Текст книги "Тито и товарищи"

Московская конференция

Несмотря на большую услугу, которую Тито оказал Советскому Союзу, признав ГДР, отношение к нему не изменилось. Едва прошло две недели после его решения игнорировать Доктрину Хальштейна, как Хрущев из-за «нарушения ленинских принципов в советской армии» неожиданно отправил в отставку героического маршала Г. К. Жукова, который в 1945 г. взял Берлин и после смерти Сталина был советским министром обороны. Он также был одним из главных соратников Хрущева, помогавших ему прийти к власти, ведь именно он сыграл ключевую роль в расстреле Берии, как и в недавнем разгроме «антипартийной группы». Говорили о «команде Хрущев – Жуков», которая могла бы захватить московскую политическую сцену, при этом югославы подобную возможность одобряли, поскольку рассчитывали, что советский маршал положительно влияет на непредсказуемого Хрущева. Еще во время встречи с Тито в Бухаресте он говорил, что ситуация имела бы другое развитие, если бы Жуков перешел на сторону Молотова и Маленкова.

Два месяца спустя Хрущев отстранил Жукова по обвинению в «бонапартизме», не дождавшись даже его возвращения из Югославии и Албании, где тот находился с рабочим визитом. То, что он послал министра на Балканы для подготовки в армии и в партии почвы для его «ликвидации», и что всё это произошло именно тогда, когда Жуков летел из югославской столицы в Москву, Тито и его окружение приняли с огорчением. Было ясно, что Хрущев пытался укрепить свою власть, использовав их. И это в тот момент, когда в беседах с маршалом югославы выражали готовность поделиться с Москвой некоторыми американскими военными тайнами[1720]1720
  Vlahovič V. Strogo pov. S. 146, 176; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 443, 583; ČosičD.
  Piščevi zapisi (1951–1968). S. 138, 139; NARA. CREST. Current Intelligence Weekly Summary. Yugoslav Reaction to Zhukov Dismissal. 07.09.1957; Current Intelligence Bulletin. Yugoslav Official Hints at Reappraisal of Soviet-Yugoslav Relations, 05.11.1957; Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС и другие документы / Под ред. акад. А. Н. Яковлева; сост. В. Наумов и др. М.: Демократия, 2001. С. 175.


[Закрыть]. Хрущев зашел так далеко, что объяснил отставку Жукова тем, что будто бы тот во время визита в Югославию слишком сильно хвалил ситуацию в этой стране и ее дружественные чувства к советским людям. По оценке, которую Хрущев дал на заседании, где обсуждалось дело маршала Жукова, Тито не следовал коммунистической «линии» во внутренней политике, и еще меньше в отношении Советского Союза[1721]1721
  Стенограмма октябрьского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС и другие документы. С. 634–635.


[Закрыть]. Вместе с этой дипломатической пощечиной в Москве тиражом в 100 тыс. экземпляров вышел памфлет, который написал Энвер Ходжа, где подверг нападкам «предательскую роль» югославского ревизионизма. Эти неожиданные подлые удары, которые исходили из Кремля, вынудили югославских руководителей снова задуматься о своей внешней политике. Заместителя председателя Карделя послали в Грецию с целью завязать контакты с афинским правительством, на крайний случай, если понадобится оживить Балканский пакт[1722]1722
  SNIE 31/1-57. Yugoslavia’s International Position. 19.11.1957. S. 243.


[Закрыть].

Спустя три дня после публикации памфлета Ходжи, 29 октября 1957 г. у Тито случился «острый приступ люмбаго». Поэтому он не мог посетить Московскую конференцию коммунистических партий всего мира, посвященную сорокалетию Октябрьской революции [1723]1723
  PA. B 12. Bd. 621; NARA. CREST. Current Intelligence Bulletin. Tito Will Not Attend 40^th Anniversary Celebrations. 30.10.1957; Kardelj E. Spomini. S. 149; Rajak S. Yugoslavia and the Soviet Union. P. 202.


[Закрыть]. На конференцию были приглашены и представители СКЮ, которые из-за предосторожности потребовали от Москвы пояснений, как она будет организована. «Нам ответили, – писал Кардель, – что это будет прежде всего консультация, и если будет подготовлен и принят какой-нибудь открытый документ, он будет основан на идеях мира и мирного сосуществования». Когда в октябре пришел набросок этого документа, оказалось, что Советский Союз настаивает на догматичной интерпретации социалистической солидарности и укреплении лагеря с СССР во главе. Это было для Югославии неприемлемо[1724]1724
  Kardelj E. Spomini. S. 149; Rajak S. Yugoslavia and the Soviet Union. P. 202.


[Закрыть]. На торжествах, организованных между 3 и 19 ноября 1957 г., югославскую делегацию вместо Тито возглавили Кардель и Ранкович, и это сильно разозлило Хрущева, поскольку он планировал выступить перед общественностью вместе с Тито и Мао Цзэдуном, которые бы расположились слева и справа от него[1725]1725
  Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 34.


[Закрыть]. Эту возможность он рассчитывал использовать, чтобы созвать «совещание коммунистических и рабочих партий социалистических стран», которое после венгерской катастрофы обновило бы руководящее положение КПСС и завершилось бы общим заявлением: в нем бы они подтвердили основополагающие начала «социалистического развития», как их диктовал советский опыт. Карделя он намеревался убедить изменить свою отрицательную позицию, и с этой целью пригласил югославскую делегацию на ужин в Подмосковье. Дело дошло до бурных обсуждений, в ходе которых Хрущев упрекнул югославов в том, что они не хотят подписывать декларацию, поскольку боятся обидеть американцев: «.вам нужна американская помощь, пшеница, вы забыли о марксизме. Отдаляетесь от социализма, если его уже не отбросили <…> Мы думали, что в Бухаресте уже обо всем договорились. Сейчас вижу, что я просчитался. Боюсь выйти перед советским народом и партией и открыто сказать, что меня югославы обвели вокруг пальца»[1726]1726
  Vlahovič V. Strogo pov. S. 165.


[Закрыть].

По мнению остальных двенадцати делегаций, которые подписали декларацию, причину нежелания югославов подписывать ее следовало искать в их ошибочных и чуждых марксизму-ленинизму убеждениях, которые касались соотношения сил в мире, и в недооценке опасности империализма, особенно американского. Югославский тезис, что существование двух военных блоков усиливает международную напряженность, неприемлем, поскольку Варшавский договор служит защите достижений социализма и поэтому является важным фактором в защите мира. НАТО – это средство разжигания империалистических конфликтов. Югославская концепция миролюбивого сосуществования отдаляет от ленинских принципов, поскольку игнорирует идеологическую составляющую. Югославы считают, что социалистические силы в мире сильны и поэтому их не следует объединять в лагерь. Это означает, что они бросают на самотек рабочее движение и противятся марксистско-ленинской доктрине об общей борьбе. Югославы хотят усидеть на двух стульях и тем самым наносят вред важнейшему оружию, которым располагает интернациональный рабочий класс[1727]1727
  BA. DY IV 2/20/127; PA. B 12. Bd. 621.


[Закрыть].

Вместе с делегатами других 63 коммунистических и рабочих партий, присутствовавших в Москве, югославы 19 ноября подписали Манифест о мире, но советских лидеров это не удовлетворило. В связи с этим Кардель выступил с речью, которая вызвала одобрение, но это его не успокоило, принимая во внимание то давление, которое в предыдущие дни на него оказывал Хрущев. Его нервы были так истощены, что по пути домой, не доезжая Будапешта, он упал в обморок [1728]1728
  Vlahovič V. Strogo pov. S. 166, 197.


[Закрыть]. Из Москвы он вернулся в плохом настроении, но в твердой уверенности в необходимости продолжать развитие своей политической мысли. В этом его укрепил и IX Съезд ЦК СКЮ, который состоялся на Бриони 7 декабря 1957 г. Участники единогласно одобрили поведение югославской делегации, при этом с оптимизмом подчеркнули, что разница во мнениях не может быть препятствием для «братского сотрудничества» между коммунистическими партиями и государствами. Но это было легче сказать, нежели сделать[1729]1729
  BA. DY IV 2/20/127; PA. B 12. Bd. 621.


[Закрыть].

Трбовле

Между тем на горизонте стали собираться новые тучи. Нельзя было предугадать, что может обостриться напряженность между югославскими народами, особенно между сербами и хорватами. В Хорватии распространялись слухи о «сербокоммунизме». Хорваты считали, что сербы получают от режима наибольшую выгоду. Сербы, черногорцы и македонцы, напротив, чувствовали себя обделенными при сравнении своего уровня жизни с уровнем жизни словенцев и хорватов. Расхождения можно было увидеть и во влиятельных партийных и интеллектуальных кругах, где слышались протесты против привилегий, которыми пользовались северные республики. Известный сербский писатель Добрица Чосич, член ЦК СК Сербии и протеже Ранковича, много раз открыто говорил об этом, указывая, что хорватские «товарищи» саботируют развитие сербских краев[1730]1730
  PA. B 12. Bd. 547; Bilandžic D. Povjest izbliza. S. 222.


[Закрыть]. В своем дневнике в сентябре 1954 г. он записал: «Огромная дороговизна. Жизнь всё тяжелее. Белград в полумраке, всё дольше отключение электричества. Все от министра до пенсионера обеспокоены положением крестьянства. Все недовольны, все ненавидят словенцев»[1731]1731
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 64.


[Закрыть].

В Словении, которая была принуждена перечислять союзному правительству десять процентов ВВП, накопившееся недовольство прорвалось 13 января 1958 г. в угледобывающем «красном регионе» Трбовле, где вспыхнула первая после войны большая забастовка. Так же как и их отцы, бастовавшие против Белграда в 1924 г., четыре тысячи шахтеров на три дня прекратили работу. Они требовали повышения зарплаты, а также выражали недовольство распределением доходов, которое было предписано из центра. Этими действиями они очень удивили власть, которая оказалась перед неожиданным вопросом: как возможна забастовка в стране, в которой у власти народ, который правит народом и для народа? Абсурдности добавляло то, что коммунисты среди рабочих оказались в стороне, поскольку никто из них не был выбран в забастовочный комитет. Ведущий партийный функционер Миха Маринко, родом из Трбовле, отправился договариваться с шахтерами, но вызвал такое раздражение, приехав на мерседесе, что еле унес ноги. Было похоже, что забастовка может перекинуться и на другие рудники и фабрики в Словении. Начались аресты курьеров с письмами, в которых забастовочный комитет обращался к рабочим коллективам в республике и призывал их присоединиться к ним. ЦК Словении ситуацию оценил как опасную[1732]1732
  Vukmanovič S. (Tempo). Revolucja teče dalje. Vol. II. S. 276; AS. Dedjer. T. e. 298.
  Novi prilozi. Vol. IV. Štirinajsto poglavje. S. 37.


[Закрыть]. Эдвард Кардель, который сперва пытался скрыть эти события от Тито, расценивал их как поражение. На Съезде ЦК СКЮ 24 января 1958 г. он сравнил события в Трбовле с венгерскими и отметил, что это «просто случайность, что в Трбовле не пришлось применять оружие». Но в отличие от венгров, бастующие шахтеры не выдвигали «контрреволюционных лозунгов», хотя и это могло произойти. Если бы это случилось, власть была бы «вынуждена силой оружия подавить восстание. Могу сказать, что мы были готовы к этому, и мы бы не передумали, если бы кто-то посмел поднять руку на достижения социализма нашего рабочего народа»[1733]1733
  Režek M. Odmev madžarske vstaje. S. 102, 103.


[Закрыть]. Самым суровым оказался Матия Мачек, один из самых кровавых послевоенных ликвидаторов, который отличился жестким высказыванием: «.не армию, дайте им вина и спихните всех в яму». Писатель Боян Штих выразил юмористический протест: купил шахтерский шлем и кирку и так ходил по Любляне. Закончил в тюрьме[1734]1734
  AS. Dedjer. T. e. 7. Pričevanje Bojana Štiha. 02.01.1983; Ivanič M., Zupan R. Ocena stavke v Trbovljah // Delo. 1984. 30.06.


[Закрыть].

Среди политиков тогда возобладал здравый смысл. В Трбовле были посланы несколько активистов, которых возглавил заместитель председателя исполнительного веча Стане Кавчич. Начался диалог с шахтерами, которые, по сути, смогли добиться того, чего хотели: повышения цен на уголь и зарплат. По словам Кавчича, словенские теоретики и практики «получили хороший урок, который окажет влияние на развитие и политику»[1735]1735
  AS. Dedjer. T. e. 188. Zapis S. Kavčiča. Trboveljski štrajk. S. 2.


[Закрыть]. Хотя Тито осудил забастовку как дело рук «империалистических сил» и «враждебных элементов», важно, что Исполнительный комитет на секретном заседании 6 февраля 1958 г., на котором присутствовали представители республик и союзных органов, коснулся сути проблемы, а именно отношений республик между собой и центром, и задался вопросом, какой подход следует избрать в отношениях «партия – общество». В то время как Тито говорил об «административных мерах», словенцы защищали либеральную политическую линию, которую обозначил VI Съезд. Кардель констатировал, что после 1952 г. наступил «застой в развитии, и это привело к укреплению во всех сферах бюрократических тенденций, а партия утратила свою идеологическую функцию». Всё это явилось причиной первого столкновения в югославских государственно-партийных верхах, которое хоть и не имело тяжелых последствий, но явилось предвестником противоречий, которые сохранялись до смерти Тито, впрочем, как отмечает Душан Биланждич, и впоследствии – вплоть до распада Югославии [1736]1736
  Bilandžic D. Hrvatska. S. 403; Cencič V. Titova poslednja ispovjest. S. 154.


[Закрыть].

Кардель больше не говорил впустую, он теперь хорошо осознавал, что в 1954 г. вместе с Джиласом частично поражение потерпел и он сам, и что после осуждения последнего СКЮ впала в глубокий моральный и психологический кризис. На одном из партийных собраний было высказано следующее предостережение: «Мы, товарищи, должны быть сейчас и в дальнейшем бдительными и широко раскрыть глаза, даже тогда, когда читаем то, что написал товарищ Кардель»[1737]1737
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 56.


[Закрыть].

Исполнительный комитет 17 февраля 1958 г. отправил членам партии письмо, в котором было резюмировано сказанное на состоявшемся несколькими днями ранее заседании о политическом кризисе системы. С привлечением аргументов, которые недалеко ушли от слов Джиласа, осуждалась коррупция партийных функционеров, бюрократизм и привилегии, и впервые признавалось, что в Югославии появились партикуляристские, националистические и шовинистические тенденции[1738]1738
  Pirjevec J.Jugoslavija. S. 242.


[Закрыть]. Но не был поднят главный вопрос – вопрос об отношениях республик и центра. Тито выдал главные тезисы этого письма за свои, а Кардель и Ранкович их в своих выступлениях не упоминали, словно и не читали его; иностранные дипломаты увидели в этом признак разобщенности в верхах партии и попытку маршала укрепить свою власть и стать главным судьей между различными течениями, которые возникали внутри СКЮ[1739]1739
  PA. B 12. Bd. 542, 2.


[Закрыть]. Несмотря на это, письмо имело среди партийцев большой отклик. «Это самый революционный документ после того, как партия пришла к власти» – отметил Добрица Чосич и в то же время прозорливо добавил, что «письмо так и останется бескровным пропагандистским шагом, за ним не последуют законы, постановления, государственный контроль и прежде всего свободная и беспристрастная критика со стороны печати и общественного мнения. Опять палка согнется о маленького человека» <sup>[1740]1740
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 143.


[Закрыть]</sup>.

VII Съезд СКЮ

Югославские политики начиная с февраля 1957 г. готовили новую партийную программу, от старой в рабочем порядке отказались еще на VI «загребском» Съезде. Она должна была быть принята на VII Съезде СКЮ, который с большим запозданием хотели провести в ноябре в Любляне. В последний момент его перенесли на апрель следующего года, поскольку в партийных верхах в группе Карделя появилась некоторая озабоченность из-за готовности Тито сотрудничать с СССР. Только когда маршал отменил свою поездку в Москву на празднование Октябрьской революции, отношения между главными политиками стабилизировались, и Кардель мог дальше продолжать свою работу. После смерти Сталина он был уверен, что Югославия в новых обстоятельствах действительно имела влияние на международной арене. «Советские правители потерпели поражение. Мы не только доказали, что имеем право, но и что мы в состоянии сопротивляться»[1741]1741
  Dedjer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 618.


[Закрыть]. Однако из-за дела Джиласа, а также из-за польских и венгерских беспорядков начался застой в том, что касалось демократической реформы. Александр Ранкович использовал беспорядки для укрепления своего влияния, которое и без того уже было огромным из-за успеха, которого УГБ добилось в борьбе с информбюровцами. Всё это тормозило развитие демократических процессов, и в итоге начался возврат к централизму. После нового спора с Хрущевым Кардель надеялся, что можно снова попробовать провести реформу и поэтому с головой ушел в подготовку VII Съезда[1742]1742
  BilandžičD. Povjest izbliza. S. 81; AS. Dedjer. T. e. 68. Krtačni odtisi. S. 762; NARA.
  CREST. Current Intelligence Bulletin, Yugoslav-Soviet Relations Cool, 03.12.1957.


[Закрыть]. Он утверждал, что советские попытки заставить югославов следовать их линии «очень напоминают практику Информбюро» и что настал именно тот момент, когда должна быть представлена собственная идеологическая концепция. В этом ему помогала многочисленная группа экспертов и партийных функционеров. Под звуки музыки Бетховена он почти всё лето, вопреки болезни, с увлечением отшлифовывал свои идеи и в то же время осознавал, что создает утопию. «Тем не менее, – говорил он сотрудникам, – у утопий есть свойство воплощаться»[1743]1743
  Рассказ Антона Вратуши автору.


[Закрыть].

Набросок программы Кардель по предложению Тито направил всем «братским» коммунистическим партиям с просьбой высказать свое мнение и предложения по улучшению[1744]1744
  UdovičkiD. Treci juni 1968. Od kritike svega postoječeg, do uništenja svega postignutog. Novi Sad: Prometej, 2008. S. 48.


[Закрыть]. Это был скорее вежливый жест, нежели готовность к диалогу, поскольку было ясно, что текст противоречит советской идеологической доктрине. Когда Велько Мичунович принес его главному идеологу КПСС М.А. Суслову, хранителю ортодоксальных взглядов и открытому врагу югославских ревизионистов, между ними разразилась громкая ссора[1745]1745
  Mičunovič V. Moskovske godine. S. 431; Rajak S. Yugoslavia and the Soviet Union. P. 204.


[Закрыть]. Московское Политбюро сделало вывод, что Тито хочет захватить власть над международным коммунистическим движением и объявить идеологическую войну КПСС. В качестве протеста в последний момент был отменен запланированный визит председателя Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилова в Югославию, в то время как Хрущев письменно обратился к самому маршалу и попытался его убедить отказаться от наиболее радикальных тезисов партийной программы. Отозвались и поляки, которые послали в Белград двух своих представителей. «Не создавайте нам трудностей, поскольку русские и так будут против». Если бы предлагаемые изменения были внесены, они бы лишили программу ее сути и практически ее уничтожили. Тито велел сделать в тексте несколько формальных, но несущественных поправок[1746]1746
  AS. Dedijer. T. e. 96. Hronologija za IV tom. S. 5; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. IV. S. 65.


[Закрыть]. Этим советские руководители, конечно же, не удовлетворились и не смирились.

Н. С. Хрущев, который в это время укрепил свои позиции, помимо руководства партией 28 марта 1958 г. взял в свои руки и контроль над правительством, и из-за успехов СССР в изучении космоса в 1950-1960-х гг. получил большую популярность на родине и за границей. «Титоизм», как его трактовал Кардель, ему не нравился. Ему не нравилась и критика «гегемонизма и сталинизма» со стороны Карделя и тезис, что конечная цель, к которой стремятся югославы, – коммунизм без государства и партии. В программе СКЮ не было ничего такого, чего югославы еще не говорили, но то, что она появилась во время самой острой антиревизионистской кампании и провозглашалась единственно правильным путем к социализму, требовало ответа. За несколько дней до начала VII Съезда в апрельском номере московского журнала Коммунист вышла критическая статья, в которой три известных партийных идеолога обвинили СКЮ в том, что во многих пунктах он отступает от «теории и практики марксизма-ленинизма» и «пытается подрывать единство коммунистических партий и социалистических государств»[1747]1747
  PirjevecJ.Jugoslavija. S. 233; PA. B 12. Bd. 542. 2.


[Закрыть]. «Героические народы Югославии, которые пролили немало крови за свободу и право построить свою жизнь на социалистическом фундаменте, заслужили лучшую судьбу. К великой цели, к коммунизму, не ведут сомнительные, кривые и скрученные пути, а только один общий для всех и широкий путь»[1748]1748
  PA. B 12. Bd. 542. 2; ClissoldS. Yugoslavia. P. 277, 278.


[Закрыть]. По оценке американских аналитиков, еще ни разу с 1948 г. Москва так определенно не высказывалась[1749]1749
  NARA. CREST. Central Intelligence Bulletin. Yugoslav-Soviet Rift Widens. 24.04.1958.


[Закрыть].

В середине марта 1958 г. югославы передали партийную программу на рассмотрение общественности, при этом нарушив заключенный в Бухаресте договор относительно того, что разногласия и взаимная критика не будут преданы гласности[1750]1750
  PA. B 12. Bd. 542. 2.


[Закрыть]. В тексте, который был разделен на десять глав, Кардель педантично и многословно представил ви́дение социализма и международных отношений, которые сложились за последнее десятилетие в сознании югославских руководителей и прежде всего в его сознании. Его программа опиралась на принцип равноправия между государствами и партиями, на отрицание бюрократических тенденций, на рост самоуправленческого социалистического развития, на тезис об отмирании государства и на утверждение, что диктатура пролетариата – явление преходящее. Московский догмат – что коммунистические партии имеют монополию на все передовые движения, которые тяготеют к социализму, и что последние могут реализоваться в них или посредством них, Кардель обозначил как теоретически ошибочный и вредный. По его мнению, социализм невозможно искать только в советском блоке и в Югославии, поскольку он распространен по всему миру, и в капиталистических государствах тоже. Короче говоря, программа отбирала у коммунистов право монополизировать социалистические идеи и практику и открывала двери для сотрудничества со всеми «передовыми» силами. Это вносило в отношения между ними новую динамику, внутри которой не было верховного судьи. «В сражении за единство и сотрудничество рабочего движения, – говорил на съезде Кардель, – мы не можем не замечать идеологической борьбы против оппортунизма, реформизма, догматизма, ревизионизма и т. д. В соответствии с этим мы решительно будем сопротивляться всякой попытке вмешательства в наши внутренние дела или навязыванию нам чужих мнений. Без этого сражения единство было бы подобно экранированию от революционных социалистических перспектив, навязыванию дезориентации, ложного веса, консерватизма»[1751]1751
  Ibid. Bd. 542.


[Закрыть].

Во внешней политике его программа провозглашала систему блоков главным препятствием к миру и ставила знак равенства между борьбой порабощенных народов за свободу и классовой борьбой. При этом она осуждала разделение мира на сферы интересов, отвергала империализм, как и гегемонизм, и отмечала, что нельзя исключить вероятность, что между социалистическими государствами могут существовать взаимная эксплуатация и происходить столкновения[1752]1752
  Pirjevec J. Jugoslavija. S. 232, 233; PA. B 12. Bd. 542. 2.


[Закрыть]. «Само собой разумеется, – говорил Кардель далее, – что мы солидарны со всеми коммунистическими партиями во всех вопросах, которые касаются развития социалистического прогресса, укрепления рабочего движения и мира. В этом отношении СКЮ остается верной революционной идее пролетарского интернационализма. С другими марксистскими партиями нас также связывает идеология марксизма и ленинизма, за исключением отдельных идеологических различий. При этом программа СКЮ стремится опереться на сотрудничество, основанное на добровольных началах и равенстве, с тем чтобы исключить навязывание чужих взглядов со стороны большинства, и признает исключительное право каждой отдельной партии судить о целесообразности и об идеальной и тактической обоснованности той или иной линии» [1753]1753
  PA. B 12. Bd. 542.


[Закрыть].

Кардель пошел на шаг дальше, подчеркнув в программе, помимо автономии партии, и независимую сущность человека. Он дошел до мысли, что «социализм не может подчинять личное счастье человека каким-то высоким целям, поскольку самая высокая цель – это личное счастье человека». Это утверждение прозвучало так радикально, что его дважды вычеркивали из проекта текста программы. В конце концов Карделю удалось включить его в программу, но он должен был уравновесить его следующей фразой: «С другой стороны, никто не имеет права преследовать свой личный интерес во вред общего интереса всех»[1754]1754
  AS. Dedjer. T. e. 274. Program 1958. S. 297.


[Закрыть]. Вопреки сопротивлению Тито, ему удалось увенчать партийную программу еще более вызывающей формулировкой, перефразировав утверждения Маркса и Ленина, что необходимо критиковать всё, что существует: «.ничто, что было осуществлено, не может быть для нас настолько святым, чтобы не было оспорено»[1755]1755
  Vlahovič V. Strogo pov. S. 71. Говорят, этот лозунг принадлежит Крлеже, которому Кардель посылал свои тексты для прочтения. Bilandžic D. Povjest izbliza. S. 240; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 641; AS. Dedjer. T. e. 298. Novi prilozi. Vol. IV. Štirinajsto poglavje. S. 19.


[Закрыть].

Хрущева, помимо всего прочего, сильно разозлило то, что Тито во вводной статье тепло поблагодарил США за экономическую помощь, прежде всего это касалось поставок зерна, и едва упомянул не самые скромные кредиты (приблизительно 285 млн долларов), которые Советский Союз обещал Югославии[1756]1756
  PA. B 12. Bd. 621.


[Закрыть]. Спустя два дня после завершения Съезда, 28 апреля 1958 г., Правда напечатала острую передовицу, в которой Югославия не упоминалась, но говорилось о ревизионизме, против которого следует бороться. Еще более острая критика против югославских «антимарксистов» последовала 4 мая из Пекина, и Москва с ней полностью согласилась. Правда перепечатала статью. В последующие месяцы Советский Союз и его «сателлиты» инициировали желчную полемику против ревизионистской Югославии, обвиняемой в том, что она за доллары продает марксистскую идеологию. Советские лидеры и их приспешники утверждали, что новой партийной программой югославы предлагали, в сущности, альтернативу декларации, которую в ноябре 1957 г. подписали в Москве двенадцать коммунистических партий. Этим они отказались от доктрины «двух лагерей» и заменили ее тезисом о двух равноправных одинаково опасных военных блоках, поставили на одну доску социалистические государства с капиталистическими и империалистическими силами. На съезде КП Болгарии в Софии Хрущев 3 июня 1958 г. резко осудил программу СКЮ, югославских руководителей обвинил в том, что их подкупили «западные империалисты», повторил упрек в том, что югославы во время венгерской революции поддерживали «реакцию», и отметил, что исключение КП Югославии из Информбюро в 1948 г. было верным. «Мы будем вести войну со всеми теми, кто своими действиями подтачивает единство коммунистических и рабочих партий, кто подтачивает многочисленный и сильнейший лагерь государств социализма»[1757]1757
  Ibid. Bd. 226; NARA. CREST. Central Intelligence Bulletin, Daily Brief. The Communist Bloc. 20.04.1958; Current Intelligence Weekly Summary. Yugoslavs Branded Anti-marxist-leninist. 08.05.1958; 10.07.1958; 21.08.1958.


[Закрыть]. Тито не остался в долгу: уже 15 июня в Лабине он заявил: «Товарищ Хрущев постоянно повторяет, что социализм невозможно строить с американским зерном. Думаю, что это легко делают те, кто знает, как нужно это делать, в то время как те, которые этого не знают, не могут построить социализм и со своим зерном. Хрущев утверждает, что мы живем на милостыню, которую получаем от империалистических государств <…> Какое моральное право он имеет нападать на нас из-за американской помощи или кредитов, когда Хрущев сам недавно пытался заключить экономический договор с Америкой?» [1758]1758
  RidleyJ. Tito. A Biography. P. 349.


[Закрыть]

Спустя три дня, 18 июня 1958 г., с советской стороны последовал новый удар, когда стало известно, что Имре Надь и три его соратника были осуждены и расстреляны. В коммюнике венгерского правительства, в котором сообщалось об этой новости, помимо прочего было отмечено, что казненный руководитель вместе с другими искал и нашел убежище в югославском дипломатическом представительстве, откуда писал инструкции по продолжению вооруженного восстания, по организации забастовок и подпольных диверсий. Югославы, которые были между строк обвинены в этих контрреволюционных действиях, откликнулись весьма резкой нотой и сослались в ней на договор 1956 г., согласно которому Надю и его соратникам была обещана безопасность. Тито направил Хрущеву отдельное протестное письмо, которое разослали всем организациям СКЮ. В начале 1959 г. по его заданию была напечатана «Белая книга», в которой югославское правительство предоставило обширную документацию о деле Надя[1759]1759
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 148, 149; NARA. Central Intelligence Bulletin. Execution of Nagy. 17.06.1958.


[Закрыть].

Спустя месяц, 12 июля, Хрущев назвал югославских коммунистов бактериями, которые повреждают коммунизм, и обвинил их в том, что они получают американскую помощь как награду за попытку разбить социалистический блок[1760]1760
  PA. B 12. Bd. 336.


[Закрыть]. Хотя в Софии он обещал, что на межгосударственной арене не дойдет до трудностей и застоя, спустя некоторое время отказал в обещанных кредитах. С этим канул в небытие план строительства алюминиевого комбината в Черногории, который мог дать этой республике экономический подъем. То, что к бойкоту присоединилась ГДР, югославы восприняли как подлый удар в спину, поскольку ради нее они порвали отношения с ФРГ, что нанесло стране существенный экономический урон[1761]1761
  BA. DY 30/IV 2/20/131.


[Закрыть]. Бойкот, под которым они оказались, утвердил югославских коммунистов в уверенности, что они на верном пути и укрепил их престиж внутри страны, временно притушив внутренние политические проблемы. «Тито сейчас так популярен в югославских массах, как уже давно не был», – комментировало ЦРУ[1762]1762
  NARA. CREST. Central Intelligence Bulletin. Daily Brief. 02.05.1958.


[Закрыть].

Джордж В. Хофман, профессор географии из Техасского университета Остина, после научной поездки в Югославию, где встречался с Карделем, Кочей Поповичем и Владимиром Бакаричем, сообщал, что упомянутые руководители говорят о своей независимости с гордостью, граничащей с «бредом мании величия». «С оглядкой на Насера, на арабские и другие афроазиатские нейтральные страны, югославское правительство и партийное руководство были уверены, что играют роль ключевой силы, находясь в плену иллюзии, что Югославия важное и решающее действующее лицо в международной политике». Когда профессор Хофман указал своим собеседникам на то, что Югославия «маленькая страна», они его с укоризной поправили, что политически это не так[1763]1763
  PA. B 12. Bd. 547.


[Закрыть].

Югославская пресса в следующие месяцы в один голос восхваляла достижения VII Съезда и делала особый акцент на важности самоуправленческого социализма и «политики неприсоединения» в международных событиях (этот термин начал употребляться, чтобы подчеркнуть независимость от Востока и Запада). При этом, конечно же, она переоценивала собственные силы, утверждая, что Югославия жертва злонамеренных нападок, и превозносила Тито до небес[1764]1764
  BA. DY 30/1/IV 2/201128.


[Закрыть]. За несколько дней до люблянского съезда, а также во время него в рядах СКЮ много говорили о том, что 65-летний маршал откажется от места главы председателя правительства и генерального секретаря партии и сохранит за собой только пост президента страны. Его наследниками во главе СКЮ должны были стать Ранкович, во главе правительства – Кардель[1765]1765
  PA. B 12. Bd. 547; NARA. CREST. Current Intelligence Weekly Summary. Tito May Delegate Some of his Responsibilities. 26.12.1957; NSC Briefing, Backround Piece on Yugoslavia. 01.04.1958.


[Закрыть]. Однако реакция Москвы на эти планы, если они вообще имели под собой какую-то реальную основу, полностью их похоронила, Тито сказал, что любое изменение в верхах может быть опасным. В Югославии опять начали вспоминать договор «50 на 50» 1944 г. между Черчиллем и Сталиным и утверждать, что раздел страны между двумя государствами на самом деле еще актуален[1766]1766
  PA. B 12. Bd. 547; TNA. FO 371/95496/RY 1076/1 G.


[Закрыть].