Текст книги "Тито и товарищи"

Время позднего титоизма и смерть Карделя

В конце своей жизни Тито всё реже присутствовал на встречах: он предпочитал приглашать представителей разных ветвей власти к себе на разговор. Исполнительное бюро ЦК СКЮ работало так, что его председатель Стане Доланц выносил директивы из дискуссий с Тито и Карделем, а члены их просто принимали. «Этой тройке, – сказал Юре Билич, секретарь ЦК СКХ, – важно удержать власть и кроме этого их ничего не интересует»[2413]2413
  BilandžičD. Povijest izbliza. S. 171.


[Закрыть]. В атмосфере позднего титоизма, когда Тито в Югославии прославляли с огромным пропагандистским воодушевлением, практически обожествив его, он стал средством властной системы, которое использовали для защиты своих привилегий[2414]2414
  Dilas M. Tito. S. 158, 159.


[Закрыть]. Кардель точно знал, что «Югославия больше никогда не позволит себе иметь нового Тито», хотя не отрицал его исторической роли [2415]2415
  Matunovic A. Titova sovladarica. S. 187; Čavoški K. Tito. Tehnologija vlasti. S. 51.


[Закрыть].

На VI заседании Президиума ЦК СКЮ 9 октября 1978 г. в Брдо он поднял вопрос, какой будет партия, когда Тито больше не будет ее руководителем. При этом предостерег всех кандидатов на наследство, которые ходят по Югославии и представляются «маленькими Тито» и хотели бы иметь такую же общественную роль, какую имеет он, но при этом не имеют ни его характера, ни способностей. «В будущем мы не будем искать нового Тито, поскольку его нет и еще долго не будет». Поэтому Кардель предлагал создать коллективный орган, который бы управлял СКЮ в соответствии с настоящими демократическими основами, хотя у него не было иллюзии, что это будет просто, принимая во внимание отсталость югославского общества: «Для этого нужно было бы сломить силу иерархии и иерархических основ, которые у нас всё еще сильны»[2416]2416
  NSK. Arhiv Bakaric. Kutija 121. Izlaganje E. Kardelja na VI. sednici Predsedništva CK SKJ 09.10.1978.


[Закрыть].

Думал ли Кардель, говоря о «маленьких Тито», также о своем протеже Стане Долaнце, вожде ЦК СКЮ, которому многие предсказывали, что он будет наследником маршала? В пользу последнего он включил сильную пропагандистскую машину, при этом было невозможно не заметить, что толстый словенец пользовался доверием Тито и одновременно имел тесные связи с военными кругами и их контрразведывательными службами[2417]2417
  NIE 15–73. Yugoslavia after Tito, 05.07.1973 // Yugoslavia. From «National Communism». P 511, 514.


[Закрыть]. Важным было и то, что 52-летний Доланц на XI Съезде СКЮ в июне 1978 г. был наделен новой функцией – секретаря Президиума СКЮ, и это недвусмысленно указывало на то, что он первый из узкого круга коллег Тито. По сообщению ЦРУ, он рассчитывал стать министром обороны, и из-за этого пустился в «грязную» гонку с другим потенциальным кандидатом, адмиралом Бранко Мамулой. Но его восхождение не нравилось партийной верхушке. О Доланце Добрица Чосич сказал, что он самый сильный человек «брионской монархии». Почти полтора десятилетия он был его железной рукой. «Империи немощного от дряхлости Тито он придавал энергию альпиниста и жестокость охотника на мелких животных. Тито посредством Доланца возмещал те силы, которые у него иссякли, и без которых его деспотия не работала бы»[2418]2418
  Lopušina M. Ubij bližnjeg svog. S. 43, 51.


[Закрыть]. В подтверждение этих слов следует упомянуть слухи, которые ходили в середине 1970-х гг. о Доланце, – что он человек, с которым небезопасно идти на охоту на медведя. «Сказано было без злобы, – сообщал британский посол, – но тот факт, что это сказал политик, который был близок к внутреннему кругу, подкрепило мою уверенность, что нельзя стать оружием Тито для восстановления централизма, не набрав мешка врагов, поскольку речь идет о будущем после Тито»[2419]2419
  TNA. FCO 28/2622/ENU 1/4/80.


[Закрыть]. Конечно, всё крутилось не только вокруг Доланца. Наверху, особенно в военных кругах, о коллегах и сотрудниках повсюду сплетничали как о проблемных людях или как о возможных предателях, осуждали их союз с Западом или с Россией. Обо всем ставили в известность Тито, предлагая ему свои услуги в качестве информаторов, он всё это регистрировал, сам участвовал в распространении слухов и время от времени, так или иначе, реагировал [2420]2420
  Dabčevič-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. Knj. I. S. 421; Simič P., Despot Z. Tito.
  S. 370, 371.


[Закрыть].

В ожидании ротации, которая должна была скоро начаться, в конце 1976 г. против Доланца сформировался широкий фронт противников, среди которых выделялся уже упомянутый Юре Билич, который вел против него войну всеми доступными средствами. Аналитики ЦРУ полагали, что в этом участвовал и Советский Союз, руководству которого Доланц не нравился, поскольку не скрывал критического отношения к «гегемонистским» амбициям СССР и своих более или менее либеральных взглядов на социализм (утверждал, что его должны строить не только коммунисты, и обозначил «централистов» как самую большую опасность для югославского общества). В Вашингтоне были уверены, что «прагматичный и организованный» словенец имеет над всеми преимущество, чтобы в ожидании времени «Ч» укрепить свое положение. С другой стороны, не отвергали гипотезы, что непредвиденные события в югославских верхах еще могут разрушить его планы: «Главное действующее лицо во всем этом, вероятно, сам Тито. Его реакция на борьбу в руководстве, судя по всему, сейчас такая: он позволяет, чтобы гонка продолжалась. Таким образом, он влияет на выбор первого среди равных, так, чтобы не казалось, что он хочет навязать свою волю тем, кто его переживет»[2421]2421
  NARA. CREST. Soviet Union – Eastern Europe. Staff Notes. Dolanc Says Centralists Now Primary Threat to Yugoslav Stability, 18.06.1975; Memorandum, Yugoslavia: Tensions at the Top, 10.12.1976.


[Закрыть]. Атмосферу интриг, которая отмечала последние годы жизни Тито, хорошо иллюстрирует судьба Джемаля Биедича, известного и способного боснийского мусульманина, который при поддержке Карделя в 1971 г. стал председателем Союзного исполнительного веча. Во время действия его мандата с ним произошли две авиакатастрофы, при этом во второй 18 января 1977 г. он погиб. Всеобщим мнением было, что его убили те, кто противился признанию «мусульманской нации» в самом сердце Югославии, создателем которой был Биедич, а также малых этносов: словенцев, македонцев, мусульман[2422]2422
  Ciliga A. Il labirinto jugoslavo. Passato e futuro delle nazioni balcaniche. Milano: Jaca Book, 1982. S. 85, 121, 132.


[Закрыть].

Когда в июле 1978 г. Доланц предложил образовать внутри Президиума СКЮ орган из пяти членов, который он бы возглавил, старая гвардия, во главе которой встал Бакарич, среагировала решительно. Ходили слухи, будто бы Бакарич открыто говорил, что партийное руководство хорошо знает, как Сталин пришел после смерти Ленина к власти, и у них нет ни малейшего желания повторить этот опыт. Произошли бурные внутренние трения, которые подогревало взаимное соперничество и ревность. Всё это вызвало паралич политического выбора. В ожидании времени «Ч» в партийных верхах установилась такая нездоровая атмосфера, что один британский дипломат сделал циничный вывод: «Последняя большая услуга, которую Тито может оказать своей стране, это как можно скорее умереть»[2423]2423
  NIE. 15–79. Prospects for Post-Tito Yugoslavia Voll. II – The Annexes, 25.09.1979 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 585; NARA. CREST. National Intelligence Daily Cable, 01.02.1977; 03.06.1977; 06.10.1977; 25.01.1978; 25.01. 1979; Memorandum, Jugoslavia; Tensions at the Top, 10.12.1976; TNA. FCO 28/3909, ENU 010/3; FCO 28/3907, ENU 010/1.


[Закрыть].

Поскольку Тито не хотел, чтобы кто-нибудь из его круга стал слишком сильным, не случаен тот факт, что он спустя лишь 11 дней после речи Карделя о «маленьких Тито», 20 октября 1978 г., без предварительного оповещения предложил членам Президиума СКЮ преобразовать его в коллективный орган, подобный Президиуму СФРЮ. Тогда решили, что будут по точно установленной системе ротаций назначать каждый год нового председателя Президиума, и первым на это место (т. е. заместителем Тито) поставили союзника Бакарича, 51-летнего Бранко Микулича, который был известен как твердый догматик и лизоблюд. Секретарем заново созданного Президиума остался Стане Доланц, а в партийных верхах установилось двоевластие, разделенное между председателем и секретарем, что, казалось, было сделано намеренно, чтобы они следили друг за другом, а на самом деле это знаменовало закат Доланца. 15 мая 1979 г., за день до того, когда он должен был отправиться с Тито в Москву, Доланц ко всеобщему удивлению заявил, что добровольно оставляет должность секретаря Президиума, якобы он должен взять на себя некоторые функции Карделя, который умер 10 февраля. Кардель, протестуя против политики Тито, опиравшейся на разжигание внутреннего соперничества для защиты личной власти, потребовал, чтобы его похороны были закрытыми. Тито воспрепятствовал этому и приехал в Любляну на «государственное» торжество, при этом он не мог скрыть своего негативного отношения к покойному [2424]2424
  Ciliga A. Il labirinto. S. 132; Ambrožič L. Novljanovo stoletje. S. 473, 474.


[Закрыть].

С отставкой Доланца с поста секретаря Исполнительного бюро для него сразу же отпал вопрос об участии в делегации, которая отправлялась в СССР, что западные наблюдатели рассматривали как подтверждение того, что он возвращается в гонку в качестве возможного соперника Тито. Хотя он и остался в Президиуме как представитель Словении и получил наивысшую государственную награду, орден Героя социалистического труда, в критический момент, менее чем за год до смерти Тито, Доланц потерял свое ключевое положение в верхах КПЮ. Почти целое десятилетие он руководил Исполнительным бюро СКЮ, хотя для этой должности предусматривался одногодичный мандат и последовательная ротация кадров. Он был последней жертвой из десяти тысяч выдающихся людей, которых Тито за свою жизнь убрал с пути в ходе многочисленных чисток. (Ничто не помогло – ни то, что развлекал его своими скользкими шутками, ни то, что был готов играть с ним в карты, хотя и знал, что должен проиграть[2425]2425
  BilandžicD. Povjest izbliza. S. 251; AS. Dedjer. T. e. 252. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. S. 40.


[Закрыть].)

Поскольку Тито верил правилу «разделяй и властвуй», он спустя короткое время после смерти Карделя отказался от реформизма словенцев и сблизился с консервативной группой, самой важной фигурой которой был Душан Драгосавац, представитель сербского меньшинства в Хорватии, который стал секретарем партии. Также в то время в верхушке ЮНА произошли изменения: словенского генерала Стане Поточника, занимавшего должность командующего Генеральным штабом, заменил адмирал Бранко Мамула, тоже хорватский серб. Другие видные сербы из бывших австро-венгерских областей пришли к власти с заданием держать в узде как хорватов, так и словенцев, а также соплеменников в Белграде[2426]2426
  Ciliga A. Il labirinto. S. 14, 52, 132, 133, 224.


[Закрыть].

Охлаждение отношений между Вашингтоном и Белградом

Отстранение сербских, словенских и македонских либералов в 1972 г. Советский Союз принял с одобрением, поскольку речь якобы шла об обновлении партийного централизма в СКЮ. Как с удовлетворением констатировали в Белграде дипломатические представители Восточного блока, некоторые функционеры в борьбе против национализма и либерализма опять начали употреблять «нашу» терминологию[2427]2427
  AMZV. Zpravy YU, Belehrad 1973–1975, 622461, V Belehrade, 16. dubna 1973.


[Закрыть]. Тито не обновил старой номенклатурной системы, которую ловко использовал Ранкович, наоборот, отдал администрирование партии своим доверенным лицам в отдельных республиках. Для себя он сохранил только назначение нескольких ключевых людей в государственной администрации, в СКЮ, в спецслужбах и армии, причем следил, чтобы на союзном уровне не возобновилась гегемония сербов и черногорцев, типичная для периода перед 1966 г. В любом случае партия после кризисных 1971 и 1972 гг. укрепила свое влияние на общественную жизнь. В издательствах, в университетах, на заводах, в региональных администрациях снова появились партийные «коллективы», которые стали важным орудием режима для достижения политического догматизма[2428]2428
  NIE. 15–79, Prospects for Post-Tito Yugoslavia Voll. II – The Annexes, 25.09.1979 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 585, 587, 599, 600.


[Закрыть]. Югославская печать вычеркнула из лексикона слово «сталинист» и отказалась от всяких критических намеков на советскую действительность. Повседневностью «нового направления», которое началось с XXI заседания Президиума СКЮ в Караджорджево, стало указание на противника с Запада, причем лидировал в этом Тито. На III Конференции СКЮ в Белграде, в декабре 1972 г., он, например, упомянул о 300 тыс. резервистов, в том числе и офицеров, которые были на «временной» работе в Западной Европе. Следовательно, это «три большие армии», которые имела Югославия за рубежом. При этом Тито спрашивал, позволили бы им западные правительства «в случае какого-нибудь конфликта Югославии с кем-нибудь» вернуться на родину? Партия до сих пор «слишком сильно была заинтересована в валюте и мало обеспокоена тем, что молодые, способные люди и даже офицеры получают работу за рубежом»[2429]2429
  PA. Zwischenarchiv, 112619, 12.12.1972; AMZV, Zpravy ZU, 020.282/70-2, V Belehra-de, 04.12.1973; IIM 76-04 °C, The Yugoslav Armed Forces, 01.10.1976 // Yugoslavia. From «National Communism». P 544; Simič P, Despot Z. Tito. S. 339, 340.


[Закрыть]. Его поддержал Доланц, который на рубеже 1972–1973 гг. в интервью газете Delo констатировал, «что в некоторых западноевропейских государствах активность против Югославии на самом деле является активностью против передовых сил в собственном государстве». Хотя на эти размышления частично оказали влияние напряженные отношения с Италией и Австрией из-за границы у Триеста, особенно по поводу словенского меньшинства в Каринтии, руководство прежде всего стремилось создать в общественном мнении ощущение угрозы, чтобы оно стало предохранительным клапаном от недовольства югославского населения из-за внутренней ситуации [2430]2430
  PA. Zwischenarchiv, 112618, 12.03.1973; TNA, FCO 28/2407/5.


[Закрыть]. Когда 6 октября 1973 г. начался новый конфликт между Израилем и арабами, Тито, конечно же, не думал, на чью сторону перейти. Поддержав арабов, помимо всего прочего он пытался укрепить свой авторитет среди неприсоединившихся стран, поскольку на заседании недавней IV Конференции движения в Алжире не мог не заметить, что его влияние ослабевает. Югославские журналисты получили задание писать так, словно «страна находится в состоянии войны с Израилем». Советским самолетам Тито снова разрешил использовать югославское воздушное пространство и аэродромы для доставки оружия египетским и сирийским частям, и когда они потерпели тяжелое поражение, наследнику Насера Садату даже советовал бомбить Тель-Авив. Сообщение, которое перехватила американская контрразведывательная служба, конечно же, вызвало в Вашингтоне большое недовольство. Американцы обвинили Тито в том, что он оказывал сильное влияние на разжигание войны на Ближнем Востоке и, что еще важнее, окончательно отказались от надежды, что Югославия станет посредницей между враждующими сторонами в ООН. Отношения между Белградом и Вашингтоном настолько ухудшились, что спустя некоторое время были почти прерваны. Киссинджер игнорировал югославского посла в Вашингтоне и не хотел принимать министра иностранных дел, который посетил заседание Генеральной Ассамблеи ООН[2431]2431
  NSK. Arhiv Bakarič. Kutja 34. Informacije, telegrami SSUP 1974; TNA, FCO 28/2803/ ENU 3/304/1; AS. Dedijer. T. e. 120. Tito nikad nje zaboravio svoju revolucionarnu dolžnost. S. 4, 5.


[Закрыть]. От этой не очень приятной ситуации Тито испытал моральное удовлетворение. В конце июня 1974 г. президент Всемирного еврейского конгресса Наум Гольдман попросил о встрече. Гольдман, который уже давно находился с маршалом в приятельском диалоге, отметил, что его предсказания 1967 г. осуществились, и в первую очередь утверждение, что «Израиль не может постоянно действовать с позиции силы». В условиях, которые возникли после Войны Судного дня, президент Всемирного еврейского конгресса был уверен, что Тито, принимая во внимание «его авторитет, объективность, дальновидность, цельность», может стать посредником между арабами и израильтянами[2432]2432
  NSK. Arhiv Bakarič. Kutja 34. Razgovor sa šefom vojnopolitičke službe Sovjetskog jevrejskog kongresa, 27.06.1974; Vrhunec M. Šest let s Titom. S. 59; TNA, FCO 28/1645/ NU 3/548/5.


[Закрыть]. Но этого не произошло.

Охлаждение между Вашингтоном и Белградом имело позитивный отклик в верхушке ЮНА, где полагали, «что захватнические империалистические силы развернули широкое наступление повсюду в мире. Прежде всего во Вьетнаме, Камбодже, в Чили, затем последовало давление на Панаму, Пуэрто-Рико и т. д. И в завершение – на Ближнем Востоке. В своей наступательной политике, цель которой заключалась в захвате новых позиций, они могут дойти даже до третьей мировой войны»[2433]2433
  Bjelajac M. JLA. S. 92.


[Закрыть]. Но в югославских правящих, экономических и интеллектуальных кругах проарабская позиция Тито вызывала некоторые сомнения. Говорили, что он полностью идентифицировал интересы Югославии со своими амбициями, желанием играть важную роль на международной арене, и осыпали его критикой, которая, конечно же, не помогла. Тито удвоил свои усилия и продолжал свой курс, а с Брежневым достиг такого взаимопонимания, какого никогда не было. В ноябре 1973 г. он посетил Киев, где отправился «на охоту», чем вызвал в западной прессе лавину предположений. «Почему это некоторые так часто встречаются? – спрашивал The Economist. – Не потому ли, что они просто хорошие друзья?»[2434]2434
  The Economist. 1973. 24.11. P. 37.


[Закрыть]

Совместное заявление о результатах переговоров показало, что отношения СССР и Югославии перешли на новый уровень. Чтобы описать атмосферу, в которой проходила встреча, Тито и Брежнев впервые употребили слова «вера и доверие» и при этом забыли упомянуть Белградскую и Московскую декларации, поскольку развитие событий переросло их. Тито занял непримиримую позицию по отношению к американским «гангстерам» и их политике во Вьетнаме, Камбодже, на Ближнем Востоке и Средиземноморье и, поскольку он был уверен, что Югославия находится в опасности из-за того, что ее окружают капиталистические государства – Италия, Греция, Австрия, Брежнев пообещал Тито помимо других военных поставок также ракеты типа SAM, которые незадолго до этого использовали на израильско-египетском фронте. Между двумя государственными мужами установилась сердечная атмосфера, которую подчеркнула очевидная растроганность Тито, когда Брежнев подарил ему собрание его избранных сочинений, которые именно тогда вышли в Советском Союзе[2435]2435
  AMZV. Zpravy ZU. Belehrad 1973–1975, 01504/73, V Belehrade, 08.11.1973; NARA.
  CREST. Central Intelligence Bulletin, Yugoslav-Soviet Relations, 13.12.1973; Simič P., Despot Z. Tito. S. 344.


[Закрыть]. На Х Съезде СКЮ в 1974 г., где было подчеркнуто значение «демократического централизма» и «ленинской дисциплины», после долгого перерыва присутствовала советская делегация, в то время как печатный орган КПСС Правда в своем комментарии особо похвалил решительность Тито и успехи в борьбе с «врагами социализма». В этом он был и сам убежден, поэтому на «съезде победы», как он его назвал, не скупился на выражение удовлетворения, ведь его утвердили пожизненным председателем СКЮ.

Эта переориентация на ортодоксию советского типа осложняла югославские отношения не только с Вашингтоном, но и с Европейским экономическим союзом. Когда арабские государства решили, что в ответ на израильскую победу в Войне Судного дня они существенно поднимут цены на нефть, югославы совсем забыли о личных экономических интересах и приветствовали эту линию. Напрасно министр иностранных дел Мирко Тепавац предупреждал, что Югославия вместо проарабской «неприсоединенности» лучше бы избрала нейтралитет швейцарского или австрийского типа. «Наша политика, – записал Стане Кавчич в своем дневнике, – видит большего союзника в каждом арабском шейхе, чернокожем вожде или азиатском деспоте, чем в развитой и цивилизованной Европе <…>». В этой политике, смиренно констатировал он, есть что-то от сталинской недоверчивости, сектантства и азиатского менталитета[2436]2436
  Kavčič S. Dnevnik in spomini. S. 132.


[Закрыть]. Конечно же, он был прав. Ошибся, только сказав «наша», поскольку на самом деле речь шла о личной политике маршала Тито, который с годами всё больше ассоциировал себя с Югославией и одновременно становился всё более и более восприимчивым к лести. «Господин президент, – сказал ему диктатор Центральноафриканской Республики Жан Бедель Бокасса на IV Конференции неприсоединившихся в Алжире, – то, что не удалось Александру Великому, Цезарю, Наполеону и Вильгельму II, а именно – с помощью оружия объединить большую часть человечества, удалось вам при помощи идей. Вы объединили маленькие и средние государства современного мира, которые представляют две трети человечества и также его совесть»[2437]2437
  Vlahovič D., Markovič N. Život na dvoru. Jovanka Broz. Beograd: Akvarijus, 1990.
  S. 139.


[Закрыть]. Разумеется, отношения между Югославией и Центральноафриканской Республикой (позднее Империей) после таких ласковых слов стали сердечными. Мирко Тепавац, позиции которого ослабило падение его либеральных друзей, в таких условиях не мог остаться в положении государственного секретаря иностранных дел. Он подал в отставку 1 ноября 1973 г., на его место был назначен консервативный Милош Минич, который некоторое время назад был в немилости, а сейчас рассматривался как «человек Тито», склонный к тесному сотрудничеству с СССР. В советской столице не пропустили его заявление перед отъездом югославской делегации на празднование 50-летия Октябрьской революции, когда он говорил о Ленине как об учителе, прежде всего когда речь шла об отношениях между государствами[2438]2438
  AMZV. Zpravy ZU, 020.285/73-2, V Belehrade, 04.12.1973.


[Закрыть].

За новую дружбу с Советским Союзом заплатило издание Praxis и его сотрудники, среди которых было несколько известных профессоров философии из Белградского и Люблянского университетов. Из-за влияния, которое эти «троцкисты» имели на интеллектуальные и студенческие круги, они были отстранены от своих кафедр, в то время как журнал был ликвидирован [2439]2439
  Ibid. Belehrad 1973–1975, 058/74, V Belehrade, 29. prosince 1973; 0317/74, V Belehrade, 12. brezna 1974; AJ. KPR. II-a-4. K 168. Informacija o stavljanju na raspoloženje pojedinih nastavnika i saradnika Filozofskog fakulteta u Beogradu, 04.02.1975; Čosič D. Piščevi zapisi (1969–1980). S. 111, 196; Simič P., Despot Z. Tito. S. 350, 351.


[Закрыть]. «Югославия, – утверждал заместитель председателя Президиума СФРЮ в разговоре с чехословацким министром обороны Мартином Дзуро, – ощущает себя частью социалистического мира. В случае напряженности она присоединится к социалистическим государствам и вместе с ними будет бороться против империализма»[2440]2440
  AMZV. Zpravy ZU, Belehrad 1973–1975, 0341/74, V Belehrade, 25.04.1974; 086/75, V Belehrade, 22. ledna 1975.


[Закрыть]. Во имя этой дружбы, если не сказать, неформального союзничества, Тито разрешил Советскому Союзу использовать для дозаправки своих военных кораблей адриатические порты в Далмации, что было в высшей степени важно из-за его нарастающего присутствия в Средиземноморье[2441]2441
  NIE 15–79, Prospects for Post-Tito Yugoslavia Voll. II – The Annexes, 25.09.1979 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 609.


[Закрыть].

Враждебная эмиграция членов Информбюро

В тот самый момент, когда казалось, что между Москвой и Белградом больше нет открытых вопросов – хотя экономическое сотрудничество не было таким, как ожидалось, произошел непредвиденный инцидент, связанный с эмиграцией бывших приверженцев Информбюро. Во время пятилетнего давления Сталина на Югославию эта эмиграция организовала активную антититовскую пропаганду посредством печати и радиопередач, которые передавались из соседних социалистических государств и Советского Союза[2442]2442
  Ondrej Vojtechovsky, Informbirovska emigracija u jugoslovansko-čehoslovačkim odnosima. Nacionalni i politički identitet jugoslovenskih informbirovca u Čehoslovačkoj // Selinic S. (ur.) Spoljna politika Jugoslavije: 1950–1961. Zbornik radova. Beograd, 2008. S. 207–230.


[Закрыть]. Кроме этого, были сформированы диверсантские группы, которые провоцировали приграничные инциденты и пытались подорвать производство и дестабилизировать общественную жизнь в Югославии. На Урале появился даже югославский авиаполк, который в начале 1950-х гг. переместили в Москву, чтобы он был под рукой в случае нападения на Югославию.

В трагические годы спора со Сталиным эмигранты (тогда их было около 3,5 тыс.) представляли собой «здоровые силы», «настоящих марксистов-ленинцев», которые стали бы «ядром новой КПЮ». Их делегаты выступали на всех трибунах партийных конгрессов социалистических стран и, когда Сталин умер, на его гроб положили венок с надписью: «Самому большому другу и защитнику народов Югославии». После 1954 г., когда произошло сближение Тито и Хрущева, в Москве только формально распустили их организации, хотя прекратили радиовещание и печать газет. Вопрос не был решен и в 1956 г., когда после визита Тито в Советский Союз Хрущев потребовал от маршала, чтобы он встретился с эмигрантами в Киеве. Поводом для встречи была конвенция между обоими правительствами, которая бы подготовила амнистию приверженцам Информбюро и помогла тем, кто захотел бы вернуться на родину.

Вопреки тому, что Тито принял это предложение и попытался убрать проблему с повестки дня, эмигрантские группы и дальше подстрекали против его режима. Приблизительно 1300 членов Информбюро использовали амнистию, которая была провозглашена, и покинули советский «лагерь». Большая же часть эмигрантов (почти все, кто жил за пределами Москвы) благодаря службе безопасности так и не ознакомились с конвенцией. Следствием этого было то, что большинство из них приняло советское гражданство. Это было в духе Москвы, ведь в ее распоряжении находились люди, которыми она легко манипулировала по своей воле [2443]2443
  AJ. KPE. II-9-b. K 267. Informacija o pismu grupe IB iz SSSR, 09.05.1974; ГиренкоЮ. С. Сталин – Тито. C. 395; Marovic M. Sumrak. Vol. II. S. 140–141; AS. Dedijer. T. e. 244. O Informbirou s one strane. S. 5, 6; Osolnik B. Med svetom in domovino. S. 176.


[Закрыть]. Из-за этого их деятельность не была полностью прекращена: сторонники Информбюро и дальше состояли в своих клубах и оживлялись, когда отношения между Белградом и Москвой становились напряженными. На ХХ Съезд КПСС они отправили письмо, которое не было прочитано, поскольку на нем Хрущев расправился со Сталиным, сделав секретный доклад. Однако когда в конце 1950-х гг. вспыхнул конфликт между КПСС и СКЮ из-за «ревизионистской программы» Карделя, инфорбюровцы снова проснулись. На ХХI внеочередной съезд КПСС в 1959 г. они направили антититовское послание, которое было включено в рабочие материалы[2444]2444
  AS. Dedjer. T. e. 111. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. S. 123.


[Закрыть]. Одновременно они выпустили ряд публикаций, направленных против югославских еретиков. В последние годы они раскололись на две группы: «экстремистов», которую возглавил Миле Перович, и «умеренных» с Влaдо Дапчевичем во главе. Последний представлял больший интерес, в отличие от фанатика Перовича тем, что имел за спиной авантюрную историю. Он был сводным братом знаменитого партизанского генерала Пеко Дапчевича и после войны – близким соратником генерала Арсе Йовановича. В августе 1948 г. вместе с ним он пытался сбежать в Румынию, но его поймали и посадили в тюрьму. В 1955 г. его помиловали и интернировали в родную деревню близ Цетинье, откуда ему три года спустя, после VII Съезда СКЮ, удалось бежать в Албанию вместе с группой действующих офицеров. Оттуда он перебрался в Советский Союз, а в 1967 г. с разрешения московских властей отправился в Брюссель, чтобы в среде соотечественников вести антититовскую пропаганду [2445]2445
  Marovič M. Sumrak. Vol. II. S. 141.


[Закрыть].

После падения Хрущева Брежнев на переговорах с Тито признал, что в Москве возможны нелегальные связи между противниками югославского режима и некоторыми югославскими эмигрантами, но категорически опроверг утверждение, что их поддерживали советские власти. «Для нас подобные методы не существуют, только наши противники могут так говорить»[2446]2446
  Ibid. S. 124, 125.


[Закрыть]. На самом деле еще в 1971 г. эмигранты в Москве «поздравили» Тито с днем рождения двумя передачами, в которых раскритиковали его в пух и прах. Дошло даже до оживленной полемики между Политикой, которая сообщила о событии, и газетой Известия, а также до официального протеста белградского Секретариата иностранных дел. В сентябре того же года в Караджорджеве состоялась беседа о деятельности членов Информбюро между Тито и Брежневым, при этом последний еще раз уверил, что советское правительство не поддерживает враждебной деятельности против Югославии[2447]2447
  Ibid. S. 143, 144.


[Закрыть]. Как стало известно спустя некоторое время, московское правительство формально разогнало информбюровцев, но на самом деле сказало: «Хотите работать, работайте за границей»[2448]2448
  AS. Dedjer. T. e. 271. Zapis o Informbiroju.


[Закрыть].