Текст книги "Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?"

Павел, вы давно занимаетесь спортом?

В молодости я был призером Москвы в беге на средние дистанции. Были у меня приличные достижения в лыжных гонках. А еще занимался альпинизмом. Конечно, сегодня, в моем возрасте, альпинизмом заниматься сложновато, да и два импланта в позвоночнике мешают. Но человеку нужна повестка второй половины жизни. Вот я и вернулся несколько лет назад к серьезному занятию лыжными гонками, тренируюсь пять-шесть раз в неделю, бегаю лыжные марафоны.

Занятия спортом – удовольствие

Какие дистанции?

Все дистанции больше тридцати километров. А летом бегаю кроссы от десяти до двадцати километров. Одна моя приятельница, чемпионка мира по биатлону, занимается персональными тренировками, помогает мне с тренировочными планами. Так что моя повестка второй половины жизни – спортивная. Надо держать форму. Вот похудел на тринадцать килограммов. Снизил пульс в покое с 70 до 42 ударов, что хорошо. Чем ниже пульс, тем сильнее сердце. Когда я в молодости занимался спортом почти профессионально, держал пульс 38. А у лыжников-марафонцев он еще ниже – до 32 ударов в минуту. Должно быть очень сильное сердце, выбрасывать очень много крови за раз. Это нормально, хороший показатель физической кондиции человека. Давление у меня 118 на 75. Почти не пью. Стараюсь не пить много кофе, хотя это не получается.

Ну и, конечно, главное увлечение – книги. Читать очень люблю: нон-фикшн, мемуары, документальную прозу, книги и статьи по геологии, к которой сохраняю интерес. Недавно с огромным интересом прочитал мемуары генерала Ермолова о Кавказской войне, отличную книжку Якова Гордина «Мятеж реформаторов» про декабристов, «История орнитологии» Тима Беркхеда, «Битва за Арнем» Энтони Бивора, «Кто здесь власть» Сэма Грина, «Вдова-шпионка» Марты Петерсон, несколько статей по геологии рудных месторождений из свежих научных журналов.

А что в кино, какие фильмы предпочитаете?

Недавно посмотрел очень хороший фильм «Эверест». Один из главных героев – лучший альпинист-высотник СССР. Он ходил почти на все восьмитысячники мира без кислорода, спас трех человек, сам погиб под лавиной. Мы были с ним дружны. Это кино про альпинизм, какой он есть, без придуманного геройства, без ложного пафоса. Люблю смотреть хорошие детективы, боевики, преимущественно зарубежные. Я не очень взыскательный человек. У телевизора или в кино предпочитаю отдыхать. Практически не смотрю общественно-политические программы на нашем телевидении. Я активный пользователь Интернета, у меня есть своя страница в Фэйсбуке, активно там пишу.

Как обычно проводите отпуск?

В отпуске я обычно много спортом занимаюсь. Обычно летом езжу на спортивные сборы в Альпы на три недели, намолачиваю за неделю 100 км кросса. Две тренировки в день – после этого ничего не надо. Я европейский человек, очень комфортно чувствую себя в Альпах. Новые страны, новые культуры не особенно увлекают. Мне много раз предлагали съездить в Японию, я не поехал и не хочу. Мне не интересен Китай совершенно, хотя много раз предлагали туда съездить. Мне не очень интересно ходить по городам. Конечно, есть города, где я комфортно себя чувствую. Например, в Париже чувствую себя как дома. А вот в Нью-Йорке этого чувства нет, хотя знаю его не хуже Москвы. Мне комфортно в небольших альпийских городках, люблю Мюнхен. На Амстердам мне хватило одного дня, как ни странно.

Но там же музеи дивные!

Музеи мне не очень интересны. Главное впечатление от Амстердама – зоопарк. Запомнился лемур: он ходил по дорожке, сел на лавочку, взял у меня газету и начал читать. Как говорил мой товарищ, «кому гусары, а кому пульсары».

Какую музыку любите слушать?

К сожалению, не получил музыкального образования и в консерваторию меня не удалось затащить никому. Но с младых ногтей слушаю авторскую песню: Городницкого, Визбора, Галича, Высоцкого, моих приятелей Володю Туриянского и Володю Качана, с которыми мы долгие годы дружили. Люблю старую «Машину времени», Игоря Бутмана, саксофон, это да. Восхищаюсь Эдит Пиаф.

Семья, дети чем заняты?

У меня трое детей, все работают. Старший сын – в «Яндексе» делает вполне успешную карьеру. Дочка – в ABBYY, эта компания занимается электронными словарями. Она ведет проект по Прибалтике, по оцифровке газетных архивов. Создает систему распознавания образов, шрифтов для чтения газет 20–30-х годов. Младший сын закончил психологический факультет МГУ с отличием. Он не пошел в аспирантуру, занят собственным небольшим бизнесом, приносящим стабильный доход. Важно, что никто из детей не просит денег, они сами себя содержат. Жена закончила Московский университет, исторический факультет, специалист по истории США и Канады. Ее кандидатская была по «новому курсу» Рузвельта. Она работала в институте США и Канады и стала одним из ведущих специалистов в PR-бизнесе, работала в разных глобальных компаниях, в том числе в «Газпроме», крупных инвестиционных фондах и в одной из крупнейшей компании мирового фармрынка, сейчас она преподает в известной питерской бизнес-школе. Еще есть один важный член нашей семьи – собака, немецкая овчарка. Вот она просит немного денег, но делает это очень деликатно.

Павел, какие строите планы по развитию типографии? Пока планы на следующий год не сформированы до конца, мы находимся на стадии их обсуждения. Точно можно сказать, что в следующем году будем ставить какое-то новое оборудование, планируем расширять свои возможности. Какое это будет оборудование, пока не знаю, это зависит от многих обстоятельств. Мы просчитываем разные варианты. Предполагаем, например, заменить одно из наших CtP на последнюю модель высокоскоростной машины большого формата, повысив надежность этого участка. Хотим купить еще одну листовую печатную машину. Уже приобрели высокоавтоматизированное приемно-прессующее устройство с автоматическим палетоукладчиком для участка ролевой печати. Я уверен, что в следующем году будет рост книжного рынка в экземплярах. В планах – расширение нашего присутствия на рынках Центральной Азии – Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и выход на новые рынки арабских стран.

Как вы оцениваете будущее книжной полиграфии?

Замечательно. Я не вижу здесь никаких угроз. Считаю, что долго еще будет все хорошо. Электронные книги заняли свою долю на рынке, и она будет еще расширяться, но в обозримом будущем бумажные книги все равно будут превалировать. То же самое касается учебников. Мы сейчас видим рост количества в сегментах художественной литературы, нон-фикшн, детской и развивающей литературы. Поэтому я считаю, что будущее книжного рынка светло и прекрасно.

Долгоиграющих планов не строите?

Я не знаю, что здесь будет завтра в целом, мы живем в эпоху слишком большой неопределенности. В целом у меня есть план. Это план типографии и моей жизни. Типография должна быть устойчивым и экономически успешным предприятием, каждый год улучшая свои показатели. Люди должны получать приличную зарплату, такую, чтобы я мог сманить кого угодно из специалистов. Другое дело, что надо просчитать, чтó мне для этого потребуется. Я не знаю, какие машины будут через три года. Но я точно знаю, например, что цифровые машины не буду ставить.

Почему?

Я считаю, что для этого бизнеса в России нет ниши, я ее не вижу. Print-on-demand для нашего типа типографии бесперспективен. Невозможно совместить огромное поточное производство почти шести миллионов экземпляров книг и единичные штучные заказы. Это оборудование могло быть полезно, если бы существовал рынок печати по требованию: если бы у клиентов были деньги, например, у научных институтов и университетов. Это замена ротапринтов, которые стояли раньше в каждом институте для печати трудов в количестве двухсот экземпляров. Если бы у вузов, научных институтов были деньги, вот тогда я бы с удовольствием поставил у себя цифровую машину и получил бы бюджет академических институтов, поскольку я до сих пор считаю себя академическим человеком. Но у них нет денег, и у нас нет планов развивать это направление.

Вы считаете себя счастливым человеком? Что вкладываете в понятие «счастье»?

Счастье – вещь условная, это вопрос твоего отношения. Я видел людей, которым плохо, но которые считают себя счастливыми. Я знаю некоторых очень богатых людей, которые чувствуют себя глубоко несчастными. Поэтому счастье – это согласие с самим собой. Абсолютного счастья не бывает. Мне на самом деле много не надо. У меня довольно низкие стандарты потребления, мне не надо чего-то сверх того, что нужно человеку из верхней части среднего класса. Мне не нужен самолет, вертолет, дом в тысячу квадратных метров и в десять тысяч тоже не нужен. Мне нужна возможность почитать хорошую книжку, возможность получить удовольствие от занятий спортом, побыть с собой и с семьей. Ну и возможность ощутить какой-то драйв от работы – это тоже важно. Вот, собственно говоря, и все. Главное – быть здоровым, а для остального, как нам говорит реклама, есть «Мастеркард».

Ильяз Муслимов
«О прошлом не жалей, грядущего не бойся»

Биография Ильяза Муслимова – часть истории страны. Детство прошло на сталинградской земле, где о войне знали не понаслышке. Рано начал заниматься спортом: сначала плавание, потом школа космонавтов, стал мастером спорта по легкой атлетике, занимался парашютным спортом. Мечтал попасть в ВДВ: хотел защищать Родину (в то время шла война в Афганистане), но направили в пограничные войска.

Закончил МИФИ по специальности «Физика атомных реакторов». Из шести выпускников его одного оставили заниматься проблемой Чернобыля, безопасностью атомных реакторов. Но научная карьера не сложилась: с крушением Советского Союза наступила совсем другая реальность. Чтобы зарабатывать на жизнь, Ильяз поехал на заготовки леса. Эта близость к производителям бумаги и предопределила дальнейшую судьбу. Ему повезло: в 1992 году удалось уговорить директоров больших градообразующих целлюлозно-бумажных комбинатов, таких как Архангельский ЦБК, Краснокамский ЦБК, директора химического предприятия «Каустик» (г. Волгоград). И в итоге было создано акционерное общество «Папирус» с их участием.

Будучи депутатом Госдумы пятого созыва, Муслимов многое смог сделать, и прежде всего, добиться снижения пошлин на ввоз мелованной бумаги. Это позволило вернуть в Россию до 17 % объема тиражей, которые раньше печатались за рубежом, поднять уровень загруженности отечественных полиграфических предприятий.

Сегодня «Папирус» – одна из крупнейших компаний в сфере поставки бумаги для печати в России. За плечами Муслимова большой опыт руководителя: тридцать непростых лет, за которые пришлось пережить не один кризис. Все эти испытания сделали сильнее и «Папирус», и его руководителя.

Ильяз любит сравнивать свой бизнес со спортом, где успешность определяется качеством всей команды, а сотрудники его называют играющим тренером. Но, пожалуй, самое главное заключается в том, что вся жизнь Ильяза Булатовича посвящена служению людям и добрым делам. Он никогда не отказывает в помощи, дает деньги и на операцию ребенку, и на строительство храма, и на книги.

Все основное в человеке закладывается в детстве: родителями, средой, в которой он растет, учителями, друзьями. Ильяз, расскажите о вашем детстве, о ваших идеалах, мечтах.

Соглашусь, но не полностью. Бывает, из плохой среды выходит хороший человек. Как тут объяснишь? А бывает – в хорошей среде вырастает подлец или преступник. Я бы сказал, что основное заложено генотипом. Ген себя проявит, прорвется рано или поздно, какая бы среда ни была. Мое детство прошло на святой сталинградской земле. Был воспитан в том числе и соседями-ветеранами. Дядя Гриша рассказывал такие вещи, которые в книжках про Великую Отечественную войну не пишут. Многое мы тогда узнали, но главное то, что война – это большая грязь. В советское время приходишь из школы – ключик под ковриком. Мама с папой на работе. А баба Груша из квартиры напротив говорит: «Так, пришел – сейчас борща поешь, потом сядешь уроки у меня делать». Я не домой после школы попадал, а к ней. По праздникам, на дни рождения мама пекла перемячи. У подъезда накрывались столы, весь дом собирался. Весело, с песнями, всем миром отмечали все важные события! Мать говорит: «Завтра Пасха. Будем яйца красить». Для меня это был наш праздник. Когда вырос, понял, что это торжество не по моей линии. А тогда выходил во двор, яйца друг о друга били, у кого какого цвета. «А-а, у тебя только от луковой шелухи, а у нас еще розовые есть, голубые…» Братское единение такое было. Я рос и не думал, что есть какие-то национальности, что между ними что-то может быть не так.

У вас хорошая спортивная форма. Спортом рано начали заниматься?

Все получалось по необходимости. Пятый класс. Живу на Волге, а плавать не умею. Как-то с отцом выехали на рыбалку. Стояли в фарватере посередине Волги. Я сорвался с носа лодки. Тону, открыл глаза и вижу, как солнце уходит все дальше. Стал барахтаться и вынырнул – повезло, что не под лодкой. Зацепился за корму. Смотрю – отца нет в лодке. Он выныривает в двадцати метрах – течением снесло, и говорит: «Вытаскивай якорь – и на берег». Потом сказал: «На рыбалку не поедешь, пока плавать не научишься. Матери не скажу». У каждого есть грань между тем светом и этим. Первый раз я почувствовал ее в пятом классе. Пошел записался в секцию. Получил второй разряд по плаванию на спине. Но, к сожалению, надорвался, не потянул – стал скатываться в учебе, получил тройку по русскому в четверти. Мама сказала: «Пока не исправишь – никаких бассейнов» – и убрала мой абонемент. Я исправлял всю четверть. Естественно, в отрыв от меня ушел спорт. Ребят из своей группы догнать уже не смог: очень серьезный был уровень подготовки. Нашу группу вел Алексей Карпов, ставший потом известным тренером. Его воспитанник и мой одногруппник, Владимир Шеметов, завоевал серебряную медаль на Олимпиаде-80. Второе увлечение – Школа космонавтов при Качинском училище летчиков. Смотрю – идет набор в Школу юных космонавтов. Космосом тогда все увлечены были… Поехали, а там брали 8–10 классы. Ну я и записался с 7-го класса.

Вы еще и мастер спорта по легкой атлетике!

Свой жизненный путь не всегда сам выбираешь. В плавание пошел, потому что надо было научиться плавать. Легкая атлетика – хотел подтянуться по бегу, но конституция у меня такая, что получалось хорошо и без особых усилий. Многие тренировались больше, чем я, а у меня получалось лучше. Особенно на дистанциях 800 метров и километр – они самые сложные. Парашютный спорт появился по идейным соображениям: началась афганская война, и я хотел попасть в ВДВ, а для этого нужны парашютные прыжки. В ДОСААФе первые прыжки можно делать с четырнадцати лет, мы прыгали даже в тринадцать: благодаря росту удалось обмануть. Девять прыжков сделали – как раз третий взрослый разряд. Дали значок. В анкетах пишу: «Иду в ВДВ. Себя хочу видеть в Афганистане, защищать Родину». Мне говорят: нет, пойдешь в погранвойска, там парашютисты тоже нужны.

Уникальный случай. Многие тогда боялись Афганистана, а вы – наоборот.

Я так расстроился, что в ВДВ не попал… Сталинградское воспитание. Хотелось защищать Родину. Призвали в пограничные войска. Служба тоже вложила в меня свой сильный воспитательный момент, устроила встряску. Я входил в «тревожную группу» – пограничный наряд, назначаемый для действий по сигналам тревог и любых внештатных ситуаций. Стал руководителем комсомольской организации, вступил в партию, стал политически подкованным. На одном из партийных собраний полковник Харченко выходит и говорит, что приехали педагоги из МИФИ. Оказывается, это закрытый вуз и на отдельные специальности нужны уже проверенные люди. На границе у всех есть форма допуска. С теми, у кого есть желание, они могут провести собеседование. Я думаю: второй год, ни одной книжки не прочел, кроме «Красной звезды» и уставов… Сколько у меня знаний вышибли за два года, сколько там мозгов осталось – ради интереса решил проверить. Записался как к доктору. Прихожу. Он дает мне листы, я решаю задачки. Он раз – крестик ставит. Теперь физику. Я ее решаю. Он пишет: уровень знаний достаточен для поступления в МИФИ. «Давайте документы». Я говорю: «Какие документы? Я не собирался, так просто пришел». И ушел.

Приезжаю в часть, продолжаю службу. Через месяц меня вызывает начальник. Стоит красный такой и говорит: «Почему ты меня обманывал? Почему ты мне не сказал?» Выяснилось, что пришло из Москвы письмо в отряд: срочно отправить меня учиться в МИФИ. Я говорю: «Слушайте, а я не хочу». – «Ты что? Ты делаешь большую глупость. У тебя уже синица в руках. Используй этот шанс». Я пишу родителям письмо, чтобы узнать, не против ли они. Они отвечают: «Конечно!»

Вы учились в одном из лучших вузов страны!

Да, отучился по специальности «Физика атомных реакторов». МИФИ тогда был образцовым вузом, единственным институтом в мире, который, находясь в столице государства, имел собственный атомный реактор. Любой студент мог на нем делать диплом. Из группы в тридцать человек у нас на диплом вышло только шесть, очень тяжело было учиться, и из этих шести выпускников меня одного оставили заниматься проблемой Чернобыля, безопасностью атомных реакторов. Окончив МИФИ, занимался научными исследованиями для кандидатской диссертации по атомной физике, являлся членом партбюро института. Была одна жизнь, я строил определенные планы на будущее, и вдруг всего этого не стало. Не стало Советского Союза, и, конечно, мне, человеку из провинции, было очень сложно, ведь параллельно с наукой приходилось зарабатывать деньги на жизнь в Москве. Вспоминается, как в одном из студенческих отрядов я с такими же пишущими кандидатскую и состоявшимися кандидатами наук отправился на заготовку леса для целлюлозно-бумажного комбината. Эти первые деньги мы потом использовали, чтобы купить бумагу и продвигать ее на рынке.

Действительно, в то время главным был вопрос не что издать, а где достать бумагу на печать тиража.

Но моей первой коммерческой деятельностью была не продажа бумаги, а издание «Приключений капитана Врунгеля». В то время мультфильм только раскручивался, я издал книжку в формате роман-газеты, и она дала 850 % рентабельности, продавалась во всех газетных киосках Москвы. В общем-то, этот опыт и определил становление «Папируса».

Но тем не менее вы выбрали не книгоиздание. Почему?

Потому что мы были ближе к производителям бумаги благодаря студенческим стройотрядам, а потом и рабочим бригадам. Мы работали на заготовке леса, ремонтировали железную дорогу, то есть выполняли тяжелую работу, чтобы заработать деньги на жизнь. Эта близость к производителям бумаги и предопределила нашу дальнейшую судьбу. Мне очень повезло, что в 1992 году удалось уговорить директоров больших градообразующих целлюлозно-бумажных комбинатов, таких как Архангельский ЦБК, Краснокамский ЦБК, директора химического предприятия «Каустик» (г. Волгоград). И в итоге было создано акционерное общество «Папирус» с их участием. В то время было очень тяжело получить наличные деньги, шли бартеры, причем по три-четыре-пять в цепочке. Этим комбинатам мы нужны были как воздух, чтобы физически приносить им деньги за ту продукцию, которую они производили. Заработанные деньги шли на зарплату работникам, оплату электроэнергии, закупку химии, леса, для того чтобы производство просто физически работало. Так что на старте мы получили огромную поддержку.

За последние тридцать лет российский бизнес пережил уже четыре экономических кризиса – в 1998, 2008, 2014, 2020 годах… Что из самых сложных моментов в развитии компании вы могли бы отметить?

Любой кризис для любого бизнеса – это испытание. И если ты проходишь испытание, то становишься сильнее, хотя без потерь пройти кризис невозможно. И у меня были тяжелые моменты, когда я действительно думал, что все… надо рассчитаться по долгам и закрывать бизнес, остановиться на этом. Но потом приходило понимание, что это минутная слабость, надо быть сильнее, и в итоге наш коллектив аккумулировал энергию для того, чтобы преодолеть трудности и работать дальше. Самым большим испытанием стал 1998 год, когда произошло сразу несколько критичных для работы компании и для меня лично событий. Девальвация рубля и экономический кризис были одними из самых тяжелых испытаний для России и, конечно, для нашей компании тоже. В этот же год мы расстались с компаньоном, и пришлось делить бизнес пополам. Я попал в серьезную автомобильную аварию, чудом остался жив. И в этом же году случился страшный пожар, который практически уничтожил нашу работу по обеспечению бумагой канцелярского рынка, в том числе таких лидеров как «Самсон», «Комус». Это направление бизнеса мы потеряли навсегда. Да, не пострадал склад бумаги для полиграфии, но тем не менее в 1998 году «Папирус» потерял огромные деньги. Это был самый тяжелый год, самое большое испытание за всю тридцатилетнюю историю компании и для меня лично.

Как выглядит «Папирус» сегодня, если говорить на языке цифр? Сколько сотрудников, складов, филиалов у компании?

Сегодня наша компания в значительной степени диверсифицирована: мы уже несколько лет занимаемся красками, продвигаем направления, связанные с упаковочными материалами для пищевой промышленности, фармацевтики. Это растущие рынки. Несомненно, наш конек – это огромный выбор полиграфических материалов, бумаги, картонов разных наименований, плотностей и форматов. Все это доступно для приобретения на наших складах в десяти регионах РФ, которые закрывают практически все полиграфические потребности нашей страны. Собственные терминалы и базы у нас находятся в Санкт-Петербурге, в г. Электроугли Ногинского района Московской области, в Ростове-на-Дону. В компании 145 сотрудников, третья часть из которых работает в центральном офисе в Москве. Если говорить про объемы, то считается, что рынок полиграфии в плане потребления падает, особенно по сегменту газет. Но у нас в компании принято этого не замечать. Мы растем на падающем рынке за счет инвестиций в инфраструктуру, сервис, в диверсификацию бизнеса, осваиваем новые направления и все больше и больше увеличиваем объемы продаж. Сегодня суммарно компания «Папирус» продает порядка 145 000 тонн бумаги различных наименований в год.