Текст книги "Великие зодчие Санкт-Петербурга. Трезини. Растрелли. Росси"

От положения, сложившегося в семье Росси, можно прийти в отчаяние. А страдания нравственные, в отличие от болей физических, всегда кажутся бесконечными. Пережить несчастья легче в кругу близких и верных друзей, но рядом с Карлом Ивановичем остались только сводная сестра Мария и ее муж Огюст Пуаро, который умрет летом 1846 года. Много друзей зодчий обрести не сумел. Может, потому, что всю любовь свою всегда отдавал только семье и дорогой сердцу архитектуре…

В другое время Карл Иванович попытался бы забыться в работе, но, увы, с каждым годом у него все меньше и меньше дел. Теперь уже не отгородишься от всех невзгод чертежами, планами, рисунками, не вытеснишь домашние печали беспредельной радостью созидания. Остается только безропотно тащить свой крест и надеяться, надеяться, надеяться… А пока 27 декабря 1844 года Росси берет у казны в долг 300 рублей серебром. 5 мая 1845 года, «находясь в весьма стесненных обстоятельствах», просит еще 1500 рублей. Врачи, аптекари, сиделки требуют денег. Много денег…

Трагическая развязка приближается неумолимо. 20 марта 1846 года в очередном прошении о займе Росси пишет: «…находясь в крайней нужде в особенности теперь по случаю смертельного положения супруги своей…» А 1 апреля Софья Андреевна скончалась, прожив сорок шесть лет. Случилось так, что исполнительные чиновники именно в этот день подсчитали долг зодчего – 1287 рублей 48 копеек серебром. Но денег на похороны у Карла Ивановича нет. Человек, построивший роскошные дворцы и здания Петербурга, не в состоянии исполнить свои обязанности по отношению к покойной. Скрепя сердце он просит у императора еще 1000 рублей. Желая избежать ненужных пересудов, Николай Павлович делает красивый жест: через три месяца дарит Карлу Росси 2000 рублей серебром.

Примечательно, как изложена царская милость в формулярном списке: «За усердную службу всемилостивейше пожаловано единовременно 2000 рублей». Действительно, в декабре исполнится пятьдесят лет, как Карл Росси был зачислен на службу в Кабинет Его Императорского Величества, но ведь не по случаю предстоящего юбилея пожалованы архитектору деньги. На похороны жены… Можно, конечно, поражаться душевной суровости Николая Павловича, но эту особенность его характера уже отмечали современники: «При первом взгляде на Государя невольно бросается в глаза характерная особенность его лица – какая-то беспокойная суровость. Физиономисты не без основания утверждают, что ожесточение сердца вредит красоте лица…» Не нашлось у государя теплых слов сочувствия старому верному слуге, поверженному тяжкой судьбой.

Даже представить трудно, до какой степени душевной усталости дошел за эти годы Карл Иванович. Казалось, еще чуть-чуть и не выдержит сердце. Но беспредельно человеческое терпение. Еще не успел Росси оправиться от одного горя, как на него обрушилось новое, не менее страшное: 3 августа того же 1846 года президент Академии художеств герцог Максимилиан Лейхтенбергский получил рапорт начальника над русскими художниками в Риме генерала Киля: «Честь имею донести Вашему Императорскому Высочеству, что 16 числа июля месяца года 1846 скончался в Ливорне от чахоточной болезни пенсионер Императорской Академии архитектор Александр Росси. Оставшееся после него имущество в распоряжении Ливорнского правителя до тех пор, пока родственники и наследники покойного не снабдят кого-либо законною доверенностью для принятия такового имущества».

Невозможно передать словами душевное и физическое состояние старого человека, потерявшего за три с половиной месяца любимую жену и любимого сына. Сохранилась бумага, где под писарскими росчерками неверной, дрожащей рукой выведено – архитектор Карл Росси:

«8 октября 1846 года. В Императорскую Академию художеств. На отношение Императорской Академии художеств от 23 минувшего сентября за № 1091 имею честь ответствовать, что о приеме всего оставшегося после покойного сына моего, скончавшегося в Ливорно, имущества сделано уже мною распоряжение и на сей предмет отправлена во Флоренцию к русскому подданному г. Великанову доверенность, засвидетельствованная законным образом».

Притих, затаился некогда полный движения и шума дом Карла Росси. Недомогает хозяин. Неделями порой не выходит из кабинета. Только очередные прошения о займе – 17 марта и 26 сентября 1847 года – напоминают высокопоставленным чиновникам, что старый архитектор еще жив.

Скорее всего, именно в этот год Карл Иванович решил расстаться со своей поместительной квартирой на Михайловской площади. Отпала нужда в многочисленных спальнях и гостиных. Дети разъехались, и остались с ним только тринадцатилетний Николай и три юные хозяйки – Мария, Софья и Екатерина. А средств жить по-старому и содержать столь дорогие апартаменты тоже давно нет. Теперь после утреннего кофе архитектор, просматривая газеты, внимательно прочитывает объявления о сдаче внаем квартир и домов.

Наконец, доступное по цене и подходящее по району жилье найдено. Хлопочут дочери, немногочисленная прислуга, и вот уже тяжелые ломовики с увязанным скарбом потянулись по Садовой улице.

Коломна – Петербург бедных. Здесь прозябают мелкие чиновники, отставные военные, небогатые дворяне, актеры. В маленьких домиках – дух нужды, утраченных иллюзий и надежд.

Новый адрес коллежского советника, архитектора господина Росси – в Московской части на Фонтанке, в доме, который сегодня имеет номер 185. По воле случая зодчий, окончательно придавший русской столице парадный, имперский вид, поселился в том же доме, где после выпуска из лицея жил Пушкин, воспевший этот новый Петербург. Так судьба снова свела эти два имени вместе.

Отец поэта в конце 1810-х годов снял за небольшую плату второй этаж – семь комнат и был доволен. Пушкин стеснялся бедности родителей, района, где они поселились. Блистательный гвардеец, литератор П. Катенин вспоминал позже: «Желая быть учтивым и расплатиться визитом, я спросил: где он живет? Но ни в первый день, ни после, никогда не мог от него узнать: он упорно избегал посещений». Одноклассник поэта М. Корф, который жил этажом ниже, оставил описание квартиры Пушкиных: «Дом их представлял всегда какой-то хаос: в одной комнате богатые старинные мебели, в другой пустые стены, даже без стульев… пышные дамские наряды и вечный недостаток во всем, начиная от денег и до последнего стакана».

В этих комнатах и поселилось семейство Росси. Мебели у них достаточно, и порядка, конечно, больше. Сестры стараются вести дом «как при маме». Но это трудно. И вместо посуды фарфоровой уже стоит на столе фаянсовая, а серебряные приборы уступили место железным и оловянным.

Оживление в доме наступает, только когда Николай возвращается из гимназии. Каждый раз у него новые рассказы о товарищах, уроках, преподавателях. Порой самые невероятные известия приносит кухарка с рынка. Вот недавно зловещим шепотом сообщила о приближающейся холере. Но стоит ли принимать бабьи сплетни всерьез… Из «Дневника» А. Никитенко за 1847 год: «Ноябрь 2… Холера, раскинувшая свои широкие объятия на всю Россию, медленным шагом приближается к Петербургу. Но в публике пока заметно больше любопытства, чем страха. Может быть, это оттого, что она грозит еще издалека, а может быть, оттого, что жизненность нашего общества вообще хило проявляется: мы нравственно ближе к смерти, чем следовало бы, и потому смерть физическая возбуждает в нас меньше естественного ужаса».

Тяжкие думы одолевают Карла Ивановича: что будет с детьми после его смерти? Младший сын еще не кончил гимназию, три дочери – бесприданницы, старшие сыновья хоть и служат, но сами с трудом сводят концы с концами.

Наконец зодчий решается – 28 октября 1847 года он подает прошение о принятии его в российское подданство. Ровно через три месяца ему вручают свидетельство: «Дано сие из 1-го департамента Санкт-Петербургской управы благочиния, бывшему неаполитанскому подданному, коллежскому советнику К. И. Росси в том, что он согласно изъявленного им желания и на основании составленных постановлений в присутствии департамента и священника исповедуемой им веры на подданство России к присяге приведенный вместе с семейством…» Теперь он знает, что обеспечил своим наследникам хотя бы небольшую, но постоянную пенсию.

С успокоенной душой Росси начинает приводить свои дела в окончательный порядок. 15 июня 1848 года он отправляет письмо министру двора князю П. Волконскому:

«В течение 53-летней добросовестно проведенной мною службы под моим надзором построено казенных зданий более нежели на шестьдесят миллионов рублей.

Милость монархов, которым посвящена моя жизнь и служба, могли бы сделать мое существование независимым, но многочисленность семейства, воспитание детей, устроение старших из них и поддержание состоящих на службе, а более долговременная болезнь моя и покойной жены моей требовали неоднократной поездки на минеральные воды, и беспрерывные в течение двадцати лет пожертвования совершенно истощили все средства мои и вовлекли в долги, так что для существования с семейством я вынужденным нашелся заложить в Опекунский совет принадлежащие покойной жене бриллианты, переделанные из пожалованных мне от монарших щедрот, равно и серебро, а потом перезаложить и полученные на оные билеты.

Проживя на свете семьдесят один год, я с горечью вижу приближение минуты, которая разлучит меня с семейством навсегда. По чувству родительскому, я желал бы оставить моим детям, долженствующим остаться без руководителя и подпоры, дела мои незапутанными, и потому с упованием на доброту сердца Вашего Сиятельства я обращаюсь к Вам с покорнейшей просьбой об исходатайствовании мне у Государя Императора весьма на короткий срок заимообразно из Кабинета четырех тысяч рублей серебром».

Давний начальник оправдал надежды архитектора. Деньги выданы даже без удержания на инвалидов. Однако, перечитывая письмо Росси, неизбежно вспоминаешь судьбу его предшественника, другого великого русского зодчего – Франческо Растрелли, вынужденного на склоне лет заниматься для заработка перепродажей картин.

Император Николай Павлович не любит давать деньги понапрасну, даже в долг. Вскоре после выплаты 4000 рублей Карлу Росси поручено как «члену Комиссии по искусственной части» освидетельствовать строение новой больницы, сооружаемой в память почившей великой княжны Александры Николаевны. А еще через пять месяцев зодчему велено заняться «исправлением Таврического дворца». В помощь ему назначен академик, надворный советник Александр Руска, «которому и находиться при работах до окончания упомянутого исправления дворца».

Дочери Росси счастливы: отец снова возвращается к жизни. Долгие часы проводит в кабинете над чертежами, ездит в Таврический, общается с людьми. Даже стал интересоваться, о чем говорят в городе. А говорят в основном о революции во Франции, где прогнали короля и объявили республику; о восстании в Венгрии, пожелавшей объявить себя самостоятельным государством; о революции в Германии. Но все разговоры в конце концов сходятся только к холере, все же появившейся в Петербурге. Из «Дневника» А. Никитенко за 1848 год: «С первых чисел июня… начала свирепствовать холера и до половины июля погубила до пятнадцати тысяч человек… Она никого не щадила, но особенно много жертв выхватила из среды простого народа. Малейшей неосторожности в пище, малейшей простуды достаточно было, чтобы человека не стало в четыре, пять часов».

К счастью, зима оказалась ранней, и вечные российские спасители – лютые морозы не обошли Петербург своим вниманием. Холера начала отступать…

Накануне нового, 1849 года Babbo Natale, а вернее – Дед Мороз (ведь теперь Карл Росси – российский подданный) принес нежданный сюрприз: император пожелал обновить убранство зрительного зала Александринского театра и увеличить четыре ложи около сцены. Для Карла Ивановича радость: чем больше работы – тем лучше самочувствие и настроение. Правда, в императорском повелении есть и ложка горечи. Существующую в зале голубую обивку следует заменить красной. Николай Павлович желал видеть такую, еще когда завершали строение театра. Росси в ту пору схитрил: сумел доказать, что нет нужной ткани, а если готовить новую, то открытие театра не успеет к сроку. И зал получился изысканно красивым. Перехитрить государя сейчас не удастся. Придется все делать в помпезно яркой гамме…

В музее Академии художеств хранятся два проекта расширения царской ложи у авансцены. Они исполнены с мастерством и совершенством, присущим зодчему в годы его расцвета. Даже не верится, что это последние работы Росси и что созданы они им на семьдесят втором году жизни.

21 февраля архитектор докладывает в Кабинет: «Император повелеть изволил увеличить по утвержденным… рисункам ложи авансцены… с возложением на меня сего проекта, почему покорнейше прошу Ваше Сиятельство приказать командировать в помощь ко мне каменных дел мастера Руско, который будет иметь постоянный надзор за успешным производством работ до окончания оных». Учитывая возраст зодчего, помимо А. Руска привлечен и архитектор А. Кавос. С такими помощниками дело ведется с успехом и поспешанием…

Из «Дневника» А. Никитенко за 1849 год: «Апрель 1. Холера опять усиливается. Заболевает человек по пятидесяти в день и умирает до тридцати… Вдруг наступила оттепель, улицы запружены грязью и кусками колотого льда. Люди дышат отвратительными испарениями, и смертность от заразы относительно усилилась».

Может, оно и к лучшему, что не ведает человек своего конца и потому начинает каждый новый день с хлопот и треволнений, будто у него впереди много, много лет жизни. Старый зодчий очень озабочен: успеет ли он завершить обновление зала к возвращению императора из Москвы…

«Член Комиссии по искусственной части, архитектор Росси, заболевший 5 апреля холерой, на другой день 6 апреля, в 5 часов пополудни помер…»

В этот день император Николай I торжественно празднует в Московском Кремле окончание строительства Большого дворца, возведенного К. Тоном в «русско-византийском» стиле…

9 апреля газета «Северная пчела» сообщает: «6-го числа сего месяца скончался здесь в С.-Петербурге известный архитектор, коллежский советник К. И. Росси, построивший здания в здешней столице, между прочими Михайловский и Елагинский дворцы, Главный штаб, Александринский театр с флигелями по Театральной улице и перестроивший Императорскую Публичную библиотеку».

В этот же день на прошении, поданном в Кабинет, наложена резолюция: «Выдать в пособие на похороны тысячу рублей серебром. Архитектору Кавосу поручить окончание работы по Александринскому театру». И ни слова о соболезновании.

К вечеру того же дня А. Кавос отправил в Кабинет донесение: «Честь имею донести, что работы, производимые… архитектором Росси по Александринскому театру, ныне совершенно закончены». Карл Иванович успел довести свой последний труд до конца…

Слякотным весенним днем архитектора хоронили на Волковом лютеранском кладбище, рядом с женой. Мечтал об общем памятнике и, верно, в году 1846-м нарисовал его – изысканную по силуэту гранитную стелу, и составил себе надпись: «Charles Rossy né le 18 Décembre 1777. Décédée…» – «Карл Росси родился 18 декабря 1777. Умер…» Ни званий, ни должностей, ни профессии. Ведь там все равны. А коли совершил в жизни доброе дело, то люди и так не забудут тебя…

Через девяносто один год, соблюдая табель знаменитости и во имя признания заслуг, прах зодчего перенесли в музей-некрополь Александро-Невской лавры…

Чиновники Кабинета Его Императорского Величества еще долго занимались делами покойного архитектора. Выясняли, когда и сколько получал жалованья, подсчитывали оставшийся долг казне, уточняли, кто состоял последнее время на его иждивении. Выяснили, что Росси не выплатил взятые заимообразно 7258 рублей и 32 копейки. Государь милостиво повелел списать. Капитул российских орденов потребовал возвращения наград. И это было сделано. Наконец определили пенсии трем дочерям до замужества и сыну Николаю до окончания гимназии. Каждому полагалось в год по 428 рублей 64 копейки серебром, то есть – 1497 рублей 52 копейки ассигнациями в год. Выплату пенсии поделили меж собой поровну Кабинет и Департамент уделов. Случилось это 24 мая того же 1849 года.

Имена детей Росси еще долго встречаются в платежных ведомостях Кабинета. Первым перестал получать пособие Николай Карлович. Окончив в 1852 году гимназию, он выбрал, подобно братьям Карлу и Льву, военное поприще. 10 января 1860 года прекратили выплату Софье Карловне. Она вышла замуж за военного инженера штабс-капитана М. Астромова. Это их дочь в 1940 году подарила Русскому музею портрет бабушки и умерла перед самой войной, не оставив потомства. Через несколько лет после Софьи обвенчалась с неким Мицкевичем Мария Карловна. Ее судьба пока неизвестна. Лишь болезненная Екатерина не вышла замуж. Время от времени она подавала прошения о денежной помощи и аккуратно приписывала в конце свой адрес: Васильевский остров, 15-я линия, дом 58, квартира 2.

В 1871 году Екатерина Карловна с горечью известила, что скончался муж Зинаиды – генерал Чириков и умерли четверо ее братьев. Причем двое из них – один за другим в течение последних трех месяцев. И некому теперь ей помочь. Кабинет милостиво выделил 50 рублей единовременно…

Сегодня пока известны только потомки Зинаиды и Карла Росси. Они проживают во Франции и Англии, но, увы, не так уж много знают о своем великом предке.

Список литературы

Предлагаемый обзор литературы включает и те основные труды, которые автор использовал при своей работе, и те, что были опубликованы после первого издания этой книги. Возможно, кто-либо из читателей обратится к ним в поисках дополнительных сведений и фактов.

Исторический фон и быт эпох

Анисимов Е. В. Россия без Петра. СПб., 1994.

Богословский М. М. Петр Первый: Материалы для биографии. М., 1948. Т. 4, 5.

Брикнер А. Г. История Екатерины Второй. СПб., 1885.

Вигель Ф. Ф. Записки. В 2 т. М., 1928.

Голиков И. И. Деяния Петра Великого. В 15 т. 2-е изд. М., 1837–1843.

Гордин Я. А. Мятеж реформаторов. СПб., 1989.

Журнал, или Поденная записка… Петра Великого с 1698 г. даже до заключения Нейштатского мира. СПб., 1770–1772.

Записки императрицы Екатерины Второй. М., 1889.

Каменский А. Б. «Под сению Екатерины…». СПб., 1992.

Камер-фурьерские журналы. 1715–1725. СПб., 1855.

Камер-фурьерский и церемониальный журнал. 1734–1818. СПб., 1864–1917.

Камер-фурьерский и церемониальный журнал. 1819–1917 // Российский государственный исторический архив. Ф. 515.

Ключевский В. О. Соч. В 8 т. М., 1956–1959.

Кюстин А. де. Николаевская Россия (Россия в 1839 г.). М., 1990.

Манштейн X. Записки о России. СПб., 1875.

Миних Э. Россия и русский двор в первой половине XVIII века: Записки. СПб., 1891.

Мироненко С. В. Николай Первый // Романовы: Исторические портреты. М., 1997. Т. 2.

Павленко Н. И. Петр Великий. М., 1990.

Павленко Н. И. Полудержавный властелин. М., 1988.

Русский двор сто лет назад. 1725–1783. По донесениям французских и английских посланников. СПб., 1907.

[Сегюр]. Записки графа Сегюра о пребывании его в России в царствование Екатерины Второй (1785–1789). СПб., 1865.

Соловьев С. М. Император Александр Первый. М., 1995.

Шильдер Н. К. Император Александр Первый. СПб., 1897–1898.

Шильдер Н. К. Император Николай Первый. СПб., 1902.

Шуазель-Гуфье С. Исторические мемуары об императоре Александре и его дворе. М., 1912.

Щербатов М. М. О повреждении нравов в России. М., 1983.

История русской архитектуры

Аркин Д. Е. Образы архитектуры. М., 1941.

Брунов Н. И. Очерки по истории архитектуры. В 2 т. М., 1935–1937.

Бунин М. С., Саваренская Т. Ф. История градостроительного искусства. В 2 т. М., 1979.

Виппер Б. Р. Архитектура русского барокко. М., 1978.

Грабарь И. Э. О русской архитектуре: Исследование. Охрана памятников. М., 1969.

Грабарь И. Э. Петербургская архитектура в XVIII и XIX веках. СПб., 1994.

Евсина Н. А. Архитектурная теория в России XVIII века. М., 1975.

Евсина Н. А. Архитектурная теория в России второй половины XVIII – начала XIX века. М., 1985.

История русского искусства. В 6 т. М., 1909–1916.

История русского искусства. В 13 т. М., 1953–1969.

Кириченко Е. И. Архитектурные теории XIX века в России. М., 1986.

Коваленская Н. Н. Русский классицизм. М., 1964.

Некрасов А. И. Русский ампир. М., 1935.

Фомин И. Историческая выставка архитектуры. СПб., 1914.

[Штелин Я.] Записки Якоба Штелина об изящных искусствах в России. В 2 т. М., 1990.

История и архитектура Санкт-Петербурга

Анциферов Н. П. Душа Петербурга. Пг., 1922.

Анциферов Н. П. Быль и миф Петербурга. Пг., 1924.

Анциферов Н. П. Пригороды Ленинграда. Л., 1925.

Богданов А. И. Историческое, географическое и топографическое описание Санкт-Петербурга от начала заведения его, с 1703 по 1751 год… СПб., 1779.

Божерянов И. Н. Невский проспект: Культурно-исторический очерк двухвековой жизни С.-Петербурга. СПб., 1901.

Георги И. Г. Описание российского императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопамятностей в окрестностях оного. В 2 т. СПб., 1794 (переиздан в 1996 г.).

Глинка Н. И. «Красуйся, град Петров…»: Золотой век архитектуры Санкт-Петербурга. СПб., 1996.

Гордин А., Гордин М. Путешествие в пушкинский Петербург. Л., 1983.

Зодчие Санкт-Петербурга XVIII века. СПб., 1997.

Зодчие Санкт-Петербурга XIX – начала XX века. СПб., 1998.

Иогансен М. В., Лисовский В. Г. Ленинград – Leningrad. Д., 1979 (2-е изд. – 1982 г.).

Курбатов В. Я. Петербург: Художественно-исторический очерк и обзор богатства столицы. СПб., 1913 (переиздан в 1993 г.).

Кючарианц Д. А., Раскин А. Г. Пригороды Ленинграда. Л., 1985.

Луппов С. П. История строительства Петербурга в первой четверти XVIII века. Л., 1957.

Овсянников Ю. М. Три века Санкт-Петербурга. М., 1997.

Памятники архитектуры Ленинграда. Л., 1974.

Памятники архитектуры пригородов Ленинграда. Л., 1984.

Петербург, Петроград, Ленинград: Энциклопедический справочник. М., 1992.

Петров П. История Санкт-Петербурга. СПб., 1885.

Свиньин П. П. Достопамятности С.-Петербурга и его окрестностей. В 5 ч. СПб., 1816–1828.

Столпянский П. Н. Петербург: Как возник, основался и рос Санкт-Петербург. Пг., 1918.

Успенский А. И. Императорские дворцы. В 2 т. СПб., 1913.

Яцевич А. Крепостной Петербург пушкинской поры. Л., 1937.

Яцевич А. Пушкинский Петербург. Л., 1931 (переиздан в 1993 г.).

Доминико Трезини

Вздорнов Г. И. Архитектор Пьетро Антонио Трезини и его постройки // Русское искусство XVIII века: Сб. ст. М., 1968.

Грабарь И. Э. Архитекторы-иностранцы при Петре Великом // Старые годы. 1911. Июль – сентябрь.

Грозман (Иогансен) М. В. Строительство и первоначальный облик здания Двенадцати коллегий… // Вестник ЛГУ. 1953. № 6.

Иогансен М. В. Работы Д. Трезини по планировке и застройке Васильевского острова // Русское искусство XVIII века: Материалы и исследования. М., 1973.

Корольков М. Я. Архитекты Трезини // Старые голы. 1911. Апрель.

Крашенинникова Н. Л., Шилков В. Ф. Проекты образцовых загородных домов Д. Трезини и застройка берегов Фонтанки // Архитектурное наследство. 1955. Вып. 7.

Лисаевич И. И. Деятельность Д. Трезини в Канцелярии от строений в 20-х годах XIX века // Материалы XXI научной конференции ЛИСИ. Л., 1973.

Лисаевич И. И. Первый архитектор Петербурга. Л., 1971.

Лисаевич И. И. Роль Доменико Трезини в развитии архитектуры Петербурга // Материалы XX научной конференции ЛИСИ. Л., 1971.

Франческо Бартоломео Растрелли

Аркин Д. Материалы о жизни и творчестве Франческо Бартоломео Растрелли // Сообщения Кабинета истории и теории Академии архитектуры. М., 1940. Вып. 1.

Аркин Д. Растрелли. М., 1954.

Виппер Б. Р. Растрелли и архитектура русского барокко // Русская архитектура первой половины XVIII века: Исследования и материалы. М., 1954.

Денисов Ю. М., Петров А. Н. Зодчий Растрелли: Материалы к изучению творчества. Л., 1963.

Козьмян Г. К. Ф. Б. Растрелли. Л., 1974.

Матвеев А. Растрелли. М., 1938.

Петров П. Н. Материалы для биографии графа Растрелли // Зодчий. 1876. № 6.

Суслов А. Зимний дворец. Л., 1928.

Карло Росси

Вейнерт Н. В. Росси. М.; Л., 1939.

Гримм Г. Г. Ансамбли Росси. Л.; М., 1946.

Гримм Г. Г. Проект Росси отделки Зимнего дворца // Архитектура Ленинграда. 1937. № 3.

Гримм Г. Г. Работы К. И. Росси по Михайловскому дворцу, площади и улице // Архитектура Ленинграда. 1936. № 2.

Гримм Г. Г. Работы Росси по планировке окружения Александринского театра // Архитектурный архив. М., 1946. Т. 1.

Кипарисова А. А. Работы Росси в Твери // Архитектура и строительство Ленинграда. 1951. № 15.

Кочедамов В. И. Проект набережной у Адмиралтейства зодчего К. И. Росси // Архитектурное наследство. М.; Л., 1953. № 4.

Никулина Н. М., Ефимова Н. Г. Карл Иванович Росси: Каталог архитектурных чертежей и проектов предметов прикладного искусства. Л., 1975.

Тарановская М. З. Карл Росси. Архитектор. Градостроитель. Художник. Л., 1980.