Текст книги "Человек над ситуацией"

Если попытаться обобщить сказанное о благоразумии (конечно, только малую часть из того, что могло бы оказаться в поле нашего зрения потенциально), то мы увидим две тесно связанные характеристики этого принципа поведения. Первый, как уже было сказано, это общность взгляда многих людей на благо, приобретаемое кем-то. За счет этого благоразумие в масштабах одной, «отдельно взятой» личности, столь беспрепятственно ассоциируется с общим благом[131]131
  Основное усилие современных философов «направлено на критику расхожих в философии и обыденном сознании представлений о благоразумии как о корыстном следовании собственному интересу непременно в ущерб интересам других людей. Реабилитация благоразумия в современной моральной философии также предполагает восстановление его значения как практической мудрости, то есть как способности поступать в конкретных обстоятельствах наилучшим образом. Наилучшим образом – значит, ориентируясь если не на морально возвышенную, то, по крайней мере – на морально оправданную цель» (Артемьева О. Википедия – Свободная энциклопедия).


[Закрыть]. То, что обретается в благоразумии, одинаково ценно для всех, кто был бы способен это оценить, кто к этому реально или потенциально причастен – как эксперт, заинтересованное лицо, соучастник действия или вообще, как пишут в персональных характеристиках-отзывах на человека для последующего предъявления по месту требования, – «to all it may concern». Как писал Г. Гегель, «благоразумие состоит в том, чтобы не разрушать расположения других и сохранять его ради его самого». Приведем, кстати, иронический парафраз – «благоразумие наоборот»: «Быть в балансе: ни вашим – ни нашим» (Ю. Леонтьева).

Второй принцип благоразумия – умеренность, рациональность, «такое состояние духа, когда мы в здравом уме и можем подавить наплыв душевных чувств ради внутренней гармонии». «Счастье дает роскошный стол, благоразумие же – достаточный» (Демокрит).

Оба принципа объединены схемой интериоризированного взаимодействия (Руководитель Коллеги) Среда. Человек действует так, чтобы его поведение отвечало соображениям разумности, как если бы кто-то другой мог наблюдать за происходящим со стороны, подтверждая или оспаривая правомерность его действий: результат действия оценивается согласно критериям «здравого смысла» (действуя в своих интересах, я чувствую одобрение со стороны внутреннего другого, как если бы кто-то кивнул мне, сказав «Да, мне нравится (меня устраивает) то, что ты сделал»). При этом заказываемое (и обретаемое) благо, может отличаться по величине от исходного устремления субъекта. В нашем примере, сила запроса не 0,7 (как в случае Хозяина и Лидера), а (0,7 0,365)≈0,555. Заметим, что итоговая величина достижения, 0,5550,2=0,556, здесь меньше собственного изначального запроса личности; но человек чувствует оправданность своих действий (говорят – «не зарывается», «не пытается взять сверх меры» и т. п.); так опытный и совестливый Руководитель стремится разделить с Коллегами командный успех. Говорят: «Не надо требовать от жизни то, что превышает твои возможности» (С. Рамишвили). Пусть члены «внутренней команды» призовут тебя к здравости: «Надо иногда слегка побранить то, что нас очаровывает. Это брюзжание и называется благоразумием» (В. Гюго). Или, звучащее на манер двухступенчатой импликации («опора опирается на опору») предостережение Марка Твена: «Мы в Америке получили три неоценимых дара: свободу слова, свободу совести и – благоразумие, чтобы удерживать нас от того, чтобы ими пользоваться». Впрочем, об этом понятии, по-видимому, следует говорить с пафосом, усматривая в нем, как наставлял нас еще Фома Аквинский, одну из кардинальных добродетелей наряду с умеренностью, мужеством и справедливостью.

«Оправданный самообман». Целевой уровень саморегуляции. Обратим внимание на необычную функцию целеполагания, которую обыденное сознание, как правило, предпочитает не замечать. Это функция постановки мнимых целей для достижения целей реальных. Для того чтобы перебраться «на тот берег», нам приходиться брать выше по течению.

Б. С. Братусь, отстаивая тот тезис, что «цели должны быть высокими», ссылается на Л. Н. Толстого, который писал о таких целях.

Мы говорим о мнимых целях, подчеркивая, что это цели, относительно которых не только известно заранее, что они недостижимы, но известно также, что они не должны быть достигнуты (достижение этих целей заведомо нежелательно, совершенно – «нецелесообразно»[132]132
  Представьте, что вы таки достигли цели выше по течению: к этому ли вы стремились?!


[Закрыть]). Именно эта скрытая сторона взаимоотношений, «своя игра» и «свои счеты» с миром, имеют под собой межсубъектные основания, выраженные схемой (Лидер Советник) Среда. В нашем примере Советник предлагал Лидеру поставить перед собой более трудную цель, чем ранее принятая (доступность 0,11 против 0,2), и только за этот счет Лидер мог достичь того, к чему изначально стремился. Так и во внутреннем плане: мы немного лукавим с собой, принимая нереализуемые обязательства, верим в них, и в результате имеем то, что хотели иметь[133]133
  Верить ли до конца Лидеру своим Советникам?


[Закрыть]. Сторонникам леонтьевской психологической школы (традиция акцентировать различие между мотивами и целями) было бы небезынтересно узнать, что мотиву в выражении (0,7 0,11) 0,2 соответствует число 0,7; далее, мнимой цели (наш термин) – число 0,11; а цели как таковой – численное значение импликации (0,7 0,11), дающей число 0,38. Заметим также, что здесь перед нами – пример классического, отмеченного еще Гегелем, далее – Вундтом, потом, в России, леонтьевской школой – несовпадения преследуемой цели и итогового результата активности, 0,7 (результат превосходит цель).

«Подстройки». Операциональный уровень саморегуляции. Прототипом этого процесса является схема Хозяин (Работник Среда). В данном случае индивид выступает в двоякой роли: он по-прежнему преследует свою цель – добиться желаемого, не изменяя свои притязания, – но при этом нащупывает собственный стиль деятельности, прилаживается, приноравливается к ситуации; появляется то, что В. Д. Шадриков называет «оперативностью» (Шадриков, 2007); активность протекает на двух уровнях: мотивационно-целевом (здесь мотив и цель совершенно слиты), и – операциональном, при котором задача упрощается, удовлетворенность достижениями приравнивается к запросам. Напомним, что в нашем примере исходное неблагополучное соотношение, 0,7 =0,44, замещается вполне приемлемым: 0,7 (0,540,2)≈0,7 0,57≈0,7

Фигура «Работника» может иметь разные репрезентации в индивидуальном сознании и бытии. Это – и внутренний экспериментатор, и проводник (сталкер, контактер) и даже медиум… Когда мы говорим «интуиция мне подсказывает», мы, по-видимому, имеем в виду голос этого субъекта в нас.

В процессе психологического консультирования можно спросить у клиента: «Если бы я мог сделать что-то за вас, вместо вас, подменив вас на каком-то сложном участке жизни, если бы мог на шаг оказаться впереди вас, может быть, проявить большую проницательность, в чем-то, возможно, подстраховать вас, то о чем бы вы меня тогда попросили?..» Этот вопрос или несколько вопросов такого рода легко актуализируют в сознании фигуру Работника – человека, который готов взять на себя труд предотвратить или смягчить возможные удары судьбы.

Все сказанное позволяет с новой стороны увидеть проблему целеполагания вообще. Наша привычная точка зрения – видеть в целеполагании механизм упорядочения активности, способ направить ее в нужное русло. Разумеется, подобную точку зрения никто не собирается опровергать. Однако упорядочением и выстраиванием активности в определенном направлении, как видно, дело не ограничивается.

Гегель формулирует фундаментальное понятие «хитрости разума», подчеркивая, что опосредование, располагающие к естественному действию одних предметов на другие, ведет к решению проблем, какими бы сложными они ни казались. «На широкую сторону мощи нападают острым концом хитрости» (Гегель, 1971. Т. 1, с. 307).

Но в этой «хитрости», заметим, и риск иллюзий для человека, когда мы позволяем, «запускаем», казалось бы, естественный механизм межчеловеческого взаимодействия, где одни хитрые люди воздействуют на других хитрых людей. Иногда мы позволяем себе и другим «перехитрить» нас. Горьковский Лука, странствующий русский философ, декламирует в ночлежке (откуда ему известны стихи Беранже – загадка):

 
Господа! Если к правде святой
Мир дорогу найти не сумеет,
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!
 

Мир Джорджа Герберта Мида – мир «символического интеракционизма» – еще неизвестен Горькому и его персонажам. Но тот факт, что люди живут в мире символических, а не только «материально-вещественных» интеракций, что ценности нашего бытия не могут быть объективированы и зафиксированы со стороны, «на глазок», что нет и никогда не будет построена палата мер и весов, чтобы измерить и взвесить достижения человека, чувство его благополучия в мире, дееспособность, все то, что мы именуем «состоятельностью», – этот факт был для него несомненен. Как, впрочем, и то, что путь истины («правда») есть дело святое, и уж точно безумны те, кто свернули с дороги.

Цивилизация, культура – вечный спор между Сатиным («Человек – свободен, он за все платит сам») и Лукой («Во что веришь, то и есть»).

Не является ли культура целеполагания в цивилизованном мире порою единственно возможным способом примирить человека с самим собой, коль скоро он стремится к оптимуму благоденствия и дееспособности там и тогда, где и когда это практически невозможно?

«Идеальная задача»: что мы чувствуем и к чему стремимся, думая о ней? Существуют, очевидно, задачи, смысл постановки которых не сводится к решению утилитарных проблем, а является для человека способом проверки своих возможностей. Будем говорить, что это «задача по вкусу» (ее решение продиктовано заинтересованностью в решении как таковом – вкусами самого человека, предпочитающего ее среди других). Перечислим гипотетические черты задачи по вкусу:

• Решение этой задачи требует «полной отдачи сил» (а иначе – как проверить, на что ты способен?). Мы помним, что такая ситуация соответствует привилегированной точке оптимума самоотдачи – действия на пределе возможностей.

• Эта задача – новая; у человека нет оснований считать, что он решит ее. Если бы такие основания наличествовали, то субъективная вероятность решить задачу превосходила альтернативную вероятность не справиться с нею, и в этом случае речь могла бы идти, скорее, о подтверждении своих способностей, чем испытании их. Итак, нет никаких гарантий в том, что задача может быть решена. О такой задаче, если она будет выбрана, можно сказать – «самоценная» (ценность – в самой задаче, то есть – в поиске решения, о котором заранее неизвестно, существует ли оно вообще и может ли быть реализовано данным индивидуумом).

• Эта задача с непредрешенным исходом решения. Отсутствие уверенности субъекта в том, что задача может быть решена им, отнюдь не означает, что задача в его глазах неразрешима. Иначе бы, очевидно, он не выбрал бы для себя эту задачу на самоиспытание. Вот почему полагаем, что априорная вероятность ее решения должна быть не больше и не меньше ½. Действительно, если я заранее знаю, что задача, скорее, будет решена мною, – зачем мне ее решать? Что узнаю я о себе нового, решив предсказуемо-доступную мне задачу?! Если же менее вероятно, что задача будет решена мною, то есть ли смысл испытывать свои способности, решая ее (ведь она предсказуемо-нерешаема)?! Словом, выбор такой задачи, побуждаемый непредрешенностью результата, должен иметь, как мы говорим, «активно-неадаптивный» характер.

• Эта задача, решения которой не требует от субъекта никто. Она решается им по собственной воле. О таких задачах мы говорим – «надситуативные».

Можно предположить, что предпочтение задач, обладающих перечисленными выше чертами и воспринимаемых людьми как задачи по вкусу, обусловлено особыми переживаниями, возникающими в процессе их решения. Наша общая гипотеза состоит в том, что выбор и решение «задачи по вкусу» позволяет человеку ощутить свою состоятельность (достичь оптимума состоятельности) одновременно в нескольких отношениях: ощущать удовлетворенность собой, предчувствуя успех, справляться с неопределенностью, формируя адекватные ситуации притязания, иметь оправданные виды на будущее, ощущать близость решения.

Рассмотрим и обозначим более полно весь спектр символов, позволяющих описывать переживания человека, ощущающего свою вовлеченность в решение задач вообще и «задачи по вкусу» в частности.

Наше общее предположение состоит в том, что в условиях решения «задачи по вкусу» выполняется условие субъектности саморегуляции на всех уровнях целеполагания (то есть – условие соответствия между устремлениями человека и его состоятельностью).

Сказанное означает одновременное подтверждение следующих теоретических гипотез (в дальнейшем во всех случаях речь идет о «задаче по вкусу»):

Гипотеза 1.

Предчувствия успеха соответствуют уровню потенциальной удовлетворенности собой:

Z=X (1–X)=X,

здесь Z – предчувствие успеха; X – интенции; 1–X – образ невостребованных ранее возможностей (см. подробнее раздел «Тезаурус» данной главы).

Если не прибегать к символам, то суть гипотезы можно выразить следующим образом: «В процессе решения “задач по вкусу” интенции к успеху, предчувствия успеха и потенциальная удовлетворенность собой соответствуют друг другу по силе; при этом в субъективном плане человек опирается на ту часть своих возможностей, которые актуально не подвергаются им проверке, однако подразумеваются как имеющиеся у него (здесь “по умолчанию” принимается, что проверяемые и подразумеваемые возможности в сумме образуют полную систему возможностей)». Заметим, что далеко не всегда при решении задач выполняется это условие. Если вам известно, что задача очень проста (арифметические упражнения для детей третьего класса), вы, скорее всего, предчувствуете свой 100 % успех, но вряд ли испытываете потенциальную удовлетворенность собою, представляя, что решаете эту задачу. В другом случае, наоборот, предчувствие успеха минимально, а потенциальная удовлетворенность собою – высока (положим, если Вы шахматист-любитель, играющий в шахматы с гроссмейстером…)[134]134
  Для этого совсем не обязательно выигрывать у гроссмейстера (в одном из рассказов Василия Аксенова любитель выигрывает у гроссмейстера, что, конечно, «на уровне чуда»).


[Закрыть]. Мы больше не будем подчеркивать этого, но еще раз напомним читателю, что первая и последующие гипотезы относятся к задачам по вкусу (именно их, как предполагается, отличают от других задач). Если Гипотеза 1 подтвердится, то она даст нам пример волевой саморегуляции личности.

Гипотеза 2. Притязаниям человека соответствует его вера в успех:

(X Y) 0,5 = X Y

поясним, что выражение в этом выражении Y – это прогноз успеха; двухступенчатая импликация (X Y) 0,5 – вера в успех; X Y – уровень притязаний; число 0,5 – субъективная вероятность возможности решения (подробнее об этом см. Тезаурус).

Смысл гипотезы: «В процессе решения “задачи по вкусу” вера в успех соответствует уровню притязаний; человек властвует над шансом в условиях полной неопределенности относительно исхода действия (ценностный уровень саморегуляции)».

Гипотеза 3. Перспектива успеха соответствует интенции:

(X Y) Z’=X,

новый символ Z’(=1-Z) – это уверенность в успехе («запас прочности»). Пояснение можно найти в Тезаурусе.

Смысл гипотезы: «Выбор “задачи по вкусу” подразумевает такое соотношение между прогнозами на успех и уверенностью в успехе решения этой задачи, что открывающиеся перспективы соответствуют интенциям, вкладываемым в достижения» (целевой уровень саморегуляции).

Гипотеза 4. Человек предвкушает будущий успех достижения в соответствии со своими интенциями:

X Z’=X,

выражение Х Z символизирует то, что мы называем «предвкушением» (см. подробнее Тезаурус).

Смысл гипотезы: «Человек переживает будущий успех как “уже состоявшийся” факт, видя в нем воплощение своих интенций; в таких случаях говорят: “Счастье – в кармане”» (операциональный уровень саморегуляции).

Рассмотрим результаты эмпирического исследования, направленного на оценку адекватности выдвинутых гипотез.

Испытуемым (37 человек в возрасте от 18 до 33 лет) предлагалось описать свои мысли и чувства при решении наиболее привлекательной для них задачи – «задачи по вкусу». Ниже мы приводим список используемых вопросов. Читатель увидит справа от каждого из них в фигурных скобках числа «1» или «0». Они маркируют присутствие или отсутствие в утверждениях таких моментов, как «намерение действовать» (первый элемент), «предвидение позитивного исхода» (второй элемент), «предчувствие позитивного исхода»» (третий элемент). В самом опроснике, разумеется, фигурные скобки с соответствующей маркировкой смысловых аспектов вопроса отсутствовали.

Требовалось поставить крестик «х» на шкале «ред ко – часто», отвечая на общий вопрос: Как часто, при решении такой задачи Вы:

1. Перепроверяете себя, пытаясь удостовериться в правильности своих догадок и предположений (как бы испытывая их на прочность)? {1,0,1};

редко – часто

2. Считаете нужным дождаться «того самого» счастливого случая, когда ситуация сама подскажет, как быть и что делать дальше (полагаетесь на удачное стечение обстоятельств, как бы наталкивающих на открытие)? {0,1,1} (оценочную шкалу в тексте статьи больше не изображаем);

3. Исходите из необходимости «отмести» версии, кажущиеся Вам сомнительными? {1,0.0};

4. Думаете: вот бы пришел кто-нибудь и сказал, что делать дальше (да только, увы, не будет этого)? {0,1,0};

5. Верите в то, что не совершите ошибки, действуя так, а не как-то иначе? {1,1,1};

6. Отказываетесь решать задачу по-старому, «отстраиваетесь» от ситуации, внутренне подготавливаетесь к новому решению («переключаетесь»)? {0,0,1};

7. Вам не хочется ничего делать, нет никаких идей, не испытываете ничего, кроме ощущения полной бесперспективности? {0,0,0};

8. Думаете: «Надо попробовать!», хотя и чувствуете, что это совершенно напрасно? {1,1,0}[135]135
  В исходном опроснике каждая из восьми категорий вопросов включала в себя несколько вопросов сходной смысловой структуры (интенция, предвидение, предчувствие). В результате интеркорреляционного анализа оставлены 8 вопросов, ответы на которые не коррелируют друг с другом, за исключением вопроса 7 (человек «в тупике») и вопроса 4 (человек «ищет соломинку»).


[Закрыть]

При обработке материалов крайнему левому положению крестика на шкале «редко – часто» придавалось значение 0 %, а крайнему правому – значение 100 % (все другие значения рассматривались как пропорциональные расстоянию между местонахождением крестика на шкале и крайней левой точкой шкалы). Таким образом, по каждой из восьми шкал (i = 1, 2, 3, …, 8) мы получали характеристику «субъективной встречаемости» F_i состояния s_i. Величину F_i рассматриваем как абсолютную весовую характеристику «субъективной встречаемости» состояния s_i, а величину f_i=F_i /(F_i+F₂+F₃+F₄+F₅+F₆+F₇+F₈) как показатель относительной субъективной встречаемости данного состояния. Показатели относительной субъективной встречаемости могут рассматриваться как «слагаемые успеха» в процессе решения задачи «по вкусу».

Далее определяется, как часто, с точки зрения самих испытуемых, они склонны действовать, а не избегать действия, то есть какова сила интенции. Показатель силы интенции производен от частоты состояний: «осмотрительность» {1,0,1}, «скептицизм» {1,0,0], «что я теряю, а вдруг?» {1,1,0}, «вперед, к победе!» {1,1,1}. «Интенции» =f₁+f₃+f₅+f₈.

Таким же образом вычисляется показатель прогноз (прогнозируемая доступность), соответствующий теоретическому конструкту «внешний ресурс». Он определяется частотой состояний: {0,1,1} – «везение»; {0,1,0} – «соломинка»; {1,1,1} – «вперед, к победе!»; {1,1,0} «что я теряю, а вдруг?». «Прогноз» =f₂+f₄+f₅+f₈.

Тем же путем подсчитывается показатель чаянья, определяемый состояниями: {1,0,1} – «осмотрительность»; [0,1,1] – «везение»; [1,1,1] – «вперед, к победе!»; {0,0,1} – «как-нибудь само собой». «Чаянья» =f₁ +f₂+f₅+f₆.

Показатель «Чаянья» рассматривался нами как источник для получения важного производного показателя «Страховка» (она противоположна чаяньям при полном отсутствии гарантий):

«Уверенность»=1-(f₁ +f₂ +f₅ +f₆).

Теперь можем проверить, насколько справедливы выдвинутые гипотезы.

Эмпирические средние, соответствующие X («интенции»), Y («прогнозы»), Z («предчувствия»), Z («уверенность»), пометим звездочкой

Гипотеза 1 (о соответствии интенций, предчувствий и потенциальной удовлетворенности собой):

X*≈ Z*≈ Х* (1–X*)≈0,617

Имеем, соответственно,

0,623≈0,596≈0,590≈0,617 (гипотеза подтверждается, p>0,05).

Гипотеза 2 (о соответствии притязаний и веры в успех):

(X* Y*) 0,5≈ X* Y*.

Имеем:

(0,623 0,474) 0,5=0,672 0,5≈0,664 (гипотеза подтверждается, p>0,01).

Гипотеза 3 (о соответствии интенций перспективам успеха):

(X* Y) Z'*≈ X*

Имеем: (0,623 0,474) 0,404=0,601≈0,617 (гипотеза подтверждается, p>0,01).

Гипотеза 4 (о соответствии интенций предвкушению успеха):

X* Z'*≈ X*

Имеем:

0,623 )0,404≈0,629 (гипотеза подтверждается, p>0,01).

Итак, четыре выдвинутые гипотезы находят свое подтверждение.

Остается заметить, что выделяемый нами класс «задач по вкусу» не единственный полигон испытания метаимпликативной модели состоятельности и «субъектных сборок». Так, нам удалось показать, что, решая задачи по требованию, испытуемые в меньшей степени стремятся к успеху (0,577 против 0,623) и в меньшей мере предчувствуют успех (0,548 против 0,596).

К чему же в итоге приходим мы, имея дело с «задачей по вкусу»? Каждое «Я», живущее в личности, стремится к гармонии – будь то внутренний «Единоличник», исследующий «на что он способен», «Руководитель», верящий в контроль над шансом, «Лидер», ведающий перспективами, или «Хозяин», владеющий ситуацией. У каждого – свой подход к построению действия. Но все – одинаково – заинтересованы в том, чтобы найти точку оптимума – то есть совершенное соотношение между своими запросами и ресурсами. Найти эту общую точку («найтись в ней») позволяет «задача по вкусу».

Возможность решения такой задачи не гарантирована, успех в решении не предрешен. Но все-таки она требует от человека, чтобы он полностью «выложился», отдался решению. Это значит, что «по вкусу» ему оказывается выбор надситуативных задач – таких условий деятельности, свободно предпочитаемых им, в которых предчувствия, перспективы и вера в успех соответствуют интенциям самоосуществления, а те, в свою очередь, – потенциальной удовлетворенности человека собой как субъектом деятельности. И каждое из этих субъектных проявлений саморегуляции балансирует на невидимой риске «золотого сечения». Таково число φ (≈0,618), «золотая точка» гармонии.

Люди – активно неадаптивны. Они ставят перед собой задачи с непредрешенным исходом. Они поднимаются над ситуацией, пытаясь своими действиями предрешить заранее непредрешенный исход.

Триумвират субъектов свободного выбора. В предшествующих работах (Петровский, 2006б, см. также главу 27) мы показали, что в рамках мультисубъектной концепции личности могут быть реинтерпретированы факты, необъяснимые в рамках классической модели выбора риска Дж. Аткинсона (Atkinson, 1957, 1964), о чем уже было сказано в книге (см. главу 24), новое объяснение получает феномен смещенного выбора уровня трудности задачи в условиях свободного предпочтения задачи (см. Тезаурус, а также статью Петровский (2006б). Испытуемые с доминированием надежды на успех по сравнению с мотивом избегания, как выявилось за пять десятилетий экспериментальных исследований уровня притязаний личности, предпочитают выбор задач, степень трудности которых изменяется в диапазоне между 0,6 и 0,7, а не средних по трудности задач, как предсказывает модель выбора риска Аткинсона. Но именно эти значения (в районе «золотого сечения») предсказывает наша метаимпликативная модель выбора (см. главу 28).

Здесь же мы считаем нужным подчеркнуть, что речь идет о функционировании коллективного субъекта, «составленного» из многих «Я», а именно – из эго-состояний «Взрослый», «Родитель», «Дитя». Будем считать, что потенциальная удовлетворенность личности, действующей в поле свободного выбора уровня трудности задачи (при заданных вероятностях успеха решения), описывается формулой

W=(X_Взр Y_Род.) Z _Дитя,

и что, кроме того, имеет место правило реализма (В. А. Лефевр):

W=X_Взр.

Принимаем также, что интенции Взрослого (X) адекватны требованиям Родителя (1-Y): X=1–Y, то есть Y=1–X. Здесь Y – прогнозируемая доступность решения задачи (подразумевается: чем доступнее задача, тем менее интенсивны требования ее решить, чем менее доступна, тем сильнее Родитель «давит» в направлении решения). Логично считать также, что уровень трудности – это уровень доступности «наоборот»: 1-Y.

Кроме того, примем, что существует две формы взаимодействия между эго-состояниями:

А. Согласие между Родителем и Дитя:

(X_Взр (1–X)_Род (1–X)_Дитя =X.

В этом случае испытуемые должны выбирать задачи, уровень трудности которых находится в районе «золотого сечения», 0,618. Действительно, решая уравнение

(X (1–X)) (1–X)=X,

имеем (опускаем нижние индексы):

(1-X²) (1-Х)=1–X+X³=X,

X(2–X²)=1, из чего следует X ≈0,618

Б. Бунт Дитя против Родителя:

(Х_Взр. (1–X) _Род.))X_Дитя =X_Дитя

В этом случае испытуемые должны выбирать либо самые легкие, либо самые трудные задачи (здесь расхождения с моделью принятия риска Дж. Аткинсона нет). В самом деле,

(X (1–X)))X=X,

(1–X²) X=X² +X–X³ =X,

X²– X³=0,

X²(1–X)=0,

из чего следует X₁=0, X₂=1 (выбираются самые простые и самые трудные задачи).

Заметим, что к тому же результату мы приходим, если пользуемся моделью перспективы успеха («притязания опираются на готовность к риску») (см. предыдущий раздел и Тезаурус):

(X Y) Z=(X Y) )((X (1–X) 0)=(X Y) X² Итак, мы имеем уравнение:

((X (1–X) Z)=X (реализм выбора).

Преобразуем и получаем:

(1– X²) X² =X,

2X² – X⁴-X=0.

Находим действительные корни этого уравнения:

X₁=0,618, Y₁=0,318 (выбор задачи повышенной трудности)

X₂=1, Y₂=0 (выбор сверхтрудной задачи)

X₃=0, Y₃=1 (выбор сверхлегкой задачи).

Z₁=0,618 – толерантность (готовность к риску), проявляемая Подчиняющимся («позитивным») Дитя;

Z₂=1, а также Z₃=0 – толерантность (готовность к риску), проявляемая Бунтующим («негативным») Дитя при Y₂=0 и, соответственно, Y₃=1. (Пояснения к символу Z см. непосредственно далее, в разделе Тезаурус.)

ТЕЗАУРУС. Принимаем следующие обозначения и интерпретацию символов: W (состоятельность, «Могу») – это аккумулированные (собранные, накопленные) возможности:

Качественно различаем Х-возможности – актуальные внутренние возможности (переживание субъекта «я могу») и Х-стремления – интенции субъекта воплотить (использовать, применить) свои актуальные возможности («я хочу»). Предполагается, что это стремление соответствует уровню переживаемых возможностей – о принципе единства «могу» и «хочу», то есть «что могу, то и хочу», «насколько могу, настолько хочу», «могу» = «хочу» = «буду» см. подробнее Петровский (2008а, б, в, 2009а-е).

1–X – нереализованные (нераскрытые) ранее возможности, – «еще не мог». Субстрат «Потаенного Я». Переживание этих возможностей мы называем «возможностями из прошлого».

1×(1-Х) – «уже могу».

Х×(1-Х) – переживание будущих возможностей – «возможности на будущее», «могу еще».

Х (1–Х)=1–Х+Х×(1–X) – переживание потенциальной удовлетворенности собой (переживание субъектом своего потенциального благополучия); сочетает в себе два переживания: ранее невостребованные, а теперь актуализированные «возможности из прошлого» и приоткрывшиеся «возможности на будущее».

Y – прогноз успеха.

X Y – притязания на успех, «уровень притязаний». Импликативная запись может быть прочитана так: «стремление субъекта воплотить свои актуальные возможности, опираясь на прогноз их осуществимости».

P – субъективная вероятность успеха. В некоторых классах задач испытуемому заранее неизвестно, насколько они могут быть решены в принципе или(и) им самим персонально. В этом случае, используя язык обыденной речи, мы говорим, что субъективная вероятность решения этих задач для субъекта – «фифти-фифти» (P=0,5).

(X Y) P – вера в успех. Имея дело с абсолютной неопределенностью ситуации, человек, тем не менее, исходит из идеи реализуемости своих притязаний – в той или иной степени, разумеется…

S-ожидание – предчувствие успеха, переживание предрешенности положительного исхода попытки (естественно, имеется в виду определенная степень предрешенности). Качественно мы отличаем предчувствие успеха от прогноза успеха. Предчувствие основано на интуиции, интуитивной оценке достижимости успеха, а прогноз, в той или иной степени, на знании (например, в известных экспериментах Хоппе «на уровень притязаний» испытуемым заранее сообщают о трудности выбираемых задач).

S-стремление – чаянья. Мы используем это несколько архаичное слово, чтобы описать рационально не мотивированное притяжение к успеху; здесь можно использовать также слово влечение («иррациональное» побуждение к действию). Используя один и тот же символ S для обозначения предчувствий и чаяний, мы по-прежнему подчеркиваем момент преемственности и равенства между «хочу» и «могу».

G – гарантии успеха. Существует всего две возможности протекания деятельности, связанной с достижением: ситуация гарантирует достижение результата (при известных стараниях индивидуума) и – ситуация не гарантирует этого: G=1, либо G=0. Промежуточных степеней для гарантий не существует. Они (промежуточные значения) могут существовать для априорной вероятности успеха P. Таким образом, степень неопределенности (непредрешенность) в возможности достижении успеха – целиком «на совести» априорной вероятности решения задачи.

Z=SG («чаянья опираются на гарантии») – готовность к риску (толерантность к неопределенности – кратко, толерантность). О толерантности можно говорить также – запас прочности, а еще подстраховка. Действительно, чем выше чаянья, тем больше, в случае неудачи, отчаянье – ведь нет никаких гарантий, что задача может быть решена. Наоборот, если чаянья невелики, то и риск неуспеха не слишком велик. Рассмотрим два случая:

1) G=1, при этом, очевидно, толерантность абсолютна:

Z=S 1=1–S+S×1=1;

2) G=0, и тогда толерантость составляет альтернативу предчувствиям:

Z=S 0= 1– S+S×0=1– S.

Действительно, чем более выражены чаянья, тем меньше – на фоне отсутствия каких-либо гарантий! – «запас прочности».

(XY)Z – перспектива успеха (притязания опираются на толерантость). Здесь переплетаются ситуативно-обусловленные рациональные аспекты переживаемой активности (уровень притязаний,

XY) и ее интуитивные аспекты (чаянья, опирающиеся на определенный уровень гарантий, S G)

XZ – предвкушение. Мы говорим «предвкушение», имея в виду, что интенции субъекта испытать себя, свои актуальные возможности, опираются на запас прочности, в отличие от той или иной степени веры в успех, определяемой привходящими обстоятельствами (субъективной вероятностью успеха, полностью зависящей от ситуации), и перспективы успеха, определяемой прогнозом успеха, зависящим от ситуации и собственных усилий.