Текст книги "Человек над ситуацией"

При изображении метаимпликации, я предлагаю, наряду со стрелочкой «→», использовать новый символ «» («бумеранг»). Почему? Изогнутая стрелка – своего рода графический компромисс между разными обозначениями материальной импликации «→» и «». Кроме того, здесь вырисовывается аналогия со знаком включенности одного множества в другое, «», «» (выше мы привели аргументы в пользу трактовки материальной импликации «A→ B» как отношения опосредствования A со стороны B; бытие В включено в число необходимых условий бытия A). Новый символ служит еще одной цели: вывести материальную импликацию за пределы привычной трактовки «если…, то…», преодолевая известное своей приблизительностью осмысление данной операции по аналогии с «если…, то…».

Рассмотрим теперь подробнее смысловой переход от материальной импликации к метаимпликации. Возможность подобного перехода мы усматриваем в идее «булевой решетки». По крайней мере, таков, как я только что говорил об этом, субъективный исток того, что мы называем метаимпликацией.

Далее перед читателем отнюдь не определение, но одна из возможных иллюстраций алгебраического понятия «булева решетка». Вообразим некоторое множество точек, каждая из которых представлена тройкой чисел: {(0,0,0), (0,0,1), (0,1,0), (1,0,0), (0,1,1), (1,0,1), (1,1,0), (1,1,1)}. Из них можно выстроить упорядоченные цепочки различной длины, например: (0,0,0)≤(0,0,1)£(0,1,1)≤(1,1,1), или (0,0,0)≤(0,1,0)≤ (1,1,0)≤(1,1,1), или (0,0,0)≤(1,0,0), или (0,0,0)≤(0,0,0) и т. п. Не каждую пару чисел можно сравнить, используя отношение «≤», например, это невозможно для пары (0,1,0) и (1,0,1), а также (0,0,1) и (1,0,0) и т. п. Поэтому говорят, что это множество – частично упорядоченное. Вводятся операции объединения (суммы, ∨) и пересечения (произведения, ∧) элементов.

Некоторые примеры объединения:

(0,0,0)∨(0,0,1)=(0,0,1); (0,1,1)∨(1,0,0)=(1,1,1); (0,0,1)∨(1,0,1)=(1,0,1).

Примеры пересечения:

(0,0,0)∧(1,1,1)=(0,0,0); (1,0,0)∧(1,1,0)=(1,0,0); (1,0,1)∧(0,1,0)=(0,0,0).

Каждому элементу может быть поставлен в соответствие обратный элемент: например,

элементу (0,0,0) соответствует элемент ¬(0,0,0)=(1,1,1),

элементу (0,0,1) – элемент ¬(0,0,1)=(1,1,0),

элементу (0,1,0) – элемент ¬(0,1,0)=(1,0,1).

Могут быть определена также операция импликации, скажем,

(0,0,0)→(0,1,1)=¬(0,0,0)∨(0,1,1)=(1,1,1)∨ (0,1,1)=(1,1,1);

(0,1,1)→(0,1,0)=¬(0,1,1)∨(0,1,0)=(1,0,0)∨(0,1,0)=(1,1,0) и т. п.

Перед нами – булева решетка «2³». Каждый из этих элементов этой решетки можно представить себе в виде вектора, координатами которого являются рассмотренные тройки чисел (они указывают нам также восемь вершин трехмерного куба). В общем случае речь идет о L-мерном векторе (в булевых решетках 2^L). Определяются длина и высота вектораэлемента решетки. «Длина» – это число измерений (разрядов) вектора; в нашем случае – длина элемента решетки равна 3. «Высота» – это число единиц, образующих координаты вектора. Например, высота (1,0,1) – это 2, высота (0,0,0) – это 0, высота (1,1,1) – это 3 и т. п.; высота элемента может быть осмыслена как число шагов, которые необходимо сделать, чтобы пройти путь от точки (0,0,0,…) до соответствующей вершины многомерного куба.

Рассмотрим теперь то, что мы называем метаимпликацией. Наша идея состоит в том, чтобы: 1) «превратить» дроби в элементы-векторы булевой решетки, 2) реализовать импликацию на соответствующих элементах решетки и, получив результат, 3) вновь вернуться к дробям, рассматривая их в качестве прототипов антецедента и консеквента импликации. Это возможно, если каждой дроби вида p/q ставить в соответствие элемент-вектор высоты p и длины q. Положим, перед нами два рациональных числа 3/10 и 1/2. Нам необходимо определить 3/10→ *1/2. Приведем эти дроби к общему знаменателю. Теперь перед нами десятичные дроби 0,3 и 0,5 и речь идет о метаимпликации 0, 3→*0,5.

Поставим в соответствие числу 0,3 множество десятиразрядных векторов-элементов булевой решетки 2¹⁰ высоты 3, а числу 0,5 – множество элементов той же решетки высоты 5. Это можно сделать многообразными способами. Например, дроби 0,3 может соответствовать (0,0,1,0,1,0,0,1,0,0) или (1,0,1,0,0,0,0,0,0,1) и т. д. и т. п., а дроби 0,5 – такие элементы, как (1,0,1,0,1,0,0,0,1,1), а также – (0,0,0,0,0,1,1,1,1,1) и пр. (напомним, что высота элемента-булевого вектора определяется количеством единиц в нем). Мы как бы рассредоточили сейчас числители дробей 3/10 и 5/10 по 10-ти разрядам векторов («дробинки» числителя разбросали по десяти ящичкам знаменателя). Возьмем теперь наугад какой-нибудь вектор из первого множества и, также наугад, – из второго. Далее вычислим вектор, являющийся результатом импликации, примененной к векторам (ограничимся двумя приведенными выше примерами «рассредоточенных» дробей 0,3 и 0,5):

1. (0,0,1,0,1,0,0,1,0,0)→(1,0,1,0,1,0,0,0,1,1)=(1,1,1,1,1,1,1,0,1,1).

2. (1,0,1,0,0,0,0,0,0,1)→ (0,0,0,0,0,1,1,1,1,1)=(0,1,0,0,1,1,1,1,1,1).

Определим теперь понятие уровня вектора-элемента решетки; будем считать, что это высота вектора, деленная на его длину (число разрядов). В первом примере высота построенного нами элемента – 9, соответственно, уровень – 9/10; во втором примере высота – 8, уровень 8/10. Свободно варьируя выбор элементов первого и второго множеств, мы вычислим все соответствующие им результаты импликаций. Множество всех уровней элементов, полученных таким образом, представляет собой определяемое нами значение метаимпликации (в нашем примере уровни элементов, как легко показать, варьируют в пределах 8/10 ÷ 10/10); таким образом, результат метаимпликации 0,3→*0,5= {0,8; 0,9; 1}, то есть множеству уровней результатов поразрядной импликации для всех возможных способов распределения заданного числа единиц в булевых векторах-операндах. В случае «четких» значений (1 или 0), метаимпликация вырождается в обычную импликацию.

Будем говорить об уровне запроса a=p/q, полагая, что этот запрос представляет собой булев вектор высоты p и длины q. Соответственно, определяется уровень ресурса b=r/q (заметим, что дроби, описывающие запрос и ресурс, приведены здесь к общему знаменателю q). Например, уровень запроса 3/10 будет означать для нас, что это запрос, символизируемый булевым вектором высоты 3 и длины 10, а уровень ресурса 5/10 – это ресурс, символизируемый булевым вектором высоты 5 и длины 10. Ноль в том или ином разряде булева вектора запроса интерпретируется как отсутствие импульса самораспространения (то есть отсутствие импульса самоиспытания, импульса к риску и т. п.); по отношению к внешнему ресурсу, ноль – это импульс отталкивания (= импульс отказа, «спасибо, нет!»). Единица в том или ином разряде вектора запроса будет интерпретироваться как наличие импульса самораспространения; по отношению к внешнему ресурсу – это импульс присоединения (= импульс вызова, активного «да!»). Ноль в том или ином разряде булева вектора ресурса означает отсутствие импульса поддержки (содействия), а единица – наличие такого импульса. Применительно к булеву вектору состоятельности w, ноль интерпретируется как потеря, а единица – как воспроизводство импульса-ресурса.

Состоятельность субъекта (удовлетворенность достигнутым и готовность воспроизводства активности в выбранном направлении) численно определяется как результат вычисления полной метаимпликации w=n/q→ *r/q[139]139
  «Полную метаимпликацию», A →*B мы отличаем от «метаимпликации», A B. В последнем случае имеется в виду среднее значение уровней состоятельности.


[Закрыть] и представляет собой диапазон возможных уровней состоятельности (какое из них будет актуализировано в данный момент времени – заранее неизвестно). Этот диапазон можно определить по известным значениям уровней запроса и ресурса (Петровский, 2002а; Петровский, Таран, 2002а).

Может быть определен также ожидаемый уровень состоятельности. В только что приведенном примере это число: w_ож=0,3→*0,5= =1–0,3+0,30,5=0,85.

Представляет теоретический интерес переменная 1–n/q (здесь она представлена величиной 1–0,3=0,7). Мы определяем данную переменную как уровень реактивации скрытых ресурсов субъекта.

Запросы, ресурсы, состоятельность – могут принимать любые промежуточные рациональные значения на отрезке [0,1], и, таким образом, импликация (с приставкой «мета») позволяет в полной мере описывать функционирование целеустремленных систем, сопрягая цели (запрос), средства (ресурс) и результаты активности (состоятельность). Я бы назвал (мета)импликацию центральным механизмом целеустремленности (субъектности) как таковой – «логическим механизмом» развертки активности человека вообще.

В заключение, сделаем еще одно замечание, касающееся использования символов «→» и «» при обозначении метаимпликации. Графическое обозначение оператора метаимпликации (претерпевшее эволюцию в трудах автора этой книги) по-разному используется в двух контекстах. В одном случае речь идет о готовности субъекта действовать в определенном направлении (так же, как и в рефлексивной теории Лефевра, но с расширением сферы действия за пределы четких значений). Имея в виду именно готовность, можно различать в ней то, что Лефевр именует склонностью (в наших терминах это субъективный аспект готовности) и – нацеленность (так мы обозначим объективный аспект готовности). Подчеркивая преемственность формальных моделей состоятельности по отношению к рефлексивным моделям В. А. Лефевра и Т. А. Таран, мы используем привычную стрелочку «→» для обозначения метаимпликации как знака, выражающего уровень готовности агента выбрать позитивный полюс (например, «добро-зло») в условиях биполярного выбора, – вероятность подобного выбора. Исследователь, использующий этот знак, рассматривает эффекты активности в контексте объекта (совершение определенного акта, центрированного на объекте).

В другом случае – метаимпликация характеризует процесс и результат (реальный или ожидаемый) обретения субъектом потребного состояния (благополучие, дееспособность, удовлетворенность собой, успех и т. п.). Для обозначения метаимпликации мы используем другой знак: устремленный вначале к объекту, а потом поворачивающийся к субъекту, «» – о нем мы говорим «бумеранг». В данном контексте эффекты активности рассматриваются со стороны субъекта (переживания, определяемые достижением или предвосхищением).

В то время как знак «→» акцентирует когнитивно-бихевиоральный аспект активности, знак «» – экзистенциально-смысловой аспект.

Оба знака могут рассматриваться не только как знаки-синонимы, но и как дополняющие друг друга при построении портрета активности.

Глава 27. Метаимпликативная модель мотивации выбора[140]140
  Работа выполнена при поддержке Фонда фундаментальных исследований. Опубликована в «Психологическом журнале» (Петровский, 2006б). Воспроизводим статью полностью (с небольшими изменениями), сохраняя использованные в ней обозначения метаимпликации в виде стрелочки «→»


[Закрыть]

Общеизвестно, что испытуемые, в условиях свободного выбора задач различной степени трудности[141]141
  Первая ситуация такого рода была создана в работах Ф. Хоппе – ученика К. Левина. (Норре, 1930).


[Закрыть], подразделяются на две категории: «А» – испытуемые, в первую очередь выбирающие задачи в среднем диапазоне трудности; «Б» – испытуемые, осуществляющие экстремальные выборы, то есть предпочитающие, в первую очередь, самые легкие и самые трудные задачи. Возможно, испытуемые группы «Б» никогда не были бы объединены исследователями в такую группу и никогда их выборы не получили бы название «экстремальных», если бы этим испытуемым не был одинаково свойствен определенный тип мотивации – стремление избежать неудачи, в отличие от другой группы испытуемых, «А», которым свойствен другой тип мотивации – стремление к успеху. Классическая интерпретация этого явления заключается в том, что испытуемые «А» характеризуются преобладанием мотива достижения успеха (в дальнейшем – «надежда на успех») над мотивом избегания неудачи («боязнь неудачи»), в противоположность испытуемым «Б», у которых «боязнь неудачи» сильнее «надежды на успех».

Изящная математическая модель, разработанная Аткинсоном, на полвека вперед предопределила направление вдохновленных ею экспериментальных исследований. Модель выбора риска (risk-taking model) Аткинсона (Atkinson, 1957, 1964) описывает привлекательность выбора задачи определенной степени трудности (результирующую тенденцию решать данную задачу) в виде алгебраической суммы тенденций успеха и избегания неудачи[142]142
  Мы не используем здесь латинских символов, чтобы не перегружать внимание читателя – нам оно еще потребуется в дальнейшем.


[Закрыть]:

Результирующая тенденция=Тенденция успеха +

+Тенденция избегания неудачи=

=(Надеж. на усп.× Привл. дос. усп.× Суб. вер. усп.)+

+(Бояз. неуд.× Привл. изб. неуд.× Суб. вер. неуд.)

В этой модели «Надежда на успех» и «Боязнь неудачи» – это «личностные диспозиции», а «Привлекательность достижения успеха» и «Привлекательность избегания задачи» – «ситуационные детерминанты»; последние, в свою очередь, напрямую связаны с «Субъективной вероятностью успеха» и с «Субъективной вероятностью неудачи». В положении о наличии такой связи и состоит фундаментальное допущение Аткинсона, придающее изящество этой модели. Согласно Аткинсону, привлекательность успеха в решении задачи (или, как говорит об этом Х. Хекхаузен (Хекхаузен, 1986), «предвосхищающее чувство успеха решения задачи») будет тем сильнее, чем ниже субъективная вероятность успеха (в наших терминах – чем ниже воспринимаемая доступность задачи). И наоборот, привлекательность избегания неудачи в решении задачи данной степени воспринимаемой доступности будет тем сильнее, чем легче в глазах субъекта эта задача. Ради простоты принимается, что существует отношение взаимодополнительности между привлекательностью достижения успеха и субъективной доступностью этой задачи (чем менее доступна, тем приятнее было бы ее решить, «тем больше притягивает»):

Привл. дос. усп.=1–Суб. вер. усп.,

а также – равенства между привлекательностью избегания неудачи и субъективной доступностью данной задачи (чем доступнее, тем неприятнее было бы потерпеть фиаско, «тем больше отталкивает»):

Привл. изб. неуд.=Суб. вер. усп.

Для простоты принимается также, что субъективная вероятность успеха решения данной задачи (доступность) в сумме с субъективной вероятностью неуспеха (трудность в глазах субъекта) дают единицу, или что иными словами:

Суб. вер. неуд.=1–Суб. вер. усп.

С учетом сделанных допущений алгебраические преобразования исходной формулы, описывающей результирующую тенденцию решения задачи данной степени трудности, приводят к простой формуле:

Результ. тенденция=(Над. на усп. – Бояз. неуд)×(Суб. вер. усп. – Суб. вер. усп.²)

Последний сомножитель представляет собой произведение Суб. вер. усп.×(1–Суб. вер. усп.). Это произведение всегда положительно и принимает значение 0 в двух случаях: при Суб. вер. усп.=0 и Суб. вер. усп.=1; оно принимает максимальное значение, равное средней субъективной вероятности успеха, при Суб. вер. усп.=0,50.

Из этого вытекает два важных следствия:

1. Если Над. на усп. – Бояз. неуд.>0, то результирующая тенденция принимает максимальное значение при средней субъективной вероятности успеха. Это значит, что индивиды, у которых мотив успеха сильнее мотива избегания неудачи, должны будут предпочитать задачи средней степени доступности с преобладанием надежды на успех.

2. Но если Над. на усп. – Бояз. неуд.£0, то результирующая тенденция, будучи во всех остальных случаях отрицательной (деятельность достижения лишена привлекательности), обретает свой максимум на крайних точках шкалы воспринимаемой доступности, то есть при субъективных вероятностях достижения успеха равных 0 и 1. Именно такие – «экстремальные» – выборы должны, в соответствии с моделью принятия риска, совершать испытуемые.

Насколько соответствует эта модель действительности?

Группы испытуемых «А» и «Б», о которых речь шла в начале этой статьи, существуют, но полноты соответствия между моделью и фактами нет. Для того чтобы согласовать эмпирические данные с идеальной моделью, авторы вводили дополнительные переменные и принимали специальные допущения.

В центре внимания многих исследователей оказался феномен смещения выборов, производимых испытуемыми «А», в направлении более трудных, чем предсказывает модель, задач. Вместо предсказанного моделью среднего уровня доступности (вероятность решения задачи, p=0,5), испытуемые, мотивированные успехом, предпочитали выбирать задачи, вероятность решения которых располагалась в интервале (0,3<p<0,4). Это расхождение с моделью, по-видимому, нельзя объяснить просто тем, что в модели Аткинсона первоначально не различались объективная и субъективная вероятность достижения успеха (создатель модели, как отмечает Х. Хекхаузен, в момент ее создания, очевидно, был искренне убежден в том, что объективные и субъективные вероятности успеха объединяет конструкт «ожидание» – Хекхаузен, 1986). Автор цитируемой монографии был первым, кто обратил внимание на то, что «высокомотивированные испытуемые могли, вопреки модели <курсив мой. – В.П.>, предпочесть фактическую вероятность, составлявшую менее 0,5. В реальности это происходит сплошь и рядом, однако в исследованиях впервые было отмечено лишь в 1955–1956 гг.». Х. Хекхаузен при этом особо подчеркивает, что выбор этими испытуемыми более трудных (менее доступных задач) «не означает отсутствия соответствия между объективной и субъективной вероятностями» (там же, с. 10).

Драматическая история обоснования и многочисленных уточнений этой модели представлена в цитируемой нами капитальной книге Хайнца Хекхаузена «Мотивация и деятельность» (там же, 1986).

В настоящей работе феномен выбора трудности задачи получает новое освещение. Впервые для интерпретации фактов, полученных исследователями мотивации достижения, мы обращаемся к идеям рефлексивной теории В. А. Лефевра (Лефевр, 1996, 2000, 2003, 2004). Мы раскрываем концептуальные и эвристические возможности предложенной В. А. Лефевром модели биполярного выбора применительно к выбору задач определенного уровня трудности и, опираясь на эту модель, предлагаем собственную – метаимпликативную – модель мотивации выбора.

Предлагаемая нами метаимпликативная модель мотивации выбора, опирающаяся на булеву модель Лефевра, позволяет переосмыслить саму структуру мотивации выбора и феноменологию различий между испытуемыми, придерживающимися различных стратегий выбора (между представителями групп «А» и «Б»).

Предлагаем транзактную версию метаимпликативной модели мотивации выбора. Привлечение понятийного аппарата транзактного анализа Э. Берна и его последователей (Берн, 2000, 2001; Джойнс, Стюарт, 1996) позволяет прояснить социальные (социально-психологические, биографические, детско-родительские) истоки индивидуальных различий при выборе задач различных уровней трудности, а также наметить пути персонологического консультирования людей в ситуации жизненно важных выборов. Ибо ничто не исключает мысли о том, что стратегии наблюдаемых выборов в лабораторных условиях исследования уровня притязаний – это, своего рода, «мини-сценарий» поведения людей в условиях реального экзистенциального выбора.

Переменные метаимпликативной модели, как и ранее, в некоторых других главах книги, будут осмыслены в терминах «Взрослого», «Родительского» и «Детского» эго-состояний (будет введено также новое понятие: «Нуклеарное эго-состояние» – аналог философского «трансцендентального Я»). Мы обратимся также к анализу структуры, объяснительных и прогностических возможностей метаимпликативной модели мотивации выбора на примере анализа двух психологических феноменов. Один из них – феномен «смещенного выбора» (отмеченное Хекхаузеном отклонение действительной картины выборов от расчетной согласно модели принятия риска). Другой феномен – ему, по праву, должно быть присвоить имя первооткрывателя – это феномен Физера.

Метаимпликативная модель мотивации выбора. Напомним, что одна из предложенных В. А. Лефевром формул, описывающая готовность субъекта выбирать позитивный полюс в условиях биполярного выбора, имеет вид:

Х = (х₃ → х₂) → х₁.

Для тех, кто имеет привычку читать книги «вразброс» (автор этих строк сам грешит этим!), напомним также, что в этой формуле (х₁) – это «давление среды», (х₂) – «знание о давлении среды», (х₃) – «интенция» и (Х) – само значение функции готовности субъекта к выбору; стрелочка «→» здесь символизирует операцию импликации. Переменные х₁, х₂, х₃ рассматриваются как независимые и принимающие значения 1 или 0; Х, соответственно, принимает также значения 1 или 0 в согласии с таблицей значений истинности импликации А→ B.

Значения истинности импликации

1→1=10→1=1

0→0=11→0=0

Приведем только один пример того, как «работает» эта формула: если интенции субъекта позитивны (х₃=1), среда воспринимается субъектом как побуждающая к выбору позитивного полюса (х₂=1), а реально мир оказывает давление в противоположную сторону (х₁=0), то субъект, находящийся во власти иллюзий, хотя и стремится осуществить позитивный выбор (например, выбор «добра»), оказывается к нему не готов (фактически выбирает «зло»):

(1→1)→0=1→0=0.

Предполагается, что переменные х ₁, х₂ и х₃ под влиянием внешних и внутренних «толчков» (импульсов) принимают значение 1, соответствующее позитивному полюсу, с вероятностями, соответственно, p₁, p₂ p₃. Для простоты можно принять, что х₁=p₁, x₂=p₂ и x₃=p₃. Может быть доказано, что символу Х в этом случае будет соответствовать выражение

Х=x₁+(1–x₁)(1–x₂)x₃

Краеугольный камень теории Лефевра – идея «интенционального выбора». Речь идет о том, что некоторым интенциям субъекта суждено превращаться в равную им готовность к выбору (субъективные намерения здесь тождественны истинной – объективной – устремленности субъекта к действию):

Х=x₁+(1–x₁)·(1–x₂)· x₃=х₃

Это соотношение позволяет найти значение x₃ (интенция), отталкиваясь от известных значений x₁ (давление среды) и x₂ (представление субъекта о давлении среды)[143]143
  Напомним здесь также формулу «реалиста» (по Лефевру):


[Закрыть]. Важность идеи «интенционального выбора» трудно переоценить. На базе этой идеи, В. А. Лефевру удалось в значительной мере продвинуться в осмыслении вечных проблем, с которыми сталкивается человек, будь то «звездное небо над головой» (буквально!) или «нравственный закон внутри нас» (буквально!) (Лефевр, 1996, 2004).

Заметим, что мы не можем здесь просто переписать ранее приведенное выражение Х=(х₃→х₂)→х₁, справедливое только для «четких» значений 1 и 0, так как х₁, х₂, x₃ в общем случае принимают и промежуточные значения на отрезке [0; 1]. Для преодоления этой трудности, в книге вводится понятие «метаимпликации», позволяющее иметь дело с любыми рациональными значениями антецедента (А) и консеквента (B) операции A→B на этом отрезке (мы перерисуем стрелочку как бумеранг «», и запись приобретет вид A B) (см. главы 20, 26).

Нам казалось важным сохранить импликативную форму записи (и саму идею импликации) для «промежуточных» значений чисел между 0 и 1. Это объяснялось необходимостью введения нового понятия, позволяющего описывать соотношение устремлений и ресурсов субъекта в терминах реализуемости первых посредством вторых: (мета)импликация здесь играет роль «механизма» перехода от запросов, воплощающих в себе устремления личности, к ресурсам – внешним и внутренним – на основе которых субъект обретает необходимый ему уровень адаптации к внешним обстоятельствам жизнедеятельности. В этой связи мы говорим о «состоятельности устремлений» (см. главу 20).

Состоятельность устремлений – мера достаточности внутренних и внешних ресурсов субъекта для реализации запросов, выражающих его устремления. Примем следующие обозначения:

a ~запрос субъекта, выражающий некоторое единичное устремление (например, устремление к познанию, достижению и т. д.);

b ~внешний ресурс, отвечающий устремлению (например, уровень доступности задачи);

b₁~внутренний ресурс, отвечающий устремлению.

Предполагается, что предъявляемый вовне запрос a есть результат нехватки внутренних ресурсов, отвечающих данному устремлению, субъект «запрашивает» то и только то, чего ему не хватает для реализации устремления:

a=1–b₁

Общая формула состоятельности устремлений субъекта имеет следующий вид:

a→b=1–a+ab,

что, в свою очередь, сводится к сумме:

b1 (внутренний ресурс) + ab (востребованный внешний ресурс).

Напомним также о том, что метаимпликативная модель мотивации выбора, включая в себя представление о благополучии индивида во взаимоотношениях со средой, объединяет в себе и другие формы проявления состоятельности.

Интуитивно, «благополучие» – это душевное равновесие, адаптированность, благоденствие, гармония, удовлетворенность собой, самоприятие, состояние «о’кей». Речь здесь идет о том, насколько условия существования субъекта отвечают его устремлениям, предотвращая возможные негативные последствия его активности (такие, как неуспех, проигрыш, срыв и т. п.). И в этом смысле «благополучие» – это также мера небезуспешности, беспроигрышности, безошибочности, безупречности. Человек может чувствовать себя вполне «о’кей» не только тогда, когда он включает внешние ресурсы в орбиту своей активности, но и тогда, когда он отказывается использовать их и обращается к своим внутренним ресурсам. Удовлетворенность отказом («Спасибо, нет!» – слоган наркологов) в этом случае звучит для него не менее притягательно, чем удовлетворенность выбором («Спасибо, да!»)[144]144
  Могут быть выделены две компоненты состоятельности устремлений: результативность запроса (то есть величина произведения ab – «присвоенный внешний ресурс») и защищенность (то есть величина 1–a – «актуализируемый внутренний ресурс»).


[Закрыть].

Предварительно осмыслить понятие «благополучие» («удовлетворенность собой», «самоприятие» и т. п.) поможет нам запись, не использующая каких-либо сокращений и включающая в свой состав вполне понятные русские слова, которые в последующем, также в интересах удобства работы с моделью, будут замещены латинскими буквами.

БЛАГОПОЛУЧИЕ:

(((Притязания→ Сведения))→Готовность к риску) →Мир

Стрелочки «→» могут быть прочитаны как «опирается», «реализуется посредством»[145]145
  Заметим, что логический оператор импликации получил прописку в рефлексивной алгебре В. А. Лефевра весьма рано. Исторически первые формальные подходы к предложенной им модели субъекта основывались на булевых соотношениях. Эффективность использования этого оператора в классической и многозначной булевой его трактовке, на наш взгляд, не вызывает сомнений. Но если иметь в виду не столько формальную, сколько содержательную сторону дела, каков смысл самого оператора? Вопрос этот нетривиален. Очевидно, что символ «→» не имеет ничего общего с формой условного высказывания «Если М, то N», указывающей на существование причинно-следственной связи между М и N. Импликация, в нашей трактовке, указывает на меру реализуемости устремлений посредством ресурсов (см. главу 6).


[Закрыть].

Используя символы, «благополучие», W, изобразим следующим образом:

W (Well-being) = ((x → y) → z) → f (*).

Опишем основные переменные, фигурирующие в этом выражении:

 f – возможности, реально предоставляемые средой; исходы возможного опыта; непредрешенное; неизвестное; неопределенное; искомое; символически данное; a posteriori известное, являющееся post factum.

 z – готовность к непредсказуемому развитию событий, толерантность к неопределенности, «запас прочности», готовность к риску.

 y – сведения о мире, почерпнутые у других; указания окружающих; представление о собственных возможностей, основанное на чужих оценках; относится к категории знаний, полученных субъектом из внешних источников; достоверность таких знаний в глазах субъекта определяется доверием его к источнику.

 x – запрос; интенсивность осознаваемых субъектом усилий, обращенных к ресурсу.

Принимается также, что в общем случае перечисленные переменные могут быть независимы друг от друга.

Рассмотрим подробнее, что происходит внутри скобок, и что представляет собой переход из «внутреннего пространства» скобок вовне, словом, как содержательно интерпретировать результат импликации a → b и превращение этого результата в предпосылку новой импликации (a → b)→… на разных ступенях развертки активности субъекта.

Мы уже говорили, что знакосочетание «a →b» может быть осмыслено как символ состоятельности устремлений вообще[146]146
  Можно убедиться в том, что состоятельность системы, определяемая на основе импликации, интуитивно соответствует исходам четырех ситуаций «запрос→ресурс» (см. выше «Значения истинности импликации»). Пояснения требует только один случай: 0→0=1. Но эта ситуация вполне объяснима, если принять во внимание, что субъект «запрашивает» то и только то, чего ему не хватает для реализации устремления. В данном случае отсутствие ресурса не отражается на «самочувствии» системы: актуализируются внутренние ресурсы взамен внешним запросам («на нет и суда нет»).


[Закрыть]. Условимся, что, пока это выражение не заключено в скобки, речь идет о процессе и результате использования субъектом имеющихся ресурсов для реализации своих устремлений. Но как только мы помещаем это выражение в скобки и рассматриваем его как антецедент (посылка) импликации следующей ступени, то речь в этом случае идет о предпосылке следующего акта реализации субъектом своих устремлений. А именно – об оценке перспективности (или, может быть, бесперспективности) продолжения активности в данном направлении. Итак:

1. a → b~«состоятельность устремлений (вообще)»: мера достаточности ресурсов (внешнего – b и внутреннего – b₁) для реализации запросов (а), выражающих устремления личности.

1'. (a→b)→…~«оценка перспективности (бесперспективности) действия в направлении данного устремления (а) с опорой на внешние и внутренние ресурсы (b и b₁)»… Во втором случае[147]147
  Обратим внимание, что во втором случае (1/), в отличие от первого (1), импликация заключена в скобки, справа от которых изображена стрелочка и многоточие. Таким образом, подчеркивается, что речь идет о результате применения импликации как предпосылке для повторной реализации этой операции. В содержательном плане здесь речь идет о том, что мера состоятельности устремлений на предшествующей ступени активности выступает источником нового запроса.


[Закрыть], как уже было отмечено, речь идет о результате применения импликации как предпосылке повторной реализации этой операции. Хотя формально выражение 1 и 1/ рассматриваются как равные друг другу, содержательно они различаются. В пункте 1/ подчеркивается, что мера состоятельности устремлений на предшествующей ступени активности выступает источником нового запроса.

Принимаем, что уровень запроса (оценка перспективности или бесперспективности действия в заданном направлении) определяется ранее достигнутым уровнем состоятельности субъекта (постулат «какова амуниция, таковы и амбиции») (Петровский, 2002а).

Формулируя постулат: «амуниции равно амбиции», косвенно, мы вводим представление о том, что самоосуществление в деятельности, связанной с достижением, представляет собой синтез двух форм активности субъекта: самоактуализации и самотрансценденции:

Самоосуществление = Самоактуализация + Самотрансценденция

«Самоактуализация» здесь – это поиск и использование внутренних скрытых ресурсов (дефицит которых порождает запрос вовне), а «самотрансценденция» – расширение границ существования субъекта (территории его «Я») за счет присвоения внешних ресурсов, соответствующих запросу. Если субъект ничего не достиг на предшествующей ступени активности (уровень состоятельности=0, «кризис»), он начинает искать внутренние ресурсы, позволяющие вывести его из тупика (тенденция к самоактуализации=1); при этом его меньше всего влечет «расширение территории “Я”» (тенденция к самотрансценденции = 0). Но если достигнутый уровень состоятельности максимален (=1), нет смысла искать скрытый ресурс (тенденция к самоактуализации=0), зато максимален запрос на расширение «территории “Я”» (тенденция к самотрансценденции=1)[148]148
  «Избыточные возможности» – «могу» – порождают желание действовать – «хочу» («и буду!») (Петровский, 1976а, б); тем самым, как мы отмечали в этих работах, к известной диаде «долг» и «влечение» присоединяется третий вектор активности, в котором реализуются возможности субъекта, рожденные в его деятельности. К. С. Лисецкий, развивая эту идею, добавляет к слову «могу» приставку «с», в результате чего приобретает адекватное терминологическое оформление идея осознаваемого субъектом импульса к действию – «я смогу» (Лисецкий, 2007).


[Закрыть]. Сочетание двух отмеченных тенденций имеет место тогда, когда достигнутый уровень состоятельности занимает промежуточное значение между полюсами 0 и 1. Таким образом, перед нами модель развивающегося субъекта (в противовес застойному): в момент кризиса, он обращается к себе и «поднимает себя сам», в момент триумфа – выходит за пределы себя, обращаясь к новым возможностям. Вместе с тем, это и модель рискующего существа: ведь для самого субъекта далеко не очевидно, будет ли удовлетворен его новый запрос, или, наоборот, ожидания, обусловленные его прежними достижениями, будут обмануты. Перспектива новых возможностей – этого всего лишь шанс, который может быть как подтвержден, так и опровергнут.

Проследим логику развертки активности при переходе с одной ее ступени на другую:

ПЕРВАЯ СТУПЕНЬ АКТИВНОСТИ[149]149
  Исходим также из того, что существует некая изначальная, «нулевая» ступень, на которой возможности и устремления субъекта имеют для него абсолютный характер (аутистическое переживание всемогущества и непобедимой устремленности) – своего рода «запал» активности.


[Закрыть]: «ПОРЫВ»

ВТОРАЯ СТУПЕНЬ АКТИВНОСТИ: «РАСЧЕТ»

ТРЕТЬЯ СТУПЕНЬ АКТИВНОСТИ: «ВОЛЯ»

ЧЕТВЕРТАЯ СТУПЕНЬ АКТИВНОСТИ: «ПРОРЫВ»

Поскольку субъект никогда не знает заранее, что представляет собой конкретно f, а знает только, что он ничего не знает об этом (область истинного незнания), то мы не вводим этот символ в модель субъективного ожидаемого благополучия, и, таким образом, приходим к очень простой формуле, описывающей основной ориентир выбора субъектом уровня доступности решаемой задачи: