Текст книги "Тито и товарищи"

Кардель в немилости у Тито

На конференции неприсоединившихся стран Эдвард Кардель остался в тени, поскольку оказался в немилости Тито[1862]1862
  Dilas M. Tito. S. 299.


[Закрыть]. О вожде он часто говорил с восхищением: «В характере Тито есть что-то народное, он может быть грубым, резким, но это только временное излияние чувств»[1863]1863
  Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 316.


[Закрыть]. На его шестидесятилетии он поздравил его следующими словами: «Твои 60 лет, со всем, что ты дал нашей партии и нашей стране в ее стремлении к лучшему будущему, это не только твоя гордость, а гордость всех нас, всех, кто боролся под твоим руководством и побеждал во имя социализма и кто тебя почитает и любит как душу и воплощение этой борьбы»[1864]1864
  AJ. 838. LF II-1/78. K 4, Kardelj – Titu. 23.05.1952.


[Закрыть]. Это было в то время, когда его рассматривали как естественного наследника Тито, о чем он при случае говорил и сам. Среди югославских коммунистов уже перед войной существовало мнение, что Кардель первый после Тито. В этой своей роли он был настолько уверен, что после визита в Лондон в конце 1945 г. генеральному секретарю Великобритании Гарри Поллиту представился как «заместитель» маршала. Короче говоря, ему не нужно было бороться за власть, поскольку все знали, где его место[1865]1865
  AS. T. e. 111. Tipkopis za Titovo biografijo. S. 314; T. e. 143. Dedjer V. – Umag. Kardelj. S. 1; T. e. 298; Dedyer V. Novi prilozi. Vol. IV. Štirinajsto poglavje. S. 5.


[Закрыть].

«Эта уверенность, – сказал Владимир Дедиер после смерти Карделя люблянскому телевидению, – продолжалась, насколько можно судить по проверенным мною документам, вплоть до 1954 г., тогда появились новые претенденты, которые надеялись, что после смерти Тито смогут влезть в его шкуру»[1866]1866
  AS. T. e. 143. Dedjer V. – Umag, Kardelj. S. 1.


[Закрыть]. В первую очередь это относилось к Александру Ранковичу. Новое соотношение сил в верхах сложилось во время установления связей с наследниками Сталина, это решение Тито принял без консультации со своими коллегами. Кардель был готов даже изменить свое отрицательное отношение к Советскому Союзу и к Сталину, о котором говорил, что не стоит упускать позитивные элементы в его политике, хотя они были воплощены примитивным, азиатским образом. Вопреки всему, именно благодаря ему сохранилось что-то от идей Октябрьской революции[1867]1867
  Dedjer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 549; Kardelj E. Spomini. S. 120–123.


[Закрыть]. Но это не могло смягчить озабоченности, которая возникла у него, да и у других югославских руководителей, из-за того энтузиазма, с которым Тито взялся за возобновление диалога с СССР.

В своих воспоминаниях Кардель записал, что югославы отвергли мысль о каком-нибудь новом виде международного центра рабочего движения, о лагерях и подобном. В то же время он упомянул, что Хрущев, «бог знает по каким причинам, утверждал, что я самый ярый противник того, чтобы Югославия вступила в социалистический лагерь, и самый ревностный приверженец политики неприсоединения. Но на самом деле так думало всё наше руководство, и в этом между нами не было разницы. Однако же Хрущев и дальше набрасывался на меня и зашел так далеко, что пытался внести раздор в наше руководство. Это ему не удалось, хотя свою глобальную политику он всё же продолжил»[1868]1868
  Kardelj E. Spomini. S. 147.


[Закрыть]. По прочтении этих слов возникает вопрос, был ли словенский политик полностью искренним, поскольку из других источников мы знаем, что именно в это время начались трения между ним и Тито по поводу отношений с Советским Союзом. Он и люди из его окружения думали, что «московские сирены» поймали Тито в сети, и поручили старому службисту Матии Мачеку, близкому другу маршала, убедить его быть более осторожным. Когда Тито приехал в отпуск в Брдо, Мачек это задание выполнил. Состоялся бурный разговор, закончившийся якобы переубеждением Тито[1869]1869
  Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 103, 548, 549; AS. Dedjer. T e. 298. Novi prilozi. Štirinajsto poglavje. S. 14; RoterZ. Padle maske. S. 121, 122.


[Закрыть].

Однако во время путешествия югославской делегации в Москву в июне 1956 г. Кардель опять не согласился с обновлением тесных партийных отношений между СКЮ и КПСС, к чему склонялся Тито. Он разделял мнение Кочи Поповича, что Московская декларация является отступлением от позитивных начал, заложенных в Белградской декларации 1955 г., которая касалась только отношений между государствами. Прежде всего он считал, что особенно во внутренней политике, в бюрократии и полиции Советского Союза всё еще преобладают старые сталинисты[1870]1870
  Nenadovič A. Razgovori s Kočom. Zagreb: Globus, 1989. S. 21; PA. B 12. Bd. 587, 621.


[Закрыть]. То, что в отношениях Тито с Карделем что-то не так, заметили западные дипломаты, которые зафиксировали, что во время разных торжественных мероприятий словенский политик оказался «за бортом». Это подтверждали и фотомонтажи общих фотографий высших руководителей, которые, по старой традиции хорошо отретушировав, публиковала советская пресса. При этом бросалось в глаза, что Кардель всегда вытеснен во второй ряд, и что на всех заседаниях и приемах ему отводили место в стороне. На самом деле речь шла не только о протокольном пренебрежении, а о внутренних расхождениях, которые должны были быть очень сильными, такими, что Тито в 1956 г. даже предлагал Ранковичу «ликвидацию» Карделя, поскольку не выносил, что Кардель критикует его отношение к Советскому Союзу[1871]1871
  Matunovic A. Titova sovladarica. S. 159; Simčič M. Ženske. S. 268; Cenčic V. Titova poslednja ispovjest. S. 299.


[Закрыть]. После возвращения из Москвы в начале августа он позвонил Ранковичу по телефону и предложил встретиться на обеде в Опленце, дворце Карагеоргиевичей, где не был уже давно. Когда они приехали, Тито пригласил его на прогулку в лес, где сказал, что больше не может сотрудничать с Карделем. «На каждом шагу он меня дезавуирует. Со мной ни о чем не договаривается. Нападает на русских. Ведет свою политику. Пепца (жена Карделя) сплетничает обо мне и Йованке. Созовем съезд ЦК. Из партии вон он или я»[1872]1872
  Čosič D. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 291. Автор ошибочно относит этот эпизод к 1962 г. Тогда Кярдель не ездил в Москву с Тито. RankovičA. Dnevničke zabeleške. S. 125–128; Lukič V. Secanja i saznanja. S. 54, 55. Автор относит этот эпизод ко времени подготовки конституции 1963 г. Мачек – к 1956 г. См. AS. Dedjer. T. e. 271. Lidija Šentjurc, 11.04.1987.


[Закрыть]. Хотя Ранкович и разделял критическое отношение Тито к Карделю, он считал, что его ликвидация будет излишней и вредной, ведь его заявления, так или иначе, не могли подорвать авторитет Тито и не имели большого значения. Он предупредил его, что память об афере Джиласа еще свежа и что начало нового столкновения повлечет за собой раскол в партии и в государстве. Поэтому Ранкович его не поддержал, и это так разозлило Тито, что он даже не пошел на обед. «Выпили кофе и вернулись в Белград», – писал Добрица Чосич[1873]1873
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 292.


[Закрыть] в своих воспоминаниях. Александр Ранкович о разговоре в Опленце рассказывает более или менее похожую историю, только в конце он говорит: «Тогда он мне впервые сказал, что Кардель неисправимый националист, с которым будут проблемы. В конце он принял мое предложение (что за Карделем необходимо наблюдать) и оставшуюся часть дня мы провели очень приятно. Я был счастлив»[1874]1874
  RankovičA. Dnevničke zabeleške. S. 125, 126.


[Закрыть]. Счастлив от того, что успокоил Тито, или от мысли, что победил опасного противника?

О напряженности в югославских верхах узнали и американские спецслужбы, которые уже в сентябре 1956 г. сообщали, что, по мнению Карделя, некоторые югославские лидеры (читай Тито) зашли слишком далеко в своей некритической симпатии к советскому блоку. По их оценке, Кардель при поддержке словенского и части хорватского ЦК противостоит слишком тесному сближению с Москвой и утверждает, что самые развитые республики внутри Югославии не должны поддерживать такую политику. Говорили даже о возникновении фракции внутри СКЮ и выдвинули тезис, что некоторые из соратников Тито, очевидно, боятся такого союзничества, поскольку в случае его смерти страна легко может снова оказаться под советской властью. В обзоре международного положения в конце 1957 г. они обращали внимание на то, что политика Тито привела Югославию к тому, что она скоро прервет все связи с Западом. «Вероятно, кто-то из партийных руководителей, к примеру Кардель, критиковал некоторые тактические линии Тито»[1875]1875
  NARA. CREST. Current Intelligence Bulletin. Belgrade May Adopt Attitude More Critical of Soviet Bloc. 13.09.1945; Current Intelligence Weekly Summary. Yugoslav-Soviet Relations. 19.09.1957; SNIE 31/1-57. Yugoslavia’s International Position. 19.11.1957 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 245.


[Закрыть]. Масла в огонь подливали агенты Ранковича, которые сообщали Тито о том, что о нем говорили руководящие югославские лидеры, а Карделя с 1947 г. и далее прослушивали и тем самым способствовали охлаждению отношений между ними. Их встречи становились всё более редкими и, как Кардель перед смертью рассказывал Дедиеру, в начале 1960-х гг. он восемь месяцев не говорил с Тито о серьезных вопросах[1876]1876
  AS. Dedijer. T. e. 68. Krtačni odtisi. S. 763, 769; T. e. 215. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. Velike Titove životne brige. S. 275, 276.


[Закрыть].

В конце 1956 г. отношения между ними немного улучшились, поскольку венгерский кризис показал, насколько Кардель был прав, когда утверждал, что в отношениях с Москвой необходима предусмотрительность. Вопреки временному перемирию и обновленному союзничеству, противоречия сохранялись, хотя и не имели прежнего драматизма. Например, в 1957 г. Кардель указал на проблему национального вопроса в Югославии, о котором Тито говорил, что он скоро будет побежден и что якобы на горизонте уже вырисовывается идеал «югославского народа», который будет основан на договоре между хорватами и сербами[1877]1877
  PA. B 11. Bd. 125, 1. S. 5.


[Закрыть].

Кардель, который после падения Джиласа с прискорбием ощутил подъем этатизма в Югославии, убеждениям Тито воспротивился, хотя и дипломатическим путем. Он подготовил второе, несколько исправленное издание своего труда «Развитие словенского национального вопроса», который впервые опубликовал перед войной под псевдонимом Сперанс. К оригинальному тексту он написал длинное, с учетом современных тенденций, введение, в котором подчеркнул, что Югославия не может и не смеет стать плавильным котлом. Он констатировал, что «сейчас» и в «это время» Югославия полезна, при этом он указывал, что так будет не всегда[1878]1878
  Jovič D. Yugoslavia. A State that Withered Away. West Lafayette: Indiana Purdue University Press, 2009. P. 63; MandičB. S Titom. S. 46.


[Закрыть]. В разговоре с сербским писателем Добрицей Чосичем он утверждал, что «югославянство не может быть каким-либо национальным понятием. Югославянство может быть только общественно-политической категорией, следовательно, социалистической»[1879]1879
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 123.


[Закрыть].

Из-за той роли, которую Кардель играл внутри партийного руководства, никто не дерзнул выступить против его заявлений, поскольку Тито открыто не отреагировал. Он попытался воспрепятствовать публикации книги, но после уговоров Ранковича отказался от этого намерения[1880]1880
  Ibid. S. 291.


[Закрыть]. Книгу приняли молча, и это означало, как говорил Биланджич, что конфликт, который Кардель предвидел и в который был втянут, отложен на несколько лет[1881]1881
  BilandžičD. Hrvatska. S. 399.


[Закрыть]. Впервые открыто он проявился в 1961 г., когда Добрица Чосич в загребской газете Telegram указал на трудности в отношениях между республиками; он полагал, что «вампирский национализм» можно легко победить с их ликвидацией. «Простите, что вы сказали?» – под таким заголовком последовал ответ Душана Пирьевца, одного из виднейших словенских интеллектуалов, который со всей силой своего пылкого характера (и не без поддержки словенского партийного руководства) опроверг позиции унитаристских и централистских «кровопийц» и тем самым начал полемику, которая вновь подняла в Югославии национальный вопрос[1882]1882
  Pirjevec J. Jugoslavija. S. 244.


[Закрыть]. Тито, Ранкович и ЦК Сербии сперва встали на сторону Чосича, но когда поняли, какой отзыв полемика вызвала в Словении, умерили свою поддержку, поскольку якобы это «сильно вредит партии»[1883]1883
  Čosič D. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 215; Antonič Z. Rodoljub Čolakovič. S. 37.


[Закрыть].

Пуля Ранковича

Слом «нового экономического устройства», как говорили о реформе, крестным отцом которой в начале 1960-х гг. был Кардель, стал поводом для сведения с ним счетов. Внутри политической элиты провал вызвал настоящий шок, поскольку, в соответствии со своими идеологическими принципами, она была уверена, что социалистическая экономика не может испытать рецессию. Нужно было найти козла отпущения. Всё указывало на то, что политическая жизнь Карделя висит на волоске, ведь его идеологическая деятельность была полностью дискредитирована, а научная группа по разработке систематических изменений, которой он руководил, была распущена[1884]1884
  PirjevecJ. Jugoslavija. S. 248; Prinčič J. Vlada Staneta Kavčiča in njena gospodarska politika // Slovenja – Jugoslavja. S. 122.


[Закрыть]. Кардель был уверен, что проиграл свою историческую битву и его жизни угрожают, поскольку в конце января 1961 г. на охоте в Моровишских лесах в Среме был сильно ранен. В него попала пуля из ружья Йована Веселинова – Жарко, известного сербского политика, выпущенная тем якобы случайно, «по неопытности». Истинной картины инцидента, жертвой которого стал Кардель, общественности не раскрыли, было сказано, что будто бы во время выстрела в челюсть его ударил приклад винтовки. В окружении Карделя говорили иное. В день несчастного случая охотились на мелкую дичь, зайцев и фазанов, для чего использовали дробь. В то время как словенскому политику в затылок, в кость, попала пуля большего калибра, которая используется при охоте на кабана, что само по себе вызвало вопросы, а не стреляли ли в него с целью «ликвидации». Кардель неоднократно говорил, что Ранкович хотел его убить, а его жена Пепца была уверена, что всё еще хуже, она всюду утверждала, что «Эдо и я живем под железной пятой, Тито нас всех посадит». Бакаричу, которому больше всего верила, она говорила, что «он всех нас убьет»[1885]1885
  Bilandžič D. Povjest izbliza. S. 81; Becele Rankovič L. Življenje z Leko. S. 197; Rankovič A. Dnevničke zabeleške. S. 155, 156; AS. Dedjer. T. e. 68. Krtačni zapisi. S. 761; T. e. 215. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. Četrto poglavje. Velike Titove životne brige. S. 272, 273; T. e. 264. Odnosi izmedju četvorice velikih.


[Закрыть].

После этого события и после выписки из больницы Кардель счел целесообразным в июне и июле 1961 г. поселиться с женой и детьми в Лондоне «для изучения английского языка». Он уехал в своего рода добровольное изгнание – ни Тито, ни кому-либо другому он не сказал, куда отправится. Как утверждали секретные службы, он намеревался эмигрировать насовсем, в лучшем случае уехать в Любляну, где он мог заняться преподаванием марксизма в университете. Хотя Observer и Sunday Times писали, что пребывание Карделя в Лондоне не так безобидно, как выглядит, в британском Министерстве иностранных дел им не верили. Они только задавались вопросом, как это возможно, что в современной напряженной ситуации югославское правительство не нуждается в этой важной личности[1886]1886
  PA. B 12. Bd. 440.


[Закрыть]. В британской столице Кардель посоветовался с местными медиками, которые ему не рекомендовали делать операцию, поскольку пуля прошла в миллиметре от центральной нервной системы и вмешательство могло парализовать лицо. То, что он не погиб, – настоящее чудо. На десять тысяч случаев это был единственный. «Пуля Ранковича» так и осталась в его затылке. Ее нашли только через семнадцать лет, когда после смерти Карделя проводили вскрытие его тела. Говорили, что выстрел был сделан из боевого оружия[1887]1887
  AS. Dedijer. T. e. 271. Pričevanje Marje Dev, medicinske sestre v pokoju. 25.01.1984; Delo. 1961. 23.08; Ivan Bratko. «Poglavje o sreči», из книги o Э. Карделе. Književni listi // Delo. 1984. 26.01; Ivan Kreft. Poglavje o sreči, pismo za Delov «Poštni predal» Neobjavljeno; Dedijer V. Pismo, naslovljeno: «Dragi Mito», 26.03.1984; Kranjc M. F. Zarote in atentati na Tita. S. 304; Krivokapič B. Pucanj u Kardelja (a ubistvo Rankoviča) // Pobjeda. 2006. 28.09.


[Закрыть].

Единственный, кого бегство Карделя не обеспокоило, был Ранкович. Очевидно, он хотел его совсем изолировать, так, например, он не позволил ему приехать в Ужице на празднование двадцатилетия революции вопреки желанию Карделя. Ранкович ответил: пусть он лучше «отдохнет». (В то время УГБ подозревала, что он и его жена находятся на службе в ЦРУ.) Среди тех, кто не мог смириться с уходом «Бевца»[1888]1888
  Один из псевдонимов Карделя.


[Закрыть] из общественной жизни, в первую очередь был Владимир Бакарич, который осознал, что теряет важного союзника. Он напряг все силы, чтобы убедить его вернуться на родину. Кардель вернулся спустя два месяца. На границе его встретил секретарь внутренних дел Республики Словения, который находился на службе Ранковича, и в разговоре сказал Карделю, чтобы впредь он был «более дисциплинированным и любезным». Слухи, которые этот инцидент породил за рубежом, а еще больше на родине, показались Тито такими неприятными, что возвращение Карделя он преподнес как безвкусную комедию. В конце августа Кардель должен был вместе с Ранковичем и Веселиновым отправиться «на охоту на серн» в долину Трента. Фотография трех «товарищей» на следующий день была опубликована с большой помпой в люблянской газете Delo[1889]1889
  Delo. 1961. 23.08; AS. Dedijer. T. e. 298; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. IV. Štirinajsto poglavje. S. 20–22.


[Закрыть]. Но это еще был не конец опалы, в которой оказался Кардель. Помимо всего прочего, в это время исчезла большая часть его архива, которую сотрудники УГБ на четырех грузовиках увезли в неизвестном направлении[1890]1890
  AS. Dedijer. T. e. 261. Razgovor Bakarič – Dedijer V. 08.06.1981; T. e. 274. V. Dedijer. Pred zaključenim vratima istorje. S. 7.


[Закрыть]. В ответ на негативное отношение Тито словенское политическое руководство поручило окружному комитету ЦК Любляны и Словенскому союзу трудового народа организовать на Площади революции митинг в его честь. Для внутреннего пользования было сообщено, что бюрократические централистские и настроенные против самоуправления силы в политических верхах государства пытаются ликвидировать Карделя как видного борца за самоуправление. «Поэтому мы должны оказать ему в Словении как можно большую поддержку». Митинг имел огромный успех, люди собрались даже на прилегающих улицах, поскольку на площади уже не было места[1891]1891
  AS. Dedjer. T. e. 283. Zapis o Kardelju.


[Закрыть].

Заседание в марте 1962 г

Третий пленум ЦК СКЮ 27 ноября 1961 г. принял решение, что избыток демократии мешает строительству социализма, и снова взял под свой контроль инвестиции, промышленное планирование, выплаты и торговлю, чтобы «стабилизировать» положение, подчеркнув этим руководящую роль партии в экономике. Предложения Карделя об укреплении Социалистического союза трудового народа, с тем чтобы в политическую жизнь активнее включались широкие массы, были отвергнуты, критике были подвергнуты и идеи VI Съезда СКЮ о прогрессивном отмирании государства и партии. Наиболее ярые сторонники реформ, а среди них было много словенцев, постепенно снимались со своих должностей в союзном правительстве, в то время как Тито всё больше опирался на партийных догматиков Иванa Гошняка, Иванa Краячичa, Петрa Стамболичa. Полных 38 месяцев Тито правил только с их помощью, не проводя заседаний какого-либо верховного партийного органа.

Чтобы колесо развития вернулось к централизму и плановой экономике, некоторые важные югославские экономисты составили так называемую «Желтую книгу», которую позднее дополнила еще и «Белая». В них они пытались доказать марксистам, находящимся у власти, что и в социализме наступает время прогресса и застоя и что реформа не удалась из-за того, что не была достаточно решительной. Однако больше, чем их заявления, на дальнейшее развитие событий оказала влияние битва, вспыхнувшая за кулисами между либеральным и консервативным течением, которая неизбежно приобрела этническую окраску. Камнем преткновения стал проект плана на 1962 г., который в Словении, да и в Хорватии вызвал сильный дискомфорт, поскольку явно был написан в пользу союзной администрации и подчеркивал ее роль при формировании экономической жизни. В декабре 1961 г. в Вече производителей три депутата воздержались от голосования по этому плану, в Союзном вече один (заместитель председателя Словенской скупщины) голосовал против. Поскольку в югославской парламентской практике такое случилось впервые, это вызвало много шума. В это же время Кардель вопреки трудностям завершил работу над проектом конституции, которую подготавливал вместе со своими соратниками, возглавив специально созданную для этого комиссию. Когда Ранкович получил его в руки, ему показалось, что в нем гарантирована полная суверенность республик, что, по его мнению, было неприемлемо. Он поспешил к Тито, который согласился: «Так не пойдет. Дай мне свой проект конституции». На следующий день позвонил ему по телефону: «Если дела так пойдут и дальше, подам в отставку!» – «Не нужно подавать в отставку. Мы созовем Пленум ЦК и разрешим эти проблемы»[1892]1892
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 291.


[Закрыть].

Так состоялось внеочередное и тайное заседание Исполнительного комитета СКЮ с 14 по 16 марта 1962 г., на котором, помимо членов упомянутого органа, присутствовала вся политическая элита, не знавшая, о чем будет идти речь[1893]1893
  RankovičA. Dnevničke zabeleške. S. 47.


[Закрыть]. Ко всеобщему удивлению, на заседании представили материалы о различных примерах коррупции, которая поразила руководящих функционеров республик, и об очевидных симптомах национализма. Тито предостерег, что «отдельные индивидуумы децентрализацию всё чаще трактуют как дезинтеграцию», и потребовал последовательного уважения демократического централизма. «Человек спрашивает – наше государство действительно способно выстоять и не распасться? Ставится вопрос, это образование достаточно зрелое для существования или нет»[1894]1894
  BilandžičD. Hrvatska. S. 417; RidleyJ. Tito. A Biography. P. 370; AS. Dedjer. T. e. 215. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. Četrto poglavje. Velike Titove životne brige. S. 268, 269.


[Закрыть]. К нему присоединился Ми-ялко Тодорович, заместитель председателя Союзного исполнительного веча и главный создатель экономической политики, тем самым породив довольно острую полемику, в которой столкнулись те, кто хотел развития самоуправления, невзирая на радикальные изменения, которые нужны были для этого, и сторонники «этатизма». Преобладали последние, тогда как под ударом оказались главным образом словенцы – из-за «децентрализованного этатизма», точнее, «республиканизма» их обвиняли в том, что они якобы бредут в «мелкобуржуазную анархию»[1895]1895
  Repe B. Utrinki iz bližnjega leta 1962 // Teorja in praksa. 26. Št. 11/12. 1989. S. 1505, 1506; AS. Dedjer. T. e. 68. Krtačni odtisi. S. 759.


[Закрыть]. Ранкович требовал, чтобы самоуправление ограничили, в государстве ввели порядок, говорил, что необходимо укрепить роль партии, обострить идеологическую борьбу и воспротивиться либеральному влиянию, прежде всего по вопросам, касающимся инвестиций. Его противники, конечно же, защищались, при этом необходимо упомянуть вмешательство Карделя, когда он еще раз подчеркнул свою главную мысль – что югославский эксперимент важен не только для народов этой страны. Отступление от самоуправления означало бы поставить на кон «кардинальные проблемы развития социализма в мире» и подтвердило бы, что «нет выхода из сталинского тупика»[1896]1896
  BilandžičD. Hrvatska. S. 423.


[Закрыть].

Ранкович и его сотрудники понимали всю важность обсуждения на мартовском заседании Исполнительного комитета и тайно записали его на пленку, чтобы использовать позднее, когда встал бы вопрос о наследстве Тито, – при ее помощи они могли бы доказать, как чужды ему либералы. Магнитофонную запись использовали бы, по крайней мере так утверждали позднее Стане Кавчич и Мико Трипало, бывшие лидеры югославской молодежи и многообещающие политики в Словении и в Хорватии, чтобы выявить тех, кто будет противиться приходу к верховной власти Ранковича[1897]1897
  NARA. Pol 12 Yugo, Zagreb. 13.09.1966; Tripalo M. Intervju // Vjesnik u Srijedu. 1966. 07.09. О стенограмме этого заседания см.: Čepič Z. Jugoslovanske reforme. S. 51. Op. 10.


[Закрыть]. В этих условиях Исполнительный комитет ЦК СКЮ заключил, что все республиканские руководители должны определиться относительно дальнейшего положения и письменно оповестить об этом союзное руководство в форме резолюций, принятых на расширенных заседаниях исполнительных комитетов. Поскольку они рассчитывали на поддержку остальных республиканских руководителей (Владимир Бакарич и КП Хорватии осторожно молчали), было очевидно, что Тито и Ранкович этим маневром хотели отстранить от политической жизни Карделя или хотя бы уменьшить его влияние на развитие общества, а самоуправление загнать в тупик. При этом они не принимали во внимание, что Кардель имел в Словении опору, ведь его клан в самом деле доминировал на местной политической сцене и получил поддержку общественного мнения в борьбе с белградским централизмом [1898]1898
  NARA. Pol 18 Yugo. Zagreb, 04.05.1965; AS. Dedijer. T. e. 298. Novi prilozi. Vol. IV. Štirinajsto poglavje. S. 23.


[Закрыть].

Расширенное заседание ЦК СК Словении, созванное 29 и 30 марта 1962 г., вопреки уверенности, что сильно рискует, единодушно поддержало проект резолюции, которая осуждала унитаристские, экономические и политические течения в государстве. Словенские политики пошли еще дальше и не скрывали уверенности, что «Старый уже пять лет незнаком с событиями в нашей стране»[1899]1899
  Simič P. Tito. S. 333; Slovenska kronika XX stoletja. S. 261.


[Закрыть]. Ответ Тито и Ранковича на этот вызов был весьма острым: 3 апреля они созвали новое заседание Исполнительного комитета СКЮ в Белграде, при этом радикализма соотечественников испугался сам Кардель, которых упрекнул их в том, что представленный ими текст еще больше пошатнул его положение. Словенские политические руководители, во главе которых стояли старый сотрудник УГБ Иван Мачек и молодой либерально настроенный Стане Кавчич, были другого мнения. Они ответили ему, что речь идет о принципиальных положениях, которые в этой резолюции защищал словенский СК, таким образом, либо всё, либо ничего[1900]1900
  Perovšek F. Moja resnica. Spominski utrinki iz delovanja po letu 1945 na Primorskem in v Ljubljani. Ljubljana: Društvo piscev zgodovine NOB Slovenja, 1995. S. 283–288.


[Закрыть]. Вопреки этому споры так и не были разрешены, так что заседание закончилось без определенной победы одной или другой стороны, хотя с небольшим преимуществом консерваторов. Кардель остался на нем без поддержки. Он был так потрясен, что на острую критику Тито, Гошняка и других товарищей попытался ответить, но ему не хватило слов. Он замолчал в слезах. Это ему, вероятно, дало возможность выйти из тупика, в котором он оказался, как, впрочем, и заключительное слово, в котором он подольстился к Тито: «Величие нашей партии в том, что ее возглавляет Тито. Он гений, который знает, как вызволить партию из трудного положения. Уверен, что он ее спасет и на этот раз»[1901]1901
  Čosič D. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 292; AS. Dedjer. T. e. 188. Zapis Staneta Kavčiča. Mart 1962. Proširena sednica Izvršnog komiteta.


[Закрыть].

Исполнительный комитет СКЮ 3 апреля 1962 г. направил членам партии письмо, в котором потребовал «навести порядок в собственных рядах», указал на «нездоровый либерализм», а также на всё еще наблюдающиеся проявления «шовинизма, национализма, локализма и различных бюрократических и мелкобуржуазных идей». При этом его удар в значительной степени был направлен против словенцев, которые выглядели менее других заинтересованными в Югославии и заботились только об интересах своей республики[1902]1902
  NARA. Pol 15-1 Yugo, Zagreb. 18.03.1964; Becele RankovičL. Življenje z Leko. S. 197; AS. Dedjer. T. e. 215. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. Četrto poglavje. Velike Titove životne brige. S. 271.


[Закрыть]. Наиболее красноречивым свидетельством острой борьбы, которая развернулась между югославским руководством, было решение на полгода отложить представление проекта новой конституции, над которым Кардель работал уже много месяцев. Союзная скупщина на год продлила свой мандат, в то же время проголосовала за реорганизацию некоторых важных экономических секторов и согласовала их деятельность. Сурово ограничили импорт, особыми поправками ужесточили уголовный кодекс и 19 апреля ввели разветвленную сеть комиссий по надзору, обязанных в стиле уравниловки следить за распределением чистого дохода, что, конечно же, означало отклонение от доктрины самоуправления. Лозунгом дня было: «Необходимо бороться против отклонений в обществе»[1903]1903
  Slovenska kronika XX. stoletja. S. 261.


[Закрыть].