Текст книги "Валерия. Роман о любви"

Глава 8

I

Дни полетели. Переезд в обнимку с персоналкой, шампанское за отъезд, шампанское за знакомство, купание первой звезды в коньяке, шашлыки на даче. И отовсюду фейерверки комплементов! Прима водевиля, а не руководитель группы. Единственное огорчение – постылый муж, каждый вечер и утро традиционный ропот и колкие упрёки. От законного супруга Лера узнала, что она «коварная карьеристка», которая к тому же «шагает по трупам». Чтобы ослабить ежедневное брюзжание, она написала для Киселя тезисы выступления на конференции, да так удачно, что его делегировали ещё и в Москву. Талантливый учёный объявил перемирие и на время остановил ежедневный распил супруги. На этом бурная полоса в жизни закончилась, и наступило уныние.

Алла почти не звонила, разрывалась между новыми проектами и маленькими детьми. Любимый пропал: телефон молчал, а белая «Ауди» не сигналила вслед. В Сосновке он тоже не появляется. Мама даже позвонила ему на работу и едва произнесла «Валерочка», как в ответ получила скороговорку из щедрых обещаний и заверений в дружбе, потом быстрое прощание и гудки.

Лерин институт впал в спячку, машинный зал опустел. Системщики сбросили синие халаты и расползались по миру. Подчинённые оказались людьми скучными: Пётр Миронович или отсутствовал, или читал газеты, а Светлана занималась чем угодно – разведением цветов, оформлением стендов, только не работой. Душу Лера отводила только в родительском гнезде, выдумывая для папы истории своего научного роста. Остальную жизнь Валерия проводила наедине с компьютером, в виртуальном мире, засиживаясь на работе допоздна.

У новой руководительницы появилась ещё одна забава – решать контрольные для Светланы и её подруг по заочному обучению. Сама же студентка, приобщаясь к компьютеру, укладывала на экране разноцветные фигурки в объёмный стакан и протестовала, если начальница пыталась ей вдолбить тот или иной алгоритм решения задач.

Обстановка в триста пятой сложилась такая: Пётр Миронович читает за рабочим столом газету, иногда цитируя особенно интересные отрывки, Светланка совочком рыхлит землю в цветочных горшках, расставленных на подоконниках и полках, а молодая начальница щёлкает очередную контрольную.

– На своей шкуре убедилась – папа абсолютно прав, когда высказывается о заочке, – сказала Лера, листая книжицу с таблицами Брадиса.

Пётр Миронович отложил газету и посмотрел на молодую начальницу поверх очков:

– И что же вас, Лерочка, возмущает?

– Как что? Большинство студентов не учатся, а напрягают окружающих своими контрольными и курсовыми. Я, например, сегодня вторую контрольную решаю по вышке, для Светланиной подруги из Витебска, а завтра предстоит решать ещё для одной, из Слонима. Потом возьмусь за курсовые по термеху… И так до Светкиной сессии.

– На самом деле это слишком плоское… прямолинейное видение. Вы попробуйте взглянуть на ситуацию объёмным, если хотите, философским взглядом.

– Философским – не хочу. У меня в дипломе по диамату четыре, – сказала Лера, отрываясь от книжицы.

– «Четыре» – значит «хорошо». И это хорошо. Попробуйте. Философия тоже гимнастика для ума, как и математика. – Лера кивнула, и Пётр Миронович продолжил: – Контрольные для заочников – прекрасный для вас способ поддерживать форму в отсутствие работы.

– Трудно не согласиться. Мне такие же мысли в голову приходили. Завершили договор с ВАЗом, и на этом всё. На этот год ни одного… – Лера перевела взгляд на окно и подумала, что у контрольных есть ещё одно полезное качество: они отвлекают её мысли от белой «Ауди», которая целую вечность не приезжает, а носится где-то по городу, не подозревая, как её здесь ждут.

– Валерия Николаевна, – крикнула упомянутая заочница, влетая в двери триста пятой после посиделок на профсоюзном собрании, – Алла Задорожная сидит в холле. Ой! Потрясающе выглядит, разрешите завтра я до обеда не приду, – тараторит она.

Лера, воспрянув духом, ответила вошедшей уже на бегу:

– Конечно, Светочка! Сдай кабинет под охрану… Только не убегай рано. Из руководства никого, но наглеть нельзя. Я одна сегодня понаглею. Всем пока…

В холле, рядом с будкой вахтёра, в жёстком кресле формата дешёвого кинотеатра, сидела молодая брюнетка в красном. Подперев пальцем щёку, она перебрасывалась колкостями с седым стражем порядка, который до пояса высунулся из окна будки и размахивает рукой.

– Вы бы себе ошейник прикупили, с шипами, – процедила она.

Вахтёр уронил фуражку и пустился во все тяжкие. Брань смрадным дымом наполнила холл, и Лера чуть не задохнулась, приближаясь к выходу.

В институте дедушка-вахтёр был известен тем, что бросался на людей, которые попадали в область его рычага власти – вертушку. Обычно он облаивал молодёжь, женщин с беспечным выражением лица и мужчин с первого раза не попавших в ритм входной карусели. Иногда свирепый пограничник устраивал проверку документов: в том случае, когда ему хотелось напасть, а интуиция подсказывала – нельзя.

Подруги обнялись и защебетали под слабеющие угрозы из пункта контроля.

– Лерка! Лерусечка моя!

– Алла, как я рада тебе, как счастлива, пойдём, мне столько нужно тебе рассказать.

Алла подхватила подругу, и они, как дети, побежали к вишнёвой «девятке», припаркованной у крыльца. В машине они опять обнялись и наговорили друг другу приятных слов.

– Подумать только, как я здесь работала. Выжившие из ума надсмотрщики, не зарплата, а пособие на десять буханок хлеба… Лера, ну что ты здесь делаешь, скажи, – закончила вводную радостную часть Алла.

– Аллочка, прошу, не начинай. Ты же знаешь, я выросла в этом институте. И потом – больше ничего не умею и не могу.

– Ничего не умеешь, – съязвила Алла, поворачивая ключи, – только на стуле сидеть восемь часов… В тюрьме и то забавнее. Ты двинешься здесь от скуки. Сейчас смутное время, если действительно хочешь заниматься наукой, – машина сорвалась с места, – поезжай в Штаты к своему братцу, а не сиди в этом приюте для убогих.

Лера хотела похвастать новой должностью, но не посмела – какое значение имеет ранг в «приюте для убогих»? Рядовой ты убогий или начальник двух убогих? Пособие на десять буханок хлеба или на пятнадцать? А деловая подруга с удовольствием продолжила:

– Сейчас сюрприз! Та-дам, та-дам! Мы едем в новый офис, на Академической, посмотришь, какой у меня кабинетик, а у Костика так совершенное совершенство, в стену впаяли огромный аквариум с подсветкой, идея моя!

Сгорая от нетерпения, Алла ударила по педалям с такой силой, что на её туфлях заискрился чёрный бархат. В открытое окно ворвался ветер и растрепал подругам волосы. Они рассмеялись, и Лере показалось, что они летят на аттракционе.

«Вишенку» припарковали около двухэтажного здания с огромными окнами, под огромными ёлками. Алла, заглянув в зеркало, нахмурилась и схватилась за голову – волосы стояли дыбом.

– Долбаный ужастик! – сказала она и принялась перерывать бардачок. К Лере на колени высыпались щётки для волос, и раскрытая косметичка, и содержимое косметички.

Длинные спутанные пряди волос Аллы исправлению не поддавались, и Лера, которая уже и причесалась, и напудрила лицо, пришла на помощь. Она пригладила волосы подруги круглой щёткой и стала прядь за прядью терпеливо укладывать примятый хаос в послушные локоны.

Алла вернулась к главной теме разговора.

– Лерка, представляешь, обеды будут доставлять прямо на рабочие места, я сегодня в ближайшем кафе договорилась! Для всех блюда одинаковые, никакого неравенства! А Костику – только бульон, только. Он же щи-борщи терпеть не может. Ещё сок ему свежевыжатый, ну… остальным компот. И обязательно осетрину запечённую, он так рыбку нежную, жирненькую любит. Ну, разумеется, салат, и Косте никаких горошков с майонезом – только свежие овощи с оливковым маслом.

– Ох! Как ты мужа любишь! – иронизирует Лера, откладывая расчёску.

– А то! – расхохоталась восстановленная после лихого заезда сногсшибательная брюнетка.

Алла потянулась за косметичкой. Как только губы впитали красную, в тон костюма, помаду, она продолжила:

– Завтра массовый переезд. И я тебя не просто так сюда привезла. Мы увеличиваем штат. Предупреждаю: если опять откажешься, я заберу твою Светку, она шустрая и смекалистая.

– Да, и не слишком симпатичная, – съязвила Лера.

Алла с удовольствием развила идею:

– На моей работе достаточно и одной красавицы, не находишь? К тебе, моя радость, это не относится. Дятловской я верю больше, чем любому человеку на всей планете. Всё. Вытряхивайся!

Охранник встретил Аллу и Леру с поклоном, невысокий мужчина средних лет с отшлифованной осанкой. Хозяйка компании приняла вид королевы и ответила на его приветствие снисходительным кивком. Уголки её губ приподнялись, а глаза сияли удовольствием. Алла взяла охранника под руку, как будто отдала приказ «вольно»:

– Витюша, как первый рабочий день?

– Прекрасно, Алла Михална! – отрапортовал служивый.

– Мы с рейдом. А ты, дружище, нас охраняй… от врагов! – пошутила Алла.

– Так точно, Алла Николавна, – чётко откликнулся Витюша.

Алла хлопнула Витюшу по плечу и потянула обалдевшую подругу по широкой лестнице на второй этаж.

– Ой! Алла… не лети. Сердце заходится – ты такая крутая. Ну… просто невероятно. Этот солдат вытянулся перед тобой, как перед генералом!

– Да уж! Это не твой дедунец с вертушкой… В упор его не помню. Откуда он взялся?

– Это тесть нового директора укрепляет кадрами институт.

В мгновенье ока Алла разблокировала кодовый замок на тяжёлой двери и втолкнула подругу в сияющий от тысячи светодиодных лампочек холл.

– Смотри, милая, – сказала Алла, описывая маникюром за пятьдесят долларов магический полукруг в воздухе, пропитанном запахами новой мебели, чистящих средств и выделанной кожи. – Вот… холл, два коридора, семь кабинетов по периметру для клерков, или… как там называют этих писак… белые воротнички.

Хозяйка шикарного офиса плюхнулась на один из четырёх пузатых диванов чёрной кожи, который вежливо хрюкнул в благодарность за оказанную честь. Она не отрывала взгляда от подруги, которая переминалась с ноги на ногу, боясь испачкать ковёр.

– Что ты замерла под дверью?.. Да не снимай обувь. У меня есть уборщица и моющий пылесос.

Лера с разбегу приземлилась на тот же диван, рядом с любимой подругой. Они опять обнялись, но приятности говорила теперь только Лера.

– Ну какая же ты начальница! Какая же ты главная. С ума сойти. Ну как же ты этим всем командуешь? – спросила Лера, обводя обстановку рукой со своим, домашним маникюром.

– Ерунда. Привыкла уже. Могу и государством управлять. Главное, зычно крикнуть и требовать что-нибудь. Народ тупой пошёл и ленивый. Воруют. Даже бумагу писчую, ручки, карандаши – ты не поверишь. Так и хочется плёточку в руки взять.

– Ой, Алла… Не верю, что это ты, – сказала Лера, заглядывая в тёмные глаза подруги, которые, переливаясь свободой, жаждут власти и побед.

– А придётся. Ну, идём в бухгалтерию, в моё пристанище… конец первого коридора.

Перед Лерой распахнулась стеклянная дверь, и тут же навязчивый запах дерева и лака щекотнул Леркин нос.

– Красотища какая! Слов нет, – воскликнула она.

Гладенькие офисные столы двумя рядами выстроились на ковре молочного цвета, экзотические цветы в одинаковых белых горшочках приготовились день за днём сближать сотрудников с природой, а городские пейзажи, лесенками развешанные по стенам, гордились высоким чувством стиля владелицы офиса.

– Чёрную мебель – не хотела. Банально. Каждый офис в городе напичкан. Купила всё наше, отечественное, светлый орех.

До сего дня институтская триста пятая комната, обставленная мебелью двадцатилетней давности, с кривой занавеской на просевшей струне и окрашенной в голубоватую эмаль дверью, казалась Валерии раем. «Наверно, у Валеры, такой же прекрасный кабинет. Где ты, любимый?» – подумала она и вздохнула.

Алла заметила, как по лицу подруги пробежала тень, и, не желая потерять благодарного зрителя, потянула Леру в другой кабинет, самый главный, – кабинет директора компании.

– Это ещё что, теперь – кабинет Костика! – сказала Алла, увлекая подругу в русло другого коридора.

В приёмной на три рабочих места их встретила дубовая дверь с табличкой, на которой массивные болты и титул Костика оказались заляпанными обсыпавшейся побелкой. От досады Алла топнула каблуком до вмятины на гладком полу, который выглядит как дорогой линолеум, но укладывается плитками.

– Вот халтура! Что Костик скажет? Это дрянь не убрала здесь. Завтра же уволю. На её зарплату ко мне пол нашего института научных сотрудниц сбежится.

– Аллочка, не расстраивайся. Мало ли что могло произойти. Давай сами вытрем побелку. Делов-то, – сказала Лера, утешая закипающую подругу.

– Нет-нет. Чем же я этой дряни буду в морду тыкать? – не согласилась Алла, открывая главную дверь без прежней страсти. – Понимаешь… приходили эти… из… короче, поставили пожарные извещатели. Бесплатно. Такой новый порядок. Пожарники теперь отвянут со своими проверками.

В кабинете Костика Лера ойкнула и глазам своим не поверила.

– Ого! Президентский люкс, – произнесла она, оглядывая воплощение солидного благополучия. – Мебель какая классная, тёмная, с вишнёвым лоском.

– Смотри, как я Костяну своему рабочее место задизайнировала, – сказала Алла с ликованием в голосе и зажгла настольную лампу директора, стилизованную под шаманский посох. Свет дивной лампы рассыпался тысячами золотых бусинок на застывших волнах малахита, из которого был высечен письменный прибор – главное украшение директорского стола.

Лера в растерянности хлопала ресницами, ей хочется рассмотреть и позолочённый светом малахит, и впаянный в стену океан с живыми рыбками.

– Переходим из рабочей – в зону отдыха, – не растерялась Алла, угадывая мысли закадычной подруги.

Маникюром за пятьдесят долларов Алла стучит по стеклу аквариума, рыбы слетаются, как цыплята на зов наседки, и Лера от восторга по-детски смеётся.

У окна своего дома рыбы не задержались, крутанули хвостами, плавниками и вуалями и пустились кто в пляс, а кто вплавь по неведомым лукоморским дорожкам.

– Ах, предатели! Вам бы только пожрать, бесплатно общаться не хотите, – в шутку возмутилась хозяйка офиса. – Раз вы так… ну и мы сваливаем… – сказала Алла и усадила Леру на диван, точно такой же, как в холле, только размером поменьше и попузатей. – Сейчас отметим новоселье, – сообщила Алла и продефилировала к холодильнику. – Что у нас тут есть поесть?.. Ага… Лер, ты точно не обедала, взгляд у тебя голодный, и сама ты невесёлая, слабенькая, и смех твой какой-то… не звонкий.

Стена с аквариумом располагалась напротив входа. С одной стороны к ней прилегал угловой диван, а с другой – стол для заседаний, протянувшийся вдоль окна до ступеньки алтаря, на котором возвышается трон директора. Книжный шкаф занимает всю стену за троном. А холодильник двухкамерный, высотой под потолок, стоит по левую руку от входной двери, около дивана.

Алла по-хозяйски роется в холодильнике, гремя баночками и пустыми контейнерами.

– Ой, Лер. Из еды – только сыр… два сыра, один с зелёной плесенью, другой… с голубой, но на вид тоже зелёной.

– А на вкус? – съязвила Лера, откидываясь на спинку дивана.

– И на вкус. – Алла хлопнула по журнальному столику холодной тарелкой с сырами и тяжёлой бутылкой красного вина.

Первый тост прозвучал так: «За нашу с Костей победу!» С первого глотка Лера почувствовала жажду и выпила бокал до дна, не ощутив богатства вкуса дорогого напитка из тёмной широкоплечей бутылки. В память об отце Алла спиртное не любила, но новый статус в новом обществе заставил её притворяться знатоком текилы и джина и собирать коллекцию вин дорогих марок.

Сейчас она заставила себя выпить бокал сладковато-терпкой жидкости до последней капли, загадав их с Костиком тайное желание. К богатству вкуса старинного вина Алла осталась безразличной, для удовольствия ей не хватило сахару и пузырьков.

Прихлёбывая из второго уже бокала, две прекрасные женщины любовались кукольной моделью подводного мира, заслоняющей дневной свет. Золотые рыбки со шлейфами из огненного шифона сновали между мохнатыми зелёными нитями, колыхавшимися как руки восточной танцовщицы. На передней грани замер длинноусый сомик графитовой окраски, утыканный белыми точками диаметром не более острия иглы. Налив до краёв следующий бокал, Алла звякнула им по стеклу, где молчал сомик и с улыбкой сказала:

– За тебя… др-р-руг!

Сомик не шелохнулся, презрев внимание восхитительной брюнетки в красном, а Лера тостующую поддержала:

– Какой чудный… своевременный тост!

Свой бокал Алла оставила недопитым, несмотря на удачный тост, и, не отрывая взгляда, следит, как её подруга, облизывая пальцы, уминает голубой сыр. Как чувственно смыкаются её губы, как сияют незнакомым соблазняющим блеском её глаза, как пульсирует жилка на нежной шее… ни один мужик не устоит. Невозможно. Выходит, Светка права…

– Ну-ка, девочка моя, выкладывай правду! Не верю глазам… Если это то, что я предполагаю… Мне нужно поудобнее сесть, чтобы не свалится от шока. – Алла сбросила туфли и устроилась в углу дивана. Её подруга, продолжая облизывать пальцы, пожала плечами:

– Конечно, выкладываю. Ещё по дороге хотела… Но мои успехи скромнее твоих. Даже не тянет говорить об этом. В должности повысили, переехала на третий этаж, в триста пятую. Помнишь, там раньше, при папе, был личный кабинет профессора Гомона?

– Хорошую пилюлю получил Кисель! Но об этом после, сейчас о главном, продолжай, – подправила тему Алла, подливая подруге вина. Она заметила, что названная сестра прячет глаза, и решила не отступать.

Лера с усилием глотнула и тянет, не меняя интонацию:

– У меня в подчинении персоналка и… два человека… Светлана и п…

– Персоналка, говоришь? – оборвала подругу Алла, проскользившая по коже дивана из своего уголка до открытых коленей Леры. – Лерка, я обижусь навсегда, прекрати юлить. У тебя плохо получается, смотришься слабоумной. – Алла схватила сжатую ладонь подруги и потянула к себе. – Светка мне доложила, в чьём она подчинении… Говори прямо – ты спишь с новым директором? Поэтому ты руководящую должность заняла и кабинет Гомана?

– Это тоже тебе Светка сообщила? – Лера едва удержала бокал и отодвинула блюдце с сыром на край стола.

Заметив, что бледные щёки подруги в одно мгновение зарделись, а подбородок заострился, Алла решила напор ослабить, но от темы всё же не отходить.

– В общем, не то чтобы сообщила, намекнула – новый директор благоволит к тебе и… всякое такое… Да я особенно не слушала её, мы хотели вместе к тебе зайти, но дедушка, командир вертушки, орать стал. Надо было отбиваться до твоего прихода. Вот я и не вникла. Расскажи, Лерочка. Я ведь заметила, изменилась ты. Словно не по земле ходишь, а по облакам.

– Да, точно подметила, я под ногами тверди не чую. – Валерия закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. – Голова так кружится. Мечтаю, как в детстве.

– О! Так ты влюблена. – Алла нависла над ней и, считывая блаженную улыбку с её лица, чуть с ума не сходя от любопытства. – Вот! Пришёл и твой час! Помнишь, я говорила тебе: не лети за Киселя, встретишь суженного, что тогда? Что будет теперь? Кто он? Правда директор?

– Ты меня вопросами засыпала. Что будет? Что Кисель? Что директор? Я и не знаю, с чего начать. – Лера поднялась, напрягая спину, и опустила голову.

А Алла уже не могла остановиться:

– Хорошо, хорошо, успокойся. Вот, вина выпей, весь бокал! Молодец! Подыши теперь! А сейчас по порядку, по одному вопросику, тихонечко. Та-а-ак! Кто он? Кто… он?

Лера почувствовала тепло в груди, и от этого расползающегося по организму тепла мысли её с лёгкостью стали превращаться в слова:

– Он не просто директор, понимаешь? Он сосед по даче. Мамин. М-м-м… Был соседом. Недавно дом продал и теперь к моим родителям иногда приезжает, очень редко. Вот, это и есть – «он».

Правильный ответ Алла знала ещё до экскурсии по офису. Леркина версия тоже выглядела правдивой. Однако, распахнув во всю ширь блестящие непониманием глаза, Алла выпила залпом свой бокал и спросила:

– Сосед?.. А как же директор? Не понимаю, ты что, двоих любишь? Или этот первый? Потом сосед? Или наоборот?

Валерия не только не отстала от подруги, но даже и превзошла её:

– Алл, ну при чём тут директор? Вернее, так: директор нашего института просто мой директор. А мой… тоже директор, но не мой, а частного предприятия, очень перспективного, богатого.

Алла почти уловила смысл, осталось уточнить детали:

– Та-а-ак! А кто из этих директоров твой сосед?

– Ты не поняла? Мой директор – не мой сосед. Мой сосед – чужой директор, не мой! – выпалила Валерия.

Тема предательски ускользала из разговора. Алла расстегнула несколько пуговиц и сжала пальцами виски:

– Дурдом! Давай сначала! Выпей вина, до дна, до дна, молодец! Я тоже выпью. Подыши! Вместе подышим! Та-а-ак!.. Первое. Какая фамилия твоего директора? Отвечай на вопрос точно, одним словом. Записываю…

– Тараканин.

– Хорошо, сосредоточься. Второй вопрос: он твой сосед по даче? Одним словом – «да» или «нет».

– Нет.

Алла хлопнула по бумаге с уверенностью, что истина где-то рядом, надо только правильно составить алгоритм и поймать её.

– О! Третий пункт. Тараканин – твой директор, директор института физики. Понятно. И это один и тот же тип. Ужас какой-то… И не твой сосед, правильно? «Да» или «нет»?

– Нет, нет… То есть да. Да.

– Да?

– Да-да!

– Фу-у-у! Одного персо… ни… фицировали, – вздохнула Алла, старательно выговаривая длинное слово, и отложила блокнот.

– Извини, что мы ему сделали? – не поняла Лера.

– Ничего мы ему не делали! Лерка, не путай меня. Мы его для себя, для ясности перфо… перфони… Короче, сосредоточься. Переходим ко второму. – Подруги выпили за второго, и Алла, уже изрядно опьяневшая с непривычки, продолжила:

– Так… их у тебя двое?

– Кого?.. Директоров? – Лера напрягла глаза, которые уже с трудом фокусировались.

– Нет, соседей! – пояснила Алла.

– Сосед один, он же директор…

– Кто же тогда второй?

– Не знаю… не помню уже, – сказала Лера и расстегнула на блузке несколько пуговиц, до первой точки естественного стыда. Душно.

Подруги сбились со следа и паузу заполнили новой порцией алкоголя. Алла убрала волосы со лба и спросила уже нетвёрдым голосом:

– Кого тогда мы перфо… ужас… поймали мы кого?

– Первого.

– Он директор?

– Наверное.

Аллочка снова открыла блокнот, чтобы изучить наработанный материал:

– Лер, вспомни – какой был первый вопрос? Я записала только ответ – «Та-ра-канин».

– О! Он точно директор! Это мы его поймали! – хлопнула в ладоши Лера.

– Хорошо. Сейчас бы кофейку выпить, а то давление падает. Вот, я вспомнила, с чего мы начали. Тебя перевели в ранг руководителей, правильно?

– Да.

– Во-от. Тебе завидуют. Женщины по двадцать лет отработали и сидят в «научных». Никакой справедливости. А ты год в машинном зале побалдела – и на тебе, начальница. Людей сокращают, а тебе ещё и надбавку. Надбавки.

– Правда?

– Да! Но я – на твоей стороне, правда на твоей. Даже если ты с первым директором… закрутила, всё равно ты – элита, дочь великого отца. Это главное. Поздравляю.

– Спасибо, подруга. Никто меня так не понимает, как ты. – Валерия чуть всплакнула.

– Да! Ты сложная натура. Иногда даже я тебя не понимаю. К примеру, зачем тебе, – Алла уткнулась в блокнот, – Тараканин? Понятно, если бы он бандитом был или бизнесменом крутым. За что ты полюбила его?

– Я его не полюбила… ещё, – нетвёрдым голосом ответила Лера.

– Как? Он же – директор!

– Но он не мамин сосед! Я соседа люблю! До смерти люблю!

– О! Второго перфони… фи… рали! – Алла записала в блокнот цифру два и поставила тире. – Только не называй его «директором», ладно? Давай так: неважно, кто из них директор, главное – ты любишь соседа. – Аллочка всегда проявляла склонность к обобщениям.

– Ты опять права.

– Я всегда опираюсь на факты. Теперь скажи, а сосед-то любит тебя?

– Можно я буду по имени его называть? – спросила Лера у возглавляющей расследование подруги.

– Да, конечно, только я запишу, чтоб было понимание: «Имя соседа – …»

– Валерий, мой тёзка.

– Ну вот, почти добрались… до истины. Так он друг первого, что ли? – Алла напрягла лоб.

– Да нет, он мой сосед!

– Так они не знакомы?

– Нет! Конечно нет! Аллочка, откуда такие пред… положения?

– Успокойся, ты, когда нервничаешь, несёшь ерунду! Я просто так вопросы не задаю, проводится научное социа-а-алогическое исследование. Так. Погнали. Думай! Если ты любишь второго директора и он не знаком с Тара-аканиным, которого ты не любишь, то… – Алла подняла ручку над головой, – то как мог первый директор, не сосед, повысить тебя в должности через постель второго, соседа?

– Никак! – покраснела Лера.

– Вот! – Алла подняла палец. – Не-раз-ре-шимые противоречия. Чтобы система была устойчивой, надо исключить одно звено: первого директора, второго соседа или… или твоё назначение.

– Правильно! – Лера с жаром подхватила идею. – Давай исключим первого директора, он мне так надоел. Пялится на меня, поручениями засыпает, да и Кисель из-за него мне мозг выел.

– Хм… Так ты всё-таки спишь с первым, а второго, соседа, любишь?

– Да ни с кем я не сплю, ни с кем! Алла!

– Тогда что же ты мне хотела рассказать… тогда? Ладно, не реви, пора выдвигаться. Малые с бабушкой весь день сидят. Надо напомнить детям, что у них есть родная мать. Давай возьмём такси, Витюша вызовет. По дороге расскажешь, что хотела, с самого начала, я не буду перебивать. И… завтра в обед я за тобой заеду, и тогда всё расставим по своим местам.

Едва захлопнув железные двери, Алла ойкнула и умчалась назад, в офис, в кабинет Костика. Лампу шаманскую забыла отключить. Свет её с прежней силой золотил застывшие в малахите волны, а на рабочую поверхность стола опять с потолка упал кусок побелки и раскрошился, как комок влажного снега. Так пожарные извещатели вновь напомнили о себе.

На широком лестничном пролёте Лера осталась одна. Вино разрумянило её щёки и подогрело кровь. Просто стоять и ждать было невозможно, в сердце оживала музыка танца.

Два подскока вперёд, шаг назад, спина выгибается, пониже, тянется рука, теперь резкий поворот в прыжке, нога вверх, повыше. Меняется музыка, Yes, Sir, I can Booge – подойдёт. Несколько плавательных движения из техники брасса в одну сторону – хорошо, поживей, теперь в другую. Браво! Присоединяется Алла Задорожная, бархатные туфли её улетают вниз, почти на голову стоящего внизу лестницы Витюши! Снова переключается музыка – О! Rivers of Babylon! Теперь синхронно три раза ногу вверх, присесть и покрутить плечами – лихо получилось! Продолжить и не забывать вертеть головой! Теперь несколько прыжков вверх с вытянутой правой рукой – Витюша, лови и Леркины туфли! Опять присесть и покрутить плечами, только не по-цыгански, это вульгарно…

Стоп! Кто сменил трек? Откуда Soldier of Fortune? Танцовщицы обмерли. Блондинка, сползла по перилам и села на ступеньки, обхватив голову руками, а брюнетка сделала шаг назад и подпёрла стену. Вверх по лестнице плыла фигура мужчины в белом плаще. Брови его вытянулись над переносицей в одну линию. Острый, словно лезвие, взгляд скользнул по даме в красном и устремился на блондинку.

Около блондинки он и остановился, и сказал:

– Браво! Бурные аплодисменты.

У Аллы перехватывает дыхание, и она теряет дар речи. Каждую её клеточку пронизал шок, который выпитое безвкусное дорогущее вино только усиливало. Глядя на подругу, Алла и не смогла определить – дышит та или превратилась в статую?

Незнакомец медлил, как будто наслаждался своим триумфом, и наконец присел на ступеньки. Лера что-то пискнула из своего кокона – незнакомец тут же встряхнул её и одним движением застегнул молнию на её пиджаке, наглухо, сдавив нежную шею воротником.

Алла, отлипая от стенки, почувствовала холодок на взмокшей спине и враз застегнула пуговицы на своём пиджаке. Следующие действия незнакомца опять заставили её прилипнуть к стене, и намертво. Мужчина в белом припал к Леркиной коленке и поцеловал её с такой страстью, что Лера обмякла и опустила плечи, как будто выдохнула свою силу.

Следующий акт, сыгранный незнакомцем, привёл Аллу в себя – незнакомец в мгновение ока надел только что сброшенные туфли Лерке на ноги и припал к её другому колену. А в конце пролёта Алла увидела, как за спиной мужчины в белом замаячила сутулая фигура Витюши с бархатными туфельками в руках. Тогда она, приободрившись, полностью отлипла от стены и заявила о себе:

– Дятловская, только не ври, что ты ни с кем не спишь!

Незнакомец наклонил голову и улыбнулся, спасая на груди расстрелянную и убитую словами Аллы Леру.

– А вы, собственно, кто? – поинтересовалась воскресшая хозяйка офиса и этой лестницы, обращаясь к гостю. – Её сосед по даче?

– Уже нет… Я – второй директор, – ответил гость, улыбаясь глазами.

Дыхание опять сбилось, и Алла села на ступеньки. Ей хотелось обхватить голову руками и самой спрятаться в коконе, пока незнакомец не исчезнет, пока не пробьёт двенадцать и любимая подруга не станет прежней, пухлой неловкой Лерой, жмущейся к сильному плечу Аллы.

Но чуда не произошло. Незнакомец сбегал по лестнице с Лерой на руках. На ступени он ставил ноги не прямо, как нормальные люди, а боком и двигался бесшумно, как хищник.

С обидой глядя ему вслед, Алла опять наткнулась взглядом на Витюшу, который, растянув рот в улыбке, приближался по лестнице к ней. И вот этим улыбающимся ртом он причмокнулся к колену своей похолодевшей хозяйки – и тут же в ответ на поцелуй получил горячую пощёчину. Бархатные туфли, которые по отработанному сценарию должны были надеться на босые ножки Аллы, выпали из рук начинающего мачо.

– Идиот! Зачем ты впустил этого… его в мой офис?! Для чего тебя на работу брали?! Идиот!!!

Охранник, заикаясь, отрапортовал:

– Дык, ну, дык… у него ж удостоверение имеется, право он имеет куда захочешь, того…

– Какое удостоверение? Что ты плетёшь, какое право?!

– А такое! Из органов он безопасности… государства, и звание имеется. Так что, Алла Геновна, радуйтесь, что вас не того… арест не наложили на ваши махинации.

– Какие махинации? О чём ты, Виктор? – голос Аллы чуть ослаб.

– Известно какие… всем известно: что ни капиталист – то жулик. Налоги не платит, контрабасом занимается или, того хуже, наркотой торгует. – Охранник, как близкий по духу силовикам, весьма смело предъявил обвинения.

– Витя, ну что ты, что ты? Какая контрабанда, какая наркота?! У меня турбизнес! Поездки по Европе, отдых в Крыму, Новый год в Африке… – незаметно для самой себя начала оправдываться хозяйка.

– Это вы не мне, а ответственным работникам объяснить попробуйте, почему вы каждый Новый год в Африке проводите и что ваши маршруты с наркотрафиком не пересекаются в горячих точках. Ведь после такого – как бы вам турпоездку в СИЗО не вручили! Так-то!