Текст книги "Американский период жизни и деятельности святителя Тихона Московского 1898-1907 гг."

Освоившись с своим «губернаторским» помещением, в часов 7 вечера мы уже сидели за «губернаторским» столом, подкрепляясь однако не губернаторскими блюдами, а чем Бог послал. Mr. Call был так внимателен, что снабдил нас хлебом, молоком и яйцами вдобавок к сухоядению, привезенному нами с собою, а Г. Гривский оказался знакомым с кулинарным искусством, так что мы попробовали и блинов ввиду масленицы. Однако благорастворение воздуха и достигавший нашего слуха рокот океанских волн не позволил нам долго засиживаться за нашею скудною трапезою, и мы вскоре были под сводами благодатного калифорнийского неба, любуясь красотами природы, которые, благодаря ясности ночи, были доступны нашему наблюдению. Что-то волшебное было во всей этой красоте. Среди зеленого поля, как на мягком бархатном ковре, спал, казалось, русский богатырь «старик Росс» и спал богатырским сном. Ни ходившие вокруг люди, ни блеявшие вблизи стада, ни пение птиц и шум деревьев, ни даже рев океанских волн, ничто не способно было нарушить его мертвый, исторический сон, – и спит он и день и ночь вот уже более пятидесяти лет таким сном. Тихо, как бы боясь мертвого покоя, спустились мы к берегу океана, где казалось была жизнь, где заметна была даже борьба. Шум волн, их тщетные усилия взобраться как можно дальше на берег, разбить нависшие над ними скалы, вызывал только снисходительную улыбку вблизи стоящих гор, естественных стражей против непрошеных гостей. Горный воздух, насыщенный морской влагой, растворенный целебным ароматом трав и полевых цветов, освежающе вливался в истомленные груди. Среди ночной этой тишины, при том фантастическом пейзаже, какой приобретала вся окрестность при лунном свете, послышался со стороны пяти путников, высоко стоявших на скале, давно известный приговор: «Нелюдимо наше море, день и ночь шумит оно, в роковом его просторе много бед погребено»… Жутко делалось от этих звуков, жутко потому, что перед глазами была страшная действительность. Присоедините к сему чистое, лазурное небо, усеянное мириадами звезд с яркою луною среди них, – и вы нарисуете себе картину, какую представляет собою «Форт Росс» в ясную калифорнийскую ночь.

Истомленные дневным путешествием и разными впечатлениями, а наипаче думами о прошлом места, по которому бродили, мы возвратились в свое временное жилище, чтобы хотя сном дать покой не столько телу, сколько уму и сердцу. Другого дня в нашем распоряжении было только утро, так как надо было тронуться в путь не позже 9½ ч.у., чтобы захватить поезд, оставляющий Casadero для San Francisco в 2 ч. 20 м. дня. В 6 ч. у. все из нас были на ногах, а Владыка и о. Феоклит поднялись гораздо раньше. Не теряя времени, мы продолжали осмотр старины, прерванный за поздним временем вчера, а, главное, надо было успеть побывать на кладбище и помолиться о покоящихся на нем. Спустившись к старой бухте, мы нашли здесь небольшую пристань, к которой приставала теперь только один раз в неделю шхуна владельца Форт Росса. Пройдя затем по западной, береговой линии крепости, мы остановились у полуразвалившейся башни или форта, откуда открывается вид на кладбище, расположенное на противоположном холме. Чтобы пройти на него, надо преодолеть немалые трудности: спуститься в глубокий овраг, перебраться через протекающий в нем ручей и потом взобраться еще на большую высоту, чем та, с которой спустились. Владыка и 70-летний старец Архим. Феоклит бодро взбирались на крутую гору, а за ними и их более молодые спутники. На кладбище оказалось менее памятников, чем во время посещения его Преосвященнейшим Николаем. Пластины от срубов еще валялись кое-где, а креста уже не было. Валялась здесь по-прежнему «деревянная колонна, но без признаков какой-либо надписи, несколько надгробных камней и деревянных пластин, но более всего было здесь маленьких холмиков в виде довольно правильных четырехугольников с одичавшими на них цветами»… Из валявшихся пластин был сложен небольшой сруб, а в средине его, как видно из здесь помещаемого рисунка⁴, водружен крест. Пред этим крестом и совершено было Преосвященнейшим Тихоном молитвенное поминовение раба Божия Александра (Баранова) и всех «зде лежащих православных христиан». Горечь с одной стороны, что такое дорогое место, как могилы славных предков, находится на распутье и попирается бродящими здесь стадами, с другой – некоторое успокоение, привнесенное молитвою, тесно переплелись в эти минуты в наших сердцах. На обратном пути мы прошли к берегу океана, чтобы обойти высокий подъем. Вследствие тяжелой росы обувь наша очень промокла. Владыка с о. Архимандритом, усевшись на камне у скалы, просушивали на солнце свои ноги, Н. Ф. Гривский воспользовался этим временем и искупался в водах, омывающих некогда русские берега, я занялся сбором ракушек и других безделушек, а о. Петр с А. А. Кальневым взяли на себя труд приготовить завтрак.

Возвратившись в «Губернаторский дом», мы должны были есть по образу древних евреев при исходе из Египта, с препоясанными чреслами и с посохами в руках, ибо возница торопил нас с отъездом, – в противном случае он не ручался за то, что мы поспеем к поезду. Делать было нечего, спешили, как могли, так что едва успели занести свои имена в памятную книгу. И вот, если будущий русский посетитель Форт-Росса развернет сию книгу, то в ней прочтет следующую знаменательную запись Преосвященнейшего Тихона: «1905 года 23 Февраля. Посетил Форт Росс, бывшее русское селение, и молился в часовне и на кладбище. Время кладет все большую печать разрушения. Утешительно, однако, что в часовне ныне нет уже той «мерзости запустения», которая была найдена там Преосвященным Николаем. Можно надеяться, что с продажею Форт-Росса Правительству Штата, недавно состоявшеюся, дорогие для русского сердца постройки будут поддерживаться».

Простившись с молодым г. Call’ом, оказавшимся очень предупредительным и любезным хозяином, и помолившись на часовню, ровно в 9½ ч.у. мы оставили Форт Росс, осененный на прощание Святительским благословением. Удаляясь все дальше и дальше от него в горы, мы не могли не задаться мыслию, в подражание поэту:

 
Когда придем на склон сих гор,
Воспоминаний тайных полны,
То вновь Форт-Росса вид и волны
Обрадуют наш жадный взор…
 

Пройдут годы, пройдут десятки их, а посещения русскими православными Архиереями Форт Росса останутся памятными в истории его и будут светлыми днями среди того неприглядного будущего, какое по-видимому ожидает его[2]2
  При написании настоящей заметки мы пользовались статьей Преосвященнейшего Николая «Поездка в Форт Росс» и брошюрой «Russian Settlement in California» by R. S.


[Закрыть].

Ф.П.»⁵

§ 2. Памяти Великого Князя Сергея Александровича. [16 Марта 1905 г.]

«40-й день… Да, истекло уже 40 дней, как злодей убил Великого Князя Сергея Александровича, как мученическою кровью Его обагрил стогны первопрестольной столицы, нанес тяжелую рану не только народу русскому, но и всему народу православному! В лице почившего убиенного Князя взят от нас ревнитель Православия и отечественных преданий народа русского. В его лице народ русский лишился просвещенного административного деятеля и полководца, преданного советника и друга Царя Самодержавного, верного сына и слуги церкви Православной! Светлая личность его особенно чтилась, помимо русского народа, чадами Православной церкви в Сирии и Палестине. Более других членов Царствующего Российского Дома имя Великого Князя Сергея Александровича было известно жителям Св. Земли. Православное Палестинское Общество, руководимое почившим Князем-мучеником со времени своего основания в 1882 году, принесло великие благодеяния Православию в Св. Земле: основанные им церкви, госпитали и школы сохранили не один десяток тысяч душ для церкви православной и служат наглядным доказательством того могучего попечения, какое оказывает в Св. Земле Православию Палестинское Общество. Благодетельные результаты деятельности этого Общества отразились также и на улучшении быта русских паломников в св. места. Но не только сии последние, не только православные насельники Св. Земли оплакивают незаменимую утрату, постигшую их в лице убиенного Великого Князя, – ее чувствуют и разделяют всеми силами души верные сыны её, нашедшие себе приют в других странах. Подтверждением сего может служить пример (верим, один из многих) сиро-арабов Калифорнии. Когда разнеслась весть о сем ужасном злодеянии, Сирийское Братство в С. Франциско выразило свои горестные чувства по сему поводу в следующей телеграмме: «Графу Кассини, Российскому Послу в Вашингтоне. Сирийцы в Калифорнии, памятуя многочисленные благодеяния и могучее доброе влияние на Востоке в устроении церквей, школ и госпиталей Русским Палестинским Обществом, которого Председателем был убиенный Великий Князь Сергей, собравшись на свой месячный митинг, увеличенный представителями от целого Штата, просят Ваше Сиятельство повергнуть Императорскому Российскому Дому наше глубочайшее соболезнование по поводу постигшей нас великой потери и наше возмущение преступными деяниями нескольких извергов». В ответ на это Граф Кассини прислал Братству следующую телеграмму: «Братству «Кедры горы Айвана» в С. Франциско. Прошу принять выражение моей сердечной благодарности за Вашу трогательную телеграмму, которая была своевременно препровождена по назначению». В сороковый же день кончины Великого Князя Братством была отслужена в Кафедральном Соборе о упокоении его души панихида, причем посреди храма в память Князя-мученика от имени Братства стоял большого размера крест из живых цветов с надписью «Grand Duke Sergius» и с инициалами Братства «S. of С. of Mt. Z». Панихиду совершал Преосвященнейший Тихон, Епископ Алеутский и Северо-Американский, в сослужении Игумена Севастиана, свящ. Ф. Пашковского и Иерод. Илии, при пении Архиерейского хора. После панихиды сирийцы были приняты Его Преосвященством, при них Доктор С. А. Захариас благодарил Владыку за доставленное им молитвенное утешение и высказал от имени всех присутствовавших чувства горечи, какие испытывают сиро-арабы по случаю дерзкого и гнусного убийства благодетеля их страны. Великим для них утешением будет также весть о решении Её Императорского Высочества Великой Княгини Елисаветы Феодоровны продолжать благотворную деятельность Своего Августейшего Супруга по званию Председателя Палестинского Общества. То благоговейное почитание и любовь, какие они питали к почившему Великому Князю, они перенесут и к стопам Её Императорского Величества.

Ф.П.»⁶

§ 3. «Последняя Пасха». (Из летописи Кафедрального града)

«Алеутская епархия в настоящие дни находится накануне исполнения давно ожидаемого и, особенно в данное время, необходимого события – перенесения Архиерейской кафедры из С. Франциско в Нью-Йорк⁷. Событие это должно быть отнесено к числу важнейших актов в жизни Православной Миссии в Америке и, без сомнения, отразится еще большим успехом на её деятельности. Нынешний 1905 год закончит собою, таким образом, С. Францисковский и начнет Нью-Йоркский периоды в развитии нашей Миссии в Америке. Прошедший период имеет право на почетное место в истории Православной Церкви в С. Америке и о нем кто-либо вспомнит впоследствии, теперь же мы позволяем себе отметить на память истории кое-что из церковной жизни г. С. Франциско, так тесно связанное с грядущим событием.

Тридцатипятилетнее существование Архиерейской кафедры в С. Франциско сблизило, сроднило православных жителей его с Архипастырем Америки. Помыслить, что С. Франциско вскоре останется без Архиерейских служений почти навсегда, многим кажется странным, а самое перенесение кафедры в Нью-Йорк, конечно, признается великим лишением для прихода. Предчувствуя сие скорое лишение, прихожане нашего Собора видимо старались духовно насладиться, можно сказать, последними Архиерейскими служениями и с особым усердием посещали свой храм в страстную и пасхальную седмицы. Торжественные архиерейские служения много способствуют возбуждению, поднятию религиозного чувства молящихся, а потому, обычно, привлекают сравнительно большее число молящихся, чем священнические, особенно же во дни страстей Господних и св. Пасхи. Епископ – образ Спасителя – не может не утешать и не радовать сердце христианина. Сознание, что св. Пасха сего года⁸ празднуется в С. Франциско в последний раз в непосредственном общении с Архипастырем, влекло всех на это духовное торжество. Посему сия Пасха была отпразднована торжественнее и величественнее, чем предыдущих лет. Стараниями и трудами Женского Общества храм был украшен на сей раз с особым искусством и залит множеством огней. Число молящихся превышало вместимость храма, и многим пришлось стоять в прилегающих к нему коридорах. Прекрасное пение архиерейского хора усугубляло торжественность службы, и Пасха сего года останется надолго памятной в жизни нашего прихода и не изгладится никогда из его летописи. Казалось, на лицах молящихся отражение радости перемешивалось с грустью, а уста Архипастыря готовы были произнести: «желанием возжелах сию пасху ясти с вами». Действительно, Владыка удостоил многих ясти с собою сию «последнюю пасху». После божественной литургии в покоях Его Высокопреосвященства было предложено разговение всем православным людям: стол изобиловал яствами, комнаты – убранством, присутствовавшие – благодарности, сердечно повергая свои пасхальные приветствия лично своему Архипастырю в последний раз.

На другой день состоялось торжественное собрание нашего Женского Общества под почетным председательством Его Высокопреосвященства. К сему дню было приурочено воспоминание пятилетнего существования Общества. За свое пятилетие Общество сделало очень много хорошего в пользу своего храма, о чем не раз отмечалось на страницах А. П. Вестника. На сей раз было передано Его Высокопреосвященству на постройку нового Собора в С. Франциско 200 долл. Поздравив Общество с пятилетием, Владыка пожелал членам его и впредь также успешно трудиться в пользу прихода, причем присутствовавшим от Его Высокопреосвященства было предложено чай и фрукты.

19 Апреля Его Высокопреосвященство изволил посетить Транспорт «Лену», чем очень обрадовал наших заброшенных моряков. Встреченный Командиром и офицерами судна, Владыка обходил ряды команды и христосовался со всеми, преподавая свое Архипастырское благословение.

24 Апреля члены причта и архиерейский хор в полном своем состав были приглашены Его Высокопреосвященством к обеду, а 3 Мая Владыка удостоил принять прощальный обед от причта Собора, причем в числе гостей были Командир «Лены» капитан 2 ранга А. А. Гинтер, капитан 2 ранга А. Н. Рычагов и священник «Лены» В. Осипов.

Обед сопровождался сердечными и оживленными тостами за отъезжавшего Владыку, за Командира «Лены» капитана 2 ранга А. А. Гинтера, капитана А. Н. Рычагова, отъезжавшего по болезни в Россию, и за др.

4 Мая в 11 ч. утра Его Высокопреосвященство изволил отбыть в Чикаго. Проводить Архипастыря на вокзал железной дороги собрались члены Соборного причта и другие лица, в числе их А. Н. Рычагов. По отъезде Его Высокопреосвященства была получена радостная весть о возведении Высокопреосвященнейшего Тихона в сан Архиепископа⁹. Сие есть новое знамение успешного делания нашего Архипастыря и великое утешение для нашей миссии, выходящей трудами своего Руководителя от силы в силу.

Ф.П.»¹⁰

§ 4. Весна – лето 1905 года

7/20 мая 1903 г.

В субботу архиеп. Алеутский отслужил бдение в Троицкой церкви Чикаго¹¹.

8 /21 мая 1905 г.

На воскресной литургии Тихон посвятил в стихарь псаломщика Чикагского храма Ивана Кедровского¹².

11/24 мая 1903 г.

В январе 1905 года сгорел Покровский храм в Миннеаполисе. Хотя церковь и утварь были застрахованы на 3, 5 тыс. дол., ужасное происшествие едва не сокрушило православных христиан. «Для их успокоения ВПреосвященный нашел возможным 11–12 Мая из Чикаго заехать в Миннеаполис»¹³. Было принято совместное решение о закладке в городе новой церкви, несмотря на отсутствие у прихожан требовавшихся тысяч и тысяч долларов.

12/25 мая 1905 г.

В четверг Тихон отбыл из Миннеаполиса в Нью-Йорк.

15/28 мая 1905 г.

День открытия в Кливленде VI конвенции Русского православного кафолического общества взаимопомощи.

«В Неделю 15–28 Мая рано Владыка, в сослужению 4-х священников, торжественно отправил в Кливландекой церкви, котра временно помещается в одной из великих гал Бурсы, Божественную Литургию. Подчас ей к массе собравшогося народа удались с добрыми казаньями иеромонах Арсений и свящ. В. Туркевич, а в конце прекрасно поучал людей и сам Владыка, показавший им велику и ревностну працю Об-ва за 10 минувших лет и призывавший их и дальше с таким же рвением и успехом ширити и розвивати на Амер. Руси Православие и великии, славный заветы русской народности и братской благотворительной взаимопомощи. Все делегаты бр-в стояли с запаленными свечками в руках, а громадна пара-фиальна школа и бурсаки, под проводом свого учителя г. Черепнина¹⁴, радовали собравшихся прекрасным чтением и спевом. В конце Литургии всему Об-ву и делегатам было возглашено многолетие, а по выходе из церкви Кливландская парафия приймала Владыку, духовенство и делегатов прекрасным обедом»¹⁵.

В 16 ч. делегаты конвенции собрались в зале Кливлендской бурсы, чтобы в присутствии архипастыря избрать «урядников» для руководства съездом: председателя иером. Арсения (Чаговцова), вице-председателя Николая Иванцо, секретаря о. Владимира Александрова и помощника секретаря Василия Блишака. Также были оглашены письма и телеграммы с разными пожеланиями Обществу взаимопомощи.

16/29 мая 1905 г.

Рабочие заседания VI конвенции начались в понедельник. «В это утро, по прекрасному обычаю, принятому в нашей организации, была назначена панихида по умершим в промежуток между предыдущим и настоящим съездом членам Общества и их женам. Одна часть духовенства, возглавленная Архипастырем, совершала моление, другая составила умилительный хор. Отсюда все проследовали в зал заседаний, где, после молитвы, Владыка утвердил в должностях выбранных накануне чиновников съезда и затем, в кратком отеческом слове, призвал всех делегатов к дружной общей работе на пользу нашего Общества, к мирному обсуждению наилучших мер к его преуспеянию. В течение всего этого заседания Высокопреосвященнейший Тихон оставался в зале заседания, где немедленно же приступили к разработке рядовых вопросов»¹⁶.

19 мая/1 июня 1905 г.

«Закончилась Конвенция в четверг ночью. Устали все страшно. Работа все время была интенсивная. Первые дни было только по два заседания, но вскоре увидели, что так дела не переделать и за неделю, и потому назначили три заседания в день. От 8 утра до 12 дня, от 2 до 6 вечера и от IVi до IOV2 ночи. И кроме того, для ускорения некоторых решений и сокращения дебатов выбираемы были из тех же делегатов и комиссии, которым приходилось, значит, работать и в промежуточные часы. Только и утешало сознание, что многое сделано и недаром собиралась конвенция!

И вот, в четверг, к концу последнего заседания, в зал собрания прибыл опять Высокопреосвященный Владыка Тихон; поздравив присутствующих с результатами, добытыми конвенцией, Владыка пожелал в добром здоровье всем вернуться к своим братствам и расположить последние к точному и совестному исполнению всех статутов Съезда. Конвенция была закрыта. Пропев молитву, делегаты поочередно в порядке подходили к Архипастырю, испрашивая его благословения, и на память получали от Владыки «Науку о православной вере христианской»¹⁷. Тут же делегаты трогательно, по-братски простились друг с другом и покинули зал, в котором проведено было столько торжественных, поучительных минут»¹⁸.

20 мая/2 июня 1905 г.

«Утром в пятницу, покончив с Конвенциею, собравшиеся в Клевеланде священнослужители во главе с Его Высокопреосвященством, Высокопреосвященнейшим Тихоном, Архиепископом Алеутским и Северо-Американским, составили небольшой собор по делам и нуждам миссии. В церкви Св. Феодосия Черниговского, где был уготован стол и стулья для собравшихся, после молитвы Владыка открыл собрание отеческим советом и предложением оформить дело съездов духовенства ввиду того, что миссийная жизнь и деятельность нашей епархии с каждым годом все более осложняется и требует особого попечения и особой внимательности со стороны работников, приставленных к святому делу. Назрела необходимость, которую по мере возможности удовлетворяли и ранее, частых собраний духовенства для совместного обсуждения и удовлетворения миссийных нужд. Мало этого. Если в России теперь высказываются заявления о необходимости соборов для всестороннего рассмотрения дел церковных, то здесь, в этой стране, такая необходимость нами всеми ясно сознается, ибо здесь с особою очевидностью определилась, как залог успеха церковного дела, необходимость активной совместной работы Начальника Миссии – Архиерея, его сотрудников – священников и мирян – кураторов и прихожан. Идя навстречу сему, мы должны хорошо обсудить вопрос об организовании таких соборов и привлечении к участию в них, а, следовательно, и в общей миссийной работе, и мирян. Вопросы эти сложные, и решению их должны предшествовать подготовительные работы, которыми и должны озаботиться наши пастыри. Само собою разумеется, что в этом случае Аляскинская церковная область не входит в круг наших совещаний, – как по дальности своей, по складу жизни и населения, совершенно отличных от жизни и населения Штатов, так, наконец, и потому, что там есть викарный Епископ, которому ближайшим образом эта область подчинена. С своей стороны Высокопреосвященнейший Тихон уже списывается с Преосвященным Николаем, просветителем Японским, по вопросу о том, как в Японии поставлено дело соборного управления¹⁹, и кроме того, подобные же справки отбираются и здесь от других конфессий.

Слова Архипастыря были выслушаны духовенством с чувством, равным благоговению, и с преданнейшею благодарностью. Доверие Архипастыря будет наилучшей гарантией спокойного дружного общего делания на благо дорогой всем нам Церкви. Насколько в силах, каждый из нас откликнется на призыв Святителя, ревнующего о вверенной ему пастве.

Владыка предложил нам полную свободу голоса и совещаний и, для полной согласованности нашего начинания с местным американским законом, посоветовал следовать формам последнего. Поэтому тут же собравшимися один из присутствующих, протоиерей А. Хотовицкий, был выбран председателем собрания, а о. В. Туркевич – секретарем. Подробный протокол этого собрания, по утверждении его Владыкою, будет напечатан в официальной части нашего Вестника²⁰, так что я не стану здесь в подробностях останавливаться на передаче наших совещаний. Единогласно было принято: первый собор, – если возможно, с участием мирян, – иметь в Нью-Йорке, приурочив его ко времени перенесения сюда Архиерейской кафедры, окружной же Съезд духовенства для рассмотрения некоторых подготовительных работ и обсуждения подробностей внешней организации собора устроить в Ольдфордже 20 Июля²¹; для ведания же канцелярской стороной дела и для систематизации очередных докладов, работ, вопросов и для посредничества между различными членами нашей епархии избрать комитет, который сам разделит между собою подлежащие ему функции. В таковой комитет избраны: протоиерей А. Хотовицкий, иеромонах Арсений и свящ. В. Туркевич.

Всем же присутствующим вменено в нравственный долг приложить силы и усердие к точному выяснению нужд церковно-приходских по взгляду каждого»²².

21 мая/3 июня 1905 г.

В субботу архиеп. Тихон, в сопровождении свящ. Владимира Александрова, приехал из Кливленда в Питсбург, чтобы в неделю о слепом малым чином освятить Николаевскую церковь г. Вилмердинга, в 7 милях от Питсбурга. На Пенсильванском вокзале Питсбурга архипастыря встречали прот. Иоанн Недзельницкий, игум. Севастиан²³, бывший настоятель [с 6/19 марта 1903 г. до 1/14 мая 1905 г.] прихода Шептон – Сент-Клер иером. Антоний (Дорошук), также наблюдатель Вилмердингского прихода иером. Иоанникий (Кийко). В церковном доме владыку приветствовала матушка Мария Александровна Недзельницкая.

Получив надлежащие указания о предстоявшем порядке освящения, игум. Севастиан и иером. Иоанникий отбыли в Вилмердинг, другие клирики совершили всенощное бдение в Архангело-Михайловском храме.

22 мая/4 июня 1905 г.

В 8– архиерей, прот. Иоанн, иером. Антоний и свящ. Владимир Александров сели на поезд и через сорок пять минут оказались в Вилмердинге. Их встретили игум. Севастиан, о. Савва Войводич²⁴ (и множество других сербов), прочие священнослужители. В экипажах доехали до отеля. От гостиницы началось парадное шествие: ехавшего в ландо Тихона сопровождали полиция, духовенство, братства, духовые оркестры. К Николаевской церкви пришли только в 11 ч. утра.

«По прочтении часов и облачении Владыка соборне освятил воду и окропил храм внутри и снаружи. Затем была отслужена Владыкою литургия в сослужении четырех священнослужителей. Проповеди были сказаны о. Войводичем на дневное евангелие, а о. игуменом сначала на сербском, а потом для американцев на английском языке о значении храма для сербского православного народа. После литургии были провозглашены многолетия Государю Императору Николаю II-му, королю Сербии Петру, князю Черногории Николаю, Всероссийскому Синоду, Архиепископу Северо-Американскому Тихону, Архипастырям сербским, ктиторам и прихожанам св. храма.

После литургии сербы чествовали Владыку обедом в наилучшей гостинице города. Стол был накрыт на 30 персон – почетных лиц. Братства же, в числе около одной тысячи сербов, обедали в особо нанятом зале в другом конце города. За обедом благочинный сербских церквей сказал воодушевленную речь о том, что приходская жизнь сербов в Америке обязана своим ростом русскому Владыке Архиепископу Тихону, который дает священников своих сербским приходам, много жертвует на сербские храмы, сам служит в сербских церквах. Здравица благочинного о. Севастиана за здравие дорогого Владыки Тихона была встречена с восторгом всеми гостями, пропевшими «многая лета». Владыка провозгласил здравицу всем светским и духовным вождям сербского народа в Европе и ктиторам и прихожанам Вилмердингского храма. Присутствующие пропели «многая лета». Затем обильною рекою потекли из уст гостей речи и здравицы. В большей части речей выражалась благодарность Владыке за его заботы о духовном благе сербов в Америке»²⁵.

24 мая/6 июня 1905 г.

В шестом часу вечера архиеп. Тихон и отцы Илия Клопотовский и Владимир Александров прибыли на железнодорожную станцию «Mayfield», где их ожидал настоятель прихода иером. Арсений (Чаговцов). В открытой карете священнослужители поехали в храм, меж двух рядов братчиков и прихожан. При входе в Иоанно-Крестительскую церковь Его Высокопреосвященство встретил с крестом о. Алексий Богуславский²⁶ (священник приписанной к Мэйфилдскому приходу Васильевской церкви в Симпсоне²⁷). Была отслужена вечерня, положенная по уставу в отдание Пасхи.

«В конце вечерни Его Высокопреосвященство обратился к народу с прочувствованным словом, в котором выразил свою радость за восставленное спокойствие в парафин и за усмотренное послушание своему душпастырю, а вместе с тем призвал к терпению в испытываемых бедах и неудачах русского народа. Как пред воскресением Христа Спасителя, сказал Архиепископ, враги правды думали о своей победе, как о деле решенном, но по Воскресении были поражены и поруганы, так нужно веровать, что и св. Русь воскреснет от бед и скорбей, посрамив врагов своих, которые исчезнут яко дым и яко воск от лица огня. Засим все находившиеся во храме подходили к целованию креста из рук Архипастыря, а хор в это время пел «Христос Воскресе» и «Пречистая Дево Мати».

После вечерни Архиепископ проследовал под звуки оркестра и колокольный трезвон в парафиальный дом…»²⁸.

25 мая/7 июня 1905 г.

«25-го Мая Его Высокопреосвященство присутствовал на Утрени и Литургии, после чего был отслужен молебен, положенный в высокоторжественный день²⁹, и провозглашены многолетствия царствующему дому. День Его Высокопреосвященство провел в беседах о справах парафиальных, доложить о которых являлись три представителя от прихожан. Из беседы с ними Архиепископ узнал, что в приходе все обстоит прекрасно и спокойно; между прочим представители прихода обратились с просьбою о приискании учителя и регента из России, на что получили разрешение и благословение. Наступал вечер. Готовились к предстоящей продолжительной Всенощной службе, которая и началась в 6 ч. вечера. Стройное пение тягучего Галицийского распева под умелым управлением дьякоучителя И. Вовка³⁰, храм, переполненный молящимися, братчики с возжженными свечами в руках и среди всего этого величавая фигура Архипастыря, окруженного четырьмя священнослужителями, создавали величественно-торжественное и молитвенное настроение. Невзирая на страшную духоту и продолжительность службы, Его Высокопреосвященство помазал всех до единого св. елеем. По окончании Всенощного Бдения уже в 10-м часу вечера Архиепископ возвратился в дом настоятеля, где была предложена вечерняя трапеза, после которой скоро все разошлись на покой, дабы запастись силами к новому предлежащему труду»³¹.

26 мая/8 июня 1905 г.

Литургия праздника Вознесения Господня в Иоанно-Крестительской церкви Мэйфилда была отправлена архиеп. Тихоном (Беллавиным), иером. Арсением (Чаговцовым) и священниками Владимиром Александровым, Илией Клопотовским и Алексием Богуславским. На «Буди имя Господне» архиерей призвал в проповеди к послушанию Христу и Его Церкви.

Во второй половине дня, совершив великую вечерню, все священнослужители отправились в церковно-приходскую школу на детское представление. После концерта Его Высокопреосвященство удостоил похвалы учащих и учащихся.

27 мая/9 июня 1905 г.

Пятницу и следующую субботу Тихон посвятил осмотру участков земли под будущий мужской монастырь, с приютом для осиротевших православных детей.

В 7 ч. утра владыка и о. Арсений в открытой коляске выехали из Мэйфилда. Достигнув часовни в честь Рождества Пресвятой Девы Марии, отслужили там молебен Божией Матери. «В конце молебна Архиепископ сказал краткое, но прочувствованное слово, вызвавшее слезы умиления. Осмотрев часовню и одобрив постройку её, Высокопреосвященный Владыка пожелал пройти пешком и осмотреть окружающую местность, дабы определить лишь, насколько она удобна для будущей обители. Оказалось, что пустынность места, не совсем богатая природа, малое количество уступаемой земли давали возможность говорить и думать лишь о скитской общине, а об устройстве сиротского приюта не могло быть и речи, так как напр. вызов доктора к больному обходится в 3½ доллара. Приняв скромное угощение в убогой хижине руссина, Его Высокопреосвященство предпринял обратный путь, перебирая в дороге все основания за и против и решив воспользоваться приглашением других фермеров руссинов, живущих ближе к Майфильду. По возвращении домой Владыка застал в приходском доме поджидавшего прежнего настоятеля сего прихода о. И. Ольшевского, который явился вместе с униатским дьяком и настойчиво просил Владыку о переводе на другой приход из Пассайка или же повысить жалованье здесь. Входя в болезненное состояние просителя, Высокопреосвященный Владыка пообещал сделать все возможное и отпустил с миром иерея Божия, который, как оказалось, являлся лишь для искушения Владыки Архипастыря, желая подыскать хотя одну причину для оправдания своего бесчестного поступка – «возвращения на свою блевотину» в лоно унии, что коварно и сделал³², спустя несколько дней после сих иезуитских приемов. Вечером в пятницу Архиепископ посетил школу и делал проверку школьных успехов в женской и мужской школах»³³.