Текст книги "Картонные звезды"

М-да. Когда мне некоторые говорят, что вот мол, Советская Система Социализма всё же победила Американскую Систему Капитализма во время вьетнамской войны, я только грустно улыбаюсь. Да, верно, военная организация СССР, опираясь на прекрасно поставленную систему глобальной разведки, систему ШКОЛА и свои значительные военные ресурсы одолела военную машину США. Да, американцы в конце концов ушли из Вьетнама, поняв, что поддерживаемый ими режим уже не в состоянии далее даже обозначать свою поддержку титаническим усилиям своего генерального союзника. Но что с того? Военная машина Соединённых Штатов, разумеется, понесла серьёзные моральные и материальные потери, но она же и сделала правильные выводы из своего поражения, осознала свои промахи. Политическая элита Соединённых Штатов вынесла бесценный опыт из той войны, который в кратком виде гласит: – Вести войну против кого бы то ни было, следует только в том случае, когда противная сторона не имеет за своей спиной враждебного Америке генерального союзника. Всё! Точка! Вырублено навеки! И тех пор военная машина США смело действовала только в том случае, если генеральный союзник очередного противника заранее выведен из игры политическими или экономическими методами.

А вот Советский Союз, к большому сожалению, такого урока из той войны не вынес. СССР бездарно промотал во вьетнамской авантюре гигантские капиталы, и опрометчиво растратил жизненно необходимые стране ресурсы. Но это ещё далеко не всё. В конце концов, деньги можно и заработать. Но из-за недостатка оборотных средств, страна по уши влезла в долги к тем же самым империалистам (ну не анекдот ли?), которые чугунными гирями повисли у неё не шее, лишая свободы манёвра, как в экономике, так и в политике. Из-за недостатка ликвидных ресурсов в последующие годы Страна Советов безнадёжно отстала в развитии современных электронных технологий, проиграла гонку в космосе, и что самое печальное – оставила свой собственный народ прозябать в нищете.

Партийные функционеры наивно полагали, что советские люди уже настолько привыкли к бедности, что последствия вьетнамской авантюры в очередной раз сойдут им с рук. А вот и не сошло. Экономическое и технологическое отставание, заложенное в те безумные годы всеобъемлющего интернационального мотовства, впоследствии аукнулось тем, что простой народ, наконец-то понял, что Система уже не тянет! И раньше всех это поняли представители инженерной и культурной интеллигенции. Система-то надорвалась, – вдруг осознали они, – и в реалии ничего из многократно обещанных партией социальных чудес и благ коммунизма никогда не случится. Это был страшным шоком для тех, кто десятилетия гнул шею на заводах и фабриках. Но одновременно это был и удар в самое сердце коммунистической идеи. И хотя ещё вовсю гомонили о скорой победе коммунизма партийные агитаторы, и всё ещё клеймила загнивающий капитализм газета «Правда», почти все в нашей стране уже чётко поняли, что крах социализма неминуем.

В связи с этим хочу привести маленький пример, на первый взгляд совершенно незначительный, но по-своему очень показательный. Недалеко от того места, где я жил в юности, располагался какой-то закрытый институт. И гуляя по вечерам с приятелями вдоль его высокого забора, я часто видел сотни окон, горевших деловыми огнями даже в поздний час. Но так было перед армией. Вернувшись со службы, я как-то вновь оказался рядом со знакомыми стенами. Было всего половина седьмого вечера, но в институте светились лишь редкие оконца. Простому обывателю, даже с партбилетом в кармане сей факт ничего не скажет. Но человек, прослуживший два с половиной года в стратегической разведке, и научившийся мыслить глобальными понятиями, поймёт многое. Если основанная на вере в светлое будущее страна, в лице своего простого народа потеряет веру в такое будущее, то крах такой страны неминуем. Пусть он будет растянутым во времени, пусть на эту грандиозную катастрофу уйдёт целых двадцать лет падения и гниения, но разгром и развал неотвратим! Это пример не только для бездарно размотавших великую державу коммунистов, это пример для всех последующих российских правителей. Внимательно смотрите за окнами, господа. Если они уже погасли, то скоренько собирайте вещички и ищите местечко поспокойнее, ибо скоро грянет гром! Вот так-то! А вы говорите, арифметика. Нет, господа, разведка это вам не арифметика, и даже не алгебра, это высшая математика!

* * *

Итак, я продолжаю разговор о важнейших крылатых боевых машинах наших основных ротивников с растленного Запада. Один из таких самолётов я уже как бы описал. Что же касается стратегического бомбардировщика В-52, то это самолёт и вовсе особый, можно сказать уникальный. Самолёт – легенда, одним своим названием долженствующий подавить возможного соперника. Назван же он как «Stratofortress», что в переводе означает «Высотная крепость». Иначе и лучше про него просто не скажешь. Неудержимый и непобедимый, готовый и в 21-м веке запросто стереть в порошок всех жалких людишек, осмеливающихся противостоять его необоримой мощи! А тогда в шестидесятые, он и вообще олицетворял собой костяк стратегического воздушного флота Соединённых Штатов. Не припомню, чтобы у кого-нибудь в мире на тот момент существовал самолёт, способный за один раз поднимать по сорок тонн бомб и нести их со скоростью в 900 км. в час.

Теперь Вы, мои дорогие читатели, гораздо лучше представляете, с какими противниками СССР готовился вступить в схватку. Причём мы ни в чём не должны были уступать такому мощному противнику. Мы были просто обязаны его превзойти и победить!

Вашингтон, 9 (ТАСС) Планы Пентагона

США приближаются всё ближе и ближе к большой войне в Юго-Восточной Азии, которая не ограничится Вьетнамом, а распространится на весь Индокитайский полуостров, – пишет журнал «Юнайтед Стейтс энд Уорлд Рипорт».

* * *

Мои чуткие, вечно настороженные уши уже почти что профессионального радиоразведчика внезапно подают в мозг сигнал на открытие глаз. Распахиваю веки, рывком поднимаю голову с подушки, и с тревогой смотрю в далекое, чуть посеревшее окошко, врезанное в торце казармы. Что за часть суток сейчас? Утро? Или же ранний вечер? Да и вообще, какой сегодня день-то на дворе?

– Рота, – скучным голосом бубнит в этот момент дневальный, словно привязанный у неизменной в веках армейской тумбочки, – приготовиться к построению на ужин.

– Это хорошо, – думаю я, проворно выскальзывая из-под тёплого одеяла, – значит сейчас вечер, и никаких казарменных заморочек больше не предвидится. Едва натянув бриджи, босиком семеню к доске объявлений, прикрученной около двери. На ней, кроме запылённого «боевого листка» висит самый главный для всех нас документ. Называется он весомо и по военному просто: – Боевой приказ!

Приказ гласит. «Заступить на боевое дежурство с 20.00. 7-го марта 1968-го года следующим военнослужащим».

Пост № 1 Крашенинников В.А.

Пост № 2 Сусин П.В.

Пост № 3 Щевров А.С.

Пост № 4 Косарев А.Г.

Пост № 5 Тошин Е.М.

ТРГ – Семикин А.И.

Начальник смены: Старший сержант Мартыненко Д.Д.

В самом низу приказа, как и предписано полковой канцелярией, выведено скромно, но твёрдо: – Командир 2-й роты В. М. Рачиков и тут же подпись его самоличная красуется, аккуратная и разборчивая.

Приказ, он ведь не просто так на самое видное место вывешен, приказ нас мобилизовать должен. Солдатик ещё со сна не очухался, ещё глаза толком не продрал, но прочитает он этот приказ, и мысли его совсем по иному руслу потекут. Прямо тут же! И всё то время, пока он будет приводить себя в порядок и принимать пищу, помнить будет заветную строку из приказа со своей фамилией. Но разговоры разговорами, а надо дело делать. Дел этих, до вожделенного ужина, всего три. Первое. Умыться в солдатском умывальнике по пояс ледяной мартовской водичкой, чтобы на полночи бодрости хватило. Второе. Заправить кровать, как положено по старшинскому ранжиру. Третье. Привести себя в относительный порядок, как и положено образцовому бойцу полка особого назначения.

Вы, кстати, можете в этом месте и удивиться. Кто такой этот рядовой Косарев, что нагло спал средь бела дня? Да где это видано, чтобы обычные солдаты Советской Армии, непобедимой и легендарной, после обеда почивать ложились? Поясняю без обид на всех скептиков всего мира. У нас в полку видано и не такое. Дело тут вот в чём. По Уставу Вооружённых сил, действовавшему на тот период, военнослужащий срочной службы имел законную возможность спать по 8 часов в сутки. То есть, теоретически был просто обязан треть суток беспробудно спать. Теперь представим нашу запутанную ситуацию. Отдежурил я, например, с восьми утра до четырнадцати дня. Сдал смену, дошагал до роты, потом до столовой, поел, вернулся в казарму. А знаю заранее, что мне заступать опять, на сей раз с 20.00 до 2х ночи. Теоретически, верно, я должен спать 8 часов, но ровно 8 за одни сутки при таком режиме не набирается никак. Если только после обеда прикорнёшь часика на два, да с половины третьего ночи до половины седьмого утра столько же. Вот и считайте, всего-то набегает за сутки шесть часов рваного пополам «сна».

Но так бывает в очень редком случае, почти что в идеальном. Чаще наше ротное начальство умудряется устроить нам вместо законного отдыха какую-нибудь мелкую пакость. Не из-за особой ненависти к личному составу, естественно, а просто так, чтобы подчинённым служба мёдом не казалась. Придёт, допустим, солдат утром с нулевой смены, голова тяжёлая от хронического недосыпания, веки слипаются, а ноги подкашиваются даже на ровной дороге. Просто самое время ему чуток поспать, набраться сил перед следующей сменой. Но только он после завтрака намыливается поближе к желанной коечке, как тут же получает достойный отпор.

– Стой, ты это куда ноги свои грязные тащишь? – следует грозный окрик взводного. У нас сегодня по плану боевой работы полковая спартакиада предстоит. Иди-ка лучше на кросс. Пробежишь пять километров…, а потом можешь идти спать.

– Ах вы жопы, – думает про себя солдат, – мудилы сраные! Вам бы после бессонной ночи попробовать на сытый желудок пять километров пробежать, а после этого умудриться срочно уснуть, аж на целый час! Уроды убогие! «Сапоги» нечищеные…!

Злобные ругательства в подобных случаях сыплются из меня точно так же, как и из прочих, каюсь. Впрочем, только мысленно, без сотрясении воздуха. Ведь с нашими отцами-командирами особо не поспоришь, если только заочно, про себя. Особо строптивых и назойливых правдолюбцев у нас любят загонять в смену по очень хитрому графику. Называется он в нашей солдатской среде, «ночной гамбит». Суть его такова. Весь день солдат присутствует на занятиях, производит уход за техникой, ходит на хозяйственные работы и прочее, а в 20.00. его ставят на радиопост. В казарму он приходит в половине третьего, и до половины седьмого может поспать, то есть до того времени, пока не протрубят общий подъём. А на следующий день его снова запускают на пост с 20-ти вечера. И так дальше и дальше. Вся заковыка тут вот в чём состоит. Неугодный солдат сознательно выбивается из привычной колеи тем, что подолгу, иной раз по два месяца подряд может спать всего по три часа в сутки. Я и сам через такой «гамбит» проходил, причём неоднократно. Но, вот что удивительно! Проходит пара недель, а то и меньше, и ты так втягиваешься в такой дурацкий режим, что привыкаешь к такой жизни, как и к обычной. И когда, иной раз, удастся поспать положенную норму, то встаёшь просто с чумной головой и даже одеревенением во всём теле. Оказывается, что пересып, по голове бьёт иной раз похуже перепоя!

Но что это я всё о грустном, да о грустном, надо бы поговорить немного и о весёлом. Например, о наших праздниках. Как ни странно, но праздники бывают и в армии. Их в году всего пять. 23 февраля (день Советской Армии), 1-е Мая, День Присяги, 7-е Ноября и Новый год. Праздники приятны служащему народу хотя бы тем, что во время них не планируются ни общественные работы, ни учения, ни какие-то иные докучливые занятия. У всех неожиданно появляется целая куча свободного времени, если эти слова можно применить к тем чисто тюремным условиям, в которых мы тогда пребывали. Но, естественно, что те, кто был ранее назначен в кухонный наряде, так и работают на кухне. Кто попадал на боевую смену, тот, соответственно, «трубит» на смене. А кто оказывался в карауле, тот, само собой, караулил «веселящихся» со всей своей советской бдительностью!

Но где-то примерно семьдесят процентов личного состава бестолково топтались в казармах. Для хоть какого-то увеселения незанятого народа обычно приносили с 3-го склада громоздкие технические магнитофоны, и замполиты во всех ротах самолично заводили эстрадную музыку. Музыка, кстати говоря, у нас в полку была весьма приличная. Тут замполитам даже и напрягаться не надо было для поисков музыкальных новинок. Из Японии на всю тихоокеанскую округу голосит мощнейшая радиостанция, призванная развлекать американский воинский контингент во Вьетнаме. Именно она, эта станция, имеет в своём распоряжении не только искусных ведущих (ди-джеев тогда ещё и в помине не было), но и последние, самые популярные музыкальные новинки. Ну, и мощность разумеется. Такую мощность, чтобы самый захудалый солдатик в окопе с транзисторным приёмничком мог безо всяких проблем круглосуточно слушать и «Битлз» и «Ролинг Стоунс». Соответственно и мы грешные получали от американских щедрот свою долю музыкального пирога. Но не только музыкой и свободным временем хороши праздники.

Обычно в такие дни устраиваются и спортивные соревнования. Футбольный или волейбольный матч между ротами заставлял всех забыть о повседневных заботах и отдаться болельщицкой страсти. По вечерам же бывали концерты, свежие фильмы и даже выступления иллюзионистов. Чтобы заранее пресечь ненужные вопросы, сразу скажу, что все эти мероприятия проводятся всегда, невзирая на погоду и время года. Для этого у нас в полку есть все возможности. Ещё нашими предшественниками был выстроены: – громадный бревенчатый клуб, открытый стадион и наша особая гордость – тёплый спортивный зал. Если клуб был раньше выстроен для чисто военных целей (в нём изначально располагался старый КП), то спортивный зал целиком и полностью построен по солдатской инициативе.

Разумеется, строили его методом народной стройки, то есть за счёт своего свободного времени. А основным строительным материалом была обычная печная зола, ежедневно выгребаемая из множества полковых кочегарок. Ведь уголь для отопления нам завозили с Сахалина, и качество его оставляло желать много лучшего. Большая часть мелкого и бурого уголька (не менее половины) не сгорает в топках, а превращается в буро-жёлтую массу обгоревшей породы. Добавив в неё небольшое количество цемента и воды, и набив полученной массой специальные формочки, вскоре вытряхиваем из них почти готовые строительные блоки для последующей просушки. Через сутки они полностью застывают, и становятся вполне пригодным для применения в строительстве. Вот так, кирпичик за кирпичиком и был выстроен пусть и неказистый, но вместительный и светлый зал. Правда, командование наше и ему нашло достойное применение. Когда та или иная казарма ремонтируется, солдатские койки переносятся в спортзал. Но такие события происходят не так часто, и большую часть года мы имеем возможность хотя бы изредка побоксировать, или поиграть в волейбол. Впрочем, вряд ли читателей интересует такие мелочи. Самое время мне продолжить рассказ о жизни войск особого назначения.

* * *

Хоть мы все служим в полку Главного Разведывательного Управления, но настоящих офицеров разведки, в полной мере профессиональных «грушников», в нашем полку совершеннейший мизер. Их еле-еле хватает для того, чтобы как-то закрывать собой боевую работу на «КП», и на что-то другое их просто не хватает. К сожалению и наша служба проходит под их крылом лишь частично. И по возвращению со смены, мы тут же оказываемся под командой самых обычных выпускников самых обычных средних военных училищ. А среди них всякий народ случается. Бывают и ничего, а бывают и полные дуралеи. Примером тех, кто вполне нормально относится к подчинённым, вполне может служить наш ротный командир, которого зовут Рачиков Станислав Авдеевич. Откуда он родом и кем были его родители, мы само собой, оповещены не были, но по круглому, вечно улыбающемуся лицу нашего капитана, было явно видно, что происходит он из семьи потомственного священника рядового сельского прихода. Негромкий голос его, ясные, слегка на выкате глаза, благостная улыбка, привычно сложенные на животе руки с переплетёнными пальцами… Эх, ему бы ещё кучерявую бородку, да рясу вместо армейского ХБ, и перед нами окажется вылитый дьячок при храме.

Руководит он всеми нами, скажем так, весьма своеобразно. Понимая, что из солдат физически невозможно выжать всего того, что требует неумолимый Устав, в котором никоим образом не укладывается тот неестественный ритм жизни, который мы все вынуждены вести, он старается как-то сгладить существующие в роте противоречия. Пытается соблюсти некий баланс (уж как у него получается, так получается) между «грушниками» и «сапогами». Грушникам ведь нужны не просто выжатые, как лимон, манекены в солдатской форме, еле живые после бессмысленной очистки плаца от снега, или очередного зубодробительного забега на выносливость. Им нужны выспавшиеся, нормально накормленные солдаты, которые способны не только сонными мухами клевать носами у телетайпов, но и вести крайне деликатную, требующую досконального знания предмета боевую работу. Их очень даже можно понять. Фактически на двух офицерах, круглые сутки дежурящих в центральном зале «КП», совершенно неподъёмным грузом ложится вся работа по оценке непрерывно меняющейся обстановки в громадном по протяжённости регионе Тихого океана и его окрестностей.

Взгляните сами, ради любопытства на глобус, оцените масштаб их работы. В сферу непосредственных интересов нашего полка входит всё пространство, омываемое Тихим океаном, а это десятки стран, сотни аэродромов и авиабаз. Не забудьте также, что работать приходится в регионе, в котором идёт полномасштабная война. И эти офицеры гораздо лучше остальных понимают, что малейшая ошибка оператора, либо недооценка им ситуации, даже случайного выпадения из общей цепи одного единственного донесения, вполне может стоить жизни сотням, а то и тысячам людей.

«Сапогам» же наоборот, вообще наплевать на то, чем мы занимаемся на смене. У них совсем иные заботы и задачи. Они сидят целыми вечерами в своих кабинетах и непрерывно пишут планы, в которых отражены все те проблемы, которые должны решать офицеры небольшого по численности подразделения, заброшенного в медвежий угол, нашей поистине необъятной Родины. Там, в этих бесконечных планах, умещается всё и сразу. И заготовка дров на кухню, и завоз угля для полковых котельных. Там не забыты и занятия по строевой подготовке, и изучение практически совершенно бесполезного для нас воинского Устава. Забой свиней, копка картофеля на колхозных и личных огородах, починка инвентаря в подшефном детском саду, обслуживание подшефного автотранспорта, натяжение колючей проволоки, покраска фасада полкового штаба и т. д, и т. п. И нет этому потоку многообразных дел ни конца, ни края.

Да, вы, впрочем, не слишком обманывайтесь, пожалуйста, когда я произношу слово «полк». Полк-то он хоть считается полком, (потому, что во главе его стоит полковник), но на самом деле, полк наш по составу никак не превосходит обычный мотострелковый батальон. Да и то, с большой пребольшой натяжкой. Судите сами. Нормальный полк состоит уж как минимум из трёх батальонов, каждый из которых в свою очередь состоит из трёх рот. В каждой роте по три взвода, разбитых на три отделения. Начнём разматывать этот кроссворд как бы с конечного звена, чтобы выяснить численный состав полка. Стандартное отделение обычно состоит из семи – восьми человек. 3 отделения – это уже больше двадцати солдат. Рота, даже самая обескровленная, включает в себя никак не менее семидесяти человек. Ну а батальон и вовсе, целая куча народа. 220, а то и 250 душ служат в его составе. Несложно подсчитать по этой методике, что стандартный полк содержит в своём составе не менее восьмисот вооружённых людей – сила, ну просто необоримая!

Теперь быстренько утрём слёзы восторга, и обратим более пристальный взор на наше скромное воинство. Наш замечательный полк состоит всего-навсего из четырёх куцых рот. Сразу поделим их общее количество примерно пополам, в строгом соответствии с пожеланием Библии, на чистых, и нечистых. Все «чистые» бойцы собраны у нас в первых двух ротах. Именно они и составляют как бы местную солдатскую элиту. Именно там служат все местные профессионалы радиоразведки. А третья и четвёртая – эти рангом пониже будут. Третью роту мы отбрасываем сразу. Это, стихийно выделившаяся из общей массы вояк, хозяйственная обслуга. Тут и шофёры, и дизелисты, и электрики, и кочегары. А так же хлеборез, многочисленные каптёры и даже свинарь. Извините, но каждый понимает, что в работе разведчика знание устройства восьмицилиндрового двухсотсильного дизеля помогает крайне слабо.

Теперь окинем беглым взглядом последнюю, четвёртую роту. В ней собраны все, кто осуществляет связь полка с внешним миром. Сами понимаете, что без радиосвязи с центром и внешними подразделениями мы не полезнее дырки от бублика. В ней, в четвёртой роте, собраны наши славные «стукачи», все виртуозы азбуки Морзе. В ней же осели и просто бесподобные пеленгаторщики, о которых я сказал ранее много тёплых слов. Здесь же служат и наши трудолюбивые антеннщики, которые из последних сил поддерживают наше солидное антенное хозяйство в работоспособном состоянии. Честь им всем и хвала! Без их труда, без их ежедневного солёного пота, радиоразведка жить не может, как голова без тела. Но согласитесь, в человеке всё же именно голова исполняет самую главную функцию. А головы наши как раз и сосредоточены в первой и второй ротах. Таким образом, получается так, что всего-то две обычные роты стоят на страже всех наших необозримых дальневосточных рубежей!

– И что с того? – слышу я возмущённый голос какого-нибудь отставного подполковника. – Так ведь это же целых две боевые роты! Они-то вполне смогут прикрыть Родину-мать своим воинским искусством!

Ага, сейчас! Вот они две наши образцовые роты, взглянем на них открыто и беспристрастно. Первая и вторая. Рассмотрим их повнимательнее. Первая, она всегда первая. При любом построении полка она занимает место на правом, самом почётном фланге. Она ближе всего к начальству и именно их одухотворённые постоянной бессонницей лица видит полковник Карелов А. И, выходя утром из помещения штаба. И, правда, там есть на кого посмотреть. Основной костяк первой роты – сплошь молодые и здоровые парни из Москвы и Питера. Но не только здоровьем и отменной выправкой они приятны полковничьему сердцу. Есть у каждого из них свой особый талант. Начнём с того, что минимум две трети из них окончили спецшколы с уклоном на изучение английского языка.

Вы представляете себе радость нашего Андрея Илларионовича, когда ему, призванному постоянно бороться с распоясавшимся американским империализмом, но не знающего, как по-английски звучит «Доброе утро», и вдруг на помощь приходит этакая подмога! Сопливые новобранцы, даже не умеющие ходить строем и не знающие ни одной строевой песни, и вдруг вовсю лопочут на самом, что ни на есть ненавистном английском языке! А если их ещё на годочек в полковую школу запихнуть, да ежели подковать их технически как следует! Тогда уж точно, только молиться на таких парней.

Вот только одна закавыка заставляет хмуриться начальственное чело. Маловато, таких, как они, головастых, добирается до гористой, покрытой вулканами и непроходимыми лесами Камчатки. Лишь жалкая кучка, не дотягивающая числом и до трёх десятков голов, грудью стоит на страже эфирных рубежей Страны Советов. М-да, конфузец. Но, ничего. Вслед за ними могучими рядами выстроилась наша вторая рота. И капитан из подъячих во главе её. Здесь, конечно, не такой хит-парад, как в первой, народ малость попроще выглядит. И лица наши посвоеобразнее, да и биографии повитееватее. Хотя и здесь парни по большей части из европейской части СССР собраны. Есть из Москвы, есть из Загорска, а есть и из Вологды. Всякой твари, как водится, по паре. И ряды наши чуть покучнее будут. Но и здесь, как говорится, бойцы через одного стоят. Ведь телетайпы чинить надо? Надо. Хорошо, что чудом попал к нам в роту мастер по ремонту пишущих машинок – Вова Широбоков. Без его волшебных молотков и длинных отвёрток вся эта непрерывно стрекочущая механическая орда не продержалась бы и недели. А наши мастера по ремонту бесчисленных электронных шкафов, приёмников, магнитофонов, наушников и прочего электро и электронного имущества, забивающего половину объёма нашего «КП»? И хотя они у нас не числятся в оперативниках, но тоже нужны как воздух. Так что, если внимательнее начать отделять агнцов от козлищ, то и здесь основного состава едва ли наберётся немного больше, нежели в первой роте.

Теперь давайте с Вами прикинем чисто арифметически, сколько же полку требуется бойцов наивысшей квалификации, чтобы за заморским супостатом смотреть в оба глаза, вернее, слушать его в оба уха. Так, для обеспечения каждой смены только в нашей роте требуется шесть человек непосредственно на постах и ещё один небольшой начальник из того же контингента. Итого семь бойцов. Чтобы при этом спать по восемь часов, иметь возможность привести себя в порядок, заниматься спортом, производить хозяйственные работы, писать домой треугольные письма, и вообще, что называется служить, необходимо, чтобы один штатный солдат в течение суток появлялся на «КП» только на время одной смены, то есть на шесть часов. И, следовательно, в роте нашей должно быть не менее двадцати восьми солдат основного, то есть боевого состава.

Но не будем забывать с Вами о том, что Советская армия – это армия особого типа. Пять человек в ней приравнены к бульдозеру, а десять уже к экскаватору. Ломи братва!!! Наряд на кухню – пожалуйста. 9 человек, становись в рядочек! Наряд в караул – будьте любезны. Построиться 15 человек перед казармой. Дорожки чистить, траву косить, забор в подшефном детском садике ладить – нет проблем, и снова нет конца и края солдатским заботам и начальственным забавам. Но, как говорят педантичные немцы: – Война войной, а обед по расписанию. У нас, правда, эта фраза звучит немного по-иному: – Еда едой, а война по расписанию. Поэтому самое обычное дело для нас – это ходить на смены через шесть по шесть (часов, разумеется). Неудивительно, что в результате такой потогонной системы, люди вообще перестают соображать не только насчёт того, какой сегодня день, но даже и какой на дворе идёт месяц!

* * *

– Смена равняйсь! – громко звучит командный голос в распределительном коридоре Командного Пункта, – Смирно! Приказываю: Заступить смене на боевое дежурство!

Сержант роняет вниз руку от своей выгоревшей старой шапки, и строй наш мгновенно рассыпается. Все, формальности закончены, и мы направляемся к своим постам. Мой сменяемый – Вовка Ворохов нетерпеливо манит меня к себе пальцем. Я не обижаюсь. Он за свою жизнь уже дважды тонул, и голос его сорван до тонкого, едва ли не поросячьего визга. Поэтому он старается, как можно меньше разговаривать, и как можно больше пользоваться языком жестов.

– Саня, – пронзительно верещит он мне в самое ухо, стараясь перекричать грохот очнувшегося от оцепенения ближайшего телетайпа, – GWA сдохла совсем, с четырёх часов поймать не могу. Манила с перебоями идёт и туда и обратно. Зато Токио сегодня просто порадовало, полчаса назад принял убытие двух «Фантомов»! С-130 ушёл в Бангкок, да и оттуда же прибытие заправщика десять минут назад было передано. Позывной у него – «Янки-95». Проследи за ним. Куда он там дальше двинет…?

– Вторая смена, – слышится от двери, – на выход! Становись!

Старший сержант из «стариков», по прозвищу «Дышло», отдав команду, с отвращением на лице рывком вытаскивает свой противогаз из небольшой кучки «средств защиты органов дыхания» и навешивает его на плечо. Мне «Дышло», как человек совершенно не нравится, поскольку он нагл и спесив, но и мне понятна его ненависть к совершенно бесполезному предмету солдатского туалета.

– Ладно, – хлопает меня Ворохов по плечу, пока. Будь!

Дробный стук каблуков, прощальный хлопок двери тамбура, всё – сменное время пошло. Вначале мне необходимо попытаться найти проклятое, неведомо куда запропастившееся направление GWA (Гуам – Уэйк). Направление не особо важное, но всё же оно находится на главном транзитном пути из Америки в Азию, и наблюдать за ним просто необходимо. Кидаюсь к четвёртому приёмнику. Известные основные частоты, на которых работает эта радиостанция, записаны на справочной картонке, но я их и так знаю наизусть.

8322 кгц. Глаза и руки всё делают одновременно. Левая рука с лязгом крутит ручку диапазонного барабана, правая же проворачивает ручку точной настройки. Несколько секунд и я на нужной частоте. Чуть прибавляю громкость, чуть шире ставлю полосу кварцевого фильтра. Чуть вправо, чуть влево – ничего похожего! Проклятье!

12393 кгц. Стремительно щёлкает барабан, молнией несутся перед глазами цифры шкалы точной настройки. Должна же она где-нибудь быть! Не может не быть её! Нет, глухо. Шипение, посторонняя морзянка – одна туфта. Дальше, скорее!

22119 кгц. Чуть вправо, чуть влево. Где-то на самом пределе слышимости, словно из-под толстого матраца прорывается характерный звук многоканальной передачи. Одна рука заученным движением перебрасывает сигнал на стойку многоканального приёма, другая сдвигает чёрный лопух наушника с виска на ухо. На слух характер передачи похож, но слух мне помощник пока не надёжный. Почему? А Вы-то сами знаете, как звучит в наушниках многоканальная передача из затерянного в океане крошечного островка Гуам? Нет, скорее всего, вы даже не подозревали до этой минуты, что такой вид радиопередачи вообще существует. Ну что же, ничего страшного.

Позволю себе, между делом, коротенький экскурс в историю радиотехники. Практически все радио и телепередачи, с которыми обычный человек сталкивается на протяжении всей жизни, являются одноканальными. Как это определить? Да проще простого. Одна несущая частота (или волна, как говорится в простонародье) соответствует одному каналу передачи. Очень просто и понятно. Одна частота – Маяк. Одна частота – Радио «Свобода» Одна частота – радист полярник отстукивает сводку погоды на Большую землю. Но многоканальная передача – это несколько иной способ передачи информации. Представьте себе, излучается одна частота, словно ствол дерева, а на нём гнездится много других каналов-ответвлений, по которым одновременно и независимо может передаваться самая разнообразная информация. Видите, как удобно? Платишь только за одну частоту, и ею совершенно независимо могут пользоваться сразу несколько пользователей. Как много? По-разному. Бывает, и два канала задействуют, бывает и четыре, а бывает и восемь. В зависимости от потребностей. Как же отличить эту передачу от всех остальных? Нетрудно. Вы даже сами можете проделать опыт по поиску многоканальной передачи, если у вас имеется любой радиоприёмник с коротковолновым диапазоном. В тот момент, когда вы крутите ручку настройки своего приёмника, то неожиданно услышите странный гудящий звук, напоминающий сильные помехи. Обычно он не привлекает вашего внимания даже на секунду. А жаль. Но если бы на минуту, всего лишь на одну минуту вы оказались на моём месте, то отнеслись бы к этому досадному шуму куда как более внимательно, я бы даже сказал, благоговейно.