Текст книги "Тито и товарищи"

1968 – год студенческих демонстраций

В середине января 1968 г. сербским либералам удалось осуществить чистку в белградской городской организации Союза коммунистов. Партийная контрольная комиссия объявила об исключении 400 членов из СК Сербии по причине задержек выплаты членских взносов, отсутствия на заседаниях и других подобных «грехов», как говорили, и тем более из-за оппозиции партийной программе, а следовательно, из-за сопротивления реформам[2098]2098
  NARA. CREST. CIA. Weekly Summary. Special Report. The Yugoslav Power Structure under Revision. 23.02.1968.


[Закрыть]. События показали, до какой степени расколото сербское общество и как сильно в нем распространены радикальные течения, от великосербских шовинистов до левых утопистов. Вся эта напряженность в 1968 г. вылилась в студенческие беспорядки, причиной которых стала драка между студентами и молодыми рабочими, возникшая из-за наплыва людей на бесплатный поп-концерт. Кто получит доступ к имеющимся местам – студенты или бригадиры? Милиция действовала жестко и тем самым разожгла искру сопротивления[2099]2099
  Swain G. R. Tito. A Biography. P. 157.


[Закрыть]. Выплеснулась накопленная напряженность, которую, помимо всего прочего, вызывали трудности при поиске работы для молодых интеллектуалов (53 тыс. выпускников в год), появившиеся из-за экономической реформы и введения рыночных механизмов управления экономикой.

Под влиянием майских беспорядков во Франции и в других регионах Европы белградские студенты пошли на баррикады с левыми радикальными лозунгами и 4 июня 1968 г. провозгласили «Красный университет Карла Маркса». Многие из них следовали идеям философского издания Praxis, которое с 1964 г. выходило в столице Хорватии как печатный орган профессуры, в большинстве своем из Загребского и Белградского университетов. Объединившись в группу, которая стала известной не только на родине, но и в Европе из-за летней школы на острове Корчула (Хорватия), они начали агрессивную критику югославской системы, исходя из идеи Маркса об отчуждении, которое существует между человеческой природой как таковой и тем, какой она потенциально могла бы быть. В этом контексте они полагали, что самоуправление не может осуществить все свои творческие возможности до тех пор, пока останется включенным в авторитарные и иерархические государственно-партийные структуры, и требовали преобразования системы в самоуправленческую группу производителей и граждан. Хотя журнал Praxis из-за этих «мелкобуржуазных» идей, против которых выступил сам Тито, в апреле 1968 г. был временно закрыт, спустя два месяца стало ясно, какое влияние он имел. Белградские студенты воспротивились существующему режиму и в знак приверженности истинному социализму повесили на фасаде университета огромный портрет Тито времен партизанской борьбы в поддержку требования, что нужно вернуться к корням[2100]2100
  Udovički D. Treci juni 1968. S. 23; Dabčevič-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. Knj. I. S. 86; Bilandžič D. Hrvatska. S. 518–522; ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 332; Swain G. R. Tito. A Biography. P. 154–157.


[Закрыть]. Протестное движение также перебросилось на другие югославские университеты, но свой эпицентр сохранило в столице, где помимо радикально-левого невозможно было не услышать унитаристского, «югославянского», по сути великосербского призвука. До падения Ранковича государством правила сербская бюрократия (66 % функционеров в союзных органах были сербами, хорватов едва 9 %), которая в последующие годы стала терять силу[2101]2101
  PA. Zwischenarchiv. 112617. 12.03.1973; Kranjc M. F. Zarote in atentati na Tita. S. 347.


[Закрыть]. Этого будущие бюрократы не могли не заметить, хотя свой экзистенциальный страх выражали примитивно-утопическим способом. Они требовали изменений, которые бы быстро устранили социальные различия, присутствовавшие в обществе, требовали долгосрочной программы экономического развития, которая бы решила проблемы безработицы, хотели быстрого и основательного развития самоуправленческих отношений и проведения реформы образовательной системы, которая предоставила бы права на равное образование для всех, а также улучшила социальную структуру и материальное положение студентов. Всё время, что шли демонстрации, студенты пытались найти точки соприкосновения с рабочими, так как были уверены в решающем объединении двух половин пролетариата: интеллектуалов с одной стороны и рабочих с другой.

Забастовка в партийных кругах вызвала шок и панику, каких еще не было. В Белграде 9 июля 1968 г. было созвано заседание Президиума ЦК СКЮ, на котором Тито, вернувшийся с Бриони, выступил с острой критикой студентов. При этом он особо подчеркнул, что забастовка нанесла «большой удар по престижу нашего государства за границей». Кардель присоединился к партийному руководству Сербии и потребовал, чтобы против них выступила армия[2102]2102
  Bilandžic D. Povjest izbliza. S. 270; Idem. Hrvatska. S. 519; Cenčic V. Titova poslednja ispovjest. S. 159; Čepič Z. Jugoslovanske reforme v šestdesetih // Slovenja – Jugoslavja. S. 44; AS. Dedjer. T. e. 244. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. Šestnajsto poglavje. S. 2–4.


[Закрыть]. К этим крайним мерам не пришлось прибегать, поскольку кризисную ситуацию с присущей ему ловкостью разрешил сам Тито, да так, что движение он обозначил как «взрывоопасное выражение сопротивления, которое снизу проявляется уже много лет»[2103]2103
  BA. DY 30/IV A 2/20/1158; Dabčevič-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. Knj. I. S. 87.


[Закрыть]. Ярким выступлением на телевидении 9 июня 1968 г. он попытался успокоить студентов и «вопреки существующим трудностям пообещал открыть определенные перспективы», оправдал «позитивный беспорядок» июньских событий и дал слово, что тотчас лично займется решением выявленных проблем: «Если эти вопросы я не в состоянии решить, то больше я не могу занимать своего места»[2104]2104
  BA. DY 30/IV A 2/20/1158; Antonie Z. Rodoljub Čolakovič. S. 188–190.


[Закрыть]. А после телевизионной передачи присутствовавшим сказал нечто совсем другое: «Это произойдет, товарищи, если некая обезьяна не будет своевременно арестована»[2105]2105
  Vukovič Z. Od deformacij v SDB do Maspoka i liberalizma. Moji stenografski zapisi 1966–1972 godine. Beograd: Narodna knjiga, 1989. S. 178, 179.


[Закрыть].

Тактическое мастерство Тито имело силу катарсиса: студенты за ночь успокоились, уверенные, что они победили. На улицах они от всего сердца плясали «Козарачко коло» и пели[2106]2106
  BilandžičD. Povjest izbliza. S. 66; ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 342, 343.


[Закрыть]. Верхушка партии 14 июня под руководством Карделя создала особый документ о «Направлениях важнейших обязанностей СКЮ в развитии системы общественных и политических отношений», в котором было обещано углубление самоуправления, но при условии, что КПЮ останется руководящей силой развития. Тито вскоре начал предупреждать об опасности, которую несли мелкобуржуазные либеральные группы, собиравшиеся в университетах, и выступил против «гуманитарной интеллигенции», сторонников многопартийной системы, против так называемого политического «плюрализма», «Джиласцев» и «догматических элементов»[2107]2107
  BA. DY 30/IV A 2/20/1158; Dabčevič-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. Knj. I.
  S. 572.


[Закрыть]. Спустя некоторое время студенты вынуждены были признать, что режим на самом деле не готов исполнять их требования, так как уже осенью 1968 г. он распустил партийные организации на философском факультете Белградского университета и начал цензурировать студенческие газеты, которые посредством критических и иронических статей нападали на современность[2108]2108
  PA. B 12. Bd. 547.


[Закрыть]. Речь Тито на телевидении и «Направления» Карделя, которые должны были перестроить общество, остались, таким образом, на бумаге; была тотально свернута экономическая реформа, поскольку старая гвардия испугалась, как бы она не принесла с собой слишком много свободы. Хотя студенты белградского философского факультета в июне 1969 г. попытались снова напасть на режим и его политику, в этот раз они остались в одиночестве. Партийный журнал Коммунист необычайно остро критиковал «оппозицию радикалов», которая в университете направлена на «общественную деструкцию», и приравнивал редакцию газеты Študent к усташам и четникам[2109]2109
  Ibid.


[Закрыть]. «Нет надежд в этом обществе, – с горечью комментировал Добрица Чосич. – Всё разрушится в хаосе, крови, диктатуре и упадке <…>»[2110]2110
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 344.


[Закрыть].

Отношения с СССР и его «сателлитами»

Помимо Энвера Ходжи и Мао Цзэдуна в 1964–1965 гг. Тито посетил или принял с государственным визитом всех руководящих представителей социалистических государств и тем самым сделал дополнительный шаг в направлении нормализации отношений с Советским Союзом. В середине октября 1964 г. югославы были весьма взбудоражены из-за внезапной отставки Хрущева. Тито ценил в нем прежде всего готовность выслушивать собеседника, раздумывать над тем, что услышал, и иногда полностью менять свое мнение. За последние два года он установил с ним дружеские связи, кроме того являлся посредником между советским первым секретарем и румынскими руководителями, которые лелеяли стремление к автономии[2111]2111
  MandičB. Tito u dialogu sa svijetom. S. 212–224.


[Закрыть]. Тито долгое время сомневался в том, что новые кремлевские руководители, главным из которых был Брежнев, смогут его полностью заменить[2112]2112
  NARA. Pol 15-1. Yugo. Belgrade. 26.05.1965; TNA. FO 371/177767/NV 1015/11; FO 371/182840/NU 1022/29; Встречи и переговоры на высшем уровне. С. 472–498.


[Закрыть]. 18 июня – 1 июля 1965 г. Тито по особому приглашению Брежнева снова посетил советскую столицу, Минск и Сибирь и, конечно же, обновил диалог с новым советским правительством, которое приняло его со всеми подобающими почестями. Югославы были удивлены не только тем, что Тито от аэропорта до Москвы встречала 30-километровая «шпалера», но и тем, что гостей поселили в Кремлевском царском дворце, главный вход в который впервые открыли для главы иностранного государства[2113]2113
  Marovič M. Sumrak. S. 269; Mandič B. Tito u dialogu sa svijetom. S. 212–224.


[Закрыть]. Воодушевленный таким вниманием, Тито в Свердловске заявил, что в случае войны Югославия будет плечом к плечу сражаться с СССР и другими социалистическими государствами. Эти слова не удивили Запад, поскольку из секретных источников там знали о мыслях Тито. Но то, что он высказал их публично, показалось достойным особого внимания[2114]2114
  TNA. FO 371/182846/ NU 103138/6; NU 113138/5.


[Закрыть]. По возвращении в Белград он подчеркнул, что его взгляды на вопросы, о которых он говорил с русскими, «те же самые или близки к ним»[2115]2115
  TNA. FO 371/182864/ NU 113138/5.


[Закрыть]. В 1966 г. падение Ранковича несколько снизило сердечность диалога между Белградом и Москвой, ведь Советский Союз с озабоченностью оценивал реформы СКЮ, которые, по его мнению, были беспрецедентными в истории социализма. Советские руководители задавались вопросом, контролирует ли еще Тито ситуацию, хотя, с другой стороны, констатировали, что Югославия не блокирует действия, которые способствуют единству коммунистического движения. Поэтому они были готовы терпеливо изучать перемены в СФРЮ, говоря, что якобы речь идет о внутренних делах, которые не наносят непосредственного вреда интересам социалистического блока[2116]2116
  NSK. Arhiv Bakaric. Kutija 12. CK SKJ. Komisija za Medunarodne veze. Informacija o reagovanjima rukovodstva partija nekih socialističkih zemalja na IV. in V. sednicu CK SKJ. Beograd. 07.11.1966.


[Закрыть]. В таком настрое в сентябре 1966 г. Брежнев впервые посетил Югославию в качестве генерального секретаря ЦК КПСС, а в следующем году Тито участвовал в торжествах по случаю 50-летия Октябрьской революции[2117]2117
  TNA. FCO 28/1635/ENU 3/303/1.


[Закрыть].

Пражская весна

Уже к концу 1967 г., когда в Чехословакии начали проявляться первые признаки оттепели, особенно после январского пленума ЦК КПЧ, югославское руководство во главе с Тито начало поддерживать «новое направление» с нескрываемой симпатией. При этом оно исходило из тезиса, что такое развитие необходимо, поскольку соответствует современной фазе строительства социализма в Чехословакии. Между 28 и 30 апреля 1968 г., во время возвращения из Японии, Ирана и Монголии, Тито посетил секретную встречу в Москве, которую созвал Брежнев, чтобы поговорить с руководителями пяти партий – членов Варшавского договора о том, как реагировать на чехословацкий кризис. Между советским руководителем и маршалом состоялся оживленный обмен мнениями, Тито предупредил, что применение силы приведет к катастрофическому положению и, вероятно, намеренно употребил ту же лексику, которую использовал двенадцать лет назад при комментировании подавления венгерской революции. Своего собеседника он не переубедил: «Почему вы, югославы, боитесь слова “интервенция”? – спросил Брежнев. – Нужно ли дожидаться, когда в Чехословакии, как в Венгрии в 1956 г., начнут вешать коммунистов?! История нам не простит, если мы будем сидеть сложа руки и пассивно смотреть, как активизируются антикоммунистические силы, как хоронят социализм!» – «Будь осторожен, Броз, – добавил он, – чтобы там, у тебя, не начались процессы, подобные чехословацким». На это резкое предупреждение Тито ответил, что положение в Югославии совсем другое, поскольку с противниками социализма они рассчитались еще во время народно-освободительной войны и революции. Что касается опасности, которая угрожает социализму в Чехословакии, он отметил, что в молодости работал на чешских предприятиях и хорошо познакомился с местным рабочим классом. Поэтому он уверен, что рабочий класс в состоянии самостоятельно справиться с классовым врагом и защитить завоевания социализма. Он также считал, что нужно верить Александру Дубчеку, генеральному секретарю КПЧ, и чешской интеллигенции, которая всегда была на стороне Коммунистической партии[2118]2118
  Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. C. 420; AS. Dedjer. T. e. 126; HadalinJ. Tito in praška pomlad v jugoslovanskih diplomatskih virih // Slovenja – Jugoslavja. S. 153; Mandič B. Tito u dialogu sa svjetom. S. 290–292; Idem. S Titom. S. 54.


[Закрыть].

Вопреки этому обмену мнениями, который не обещал ничего хорошего, Тито вернулся в Белград с надеждой, что русские не станут решать спора с чехами и словаками при помощи военного вмешательства[2119]2119
  PA. B 42. Bd. 1348; RidleyJ. Tito. A Biography. P. 385.


[Закрыть]. Он считал, что развитие ЧССР является «переходом на более высокую ступень социализма» и его нужно поддержать, и поэтому уже весной попытался организовать встречу с Дубчеком, что в социалистическом мире подтвердило бы право на разные пути развития[2120]2120
  BA. DY 30/IV A2/20/1175.


[Закрыть]. IX Пленум ЦК СКЮ, созванный 16 июля 1968 г. ясно выразил и подчеркнул, что рабочий класс, его партия и другие социалистические и передовые силы ЧССР призваны сами, без внешнего вмешательства оценивать ситуацию в государстве и решать проблемы, которые накопились за прошедшие годы[2121]2121
  BA. DY 30/ J IV 2/2 A-1.331. Vorlage fur das Politburo, 20.09.1968; HadalinJ. Tito in praška pomlad. S. 158.


[Закрыть]. Кардель, со своей стороны, бдительно следил за развитием событий в Чехословакии, будучи уверенным, что югославы не могут отстать от них. Но спустя какое-то время он начал задаваться вопросом, куда может привести радикализация Пражской весны. Вместе с многочисленными партийными «либералами» он полагал, что систему можно реформировать только сверху, посредством партии, и ни в коем случае не снизу, из народа[2122]2122
  Dabčevič-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. Knj. II. S. 600; Pelikan J. Jugoslavie a pražske jaro. Praga: Univerzita Karlova; TOGGA, 2008. S. 145–146; Roter Z. Padle maske. S. 258, 259.


[Закрыть].

Когда Тито осознал опасность укрепления в Чехословакии «антисоциалистических элементов», между 9 и 11 августа 1968 г. он посетил Прагу; во время этого визита на переговорах с Дубчеком и его соратниками он призывал к осторожности и в то же время на пресс-конференции открыто защищал процесс демократизации. Конечно же, он был встречен с триумфом, со спонтанными манифестациями народа, который видел в нем сторонника Пражской весны, и не без оснований, поскольку в последующие дни он с румынским президентом Чаушеску приложил все силы, чтобы не произошло военного вмешательства Варшавского пакта, направленного против Дубчека и его сторонников. Тито провел ряд телефонных разговоров с Брежневым, Кадаром и другими руководителями партий, которые ему обещали, что вмешательства не будет[2123]2123
  Hadalin J. Tito in praška pomlad. S. 161, 162; Režek M. Odmev praške pomladi in njenega zloma v Slovenji in v Jugoslavji // Slovenja – Jugoslavja. S. 169.


[Закрыть]. Но эти разговоры уже не могли повлиять на развитие событий.

Август 1968 г

21 августа силы Варшавского пакта, за исключением Румынии, вторглись на территорию Чехословакии и заняли Прагу, где якобы началась «контрреволюция» и было необходимо во имя международной солидарности оказать помощь братской республике. Эта вооруженная «защита социалистических достижений» породила в Югославии страх перед опасностью непосредственной военной угрозы. Уже в последующие два дня правительство СФРЮ и ЦК СКЮ решительно осудили военное вмешательство и заклеймили его как «агрессию», «интервенцию», «оккупацию» и «грубое вмешательство во внутренние дела ЧССР». Пять государств, которые участвовали в этом, и прежде всего Советский Союз, они упрекнули в том, что была совершена попытка воспрепятствовать развитию социализма в ЧССР, и в первую очередь развитию социалистической демократии. Тито заявил, что абсурдно говорить о «контрреволюции», которой не было, поскольку он сам в этом убедился во время своего недавнего визита в чешскую столицу. Для него вмешательство Варшавского пакта было еще более болезненным, поскольку в последние годы он часто говорил, что недоверие к СССР – это последствия империалистической пропаганды западных сил. «Я, как мог, помогал, чтобы это исправить. Я хотел доверия – а теперь всё это разрушено»[2124]2124
  NSK. Arhiv Bakarič. Kutja 33. Razgovor Tita sa rukovodiocima Hrvatske u Zagrebu, 02.01.1969.


[Закрыть]. В заявлении для радио и телевидения Тито не скрывал своего разочарования: «Вторжение иностранных военный частей в Чехословакию без приглашения и одобрения законного правительства нас глубоко опечалило. Этими действиями разрушена, попрана суверенность социалистического государства и нанесен тяжелый удар социалистическим и передовым силам в мире»[2125]2125
  AS. Dedjer. T. e. 111. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. S. 115.


[Закрыть].

Нигде, за исключением Чехословакии, крушение «социализма с человеческим лицом» не имело такого отклика, как в Югославии. Начались общественные протесты, жесткая медийная кампания против СССР, который был обвинен в неосталинских методах и великорусском шовинизме. Из Москвы и других столиц Варшавского договора отвечали, что югославы с антисоветской пропагандой полностью созвучны с Западом и мaоистскими схизматиками. Это не убедило Тито и его соратников смириться, напротив, был принят ряд мер для подготовки населения к возможному нападению. Их страх еще больше укрепился после дипломатической ноты, которую 30 августа посол Иван Бенедиктов по поручению правительства и ЦК КПСС передал Тито. В ней московское правительство резко нападало на Югославию из-за ее антисоветской и антисоциалистической деятельности и поддержки «контрреволюции»[2126]2126
  Režek M. Odmev praške pomladi. S. 175, 176.


[Закрыть]. ЮНА ввела самую высокую степень боевой готовности, дошло до частичной мобилизации, у границы с Венгрией и Болгарией были поставлены приграничные кордоны, аэродромы были снабжены всем необходимым для предотвращения посадки вражеских самолетов, и в большинстве городов были организованы учения ночной тревоги. В этих условиях Тито попытался организовать конференцию тех европейских левых партий, которые не имели отношения к вторжению в Чехословакию, и для этого установил связь с КП Италии, Франции, Австрии, Швеции, а также с социалистическими и социал-демократическими партиями Западной и Северной Европы. С этой же целью он собирался собрать совещание неприсоединившихся государств, но попытка не удалась, поскольку Объединенная арабская республика и Индия не осудили советского нападения. Насер, к большому разочарованию Тито, в самый критический момент целые две недели отказывался принимать югославского посла Данило Лекича[2127]2127
  NARA. CREST. CIA. Yugoslavia: An Intelligence Appraisal, 27.07.1971; AS. Dedjer.
  T. e. 126. Tito i pitanje intervencije. S. 2; Režek M. Odmev praške pomladi. S. 177.


[Закрыть].

Осенью 1968 г. международные отношения еще обострились из-за заявления Леонида Брежнева, что глобальные интересы коммунистической общности важнее суверенитета отдельных государств. Газета Правда уже 26 сентября передала его мысль: «Каждая коммунистическая партия ответственна не только перед своим народом, но и перед всеми социалистическими странами, перед всем коммунистическим движением. Кто об этом забывает, подчеркивая лишь самостоятельность, независимость коммунистических партий, тот впадает в односторонность, отклоняясь от своих интернациональных обязанностей <…> То или иное социалистическое государство, находящееся в системе других государств, составляющих социалистическое содружество, не может быть свободным от общих интересов этого содружества»[2128]2128
  AS. Dedjer. T. e. 126. Правда. 1968. 26.IX.


[Закрыть]

Новая «доктрина» имела для югославов угрожающий оттенок, поскольку было нетрудно догадаться, что она была направлена против них. Советский посол в разговоре с Тито отметил, что заявление не касается Югославии, но это едва ли успокоило последнего. Его требование, чтобы было сделано открытое заявление об этом, Советский Союз отклонил. Разгорелась активная полемика в прессе, которая, конечно же, не способствовала разъяснению понятий, хотя советская печать вместе с печатью стран-сателлитов утверждала, что тезис об «ограниченном суверенитете вымысел буржуазной пропаганды, который позаимствовали ревизионисты» [2129]2129
  PA. B 42. Bd. 1348.


[Закрыть].

Как и после конфликта со Сталиным, Тито был вынужден снова искать защиты на Западе, который проявлял в то время благосклонность к Югославии, поскольку уже не мог защитить Чехословакию. Американский президент Линдон Джонсон сделал заявление в поддержку ее независимости и целостности и направил заместителя государственного секретаря из Госдепартамента Николаса Катценбаха с визитом в Белград. Даже де Голль был удивлен решимостью югославов сопротивляться возможному вторжению Советского Союза. Когда, после десятидневного ожидания аудиенции, де Голль принял чрезвычайного представителя Тито, который просил его о поддержке, в ходе беседы он по-старчески задремал. Однако, когда он понял, о чем идет речь, сразу пришел в себя: «Это фантастика, это существенно! Сегодня Тито единственный человек в Европе, который способен говорить так», – воскликнул старый вояка и ударил ладонью по столу[2130]2130
  TripkovicD. Pisma koja je Josip Broz Tito razmenio sa Leonidom Brežnjevim i Lindonom Džonsonom povodom dogadaja u Čehoslovačkoj u jesen 1968 // Istorja 20. veka. 2010. Vol. 28, No. 3. S. 176, 182.


[Закрыть].

На заседании министров иностранных дел стран – членов НАТО в ноябре 1968 г. помимо этого было составлено коммюнике, которое предупреждало СССР, что любое посягательство, которое «опосредованно или непосредственно повлияло бы на положение в Европе или Средиземноморье, вызовет международный кризис с тяжелыми последствиями». Было очевидно, что США и их союзники держат в мыслях так называемые «серые зоны», те, которые не покрывали ракеты НАТО, и весьма обеспокоены судьбой Югославии, Финляндии, Австрии, а также Румынии, правда, последняя рассматривалась в ином контексте. С согласия Секретариата внешней политики югославская пресса сперва приветствовала это заявление, но несколько дней спустя, после некоторых размышлений, отвергла как нежелательное и ненужное. Вопреки этому в закулисье шли переговоры с Западом, которые подтверждали тот факт, что Тито не противится укреплению военного сотрудничества с членами Североатлантического альянса. В этом смысле начались особо тесные отношения с Италией и бывшими партнерами внутри Балканского пакта – Турцией и Грецией (хотя в последней у власти еще находилась полковническая хунта). Заместитель секретаря по обороне Иван Долничар развернулся в сторону Вашингтона и предложил список оружия, которое Югославия хотела бы приобрести в США, и одновременно – снова начать обучение югославских офицеров в американских военных академиях[2131]2131
  NARA. CREST. CIA. Yugoslavia: An Intelligence Appraisal, 27.07.1971; NIE 15–73, Yugoslavia after Tito. 05.07.1973 // Yugoslavia. From «National Communism». S. 519.


[Закрыть].

Когда страх перед советским военным вмешательством в конце 1968 г. немного поутих, Тито самоуверенно ответил на заявление НАТО о «серых зонах», что его государство не чувствует угрозы и не собирается быть под зонтиком ни одной из великих держав[2132]2132
  PA. B 42. Bd. 1348; NSK. Arhiv Bakarič. Kutija 33. Razgovor Tita sa rukovodiocima Hrvatske u Zagrebu, 02.01.1969.


[Закрыть]. В то же время постепенно сходили на нет резкие выпады в отношении социалистического лагеря. Всё чаще можно было услышать, что Югославия вопреки всем расхождениям готова сохранить с ним хорошие отношения, прежде всего в области экономики, науки и культуры. На праздновании 50-летия II сессии АВНОЮ в Яйце Тито едва коснулся событий в Чехословакии, что было красноречивым признаком его желания снова завязать диалог с Советским Союзом[2133]2133
  PA. B 42. Bd. 1348; BA. Bestand Ulbricht. Walter. NL 182/4238; Režek M. Odmev praške pomladi. S. 180.


[Закрыть]. В разговоре с журналистами он даже заявил, что необходимо ориентироваться «на дальнейшее развитие сотрудничества, вопреки различным взглядам»[2134]2134
  Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. C. 421.


[Закрыть]. Речь шла о тактической линии, которая натолкнулась на вал критики, особенно в Словении и Белграде, за то, что якобы Тито уступает русским, и это было небезосновательно. К подобной примирительной позиции Тито склонили итальянские и французские коммунисты, и к тому же экономические интересы. После ликвидации Пражской весны русские прекратили поставки военного снаряжения, за которое югославы уже заплатили. После примиренческой речи Тито в Яйце был подписан торговый договор, который увеличивал экономический обмен между государствами на 16 %. То же происходило в отношениях с другими восточными «сателлитами», что для Югославии не было лишено смысла, поскольку ее товары с трудом выдерживали конкуренцию на западных рынках[2135]2135
  NSK. Arhiv Bakarič. Kutija 33. Razgovor Tita sa rukovodiocima Hrvatske u Zagrebu. 02.01.1969.


[Закрыть].