Текст книги "Неизвестный Пири"

Земля Крокера

С тремя инуитами Пири начал поход 2 июня и через шесть дней достиг мыса Колумбия. Дневник Пири[147]147
  По-прежнему дневник Пири цитируется по книге Херберта.


[Закрыть]:

Сегодня исполнил то, что запланировал еще прошлой осенью, почти сразу же, как «Рузвельт» подошел к мысу Шеридан, – построил каменную пирамиду на вершине мыса Колумбия, северной оконечности материка, развернул звездно-полосатый флаг и вместе с кусочком этого флага оставил записку.

Документ в банке из-под какао обнаружили в 1953 году. Вот последние два предложения из письма потомкам:

В апреле этого года, следуя на север по меридиану этого мыса, я завоевал самую северную точку, еще никем не достигнутую, и вернулся к побережью Гренландии немного восточнее 50° з. д.

Я построил этот памятник и оставил эту запись с частью флага США как знак своего посещения.

Р. Э. Пири, ВМС США

Все странно. Во-первых, коммандер не шел по меридиану мыса Колумбия, и во-вторых, он не приводит ни широты «самой северной точки», ни даты, когда установлен рекорд.

Херберт: «Возможно, это означает, что Пири еще не решил, представить ли свой рассказ о последних… днях пути на север точно так, как он его записал в дневнике, или же не упоминать о тех двух наблюдениях широты 86°30′ и создать совершенно другую версию событий…»

На 16-й день Пири ступил на ту часть побережья, которая еще не была нанесена на карту. Дневник коммандера, 17 июня:

…все, что я вижу перед собой во всей великолепной, залитой солнцем дикости, все это мое, мое по праву открытия, будет приписано мне и будет связано с моим именем в течение поколений после того, как я исчезну.

Дневник, 18 июня:

…мы миновали вход в мрачный залив с отвесными стенами, ширина этого входа от 8 до 10 миль; видимо, в заливе есть несколько внутренних ответвлений. Мой!!

К 24 июня исследование неизвестной территории завершилось, и в надежде разглядеть что-то новое, не усмотренное конкурентами, Пири поднялся на 2000-футовую высоту мыса Колгейт[148]148
  На острове Элсмир, назван Пири в честь Джеймса Колгейта.


[Закрыть], но в дневнике ничего интересного не отметил.

Семейная группа карибу Пири (северный олень Пири I). Установлена с помощью «замороженной таксидермии», фотографирование при вспышке. Подпись из книги Р. Пири

Через четыре дня новая гора, рядом с мысом Томаса Хаббарда[149]149
  На острове Аксель-Хейберг, назван Пири в честь Томаса Хаббарда.


[Закрыть], привлекла путешественника.

Дневник Пири:

По окончании моей работы на вершине и постройки пирамиды мы спустились к нартам и собакам, откуда я возвратился в лагерь…

(Херберт по поводу этой фразы замечает, что она начинается с новой страницы, а предшествующий текст в дневнике неожиданно обрывается.)

В гурии была оставлена записка, найденная в 1914 году Дональдом Макмилланом[150]150
  Начальник одного из вспомогательных отрядов в экспедиции Пири 1909 года.


[Закрыть]:

Прибыли в полдень 27 июня, начав путь от… «Рузвельта»…

Убили двух оленей в течение получаса… а всего их взяли одиннадцать штук.

27-го и 28-го хорошие ясные дни, давшие мне прекрасный обзор с вершины мыса до северного горизонта. 29-го и 30-го юго-западные шторма с дождем и снегом.

Со мной два эскимоса и 12 собак. Рассчитываю начать движение обратно сегодня вечером.

Р. Э. Пири, ВМС США

Это сообщение как две капли воды похоже на документ, составленный Пири 4 июля 1892 возле скалы Флота (подумать только – 14 лет назад!)[151]151
  См. с. 77.


[Закрыть]. Тогда лейтенант тоже сообщил результаты охоты, сколько осталось собак и о том, что на следующий день путешественники намерены возвращаться.

Между Северо-Гренландской экспедицией и походом 1906 года есть и другая аналогия. Тогда лейтенант объявил о канале Пири, теперь коммандер поведает о еще более сенсационном открытии – в море к северо-западу от конечной точки его маршрута лежит неизвестная суша, названная им Землей Крокера.

Вот что, оказывается, увидел Пири 24 июня 1906 года с мыса Колгейт (книга):

На север простиралась хорошо известная неровная поверхность полярного пака, а на северо-западе я с трепетом различил в бинокль неясные силуэты белых вершин далекой земли, которые мои эскимосы, по их утверждению, видели, когда мы шли из последнего лагеря.

И вот что он увидел спустя несколько дней с мыса Томаса Хаббарда (книга):

На вершине мы построили пирамиду, такую же как и на мысе Колумбия, в которую я положил краткую записку и лоскут моего шелкового флага…

Ясный день очень способствовал моей работе по измерению ряда углов, и с помощью бинокля я смог несколько более отчетливо разглядеть одетые снегом вершины далекой земли на северо-западе над ледяным горизонтом.

Мое сердце перенеслось через мили льда, разделяющие нас, когда я жадно смотрел на эту землю, и в своем воображении я ступал по ее берегам и поднимался на ее вершины, хотя и знал, что это удовольствие предназначено для кого-то другого и в другой сезон.

Далее в книге повторены ровно те слова, которые Пири записал в дневнике с новой страницы:

По окончании моей работы на вершине и постройки пирамиды мы спустились к нартам и собакам, откуда я возвратился в лагерь…

Итак, книжный рассказ о прекрасном событии – открытии новой земли – начинается с упоминания о записке, а кончается фразой из дневника. Записка и дневник – документы, строчки между ними, более чем очевидно, – фантазия, ибо ни в записке, ни в дневнике нет ни слова о Земле Крокера.

Записки, короткие итоговые отчеты, оставленные путешественниками в каменных пирамидах, тождественны дневникам, в том смысле, что они – первичны. Как же приятно бывает вкропить в книжное повествование что-то документальное: записку, упрятанную в историческом месте и обращенную к тем, кто ее найдет, или фрагмент дневника. Случай с Пири – противоположный. Его собственные оригинальные строчки не помогают ему, а мешают. Дневники ключевых дней 1906 года исчезли. Свидетельства, оставленные на северных мысах Канадского Арктического архипелага, к счастью, исчезнуть не могли. Настойчивые люди нашли их и с гордостью обнародовали. Но Пири задним числом вполне мог бы пожалеть, что написал эти послания, ибо они противоречат его новым сообщениям.

Обращаясь к потомкам, коммандер сообщает об убитых оленях, но о новой земле не говорит ни слова. Вернувшись на «Рузвельт», он не поделится потрясающей новостью с Бартлеттом, не включит ее в доклад, посланный в США по телеграфу 2 ноября 1906 года, не украсит ею свое выступление в декабре 1906 года на роскошном приеме в Национальном географическом обществе в присутствии полтысячи знатных гостей и не сообщит об увиденной земле в своих первых научных публикациях.

Поразительно! Земли в Северном Ледовитом океане «открывали» многие. В 1954 году советский географ В. Бурханов опубликовал статью «Происхождение ледяных островов в Арктике»[152]152
  Журнал «Вопросы географии». М., 1954, № 36.


[Закрыть] и на приложенной карте указал, кроме Земли Крокера, еще десять «увиденных» разными людьми в разные времена призрачных земель, забыв о Земле Оскара и Земле Петермана, «обнаруженных» к северу от Земли Франца-Иосифа.

Часто эти открытия были просто оптическим обманом, иногда за землю принимали блуждающие по океану ледяные острова – осколки шельфовых ледников, случались другие причины, но всегда, и исключение только одно – коммандер Пири, люди, сделавшие открытие, переполненные радостными эмоциями, говорили об этом, писали и рисовали. Молчунов не было.

Не могу не вспомнить двух полярных корифеев: Эдуарда Васильевича Толля и доктора медицины Фредерика Кука.

13 августа 1886 года. Толль увидел Землю Санникова: «Горизонт совершенно ясный. Вскоре после того, как мы снялись с устья реки Могур-Урях[153]153
  Север острова Котельный, архипелаг Новосибирские острова.


[Закрыть], в направлении на северо-восток 14–18° ясно увидели контуры четырех столовых гор, которые на востоке соединились с низменной землей. Таким образом, сообщение Санникова подтвердилось полностью. Мы вправе, следовательно, нанести в соответствующем месте на карту пунктирную линию и написать над ней: Земля Санникова».

30 марта 1908 года. Фредерик Кук: «Вскоре, словно подгоняемые бичом, облака рассыпались и унеслись прочь.

…Небеса на западе прояснились. К моему удивлению, под ними открылась новая земля. Кажется, я испытывал волнение самого Христофора Колумба, впервые заметившего зеленые берега Америки…

Насколько я мог заметить, земля представляла собой непрерывное побережье, которое простиралось примерно в 50 милях к западу параллельно нашему маршруту. Она была покрыта снегом, льдом и совершенно пустынна. Однако это была настоящая земля, которая внушала ощущение безопасности…

Все это побережье, положенное на карту, тянулось вдоль 102-го меридиана… Своими характерными горами и долинами напоминало остров Аксель-Хейберг. Я оценил высоту ближайшего побережья примерно в тысячу футов, и мне казалось, что оно покрыто льдами. Я записал на карте название: “Земля Брэдли” – в честь Джона Брэдли, благодаря щедрости которого стала возможной первая стадия экспедиции».

Так были открыты две из 11 земель, упомянутых Бурхановым: Земля Санникова и Земля Брэдли.

Джордж Крокер – богатый меценат, заплативший 50 000 долларов, которые коммандер оставался должен за строительство «Рузвельта». В 1906 году имя Крокера не попало на карту, но в 1907 году в книге благодарный Пири устранил несправедливость.

Роулинс назвал Землю Крокера «псевдооткрытием». Канадский писатель Гарольд Хорвуд в книге о Бартлетте высказался похоже: «К сожалению, доказательство намеренного обмана чрезвычайно убедительно…»

Лояльному Уимсу ничего не остается, как подтасовать факты: «…с этой вершины [мыс Томаса Хаббарда] он [Пири] смотрел на север в бинокль. Это должно было иметь знаменательный результат, поскольку он полагал, что вдалеке увидел землю». Следует цитата из книги Пири, и Уимс продолжает: «Путешествие по морскому льду к этой отдаленной земле было совершенно исключено – Пири знал, что он должен вернуться на “Рузвельт”».

Обратный путь в июле принес новые чрезвычайные трудности. Люди пробирались через

лабиринт озер и рек, сотворенный самим дьяволом в болоте из грязи глубиной по колено…

…нарты… толкали, тянули, волочили, поднимали, опускали… а иногда разгружали и вытаскивали задним ходом в самых неровных местах.

30 июля отряд закончил свой 58-дневный неповторимый экскурс, и воин Пири пожаловался:

Мои камики были прорезаны насквозь, жестяные подошвы разломаны на десятки кусочков, а ноги горели, болели и тряслись, и боль доходила до колен.

Между тем «Рузвельт» находился в катастрофическом положении. Льды перетащили его на новое место, руль и гребной винт были сломаны, велись интенсивные ремонтные работы. На следующий день после прибытия Пири Бартлетт услышал от начальника экспедиции:

Капитан, мы должны возвратить его к жизни. Мы собираемся вернуться сюда на следующий год.

Херберт в восторге (стрелочка вверх): «Откуда брались эта сопротивляемость обстоятельствам, это невероятное бесстрашие и почти фанатичная решимость? Несомненно, сейчас мы видим неотступную идею, а не просто желание славы. Определенно, человек, настолько преданный своей задаче, должен в конце концов разорвать цепь неудач, которые преследуют его столь несправедливо, и зашагать к успеху».

По поводу справедливости и несправедливости мнения могут быть разными. Но к словам «цепь неудач» следует присоединить слова: цепь провалов и цепь обманов. Из этих пут выбраться можно только при двух условиях: признать свою непрофессиональность и раскаяться по поводу лжи. Но для Пири, мастера, учителя и даже пророка, признаться в обмане – значит жирно перечеркнуть все то, во имя чего обман был совершен, а это немыслимо.

Все дальнейшее – фарс. Америка приглашает Роберта Пири – ортодоксального героя – на работу, Пири обманывает Америку, но она в это не верит.

Обратное плавание «Рузвельта» называют морским подвигом. Капитан Бартлетт пишет: «Я обычно поднимался на палубу, видел, что через несколько минут мы пойдем на дно, спускался и делал последнюю запись в своем дневнике. Потом я опять поднимался наверх – а мы еще были на плаву, и пытался объяснить себе, как это было возможно – не утонуть на таких обломках, как наш корабль… На временный руль, который мы поставили, сыпалось все больше повреждений, а днище получало все новые пробоины».

До Эта, где судно было вытащено на берег для ремонта, они пробирались сквозь льды 2,5 месяца.

Бартлетт, абсолютно преданный Пири, говорит о своем боссе только хорошо. И многое из сказанного, наверное, вполне справедливо: «…Пири обещал им [эскимосам], что, прежде чем он их оставит, он даст им достаточно свежего моржового мяса. Он также обещал высадить их с этим мясом там, где они захотят, – либо с друзьями, либо в поселке по их выбору… У нас было много веских причин не делать этого. Оставалось мало угля и продуктов, многие были травмированы. Надвигалась зима, и предстоял долгий путь по штормовому морю. Пири знал это лучше, чем кто-либо на борту. Но «Пириакшва»[154]154
  Pearyakshwa. Третий вариант обращения инуитов к Пири, см. с. 130, 172.


[Закрыть] никогда не изменял данному им слову, поэтому все было выполнено. Неудивительно, что эти люди любили и уважали Пири. Ни один человек во все времена – в прошлом или будущем – не смог бы добиться от этих людей того, чего добился он».

По пути к дому Пири прочел письмо Джо, написанное весной и отправленное на север с китобоями[155]155
  Первый абзац письма цитируется по книге Уимса, последующий текст – по книге Херберта. Уимс датирует письмо 18 мая 1906 года, Херберт – 18 марта 1906 года.


[Закрыть]:

«Мэри весь год была в числе самых лучших учеников в классе и очень гордится этим… Роберт тоже растет и с каждым днем все больше становится похож на своего отца. Его самое большое желание – стать таким же высоким, как папа, и иметь такие же большие усы… Оба ребенка – настоящие сорванцы, но я не представляю себе жизни без них…

О, я молюсь, чтобы ты вернулся благополучно на свой корабль и приехал домой. Подумай об этом: домой и остаться, потому что я больше не позволю тебе уехать. Возможно, ты улыбаешься, но сейчас я именно это имею в виду. Я напрасно ждала, что ты проявишь ко мне немного уважения, но теперь я этого требую. Я больше не могу так жить, у твоих детей тоже есть права на тебя. Мой супруг, мой любимый, ты так нужен мне. Только подумай – жизнь почти окончена, а мы пропустили ее большую часть.

…Благослови тебя Господь, мой дорогой, пусть он благополучно вернет тебя назад следующей осенью к твоей, любящей тебя, Джо.

P. S. Мой Берт, это еще одно “до свидания”. Приезжай, приезжай ко мне скорей. Джо».

Судно прибыло в Нью-Йорк в канун Рождества.

Уолли Херберт

У этой части книги два героя: Пири и Уолли Херберт, сэр Уолтер Херберт, полярный исследователь, знаток Арктики. С тремя друзьями в 1968–1969 годах он пересек на собачьих упряжках Северный Ледовитый океан: от Аляски через полюс до Шпицбергена. Без малого 6000 километров. Если акваторию океана считать эллипсом, то команда Уолли шла по большому диаметру. Через 20 лет – в 1988 году советско-канадская экспедиция «Полярный мост» во главе с автором этой книги прокладывала путь на лыжах вдоль малого диаметра того же эллипса: от Северной Земли, Россия, до острова Уорд-Хант, Канада. Я не виделся с Хербертом, хотя, бывая в Лондоне, звонил ему. В 2014 году доктор Хью Левис-Джонс, муж дочери Уолли Херберта Кари, попросил меня написать главу в книгу о Херберте. Я с радостью согласился. Он – мой полярный собрат. Его повесть Across the Top of the World, переведенная на русский («Пешком через Ледовитый океан»), многие годы была для меня настольной книгой, а с его товарищем по трансполярной экспедиции, канадцем доктором Роем Кёрнером, в 1987 году я виделся регулярно. Готовя советско-канадский поход «Полярный мост», раз за разом мы (советские участники будущей экспедиции) приезжали в Канаду, и Рой (всегда!) был нашим гостем в гостинице «Аристократ» в Оттаве. Он стал руководителем естественно-научной программы, реализованной во время похода. А однажды Рой привел в гостиницу еще одного члена команды Херберта – Аллана Джилла, и тогда я был счастлив уже беспредельно. Сохранилась фотография: мы – участники предстоящего перехода, и они – двое из команды пересекателей 1968 года.

Уолли Херберт

Приятные воспоминания.

То, что Херберт не верил в честность доктора Кука, разочаровало меня. Но таких людей много. Пол-Америки. Моя задача – изменить их мнение… И вот, уже написав эту 11-ю главу книги «Неизвестный Пири», я понял, какой же невероятно большой вклад в историю конфронтации Кук – Пири внес Херберт.

Именно он, Херберт, документально доказал, что Пири нечист на руку. Это подтвержденное историческое открытие. Одно дело – личные подозрения. Пусть даже не подозрения, а глубокая уверенность. И другое дело – доказательство. Доказательство! Спасибо, Уолли, от всех.

Джо Пири в письме мужу 17 июня 1904 года сказала страдальчески-пророческие слова: «…Ты находишься в ужасно неустойчивом состоянии, как умственно, так и физически, и я боюсь, что если ты как следует не отдохнешь, то у тебя возникнут серьезные проблемы.

…Я люблю тебя, мой дорогой. Я ничего не могу сделать, как только молчать. В этом деле – если ты победишь, то я потеряю любовь всей жизни. Если ты проиграешь, то в жизни не будет счастья для тебя…»

Херберт: «Это был ее крест. Его крестом была потребность дойти до Северного полюса, теперь отягченная обманом, который Пири даже не мог разделить с женщиной, которая его понимала».

Глава 12. Торжественная церемония

15 декабря 1906 года в Национальном географическом обществе чествовали Роберта Пири. На ежегодном обеде собралась вашингтонская знать, более 400 человек: министры, сенаторы, конгрессмены, послы, высокие чины армии и флота. Для вручения герою была изготовлена медаль Хаббарда[156]156
  Гардинер Грин Хаббард – первый президент Национального географического общества.


[Закрыть]. Надпись на одной из сторон золотого диска гласила, что Национальное географическое общество награждает Пири за рекорд 87°06′, а на другой стороне была изображена карта земного шара, и соответствующую точку украшала сапфировая звезда. Возможно, в зале собрались не только люди, симпатизирующие Пири, но и те, кого раздражали его высокомерие и непомерное тщеславие. Однако бьюсь об заклад, что среди присутствующих не было ни одного, кто бы не верил в провозглашенный рекорд.

Объяснением этого всеобщего приятия могли бы служить перефразированные слова Уолли Херберта: «Любой исследователь на месте Пири не поступил бы так». А еще – столь явно видное дискретное историческое перемещение победной точки на север:

82°45′ – англичанин Парри[157]157
  Уильям Парри, исследователь Арктики, контр-адмирал.


[Закрыть], 1827;

83°24′ – американец Локвуд (экспедиция Грили), 1882;

86°14′ – норвежец Нансен, 1896;

86°34′ – итальянец Каньи (экспедиция герцога Абруццкого), 1900.

Так и хочется сдвинуть флажок повыше, и прав Херберт: если уж придумывать рекорд, то… за 87-й параллелью – и красиво, и убедительно, мы все радуемся успехам человечества.

Никто из биографов Пири не распространялся о его совести. Чувствовал ли он когда-нибудь ее угрызения? Сентиментальность в нем жила, но она – удобное чувство, ее можно публично демонстрировать и потом пожинать плоды. К примеру: глядите, каков я – ухаживаю за последним выжившим псом, верно служившим мне, кормлю сперва его и только потом ем сам. Совесть же – не публична, и славы из нее не выжмешь. Скорее наоборот: обратишься к совести – и слава скукожится, исчезнет, как облако над полыньей, которая замерзла.

Роберта Пири приветствовал посол Италии, барон Мейер де Планше, в чем был особый смысл – прежнее достижение принадлежало герцогу Абруццкому: «Итальянец, сын нашей древней и прославленной королевской семьи, принц, и в то же самое время настоящий моряк, в течение нескольких лет удерживал рекорд достижения самой дальней северной широты… Этот рекорд сейчас ваш, коммандер Пири. С какой энергией, с какой почти сверхчеловеческой стойкостью вы добились его, широко известно во всем мире, и я уверен, что герцог Абруццкий, с его великодушием, рукоплещет триумфу своего выдающегося последователя. Никто не был бы более достоин этого успеха, чем вы, коммандер Пири, – вы, американец, ветеран, в самом деле молодой ветеран войны с таинственными силами, которые ревностно защищают подходы к Северному полюсу.

На поприще науки нет места для низких чувств; в соревнованиях за освоение земного шара нет ничего, подобного зависти. Вся работа – для человечества. Поэтому я счастлив от лица всех итальянцев отдать должное вам, коммандер Пири, вашим храбрым и преданным спутникам, вашим смелым товарищам, миссис Дибич-Пири, и искренне выразить наше глубокое, горячее и сердечное восхищение».

Пири ответил:

Господин посол, я глубоко ценю ваши добрые слова. Произнесенные блистательным представителем страны Абруццкого и Каньи, они ценны вдвойне. Тот факт, что такие имена, как Абруццкий, Каньи, Нансен, Грили и Парри, навсегда запечатлены на белом пространстве около Северного полюса, убедительно показывает… что их усилия разрешить северную тайну представляют собой самый большой, самый чистый, самый смелый существующий пример международного дружеского соперничества.

Вокруг полюса установлена величественная плеяда флагов, и когда кто-то один действительно достигнет полюса, это добавит победителю славы, не умаляя, однако, славы других и не оставляя ощущения обиды или унижения остальным.

Тот факт, что годы опыта дали мне возможность установить американский флаг ближе к Северному полюсу, чем итальянский, ни в коей мере не умаляет заслуг или блистательного подвига Абруццкого. Не вызывало никакого удивления с нашей стороны, когда скандинавы, британцы и североамериканцы начали осваивать просторы безжалостного севера, но когда сын юга, солнечной Италии, пробился быстрее и ближе всех к тайне замерзшего севера, мы поняли, что только руки, голова и сердце вершат дела в этом мире, независимо от расы, климата или других обстоятельств.

После тостов и речей недавний глава Общества Александр Белл представил особого гостя, сидевшего за главным столом: «…меня попросили сказать несколько слов о человеке, чье имя должно быть известно по крайней мере всем нам, о докторе Фредерике Куке, президенте нью-йоркского Клуба исследователей. Здесь присутствует коммандер Пири из арктических краев, которого мы все рады приветствовать. Но в лице доктора Кука мы встречаем одного из немногих американцев, если вообще не единственного американца, который исследовал обе противоположные точки земли – районы Арктики и Антарктики. А сейчас он побывал на вершине Американского континента и, следовательно, на вершине мира, и сегодня вечером, как я надеюсь, доктор Фредерик Кук расскажет нам кое-что о горе Мак-Кинли»[158]158
  16.09.1906 вместе с Эдвардом Барриллом Кук поднялся на вершину горы Мак-Кинли (сегодня Денали) на Аляске.


[Закрыть].

Фредерик Кук, вполне светский человек, чувствовал себя среди высшего общества уверенно и, соблюдая этикет, начал так: «Сегодня вечером я предпочел бы рассказать вам о блестящем подвиге и о благородном характере коммандера Пири, которому удалось расширить человеческую выносливость до самого крайнего предела, и все это с бескорыстной целью – пронести честь и флаг своей страны на самый дальний север, но ваш председатель поставил передо мной задачу описать, как мы добрались до вершины нашего континента.

Успех в покорении горы Мак-Кинли можно объяснить в большей степени тем, что мы использовали рабочее снаряжение полярных исследователей, а среди полярных исследователей коммандер Пири работал усерднее других, чтобы сделать экипировку как можно более простой. Таким образом, косвенно часть почестей за восхождение по арктическим склонам нашей величайшей горы должна принадлежать коммандеру Пири».

Фредерик Кук на Аляске

После этого вежливого поклона доктор Кук поведал свою захватывающую историю. Он дошел в ней до кульминации, когда объявили о прибытии президента Рузвельта. Докладчик закончил выступление: «Мы достигли нашего Северного полюса. Мы привязали флаг к ледорубу, и Баррилл, стоя на краю, был так близко к небесам, что о подобном при жизни не мог и мечтать. Мы поднимались 8 дней, но пробыли на вершине всего-навсего 20 минут. Однако мне потребуется несколько часов, чтобы поведать вам об увиденном. Этот рассказ я оставлю на будущее».

Президент великой страны, выполняя свои задачи, сказал: «Цивилизация предоставляет людям настолько комфортные условия, что их дерзостные добродетели имеют тенденцию ослабевать. И это утешение – воздавать почести выдающемуся человеку, который своими подвигами очевидным образом показывает, что по крайней мере в некоторых состязаниях эти качества не утеряны…

Вы (повернувшись к коммандеру Пири) – тот… кому в течение многих месяцев и год за годом приходилось смотреть в лицо опасности и преодолевать величайшие трудности, неся на своих плечах безраздельную ответственность за жизнь, свою собственную и тех, кто шел за вами… Вам пришлось проявить все моральные качества, необходимые в военное время… Вы совершили великий подвиг. Подвиг, имеющий значение для всего человечества, подвиг, вызывающий уважение по отношению к вам и к нашей стране. От имени присутствующих здесь и миллионов наших соотечественников я рад вручить вам медаль Хаббарда…»

Пири благодарил:

Президент Рузвельт, от лица Арктического клуба Пири и его президента Морриса Джесупа я хотел бы выразить нашу глубокую признательность за большую честь, оказанную Национальным географическим обществом в связи с присуждением этой золотой медали, и за двойную честь получить эту награду из рук президента Рузвельта.

Мистер Президент, ваш непрекращающийся интерес, разрешение назвать корабль Клуба в вашу честь были высочайшим образом оценены Клубом, а само ваше имя оказалось могущественным талисманом. Если бы я мог предвидеть такое обстоятельство, это знание осветило бы для меня многие темные часы, но, честно скажу, это не увеличило бы – просто не смогло бы увеличить – мои усилия.

Настоящий исследователь делает свою работу не в надежде на награды или почет, а потому, что поставленная им перед собой цель является частью самого его бытия и должна быть достигнута ради самого достижения. И он не придает большого значения трудностям, риску, препятствиям, если только они не преграждают ему путь к цели.

Я считаю, что окончательное и полное раскрытие полярной тайны, приковывающей внимание и интересы лучших мужей самых сильных и просвещенных народов в течение более чем трех столетий… это дело, которое должно быть выполнено во имя славы и чести этой страны, дело, которое предназначено мне, и дело, которое я должен свершить.

Затем коммандер рассуждал о трех составляющих успеха: люди плюс гренландские собаки; американский маршрут[159]159
  Вверх по водному проходу между Гренландией и островом Элсмир до мыса Шеридан и затем от северных берегов Земли Гранта к Северному полюсу.


[Закрыть] к Северному полюсу; снаряжение, доведенное за последние 15 лет до совершенства. Он объяснил неудачу 1906 года теплой погодой в Северном полушарии. Более того, Пири предположил, что, обладай он данными, предсказывающими этот нестандартно теплый сезон, он применил бы иную тактику, которая позволила бы ему, вопреки природным аномалиям, дойти до цели.

Говорил коммандер и о следующем походе. Он не только достигнет полюса, но и в тот же радужный год нанесет на карту пока никому не известные берега Северо-Восточной Гренландии, а в океане проведет целую серию глубоководных замеров.

Ясно, что Пири «втирал очки». И президенту, и именитым гостям. Но этот невинный блеф вряд ли может вызвать протест. Пири – не исследователь, не ученый. Он – торговец и рекламщик, обладающий страстным стремлением к славе. Разумеется, он говорил и о патриотизме:

Что касается мнения, высказанного некоторыми, что достижение Северного полюса не представляет никакой ценности или интереса, то позвольте мне заметить, что если американец первым из всех остальных людей водрузит американский флаг в том желанном всеми месте, тогда не останется ни одного американца ни дома, ни за рубежом, а таких – миллионы, кто бы не почувствовал себя комфортнее и не стал бы больше гордиться тем, что он – американец. И только это добавит патриотизма и гордости миллионам и само по себе будет в десять раз дороже, чем вся стоимость достижения Северного полюса.