Текст книги "Тито и товарищи"

Сплитская речь

Чтобы объяснить народу, что происходит, и обрести его поддержку, Тито 6 мая 1962 г. на открытии новой гидроэлектростанции вблизи Сплита выступил с длинной речью. В ней перед 150 тыс. слушателей он упомянул о кризисе в руководстве СКЮ, подчеркнул, что коммунисты должны снова взять на себя руководящую роль в государстве, которую потеряли из-за «невнимательности»: «Думаю, самая большая ошибка в том, что коммунисты не были бдительны и позволили каким-то образом, чтобы их руководящая роль утекла у них сквозь пальцы». Не то чтобы он говорил о сущности проблемы, а именно – о том, как должно формироваться югославское общество, он критиковал неплановую промышленность, коррупцию и социальные различия, которые в последнее время разрослись из-за слишком либерального климата и республиканского экономического местничества. Он осудил тех, кто угрожал забастовками, чтобы решить тяжелые экономические проблемы, и решительно выступил против всех проявлений национализма и шовинизма, в которых, по его мнению, были виноваты интеллектуалы, в первую очередь «буржуазные писатели». Он обвинил их в том, что они плохо влияют на молодежь, и в то же время подчеркнул, что все ценности общей социалистической культуры, братства и единства неприкосновенны и он никому не позволит их разрушить.

Речь в Сплите, которую в либеральных кругах расценили как возврат к сталинизму, потому что она якобы возвещала обновление «уравниловки», вызвала большой отклик. После нее Тито получил много писем, в которых граждане выражали ему поддержку и требовали, чтобы как можно быстрее были ликвидированы негативные проявления в общественной жизни. В верхах партии многие констатировали: «Тито говорил резко, но это не так важно, поскольку он не думает так на самом деле, всё решится…»[1904]1904
  AS. Dedjer. T. e. 3; T. e. 68. Krtačni odtisi. S. 705.


[Закрыть] Иначе считал Кардель, который расценил речь в Сплите как нападение на себя и на Словению и в закулисье начал активную кампанию, с помощью которой пытался воспротивиться централистскому направлению, которое возникло на горизонте. «Это меня разозлило, – сказал Тито, – и наши отношения охладели»[1905]1905
  Cenčic V. Titova poslednja ispovjest. S. 39, 48, 154, 170, 178, 297.


[Закрыть]. Личностная отчужденность возникла не только между ними. Если уже в прошлом внутри «товарищества» было много межличностных столкновений, то нужно отметить, что с начала 1960-х гг. с ним было покончено. «Все об этом знали и все молчали, – говорил Ранкович. – Откуда это приходит? Видите, наши межличностные связи настолько ослабели, что мы ограничивались только встречами на заседаниях, на рабочих местах, иногда на охоте, или теми случаями, когда кто-то с кем-то должен был идти. Такие должностные отношения между отдельными людьми привели к обострениям, резкой нетерпимости и ссорам»[1906]1906
  Rankovič A. Dnevničke zabeleške. S. 124, 125; Antonie Z. Rodoljub Čolakovič. S. 90.


[Закрыть].

Речь Тито вызвала бурные обсуждения по всей Югославии, которые перетекли, как говорил Ранкович, в решительное отвержение какого-либо партикуляризма, локализма и национализма. Были созданы комиссии, которые должны были проверить происхождение имущества, а также принят ряд законов против злоупотреблений и экономических преступлений, которые парализовали многие предприятия, ведь никто не рисковал взять на себя ответственность за какое-либо решение, одобрить какую-нибудь инвестицию или путешествие за границу, чтобы не подвергнуть себя опасности. Под ударом оказался частный сектор, поскольку власти заставили множество мелких производителей закрыть свои мастерские, и, судя по многочисленным заявлениям, складывалось впечатление, что они собираются дать новый толчок социализации крестьянства[1907]1907
  TNA. FO 371/163932/C Y1102/13; Cenčic V. Titova poslednja ispovjest. S. 49.


[Закрыть].

Волна «правоверности», которая угрожала захлестнуть всю страну, обеспокоила и самого Тито, так что спустя неделю после сплитской речи он смягчил свои слова, сказав, что речь не идет о начале «охоты на ведьм». Его предостережение не нашло отклика у консерваторов, которые взяли в свои руки ключевые рычаги в союзном государстве и не скрывали, каким образом хотят укреплять «братство и единство». Как с одобрением отмечала госпожа посол ГДР в Белграде (завзятая коммунистка), критика Тито вызвала обновление центрального планирования. «Югославские товарищи открыто признают, что с 1950 г. сделали большие ошибки»[1908]1908
  BA. DY 30/ J IV 2/2 A-1.277. Bd. 2; SeliniC S. Pogledi Josipa Broza na neke probleme jugoslovanskog društva šestdesetih godina 20. veka // Titovidenja. S. 341, 342.


[Закрыть].

Оказалось, что в опасности целая общественная концепция «интегрального самоуправления», защитником которой был Кардель: когда он вместе с Бакаричем создавал новую конституцию, «централизация децентрализации» грозила тем, что может остановить весь проект, который был в разработке с сентября 1960 г. Первый проект конституции, который базировался на выраженном самоуправлении рабочих и общинников и предусматривал даже возможность конструктивной оппозиции внутри партийного круга, должен был быть представлен уже в конце 1961 г. Но из-за левой направленности в последующие месяцы его основательно переделали, так что от исходного текста, как весной 1962 г. Тито доверительно сообщил американскому представителю в ООН Э. Стивенсону, осталось каких-нибудь 10 %. Проект был передан на общественное обсуждение 20–21 сентября 1962 г., как раз в то время, когда Тито пытался убедить руководящих словенских политиков помочь ему свергнуть Карделя. Но безуспешно. Стане Кавчич решительно сказал, что не существует никакого конфликта Тито – Кардель, напротив, возможны только разногласия между Тито и Словенией [1909]1909
  Primorski dnevnik. 19.05.1996. S. 18; Kavčič N. Pot v osamosvojitev. S. 269; Simčič M. Ženske. S. 268; CenčiC V. Titova poslednja ispovijest. S. 154, 170, 297.


[Закрыть].

Сближение с Москвой

Одновременно с этим драматичным событием во внешней политике началось новое сближение между Белградом и Москвой, которое побуждало Тито, Ранковича и Гошняка вычеркнуть из программы СКЮ обвинения СССР в гегемонизме. Только из-за решительного сопротивления либеральных членов Исполнительного комитета, среди которых был Лазарь Колишевский, этот план не был осуществлен[1910]1910
  AS. Dedijer. T. e. 197. Pogovor s L. Koliševskim 07.11.1985.


[Закрыть]. Вершиной процесса сближения между партиями и государствами был, естественно, визит Тито в Советский Союз 3-20 декабря 1962 г. Состав югославской делегации красноречиво показал расстановку сил того времени: в нее вошел Ранкович, но не было ни Карделя, ни секретаря иностранных дел Кочи Поповича. Последний долгое время утверждал, что политика, которая вопреки всем расхождениям видит в Советском Союзе «главную опору социализма», ведет в никуда и что «догма о международном рабочем движении» губительна. «Жизнь нас научила, что это была фикция, что в реальности послевоенных европейских и мировых отношений на Востоке существовало только доминирование, которое навязывал московский сталинский центр»[1911]1911
  AS. Dedjer. T. e. 7. K. Popovič, Intervju // Danas. 1989. 07.02. S. 26; T. e. 215.Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. Štirideseto poglavje. Velike Titove životne brige. S. 277.


[Закрыть]. Но Тито так не считал. О кризисе, в котором оказалось югославское общество, маршал долго беседовал с Н. Хрущевым и в его присутствии соглашался с теми, кто утверждал, что Карделя необходимо отстранить от политической жизни. Согласие, которое установилось между Советами и их югославскими гостями, подтверждает и то, что Тито после возвращения остро критиковал декадентское западное влияние в югославской литературе и искусстве[1912]1912
  TNA. FO 371/177760/NU 1011/1.


[Закрыть]. А еще больше – речь Ранковича 22 декабря 1962 г. в Киеве, на комбинате искусственных волокон, где он открыто говорил «о рабочем классе всего мира под руководством Советского Союза». После Информбюро впервые югославский руководитель высказал эту мысль, чем удивил как югославов, так и советских граждан. В либеральных кругах в Югославии, как и на Западе, естественно, она вызвала сильную озабоченность. Поскольку слова Ранковича позднее опубликовала также белградская Политика, стало ясно, что речь не шла о случайной оговорке[1913]1913
  JFK Library, National Security Files. Box 210 A; AS. Dedjer. T. e. 5.


[Закрыть].

Едва прошло три дня после отъезда югославской делегации в Москву, как 6 декабря 1962 г. Кардель уехал в Индонезию, где выступил с тезисами, которые были противоположными тому, что говорили Тито и Ранкович в Советском Союзе. Под влиянием «полезной и важной дискуссии», которую он имел месяц назад со шведским премьером Таге Эрландером, он говорил в духе VII Съезда СКЮ и конференции неприсоединившихся стран и подчеркнул роль Югославии в борьбе против колониализма. В то же время он напал на «гегемонизм» и обозначил его как современный вид классического империализма. Невозможно было не увидеть антисоветскую направленность речи. Советский Союз выступил с протестом, и это побудило Тито дать указание Ранковичу послать Карделю телеграмму, в которой подвергалась критике его позиция и содержалась угроза, что ему придется предстать перед контрольной комиссией партии[1914]1914
  AS. Dedjer.T. e. 261. Dedjer – Dolancu. 01.12.1985; T. e. 284. Tito i srpski i hrvatski nacionalizam; T. e. 298; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. IV. Četrto poglavje. S. 80; Štirinajsto poglavje. S. 24, 40.


[Закрыть]. На заседании ЦК СКЮ несколько дней спустя, 27 декабря 1962 г., произошло столкновение между Карделем и Ранковичем, которое, конечно же, не ограничилось внешней политикой, а затронуло вопросы дальнейшего развития югославского общества. В качестве протеста Кардель ушел из политической жизни, сохранив за собой только две функции более или менее формального значения: остался членом Совета федерации и Президиума СКЮ[1915]1915
  AS. Dedjer. T. e. 96. Kronologja za IV tom; T. e. 143. Dr. Vladimir Dedjer – Umag.
  Kardelj. S. 3, 4; T. e. 215. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. Štirideseto poglavje. Velike Titove životne brige. S. 276, 277; ClissoldS. Yugoslavia. S. 290, 291.


[Закрыть].

Весной 1963 г. Кардель вопреки всем трудностям закончил написание конституции, насколько это было возможно в сложившихся условиях. При этом ему некоторым образом на пользу пошла статья, которую 10 февраля опубликовала Правда и в которой было с воодушевлением написано о югославской «правоверности», так что многие задумались об установившейся тенденции[1916]1916
  TNA. FO 371/177760/ NU 1011/1.


[Закрыть]. Орган КПСС защищал югославский социализм от китайских нападок тем, что подчеркивал его связь с советским, хотя в то же время не скрывал, что в СКЮ некоторые руководители отдалились от «классовых истоков марксизма-ленинизма» и противятся политике Тито. Правда обвинила этих руководителей, фамилии которых не были названы, в том, что они приравнивают НАТО к Варшавскому договору и «считают общность социалистических государств военным блоком». Несмотря на эти выпады, которые очевидно были направлены против Карделя, Правда также написала, что «шаги, которые в последнее время сделало руководство СКЮ в рамках партийной жизни, экономики, внутренней и внешней политики, многое исправили, исправили всё то, что международное коммунистическое движение считало ошибочным и вредным для строительства социализма в Югославии. Это, несомненно, положительное явление»[1917]1917
  Open Society Archives. Stankovič S. Tito Will Have to Make His Position Clear, 11.02.1963. URL: http://www.osaarchivum.org/files/holdings/300/8/3/text/75-2-196; Swain G.R. Tito. A Biography. P 139.


[Закрыть]. Речь шла об оценке, которая звучала больше как официальная декларация, чем как обычная журналистская статья, кроме того, текст завершал лозунг «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!», который советские лидеры обычно употребляли в важных документах. Югославские корреспонденты в Москве этого, конечно, не могли не заметить, при этом в своих сообщениях они подчеркнули только те части, которые были подходящими для югославских ушей. Из этих сообщений можно было понять, что возобновленная советско-югославская дружба по всем параметрам находится в соответствии с политикой неприсоединения и самоуправления. Но правда была совсем иной, ведь весь текст подтверждал тезисы о единстве «социалистического лагеря», которые отстаивал Н. Хрущев[1918]1918
  Open Society Archives, Background Reports. Stankovič S. Favourable Yugoslav Reaction to Pravda Article. 14.02.1963. URL: http://www.osaarchivum.org/backrou ndreports?col=8&id=31909.


[Закрыть].

Политолог в эмиграции Слободан Станкович, эксперт по Югославии на радио «Свободная Европа» в Мюнхене, сделал подробный анализ упомянутых событий, при этом задавался вопросом, можно ли принимать заявления Правды как доказательство, что Тито оставил «свой особый путь к социализму», политику неприсоединения и дружбу с Западом. Успокаивал он себя констатацией, что надежда не потеряна, пока в Югославии еще существуют «некоторые руководители», которые сопротивляются тесной дружбе с Москвой»[1919]1919
  Open Society Archives. Stankovič S. Tito Will Have to Make His Position Clear, 11.02.1963. URL: http://www.osaarchivum.org/files/holdings/300/8/3/text/75-2-196.


[Закрыть]. И он был прав. Как записал в своем дневнике Коча Попович, в югославских правительственных кругах уже в начале 1963 г. появилось подозрение, что Ранкович ведет «параллельную политику»; это побудило Исполнительный комитет ЦК СКЮ свое первое январское заседание посвятить именно этому вопросу. Ссылаясь на речь, с которой он выступил в Киеве, Стане Кавчич тогда распускал слухи, что «товарищ Марко[1920]1920
  Псевдоним Ранковича.


[Закрыть] сторонник советского типа социализма», и полемически утверждал, «что Югославия не сможет выстоять без социализма скандинавского типа»[1921]1921
  RankovičA. Dnevničke zabeleške. S. 91.


[Закрыть]. Еще более важным было то, что ведущие сербские политики начали спрашивать, приемлемо ли, чтобы Ранкович наследовал Тито. «В Сербии, – говорил Петр Стамболич, – мы к нему относились как к тяжкому бремени. Вспоминаю разговор с Милентие Поповичем в 1963 г. Мы оба считали, что будет большой катастрофой, если Ранкович наследует Тито. Нужно помнить, что всё, что происходило в то время, было связано с русским вопросом, поскольку мы очень боялись, что они нас снова перетянут в свой блок <…> В этом разрезе нужно было рассматривать и пример Ранковича»[1922]1922
  Jovič D. Yugoslavia. S. 109.


[Закрыть].

Эти опасения остались, конечно, внутри круга посвященных. В любом случае усилились те, кто утверждал, что оживают этатистские тенденции, которым нужно сопротивляться путем укрепления системы самоуправления. Но Ранкович не придал этому значения. Он остался на своих позициях[1923]1923
  AS. Dedijer. T. e. 5.


[Закрыть]. Тито это не нравилось. В своих выступлениях он начал сближаться с реформистскими силами, и это сыграло решающую роль. Результатом перехода Тито из одного лагеря в другой стал новый проект конституции, который выглядел как временный компромисс, поскольку, с одной стороны, подчеркивал роль партии внутри югославского общества, с другой – защищал базовые основы люблянской программы, опирающейся на самоуправление[1924]1924
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 217; Čavoški K. Tito. S. 22.


[Закрыть].

Текст конституции, который сильно переделали в марте 1963 г., учитывая поправки местных властей и властей республик, был устно одобрен 7 апреля 1963 г. Для того чтобы подчеркнуть высокую степень развития, которого достигла Югославия, Федеративную Народную Республику Югославию переименовали в Социалистическую Федеративную Республику Югославию, тем самым признав название, которым до этого гордились только Советский Союз и Чехословакия.

Пиррова победа Ранковича

Ранкович, который с 1940 г. в качестве организационного секретаря СКЮ «полностью держал партию в своих руках», сперва не понял опасности маневра Карделя, хотя вместе с Тито одобрил конституционный проект, уверенный в том, что никто не сможет ограничить власть партийного руководства[1925]1925
  NARA. Pol 15 Yugo. Belgrade. 22.01.1964.


[Закрыть]. Он считал, что кроме высокопарных программных слов и конституционных норм важна действенная сила, прежде всего та, которую имел он сам: контроль над УГБ и над всеми назначенными на сколько-нибудь важные должности (при этом не стоит забывать, что последнее слово оставалось за Тито). При назначениях учитывались не столько способности претендента, сколько позитивная оценка спецслужб. Несмотря на огромную власть, которой располагал Ранкович, он попытался дополнительно укрепить свое положение, потребовав для себя в обмен на одобрение новой Конституции должность заместителя главы государства. В последний момент по просьбе Тито это тоже сделали. Тем самым он отблагодарил Ранковича за поддержку, в которой нуждался в борьбе с Карделем, а также рассчитался с услужливым Гошняком, которого назначил заместителем главнокомандующего вооруженных сил (хотя тот не блистал интеллектом)[1926]1926
  MatunovicA. Titova sovladarica. S. 161; BilandžicD. Povjest izbliza. S. 187; AS. Dedjer. T. e. 274. Titovo nasledstvo i ideja kolektivnog rukovodstva. 30.11.1985; T. e. 261. Gošnjak, 16.09.1985.


[Закрыть].

Кардель был в бешенстве – ему не нужно было читать Washington Post, который трактовал назначение Ранковича как доказательство того, что он был избран наследником маршала, чтобы понять, куда дует ветер. «Ранкович сейчас второй после Тито, как в партии, так и в правительстве, – записали сотрудники ЦРУ, – его бывший соперник Кардель после долгого периода политического угасания покатился вниз; многочисленные правительственные функции, которые он исполнял в прошлом, сейчас будет исполнять Ранкович»[1927]1927
  Memo for the Director. Yugoslavia and the Soviet Bloc. 18.07.1963 // Yugoslavia. From «National Communism». S. 292.


[Закрыть]. При этом они не принимали во внимание тот факт, что маршал не собирается выпускать штурвал из своих рук, а также терпеть себе подобных. Никто также не подумал о Йованке, которая не переносила никого слишком сильного в окружении президента[1928]1928
  Matunovic A. Titova sovladarica. S. 161; Cencič V. Titova poslednja ispovjest. S. 52, 154.


[Закрыть].

Первые действия по отстранению Ранковича были осторожными. Небольшой отклик имело решение Тито в 1963 г. сменить генерал-полковника Ефто Шашича, начальника службы контрразведки Югославской народной армии и большого друга Ранковича. По совету Стево Краячича, серого кардинала на загребской политической сцене, на место Шашича был назначен хорват Иван Мишкович, который до этого возглавлял военную полицию. Так укрепил позиции человек, у которого, можно сказать, были руки в крови. В конце войны в качестве начальника контрразведки в III армии он был ответственен за расправы над усташско-домобранской армией без суда и следствия[1929]1929
  Matunovic A. Titova sovladarica. S. 163; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 106, 596; Kranjc M. F. Zarote in atentati na Tita. S. 255, 256, 316.


[Закрыть]. В 1965 г. произошли изменения в руководстве союзного секретариата внутренних дел – занимавший эту должность Войин Лукич, который был человеком Ранковича, по прошествии едва ли двух лет уступил свое место Милану Мишковичу, якобы «об этом просили товарищи из Сербии». На самом деле он стал организационным секретарем ЦК СК Сербии, что явно означало отстранение от власти. Эти кадровые изменения создали необычную ситуацию: во главе гражданских и военных разведывательных служб оказались два хорвата – братья Мишковичи [1930]1930
  Matunovic A. Titova sovladarica. S. 163; Dedjer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 106, 596; Kranjc M. F. Zarote in atentati na Tita. S. 255, 256, 316.


[Закрыть].

Александр Ранкович

Социальные и национальные трения в начале 1960-х гг

Несмотря на сильное землетрясение в Скопье, которое повлекло за собой большие финансовые расходы, в 1963 г. экономическое положение Югославии значительно улучшилось. В первые пять месяцев этого года промышленное производство увеличилось, например, на 14 % по сравнению с этим же периодом в 1962 г. Экспорт стабильно рос, и ожидался хороший урожай[1931]1931
  Memo for the Director. Yugoslavia and the Soviet Bloc – 18.07.1963 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 292.


[Закрыть]. Однако в 1964 г. экономика снова оказалась в тупике, так что Югославия была вынуждена временно приостановить импорт и попросить Международный валютный фонд о новом кредите, чтобы избежать краха. Рабочие начали выражать недовольство, дошло до забастовок, популярной стала так называемая «временная приостановка работы», получившая особенно широкое распространение в Словении. В политических верхах укрепилась уверенность, что от народа уже нельзя требовать больших жертв. Тито 7 марта 1964 г. в своей речи в Нише сказал, что жизненный стандарт и развитие должны идти рука об руку и необходимо при создании новых экономических планов учитывать также потребности отдельного человека. На VI Пленуме ЦК СКЮ 17 марта 1964 г., вопреки протесту Петра Стамболича, председателя союзного Исполнительного комитета, он заявил, что экономику нужно вывести из-под государственного контроля, осудить бюрократизм, и снова произнес формулу: партия должна руководить «внутри, а не снаружи и сверху». В середине апреля 1964 г. скупщина при поддержке профсоюзов, которые всё еще возглавлял Светозар Вукманович – Темпо, проголосовала за резолюцию о дальнейшем экономическом развитии, в ней было отмечено, что административные меры не дали достаточных результатов, необходимо перейти к радикальной реформе и предоставить предприятиям больше свободы в распределении дохода.

В этой атмосфере, которую помимо всего прочего отравляла националистическая полемика между Белградом и Загребом, проходила подготовка к VIII Съезду СКЮ. Предыдущий съезд состоялся в апреле 1958 г. По уставу, следующий должен был быть созван через пять лет, но из-за трудностей, которые накопились за это время, было решено отложить его на полтора года. Теперь было ясно, что на VIII Съезде система самоуправления будет расширена или только демагогически подтверждена. В этом случае она начала бы погибать, как говорил Найдан Пашич, директор Югославского института общественных наук. По его мнению, съезд был «парадоксален», ведь его цель была создать активную партию и в то же время уменьшить ее влияние на экономику и управление. Следовательно, необходимо было дать содержание тому, что было до сих пор лишь желанием истово верующих в марксизм, а именно, чтобы партия взяла на себя роль руководительницы, а не надзирательницы[1932]1932
  NARA. Pol 15 Yugo. Belgrade. 05.02.1964.


[Закрыть]. В связи с этим начались оживленные дебаты, в которых, с одной стороны, участвовали, прежде всего, Кардель и Вукманович – Темпо, сторонники либерализации общества и экономики, а с другой – Петр Стамболич, председатель союзного Исполнительного комитета, и другие многочисленные высокопоставленные функционеры, главным образом из неразвитых республик. Как показал VI Пленум ЦК СКЮ в марте 1964 г., соотношение сил было еще далеко от того, чтобы обеспечить победу одного или другого течения [1933]1933
  AS. Dedijer. T. e. 233, Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije, Petnajsto poglavje. Tito umiruje Hrvatsku. S. 22.


[Закрыть].

Когда после длительного внутреннего обсуждения, которое продолжалось несколько месяцев, между 7 и 13 декабря 1964 г. в Белграде наконец созвали VIII Съезд, на нем достаточно открыто обсудили современные экономические и межнациональные проблемы югославского общества[1934]1934
  NSK. Arhiv Bakarič. Kutija 24. Pripreme za VIII. Kongres SKJ 1964 g.


[Закрыть]. Тито, который, начиная с бурного партийного пленума в марте 1962 г., допускал раскол между либералами и консерваторами и при этом использовал одних и других для соблюдения необходимого равновесия ради сохранения своего режима, на съезде неожиданно перешел на сторону Карделя и его сторонников. По словам Ранковича, он начиная с 1963 г. и далее попал под словенское и прежде всего хорватское влияние: «Шкуру вывернули наизнанку. Он больше не притворялся: национальную и государственную политику он мыслил в виде конфедерации»[1935]1935
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 287.


[Закрыть]. В 1963 и 1964 гг. Ранкович с печалью констатировал, что «Тито постоянно “тянули” в Словению. Строили ему охотничьи домики, водили на охоту, готовили для него развлечения. Словенцы свою политику согласовывали с хорватами. Стево Краячич, Крлежа и Бакарич его окружили. Тогда Тито потерял всех друзей в Белграде <…> В 1964 г. Тито девять месяцев прожил вне Белграда: на Бриони, в Брдо при Кране, в Хорватии и Словении»[1936]1936
  Ibid. S. 292, 294.


[Закрыть]. На VIII Съезде СКЮ, который был подготовлен Карделем и его людьми, Тито неожиданно поднял все ключевые вопросы, о которых до сих пор на таких важных встречах не говорили[1937]1937
  Čosič D. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 288; Čepič Z. Jugoslovanske reforme v šestdesetih // Slovenja – Jugoslavja. S. 56.


[Закрыть]. Хотя, как обычно, он импровизировал, пусть и без настоящего воодушевления, но всё было предельно понятно: он утверждал, что «шовинистские элементы, которые являются наследством довоенной Югославии, всё еще тлеют под золой» и присутствуют повсюду, «в культуре, экономике, науке и исторической науке», одновременно он осудил этатистско-бюрократические стремления и унитаристское игнорирование общественно-экономических функций республик и краев (Воеводина и Косово). Тито отверг «административно-централистские методы» и осудил тех, кто защищал «искусственный» югославский народ[1938]1938
  NARA. Pol 12-3. Belgrade. 08.12.1964; Bilandžic D. Hrvatska. S. 472.


[Закрыть]. И то, что во время выборов на съезде он впервые обозначил себя как хорвата, само по себе говорило о многом[1939]1939
  Halder M. Der Titokult. S. 290, 291.


[Закрыть].

Ранкович, который получил тезисы о «вампирской» национальной политике еще перед съездом, возразил Тито, отметив, что всё это ведет к распаду Югославии. Между ними вспыхнул такой спор, что они потом два месяца не разговаривали даже по телефону. Затем Ранкович попытался убедить Карделя, что помимо государственного централизма необходимо также осудить и республиканский этатизм, который ослабляет югославянство. Но безуспешно[1940]1940
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 288.


[Закрыть]. Полемика, которая последовала после выступления Тито, сформировала мнение, что внутри СФРЮ существуют различные национальные субъекты, которые находятся на различных ступенях развития. Одну из ключевых фраз в этом отношении сказал Кардель, который в своем реферате отметил, что «каждый народ имеет право и реальную возможность жить и развиваться в соответствии с плодами своей деятельности»[1941]1941
  Petranovic B., Zečevič M. Jugoslavija 1918–1988: tematska zbirka dokumenata. Beograd: Rad, 1988. S. 928–933; BA. IV A 2/20/237. S. 232 и далее; NARA. Pol 12-3 Yugo, Belgrade. 09.12.1964; ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 229–232.


[Закрыть]. Эту мысль включили в общую резолюцию, которая осуждала тезис об одном-единственном югославском народе как отражение бюрократического централизма и унитаризма. По предложению Стане Кавчича и вопреки протесту Добрицы Чосича в нее записали: «.нация должна распоряжаться излишками своего труда. И в это ее право не смеют вмешиваться ни центральные, ни государственные верхи. Союзное правительство только координатор республиканских политик развития и экономики»[1942]1942
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 290.


[Закрыть]. Поскольку начали подчеркивать значение автономии и для внутренней жизни СКЮ, было решено, что с этого времени съезды республиканских СК будут проходить перед союзным съездом, а не после него. Это означало, что местные партийные руководители больше не будут послушными исполнителями уже запланированного политического направления, более того, будут посредством своих делегатов влиять на его формирование. Единственный несогласный голос, который можно было услышать на Съезде, был голос Ранковича, говорившего о «демократическом централизме» в партии, государстве и экономике. Он указал также на то, что в СКЮ образуются группы, которые ставят под вопрос ее руководящую роль внутри общества. Вопреки тому, что Ранкович не придерживался одних мыслей с Тито и товарищами, он, конечно, тоже сорвал бурные аплодисменты. Его доклад был принят «единогласно»[1943]1943
  BA. DY 30/IV A 2/20/1158; BA. IV A 2/20/237 (Einschaetzungen des VIII. Parteita-ges des BdKJ); Rankovič A. Dnevničke zabeleške. S. 75.


[Закрыть]. Однако было ясно, что реформы, которые прогнозировал VIII Съезд, невозможно будет осуществить без его отстранения; в тот момент его судьба была решена[1944]1944
  ČosičD. Piščevi zapisi (1969–1980). S. 247.


[Закрыть].

Одним из важнейших событий на VIII Съезде стало избрание нового Центрального комитета из 155 человек. Тито согласился стать его генеральным секретарем. ЦК в тот же день избрал расширенный Исполнительный комитет, который теперь насчитывал 19 членов вместо 13. К уже существовавшим первым секретарям СКЮ Александру Ранковичу и Эдварду Карделю добавили Велько Влаховича, который был более популярен в партии, чем они оба[1945]1945
  TNA. 371/182839/NU 1015/1; NU15/13.


[Закрыть]. С назначением этого триумвирата канули в Лету разговоры, которые велись в последние недели в Белграде, – что Тито якобы собирается уйти с поста, оставить Влаховичу место генерального секретаря СКЮ и удовлетвориться местом почетного главы партии. О том, каковы его планы, он рассказал на пресс-конференции 12 декабря, когда заявил, что чувствует себя достаточно крепким (а так он и выглядел), чтобы и дальше руководить СКЮ[1946]1946
  PA. Pol 12 Yugo. Belgrade. 08.01.1965; BA. DY 30/ J IV 2/2 A-1.277. Bd. 2; Lowen-thal R. Yugoslavia’s Search for Allies; TNA. FO 371/182839/NU 1015/2.


[Закрыть].