наш мальчик совсем оголодал?

Поднявшись в комнату Люка, Паркер медленно разделся и присел на край кровати, чтобы стянуть сапоги. Он вспоминал то время, когда они с Люком жили здесь вдвоем. Аткинсы приютили сироту и обращались с ним так, что он и думать забыл о своем сиротстве. Когда Паркер шкодил, старый Мэтт наказывал его так же, как наказал бы родной отец. Женщина, которую Паркер научился называть мамой, носилась с ним как с писаной торбой. А по воскресеньям, когда приходило время читать Библию, они с Люком садились в гостиной с одинаково торжественными лицами, и оба сидели совершенно прямо.

Паркер повесил ремень с револьверами на спинку кровати, снял рубашку, стащил штаны, задул лампу и скользнул в кровать. Старый добрый матрас привычно просел под тяжестью его тела.

Ветер то и дело трепал дранку на крыше. То тут то там. Затихал и возвращался снова. Низкая ветка скребла по стене дома. Внизу старики убаюкивали себя негромкой беседой.

Закрой глаза, твердил себе Паркер. Притворись, что ты на десять лет моложе. Что на соседней кровати сопит Люк, а завтра вы пойдете рыбачить в омуте у запруды. Шеп еще совсем щенок, а у мамы почти нет морщинок на лице. Борода старого Мэтта только-только подернулась сединой, и утром, быть может, он позволит тебе заглянуть в ствол винтовки и станет разглагольствовать о том, каких зверей ты добыл бы, разреши он тебе пойти с ней на охоту.

Паркер понимал, что все это бессмысленно. Зачем предаваться мечтам, пусть даже на мгновение? Ведь Люк не сопит на соседней кровати. Он прячется в ночи, потому что на него объявили охоту за то, чего он не совершал. Шеп уже старый пес и так мучается от ревматизма, что зимой его пускают на кухню, поближе к печке. А Мэтт никогда больше не сможет спокойно смотреть на свою винтовку.

Растянувшись на кровати, Паркер глядел в темноту и слушал, как ветер гуляет по крыше, тревожа дранку.

В ночи что-то зашумело. Паркер резко уселся, протер глаза и стал ждать, когда повторится этот новый звук.

– Наверное, задремал, – пробормотал он под нос.

В дверь постучали – с такой силой, что задрожал весь дом.

Отбросив одеяло, Паркер свесил ноги с кровати и, не зажигая света, потянулся за револьверами.

В дверь постучали еще раз. Гулкий, раскатистый звук.

Внизу зашаркали ноги, и дом содрогнулся снова, когда Мэтт раздраженно крикнул:

– Да иду я, иду, чтоб вас черти драли! Давайте-ка полегче!

Паркер, не обуваясь, крался по ледяному полу с револьвером в руке. У лестницы он остановился. В дверь больше не колотили, но снаружи злобно лаял старый Шеп.