Текст книги "Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?"

Вадим, каковы стратегии компании «ПродаЛитЪ» по выходу из кризиса?

Я не открою секрета, если скажу, что мы занимаемся оптимизацией издержек, ищем любую возможность сократить что-то неактуальное на данный момент, например, с августа-сентября не принимаем новых сотрудников. Нам важно оптимизировать штат и жить по средствам. Второй шаг – смена бизнес-концепции. Опыт работы в четырех субъектах Федерации позволяет нам говорить о том, что крупный формат на сегодня не является главным трендом развития книготорговли. Для любого административного центра, в нашем случае столицы региона, достаточно двух-трех больших книжных магазинов, оптово-распределительного склада и розничной сети компактных объектов, которая охватывает жилые микрорайоны – «магазинов у дома». Мы можем конкурировать с федеральными онлайн-магазинами, закрывая «паутиной» локации в спальных районах, то есть поступая по аналогии с компанией Wildberries, которая на 600 000 населения Иркутска уже открыла 30 точек выдачи заказов площадью 50–100 кв. м с недорогой арендой и максимум двумя сотрудниками.

То есть «ПродаЛитЪ» будет закрывать магазины в центре и открывать новые в спальных районах города?

Будем закрывать избыточные по площади магазины, там, где их считаем экономически нецелесообразными. В центре Иркутска в данной локации из трех торговых точек оставляем две, чтобы избежать конкуренции своих же магазинов при снизившемся трафике. Думаю, концептуально региональная книжная торговля будет иметь следующий формат: два-три магазина площадью 300–1000 кв. м с большой товарной матрицей по SKU в центре города, паутина малых объектов в спальниках по 100–150 квадратов и оптово-распределительный склад. Найти грамотные локации местному игроку легче, чем пришлому федералу. Иногда достаточно сместиться на 100 м влево-вправо, и сразу попадаешь в мертвую зону.

До коронакризиса такие компактные места в хороших локациях зачастую нам были недоступны из-за цены. Сейчас появились новые предложения по аренде, и мы ждем, когда открытие в этих локациях торговых точек станет целесообразным. Мы можем конкурировать с Wildberries, «Озоном», «Лабиринтом» и с федеральными сетями только в том случае, если сумеем доставить нужную клиенту книгу максимально быстро. Человек говорит: «Хочу книгу завтра!» Для Иркутска такой уровень сервиса (доставка на следующий день) пока недоступен ни в Wildberries, ни на «Озоне». Оперативная доставка – наше конкурентное преимущество и при грамотной логистике может стать одним из приоритетов развития и выживания. Мы можем работать быстро, для нас это нормальный тренд развития. Возможность доставки клиенту книги на следующий день, а если срочно нужно, то и сегодня – это очень важное направление удовлетворения спроса, которое позволит нам увеличить и товарооборот, и лояльность клиентов.

Один из факторов конкуренции – цена. Тем более что регионы очень чувствительны к ее колебаниям, и сумма в 500–600 рублей является предельной для большинства покупателей. Какова сегодня ценовая планка в Восточной Сибири?

Средний чек у нас немного поднялся, но остался в пределах 420 рублей из-за позиций канцелярии. Более дорогие книги (600–1000 руб.) – это уже знаковая покупка, для совершения которой человек ищет варианты дешевле. И если книга «Альпины» обойдется в интернет-магазине дешевле (на 150–300 руб.), то клиент закажет ее, скорее всего, там. Именно поэтому очень важно, чтобы реальная разница по офлайн/онлайн ценам не превышала 10–15 %. Если вилка становится больше 20 %, это очень проблематично для традиционной книжной розницы. Издателям не надо забывать, что книги как товарная позиция – не основной источник заработка для интернет-магазинов (исключая, может быть, «Лабиринт»), а лишь один из вариантов. Поэтому на виртуальной витрине будут представлены бестселлеры, лонгселлеры, но это только 10–15 % каталога любого издательства. А остальное кто будет продавать? Продвижение книги даже в социальных сетях стоит денег. Большинство издателей сегодня понимает, что в отсутствие традиционной книжной розницы они не смогут продвигать свой контент в полном объеме, или для них это будет гораздо сложнее и затратнее. Книжная розница является витриной для всех книжных издательств, и без нее развитие отрасли по-настоящему невозможно. Без особой ауры книжного магазина и импульсной покупки, ей сопутствующей, увеличение продаж невозможно, только на бестах издательства не выживут. А профессионально подготовленный персонал может продвигать и продавать книги больших и малых издательств.

Какой тебе видится стратегия развития интернет-направления компании?

Мы не можем сравниться с федеральными интернет-магазинами ни по ресурсам, выделяемым на программирование сайта, ни финансово, ни по господдержке, это нереально. Конкурировать с сильным игроком на его территории нерационально, надо находить те ниши, где мы как регионал можем быть более успешными. Для меня это скорость доставки, выбор правильной локации, грамотная организация нашей транспортной логистики «по кусту» (группа магазинов, объединенных территориальным признаком). У нас есть красноярский, ангарский, улан-удэнский, братский, иркутский, читинский «кусты». Если скорость доставки заказа ограничивается сутками-двумя, то мы можем конкурировать с интернет-доставкой. А чтобы нейтрализовать демпинг, который присутствует в «Лабиринте», «Озоне», Wildberries, в случае заказа через наш сайт клиент всегда будет иметь скидку 20 %. И благодаря этому возможно, что электронный оборот нашей компании все же будет расти. Траты и издержки в интернет-направлении ниже, а если учесть, что наши же магазины являются зоной выдачи интернет-заказов (что очень важно!), мы готовы перебросить 5–6 компетентных и профессиональных менеджеров на интернет-подразделение.

Персонал компании – один из ключевых факторов успеха, и все эти годы «ПродаЛитЪ» отличается стабильностью кадров и интересной системой поощрений.

Да, двадцатипятилетний юбилей «ПродаЛита» отмечали 625 сотрудников, и 40 % из них отработали в компании более десяти лет. За период пандемии по разным причинам (в том числе и в связи со снижением уровня дохода) уволились 50 человек. Это их собственное решение, никто не был сокращен. Конечно, у нас в компании по-прежнему работает и система поощрений. Так, в рамках празднования предыдущих юбилеев (15, 20 лет фирме) сотрудники отправлялись за счет средств компании в туристические поездки (50 человек были поощрены путевками в Турцию, 60 – во Вьетнам (Vinpearl). Многие сотрудники получили путевки на оздоровительный отдых. В нынешний юбилей мы превратили коронавирус в картиновирус: с января 2020 года всем сотрудникам компании, которые отработали не менее десяти лет, компания вручает памятный значок и картину. (Чтобы подарков хватило на всех, по заказу «ПродаЛита» еще и сейчас рисуют несколько иркутских художников.) И не важно, кто это: менеджер, продавец или кладовщик, главное, что сотрудник лоялен по отношению к компании, и за эти годы «ПродаЛитЪ» стал важной частью его жизни. Деньги проедаются, духи выветриваются, цветы вянут, а хорошая картина остается на долгую память.

Что есть книжный бизнес, компания «ПродаЛитЪ» для Вадима Перевозникова? Это дело всей жизни, это смысл жизни, это хобби?

«ПродаЛитЪ» – это дело всей жизни, и в этом ее смысл. Думаю, для любого человека важно признание того, что он сделал, и это не обязательно должно выражаться в материальном успехе. Скажем так, то, что мне удалось сделать, удовлетворяет мое честолюбие. У меня не было папы-миллионера или чиновника, все было сделано с нуля благодаря нашей компетенции и, конечно, грамотной команде, которая поверила в руководителя, поддержала его и помогла достичь того, что мы сейчас имеем. Я специально перестал замыкать все управление на себя еще лет пятнадцать назад, когда почувствовал, что становлюсь временами тормозом развития компании, не успеваю принимать грамотные оперативные решения. Мне повезло, меня окружали профессионалы. Они по-прежнему работают рядом, тратят свою энергию, гордятся компанией и готовы ее развивать. Понятно, что мы сейчас столкнулись с кризисной ситуацией, но я вижу возможности для ликвидации потерь и стабилизации фирмы, даже в рамках тех небольших льгот, которые государство нам оставило. Запущенные с 1 квартала текущего года бизнес-процессы позволят по итогам года, сократив неактуальные операционные расходы, сэкономить несколько десятков миллионов рублей.

Каким ты видишь «ПродаЛитЪ» в ближайшие пять лет?

Сейчас не рискну загадывать даже на год-два вперед. В принципе, книжники уже привыкли к тому, что на государство лучше не надеяться. Книжное лобби в стране слишком слабо, даже обращение в период пандемии более 500 книжников, в том числе ведущих писателей, о послаблении и льготах для книжного бизнеса государство не заметило. Мы ему неинтересны, хотя надо отметить ряд профессионалов с большой буквы, которые все же пытаются скоординировать работу всей книжной отрасли и найти выход из кризиса своими силами. Это Б.С. Есенькин, Н.И. Михайлова, М.Н. Каменева, Л.Л. Палько, О.Е. Новиков, Д.А. Котов. Благодаря энергии и инициативе таких людей мы сможем сделать что-то кардинальное, совершить качественный скачок (как говорится, спасение утопающих – дело рук самих утопающих). Большой плюс, что и во власти немало людей, которые искренне любят и читают книги, таких как С.В. Степашин, С.Е. Нарышкин. Если говорить о стратегиях развития компании, то мы видим потенциал в уходе от избыточной конкуренции в избранных локациях и развитии сети небольших по формату магазинов шаговой доступности. Сейчас отрабатываем эту стратегию на Иркутске, а далее будем применять ее в других наших «кустах». Я надеюсь, что тридцатилетие компания «ПродаЛитЪ» проведет с поставщиками, катаясь на коньках или ездовых собаках в упряжке по льду Байкала.

Как известно, Вадим Перевозников не только профессиональный книжник, но еще и страстный коллекционер…

Когда какие-то бизнес-процессы уже настроены, производственный цикл повторяется, у любого человека начинается эмоциональное выгорание. Чтобы этого не случилось, я лет 10–12 назад увлекся коллекционированием, вспомнив свое детское увлечение: тогда я собирал марки. Сначала монеты, потом боны, после добавились вазы и картины, даже немного холодного оружия. Мы инвестировали часть прибыли в коллекцию антиквариата. Поначалу мне было просто интересно, но сейчас я уже готов к большему. Одна из проблем нашего региона в том, что самая креативная часть молодежи (успешная и читающая!) уезжает в Москву и Питер, ведь там выше зарплата, шире возможности для карьерного роста. Кроме того, финансово обеспеченные люди, многого добившиеся в жизни (то есть как раз наш потенциальный покупатель!), тоже уезжают, но в теплые места на юг России – в Краснодар, Ставрополь, Крым. К сожалению, этот тренд утечки самой креативной и платежеспособной части населения региона длится уже несколько лет. Каждый год уезжает около 30 000 человек. И с целью поддержки социально-культурной среды нашего края у меня появилась идея создания частного музея, основой которого могла бы стать моя коллекция. Каждая новая точка культурного притяжения дополняет общую культурную палитру города, небольшой частный музей станет одним из кирпичиков, который поспособствует тому, чтобы Иркутск оставался культурным флагманом региона. Может быть, как раз к тридцатилетию компании эта идея воплотится в жизнь.

Это фантастическая коллекция, я с большим удовольствием вспоминаю, как ты проводил экскурсию и рассказывал о ней в год двадцалетия «ПродаЛита»…

Через Кяхту, Верхнеудинск (Улан-Удэ), Иркутск в XVIII–XIX веках из Пекина проходил «чайный путь», и, соответственно, очень многие предметы китайского домашнего обихода, включая вазы, посуду, оседали в Иркутске у зажиточных горожан: мещан, купцов, интеллигенции. Так получилось, что на данный момент мне удалось собрать около 300 предметов китайского фарфора и около 100 японского (предметы времен эпох Мэйдзи и Эдо). В основном это, конечно, предметы XX века, но есть и XIX, XVIII, и даже несколько предметов эпохи Канси (золотой век китайского искусства), а это уже уровень хорошего музея. В моей коллекции экспонаты холодного оружия с обязательной сертификацией Роскультнадзора, предметы, связанные с историей города и краеведения, немного живописи и около 200 картин иркутских художников. В принципе, у меня есть желание создать некий центр, который стал бы точкой притяжения, средоточием культуры в городе, знаковым местом. Когда мы ситуацию в бизнесе нормализуем, будет время над этим подумать.

Ты считаешь себя счастливым человеком?

Думаю, счастливый человек – это тот, кто живет в гармонии со своей душой и своим окружением. Это счастье. Так не всегда получается, но по-другому и не может быть. Очень важно сохранять драйв. Например, для меня сейчас – это идея создания интересной коллекции и организации культурного центра. Когда уйду на пенсию, буду смотрителем музея или экскурсоводом. Думаю, в эпоху цифровизации материальные артефакты будут интересны людям. Мы же не роботы!

С женой

Как бы ты кратко сформулировал свои жизненные принципы?

Надо просто быть порядочным человеком. Я считаю, что мне это удалось, меня мама воспитала так. Не надо завидовать чужим успехам. Стоит быть уважительным к людям, которые тебя окружают Мы – на равных, только так команда работает. Это те принципы, которые позволяют развиваться, в том числе и нашему бизнесу.

Борис Кузьмин
«Жизнь мы прожили по возможности честно»

Детство Бориса Александровича прошло в послевоенной Москве, он получил хорошее классическое образование в школе № 1 Московско-Рязанской железной дороги. Недобрав один бал в престижный тогда Московский институт химической технологии, устроился в ремонтный цех типографии газеты «Правда». И это определило дальнейшую судьбу. Кузьмин завороженно наблюдал за сотней линотипов. Их работа напоминала оркестр: звуки падающих матриц, набор… А метранпаж, словно дирижер, управлял всем этим. Отработав год в типографии, он уже сделал осознанный выбор и поступил в Московский полиграфический институт, который успешно закончил в 1960 году. Здесь же защитил диссертацию, и его жизнь на долгие годы оказалась связана с родным вузом. Начиная с ассистента, дошел до должности проректора по научной работе.

В 1978 году Бориса Александровича приглашают на очень ответственный пост руководителя Управления полиграфической промышленностью Госкомиздата СССР. В те годы оно распределяло все лимиты на полиграфические работы всех издательств и районной прессы.

Встречи с Борисом Александровичем – всегда большая радость для меня. А еще это уникальная возможность прикоснуться к живой истории, времени формирования советской системы книжной полиграфии. Сегодня мало кто помнит, с каким трудом можно было купить хорошие книги, каким дефицитным товаром они были в те времена. Нам трудно даже представить, что тиражи книг начинались от 50 000 экз., а юбилейное собрание сочинений А.С. Пушкина в 1991 году было запланировано тиражом от 15 млн экземпляров!!! И все равно книг не хватало…

Борис Александрович Кузьмин, президент Межрегиональной ассоциации полиграфистов, – человек-эпоха, за его плечами история развития советской книжной полиграфии со всеми плюсами и минусами плановой системы экономики.

Борис Александрович, как вы оказались в полиграфической отрасли, почему выбрали эту профессию?

Все сложилось спонтанно. Я 1937 года рождения, и моя биография ничем не отличается от биографий детей довоенного поколения, переживших военное детство. Образно говоря, моя жизнь сложилась благодаря солнцу сталинской Конституции.

Дед был крестьянином из подмосковной деревни, выбился в люди и стал управляющим имением. Отец – солдат Первой империалистической, воевал во Франции. Он родился уже в Москве и жил у деда до 1937 года. Потом работал в строительном тресте, получил две комнаты в общей квартире нового дома. По тем временам квартира у нас была оборудована по последнему слову техники: колонка с горячей водой, душ, кафель, газовая плита. И я думал, что так живут все, пока не побывал в бараках, где жили мои одноклассники.

Я учился в школе № 1 Московско-Рязанской железной дороги. Мне повезло, что она была ведомственной: ее обеспечение и зарплаты учителей отличались от благ «простых смертных». Обучение велось по программе классической гимназии, и я до сих пор могу цитировать отрывки из классики – прозу и стихи. Я и сейчас опираюсь на великолепную гуманитарную базу, которая была заложена в школьные годы. Больше всего меня интересовали Салтыков-Щедрин, Чехов, Ильф и Петров.

Начиная с первого класса, родители совершенно не имели забот, связанных с моей учебой. На Новой Басманной улице, рядом со школой, находился Центральный дом детей железнодорожников. Здесь я проводил почти все время после уроков: делал домашние задания в библиотеке, а потом «зависал» в интереснейших кружках, участвовал в самодеятельности. По вечерам здесь часто показывали фильмы. Все торжественные школьные мероприятия тоже проходили в Доме детей железнодорожника.

Когда вы почувствовали свое призвание?

Трудно сейчас сказать. Дед по материнской линии был механиком-кузнецом. Я его не застал, но многое знаю о нем со слов бабушки. Он работал на мануфактуре Морозова, обслуживал его фабрики. И все его четыре сына тоже стали механиками. Когда в 1930 году началась коллективизация, дед уехал в Орехово-Зуево и поступил на военный завод. О нем там ходили легенды – такой он был мастер. Все дяди воевали, все вернулись живыми. Все – технари. Старший – главный механик на заводе «КИМ», который потом «Москвичи» делал.

У нас на тот момент имелась самая большая из всей родни жилплощадь, поэтому по праздникам семья собиралась в нашем доме. Отец у меня был директором крупного автокомбината, потом управляющим трестом «Мосавтотранса» и не очень хотел, чтобы я пошел в полиграфию. А муж одной из моих многочисленных теток работал в типографии газеты «Правда». Он и его друзья по работе часто бывали у нас в гостях. В то время технику, в том числе и для типографий, везли составами из Германии. И я волей-неволей вникал в эту проблематику.

После окончания школы, в 1954 году, мой двоюродный брат, аспирант Менделеевского института, посоветовал мне поступать в Московский институт химической технологии – тогда это было очень престижно. В тот год конкурс оказался просто огромным, и я недобрал баллов, поскольку химией не очень увлекался. Тогда дядя-полиграфист посодействовал, чтобы меня взяли на работу учеником слесаря в ремонтный цех типографии газеты «Правда» (благословенное время, когда попасть на работу в типографию можно было только по блату!). Я работал и одновременно посещал вечернюю школу, готовился к поступлению в вуз – но уже в Московский полиграфический институт. В наборном цехе, где мне периодически приходилось быть дежурным слесарем, стояло больше сотни линотипов. Они напоминали оркестр: звуки падающих матриц, набор… А метранпаж (сегодня лишь немногие знают, кто это такой!), как дирижер, всем этим управляет. Вот так я попал в полиграфию. Отработал в типографии всего год, но этот год решил мою судьбу.

В Московском полиграфическом институте учился как псих, до фанатизма, потому что понимал, для чего это все нужно. Закончил механико-машиностроительный факультет в 1960 году, сдав все экзамены на пять и четыре. После института работал в Первой образцовой типографии мастером по капитальному ремонту полиграфического оборудования, затем поступил в очную аспирантуру родного института и долгие годы работал в Московском полиграфическом институте, дошел до должности проректора.

А как складывалась ваша карьера дальше?

У меня карьера простого советского инженера. Я никогда не работал ни в ЦК, ни в комсомоле, ни в профсоюзах. Весь мой путь был связан с Московским полиграфическим институтом: начинал с ассистента, дошел до доцента, защитил кандидатскую диссертацию, стал деканом, а потом проректором по научной работе. Язык у меня, спасибо школьному образованию, подвешен неплохо, так что я и преподавателем, как говорили, оказался неплохим.

Состав профессуры в то время был просто идеальный, почти все корифеи. Сталин поднял профессорскую зарплату до уровня начальников главков и заместителей министров. Например, в должности декана я был далеко не бедным человеком: ставка доцента – 3200 рублей, как декан я получал еще около 2000 рублей, да еще мы все вели хозрасчетные темы. Таким образом, у меня выходило под 10 000 рублей в месяц.

В те годы в вуз пришел самый квалифицированный состав специалистов. Сопромат у нас читал лауреат Ленинской премии профессор Макушин, преподавали – сплошь авторы классических учебников. Подготовка на факультете была изумительная. Детали машин преподавал Г. Л. Мазур, который проектировал подъемные механизмы для перевозки скульптуры Мухиной на Парижскую выставку и первые эскалаторы для метрополитена. Профилирующие кафедры возглавляли ведущие специалисты полиграфического машиностроения – профессора Б. А. Мордовин, А. А. Тюрин, П. Я. Розенфельд.

Вы долго преподавали в Полиграфическом институте?

Институт я закончил в 1960-м, в 1962-м пришел в аспирантуру, в 1965-м стал штатным преподавателем. В 1975 году уже был проректором по науке, а в 1978 году мне позвонили и пригласили к Б. И. Стукалину, тогдашнему председателю Госкомиздата СССР. Он мне предложил возглавить Главное управление полиграфической промышленности.

Борис Кузьмин – заместитель председателя Госкомиздата СССР, 1985 год

Надо сказать, что тогда вуз был очень вовлечен в отрасль. Все диссертации проходили через наши кафедры, поэтому мы знали многих практиков, директоров. Наверное, поэтому меня и пригласили. Я бы, может, и не согласился – я был уже состоявшимся специалистом, в планах стояла защита докторской диссертации, а тут Госкомиздат, представление о котором у меня существовало весьма смутное.