Текст книги "Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?"

С.З.: По каким каналам движется ваша книга к читателю?

И.П.: Мы используем все возможности. Сотрудничаем со всеми интернет-магазинами, активно развиваем электронные книги. Это пока не дает денег; скорее, наоборот, требует вложений. Но понятно, что для интеллектуальной книги это может быть выходом. Ведь сейчас ситуация с интернет-доступом намного лучше, у многих людей есть возможность скачивать книги. Но бумажная книга – все-таки лучший хранитель информации. Электронные книги хороши для быстрого реагирования, но если это серьезное издание для работы, оно все равно нужно в бумажном виде. Поэтому систему традиционного распространения никто не отменял.

Последние несколько лет я выпускаю около ста книг в год, не считая трех журналов. У меня три человека в отделе реализации, которые напрямую связываются со 150 контрагентами в Москве. Объем контактов в Питере, где у нас есть представитель, чуть меньше. Но в любом случае это ручная работа. С утра до ночи люди сидят, собирают заявки, а потом развозят книги по магазинам. В регионах у нас есть какие-то отдельные точки, книжные магазинчики в Перми, Саратове, но все это «натуральное хозяйство», а не инфраструктура XXI века.

А.С.: Эта ситуация характеризует действительно архаический характер отрасли. Я, извините, вспомню К. Маркса, который считал критерием наличия или отсутствия капитализма наличие или отсутствие общенационального рынка для производимой в стране той или иной продукции. Мы живем в отрасли в ситуации, которая к капитализму имеет крайне косвенное отношение. В том числе потому, что общенационального рынка для книжной продукции в стране не существует. Мы находимся на мануфактурной, а где-то – и на домануфактурной стадии развития производства.

И.П.: Точно. Абсолютно!

А.С.: Когда каждый книгоиздатель вынужден заниматься всем сразу. Он не только производит интеллектуальный и книжный продукт – он покупает бумагу, работает с типографией, сам занимается дистрибуцией. Промышленное производство строится в том числе и на принципах разделения труда. Мы труд не разделяем, мы виды труда не диверсифицируем, мы не занимаемся профессионально каждый своим делом – мы все занимаемся всем. Толку от такого занятия обычно бывает мало. А количество затрат, в том числе и финансовых, которые несет в результате отрасль, огромно. Это для всех нас, и для отрасли в том числе, большая проблема. Для нас по-прежнему главным инструментом дистрибуции остаются полки книжных магазинов. Думаю, что так же, как издательство и журналы Ирины Дмитриевны, мы сегодня имеем репутацию, которая позволяет нам это место на полках книжных магазинов занимать. Но многие наши коллеги такой возможности не имеют, потому что у них нет за спиной почти тридцатилетней успешной репрезентации.

Конечно, у нас растут продажи через Интернет. Сегодня это порядка 9 % от оборота. И, думаю, они будут расти в связи с деградацией традиционной дистрибуции, о чем мы говорили. Рынка как такового у нас в стране нет. Он высокомонополизирован. При столь высокой монополизации в сферах книгопроизводства и дистрибуции присутствуют скорее не капиталистические, а феодальные начала, на мой взгляд.

И.П.: Я согласна с вами.

С.З.: Красноярская ярмарка книжной культуры – это важная поддержка интеллектуального книгоиздания и культурной инфраструктуры города Красноярска. В 2021 году КРЯКК исполняется пятнадцать лет. Ирина Дмитриевна, в чем идея ярмарки, как она развивалась за эти годы?

И.П.: Ярмарка создавалась прежде всего как попытка простимулировать дистрибуцию в Красноярском крае. Когда я в 2004 году в первый раз посетила город и зашла в красноярские книжные магазины, то просто пришла в ужас. Было ощущение, что туда сбрасывались неликвиды крупных издательств, которые до этого гнили где-то в ангарах под Москвой. Качественных книг практически не было; когда мы говорим о хорошей, качественной книжной продукции, не будем забывать, что речь идет не только о художественной или гуманитарной книге, но и об отраслевой литературе: медицине, инженерном деле, сельскохозяйственной тематике и т. д. Иными словами, университетский город Красноярск, куда едут учиться со всей Западной Сибири, существовал без книг. Беседуя с библиотекарями, я обнаружила совсем уж чудовищные вещи: выяснилось, что из-за отсутствия денег университетские библиотеки не комплектовали свои фонды с конца 1980-х до начала 2000-х. Представляете себе, каких «специалистов» выпускали эти вузы! Поэтому изначально перед ярмаркой ставилась задача заново сформировать распавшийся профессиональный книжный мир, т. е. свести вместе в едином пространстве издателей, библиотекарей, книгораспространителей и читающую аудиторию. Спустя пятнадцать лет мы видим определенные сдвиги в лучшую сторону: в магазинах появилась качественная литература, библиотеки стали активно заказывать новые книги, издатели открыли для себя новые рынки сбыта, читатели получили доступ к интеллектуальному чтению.

С.З.: В том числе выделяются гранты на комплектование библиотек?

И.П.: Да. Это дополнительный грант фонда в размере пятнадцати миллионов рублей, выделяемый для комплектования шестидесяти основных библиотек края детскими, подростковыми, научно-популярными и развивающими книгами. Библиотечные фонды изношены до предела, в поселковых библиотеках, как правило, стоят лишь переплетенные советские книги. Причем подлинные масштабы гуманитарной катастрофы начинаешь понимать только в ходе непосредственной работы, при общении с людьми. Понятно, что мы не можем решить проблему всей страны, но наша ярмарка – это попытка привлечь внимание общества к ситуации в книжной отрасли. И конечно, это возможность для публики прийти и купить хорошие книги. Каждый год (кроме пандемийного) КРЯКК посещают около сорока тысяч человек, т. е. фактически каждый двадцать пятый житель Красноярска. Это к вопросу о том, что «людям не нужны книги». Так что давайте дистрибуционную средневековую архаику поднимем хотя бы до первых этапов индустриализации, до XVII–XVIII века. А так с желанием читать у нас в стране все в порядке.

И в заключение хочу еще раз вернуться к мысли, которую высказывал Андрей Константинович. Проблемы культурного книгоиздания коренятся в системе ценностей, системе национальных приоритетов. Все остальное – технические подробности. Я думаю, если в этой символическо-ценностной сфере произойдут позитивные изменения, то добиться законодательных преференций для книжной отрасли будет намного проще.

Как меняется информационная книжная инфраструктура в цифровую эпоху?

Мы живем в удивительно интересное время, в эпоху цифровой трансформации книжной отрасли, а все наше книжное хозяйство по-прежнему существует по законам, сложившимся в век бумажной книги. Очевидно, что сегодня необходимы кардинальные изменения как на законодательном уровне, так и в системе информационной инфраструктуры книжной отрасли.

Кризисные процессы, вызванные пандемией COVID-19, подтолкнули к очередному витку дискуссий по созданию Национальной книжной платформы. Эта проблема не нова. Она широко дискутировалась на протяжении последних пятнадцати лет. Что необходимо предпринять для того, чтобы сегодняшнее обсуждение концепции создания Национальной книжной платформы привело к конкретным результатам? Какие законодательные изменения необходимы для книжной индустрии?

На эти темы рассуждают два выдающихся эксперта книжной отрасли, корифеи книговедческого знания: Елена Борисовна Ногина, директор Российской книжной палаты, и Борис Семенович Есенькин, президент Торгового дома «Библио-Глобус», президент некоммерческого партнерства «Гильдия книжников».

Светлана Зорина: Каковы, на ваш взгляд, основные направления развития российской печатно-цифровой индустрии?

Борис Есенькин: Сейчас, когда теряется привлекательность процесса чтения, когда изобилие информации и гаджетов превращает чтение в однообразный процесс, библиотеки и книжные магазины должны осознать свое будущее, найти свое место в нем. Мы должны не просто повторять: «Тебе надо читать!..» Разумеется, это не действует и не дает абсолютно никакого эффекта. Мы должны показать человеку, как найти свое будущее через книгу, и ответить на сложный вопрос: «Как работать с книгой?»

Стремителен XXI век, он транслирует потребность в овладении современными информационными технологиями. Как специалисты книжного дела мы должны соответствовать техническому прогрессу, поскольку все происходящее вокруг нас быстро меняется, а мы пока не совсем вписываемся в формат текущего века. Я думаю, что библиотеки и книжные магазины должны превратиться в многофункциональные информационно-просветительские центры, которые выработают новый формат гармонизации общества.

Самое перспективное сейчас – это объединение наших усилий для создания единого транснационального контента и обеспечения его доступности. Важен диалог разных отраслевых структур, обмен опытом, в том числе и с зарубежными коллегами. Мы должны наладить наши взаимоотношения со специалистами из развитых стран и обратить внимание Министерства культуры, Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ на первоочередность стоящих перед печатно-цифровой индустрией задач. Государство должно озаботиться проблемами печатно-цифровой индустрии, а общественным организациям предлагается не просто ставить вопрос о пропаганде чтения, а делать реальные шаги для объединения различных культурных срезов: кино, театра, библиотек, книготорговых предприятий – с тем, чтобы создать новый формат, который помогал бы человеку проявить себя как личность.

С.З.: Как должна реагировать печатно-цифровая индустрия на вызовы ХХI века?

Елена Ногина: Продолжая сказанное Борисом Семеновичем, я хотела бы подчеркнуть, что сегодня мы имеем огромный массив знаний в самых разных местах, не только в Книжной палате. В библиотеках, издательствах, книжных магазинах есть знания, каталоги, электронная информация. Это очень хорошо, но… все эти знания у нас достаточно разрознены. А ведь самое главное – это наличие такой инфраструктуры, которая, обладая мощным поисковым механизмом, дает возможность любому пользователю найти абсолютно любое знание. И я согласна, что сегодня надо объединить усилия всех участников процесса и прежде всего государства. Ведь государство заинтересовано в создании этой информационной структуры, это его прерогатива. И именно у государства должны быть определенные рычаги управления информационно развитым обществом, что очень важно с точки зрения информационной безопасности.

Б.Е.: Да, мы не должны забывать о том, что информационное пространство не имеет территориальных ограничений, а значит, находится в зоне влияния глобальных проблем, таких как террористическая угроза, неприятие межконфессиональных различий и пр. Это очень серьезно. И я считаю, что должна быть выработана государственная концепция защиты нашего общества в информационном пространстве.

С.З.: То, о чем мы говорим, невозможно реализовывать, если у нас не будет общего инструментария в виде закона, которым мы будем руководствоваться. Уже не один год мы говорим о необходимости закона о печатно-цифровой индустрии. Какие основополагающие моменты он должен в себя включать?

Б.Е.: Необходим закон, который позволит – от писателя до потребителя – чувствовать себя защищенными. Но для этого необходимо определиться: что такое печатно-цифровая индустрия, какой функционал она включает, кто создаст информационно-товарную платформу с регистрацией авторского права и построением биржи как регулятора во взаимоотношениях в печатно-цифровой индустрии.

Е.Н.: Этот закон должен подробно указать много разных аспектов, но самое главное – в нем должна быть четко прописана роль книжной индустрии в обществе и ее влияние на качество человеческого капитала. В законе должны быть закреплены понятия «субъект печатно-цифровой индустрии», «объект печатно-цифровой индустрии» со своими статусами и ролями, должна быть четко прописана роль государства как регулятора работы этих субъектов. В таком законе очень важно закрепить статус малых региональных издательств, малых организаций книжной торговли для того, чтобы они могли развиваться и работать. А если мы говорим об объектах книжной индустрии, т. е. об изданиях, то у них тоже должен быть статус, и это понятие нужно показать полностью. Закон должен все эти вещи четко отрегулировать и показать все роли.

Б.Е.: Книга дуалистична. Это и товар, и в то же время мысль. Но мы все реже и реже употребляем слово «культура», ограничиваясь экономическим функционалом. Неупорядоченность ведомственной подчиненности библиотек, книготорговых предприятий и многих других в российском масштабе, которые «распылены» по разным ведомствам, не позволяет их структурировать и выстроить общую концепцию закона о культуре.

Тем не менее, с моей точки зрения, книготорговые предприятия – это тоже печатно-цифровая культурная индустрия. Мы должны быть в одной связке с театрами, кино… Когда все в одном ведомстве и понятно от а до я, легче регулировать российское законодательство. Я думаю, нужно над этим поработать в рамках комиссии профессиональных экспертов, выработать определенную концепцию, на базе которой может выстраиваться законодательство.

Е.Н.: Когда мы говорим о законе книжной индустрии или вообще о любом законе, опыт показывает, что в отсутствие участия в обсуждении всех заинтересованных лиц, всех субъектов отрасли получается кособокий закон. Это неправильно. Закон должен регулировать абсолютно все виды деятельности, которые относятся к книжной индустрии.

С.З.: На протяжении последних лет мы говорим о необходимости кардинального обновления Закона о культуре, о включении книги, книжных издательств и книжных магазинов в этот закон. Что-то изменилось за прошедшее время?

Е.Н.: Сегодня, к сожалению, мы не видим книжной индустрии в законе о культуре, что я считаю абсолютно неправильным. Объекты книжного дела разрозненны. Библиотеки представлены в одном ведомстве, издатели – в другом, а вопросами книжной торговли вообще непонятно какое ведомство занимается. Эта разобщенность не дает возможности создать грамотную основу, которая могла бы быть прописана и в законе о культуре, и в законе о печатно-цифровой индустрии. И пока мы не достигнем согласованности по этому пункту, книги, издательская деятельность, книжные магазины будут существовать вне культуры. Это надо понимать.

Б.Е.: Даже внутри библиотечного сообщества нет единства: библиотеки городские подчиняются Министерству культуры, а школьные – Министерству образования. К сожалению, изменения, которые происходят в образовательных процессах, влекут за собой потерю различных специальностей, которые были востребованы раньше и востребованы сейчас. Надеюсь, Высшая школа печати и медиаиндустрии Московского политехнического университета сможет, с учетом XXI века, скоординировать подготовку специалистов, необходимых печатно-цифровой индустрии и библиотечному делу. И в этой ситуации всеобщего разобщения трудно подготовить закон о культуре как некую объединяющую платформу.

Е.Н.: Мы очень много говорим об информации, о том, что сегодня ее более чем достаточно и накопление продолжается. И, в общем-то, это правильно, но должны быть определенные навигаторы, некий реестр информационных хранилищ, который дает возможность понять, что где есть. Должна быть выстроена определенная информационная инфраструктура, т. е. единый каталог или система каталогов, позволяющая выполнять поисковые и регистрационные функции.

С.З.: Как могла бы выглядеть Национальная книжная платформа?

Е.Н.: Российская книжная палата и система обязательного экземпляра дают возможность построения государственного каталога обязательного экземпляра. Но он охватывает лишь около 80 % всего книгоиздания. Российская государственная библиотека ведет каталог национальной библиографии, соединив информационные ресурсы РКП, РГБ и РНБ (ретробиблиография), получим Национальный библиографический ресурс. На основе этого ресурса будет создаваться Национальная книжная платформа. НКП обеспечит взаимодействие издательского, библиотечного, читательского сообществ и государства. Это перспективная основа для цифрового справочно-информационного обслуживания, использующая системы идентификации – номер государственной регистрации и международную нумерацию, систематизации, предметизации, международные и национальные стандарты.

Сегодня же большинство информационных каталогов разрозненны и недоступны для обычных пользователей. Вот пример, ошеломляющий в некоторой степени. В Ridero в прошлом году вышло 10 000 наименований, но все эти книги отсутствуют в информационном поле. Я не могу сказать, что все 10 000 – шедевры. Безусловно нет. Там есть много неинтересной и никому не нужной литературы, но есть и крупицы очень интересных знаний. Я специально проанализировала каталог Ridero и думаю, когда мы создадим единую инфраструктуру, эти самиздатовские каталоги обязательно присоединятся. Это очень важно.

Б.Е.: Елена Борисовна, вы затронули самое больное место – стандартизацию. Лет двадцать тому назад Торговый дом «Библио-Глобус» внедрил зарубежный стандарт ONIX. И сейчас на 80 % в отрасли все работают в этом стандарте. Но остается самиздат, который функционирует фактически анонимно вне и вопреки действующим стандартам. И если в Америке автору хотя бы предлагается выбор: если хочешь – регистрируйся, не хочешь – оставайся вне правового пространства, вне защиты авторских прав, то в России получается большой базар… В итоге процветают плагиат, пиратство. Нам нужна информационная товарная площадка с возможностью регистрации контента и создания личного кабинета. Когда есть регистрация, мы знаем, что размещенная информация имеет автора, имеет право на жизнь. Я думаю, что Российская книжная палата совместно с Российской государственной библиотекой может являться инициатором создания такой информационной платформы с регистрацией авторского права. И все встанет на свои места.

Мы с вами живем уже в другом времени, и, разумеется, отсутствие единого государственного реестра регистрации печатно-цифровой индустрии негативно отражается особенно на ученых, у которых нет информации и реестра по выпущенной литературе. Много было предложений, но, к большому сожалению, такой регистрации до сих пор нет. Есть в Ленинке, но это отголосок, а требуется фундаментальный информационно-поисковый электронный справочник, где в любое время можно получить информацию обо всем не только изданном, но и планируемом к выпуску в России, что позволит в реальном времени получить информацию, а также понять, где можно получить этот материал: в Ленинке или на Платформе печатно-цифровой индустрии. Это позволит россиянам, в каком бы месте они не находились, получить информацию и желаемую рукопись.

Это уже не фантазия – это реальность, в которую мы должны войти в этом оцифрованном мире. Надеюсь, нас услышат, и это будет соответствовать ХХI веку.

С.З.: Защита авторского права в век электронной информации как никогда актуальна и важна.

Е.Н.: Начнем с того, что в нашем законе просто нет понятия «электронная книга». У нас есть «электронная копия печатного издания», но нет «электронной книги». И нет регистрации, естественно.

Б.Е.: Это большая беда. К сожалению, закон, который приняли, не может и не будет работать. Он непонятен для издателей и некомфортен для авторов. Мы должны разделить понятия «бумажная книга» и «электронная книга». Отсутствие регистрации электронного издания и создает для всех свободу действия. Я не против того, чтобы электронный продукт попадал в библиотеку, но необходимо закрепить на него авторские права.

Е.Н.: Нет никакой защиты. Совершенно верно. Доказать свое авторство на печатное издание не так уж сложно. Ты подаешь в суд, где первым и главным доказательством прав обладания являются регистрационные данные Российской книжной палаты об этом издании. Но с точки зрения электронного издания, в отсутствие его регистрации в РКП, доказать ничего невозможно.

Б.Е.: Это беда, совершенно верно.

Е.Н.: И ведь Российская книжная палата обладает всеми необходимыми возможностями для юридически грамотной регистрации электронного издания. Именно издания, а не просто контента. Я не люблю слово «контент», у него другое значение. Но если мы имеем в виду именно издание, потому что оно сделано по всем законам издания, то с момента его регистрации в Российской книжной палате могла бы начаться его настоящая жизнь. Это точка отсчета реального существования любой книги – печатной и электронной. Да, в дальнейшем на электронное издание могли бы передаваться права в зависимости от пожеланий автора, но все должно начинаться здесь – в едином центральном регистрационном органе в лице, допустим, Книжной палаты.

Б.Е.: Франкфуртская книжная ярмарка создала площадку для регистрации авторского права. И уже сегодня любой российский автор может зарегистрировать на этой площадке свои права. Почему мы делаем это в другой стране? Почему у нас этого нет? Издатель, дистрибьютор, библиотека будут вынуждены покупать произведения русскоязычных авторов за рубежом? Мы должны выдавать авторам регистрационные номера как идентификатор произведения. И уже далее этот номер может двигаться внутри печатно-цифровой индустрии от субъекта к субъекту: в издательство, в полиграфию, книгораспространителям, в библиотеку, к покупателю и в банк.

С.З.: Плюс глоссарий. Если у нас не будет единого языка и терминологии описания, мы никуда не двинемся.

Е.Н.: Это все – элементы информационной инфраструктуры. Ведь если мы не понимаем друг друга, если наши понятия разнятся, то мы уже не являемся единым сообществом. Если у нас нет стандартов, то мы не соберем информацию и не дадим возможность получить ее в любой точке нашей страны. Если мы не утвердим единый коммуникативный формат (тот же ONIX), то не сумеем обменяться информацией. На самом деле я бы просто изменила Закон о стандартизации. К слову «стандарт» (национальный, государственный) привыкли не только российское общество и ее книжная индустрия, но и наши партнеры из стран СНГ. В Белоруссии, Казахстане ждут от Книжной палаты стандарта по электронному изданию и готовы по заданному образцу внедрить национальные стандарты в своих странах. Да, я с большим уважением отношусь к нашим общественным организациям – АСКИ, РКС и Гильдии книжников, считаю, что они делают хорошее и нужное дело. Сплотившись, мы можем сделать рывок, но только в варианте грамотных предложений государству. Законы, стандарты – все то, что необходимо книжной отрасли для функционирования, – является, на мой взгляд, прерогативой государства.

С.З.: Объединившись, мы действительно можем вместе подготовить проект закона о книжной индустрии.

Б.Е.: Я бы сказал, что здесь нужен координационный совет на базе общественных организаций во главе с Российской книжной палатой, ВИНИТИ и Общественной палатой РФ. Вот организации, которые могли бы выйти с инициативными предложениями от имени отрасли, в частности, по вопросам регистрации электронных изданий, организации книжной биржи и, конечно, важнейшему вопросу об объединении всех субъектов печатно-цифровой индустрии в рамках одного ведомства. Мы не можем растащить культуру по разным ведомствам. Все должно быть единым. Тогда легче управлять, легче стандартизировать, осуществлять регистрацию и контролировать уровень нелегального использования контента и информационной безопасности.

Е.Н.: Конечно, мы должны прикладывать усилия к тому, чтобы быть услышанными. Нельзя придумывать в кабинетах министерств дурные законы, а потом требовать их исполнения. Это должны быть законы, которые четко обсуждаются и которые принимаются всем сообществом. Именно всеми, а не только «ведущими игроками» или «крупнейшими представителями». Мы должны научиться ставить общие цели. Но пока в нашем замечательном книжном сообществе все не так хорошо, как видится. Возьмем хотя бы издательскую и книготорговую деятельность. Здесь есть очень большие организации, монополисты, и у них везде рост и все замечательно. Но это тактическая победа, за которой теряются важные для книжной отрасли цели. Нельзя, чтобы в такой огромной стране было два – три – четыре издательства, это неправильно. Издательств должно быть много, пусть небольших и в разных регионах, но именно они и создадут инфраструктуру книжной отрасли. Монополисты уже все сделали и о завтрашнем дне не очень думают. Государство должно помочь как раз малым организациям.

Б.Е.: По моему мнению, должно быть много различных больших и малых издательств, как и книготорговых предприятий, позволяющих человеку оперативно получать информацию как в электронном, так и в бумажном виде, что будет соответствовать программе ЮНЕСКО «Информация для всех».