Текст книги "Тито и товарищи"

Еще одна экономическая реформа

Когда начали воплощать экономическую реформу, она вонзилась, по словам Тито, в общественную плоть, «как скальпель», при этом никто не питал иллюзий, что это не будет больно[1947]1947
  BA. IV A 2/20/240. Die jugoslawische Wirtschaftsreform.


[Закрыть]. И в самом деле, речь шла не о нескольких поправках в системе, как было в прошлом, а о долгосрочной и расширенной программе, которая развивалась бы несколько лет. В действительности югославское руководство расправлялось с прежними ошибками, поскольку хотело обновить всю экономическую структуру, что в то же время предполагало глубокую политическую и идеологическую реформу. При этом необходимо сказать, что начали они строить не на ровном месте, поскольку после войны государство вопреки всему двигалось вперед и модернизировалось. Прогресс наблюдался в здравоохранении и образовании, сильно повысился уровень жизни, так как по среднему темпу экономического роста Югославия была третья в мире (7,2 % в год). Раньше Югославия в 4 раза отставала от Европы, теперь этот показатель снизился до 2,5, что особенно было заметно в менее развитых республиках федерации. Средний национальный доход составлял 500 долларов на человека, инфраструктура была нормально развита, доходы от туризма приближались к 100 млн долларов в год. Югославия была должна загранице 1200 млн долларов, при этом нужно отметить, что индустриализация быстро развивалась, в этом отношении она находилась наравне с Японией. Это вызвало сильную урбанизацию и массовый переход крестьянского населения в ряды пролетариата, поскольку молодежи это давало возможность оторваться от традиционной жизни в деревне и посмотреть мир. Процент людей, которые жили сельским хозяйством, сократился с 60,7 до 35 %. «Для них это скачок, – записал Биланджич, – который не происходил столетиями»[1948]1948
  Bilandžič D. Povijest izbliza. S. 56.


[Закрыть].

23-24 июля 1965 г. югославская Союзная скупщина одобрила 30 законов, касавшихся экономической реформы. Цели, которые ставила реформа, были: повышение производительности, техническая модернизация, снижение издержек производства и рентабельность предприятий, которые, возможно, смогут укрепить конкурентоспособность собственной продукции на мировых рынках. Было решено, что с этого момента предприятия будут располагать 70 % своих доходов. Правительство рассчитывало на быстрое улучшение баланса внешней торговли и на санацию долгов в сотрудничестве с США, Великобританией, Францией, Италией и с Советским Союзом, с которыми начались активные переговоры[1949]1949
  PA. Zwischenarchiv 651.


[Закрыть]. Произошла девальвация динара, при этом если до июля 1965 г. 1 доллар стоил 750 динаров, то уже в конце этого же месяца – 1250 динаров. Это означало, что югославскую продукцию можно было продавать на валютном рынке по более низкой цене, что должно было способствовать увеличению экспорта. Экспортные субсидии, которые были в силе до этого момента, ликвидировались, но таможенные пошлины на импорт были повышены на 20 %. Много внимания уделили развитию туризма, причем, вопреки некоторому внутреннему сопротивлению, открыли границы, тем самым был ликвидирован визовый режим; особое внимание уделили независимому развитию компаний, которым списали значительную часть налогового бремени (это означало, что они больше не могли рассчитывать на субсидии). Реформа на Западе была принята с одобрением, ведь Югославия зашла так далеко, что была единственным социалистическим государством, которое считало допустимым получать иностранные инвестиции[1950]1950
  TNA. FO 371/182857/NU 1102/22.


[Закрыть]. Чтобы ее поддержать, американцы в ноябре 1965 г. подписали договор, в котором обязались продать Югославии 700 тыс. тонн зерна стоимостью 46 млн долларов, при этом в первые два года они не требовали платы[1951]1951
  TNA. FO 371/182866/NU 113145/6; MočnikJ. United States-Yugoslav Relations.


[Закрыть].

Экономическая реформа вступила в действие в конце 1965 г., преследуя цель стабилизации экономики и повышения экономического уровня жизни населения. Но в реальности она вызвала рост цен, прежде всего на продукцию широкого потребления. Поскольку субсидии за квартплату, электричество, газ и общественный транспорт были отменены, произошло подорожание этих услуг[1952]1952
  BA. IV A 2/20/239. S. 6.


[Закрыть]. Практика в любом случае показала, что реформу осуществлять оказалось труднее, чем предполагали: производство не имело средств для модернизации, административные кадры не были достаточно гибкими для того, чтобы приспособиться к новым рыночным условиям[1953]1953
  BilandžičD. Hrvatska. S. 481.


[Закрыть]. Тито, Кардель, Бакарич и другие руководители в своих многочисленных выступлениях пытались убедить людей, что эти трудности только переходные и что реформа необходима для развития югославского общества, но не имели большого успеха, особенно в Сербии и других неразвитых республиках[1954]1954
  PA. MFA. A 5433, 3. S. 112, 113.


[Закрыть]. При этом более всего беспокоил тот факт, что, как неоднократно подчеркивал Тито, сопротивление реформе исходило не только из широких масс, но и из рядов руководящих политиков[1955]1955
  PA. MFA. A 5435, 2. S. 191–195.


[Закрыть]. На требования изменить коренным образом стиль мышления многие отвечали пассивным сопротивлением, ожидая, что «капиталистический путь» окажется ошибочным[1956]1956
  Neue Zurcher Zeitung. 1965. 14.09.


[Закрыть]. Сущность расхождений лучше всего представил Стане Кавчич, секретарь СК Словении, в статье, которую опубликовал 2 ноября 1965 г. в газете Borba под заголовком «Ошибочные взгляды некоторых коммунистов». В ней он вступил в полемику с теми, кто пытался навязать партийным органам функции государственных и не понимал, что в экономике необходимо уменьшить влияние политики, чтобы начали работать объективные силы «рынка»[1957]1957
  PA. MFA. A 5433, 3. S. 184.


[Закрыть].

Недовольство новым политическим направлением было особенно сильным в Сербии и Черногории, где внутри государственного аппарата и партии наметилось пассивное сопротивление, если не открытый бойкот. Неприятие реформы строилось на идеологических утверждениях, проистекало из конкретных интересов – из страха союзной бюрократии и специальных служб (в которых сербы были всё еще многочисленны) потерять контроль над государством. Ранкович, который считался верным защитником большевистской традиции в СКЮ, стал катализатором этого недовольства и беспокойства. При этом невозможно было не заметить, что в партийных сферах вокруг него стал образовываться вакуум, и что он всё чаще конфликтовал с Тито. Ранкович осознавал происходящее, поэтому становился всё более нервным – у него дрожали руки, взгляд стал бегающим, и он стал много пить. Когда после семи лет отсутствия на родине его посетил Владимир Дедиер и спросил, что нового, он со смехом ответил: «Ну, я уже всё. Ротация, самоуправство, Владо, я отправлюсь полицейским писарем в Вршку Чуку» (Вршка Чука располагается в горах на границе с Болгарий, это означало: на край света)[1958]1958
  AS. Dedjer. T. e. 68. Krtačni odtisi. S. 765; T. e. 215. Tipkopis za IV. zvezek Titove Bio
  V ^J ’ г r
  grafije. Štirideseto poglavje. S. 274, 279–281.


[Закрыть].

Тито и сам жил в параноидальном страхе, что ему угрожают его самые близкие соратники, прослушивают его, воруют его вещи и покушаются на его жизнь. Как записал Ранкович: «.сомневаться во всем и во всех было в его натуре и составляло его характер». В начале 1960-х гг. Тито обвинил в этих грехах трех своих секретарей и даже национального героя генерала Милана Жежеля, командующего его собственной охраной, который ему был предан как пес. Но он не был предан Йованке, с которой был груб и в то время, когда она была ему подчинена, и позднее. На почве сомнений, которые не имели никаких оснований, но их усердно взращивала Йованка, Тито потребовал от Ранковича ареста этих людей, допроса, суда и партийного наказания. Лека[1959]1959
  Один из псевдонимов Ранковича.


[Закрыть] его успокаивал и пытался убедить в верности этих товарищей, но безуспешно. Самое большее, что ему удалось сделать, – это спасти несчастных от ареста и найти им другую работу[1960]1960
  Rankovic A. Dnevničke zabeleške. S. 57, 62; AS. Dedjer. T. e. 3.


[Закрыть]. Но сам он навлек на себя гнев Тито. В 1964 г. произошло нечто еще худшее. В немилость попал один из ближайших сотрудников Ранковича Слободан Пенезич – Крцун, председатель сербского правительства, который в 1946 г. проводил операцию по захвату Драже Михайловича. Он был известен своими неуместными заявлениями, например, что для стабильности Югославии важнее всего договор между сербами и хорватами: «Мы держим союзную полицию, они армию, и всё в порядке». Однажды он зашел слишком далеко. Во время путешествия «Голубым поездом» в Загреб он в состоянии подпития сказал маршалу: «Старый, не беспокойся о себе до тех пор, пока тебе верны мы, сербы. Если нас потеряешь, тебя не спасут твои хорваты и словенцы»[1961]1961
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 298.


[Закрыть]. Этого прозрачного предупреждения Тито не услышал, тем более что Йованка уже давно его предостерегала, что «сербы ему спутают карты». От Ранковича он потребовал, чтобы против Крцуна началось партийное расследование, что тот и выполнил 6 ноября[1962]1962
  Ibid. S. 297; AS. Dedjer. T. e. 3.


[Закрыть]. А в декабре Пенезич, который говорил о себе, что у него «руки по локоть в крови», стал жертвой автокатастрофы[1963]1963
  MihizB.M. Autobiografija – o drugima. S. 550.


[Закрыть]. По одной из версий аварии, неизвестная ядовитая жидкость проела пневматику переднего колеса, которая на большой скорости разлетелась. По другой версии, сломалась полуось. По третьей – шофер из-за слякоти на дороге потерял управление над автомобилем и врезался в одиноко стоящий дуб в поле[1964]1964
  Čosič D. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 298; Kranjc M.F. Zarote in atentati na Tita.
  S. 257; AS. Dedijer. T. e. 298. Novi prilozi. IV. Osemnajsto poglavjo. S. 26.


[Закрыть]. Тито не поехал на похороны погибшего сотрудника УГБ, «о котором скорбел весь сербский народ», а с большим удовольствием встретился с каким-то американским актером. И это несмотря на то, что Крцун в битве у Сутьески спас ему жизнь.

Падение Ранковича

В сентябре 1965 г., после многомесячного отсутствия из-за болезни на политической арене снова появился Владимир Бакарич. С Карделем, который его ценил не только за «проницательный теоретический дух», но прежде всего за «развитое чувство политической реальности», в середине месяца он посетил Загребский Сейм, важнейшее событие в Югославии. В связи с этим они, очевидно, вели разговоры, которые затрагивали динамику развития партийных событий в последующие месяцы, поскольку оба являлись сторонниками строительства современного и правового государства внутри социалистического строя, насколько это было возможно[1965]1965
  NARA. Pol 12 Yugo. Zagreb 21.09.1965; Dabčevič-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. II. S. 803; AS. Dedijer. T. e. 7. Intervju s Kardeljem.


[Закрыть]. В рамках этой политики, а также из-за уверенности, что помощь Запада истощится, если не начнется модернизация экономики, Кардель открыто анализировал актуальные проблемы югославского общества и предлагал его глобальную трансформацию. На заседании Исполнительного комитета 12 и 13 ноября 1965 г., к удивлению присутствовавших, он говорил о Югославии как об образовании, которое само по себе искусственно: «В конце концов, я бы сказал, товарищи, в Югославии мы объединены не ради Югославии. Но ради социализма. И если нам не будет ясно, что социализм это то, что объединяет Югославию, потом ее не сможет объединить ни один другой фактор. И когда я говорю “социализм”, я думаю об общественном прогрессе на фундаменте социализма». В государстве, по его мнению, существовали три политических направления: словенско-хорватское, заинтересованное в как можно большей самостоятельности, централистское, которое защищают неразвитые республики, и гегемонистское, сильное, прежде всего в Сербии. Последнее являлось самым крепким и имело больше всего возможностей стать доминирующим в тот момент, когда старые кадры оставят политическую сцену. Для того чтобы избежать этой опасности, необходимо превратить государство, пока это еще возможно, в «стол переговоров», за которым различные суверенные республики в непрестанных переговорах координировали бы свои специфические интересы. Хотя это предложение предусматривало для защиты социалистического устройства двух стражей: СКЮ, организованного по принципу демократического централизма, и общую армию, многим югославским руководителям оно показалось слишком дерзким, поскольку государству отводилась лишь роль «технического инструмента», подходящего для посредничества между разными партнерами. Кардель на самом деле тяготел к конфедерации. Его предложение оставили в стороне и еще раз выразили поддержку экономической реформе, лишь бы не касаться острых моментов политических и межэтнических отношений, о которых думал Кардель[1966]1966
  Repe B. Oris obravnave nacionalne problematike in nacionalnih programov v Slovenji od konca druge svetovne vojne do začetka osemdesetih let // Borec. 1992. XLIV. № 3–5. S. 290, 291; Bilandžic D. Hrvatska. S. 486.


[Закрыть].

Вопрос остался открытым, раскол между «либералами» и «консерваторами» всё углублялся. Как сообщал некий информатор американским спецслужбам, последние обесценили всё, что было можно, чтобы бойкотировать программу реформ[1967]1967
  NARA. E 1 Yugo. XR Pol 15-1. Washington, 04.11.1965.


[Закрыть]. Символом этого сопротивления был Александр Ранкович, о котором Кардель говорил, что он многое сделал для создания югославского социализма благодаря непоколебимости своего мышления, организаторским способностям и умению работать в команде. Однако, когда в Югославии возникли новые общественные и политические отношения, он стал опасным элементом из-за двух черт своего мышления и характера: «.первая была склонность к переоценке силы средств государственного принуждения и дисциплины, поскольку это толкало СКЮ на путь централизма, закрытости и прагматичного выбора, вторая – нежелание слышать о правомерности национального вопроса, что тормозило текущее решение проблем в межнациональных отношениях и стало серьезной проблемой для Союза коммунистов»[1968]1968
  AS. Dedjer. T. e. 7. Intervju s Kardeljem.


[Закрыть]. По этим причинам Ранковича нужно было отстранить.

В конце 1965 г. в Белграде усилились слухи, которые витали в воздухе еще с 1962 г., – что Ранкович присвоил себе власть, не дожидаясь смерти Тито[1969]1969
  NARA. Pol 15-1 Yugo, Belgrade. 27.07.1966.


[Закрыть]. Это подтверждали также телеграммы, посланные из министерства иностранных дел югославским послам за границей: что здоровье Тито не в лучшем состоянии (у него был тяжелый грипп)[1970]1970
  TNA. FO 371/182839/BU 1015/18.


[Закрыть] и поэтому пусть они будут готовы к «переменам». Тито, который к Леке питал искреннюю дружбу, уже давно подозревал, что тот хочет заменить его на посту главы государства и партии, и долго не мог решить, какие меры принять. Но не только из-за дружеской симпатии. Как позднее он сам сказал, также из-за того, что должен был ждать, чтобы равновесие сил в ЦК СКЮ и в ЮНА сместилось в его пользу[1971]1971
  NARA. Pol 12. Yugo. Belgrade. 07.07.1966; Bilandžic D. Povjest izbliza. S. 217.


[Закрыть]. Это, очевидно, произошло на стыке 1965 и 1966 гг. Спустя некоторое время после Нового года Ранкович оставил место председателя влиятельного Союза борцов, который возглавлял десятилетиями, что было само по себе красноречиво[1972]1972
  NARA. Pol 13-8 Yugo. Belgrade. 16.12.1966; Ранкович объясняет свою отставку иначе. См.: Rankovic A. Dnevničke zabeleške. S. 88.


[Закрыть]. Важно и то, что в это время ЦК СК Словении высказал несколько критических слов в адрес УГБ, или Службы государственной безопасности, как ее назвали по-новому, и выступил за ограничение ее полномочий. С этим предложением согласились также македонцы, которые, как словенцы и хорваты, жили в страхе перед великосербским национализмом.

В белградском общественном мнении дул иной ветер. Как сербы в прошлом ненавидели Ранковича за то, что он арестовал Дражу Михайловича, так сейчас обожали его, поскольку почувствовали в нем защитника своих интересов[1973]1973
  Bilandžic D. Hrvatska. S. 491.


[Закрыть]. Когда он ездил по улицам на автомобиле, прохожие ему аплодировали и кричали: «Лека! Лека!» А иногда даже «Лека, президент». Всего этого и многого другого Тито не улавливал[1974]1974
  Matunovic A. Titova sovladarica. S. 165; AS. Dedjer. T. e. 111. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. S. 883.


[Закрыть]. Роковой для Ранковича стал провал попытки организовать внутри сербского СК сильную базу для осуществления своего заговора, ведь уже в мае 1965 г. в нем образовалась либеральная струя, которая объявила войну консервативным «вражеским элементам»[1975]1975
  NARA. Pol 12-3 Yugo. Belgrade. 03.07.1966; Pol 12 Yugo. Zagreb. 13.09.1966.


[Закрыть]. В середине марта 1966 г. ЦК СК Сербии использовал заседание Исполнительного комитета, чтобы осудить негативное отношение руководящих политиков республики к осуществлению реформы, и констатировал, что в верхах должны произойти кадровые изменения в пользу более молодых специалистов. В дискуссии было особо подчеркнуто, что ошибки руководства СК Сербии вызвали «проявления националистического характера»[1976]1976
  PA. MFA. A 5434. 2. S. 170–171; NARA. Pol 12-3 Yugo. 07.07.1966.


[Закрыть]. Предостережения против разрастания национализма продолжались и в последующие недели и достигли апогея на праздновании дня молодежи 25 мая, когда в праздничной речи его осудил сам Тито и было совершенно очевидно, что он в первую очередь говорил о ситуации в Сербии[1977]1977
  PA. MFA. A 5434. 3. S. 290–291.


[Закрыть]. Кроме того, Ранкович утратил симпатии некоторых консервативных сербских политиков, в первую очередь Йована Веселинова, секретаря ЦК Сербии, который обиделся на него исключительно по личным причинам.

В такой атмосфере, наполненной сплетнями, напряженностью и неопределенностью, подал голос Бакарич, который еще в 1964 г. в поздравительной телеграмме в связи с 20-летием хвалил УГБ за то, что оно избегло опасности стать «отдельным политическим или государственным игроком, изолированным от народа и Союза коммунистов». Он написал также, что Служба государственной безопасности, за исключением случаев «спорадических эксцессов», никогда не использовала жестких полицейских методов, типичных для подобных учреждений в других государствах, и что ее невозможно сравнивать с предвоенной югославской полицией[1978]1978
  NARA. Pol 23 Yugo. Belgrade 06.06.1964.


[Закрыть]. Два года спустя он выступил с совсем другими аргументами и при этом использовал все свои способности великого режиссера, который руководит спектаклем из-за кулис[1979]1979
  Dabčevič-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. II. S. 795, 797.


[Закрыть]. В ряде своих выступлений он подверг критике, очевидно с разрешения Тито, ситуацию внутри общества и партии, следовательно, включая и Ранковича, ее организационного секретаря. В начале марта он дал интервью газете Borba, в котором заклеймил национализм и шовинизм, распространенный среди рабочих и молодежи, политиков и интеллектуалов. Самокритично сказал, что в прошлом покинул политическую арену, поскольку считал, что для изменения сложившейся ситуации еще не пришло время. «Однако оказалось, что я совершил ошибку, поскольку избегал этого вопроса»[1980]1980
  NARA. Pol 12 Yugo. Zagreb. 09.03.1966; Borba. 1966. 06.03.


[Закрыть].

Вопреки грозовым тучам, которые скапливались на горизонте, в первой половине 1966 г. оказалось, что Ранкович всё еще твердо сидит в седле. В конце марта Тито направил его в СССР во главе делегации, которая посетила XXIII Съезд ЦК КПСС. В связи с этим принимающая сторона оказала «товарищу Марко»[1981]1981
  Один из псевдонимов Ранковича.


[Закрыть] медвежью услугу, поскольку его приняли как главу государства, при этом Слободан Шакота, член делегации и помощник союзного секретаря по внутренним делам, на ужине, на котором присутствовало всё кремлевское руководство, поднял бокал в честь «будущего, молодого президента СФРЮ»[1982]1982
  Matunovič A. Titova sovladarica. S. 166; Becele Rankovič L. Življenje z Leko. S. 176; RankovičA. Dnevničke zabeleške. S. 161, 169. Ранкович утверждает, что упомянутого тоста не помнит.


[Закрыть]. Позднее даже говорили, что Ранкович говорил русским о дряхлости Тито, хотя сам в своих воспоминаниях он это решительно опровергал[1983]1983
  RankovičA. Dnevničke zabeleške. S. 151.


[Закрыть]. В середине мая по приглашению местной партии он посетил также Польшу с деловым визитом. Количество недобрых слов не уменьшилось. В Варшаве он должен был встретиться с Сусловым, серым кардиналом КПСС. Это сильно походило на планирование государственного переворота[1984]1984
  NARA. CREST. Current Intelligence Weekly. Special Report. Yugoslavia the Fall of Rankovič. 05.08.1966; BilandžičD. Povijest izbliza. S. 202.


[Закрыть]. После его возвращения из Москвы Тито, которого обо всем оповещали, держался в отношении него весьма сдержано. Когда на одном приеме молодежь начала петь песню, в которой говорилось о Марко и его героических деяниях, Веселинов обернулся к маршалу и спросил: «Как возможно, товарищ Тито, петь такую песню в Югославии?» Тито не ответил, но в расстроенных чувствах покинул прием[1985]1985
  Čosič D. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 293. Cavoški K. S. Tito. Tehnologija vlasti. S. 188.


[Закрыть].

Заговор

В закулисной игре, которая начала плестись против Ранковича, важную роль сыграл доверенное лицо Тито Иван Краячич – Стево, довоенный советский шпион и «палач». Он был одним из первых, кто пробудил народноосвободительное движение в Хорватии, с 1943 г. был организационным секретарем ЦК КПХ, с 1944 г. – начальником хорватской ОЗНА. Одновременно с февраля 1942 г. и далее с согласия Тито он возглавлял центр советских разведывательных служб на Балканах; это означает, что он работал не на «Деда», а на «Директора» (разведывательный отдел Генерального штаба Красной армии)[1986]1986
  Broz TitoJ. Zbrana dela. Vol. 12. S. 186, 187.


[Закрыть]. В то время он заботился о сыне Тито Мише, так что между ними установилась связь, которая не прерывалась вплоть до конца жизни маршала. Будучи человеком «скромных способностей», после освобождения он стал министром внутренних дел СР Хорватии и членом ЦК КПЮ. Говорят, что он был полным инвалидом, поскольку в конце войны самолет, на котором он находился вместе с Рэндольфом Черчиллем, потерпел авиакатастрофу в районе Топуско (в Хорватии) и загорелся [1987]1987
  Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. C. 270, 271, 275; AS. Dedjer. T. e. 3. Jovanka; T. e. 235. Izjava J. Kopiniča. 20.12.1980; Kopinič J. Intervju. S. 9; KopiničI. Resnica mora zmagati // Dnevnik. 11.09.1984; Velebit V. Svjedok. S. 474.


[Закрыть]. Его ранения были очень тяжелыми, во что было трудно поверить, глядя на его разнообразную деятельность в последующие десятилетия. После публикации резолюции Информбюро он получил задание ликвидировать Тито, но не сделал этого. Тито позднее рассказывал, что узнал об этом от западногерманских спецслужб. Он решил уехать в Загреб и спровоцировать Краячича. Во время встречи он сказал ему: «Давай, Стево, поедем до Самобора. Я поведу». По дороге Тито на какой-то парковке остановил машину и сказал: «Стево, выполни задание Сталина!». Краячич побледнел и достал из кобуры пистолет и депешу Сталина и сказал: «Старый, я свое задание выполнил»[1988]1988
  Cenčic V. Titova poslednja ispovjest. S. 191, 270.


[Закрыть]. Из-за этого, а может быть, по каким-то другим причинам Краячич занял «при дворе» особое положение; это подчеркивал тот факт, что он был назначен руководителем тайной службы, подчинявшейся непосредственно Тито. В том, что касалось безопасности и снабжения Тито, слово Краячича было решающим. При этом нельзя было не заметить, что он в его присутствии многое себе позволял и был остер на язык в своей прямой нелицеприятной манере[1989]1989
  Dabčevič-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. I. S. 475; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 31,98, 99; Simčič M. Ženske. S. 249, 269; Cenčič V. Titova poslednja ispovjest. S. 80; AS. Dedjer. T. e. 3; T. e. 264. Rankovicev pad.


[Закрыть]. Кроме Стево, в заговор против Ранковича был вовлечен секретарь по внутренним делам Милан Мишкович и его брат Иван, глава КОС (служба контрразведки). Ранкович позднее высказал подозрение, что Краячич его много раз пытался пригласить на «хорошо организованную охоту», где произошло бы «несчастье»[1990]1990
  Becele Rankovic L. Življenje z Leko. S. 174, 175, 277.


[Закрыть]. Однако эти приглашения он предусмотрительно отклонял, так что его отставку нужно было осуществить как-то по-другому. При этом до последнего было неясно, как позже в узком кругу рассказывал Кардель, какое течение, либеральное или консервативное, поддержит Тито, и кто сядет на скамью обвиняемых: он или Ранкович[1991]1991
  Šetinc F. Zbogom Jugoslavija. S. 185; Nedeljni Vjesnik in Večernje novosti. 1984. 29.10.


[Закрыть].

Кардель в заговоре непосредственно не участвовал, поскольку из-за «проблем со здоровьем» уехал от греха подальше в Словению[1992]1992
  NARA. Pol 15-2 Yugo. Zagreb. 24.05.1966.


[Закрыть]. Но это вовсе не означало, что он о нем не знал или что он его не одобрял. Спустя несколько недель после падения Ранковича он сказал американскому политологу Фреду Уорнеру Нилу, что Исполнительный комитет действовал против «товарища Марко» согласованно, и заметил, что в последние месяцы члены УГБ развили лихорадочную деятельность. Прослушиванием, тайной записью разговоров или открытыми угрозами они пытались заставить высоких функционеров бойкотировать реформу и прежде всего принципы ротации, которые были приняты на VIII Съезде СКЮ. Этот механизм должен был начать работать после выборов, которые планировались на май 1967 г., и над организацией которых уже работала комиссия, обязанная вести учет возможных кандидатов. Предполагалось, что первым большим изменением в верхах власти станет смена около 30 тыс. функционеров, причем было бы введено правило, согласно которому отдельные руководители не имели бы права совмещать партийные и государственные функции. Но эти принципы ротации на Тито не распространялись, в отличие от Ранковича, который не собирался отказываться ни от должности заместителя президента СФРЮ, ни от своего положения в СКЮ[1993]1993
  Ibid. Belgrade. 26.04.1966; AMZV. Zpravy ZU. Belehrad 1966–1967. 825.328/SM. Belehrad. 3. cervence 1966.


[Закрыть].

Этого ни Кардель, ни Бакарич, ни – еще меньше – Тито, не могли принять, поскольку существовала опасность, что сербы под руководством сильного лидера захватят власть над другими республиками[1994]1994
  NARA. Pol 12-3 Yugo. Belgrade. 04.10.1966.


[Закрыть]. В разговоре с профессором Нилом Кардель отнесся к Ранковичу великодушно, хотя было известно, что в последние месяцы они не разговаривали: признал, что в грехах УГБ он был виноват не один и что, собственно говоря, СКЮ допустил ошибку, позволив ему так долго возглавлять полицию: «Мы должны были дать ему какое-то другое дело»[1995]1995
  NARA. Pol 12-6 Yugo. Belgrade. 03.08.1966; Pol 15-1 Yugo. 28.01.1966; AS. Dedjer.
  T. e. 215. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. Štirideseto poglavje. Velike Titove životne brige. S. 287.


[Закрыть]. Менее снисходительным был Тито, который в прошлом Ранковичу безгранично доверял, и даже в Белграде в 1948 г. протянул между своей и его резиденцией отдельную телефонную линию, которой можно было воспользоваться в случае опасности. Из полученной информации он убедился, что «Ранкович готовит государственный переворот». Первое, что пришло ему в голову – организовать против Ранковича какой-нибудь путч внутри самой УГБ. Поскольку эта попытка провалилась, необходимо было найти альтернативное решение. По требованию словенского руководства, 15 июня 1966 г. Эди Брайник, помощник союзного секретаря внутренних дел, послал Тито письмо из Любляны, в котором предложил созвать Исполнительный комитет ЦК СКЮ только с одной повесткой дня: «Проблемы государственной безопасности». Заседание упомянутого органа было созвано на следующий день в белградской резиденции Тито. На ней шла речь о расследовании двух специалистов хорватского секретариата внутренних дел, которых Краячич тайно отправил из Загреба в Белград, чтобы осмотреть резиденцию. Как товарищ Стево говорил позднее, они хорошо выполнили свою работу. Помимо всего прочего они должны были установить, что личные апартаменты президента, а также спальня Йованки, на Ужичке улице, 15, прослушиваются и что провода прослушивающих аппаратов ведут прямо в подвал соседней виллы Леки[1996]1996
  Simčič M. Ženske. S. 271; Cenčič V. Titova poslednja ispovijest. S. 192; Rankovič A. Dnevničke zabeleške. S. 36, 49, 50, 268, 275; KrajačičI. (Stevo). Resnica mora zmagati // Dnevnik. 11.11.1984.


[Закрыть].

Ранкович понял, в каком тяжелом положении оказался, еще на заседании Исполнительного комитета. На него он был приглашен за час до начала, его не оповестили, о чем будет разговор, в то время как все другие участники о мероприятии имели точную информацию[1997]1997
  MatunovičA. Titova sovladarica. S. 170; Becele RankovičL. Življenje z Leko. S. 155, 156, 181.


[Закрыть]. Тито на встрече сказал, что УГБ поставила прослушку не только у него, но и в апартаментах Карделя и у других руководителей; он подчеркнул, что подобная полицейская система «в свое время стоила Советскому Союзу 15 млн жертв»[1998]1998
  BilandžičD. Hrvatska. S. 491.


[Закрыть]. (Тито забыл, что задание по установке прослушки своего дома и домов некоторых ближайших соратников по разным причинам дал он сам в 1950 г. и позднее, и что Кардель сам позволил установить микрофоны в своем кабинете[1999]1999
  Rankovič A. Dnevničke zabeleške. S. 287; Skušek Močnik Z. Intervju z Vojinom Lukičem // Mladina. 1987. 17.04. S. 23.


[Закрыть].) Члены Исполнительного комитета, включая Ранковича, согласились с ним, что эту практику нужно прекратить, хотя Ранкович выразил сомнение, являются ли обвинения в прослушивании правдивыми. В ответ Тито предложил создать особую «партийно-государственную» комиссию под руководством македонца Крсты Црвенковского, которая оценила бы «методы руководства в органах государственной безопасности». Для того чтобы она была более беспристрастной, ее решили составить из шести членов, по одному от каждой республики. Одновременно предлагалось создать «вторую комиссию, которая была бы технической», хотя она уже начала работу ранее[2000]2000
  Rankovič A. Dnevničke zabeleške. S. 252–255.


[Закрыть]. Поскольку Ранкович хотел облегчить работу комиссий, он подал в отставку со всех своих партийных и государственных постов, якобы чувствуя себя ответственным за работу Службы государственной безопасности. С относительно короткой встречи он вернулся крайне расстроенным, поскольку понял, что стал жертвой тщательно подготовленного заговора. Жене, которая вышла к нему, он сказал: «Всему конец из-за какой-то гнилой прослушки», но потом добавил сам себе: «Если она вообще была!»[2001]2001
  Becele RankovičL. Življenje z Leko. S. 156; Bilandžic D. Hrvatska. S. 491; ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 294, 295.


[Закрыть]

Партийно-государственная комиссия закончила работу 20 июня 1966 г. и свои выводы представила Исполнительному комитету на заседании, созванном на белградской вилле Тито. При этом не было надобности допрашивать Ранковича, хотя от Црвенковкого он потребовал очной ставки. Но потом было решено этого не делать, Тито решил сам поговорить с ним. Первые допросы вначале не дали результатов, стало ясно, как говорил член комиссии Мико Трипало, что новички не будут равны профессиональным полицейским. Все допрошенные пытались защитить Ранковича и Стефановича – Чечу, главу УГБ, позднее они были готовы пожертвовать последним, чтобы спасти товарища Марко. Только когда в секретариате внутренних дел открыли сейф, в котором нашли досье с сообщениями Службы государственной безопасности о многочисленных послах и руководителях упомянутых ведомств с примечаниями и рекомендациями Ранковича и Стефановича, они напали на настоящий след. Начали появляться первые признания, причем некоторые сотрудники или бывшие сотрудники УГБ сами приходили в комиссию и приносили важные сведения. «Как бы тяжело ни было признать, – сообщает Трипало, – стало очевидным властное и доминирующее положение службы безопасности в обществе и то, что она находится на службе некоторых функционеров. Трудно утверждать, действительно ли Ранкович готовил переворот против Тито, скорее всего, он готовился однажды, когда Тито умрет, без особых трудностей занять его место»[2002]2002
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 295; Rankovič A. Dnevničke zabeleške. S. 183; AS. Dedjer. T. e. 233. Zapis M. Tripala. Odluke IV. Plenuma CK SKJ 1966. Pad Rankovica, burne diskusje u toku 1968. i 1969. S. 4, 5. O влиянии УГБ на внешнюю политику см.: Velebit V. Svjedok. S. 192; Antonič Z. Rodoljub Čolakovic. S. 129.


[Закрыть].

Служба государственной безопасности, было записано в сообщении комиссии Црвенковского, сделала много важного, особенно во время спора со Сталиным, однако после введения самоуправления не смогла избегнуть искушения «возвыситься над обществом», поскольку хотела быть «одним из важнейших факторов в создании общественной политики», попытаться расширить свое влияние не только на партийный и государственный аппарат, но и на ряд экономических предприятий, инвестиционной политикой которых бы управляла. При этом служба безопасности «стала монополией отдельных лиц», ее руководитель Александр Ранкович был приравнен к ЦК КПЮ[2003]2003
  Nenadovic A. S. Razgovori s Kočom. Zagreb: Globus, 1989. S. 139.


[Закрыть]. В ходе обсуждения этого документа, которое проходило в Исполнительном комитете 20 июня 1966 г., присутствовавшие резко нападали на заговорщические и путчистские умыслы и говорили о борьбе Ранковича за наследство, аргументируя обвинения «бабскими» доказательствами, которые, по мнению Леки, распространяли «супруги некоторых функционеров, испытывавших надуманный страх за судьбу своих мужей»[2004]2004
  Rankovic A. Dnevničke zabeleške. S. 41, 152, 153.


[Закрыть]. Среди них первой была Пепца Кардель, которая за год до отстранения Ранковича во время прогулки по Белграду указала подруге на его квартиру и сказала: «Оттуда исходит всё зло!»[2005]2005
  Ibid. S. 152, 155.


[Закрыть] Более милостивым по отношению к товарищу Марко был ее муж. В конце июня он встретился с ним случайно в лифте здания ЦК в Белграде. «Ты, Бевц, действительно думаешь, что я тебя и Тито прослушивал?» – спросил Ранкович. «Не верю. Ты хорошо знаешь, что у Тито навязчивая мысль, что его убьют сербы», – сказал ему Кардель. «Не знаю», – ответил Ранкович. «А это, Марко, ты должен знать»[2006]2006
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 293, 298, 299.


[Закрыть].

На заседании 20 июня Исполнительный комитет принял решение, что 1 июля на Бриони состоится VI Пленум ЦК СКЮ, на котором «государственно-политическая» комиссия представит окончательный отчет о своей работе[2007]2007
  NARA. CREST. Current Intelligence Weekly. Yugoslavia – The Fall of Rankovič. 05.08.1966; BilandžičD. Hrvatska. S. 492; Rankovič A. Dnevničke zabeleške. S. 259.


[Закрыть]. Секретарь обороны Иван Гошняк с этой инициативой не согласился. Он не был другом Ранковича, однако считал, что не стоит во всех югославских проблемах винить только его. В связи с этим он предложил Тито, чтобы все «исторические» кадры ушли в отставку, это позволило бы ему собрать новую команду. Тито к предложению отнесся сначала положительно, но позднее отказался от него[2008]2008
  AS. Dedjer. T. e. 264. Mile Milatovič. Dnevnik. 02.10.1986.


[Закрыть]. Гошняк не сдался: около 25 июня он организовал встречу Ранковича и Тито, на которой тот попытался убедить своего бывшего «товарища» работать вместе и дальше. При этом, как позднее Лека рассказывал своей жене, Тито автоматически надел солнечные очки, чтобы скрыть свои глаза и мысли[2009]2009
  Becele RankovičL. Življenje z Leko. S. 166; ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 295; Rankovič A. Dnevničke zabeleške. S. 259.


[Закрыть]. Он не мог удержаться, чтобы не пожаловаться на плохих друзей, которые в последнее время его окружили и распространяли слухи, что он, Тито, стал дряхлым и живет только за счет наркотиков.

Заговор против Ранковича был исключительно опасным и рискованным предприятием, поскольку УГБ имело в распоряжении вооруженные части и даже танки. Однако то, что ЮНА встала на сторону Тито, не дало Ранковичу воможности для маневра, даже если бы он намеревался совершить государственный переворот, о котором в верхах СКЮ говорили как о вполне вероятной возможности. Так или иначе, они подготовились ко всему – уже в середине июня усилили охрану радио и телевидения и привели в боевую готовность как армию, так и полицию. Для нанесения удара использовали кадры из Хорватии, Словении и из ЮНА, но не из Сербии, так как считали их ненадежными[2010]2010
  Rankovič A. Dnevničke zabeleške. S. 40.


[Закрыть].