Текст книги "Человек над ситуацией"

Глава 28. Модель гедониста: рефлексивная возгонка влечения

Впервые описанная Дж. Локком способность человека к внутреннему познанию – рефлексия – не только познавательная способность души. Пристально вглядываясь в себя, отражая свои собственные побуждения и возможности, человек вольно или невольно соучаствует в их порождении. Сила наших стремлений – не только объект рефлексии, но и функция ее присутствия рядом, «шаг в шаг».

Действительно, познавание ощутимо меняет то, что, казалось бы, к познанию прямого отношения не имеет (физика микромира – напрашивающийся пример)[155]155
  Возможно, прав В. М. Алахвердов – при всей дерзости этого замысла – в своем намерении определить идеализированные объекты и процессы психологии как науки в терминах познания. «Психологика» <развиваемый Аллахвердовым подход. – В.П.> «принимает следующий принцип: логика процесса познания необходима и достаточна для объяснения всех явлений… Мотивы, эмоции, социальные отношения, психические отклонения – все это должно объясняться как следствие познавательной деятельности» (Алахвердов, 2000).


[Закрыть]; и одна из возможных, хотя и мало изученных «зависимых переменных» в этой проблеме воздействия познавания на познаваемое – сила человеческих побуждений, страстей. В этой части нашей работы речь пойдет о соблазне. О том, как осознание своих устремлений может влиять на их силу. Но также – и о том, как соблазн, будучи сознаваем, усиливает свою действенность. И, наконец, о том также, почему искушения, к счастью, не всегда воплощаются наяву.

Прослеживая динамику побуждений по мере их осознания, мы приходим к выводу, что прояснение побуждений, начиная с самого первого, исходного, запускающего процесс самоисследования, способно вызывать эффекты, противостоящие задаче осознания. А именно: сделать невозможным осознанный выбор – то есть решить, стоит ли потворствовать данному побуждению или же нет.

Мы предлагаем гипотетическую модель самодетерминации субъекта, стремящегося к наслаждению («гедонистического субъекта», «гедониста», или – «аскета», если такой субъект побеждает соблазн). В иных, более близких нам терминах, мы описываем происходящее как самопричинность «Я» (см. главу 11). Напомним читателю наше определение «Я»: «индивид в саморефлексии». Нелишне подчеркнуть, что «Я» пребывает именно в саморефлексии – союз «в» подчеркивает погруженность этого психического образования в самого индивида, а не, положим, в других индивидов, воспринимающих, мыслящих или вспоминающих данного. Далее в книге мы будем говорить о семи пространствах бытия личности, рассматривая различные формы погруженности индивида в мир, точнее – в миры разных людей, и среди них – в свой собственный; но в данном случае, отметим особо, имеется в виду его бытие в пространстве собственной жизни, объединяющей такие сферы, как «во мне и при мне», «во мне у меня», «мне и мною».

Напомним также, что «Я» в нашем понимании – это идея, единство мысли и мыслимого, восприятия и воспринимаемого, переживания и переживаемого. Поэтому «Я» это не только мысль о себе, образ или чувство себя, но и соответствующий объект мысли-образа-переживания.

Наблюдая, как развивается активность во внутреннем пространстве бытия индивида, в мире четырех – пока еще не семи! – миров, мы исходим при этом из разработанной В. А. Лефевром модели готовности субъекта к биполярному выбору: Х=(х₃→х₂)→х₁ (Лефевр, 1996, 2004), внося в нее необходимые для нас смысловые акценты.

Рефлексивная теория В. А. Лефевра, один из шедевров теоретической мысли XX века, открыта для поиска продолжений и содержательных интерпретаций. Есть некоторые особенности формулы Лефевра, которые обычно остаются вне поля внимания исследователей. Например, формула заключает в себе скрытые переменные, некоторые из которых описаны создателем рефлексивной теории, а некоторые нуждаются в описании. Речь идет о «переходных» и «производных» элементах модели, таких, например, как ¬x₃; x₃→ x₂ («самооценка» – Лефевр); ┐(x₃→ x₂) и др. (мы уже отмечали, что вне специального рассмотрения остается обладающий загадочной силой оператор материальной импликации «→»).

В предлагаемой нами модели гедонистического субъекта (аскета) символ x₁ лефевровской модели интерпретируется как «драйв», символ x₂ – как «влечение», символ x₁ – как «предвосхищение», символ X – как «установка» («готовность»), стрелка «→», символизирующая оператор метимпликации (см. главу 20), читается как «опирается на…», «реализуется на основе…» («стремление реализуется через ресурс»). Будем говорить, что это основные элементы модели.

Базовая схема гедонистического субъекта имеет вид:

Предлагаемая формальная модель самодетерминации гедониста (аскета) включает в себя основные элементы, а также – производные от основных и некоторые другие: Самоконтроль; Предвкушение; Эмоциональное благополучие и пр. Модель содержит в себе указание на Провокативный стимул, который явным образом в формуле не представлен, но, оставаясь как бы за кадром, постоянно подразумевается (как источник того, что мы далее будем наблюдать «в кадре»).

«Провокативный стимул» – это все то (вещь, человек, текст, какое-либо событие и т. п.), что способно воздействовать на субъект извне и обладает для него потенциальной значимостью. Почему мы говорим о провокативном стимуле, выделяя его из множества стимулов вообще, в чем специфика этого стимула по сравнению со всеми другими? Ответ заключается в том, что провокативный стимул со стопроцентной вероятностью детерминирует реакцию субъекта, в случае его (субъекта) неподверженности каким-либо силам, сдерживающим реакцию (нравственные, религиозные, правовые ограничения, соображения, связанные со здоровьем и пр.). Известна полуправдивая шутка: «Все, что по настоящему хочешь, либо аморально, либо противозаконно, либо вредит здоровью». Классики психологии по-разному называли эти силы сдерживания. Зигмунд Фрейд говорил о «подавлении», Курт Левин – о «барьерах», Генри Мюррей – о «прессах». Обобщенно в рассматриваемом случае мы будем говорить о «силах противодействия провокации». Если бы не эти силы, наличие провокативного стимула в ситуации сделало бы неизбежной «ненормативную» реакцию субъекта.

Поскольку нас интересует не только количественная, но и качественная сторона всех элементов предлагаемой модели, рассмотрим логико-психологический статус того, что мы называем «провокативным стимулом». Строго говоря, провокативный стимул нельзя отнести к сфере психологических категорий. Он представляет собой внепсихическое – «внеположное», «объективное», «протопсихическое» (Петровский А. В., Петровский В. А., 2000) образование – фрагмент окружающей среды.

«Драйв» – телесное возбуждение как специфический ответ на действие провокативного стимула; побуждение-вызов со стороны этого стимула; внутренняя стимуляция как непосредственный физиологический отклик на воздействие внешнего стимула. Драйв и провокативный стимул – явления одного порядка, они «общаются» друг с другом на одном языке – физико-химических взаимодействий – и оба являются протопсихическими образованиями.

«Установка» («готовность») – бессознательная психическая сила («сила соблазна»). Поясняя это, мы опираемся на взгляды Д. Н. Узнадзе (1966). Для него «установка» – это не просто «неосознаваемое», а принципиально бессознательное образование (более того – «нечто третье» по отношению к субъективному и объективному). Вслед за Узнадзе, мы используем здесь термин «бессознательное психическое», развивая свою мысль о том, что психическое вообще есть медиация (опосредствование) взаимных переходов субъективного и объективного. Данный взгляд адекватен также представлениям З. Фрейда о взаимосвязи телесного возбуждения и желания в определении инстинкта: психическая энергия обеспечивает переход объективного в субъективное (желание как врожденная психологическая репрезентация возбуждения телесного источника) и обратный переход (желание как мотив, направляющий поведение к объекту). Установка, или, в этом случае, бессознательная психическая сила соблазна, – посредник между физиологическим возбуждением и субъективным переживанием в системе взаимопереходов «объективное – субъективное». Термины «установка» и «сила соблазна», используемые в данном контексте, могут рассматриваться как синоним «готовности» в рефлексивной модели В. А. Лефевра: объективная вероятность (p) того, что субъект поддастся соблазну. Если p<0,5, субъект, скорее всего, не будет спровоцирован (воздержится от соблазна). Если p>0,5, субъект, по-видимому, не устоит перед соблазном. А если p=0,5, субъект будет пребывать в состоянии замешательства, колебаний перед выбором, как поступать дальше, или, иначе говоря, окажется в ситуации неопределенности предпочтений.

«Влечение» – неосознанная устремленность в направлении провокативного стимула («искушение»); переживаемая субъектом готовность поддаться на провокацию (или, напротив, – игнорировать ее). Термин «неосознанное», применительно к «устремленности», используется здесь в общеизвестном, со времен Фрейда, значении предсознательного психического (в момент возникновения данного влечения, оно вне поля сознания, но в следующий момент может быть осознано).

«Предвосхищение». Имеется в виду проигрывание в воображении будущей ситуации реализации влечения. Предвосхищение, воображаемая реализация влечения, в отличие от самого влечения, есть сознаваемая субъектом устремленность в направлении провокативного стимула, переживаемый субъектом образ своего влечения. Дж. Мид говорил о «репетиции в воображении» – и это, может быть, один из удачных терминов для этого случая. «Воображаемое удовлетворение», «репетиция в воображении» есть единство статических и динамических моментов субъективного продвижения к стимулу, или, иначе говоря, образ-переживание собственного влечения. Кратко, мы будем говорить – «предвосхищение», имея в виду копию влечения в зеркале рефлексии.

Могут быть рассмотрены также некоторые промежуточные и производные элементы модели:

• Самоконтроль (самообладание). В тот момент, когда субъект репетирует в воображении ситуацию реализации влечения, актуализируется чувство контроля над собой – тем большее, чем меньше сила влечения. В математической модели самодерминации гедониста мы определяем самоконтроль (самообладание) как величину, противоположную силе искушения: Самоконтроль=1–Влечение.

• Предвкушение. Речь идет о субъективном ожидаемом удовлетворении имеющегося влечения. В математической модели, Предвкушение =Влечение×Воображение.

• Субъективное благополучие. Это – итоговое состояние эмоционального комфорта в результате актуализации чувства контроля над собой и – предвкушения удовольствия. В предлагаемой модели – таков результат импликации: Субъективное благополучие=Влечение→Предвосхищение=(1–Влечение)+Влечение×Предвосхищение=Самоконтроль +Предвкушение.

Тенденция к воспроизводству достигнутого уровня благополучия, как мы уже отмечали, стимулирует субъекта к воспроизводству этого состояния: стремление к данному уровню благополучия выражается в предъявлении запросов к своим собственным телесным ресурсам, позволяющим овладеть провокативным стимулом. Рождается новый ряд переменных (Самопотворствование, Страховка, Порыв), порождающих состояние Внутренней удовлетворенности субъекта. Последнее получает новое воплощение в новых установках-готовностях.

Итак, мы вводим в контекст нашего рассмотрения не совсем обычный конструкт. При всех различиях в обозначениях («копия влечения», «образ-переживание», «репетиция в воображении» и т. п.) дело, конечно, не в терминах. Автор уверен в том, что, минуя этот конструкт, невозможно прийти к пониманию самодетерминации. В этой связи, кажется странным, что каким-то загадочным образом авторы обширных психологических исследований самодетерминации, а также аналитических обзоров, посвященных этим исследованиям, обходят стороной рефлексивные механизмы самодетерминации.

Чтобы пояснить сказанное, прибегнем к бытовой аналогии. Не каждому человеку известны работы Спинозы, Канта, Гегеля и Лефевра, посвященные явлению самодетерминации. Но зато каждый человек, хорошо знает по личному опыту, что значит «быть causa sui» (причиной себя), завязывая галстук или поправляя прическу перед зеркалом. Зеркальное отражение для человека – это «он сам», подсказывающий себе будущее надлежащее действие. Следующие затем изменения во внешнем облике вновь отражаются в зеркале и вновь детерминируют последующие действия человека. Итак, с одной стороны, перед нами проявление «естественной причинности»: Прообраз>→Образ>→Прообраз>→… С другой стороны, – это феномен самопричинности: «Я как причина себя», понимаемое и переживаемое бытие «Я» в качестве «свободной причины». Ведь именно «с меня» (моего отражения в зеркале) начинается причинно-следственный ряд, и это «я сам» («Я в зеркале») управляю своим «физическим Я».

Будем считать, что субъект, находящийся в поле действия провокативного стимула, шаг за шагом, виток за витком рефлектирует свою готовность поддаться соблазну. Это значит, что в последовательные моменты времени i=0, 1, 2,…, начиная с появления драйва в момент времени (i=1), субъект продуцирует установку, которая будет осознана им в следующий момент времени. Появляется влечение, которое порождает антиципацию (предвосхищение) будущего удовлетворения; опираясь на образ-переживание собственного влечения, субъект испытывает ту или иную степень душевного благополучия; оно, в свою очередь, побуждает субъекта продолжить попытки (а в случае фрустрации – проявлять сдержанность). Таким образом, рождается тенденция потворствовать себе или ограничивать себя в новых попытках. Эта тенденция преломляется сквозь исходный драйв, формируя новое влечение (готовность). Возникшее влечение рефлектируется субъектом на следующем витке рефлексии (готовность здесь превращается в новое влечение и т. п.).

Как видим, здесь действуют два механизма саморефлексии. Один мы назовем диахроническим, другой – синхроническим.

• Диахронический механизм рефлексии реализует переход субъекта с одного витка рефлексии на другой, превращая установку (готовность) на i-ом витке во влечение на i+1-ом витке.

• Синхронический механизм рефлексии реализует «зеркальное отражение» влечения, которое, таким образом, обнаруживает себя как предвосхищение.

Совместное действие двух механизмов саморефлексии обеспечивает самодетерминацию субъекта активности.

Вводится представление о нулевом витке рефлексии (i=0), при котором в структуре субъекта драйв отсутствует (уровень драйва равен нулю), отсутствуют также влечение, предвосхищение и, соответственно, установка (их «сила» равна нулю); но провокативный стимул уже появился «на горизонте».

Принимаются следующие обозначения и договоренности:

Драйв={драйв_i} – проявления драйва в различные моменты (i) саморефлексии. Говоря о драйве, мы будем подразумевать каждый раз, как и в случае с нулевом витком рефлексии, некую силу (уровень) драйва: 0≤f(драйв_i)≤1. Договоримся, что в данном случае, и во всех аналогичных, будем опускать символ f, записывая вместо «f(драйв_i)» полужирным шрифтом «драйв_i». Аналогично, Установка={установка_i}, Влечение={влечение_i}, Предвосхищение={предвосхищение_i} «Силовые» характеристики, соответствующие этим элементам, изображаются, как установка_i, влечение_i, предвосхищение_i, и пр.

Принимаем следующие допущения:

1. Сила драйва одинакова на протяжении всего процесса саморефлексии: драйв_i=драйв_j (для всех i и j ), кроме случая (i=0), при котором драйв₀=0.

2. Сила влечения и сила предвосхищения одинаковы на каждом витке рефлексии: влечение_i=предвосхищение_i (для всех i); на нулевом витке рефлексии влечение₀=предвосхищение₀=0.

3. Сила влечения на каждом последующем витке рефлексии равна силе установки на предшествующем витке рефлексии: влечение_i=установка_i-1 (для всех i>0).

Модель самодетерминации гедониста при переходе с одного витка рефлексии (i –1) на другой виток (i) выглядит следующим образом:

Теперь рассмотрим, что происходит с побуждениями субъекта на первом и втором витках саморефлексии (i=1, 2).

На первом витке рефлексии есть лишь драйв, но нет ни влечения, ни предвосхищения. По этой причине уровень установки-готовности действовать в направлении провокативного стимула равен уровню соблазна (примем его за x):

Установка₁=(0→0)→ x=1→x=x

Установка₁=Драйв₁

На втором витке рефлексии происходит включение (возвышение) появившейся установки x в ранг реальных искушений (влечений) субъекта; соответственно, в зеркале рефлексии субъекту рисуется более привлекательная картина реализации его побуждения в направлении провокативного стимула:

Установка₂=(х →х)→ х=х +(1–х)(1–х)х,

Установка₂>Установка₁=Драйв (если 0<х< 1).

Как видим, мы можем убедиться также и в том, что уровень установки-готовности вырос, по сравнению с исходным уровнем драйва, то есть провокативный стимул стал притягательнее.

Что происходит на последующих этапах саморефлексии? Мы рассмотрим этот вопрос, варьируя стартовый уровень драйва, начиная со значений, близких к нулю («субъект почти не откликается на провокативный стимул»), постепенно поднимаясь к средним значениям («то ли есть реакция, то ли нет») и, наконец, – высоким значениям («сильный отклик»).

Отправляясь от нескольких стартовых значений драйва х на интервале [0, 1], мы вычислили уровни установок субъекта действовать в направлении провокативного стимула (готовности поддаться соблазну) на нескольких витках рефлексии, следуя процедуре многократного отражения субъектом своей готовности к выбору, предложенной Лефевром (Лефевр, 1996).

Общий итог (непосредственно вытекающий из положений рефлексивной теории): саморефлексия субъекта повышает привлекательность провокативного стимула, поддерживая соблазн.

Итак, перед нами феномен рефлексивной возгонки влечения.

Но это не значит, что люди во всех случаях поддаются соблазну.

Выясняется, что существуют такие уровни драйва, при которых субъект, рефлектирующий свои побуждения:

1) отвергает провокативный стимул, не поддаваясь соблазну – уровни готовности не достигают 0,5 (стартовые уровни драйва находятся при этом в интервале между 0 и 0,333). Мы говорим, в данном случае: «Все под контролем»;

2) в той или иной степени поддается соблазну (стартовые значения драйва находятся в интервале от 0, 333… до 1) – «коготок увяз» и «произошло грехопадение» (эти термины предложены С. Диковым);

3) впадает в состояние неопределенности предпочтений, взамен исходному состоянию готовности отвергнуть соблазн – «замешательство» (см. рис. 28.1).

Особый случай – стартовый уровень соблазна 0,5 («неопределенный уровень» притягательности провокативного стимула, «замешательство на старте саморефлексии»). В этом случае исходная (полная) неопределенность реакции на провокативный стимул преодолевается в ходе саморефлексии. Наиболее интересным здесь является то, что с каждым новым витком саморефлексии готовность поддаться соблазну стремится к «золотому сечению», 0,618… Мы приходим к этому числу, не вводя предварительных допущений об «интенциональности» выборов (выборы Реалиста), как это делает Лефевр, рассматривая «выбор без объективных критериев» (Лефевр, 1996, с. 60–61). Мы также прослеживаем «порождение» Реалиста, не связывая себя при этом некоторыми дополнительными условиями, указанными автором рефлексивной теории (там же, с. 75–76). Реализм субъекта и «золотое сечение», в нашем случае, есть следствие совместной работы двух механизмов саморефлексии – диахронического и синхронического – в ситуации полной неопределенности.

Рис. 28.1. Диаграмма «Рефлексивная возгонка влечения»……

Предлагаемая гипотетическая модель самодетерминации гедониста (стоика) есть гипотетическая модель. Мы не располагает сегодня каким-либо прямым эмпирическим подтверждением ее справедливости. Однако некоторые косвенные подтверждения (в области психологии мотивации) имеются.

Прежде всего, это феномен «смещенного выбора», характеризующий предпочтения испытуемых в ситуации свободного выбора задач различного уровня трудности (о нем идет речь в последующих главах). Предложенная Дж. Аткинсоном «модель принятия риска» предсказывала, что испытуемые, стремящиеся к успеху (мотив достижения доминирует над страхом неудачи) должны выбирать для себя задачи среднего уровня трудности. Однако эмпирические данные говорят о другом: такие испытуемые выбирают задачи повышенного уровня трудности (вероятность решения между 0,3 и 0,4) (см. главу 27). Мы показали, что, выбирая задачи такого уровни трудности, они должны проявлять интенцию, сила которой равна «золотому сечению», что позволяет им быть реалистами, согласно критерию В. А. Лефевра (субъективная интенция = объективной готовности). Можно предположить, что в ситуации неопределенности относительно исхода будущей деятельности (решение некоторого круга задач), уровень притягательности этих задач для реалиста (исходный драйв) определяется средним значением 0,5. Многократная рефлексия своих побуждений, включающая в себя работу механизмов диахронической и синхронической саморефлексии, «выводит» субъекта на уровень интенции 0,618…

Отмечу также первый закон Йеркса – Додсона. При среднем уровне мотивации (драйв?) выполняемой деятельности испытуемые проявляют наибольшую эффективность. Не свидетельствует ли это о том, что они проявляют себя в этих условиях как реалисты, то есть затрачивают не больше и не меньше усилий, чем это требуется для получения результата? Если это так, то здесь мы вновь сталкиваемся с «золотым сечением» на уровне интенции действовать.

В этой главе мы рассмотрели вопрос о том, как субъект сам, в ходе рефлексии, порождает определенность и неопределенность своих предпочтений, а также, отчасти, вопрос о том, как распоряжается неопределенностью, когда сталкивается с нею лицом к лицу.

Подчеркнем, что наш ответ на эти вопросы имеет пока гипотетический характер и требует дополнительного эмпирического обоснования.