Текст книги "Тито и товарищи"

Йованка начала становиться несносной уже в конце 1950-х гг., что видно из рассказа командующего охраны Тито генерала Милана Жежеля о большом азиатско-африканском турне 1959 г. Она начала выступать против протокола, жалуясь, что ею якобы пренебрегают из-за повышенных мер безопасности, из-за чего на «Галебе» воцарилась атмосфера крайней напряженности[2551]2551
  Adamovic M. Brozovi strahovi. S. 266–268, 270, 286, 288–290.


[Закрыть]. Еще более тяжелая обстановка сложилась во время следующего путешествия Тито в 1961 г. в Африку. Йованку на корабле сопровождала целая группа портних, которые шили ей платья, и не одно или два, а десяток для посещения каждого государства. Всего около 150 платьев. «На корабле была швейная мастерская», – рассказывал секретарь Тито Лео Матес. Был случай, когда Йованка потребовала, чтобы из Белграда был отправлен специальный самолет с шелком, который она оставила дома. Тито не согласился. Началась бурная ссора, во время которой Йованка ему желчно заявила: «А ты что делал вчера? Во время остановки ты перешел на торговый корабль (который сопровождал “Галеб”), чтобы посмотреть на тюленя, которого тебе подарили в Гане. А всем ты сказал, что хочешь сходить к матросам и посмотреть, как они живут». Тито на эти слова, которые были сказаны перед обслуживающим персоналом, ответил ей: «Как только самолет прилетит, ты отправляешься домой!» Йованка разрыдалась и два дня ее и Тито никто не видел[2552]2552
  AS. Dedjer. T. e. 3; T. e. 4; T. e. 271. Leo Mates. Jovanka na Galebu. 12.09.1982.


[Закрыть].

В последние годы жизни Тито она начала лелеять политические амбиции и интриговала прежде всего против Александра Ранковича. Она утверждала, что не хочет закончить как королева Драга, которую вместе с королем Александром Обреновичем сербские заговорщики убили в 1903 г., и хотела, чтобы Леку отстранили от политики. По признанию Карделя, она была еще более радикальна: она требовала убить Ранковича и закопать на трехметровой глубине. Говорят, что при помощи Стево Краячича и его специалистов она «обнаружила» прослушку под их с Тито постелью. Часто она хвалилась тем, что Брионский пленум, на котором произошло падение «товарища Марко», ее рук дело. Она была так довольна результатом, что сразу же после пленума отправилась в Париж покупать летний гардероб (обычно она ездила в Италию)[2553]2553
  Bilandžic D. Povjest izbliza. S. 149, 271; ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 262.


[Закрыть].

После смерти Тито в стиральной машине нашли его записи и другие документы, связанные с отстранением Ранковича, которые спрятала Йованка. Пока она была «при дворе» хозяйкой, у нее были ключи от всех личных тайников мужа [2554]2554
  Dedjer V. Novi prilozi. Vol. II. S. 61, 74; AdamovičM. Brozovi strahovi. S. 125.


[Закрыть]. После свержения «товарища Марко» Йованка, которой тогда было 37 лет, начала более открыто демонстрировать свои властные амбиции. Престарелого супруга она хотела «освободить от некоторых обязанностей», чтобы исполнять их самой и одновременно его защитить. «Тито совершенно слеп. Вокруг него плетутся заговоры, а он ничего не видит. Здесь только я одна, словно наседка, защищающая своих птенцов, могу его спасти». Она начала сама выстраивать отношения Тито с миром, решать, кого президент примет, а кого нет и когда, следить за его телефонными переговорами. Так началось осадное положение, в котором ее супруг Броз «окуклился», при этом сложно сказать, кто из них был больше в этом виноват.

Во время правления либералов из Загреба, они прежде всего пытались обхаживать «товарища Йованку» и зашли так далеко, что летом 1970 г. предложили ей стать президентом Хорватии в новом коллективном президиуме государства, которое было запланировано в рамках конституционных поправок. Когда Тито об этом сказала Савка Дабчевич-Кучар, он некоторое время молчал, потом выпил свой виски и сказал: «Идем!»[2555]2555
  Vrhunec M. Šest let s Titom. S. 167; Idem. Josip Broz Tito. S. 22.


[Закрыть] Этим кандидатура Йованки была похоронена, но не ее роль в разыгравшейся хорватской драме. Несколько месяцев спустя, когда события перешли в острую фазу, сербы в Хорватии самовольно избрали ее своей защитницей и забрасывали письмами (по 2 тыс. в день), в которых сообщали ей о «геноциде и усташской политике» загребских властей, которые настолько опасны, что они не спят в своих домах и выставляют «охрану вокруг деревень»[2556]2556
  Dabčevič-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. Knj. I. S. 345; Knj. II. S. 627, 687; Bilandžič D. Povjest izbliza. S. 192, 198; Broz J., Jokanovič Ž. Moj život, moja istina. Beograd: Blic, 2013. S. 54, 55.


[Закрыть].

В октябре 1971 г. Йованка на обеде в честь своего дня рождения, на котором были Тито и Доланц, сказала, что в Хорватии повторится 1941 г., если армия не вмешается. «Надеюсь, сербы тогда не будут наивными и легкомысленными и не пойдут на убой, как овцы»[2557]2557
  MatunovičA. Titova sovladarica. S. 129.


[Закрыть]. Будучи уверена, что Тито «ядовитая националистическая змея», она, как сама рассказывала, «день и ночь забрасывала его новостями, которые получала из Хорватии и где говорилось о том, что там творят усташи, и что хорватские коммунисты перенимают националистическую идеологию»[2558]2558
  Ibid. S. 141.


[Закрыть]. «Мадам Броз, – сообщал в то время британский посол в Foreign Office, – за кулисами имеет политическое влияние, которое велико, но не всегда полезно»[2559]2559
  Amodeo F., Cereghino M. Tito spiato dagli inglesi. I rapport sulla Jugoslavia 1968–1980.
  Trieste: MGS, 2014. S. 15.


[Закрыть]. О роли Йованки в конце ноября 1971 г., когда Тито решил свергнуть загребских представителей власти, Савка Дабчевич-Кучар написала следующее: «Когда мы приехали в Караджорджево, она выглядела так, словно в момент нашего приезда сошла с картины испанских мастеров. Стоит, надменно подняв голову, с твердым взглядом на едва сохраняющем вежливое выражение лице. Стоит царица и с легким удовольствием смотрит на нас свысока, а ее глаза представляются нам глазами полипа» [2560]2560
  Dabčevic-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. Knj. II. S. 935.


[Закрыть].

За заслуги в борьбе с хорватскими националистами и за всё, что она сделала для укрепления движения неприсоединения, она требовала, чтобы Тито признал за ней важное место внутри партии и включил в ЦК. Она надеялась, что после его смерти станет его политической наследницей. Несомненно, в конце 1960-х и в начале 1970-х гг. она имела большое влияние на Тито: известно, что он давал ей читать даже депеши, которые не доверял своим сотрудникам[2561]2561
  BilandžiCD. Povijest izbliza. S. 179.


[Закрыть]. Савка Дабчевич-Кучар пишет в воспоминаниях, что о сербском перевесе в ЮНА с Тито невозможно было говорить даже частным образом, если при этом присутствовала Йованка[2562]2562
  DabčeviC-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. Knj. I. S. 431.


[Закрыть]. Своим поведением Йованка создала себе много врагов, среди них осторожного Бакарича и Карделя, у которых сложилось негативное мнение о ней и о ее влиянии на Тито. Несмотря на то что они этого внешне никак не демонстрировали, она почувствовала их нерасположение и мстила им за него, но неявно[2563]2563
  Ibid. Knj. II. S. 796; Primorski dnevnik. 1996. 19.05. S. 18.


[Закрыть]. При этом следует сказать, что в страхе за свою жизнь и жизнь Тито она пыталась построить вокруг себя стену из заслуживающих доверия людей и ввести их в высшие круги власти[2564]2564
  BilandžiCS. Povijest izbliza. S. 174.


[Закрыть]. В самом начале, когда она стала появляться перед общественностью, Тито часто говорил ей: «Ты только улыбайся!» Когда же ее сила возросла, говорит Славка Бецеле Ранкович, Йованка всё меньше улыбалась, а хаос наступил, когда она вовсе перестала улыбаться и начала морщиться[2565]2565
  Becele Rankovic L. Življenje z Leko. S. 127.


[Закрыть]. Однако известно, что в последние годы жизни отношение Тито к ней ухудшилось, ходили слухи, что по ночам он запирался в ванной, только бы избежать ее общества[2566]2566
  Рассказ Антона Беблера автору; Simčič M. Ženske. S. 320.


[Закрыть]. Как он говорил своим доверенным людям, Йованка была как надзиратель на каких-нибудь южноафриканских копях, где работников подгоняют плеткой[2567]2567
  Čolak A. Peklenska rezidenca Brozovih. Mengeš: Založba Ciceron, 2014. S. 101.


[Закрыть].

Перелом в их отношениях произошел накануне отъезда Тито в Москву в 1972 г. Йованка захотела, чтобы подполковник Славко Попович, личный секретарь Тито, остался дома, потому что он якобы советский шпион. Она пригрозила, что в противном случае не поедет с ним. Начался резкий спор, закончившийся капитуляцией Тито. Позднее расследование показало, что Славко Попович был полностью невиновен[2568]2568
  Kranjc M.F. Zarote in atentati na Tita. S. 372.


[Закрыть]. Однако это происшествие было симптоматичным, поскольку с этого момента Йованка стала еще более властолюбивой и начала «при дворе» настоящий террор. В соответствии со своей склонностью к мании заговоров Тито не мог истолковать подобное отношение никак иначе, как что его провоцируют ближайшее окружение или иностранные службы. Поэтому он приказал Ивану Мишковичу проследить и выяснить, зачем Йованка крадет секретные документы и кому их относит [2569]2569
  Simcic M. Ženske. S. 30.


[Закрыть]. Тайная служба раскрыла ее связи с Загребом, прежде всего с Краячичем и Крлежей, с действующими и резервными генералами и некоторыми политиками. Было установлено, что Йованка часто подслушивала его переговоры за шторой, которая разделяла кабинет маршала и его жилые покои. Бакарич позднее утверждал, что она это делала регулярно[2570]2570
  Ibid. S. 254, 255; AS. Dedjer. T. e. 3.


[Закрыть]. В своих воспоминаниях чехословацкий партийный руководитель Антонин Новотны пишет о том, как Тито во время доверительной беседы с глазу на глаз время от времени вставал и смотрел за дверь, не подслушивает ли кто: «И это происходило в его личном дворце»[2571]2571
  Kaplan K. Antonin Novotny. Vzestup a pad lidoveho aparatčika. Brno: Barrister & Principal, 2011. S. 202.


[Закрыть].

В конце января 1974 г. была создана партийная комиссия, задача которой заключалась в опросе и проверке всех, с кем Йованка имела какие-либо связи, и определении уровня влияния, которое они имеют на нее. В первую очередь Тито хотел узнать, кто «портит» ему жену, что приводит к тому, что в резиденциях создается нездоровая атмосфера. Во время бурного разговора с руководителем комиссии Рато Дугоничем, заместителем президиума СФРЮ, Йованка обвинила его в том, что УГБ следит за ней и прослушивает, впрочем как и Тито. Утверждала, что у нее есть документы, которые подтверждают виновность генерала Ивана Мишковича, но была не готова их предоставить комиссии. Эти обвинения комиссия не приняла во внимание, хотя выразила мнение, что она сама частенько взращивает в супруге страх перед сотрудниками, недоверие и ощущение угрозы и таким образом зацикливает его на себе. По мнению Дугонича и его коллег, Тито таким образом стал ее средством для захвата власти, особенно в вопросах дипломатии и армии. Комиссия пришла к выводу, что Йованка с 1958 г. активно участвовала во внешней политике, читала дипломатические депеши и сообщения спецслужб, участвовала в принятии решений о поездках Тито в Африку и Азию и в вопросах о встречах с иностранными государственными деятелями, участвовала в кадровой политике и в вопросах протокола, пыталась превратить резиденцию Тито в двор монарха[2572]2572
  ČosičD. Piščevi zapisi (1969–1980). S. 297–299.


[Закрыть].

На совместной встрече комиссии Исполнительного бюро ЦК СКЮ Эдвард Кардель сказал о Йованке: «Это больной человек, который болен настолько, что представляет угрозу для Тито». По его мнению, на Йованку нельзя было больше повлиять: «Нужно было думать о ее изоляции. Любое другое действие только еще больше разъярит ее <…> Существует реальная опасность из-за ее неконтролируемых реакций, что она еще больше усложнит жизнь Тито». Доланц обратил его внимание на то, что, если с Тито что-нибудь случится, виноваты будут они. Он и Дугонич предлагали созвать специальное заседание исполнительного комитета ЦК СКЮ, которое обсудит случай Йованки. Тито требовал, чтобы присутствовала и его жена, что и произошло. В конце заседания он сказал: «Сорок лет я строю эту партию и не позволю, чтобы ее разрушили так, как это делаешь ты, Йованка. Куда это ведет?» 9 марта 1974 г. было созвано еще одно заседание расширенного исполнительного комитета ЦК СКЮ, где снова председательствовал Тито. На нем Кардель предлагал, чтобы в будущем все, кто находится на руководящих постах, были бы ответственны только перед Тито и только от него получали указания. Это решение потом он сам, Доланц и Дугонич сообщили Йованке. Однако из-за ее нервных припадков разговор был прерван и так и остался без результата[2573]2573
  Ibid. S. 299, 300.


[Закрыть]. Главной жертвой этой аферы стал генерал Мишкович, которому Йованка так отомстила, что это было похоже на психологическую войну, которую она в итоге выиграла. «По состоянию здоровья» Мишкович был вынужден отказаться от всех своих обязанностей [2574]2574
  Razumovsky A. Ein Kampf um Belgrad. S. 331, 332.


[Закрыть].

Вопреки глубокой старости, Тито не потерял интереса к женскому полу, «при дворе» в то время появились массажистки, сестры Дарьяна и Радойка Грбич, с которыми Йованка упорно, но безрезультатно боролась[2575]2575
  Matunovic A. Titova sovladarica. S. 235.


[Закрыть]. С первых дней супружеской жизни Йованка закатывала Тито сцены ревности. Его сеансы массажа с молодыми женщинами, которые каждый день длились по часу и сначала были совершенно невинными, выбивали ее из колеи. Она хотела ограничить массаж, требовала, чтобы во время него всегда присутствовал врач, чего Тито не допускал. Он не знал или не хотел знать, что физиотерапевты после работы каждый день сообщали адмиралу Тихомиру Виловичу, о чем идет беседа во время сеанса. Если данные были интересными, они оказывались на столе генерала Николы Любичича, секретаря по обороне.

Разлад между супругами Броз произошел после ряда скандалов в черногорском аэропорту Игало. Там Йованка устроила такие сцены, что адъютант президента генерал Марко Рапо и его врачи серьезно испугались за его «жизнь и здоровье». Боялись, что Йованка в порыве гнева может выстрелить в него, напасть на него с тупыми предметами или с чем-нибудь еще. По предложению Александра Шокараца, главы его кабинета, в Игало позвали заместителя председателя Президиума СФРЮ Петра Стамболича, Стане Доланца, Джемаля Биедича и Николу Любичича, которым Тито на тайной встрече на «Галебе» признался, что он в западне и что, если не удастся обуздать террор Йованки, он оставит все должности. Югославскую Ксантиппу «арестовали» и из Игало отправили в Белград, где была создана специальная медицинская комиссия для проверки ее психического состояния. Были проведены и бурные допросы, в ходе которых установили, что Йованка не вовлечена ни в какой заговор, а напротив, что она параноик и лучше ей развестись с Тито. Но он этого не сделал, наоборот, помирился с ней и даже позволил отомстить врагам. Тито обиделся на врачей за то, что в отчете, переданном Президиуму, они «грубо выражались и позорили» его супругу, провозгласив ее сумасшедшей[2576]2576
  Ibid. S. 177–184; Simčič M. Ženske. S. 289, 377–388; Simič P., Despot Z. Tito. S. 581587.


[Закрыть]. Однако в феврале 1975 г. произошло реформирование кабинета президента республики, на котором было сильно ограничено влияние Йованки «при дворе» в пользу Стане Доланца и Владимира Бакарича, генерала Марко Рапо и самого Карделя. Очевидно, Кардель считал, что, несмотря на болезнь, проживет дольше Тито. По схеме, которую назвали «карделевская», вокруг Тито создавалась изоляция, якобы потому, что из-за старости он не мог много работать [2577]2577
  Cenčič V. Titova poslednja ispovjest. S. 309; NIE 15–73. Yugoslavia after Tito. 05.07.1973 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 512; ČosičD. Piščevi zapisi (1969–1980). S. 300, 301; AS. Dedjer. T. e. 143. Dr. Vladimir Dedjer – Umag. Kardelj. s. 1.


[Закрыть].

Йованка уже давно рассчитывала, что на X Съезде СКЮ 1974 г. ее выберут в ЦК. Она полагала, что это последняя возможность для правового укрепления своего положения перед смертью Тито. Была уверена, что такое признание она заслужила за свою преданность Тито и Югославии и за свои государственные способности[2578]2578
  Simčič M. Ženske. S. 256; Simič P., Despot Z. Tito. S. 536.


[Закрыть]. Предложение на обсуждение должны были вынести Доланц, Бакарич и Кардель. Однако, когда во время разговора с Тито они поняли, что он этого не поддерживает, то отказались от этой инициативы. Когда Йованка на заключительном заседании съезда узнала, что была обманута, она разрыдалась, при этом большинство подумало, что от радости, поскольку Тито снова был единогласно избран главой партии. Позднее в салоне, где собиралось избранное общество, в приступе бешенства Йованка на глазах у всех пнула ножку его кресла[2579]2579
  MatunovičA. Titova sovladarica. S. 173–176; Bilandžič D. Povjest izbliza. S. 192; AS. Dedjer. T. e. 271. Tri kapi odličan lek: ako dodaš cetvrtu kap onda je to otrov. Zato ima dosta stvari o kojima još ne mogu da pišem; T. e. 298. Novi prilozi. Vol. IV. Osemnajsto poglavje. S. 63.


[Закрыть]. Своих противников она не простила и против них – Карделя, Доланца, Любичича и Бакарича, начала интриговать в надежде, что убедит супруга в опасности этой группы и «ликвидирует» их[2580]2580
  Bilandžič D. Povijest izbliza. S. 198, 267.


[Закрыть]. Будто желая хоть как-то оправдаться, Тито по предложению Карделя и Бакарича решил наградить ее высшей югославской наградой за заботу и внимание, которое она проявляла по отношению к нему. Однако Йованка награду не приняла, поскольку ее должен был вручить во время праздничного торжества в Загребе 11 декабря 1975 г. Бакарич – Тито не хотел походить на Чаушеску или Мао Цзэдуна[2581]2581
  MatunovičA. Titova sovladarica. S. 136, 137, 148, 149, 177.


[Закрыть]. Она ее не приняла еще и потому, что не собиралась мириться с Бакаричем: ее обиды были скоропалительными и окончательными. Она заявила, что «уже долго испытывает притеснения и унижения. Наградой ее хотят подкупить, но она с этим не согласна»[2582]2582
  Čosič D. Piščevi zapisi (1969–1980). S. 301; Kranjc M.F. Zarote in atentati na Tita. S. 376.


[Закрыть].

Конфликт снова разгорелся в августе 1976 г., во время поездки в Шри-Ланку, где была организована, в основном на югославские деньги, встреча лидеров неприсоединившихся стран. Когда Йованка узнала, что Тито будет сопровождать Дарьяна Грбич, с ней случился истерический припадок. Конфликт дошел до такой степени, что Тито ударил ее. Пытаясь оправдаться, он доверил ей принимать иностранных государственных деятелей, которые прибыли на «Галеб» с прощальным визитом (хотя это было и не по протоколу), что устроило, но не успокоило Йованку[2583]2583
  Ibid. S. 110–114, 252–260.


[Закрыть]. Всё определеннее ощущая угрозу, Йованка в мае 1977 г. во Флоренции распорядилась напечатать роскошно иллюстрированную книгу с названием «Их дни», которая должна была доказать всем, что в семье супругов Броз царит гармония. Многие считали, что книга с многочисленными снимками несет в себе и другой посыл: это было что-то вроде рекламы кандидатки на наследство. В ней Тито был показан как старик, нуждающийся в заботе, а еще не достигшая 50 лет Йованка, несмотря на свою тучность, на вершине своей силы[2584]2584
  Simčič M. Ženske. S. 305.


[Закрыть]. Почти два месяца спустя Тито отправился в Советский Союз, Северную Корею, но прежде всего в Китай, куда его после кончины Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая пригласил новый руководитель. То, что он был первым государственным деятелем, которому выпала возможность встретиться с Хуа Гофэном и его аппаратом, принесло ему большое удовлетворение. Он был уверен, что сможет установить диалог с наследником Мао, который поможет в его подковерном столкновении с Советским Союзом. В долгий путь он отправился один, поскольку жена в ультимативной форме потребовала, чтобы он исключил из сопровождения массажистку Дарьяну, адьютанта Виловича и Стане Доланца, чего маршал не сделал. Противодействие Йованки имело не только личный, но и политический характер, она говорила, что Доланц и другие «деловые» члены делегации не должны ехать в Москву, поскольку они антисоветски настроены[2585]2585
  AS. Dedjer. T. e. 3. Jovanka; Mandič B. Tito u djalogu sa svjetom. S. 514–555.


[Закрыть]. Вечером перед отъездом Тито в Пекин между супругами произошел скандал, в ходе которого Йованка назвала своего мужа развращенным безумцем, развратником, нечестивцем, он ее – бесстыжей, неуклюжей, параноидальной лгуньей. После возвращения из путешествия, которое для Тито явилось настоящим апофеозом, поскольку ему удалось обновить отношения с Пекином и на партийном уровне, Йованка исчезла из общественной жизни [2586]2586
  PirjevecJ.Jugoslavija. S. 347; AS. Dedjer. T. e. 271. Pričevanje A. Grličkova, Obnavljanje partijskih odnosa sa KP Kine. 10.10.1980; NARA. CREST. National Intelligence Daily Cable. 31.08.1977.


[Закрыть]. Как тогда сказал Тито Лазарю Колишевскому, председателю еще одной комиссии по «делу Йованки»: «Революционер никогда не должен жениться»[2587]2587
  SimčičM. Ženske. S. 31, 259.


[Закрыть]. Расставание с женой было для него болезненным. Когда высшие представители государства и партии оказывали на него давление, чтобы он с ней развелся, он долго молчал, так, что всем присутствующим стало неловко. Потом сказал, что этого совета принять не может: «С Йованкой мы живем уже более 30 лет. Я ее очень любил и сейчас мои чувства не совсем угасли. Жить мы будем каждый сам по себе, но официального развода не будет»[2588]2588
  ČosičD. Piščevi zapisi (1969–1980). S. 302; AS. Dedjer. T. e. 3.


[Закрыть]. Новость ударила как молния средь ясного неба, ведь этого никто не ожидал, о чем говорят многочисленные открытки к новому 1978 г. от сотрудников, товарищей и друзей, которые они адресовали ему и Йованке[2589]2589
  AJ. LF. II-1. A-J. Pisma i čestitke prijatelja, saradnika i drugova Josipa Broza Tita.


[Закрыть]. Неизбежно начали распространяться слухи, что Йованка попала в немилость из-за политических причин, поскольку Тито узнал, что она советская шпионка[2590]2590
  Smolej. Pripoved komunista novinarja. S. 205, 206.


[Закрыть]. Как говорит Добрица Чосич, «дело Йованки» между 1974 и 1988 гг., т. е. еще долго после смерти Тито, на 59 заседаниях обсуждали высшие политические форумы. «Йованка Броз два десятилетия сотрясала Югославию». Судя по запискам разных комиссий, можно увидеть, что Йосипа Броза больше мучила личная семейная драма, чем спасение Югославии из политической, экономической и моральной агонии. Супруге он и дальше посылал алые розы, хотя в последние годы его жизни она не изменила манеры общения с прислугой и его аппаратом. И ему она не простила того, что он ее бросил. Когда Тито начал ухаживать за ней, он сказал: «Чувствую, что с тобой я смогу найти счастье и мир»[2591]2591
  Broz J, JokanovičŽ. Moj život, moja istina. S. 45.


[Закрыть]. Но он сильно ошибся. «Тито был коммунистическим Наполеоном, чьим Ватерлоо была супружеская спальня»[2592]2592
  ČosičD. Piščevi zapisi (1969–1980). S. 302, 303.


[Закрыть], – написал в дневнике Добрица Чосич.

Смерть Тито и его политическое наследство

Культ личности

Как противоядие мыслям о смерти Тито, которые нельзя было развеять, в конце 1960-х и 1970-х гг. еще сильнее разросся культ его личности. Он был взращен по образцу культа личности Сталина, но, подняв Тито на уровень «хозяина», подчеркивал исключительность югославского опыта. Созданию культа Тито способствовало то, что он был красивым мужчиной крепкого телосложения, среднего роста, блондином с выразительным некрестьянским лицом. Скульптор Антун Августинчич, который начал писать его портрет перед II сессией АВНОЮ, шутя сказал: «Он, должно быть, аристократического происхождения. Кто когда-нибудь видел такого человека из Загорья?»[2593]2593
  Dilas M. Tito. S. 220; ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 104.


[Закрыть] «У него лицо и голова вождя, – двадцать лет спустя утверждал Добрица Чосич. – Это голова для бюста; профиль для монет. Есть что-то римское и в голове, и в лице этого человека» [2594]2594
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 174.


[Закрыть].

Его культ начался еще перед войной, и прежде всего в тех районах, которые были самыми отсталыми. Во время народно-освободительной войны культ его личности усилился. Согласно рассказу Ранковича, осенью 1942 г. он, Тито, Кардель и Джилас встретились под каким-то буком. Джилас сказал: «.мы недостаточно популяризируем Тито. Мы должны иметь вождя, человека, за которым пойдут массы. Полководца. Секретаря партии. Такого, каким является Сталин у русских»[2595]2595
  ČosičD. Pišcevi zapisi (1969–1980). S. 238; DilasM. Kako je stvarana Titova karizma // Slobodna Dalmacija. 1989. 22.10; Šetinc F. Zbogom Jugoslavija. S. 232.


[Закрыть]. В патриархальных кругах, в которых народный эпос имел глубокие корни, это предложение нашло плодородную почву. «Тито, белая фиалка.» – обычные солдаты сравнивали его с белым цветком, чтобы подчеркнуть его редкость и историческую особенность. Точно так же дело обстояло с самой известной песней, которая заканчивается своеобразной присягой масс своему вождю: «Товарищ Тито, мы тебе клянемся, что с твоего пути мы не сойдем!»[2596]2596
  Dedijer V. Novi prilozi. Vol. II. S. 929.


[Закрыть] С позиции «искусства» ту же мысль выразил черногорский поэт Радован Зогович, изложив ее в конструктивистской поэтической форме:

 
Тито родился в гневе,
в стремлении творить —
титан —
народ,
и борьба —
мать, Тито – это мы,
все!
и армия, и земля, и горы![2597]2597
  Dedijer V. Novi prilozi. Vol. II. S. 30; Halder M. Der Titokult. S. 57.


[Закрыть]
 

Наиболее человечным был Владимир Назор в «Поэме о кулаке», первые строки которой гласили:

 
Рядом с Тито и Сталиным
двумя героическими сынами,
нас и пекло
не сможет смести.[2598]2598
  Dedjer V. Novi prilozi. Vol. II. S. 831.


[Закрыть]
 

Как говорил Ладо Козак, культ личности Тито начался на II сессии АВНОЮ: «Прекрасная форма, аплодисменты, бурные выкрики, помпа, напоминающая чествование монарха» [2599]2599
  AS. Dilas. T. e. 179. Lado Kozak. Podsetnik u zvezi sa knjigom Milovana Dilasa «Godine vlasti». S. 1.


[Закрыть]. Он стал «всеобщим вождем», если употреблять слова Джиласа[2600]2600
  Dilas M. Kako je stvarana Titova karizma.


[Закрыть].

Масла в огонь подлила и советская военная миссия, которая в 1944 г. прибыла в Дрвар. Ранковичу было дано указание создавать культ личности по советскому образцу. Представители миссии отмечали, что к Тито следует обращаться на «вы», а не на «ты», что Ранкович сразу же исполнил. Он направил указание командующим всех корпусов, где особо оговорил, как нужно обращаться к главнокомандующему, когда с ним встречаешься. Советская миссия также потребовала, чтобы была ликвидирована партизанская уравниловка, которая касалась провизии, одежды и обуви между солдатами и командующим составом, что последние с удовольствием приняли, начиная с Тито, поскольку и раньше пользовались отдельными личными привилегиями[2601]2601
  Dedjer V. Novi prilozi. Vol. II. S. 937; Vol. III. S. 216, 217.


[Закрыть]. Когда в июне он приехал на остров Вис, его культ уже прочно внедрился в умы народных масс. После высадки группы беглецов из Дрвара с британского военного корабля, как сообщает Луис Адамич, более ста людей на пирсе почти остолбенели, когда кто-то сказал, что среди них Тито. «Затем в полной тишине, которая длилась минуту, послышались дикие выкрики, кто-то плакал от счастья, кто-то обнимался и падал на колени от благодарности»[2602]2602
  Adamič L. Orel in korenine. S. 516.


[Закрыть].

После войны во всех казармах, учреждениях, заводах, банках, даже ресторанах и кафе появились фотографии Тито, которые стали неотъемлемым атрибутом югославской повседневности, как и различные изречения Тито на всевозможных поверхностях: от стен до крыльев самолетов и горных склонов. «Тито для нас всё. Всё». Так сказали Луису Адамичу, когда он в 1949 г. вернулся на родину. На II Съезде КП Сербии, в работе которого писатель принимал участие, овации в адрес Тито в начале заседания не смолкали. Ритмичные и громкие аплодисменты, крики: «Тито – герой! Тито – герой! Тито – герой!» И так без остановки[2603]2603
  Adamič L. Orel in korenine. S. 107.


[Закрыть].

После конфликта со Сталиным культ Тито получил новые условия для развития, поскольку теперь у него не было больше соперника в гонке на коммунистический Олимп. Джилас писал: «Культ Тито в определенные моменты повторял культ личности Сталина, он дал Югославии возможность восстать и защитить свою независимость», так как «советские посягательства можно было отбить только методами и средствами, подобными советским»[2604]2604
  Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. C. 392.


[Закрыть]. Белградские студенты уже в 1949 г. пели во время митингов в поддержку КПЮ: «Товарищ Тито, ты из стали, с тобой вся Америка, мы молодые партийцы, не пьем вина, мы жаждем крови усатого Сталина»[2605]2605
  Pirjevec J. Il gran rifiuto. S. 398.


[Закрыть]. Однако когда правящая элита в 1949 г. собралась в Нью-Йорке на заседании Генеральной Ассамблеи ООН, журнал Life опубликовал фоторепортаж о маршале и его окружении и Алеш Беблер предупредил, что складывается впечатление, будто Тито какой-то южноамериканский диктатор. По возвращении на заседании, где обсуждались итоги миссии, Джилас указал на это неприятное сходство, что повергло Тито в замешательство, но не образумило. Были моменты, когда власти допускали небольшую критику в свой адрес, но это происходило редко. Так, например, в 1962 г. на первомайской демонстрации среди выступающих шла группа из шестерых студентов, которые несли огромное зеркало. Когда они проходили мимо трибуны, на которой стоял Тито с высшими представителями власти, они повернули его к ним[2606]2606
  PA. B 42. Bd. 243.


[Закрыть]. Когда десять лет спустя художник Мича Попович открыл выставку, на которой напротив друг друга висели две картины «Президент республики и нидерландская королевская чета» и «Поезда с рабочими, которые уезжают в Германию», выставку сразу же закрыли, якобы потому что она имела «политический подтекст»[2607]2607
  AJ. KPR. II-4-a. K 168. O izložbi slika Mice Popoviča. 06.06.1974; Čosič D. Piščevi zapisi (1969–1980). S. 159–164.


[Закрыть]. Однако в то время, как верно отмечает Коча Попович, культ личности Тито стал одним из важнейших факторов, ограничивавших развитие югославского общества[2608]2608
  AS. Dedjer. T. e. 7. Intervju. Danas. 07.02.1989. S. 26.


[Закрыть].

С возрастом Тито становился всё больше зависим от культа личности, которому стали проступать черты фараонской власти. «На этой планете, – обвинял Добрица Чосич, – только в Югославии проводится эстафета, которую передают по всей стране и торжественно вручают в его день рождения 25 мая». Кроме того, Тито именовали «самым дорогим гостем» везде, куда бы он ни приезжал[2609]2609
  ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 308; Idem. Piščevi zapisi (1969–1980). S. 247.


[Закрыть]. «Он действительно считал, – добавляла Савка Дабчевич-Кучар, – что армия – это он! Партия – это он! Государство – это он! Болезнью, которая называется скромность, он не болел»[2610]2610
  Dabčevič-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. Knj. II. S. 844.


[Закрыть]. Комплиментами Тито осыпали не только его подданные, но и коронованные особы. Увертюра в концерте прославлений была сыграна эфиопским императором Хайле Селассие, который в июле 1954 г. посетил Югославию во время ее самого тяжелого столкновения с Италией. Визит был не без символического значения, поскольку два государства в недалеком прошлом были жертвами империализма Муссолини и имели зуб на Рим. Событие имело особое значение и потому, что Хайле Селассие был первым главой государства, который приехал в Югославию после ссоры со Сталиным. Служба протокола раздала «товарищам» отдельные указания, как одеваться на приемы, организованные в честь наследника царя Соломона. Мужчинам рекомендовались пиджаки, фраки и смокинги во время торжественных мероприятий, между тем женщины на вечерних приемах должны были быть одеты в длинные платья. Не допускались платья или туфли спортивного покроя, а также сандалии. Шоферы должны были носить униформу с двубортными пиджаками, особо оговаривалось, как будут одеты горничные и официанты[2611]2611
  NSK. Arhiv Bakarič. Kutija 7. Priručnik Protokola. Izdanje NTH. Zagreb, 1953. Kutija 12. Programme de la Visite officielle de S. M. Haile Selassie I. en RPFdY. 20 juillet – 26 juillet 1954.


[Закрыть]. Внимание к тому, кто во что должен одеваться, в последующие годы стало гротескным. Когда Тито отправлялся с визитом в какое-нибудь государство, протокол готовил для членов делегации новый гардероб, а для их супруг по двадцать моделей платьев из Парижа[2612]2612
  AS. Dedjer. T. e. 3.


[Закрыть].

Тито любил награды, почетное членство в республиканских академиях наук и искусств, почетные научные степени доктора, которых имел больше, чем кто-либо из современных ему государственных деятелей. Кроме того, у него было 10 золотых сабель, которые ему подарили по разным поводам дружественные правительства, около десяти бриллиантовых колье, 16 югославских и 99 иностранных наград, среди них такие престижные, как орден Бани, который ему в 1972 г. вручила королева Елизавета II, или датский рыцарский орден Слона (1974). Что касается орденов социалистического лагеря, то среди них были орден Ленина (1972), орден героя республики (Демократическая Республика Корея, 1977), среди экзотических – Наивозвышенный орден Царицы Савской (Эфиопия, 1952), Орден Ацтекского орла (Мексика, 1963) или Высший орден Хризантемы (Япония, 1968), орден реки Моно (Того, 1976). Дошло до гротескной ситуации, когда Социалистический союз из Белграда незадолго до его смерти предлагал наградить его четвертым орденом народного героя за то, что он удачно перенес операцию. Но это предложение не нашло отклика, так как ему вскоре стало хуже¹.

В обществе коронованных особ Тито чувствовал себя великолепно. Он с удовольствием рассказывал, как греческая королева Федерика гостила у него на Бриони. Любил цитировать ее слова: что она, несомненно, стала бы членом его партии, если бы родилась в Югославии[2613]2613
  Dilas M. Tito. S. 209; AS. Dedjer. T. e. 244. 115 Titovih ordena.


[Закрыть] <sup>[2614]2614
  Dabčevic-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. Knj. II. S. 838.


[Закрыть]</sup>. Он высоко оценил ее подарок – пару белых пуделей, которые стали его любимцами и родоначальниками псовой династии при «дворе»[2615]2615
  Vrhunec M. Josip Broz. S. 34; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. II. S. 85; AS. Dedjer. T. e. 271.
  Nikola Mandič – V. Dedijerju, 06.04.1981 in 10.04.1984.


[Закрыть]. К 80-летию маршала английский посол посоветовал королеве Елизавете подарить ему что-нибудь серебряное: «Местные обычаи и вкусы таковы, что лучше пусть это будет подарок из поздних викторианских времен, что-нибудь старое и изысканное»[2616]2616
  TNA. FCO 28/2155, 10.05.1972.


[Закрыть]. Но вместо серебра и виски «Chivas Regal», как ей советовали, британская королева решила отметить 80-летие Тито рабочим визитом, «пока он еще был в седле». Это был ее первый визит в коммунистическое государство[2617]2617
  TNA. FCO 28/2167/ENU 26/1; 28/2155; The Economist. 1972. 04.10.


[Закрыть]. Потом, когда проходили приемы нидерландской королевы Юлианы и британской принцессы Маргарет, при дворе Тито уже знали, как обращаться с гостями – представителями иностранных династий[2618]2618
  TNA. FCO 28/216; 28/2163/EESD; FCO 28/1645/ENU 3/128/616/8.


[Закрыть]. Елизавета II была настолько удовлетворена визитом, который состоялся в октябре 1972 г., как раз после того как Тито обезглавил сербское либеральное руководство, что послала ему в дар серебряную посуду и, говорят, отозвалась о нем похвально: «Если этот человек механик, то я не королева Англии». Для Тито вершиной его социального взлета стал вальс, который он станцевал с ее королевским величеством на Бриони[2619]2619
  Vrhunec M. Šest let s Titom. S. 140, 141; Dedjer V. Novi prilozi. Vol. II. S. 237; TNA. FCO 28/2162.


[Закрыть].

Достойным венцом культа личности Тито могла стать Нобелевская премия мира; инициатива принадлежала Пьеру Грегуару, главе Палаты депутатов Люксембурга. Когда из Осло пришло полуофициальное сообщение, что Тито избран в номинанты этой престижной награды, осенью 1973 г. была создана особая рабочая группа с заданием обеспечить на местной и международной арене необходимую поддержку. Югославским послам во всем мире было поручено бросить на это все силы[2620]2620
  TNA. FCO 28/2156/ENU 18/9; Simič P., Despot Z. Tito. S. 291–299.


[Закрыть]. И не без успеха. Около ста мировых государственных деятелей, среди них Вилли Брандт, Индира Ганди, Хайле Селассие, У Тан, Урхо Кекконен, Бургиба Хабиб, Наум Гольдман, а также много известных людей: Иво Андрич, Фицрой Маклин, Чарли Чаплин – поддержали обширное 300-страничное предложение, которое написали Владимир Дедиер и словенский политолог Руди Ризман. При этом югославским дипломатическим кругам казалось необходимым заручиться поддержкой Святого престола. Государственный секретарь папы Павла VI кардинал Агостино Казароли не имел ничего против, как и загребский кардинал Франьо Кухарич (правда, взамен своей поддержки он требовал реабилитации Алоизие Степинаца, полагая, что нужно успокоить консервативные круги в Ватикане и местном епископате)[2621]2621
  NSK. Arhiv Bakaric. Kutja10, Radna grupa «Nobelova nagrada». 17.07.1973; Bilandžič D. Povjest izbliza. S. 670; TNA. FCO 28/2156/ENU 18/9; Simič P. Tito. S. 312.


[Закрыть]. Более сдержанным был собор Сербской православной церкви, который принял решение не высказываться в пользу кандидатуры Йосипа Броза [2622]2622
  Radič R. Josip Broz Tito i patrjarhi Srpske pravoslavne crkve (Gaveilo Vikentje i German) // Tito – videnja. S. 133; Berič G. Zbogom XX. stoljece. S. 133.


[Закрыть].