Текст книги "Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?"

Новые сценарии для чтения литературы

Новые технологии открывают большие возможности, которыми очень хочется воспользоваться в том числе и книжникам. Мы примеряем цифровые инновации на книжку и так и эдак, подшиваем, утягиваем и надставляем, но… пока все не по размеру. Работы еще много, но главное – не останавливаться.

И сегодня о результатах удачных экспериментов по сочетанию традиций и технологий рассказывают радио– и телеведущая заместитель генерального директора Государственного музея Л.Н. Толстого Фекла Толстая и главный редактор «Радио КНИГА» ведущий книжной рубрики в программе «Утро России» на телеканале «Россия 1» Егор Серов.

Русская классика и новые технологии

Светлана Зорина: В книжных магазинах создаются тематические клубы для живого общения поклонников определенного жанра, в том числе для детей и подростков. И фестиваль «Красная площадь» – это как раз пример такого живого общения, здесь много читающей молодежи. Но мне кажется, что важно использовать и новые технологии, которые помогают в приобщении подростков к чтению. Например, мне очень нравится проект «Живые страницы».

Фекла Толстая: «Живые страницы» – это, можно сказать, новый сценарий прочтения классики, где вы можете посмотреть список персонажей, перейти к их описанию и увидеть, в каких отношениях они находятся. Мы стараемся использовать навигацию по тексту, привычную для большинства пользователей соцсетей. Например, список действующих лиц «Ревизора» Гоголя оформлен как список друзей в соцсетях с аватарками, вот «действующие лица» и «читать далее»… и пьеса, устроена именно как чат в какой-нибудь соцсети. Кроме того, здесь же традиционная для «Живых страниц» панель под названием «Ход времени», когда текст раскладывается по хронологической шкале, что позволяет дать короткие исторические и литературоведческие комментарии.

Я не говорю, что это совершенный проект, конечно, он нуждается в критике. Но я думаю, что на территорию новых гаджетов нужно обязательно заходить с классическими, и не только, книгами. «Живые страницы» – это читалка нового уровня, которая облегчает вход в сложный литературный текст. И я надеюсь, что в ближайшее время такого рода вещей с новыми сценариями появится 10, 20, 40. Этот формат наверняка изменится, будет совершенствоваться, но двигаться в этом направлении важно. Я, конечно, принадлежу к поколению, которому бумажная книга привычнее и приятнее, но в метро или в электричке с удовольствием открываю «Живые страницы».

С.З.: Фекла, сколько лет проекту?

Ф.Т.: Проекту уже шесть лет. Начали с огромных романов (чтобы жизнь медом не казалась), просто взяли «Войну и мир» в качестве первого эксперимента и делали почти год, сочетая компьютерный анализ текста и филологическую чистку. В проекте нет никакой интерпретации текста подобно учительской указке о важных фразах и выделениях. Это просто путь к тексту через карты, графы отношений и отдельных историй персонажей. Представьте, как замечательно «Преступление и наказание» раскладывается на карты! Конечно, я помню, что в детстве еще, когда я приезжала в Петербург, знакомые вели нас по пути Раскольникова, и сейчас этот путь есть в наших «Живых страницах».

Сейчас в портфеле проекта порядка 20 книг. Естественно, это большие тексты, потому что для маленьких литературных форм не актуальна помощь с навигацией. Приложение бесплатное, это социальный проект, который поддерживает компания Samsung, и благодаря ей «Живые страницы» можно скачать для iOS и Android.

С.З.: Есть уже обратная связь, как молодежь восприняла эти проекты, как они относятся к такому чтению?

Ф.Т.: Оказалось, что наши читатели – это не только молодежь. Основная аудитория – люди 25–45 лет, они классику школьной программы берут в руки во второй раз. Это, кстати, известное второе прочтение классики подобно посещению музеев – в детстве вас ведут, потом вы ведете детей, а затем внуков.

Но мы встречались и с воспитанниками лагеря «Сириус», которые отметили, что «Живые страницы» – это очень удобно и для подготовки сочинений, и для подготовки к экзаменам. Потому что очень часто ты не можешь найти то, что тебе нужно, или ты что-то забыл, тебе надо восстановить пробел, и тогда приложение помогает.

Сейчас в сотрудничестве с холдингом «Эксмо-АСТ» мы делаем проект по современной российской литературе, представили в приложении «Живые страницы» книги XXI века: «Лавр» Евгения Водолазкина и «Дети мои» Гузель Яхиной. Эти произведения уже можно читать в нашем приложении, причем совершенно бесплатно, спасибо «Редакции Елены Шубиной» и авторам.

С.З.: Егор, что вы думаете по поводу новых технологий, новых возможностей?

Егор Серов: Мы не остановим этот процесс, и, наоборот, ему надо всячески помогать, поддерживать процесс конвергенции. Сейчас мы живем в такое время, когда сочетаются различные способы восприятия информации и доставки этой информации до читателя. В случае «Живых страниц» – это вроде бы тоже книга, но с навигацией, графиками, мгновенными ссылками. Удобно очень. Через какое-то время к подобным приложениям добавятся аудио-, видеоряд, и получится то, что я когда-то назвал словом «авига» (аудио-видеокнига). Но очень важно, чтобы в процессе конвергенции не потерялся текст. Потому что, если нет текста, то мозг не будет правильно развиваться. Только при чтении у нас работают определенные части и связи в голове.

Ф.Т.: Но Гоголь в виде чата вас не пугает?

Е.С.: Нет, Гоголь меня никак не пугает, ведь текст остался. Да, сегодня я могу выбирать формат чтения, но обязательно, так или иначе, все конвергентные помощники должны вести к тексту. Без текста это все почти бессмысленно.

Ф.Т.: Я рада, что Егор именно так воспринимает наш проект. И действительно, аудиокнига переживает сейчас настоящий бум, и особенно популярным становится формат подкастов. Но, с другой стороны, я не очень понимаю, каким образом можно дополнить книгу видеоформатом. Ведь даже видеолекции на YouTube люди зачастую просто слушают.

Е.С.: В данном случае это могли бы быть фрагменты фильма, спектакля.

Ф.Т.: Это ровно то, что мы предполагаем сделать, достраивая «Живые страницы», – снабжать школьника фрагментами комментариев литературоведов, фрагментами фильмов по книге, то есть немножко подпитать фантазию какими-то видеокусочками.

С.З.: Насколько аудиокнига помогает чтению?

Е.С.: Аудиокнига – это самый быстрорастущий сегмент в книжной индустрии вообще. И расти ему еще такими темпами очень и очень долго. Если среднемировая оценка объема аудиокниг – примерно 10 % книжного рынка, то у нас пока около 2,5 %.

Я хорошо знаю этот рынок, знаю людей, которые этим занимаются. Дело в том, что сегодня производство аудио в нашей стране – это бизнес, и больше ничего. Но мне кажется, что проекты, которые так или иначе связаны с культурой, без нравственной ответственности выполнять нельзя. На сегодняшний день, на мой жесткий взгляд, 85 % того, что производится в России в формате аудиокниг, непригодно для слушания вообще. Это очень большая тема, она связана не только с производством, но и с грамотностью – русским языком, орфофонией.

Ф.Т.: Почему?

Е.С.: Потому что это низкий профессиональный уровень. Сегодня бизнес хочет снизить затраты, а значит, экономить тотально на всем, в первую очередь экономить на актерах озвучения, на студиях, на звукорежиссерах. Совершенно очевидно, что профессионал захочет больше оплаты, а студент – меньше. Но так как бизнес стремится к увеличению каталога любыми способами, то и возникает довольно много сомнительных проектов. Сэкономили на актере, а дальше – на редакторах, которые готовят тексты (если вообще готовят) и затем их прослушивают. Сегодня зачастую это люди из ближнего зарубежья, у которых совершенно другие уши, они учились совершенно в других школах и вообще находились вне русской культурной традиции. И они оценивают качество аудио, включение фонограммы в каталог, решают, стоит взять Васю или Петю, Машу или Дашу. Почему? Потому что российская аудиокнига – это чистая бизнес-история, а в результате мы получаем большой объем низкопробной продукции. Есть, конечно, счастливые исключения, но мне кажется, здесь надо очень многое менять.

Дело еще и в том, что происходит подмена понятий. То, что мы называем «чтением вслух», таковым не является. Чтение вслух – это когда мы собираемся тесной компанией или дома, семейные чтения. А когда актер озвучения берет книгу, то это, конечно, никакое не чтение вслух, это его (лично актера) прочтение данного материала. Между слушателем и автором текста встает актер. Это его взгляд на этот текст. Один актер озвучит так, другой – иначе…

С.З.: Это как в театре – постановок может быть несколько по одному произведению.

Е.С.: Да, вспомните, как великолепно Смоктуновский читал Пушкина, фантастически! В этом чтении было уже мало Пушкина, но много Иннокентия Михайловича.

С.З.: Это авторское прочтение Пушкина.

Ф.Т.: Более того, надо знать Пушкина, иметь какое-то свое к нему отношение, чтобы дальше слушать Смоктуновского и понимать, что актер расставляет необычные акценты и делает это осознанно, показывая следующий пласт текста, на который ты не обращаешь внимание при первом прочтении. Но я согласна с Егором в отношении качества очень многих аудиокниг – я не могу их слушать, мне очень тяжело, хотя некоторые советуют изменить скорость звучания, и вроде бы становится лучше. Но мне кажется, что необходимо просто увеличить число таких актерских прочтений. Их должно быть много. Подобно тому, как есть разные театры, кто-то ходит в «Гоголь-центр», кто-то любит Центр Мейерхольда, а кто-то ходит во МХАТ им. Горького и Малый театр. И еще много других замечательных вариантов в Москве и не только в Москве. Кроме того, есть советская классическая традиция чтения, где текст произносится медленно, с модуляциями голоса, где все серьезно, это же классика!

Е.С.: Да! Есть еще и другая сторона. Профессиональный актер говорит так, чтобы слышно было на последнем ряду галерки…

Ф.Т.: Конечно, посыл голосом. Это совсем другая традиция взаимодействия с текстом, и здесь уместно вспомнить замечательного режиссера Виктора Рыжакова, одного из лучших мастеров работы с текстом на сцене. Сейчас невозможно это обсуждать во всех подробностях, но мне кажется, иногда нужно просто услышать текст без какой-либо краски, акцентов и, возможно, в другом темпе. Кстати, о подкастах. Даже радио сейчас обращает внимание на подкасты, где принята более простая интонация, которая завоевывает аудиторию.

Е.С.: И степень интимности совершенно другая.

Ф.Т.: Даже не интимности, а какой-то человечности. Вот мы сейчас сидим, видим друг друга и разговариваем обычным языком. А если выйти на трибуну, то я буду говорить: книжная индустрия переживает нелегкие времена.

Е.С.: Для того, чтобы понять эту интонацию, слушайте «Радио КНИГА». У нас в эфире нет никакой интонации, кроме интонации собеседника, по крайне мере в контенте нашего собственного производства. Нет никаких трибун, потому что употребление любого аудио – это очень интимный, индивидуальный процесс. Слушатель должен чувствовать, что это сделано именно для него, напрямую, а не для кого-то еще.

Ф.Т.: Будто ты читаешь книгу сам с собой.

Е.С.: Да, сам себе, для себя.

С.З.: Где вы находите таких прекрасных чтецов для «Радио КНИГА»?

Е.С.: Я разговорным радио занимаюсь больше двадцати лет, поэтому хорошо знаю почти всех, кто так или иначе этим занимается. Выбор есть. Он не всегда прост, но он есть.

Когда-то, например, нам удалось уговорить Алексея Владимировича Баталова стать основным голосом «Радио КНИГА». Наш слоган – «Слушай!..Чтобы читать!» всегда произносит только он.

Егор, как вы считаете, есть корреляция между слушанием и чтением. Слоган «Слушай, чтобы читать!» действительно воплощается в жизнь?

Е.С.: Как корреляцию установить? Я сейчас не очень понимаю… Знаю, что многие, послушав аудио, потом хотят взять в руки книгу.

Ф.Т.: Например, если издатели выстроятся к вам в очередь: «Пожалуйста, кусочек из моей книги!» – «Нет, из моей!» – «Нет, отсюда главу!»

Е.С.: А так и происходит. И мы читаем кусочки из разных книг, в том числе современных авторов. Я и сам грешен – много озвучиваю. Кроме того, в нашем эфире есть много современного, даже рубрика специальная – «Типографская краска», в которой мы ежедневно рассказываем о новинках различных издательств. А на телеканале «Россия» в программе «Утро России» каждую пятницу-субботу я веду сюжет о книгах, рассказываю о том, что стоит почитать.

С.З.: Скажем, издатели приносят свои предложения, свои книги, а выбор сейчас действительно большой, и говорят: «Мы хотим вот это, это и это». Как вы выбираете? Есть ли какие-то внутренние критерии отбора книг для эфира?

Е.С.: Критерии общечеловеческие. Понятно, что текст должен соответствовать законодательным ограничениям, у нас в эфире не может быть натурализма, национализма и т. д. Кроме того, есть еще некоторые нюансы, связанные с озвучением. Например, исключение косвенной речи, то есть то, что практически никто из производителей аудио сегодня не делает. Косвенная речь – это всегда лишние слова. Если писатель жив, с ним можно договориться, но наследники страшно борются за каждую букву.

Ф.Т.: То есть фразы «сказал он», «спросил он»?

Е.С.: Представьте в тексте строчку: “«Ну, заяц, погоди!» – гневно крикнул волк”. И если актер в ходе озвучения негневно крикнул, то актера надо менять. А если он гневно крикнул: «Заяц, погоди!», то получается тавтология.

Про пиратов, права и будущее книги

С.З.: Сегодня большое предложение по аудиокнигам, появляются новые сервисы и платформы, но как при этом не ошибиться с выбором легального и нелегального контента?

Е.С.: Никак. Пиратство было, пиратство есть и всегда будет. Более того, в некоторых европейских странах даже такие политические партии есть.

С.З.: И бороться с пиратством не надо?

Е.С.: Бороться с ним невозможно. Сегодняшняя борьба с пиратами совершенно неэффективна, а иногда даже отдает глупостью. Можно в Роскомнадзор набрать сто тысяч сотрудников, которые будут этим заниматься, но они все равно не справятся, потому что Интернет победить невозможно. Тем более сейчас объемы информации измеряются эксабайтами, есть зеркала и много чего еще. Как за этим уследить? Это теоретически невозможно. На мой взгляд, вся система авторских и смежных прав просто в корне неверно построена. Именно эта система и позволяет существовать пиратству. Измените систему, и не будет пиратства. Например, у нас действует законодательство, сохраняющее права на тексты на протяжении 70 лет после смерти автора… Вопрос: а почему не 67,5 или 71? Можно, например, ограничиться пятью годами. Я не понимаю, почему дети известного талантливого человека должны ограничивать доступ людей к культурному наследию?

Ф.Т.: Я в этом вопросе никаких своих интересов не имею, потому что Лев Толстой при жизни отказался от авторских прав, ни дети, ни внуки никогда не получали никакие отчисления за его произведения. Но вы отказываете детям автора популярной книги в возможности пользоваться этими деньгами…

Е.С.: Я отказываю даже не его детям… Да и отказываю ли?

Ф.Т.: А издатели будут продавать эти книги и прибыль класть себе. Почему? Почему они должны быть в более выгодном положении, чем, например, дети?

Е.С.: Это не совсем верно. Издатель издает книгу, он несет затраты, но он не должен ничего платить наследникам, потому что книги – это культура страны. Очень хороший пример из такой области, как фармакология. В производстве новых лекарств наличие патентной авторской истории напрямую приводит к миллионам смертей ежегодно. Потому что патенты закрытые, и страны третьего мира не в состоянии их купить. Примерно то же самое, но с отсроченным эффектом, происходит и с книгами, и с культурой. Мы просто не можем это осознать, увидеть последствия сию секунду.

С.З.: Я думаю, здесь возможно компромиссное решение, как в случае с Евгением Водолазкиным: издательство и автор посчитали возможным передать бесплатно «Лавр» для приложения «Живые страницы».

Ф.Т.: Скажите, а что изменится, если будет не 70 лет, а 5? Как расцветет мир после этого?

Е.С.: Ограничение авторских прав – это лишь одна часть большого вопроса. Я считаю, что в принципе авторские отчисления должны по-другому строиться. Мы все, современные люди, так или иначе ежедневно по многу раз сталкиваемся с авторскими и смежными правами. Мы слушаем радио, смотрим телевизор, оцениваем фото в соцсетях и так далее. Так что вполне логично было бы перейти на вмененный налог каждому. Мы же платим подоходный налог? Плюс 0,5 % от всех доходов физического лица на налог по авторским и смежным правам, и тема закрыта.

Ф.Т.: Так предлагал Никита Сергеевич Михалков и, по-моему, реализовал. Но… ничего не расцвело после того, как мы стали платить налоги с флешек и жестких дисков.

С.З.: В любом случае, вопросы авторского права, разработанные для печатной книги, в цифровую эпоху требуют пересмотра. И IV часть Гражданского кодекса будет еще многократно меняться.

Е.С.: А при нынешнем положении вещей пираты будут всегда.

Ф.Т.: Слава богу, на слушателя это не действует, только на бизнес, никакого вреда от потребления контрафакта. Конечно, могут быть нюансы по качеству, но сейчас такой уровень, что уже и не отличишь.

Е.С.: Теоретически да. Но это же вообще особенность цифровой эпохи: в то время как уже пятая копия записи на магнитофоне была значительно хуже оригинала, нынешняя тысячная точно такая же, как и первая.

С.З.: Мы подошли к вопросу о будущем книги. Приложение «Живые страницы», на мой взгляд, – это некий прообраз тех моделей книги, которые окажутся в будущем.

Ф.Т.: Книга, как и другие сферы культуры, по крайней мере сейчас, живет на разных площадках и в разных платформах. И такое существование в разных форматах мне кажется правильным. Во всяком случае очевидно, что аудитория хочет так воспринимать не только книгу, но и самый разный культурный контекст. Еще сорок лет назад такого не было, но сегодня распространено повсеместно – в театре проводятся лекции, в нашем Литературном музее – выставки, а значит, надо придумывать, как переводить книги в изобразительный формат, создавать публичные программы и т. д. Это очень интересно для тех, кто имеет отношение к книге, литературе, – индустрия становится креативнее. Но самое главное, что это сейчас очень нужно слушателю, читателю. Сегодняшний автор понимает, в каком контексте книга выйдет, где и как ее будут читать. А если это, например, классическая литература, с которой мы работаем в музее Льва Толстого, то обязательным условием является ее упаковка в современную оболочку, чтобы сегодняшний человек понимал, зачем ему нужно читать Льва Толстого или Николая Гоголя.

Е.С.: С точки зрения оболочки будущая книга – это, конечно, конвергенция, т. е. сочетание различных аудио-, видео– и текстовых фрагментов, в том числе метаданных. И как бы мы ни любили печатную книгу, она будет потихоньку умирать, и ничего с этим не сделать. По-моему, у Ивана Ефремова в «Туманности Андромеды» персонажу на день рождения дарят книгу, он берет ее дрожащими руками и говорит: «О! Печатная!». То есть вот это да, вот это подарок! Но книга будущего станет технологичнее, удобнее.

С точки зрения содержания я не знаю, как ранжировать книги по честности и достоверности. Но эту огромную работу надо делать. Уже сегодня, для того чтобы докопаться до истины, нужно читать книги разных авторов, с разных сторон смотреть на то или иное событие. Вот недавно я читал книгу европейцев о крестовых походах, а затем сборник семи арабских авторов, описавших приход европейцев на их землю. На одно и то же авторы смотрели, мягко говоря, очень по-разному. Именно в таком столкновении взглядов и рождается истина.

Но все же, как оценивать качество книг, я не знаю. Создавать какие-то специальные комиссии глупо… Главное: книга должна быть доброй и умной. И конечно, честной.

Ф.Т.: Надо просто больше читать. И сохранять то разнообразие мнений и форматов, которые представлены сегодня в русской литературе, что чувствуется по ассортименту в книжных магазинах, по фестивалям. К сожалению, в российских средствах массовой информации это разнообразие не только не приветствуется, но исключается просто.