Текст книги "Тито и товарищи"

Если бы Беблер знал, что помощник Макнила Гай Бёрджесс является одним из советских «кротов» в Foreign Office, и что на стол к нему попало много документов, касающихся югославских дел, вероятно, его жалобы были бы более сдержанны и произвели бы меньшее впечатление в верхах британской дипломатии. А так благодаря своей драматической непосредственности они вызвали большой резонанс. Едва сообщение Макнила начало свой путь по соответствующим инстанциям Foreign Office, как британские дипломаты в Белграде подтвердили, что высказывания Беблера – не результат минутного малодушия, они выражают мнение высших государственных органов, даже лично Тито. Именно в те дни Тито пригласил на обед представителя «American Motion Picture Corporation», который хотел продавать голливудские фильмы на югославском рынке. Маршал, любивший кино, не только с одобрением принял его предложение – что само по себе было важно, поскольку тем самым югославской массовой культуре начала открываться дорога на Запад, – но и откровенно побеседовал с американским магнатом. Луис Джонсон сразу же сказал, что передаст его слова Томасу Дьюи, вождю республиканской партии, и маршал, осознававший, что говорит не только для своего гостя, но и для более широкой и влиятельной аудитории, решил играть в открытую. Он подчеркнул, что как жил коммунистом, так и умрет им, но хочет быть хозяином в своем доме. Причина конфликта с Кремлем заключалась именно в том, что Сталин отказывал ему в этом праве. В нынешнем уязвимом положении улучшение торговых отношений с Западом для него абсолютная необходимость, но пусть от него не ждут политических уступок, которые вызвали бы решительный отпор у его сторонников. Тито сначала уклонился от ответа на вопрос Джонсона, что бы он делал, если бы произошла война между Советским Союзом и США, но в конце концов сказал, вопреки многократно подчеркивавшейся безграничной преданности Москве, что это зависело бы от обстоятельств начала войны и от того, кто ее спровоцировал. Таким образом он дал понять, что в случае агрессии со стороны Советского Союза он придерживался бы нейтралитета [1257]1257
  TNA. FO 371/72589/R 11666; 72590/R 12041; Archivio Storico del Ministero degli Esteri, Roma, Jugoslavia, Busta 53, fasc. I., Mosca, 20.10.1948; PirjevecJ. Tito, Stalin in Zahod. S. 209, 210.


[Закрыть].

Оба разговора нашли широкий отклик в дипломатических и правительственных кругах Вашингтона и Лондона. Когда британский министр иностранных дел Эрнст Бевин прочитал сообщение Макнила, то сразу же записал, что хочет поговорить «о политике» со своими коллегами, отвечавшими в Foreign Office за территорию Балкан. На этих встречах сформировалось мнение, что нужно помогать Тито в его стараниях сохранить независимость. Свою концепцию Бевин облек в форму лаконичной, но решительной директивы, которая в следующие месяцы стала чуть ли не лозунгом не только для британцев, но и для всех западных представителей: «Keep him afloat!»[1258]1258
  «Поддерживайте его на плаву!» (англ.).


[Закрыть],[1259]1259
  TNA. FO 371/72576/R12455; R 11209.


[Закрыть]

Сталина обо всем этом детально проинформировали, ведь помимо Бёрджесса, извещавшего его о переговорах по югославскому вопросу, протекавших между Лондоном и Вашингтоном, у него был и другой «крот» – Дональд Маклин, советник британского посольства в США. Многочисленные предостережения, встречающиеся в британских и американских документах по этой теме, о том, что они «совершенно секретны» и что Советский Союз ничего не должен знать о готовности Запада поддержать Тито, возымели противоположный эффект. По словам А. С. Аникеева, не исключено, что именно это обстоятельство обострило течение конфликта и побудило Кремль принять в отношении Тито еще более решительные меры, которые, конечно, полностью соответствовали жестокости сталинского режима[1260]1260
  Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 140.


[Закрыть]. Одной из самых значимых мер – и самой болезненной – стало исключение Югославии из Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), созданного в Москве в конце января 1949 г. В ответ на протест Карделя, напомнившего советскому правительству, что Югославия заключила ряд экономических соглашений с членами новой организации, Кремль с сарказмом ответил, что только государства, которые ведут в своих взаимоотношениях «честную и дружественную политику», имеют право сотрудничать в СЭВ[1261]1261
  Pirjevec J. Il gran rifiuto. S. 314; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 162.


[Закрыть].

Поэтому осторожная внешняя политика, которую проводил Эдвард Кардель, занявший в сентябре 1948 г. пост министра иностранных дел Федеративной Народной Республики Югославии, не возымела результатов. В начале октября из Генеральной Ассамблеи ООН в Париже он сообщил Тито о мужественной позиции югославской делегации: «Марко Ристич (посол в столице Франции) на этом заседании провозгласил Югославию третьей независимой державой (после США и СССР). И на самом деле это так и выглядит. Смешно видеть, как разные чехи и поляки избегают нас в коридорах, а в туалетах разыскивают наших людей и выражают им симпатию тем или иным способом»[1262]1262
  AJ. 838. LF II-1/78. K 4. Kardelj – Titu, 04.10.1948.


[Закрыть]. Однако на заседаниях скупщины он говорил и голосовал в полном соответствии с позицией Советского Союза, поскольку не хотел бросать ему вызов. И, хоть и стыдился этого, но ни разу не упомянул о конфликте со Сталиным[1263]1263
  Kardelj E. Spomini. S. 132, 142.


[Закрыть]. Еще в конце года он в одном важном выступлении перед Союзной скупщиной в Белграде заявил, что в международной сфере Югославия хранит верность Москве. Конфликт со Сталиным якобы являлся внутренним вопросом коммунистического мира, не связанным с более широким противостоянием между Востоком и Западом. Эти слова в Вашингтоне не воспринимали буквально, полагая, что это заявление «for the record»[1264]1264
  Для записи, здесь: для протокола – англ.


[Закрыть],[1265]1265
  ORE 16–49. The Yugoslav Dilemma. 10.02.1949 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 16, 17.


[Закрыть]. Ход событий подтвердил это мнение, ведь совсем скоро к экономическому бойкоту присовокупились коллективный отказ Советского Союза и государств социалистического блока от соглашений о дружбе и сотрудничестве с Югославией, а затем и практическая заморозка дипломатических отношений.

Когда американцы и британцы поняли, что режим Тито достаточно прочен и будет сопротивляться мощному советскому давлению, если ему придут на помощь, они организовали акцию спасения, которая в последующие месяцы переросла из экономической в дипломатическую. При этом они не пытались оказать влияние на коммунистический режим в той форме, в какой он утвердился в Югославии, а требовали от Тито только одного: закрыть границу между Вардарской и Эгейской Македонией и прекратить поддержку повстанцев, сражавшихся против афинского правительства[1266]1266
  Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 142, 143.


[Закрыть]. Поскольку греческие коммунисты встали на сторону Сталина и отправили в отставку про-югославского генерала Маркоса, Тито уже в марте 1949 г. установил тайные связи с Афинами. Однако министр иностранных дел Константинос Цалдарис в интервью лондонской газете Daily Mail преждевременно рассказал об этой инициативе и тем самым убил ее в зародыше. Правда немедленно заявила, что подготавливается союз между «гестаповской» Югославией и «монархофашистской» Грецией. Поскольку дело было важным, государства Запада не опустили руки[1267]1267
  RidleyJ. Tito. A Biography. P. 301, 302.


[Закрыть]. Они послали к маршалу его боевого товарища Фицроя Маклина, и Тито обещал ему, что коренным образом пересмотрит свою политику на Балканах, поскольку ситуация там полностью изменилась[1268]1268
  PirjevecJ. Il gran rifiuto. S. 327.


[Закрыть]. Так он и сделал, тем более что греческие повстанцы начали говорить об объединенной и независимой Македонии в составе демократической федерации балканских народов, которая, конечно, должна была находиться под эгидой Информбюро. Получилось, что белградское и афинское правительства неожиданно оказались на одной стороне[1269]1269
  Ibid. S. 323; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 143.


[Закрыть].

В своей речи в военной академии в Пулье 10 июля 1949 г. Тито объявил, что примет экономическую помощь от Запада, если ему ее предложат, и одновременно закроет границу с Грецией. И этим он предрек окончание гражданской войны[1270]1270
  NIE-7. The Current Situation in Yugoslavia, 21.11.1950 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 89; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 147, 148.


[Закрыть]. Еще через несколько месяцев коммунистов победили, а генеральный секретарь КПГ Никос Захариадис в декабре 1949 г. заявил, что они никогда не решились бы начать борьбу, если бы в 1946 г. могли предвидеть «предательство Тито»[1271]1271
  NARA. FW 768. MSP/22-325; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 268; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 149; Clissold S. Yugoslavia. P. 231–236.


[Закрыть]. Советский Союз отомстил маршалу тем, что во время дипломатических переговоров с Западом относительно мирного договора с Австрией в июне 1949 г. отказался от поддержки югославских территориальных требований в Каринтии и, в обмен на «имущество немцев» в альпийской республике, признал границу по Караванкам. Между Белградом и Москвой разразились ожесточенные споры, которые, по мнению западной печати, предвещали разрыв дипломатических отношений[1272]1272
  PirjevecJ. Il gran rifiuto. S. 356, 357.


[Закрыть].

Угрозы Сталина

Дипломатическая нота, которую один служащий советского посольства в Белграде 20 августа 1949 г. в 4:15 утра вручил привратнику министерства иностранных дел, была составлена в самом угрожающем духе – так, как это было принято в случае объявления войны. В тексте объемом в 12 страниц московское правительство выразило протест по поводу ареста советских граждан, проживавших в Югославии. Речь шла о так называемых «белых русских», которые после революции эмигрировали в Королевство СХС. Во время Второй мировой войны некоторые из них сотрудничали с оккупантами, а по ее окончании те, кому не удалось сбежать или кого не расстреляли, должны были принять советское гражданство. Москва его признала, не поинтересовавшись, согласны ли с этим югославские власти. Это великодушие имело свои причины, поскольку «красные» защитники ожидали, что «белые русские» станут своего рода пятой колонной в Югославии. Когда же произошел разрыв со Сталиным, Тито больше не хотел допускать их шпионской деятельности. Так что совсем скоро «белые русские» стали жертвами полиции Ранковича, которая тайно начала арестовывать их уже в 1948 г., а в следующем году окончательно их «зачистила». Москва отреагировала быстро, причем нота от 20 августа была уже последним, хотя и наиболее агрессивным выступлением в их защиту. В ней говорилось, что югославы не имеют права сажать советских граждан на скамью подсудимых и что советское правительство, если понадобится, прибегнет для их защиты «еще и к другим, более эффективным методам»[1273]1273
  Ibid. S. 358; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 481; Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. С. 396; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 166; Едемский A. Б. От конфликта к нормализации. С. 43.


[Закрыть].

Кардель и его заместитель Алеш Беблер, прочитав ноту, очень испугались. Незадолго до того советское правительство отозвало из Белграда своего посланника, молодого и толстого Лаврентьева, не назначив никого на его место. Известия о продвижении войск через Румынию и Венгрию по направлению к югославской границе становились всё более угрожающими: не следовало ли интерпретировать «другие и более эффективные методы» как объявление войны? В волнении Кардель сначала позвонил во французское, британское и американское посольства и пригласил всех троих послов на прием. Лишь когда Беблер связался с Тито, который был на Бриони, он немного успокоился и отменил встречу. Тито приказал сохранять спокойствие и не лить воду на советскую мельницу, предпринимая поспешные шаги. Поэтому он решил, что сам останется в отпуске еще несколько дней, и перед возвращением в Белград задержался в Загребе, как и обещал хорватам. Но и сам он сильно тревожился, ведь было очевидно, что ноту в основном написал сам Сталин[1274]1274
  Pirjevec J. Il gran rifiuto. S. 360; Beric G. Zbogom XX. stolece. S. 124–126.


[Закрыть].

Последние месяцы 1949 г. были очень беспокойными, поскольку казалось, что Сталин готовит военное нападение на Югославию из Болгарии, Румынии, Венгрии и Албании. По информации, имеющейся у белградского правительства, на ее границах будто бы было сосредоточено более семи моторизированных дивизий. Впоследствии маршал Жуков также рассказал, что помимо танкового вторжения планировался еще и десант парашютной дивизии на центральное боснийское плато. Советский Союз якобы контролировал и координировал акцию своих союзников и способствовал ее проведению, организовав «международные бригады», в которых помимо его граждан были чехи, поляки и восточные немцы. А мнимый нейтралитет Москва будто бы соблюдала для того, чтобы предотвратить вмешательство Запада в ход событий[1275]1275
  NARA. CREST. CIA. Information Report: Points Discussed During Recent Slovene Communist Party Meeting, 23.11.1949; Information Report, Bulgaria, 01.04.1952; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 433, 443.


[Закрыть]. Как сказал Тито в 1952 г. своему биографу Владимиру Дедиеру, Сталин тем самым превратил югославский вопрос во «всемирную проблему». Ведь было ясно, что Советский Союз радикально изменил бы равновесие сил между блоками, если бы, оккупировав Югославию, прорвался к восточным границам Италии и к Адриатике[1276]1276
  PA. B 12. Bd. 621; Dedjer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 368.


[Закрыть]. Поскольку он считал, что следует избежать повторения ситуации, сложившейся в начале Второй мировой войны, когда агрессоры обрубили все связи белградского правительства еще до начала сражений, политическая верхушка и Генеральный штаб покинули Белград и переместились в Тополу[1277]1277
  Nenadovic A. Razgovori s Kočom. S. 107, 109.


[Закрыть]. Они начали эвакуацию складов продовольствия и архивов и перевозили из Воеводины целые заводы в глубь страны, главным образом в Боснию и Герцеговину. Светозару Вукмановичу – Темпо Тито поручил организацию партизанских отрядов, которые должны были действовать на оккупированных территориях. Главная часть армии, насчитывавшая 275 тыс. человек, должна была отступать к центральному горному массиву и далее к морю. Только на этой территории можно было организовать эффективную оборону. Больше всего средств, естественно, направлялось на вооружение ЮА, на нужды которой в 1949 г. было выделено целых 50 % годового государственного бюджета[1278]1278
  ORE 16–49. The Yugoslav Dilemma. 10.02.1949 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 16; AS. Dedjer. T e. 252. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. S. 338, 339, 347; NARA. CREST. Army Contribution to NIE-29: Yugoslavia: How strong and how stable is Tito’s regime at present, 06.02.1951.


[Закрыть].

* * *

Однако Сталин по трезвом размышлении отказался от мысли о военном нападении на Югославию; в письмах к Готвальду и другим руководителям Восточного блока он советовал прежде всего дискредитировать Тито[1279]1279
  Bilandžic D. Povjest izbliza. S. 673; Nenadovic A. Razgovori s Kočom. S. 120; RidleyJ. Tito. A Biography. P. 294.


[Закрыть]. По воспоминаниям Н.А. Булганина, он «не нанес удар» главным образом из-за того, что этому радикальному решению воспротивилась верхушка Красной армии[1280]1280
  Osolnik B. Med svetom in domovino. Spomini 1945–1981 // Obzorja. Maribor; Novo mesto: Dolenjska založba, 1992. S. 198.


[Закрыть]. Но Тито и его товарищи не знали об этом. И лишь позднее, в 1951 г., вождь итальянских социалистов Пьетро Ненни тайно сообщил им, что Сталин конфиденциально сказал ему: против югославов он будет использовать все средства, кроме войны[1281]1281
  Dedyer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 446.


[Закрыть]. С этой целью он создал в Бухаресте Верховный штаб, который разрабатывал акции саботажа, инциденты и передвижения войск на югославских границах, причем маневрировал так, что «горячие точки» возникали то в одном, то в другом месте. И это приводило югославов в состояние бессильного бешенства, поскольку они были вынуждены постоянно перемещать свои подразделения, копать окопы и призывать население проявлять бдительность перед лицом агрессии, которая, казалось, вот-вот начнется[1282]1282
  Ritter I. War on Tito? The Hungarian Army in Early Cold War Soviet Strategy // Parallel History Project on Cooperative Security (PHP), 12.02.2005. S. 17. URL: http://php.isn.ch/collections/col-tito/intro.sfm?navinfo=15463; Kramer M. Stalin, Soviet Policy in the Consolidation of a Communist Bloc in Eastern Europe, 1944–1953. Stanford TEC, April 2010. S. 31–39. URL: http://iis-db.stanford.edu/events/6086/ Stalin_and_Eastern_Europe.


[Закрыть]. Поскольку они были убеждены, что нападение – просто вопрос времени, то готовились к обороне, используя все средства, законные и незаконные. В ответ на экономическую блокаду, поставившую под угрозу югославскую экономику и пятилетний план, они вовсю занимались контрабандой и при этом нарушали все международные законы[1283]1283
  Dedjer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 462, 463; Vodušek Starič J. Brionski plenum 1966 – ocene in njegov vpliv // Slovenja – Jugoslavija, krize in reforme 1968/1988 / Ur. Z. Čepic. Ljubljana: Inštitut za novejšo zgodovino, 2010. S. 75. Op. 22.


[Закрыть]. В качестве ответа на вероятную агрессию они подготовили план: разрушить Джердапскую плотину на Дунае и затопить всю Паннонскую низменность, чтобы остановить продвижение вражеских войск[1284]1284
  Becele Rankovič L. Življenje z Leko. S. 123, 124; Cenčič V. Titova poslednja ispovijest. S. 215; Ridley J. Tito. A Biography. Р. 309.


[Закрыть]. В сфере дипломатии они решили разоблачить агрессивную политику Советского Союза на Генеральной Ассамблее ООН и также официально дистанцироваться от нее. Большой отклик в этой связи получила речь Карделя в сентябре 1949 г. в Нью-Йорке. Он подчеркнул, что Югославия будет проводить «независимую» внешнюю политику по всем направлениям[1285]1285
  NIE-7.The Current Situation in Yugoslavia, 21.11.1950 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 90; Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. С. 398; Kardelj E. Spomini. S. 142, 246–250; Idem. Problemi naše socialistične graditve. Vol. III. Ljubljana: Državna založba Slovenje, 1955. S. 28–35.


[Закрыть]. Американцы также считали, что против Югославии будет предпринято военное нападение, поэтому в октябре 1949 г. они поддержали ее кандидатуру на место непостоянного члена Совета безопасности ООН, чтобы обеспечить ей лучшую защиту. И им удалось достичь этого, несмотря на судорожное сопротивление Советского Союза, поддерживавшего кандидатуру Чехословакии. Его представитель А. Я. Вышинский напряг все силы, чтобы провести в жизнь решение Сталина, но успеха не достиг. Таким образом, 20 октября 1949 г. Югославия вошла в состав этого важного международного органа, что давало ей возможность принять участие в осуждении Советского Союза, если бы он опосредованно или непосредственно оказался в рядах агрессоров[1286]1286
  PirjevecJ. Il gran rifiuto. S. 377, 378; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 172.


[Закрыть]. Югославы чувствовали себя триумфаторами и славили Карделя после его возвращения из Нью-Йорка «как победоносного Цезаря». Точно так же чувствовали удовлетворение и в Вашингтоне, где получила распространение самодовольная крылатая фраза: «Хоть Тито и “сукин сын”, но теперь он наш сукин сын».

Своей дерзкой политикой, направленной на интернационализацию конфликта, Тито, конечно, спровоцировал усиление травли по отношению к себе и своим товарищам, режиссером которой был Сталин. В соседних государствах-сателлитах начиная с 1948 и 1949 гг. организовали ряд «сфабрикованных процессов» против видных местных политиков, которых обвинили в титоизме и осудили на смерть или на длительное заключение. В Польше, как уже было сказано, сместили Владислава Гомулку, которому посчастливилось попасть в тюрьму. Министр иностранных дел Венгрии Ласло Райк, болгарский партийный лидер Трайчо Костов и албанский – Кочи Дзодзе закончили жизнь перед расстрельным взводом или на виселицах[1287]1287
  Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. С. 396; NARA. Information Report. Hungary. Background of the Rajk Case, 23.05.1956.


[Закрыть]. Конечно, при этом их обвинители раскрыли страшные заговоры, которые подозреваемые якобы устраивали вместе с Тито во время войны и после ее окончания, и тем самым оправдывали травлю Югославии. В московском журнале Новое время писали: «Судебный процесс против Ласло Райка являлся также и судебным процессом против Тито, Ранковича, Карделя и других фашистов в Белграде. Эти люди всеми силами пытаются остановить развитие истории. Только никому еще не удавалось это сделать. <…> Процесс против Райка и его прихвостней раскрыл многочисленные случаи шпионажа и интриг против демократических государств и, в особенности, показал, какую роль играют Тито и Ранкович в политической и военной стратегии и почему они возглавляют проект, цель которого – насильственным путем свергнуть демократические народные режимы в Восточной и Южной Европе»[1288]1288
  NARA. RG 331. Box 8596. SCAP. Central File 1945–1949. Перевод цитаты сделан по тексту Й. Пирьевца.


[Закрыть]. «Открытия», обнародованные на процессе Райка, дали заместителю министра иностранных дел А. А. Громыко благоприятную возможность расторгнуть 28 сентября 1949 г. «Договор о дружбе, взаимопомощи и сотрудничестве», заключенный между Тито и Молотовым в апреле 1945 г. В конце октября из Москвы был изгнан по обвинению в «шпионской деятельности» югославский посол Карло Мразович, а через месяц и поверенный в делах, хотя формально дипломатические отношения разорваны не были. Конечно, этому примеру последовали все государства-сателлиты, кроме Албании, с которой Югославия сама разорвала отношения [1289]1289
  Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. С. 397; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 168, 169.


[Закрыть].

На третьем и последнем совещании Информбюро, состоявшемся в Венгрии 16–19 ноября 1949 г., Тито и его товарищей в бессильной ярости объявили преступниками, поскольку не могли их ликвидировать. Резолюция, опубликованная в связи с этим в годовщину II сессии АВНОЮ, имела красноречивое название: «Югославская компартия во власти убийц и шпионов». В ней говорилось: «Борьба против клики Тито – интернациональный долг всех коммунистических и рабочих партий»[1290]1290
  Clissold S. Dilas. P. 206; Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. С. 395.


[Закрыть]. Конечно, члены Информбюро не ограничились словами. Тито говорил, что в следующие годы в государствах, входивших в Информбюро, и в Советском Союзе организовали 98 шпионских центров, задачей которых было посылать «ежечасно диверсантов в Югославию». В Венгрии, Румынии, Болгарии и Албании существовали специальные лагеря, где проходили подготовку специалисты по шпионажу, саботажу и вражеской пропаганде. Ставилось целью внедрить этих людей в Югославию и таким путем доказать, что население оказывает спонтанное сопротивление «титоистскому полицейскому государству»[1291]1291
  ORE 8-50. Evaluation of Soviet-Yugoslav Relations (1950), 11.05.1950 // Yugoslavia.
  From «National Communism». P. 41.


[Закрыть]. Границы Югославии со странами-сателлитами стали, можно сказать, непроходимыми, из-за вторжений партизанских групп на них постоянно происходили вооруженные инциденты. По югославским данным, с 1948 по 1953 г. произошло 7877 пограничных инцидентов, в их числе 142 вооруженных столкновения, в которых принимало участие более 600 вражеских агентов[1292]1292
  Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 461.


[Закрыть]. Еще большую опасность представлял Триест, где сталинский агент Витторио Видали развернул мощную антиюгославскую пропаганду и создал шпионский центр, пользовавшийся недостаточной охраной границ в этом регионе, ведь Свободная территория Триест была разделена на англо-американскую и югославскую административные зоны. Видали вместе со своими итальянскими и югославскими пособниками под защитой англо-американских властей развил лихорадочную антититовскую активность и даже намеревался организовать путч в югославском военном флоте. По плану, провалившемуся благодаря бдительности УГБ, его приверженцы должны были захватить Сплит, а затем призвать на помощь советские корабли[1293]1293
  Pirjevec J. Vittorio Vidali and the Cominform 1947-53 // The Soviet Union and Europe in the Cold War, 1943-53 / Eds. F. Gori, S. Pons. London: Fondazione Giangiacomo Feltrinelli, Fondazione Istituto Gramsci, Macmillan Press, 1996. S. 264–271; Dedjer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 464; GligorjevičM. Rat i mir Vladimira Dedijerja. S. 316; A. Dedjer. T. e. 244. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. Poglavje X. S. 335–337.


[Закрыть].

Сэр Чарльз Пик, у которого состоялся долгий разговор с маршалом в начале ноября 1949 г., сообщил из Белграда, что Тито и его товарищи находились в осадном положении. При этом он не мог не отметить, что Тито был в состоянии нервного напряжения, хотя и старался, как обычно, сделать вид, что у него хорошее настроение. Факт, что встреча состоялась в одном из залов виллы в Дединье, окна которого были заложены, сам по себе свидетельствует о том, в какой атмосфере скрытности жил югославский премьер. Тем не менее он старался убедить своего собеседника, что спокоен насчет будущего и не верит в возможность прямой агрессии со стороны Сталина. По его мнению, он был мудрее, чем Гитлер, и лучше понимал реальность. Но его слова не смогли развеять сложившегося у посла впечатления, что Тито скрывает значительно больше мыслей, чем высказывает[1294]1294
  PirjevecJ. Il gran rifiuto. S. 386, 387.


[Закрыть].