Текст книги "Неизвестный Пири"

Долгота

После перерыва и разъяснений Пири о том, как тщательно он хранил записную книжку, Мейкон продолжил допрос:

…Кажется, вы сказали, что вообще не определяли долготу?

Кэп. Пири: Я ни разу не определял долготу во время путешествия.

М-р Мейкон: Я консультировался у астрономов, географов, исследователей и ученых, которые заявили, что при движении по настолько обширной территории, как та, по которой пролегал ваш путь к Северному полюсу, невозможно строго выдерживать направление движения, если не проводить наблюдений долготы. Что вы об этом скажете?

Кэп. Пири: Я бы сказал, что об этом пусть лучше судят эксперты.

М-р Мейкон: В таком случае, если мнения экспертов расходятся, остается определенная неясность?

Кэп. Пири: Да, сэр.

М-р Мейкон: А каково ваше мнение на этот счет?

Кэп. Пири: Мое мнение такое – мы были в состоянии держать свой курс. Я также считаю, что в то время года и в существующих там условиях любая попытка провести наблюдения долготы была бы пустой тратой времени.

М-р Мейкон: Почему?

Кэп. Пири: В середине путешествия солнце стояло настолько низко, что любые наблюдения долготы, очевидно, были бы нецелесообразными, и, кроме того, общепризнано, что вблизи полюса наблюдения долготы не имеют смысла из-за низкой точности.

М-р Мейкон: Значит, вы не придерживаетесь теории других ученых, согласно которой, если вы не проводите наблюдений долготы, вы не можете знать точно, в каком направлении двигаетесь?

Кэп. Пири: Не думаю, что мне нужно вступать в дискуссию по общим вопросам. Я хотел бы представить факты и свое видение этих фактов комитету или любым экспертам.

М-р Мейкон: Вы – исследователь, и весьма известный, и мы хотим выяснить, знали ли вы, что делаете, или нет. Когда вы посылаете человека вспахать поле, он должен кое-что знать об этой работе, иначе он не выполнит ее разумно.

Кэп. Пири: У меня нет желания вступать в дискуссию по общим вопросам. Я хочу представить факты относительно своей работы.

М-р Мейкон: У вас нет научного мнения, которое вы хотели бы высказать?

Кэп. Пири: Не более того, что уже содержалось в моих ответах, – я считаю, что любая попытка провести наблюдение долготы была бы пустой тратой времени.

Не первый раз, будучи прижат к стене, Пири напускал на себя гордый вид, показывая, что обсуждать сказанное ниже его достоинства.

Херберт, ссылаясь на свое путешествие на собачьих упряжках через Северный Ледовитый океан, пишет:

«Это поразительный ответ…

Мы проверяли свое счисление пути, определяя местоположение – широту в местный полдень и долготу и широту в конце каждого дня, когда было видно солнце (или звезды и планеты в первый месяц путешествия). Мы редко шли более четырех дней, не имея возможности определить свое местоположение, и эти определения местоположения были жизненно важными. Без понимания своего местоположения и регулярной проверки магнитного склонения достичь Северного полюса невозможно».

Автор присоединяется к мнению британца. В наших лыжных переходах по дрейфующим льдам долгота определялась по возможности ежедневно: в марте – мае в 18:00 по местному времени по солнцу, в январе – феврале по луне и звездам.

М-р Мейкон: Сколько вы провели наблюдений после того, как на широте 87°47′ расстались с мистером Бартлеттом, между этим местом и Северным полюсом, на дистанции в 133 мили – наблюдений любого характера?

Кэп. Пири: Я хотел бы отметить, что я провел в общей сложности 13 одиночных, или 6,5 двойных, наблюдений солнца в двух разных местах, в трех различных направлениях, в четыре временных отрезка.

М-р Мейкон: Где они проводились?

Кэп. Пири: Три серии этих наблюдений были сделаны в лагере Джесуп и одна – в точке приблизительно в 10 милях от этого лагеря.

М-р Мейкон: Лагерь Джесуп находился прямо на полюсе?

Кэп. Пири: Это был лагерь на полюсе.

М-р Мейкон: Таким образом, вы не проводили никаких наблюдений – ни долготы, ни каких-либо других – на протяжении 133 миль после того, как расстались с Бартлеттом на широте 87°47′?

Кэп. Пири: Нет, сэр.

Заметим, что Пири вынудили признать, что он не измерял высоту солнца 5 апреля.

М-р Мейкон: И без наблюдений вам удалось выдержать прямой курс на полюс, руководствуясь при этом лишь предположениями и расчетами? Так, что ли?

Кэп. Пири: Пусть мои наблюдения будут ответом на этот вопрос. Я доволен, что прошел это расстояние, оставаясь в пределах намеченного курса, как я делал и во время своих других путешествий в предыдущих экспедициях…

М-р Мейкон: Как вы пришли к выводу, что находитесь в 4–5 милях от полюса в сторону Берингова моря, если вы не проводили никаких наблюдений долготы?

Кэп. Пири: Я этого не знал, пока не провел наблюдения.

М-р Мейкон: Но вы не проводили никаких наблюдений долготы?

Кэп. Пири: Я не проводил никаких наблюдений долготы.

М-р Мейкон: Наблюдения какого характера привели вас к заключению, что вы находитесь в 4–5 милях к западу от полюса?

Кэп. Пири: Наблюдения, проведенные мною в тех двух местах, о которых я говорил. После того как я провел эту серию наблюдений, я понял, что примерно знаю свое местоположение, как об этом и сказано в книге.

Позорный диалог. Мейкон, руководствуясь логикой и здравым смыслом, загнал Пири в угол. Кэптену ничего не оставалось, как абсолютно бессодержательно сослаться на свою книгу, где по поводу навигации на Северном полюсе ничего путного нет.

О скорости

М-р Мейкон: …Кэптен, вы сказали, что расстались с капитаном Бартлеттом в 133 милях от Северного полюса и перед стартом, расхаживая взад-вперед, размышляли о том, как достигнете полюса за 5 маршей, и вы… уложились в эти 5 маршей и добрались до полюса точно в то время, что и предполагали, около 10 часов утра, – как раз вовремя, чтобы провести наблюдения…

Расстояния, пройденные за каждый день, были не измерены, а оценены приблизительно?

Кэп. Пири: Да, именно так.

М-р Мейкон: Каким образом вы оценивали расстояние? Поверхность на этой дистанции не была полностью гладкой, не так ли? Тут и там вы натыкались на торосы и трещины, ледяные горы, через которые нужно было переходить, – и они были весьма высокими, как вы сказали… Так как же вам удавалось здраво оценить расстояние при таких тяжелых условиях путешествия?

Кэп. Пири: Это вопрос профессионализма, результат накопленного за многие годы опыта. Пожалуй, вот аналогичный пример. Человек, проведший в плавании на кораблях изрядное время, сможет, взглянув на воду за бортом идущего судна, довольно точно определить, сколько узлов делает корабль. Но пусть моим ответом на вопрос выступит первая часть моей реплики.

М-р Мейкон: Я собирался задать вам вопрос относительно второй части вашей реплики. Я собирался спросить, не проще ли навигатору определить скорость судна на гладкой поверхности воды, чем исследователю оценить пройденное расстояние, когда он идет через такие торосы, о которых вы говорили, то вверх, то вниз, останавливаясь для пересечения полыней и при этом пересекая иной раз одну полынью намного дольше, чем другую? Подобные эпизоды ведь имели место, не так ли?

Кэп. Пири: Я бы сказал, что это вопрос профессионализма в обоих случаях.

М-р Мейкон: Значит, вы определяете расстояние, просто полагаясь на свой профессионализм. Итак, вы прошли 133 мили за 5 маршей?..

Кэп. Пири: Мы преодолели расстояние от лагеря, где Бартлетт повернул обратно, до лагеря Джесуп за 5 маршей.

М-р Мейкон: Это 133 мили; то есть 26,6 мили в день. Вы не припомните путешествие любого исследователя, которое бы показало такой рекорд – 5 дней движения по неизведанным ледяным просторам со средней скоростью 26,6 мили в день?

В ответ был представлен документ, подготовленный Гросвенором, сравнивающий скорости Пири на дрейфующем льду и на ледяном щите Гренландии. Вывод директора Национального географического общества звучал так: «В истории полярных исследований ни у кого не было столь многочисленных и длительных путешествий по льду, как у Пири. Его скорость – это результат долгих лет тренировок, благодаря которым он приобрел огромную физическую выносливость и овладел мастерством управления нартами».

Мейкон имел шанс снова оказаться на коне, когда спросил:

Учитывали ли вы отклонения от маршрута, вызванные необходимостью обойти какой-то объект, какое-то препятствие или перейти через препятствие, оценивали ли вы как-то это расстояние?

Пири прибегнул к испытанной тактике – говорить о чем-нибудь другом:

По моим оценкам, как я уже сказал, это было – 10 миль к моей самой дальней точке [лагерю Джесуп] и 8 миль вправо; я хотел сказать «на восток», но там нет ни востока, ни запада.

Конгрессмен не развил тему, но его следующий вопрос снова имел хорошую перспективу:

На сколько раньше он [Бартлетт] прибыл туда [на корабль], чем вы?

Кэп. Пири: На четыре дня.

М-р Мейкон: Он был там четыре дня, прежде чем пришли вы?

Кэп. Пири: Четыре дня.

Читатель знает, что слова «четыре дня» – это неправда, на самом деле – «три дня». Бартлетт пришел на «Рузвельт» 24 апреля, что записано в его дневнике и зафиксировано Гудселлом, Пири появился 27 апреля.

Мейкон говорил теперь о соперничестве Пири и Кука:

Возвращаясь к расстоянию, хотел бы спросить вас: не присоединились ли вы к своим поборникам, опротестовавшим заявление Кука о том, что в арктическом поясе он проходил чуть больше 24 миль в день с легкими санями и с маленьким отрядом; а некоторые из них даже утверждали, что там невозможно идти со скоростью 24 мили в день?

Кэп. Пири: Я не припоминаю утверждения, что там невозможно пройти 24 мили за день.

М-р Мейкон: Мне сообщили, что адмирал Мелвилл назвал такую скорость абсолютно невозможной, но, когда вы вернулись и представили свой доклад, где речь шла о 26 милях в день и более, он поздравил вас с этим и не посчитал нужным извиниться перед Куком за то, что усомнился в его правдивости, когда тот сказал, что проходил 24 мили в день.

Кэп. Пири: Мне ничего об этом не известно…

М-р Мейкон: Имело место серьезное противостояние между вашими поборниками и поборниками доктора Кука касательно открытия полюса и того факта, что он представил свои доказательства, как их называют, в Копенгагенский университет. Я хочу вас спросить, не желаете ли вы ввиду этого противостояния представить ваши доказательства в ту же самую инстанцию, чтобы по ним было вынесено соответствующее заключение?

Кэп. Пири: Я бы предпочел вообще не рассматривать этот вопрос. Я думаю, что на этот вопрос может самостоятельно ответить каждый член комитета.

М-р Мейкон: Однако джентльмены, которые выступали здесь перед нами прошлой весной, сказали, что они были в составе подкомитета, исследовавшего ваши доказательства, и они признали тот факт, что поверили в открытие вами полюса еще до того, как увидели хотя бы одно из них. Таким образом, они не могли быть беспристрастными судьями, которые разобрались бы в этом деле. Вот почему я спрашиваю, не желаете ли вы, чтобы теперь ваши доказательства были представлены тем же беспристрастным инстанциям, которые оценивали убедительность доказательств доктора Кука? Если вы не хотите представлять им свои доказательства, то все, что вы должны, – это сказать об этом; никто не вправе заставить вас это делать.

М-р Батлер: Насколько я помню, датчане пришли к выводу, что Кук достиг Северного полюса…

М-р Мейкон: Нет; это было до того, как они изучили доказательства…

М-р Батлер: …Они сделали это до того, как изучили доказательства?

М-р Мейкон: Да.

М-р Доусон: Кук тем временем лопался от гнева, не так ли?

М-р Мейкон: Нет, он отнюдь не лопался.

М-р Батлер: Так какой был вопрос?

Кэп. Пири: Полагаю, я ответил на последний вопрос.

М-р Мейкон: Я задал вопрос, не хочет ли он представить свои доказательства, на что он ответил, что не желает это обсуждать. Другими словами, он уклонился от ответа: хочет он или нет. При этом, безусловно, имеется в виду, что он отказывается это сделать.

М-р Бейтс: Ничего подобного.

М-р Мейкон: Так и есть.

Письма из Лондона

Продолжение стенограммы.

[М-р Мейкон]: Кэптен, ваши доказательства представлялись на рассмотрение какому-нибудь географическому или научному обществу, кроме Национального географического общества?..

Кэп. Пири: Это копия письма, полученного мною от майора Леонарда Дарвина, президента Королевского географического общества в Лондоне (показывает). А это копия письма, полученного мною от мистера Дугласа Фрешфилда, члена совета Королевского географического общества.

М-р Мейкон: Прочтите, пожалуйста, это письмо. Оно даст ответ на мой вопрос.

Приводим письма:

«Дорогой коммандер Пири. Примите, пожалуйста, нашу искреннюю благодарность за документы, которые Вы нам прислали, включая копии наблюдений, сделанных Вами на полюсе. Они были тщательно нами изучены. По мнению моего совета, ни в этих, ни в каких-либо других новых материалах, которые к ним попали, нет ничего такого, что могло бы как-то повлиять на мою позицию, выразившуюся в том, что от имени Общества я вручил Вам в Альберт-холле специальную золотую медаль за Вашу исследовательскую работу, в ходе которой Вы стали первым, кто достиг полюса Земли…

Леонард Дарвин, президент Королевского географического общества».

«Дорогой коммандер Пири. Вы получите официальное письмо от майора Дарвина, в котором он благодарит Вас за предоставление копий Ваших полярных записей Королевскому географическому обществу и сообщает, что они были самым тщательным образом изучены нашим научным консультантом, который пришел к тем же выводам относительно них, что и комитет Географического общества Соединенных Штатов[280]280
  Игра в слова продолжается. Правильно: Национальное географическое общество.


[Закрыть], на основании отчета которого принимал решение совет Королевского географического общества.

Признав этот доклад как окончательный, наш совет испытал определенные трудности в отношении дальнейших рекомендаций.

Некоторые из нас считают, что простая признательность за любезно переданные Вами записи может быть истолкована неверно и что Вам должно предотвратить этот риск, прямо указав результат независимой экспертизы, проведенной в нашем офисе.

Я надеюсь, что предложенный образ действий будет удовлетворительным для Вас…

Дуглас Фрешфилд, член совета Королевского географического общества».

Чуть позже Робертс попытался уточнить:

Всего пару вопросов, о которых я забыл. Вы говорили о предоставлении копий ваших записей Королевскому географическому обществу в Лондоне. Они просили вас об этом?

Кэп. Пири: Меня спросили, не привезу ли я свои записи с собой.

М-р Робертс: По какому случаю?

Кэп. Пири: Когда я поехал туда; я заявил, что привезу их и представлю на рассмотрение Обществу.

М-р Робертс: Вы взяли оригиналы?

Кэп. Пири: Да.

М-р Робертс: Но вы предоставили копии?

Кэп. Пири: Да, я предоставил копии.

М-р Робертс: Это было после вручения вам медали?

Кэп. Пири: Да.

М-р Робертс: Какие-нибудь другие географические или научные организации просили вас представить доказательства?

Кэп. Пири: Нет, насколько я помню.

М-р Робертс: Вы сами, добровольно не предлагали передать их на рассмотрение в какую-либо еще организацию?

Кэп. Пири: Не припомню, чтобы я это делал.

Уолли Херберт, получивший в Англии многие почести за свои арктические заслуги, настроен к своим соотечественникам более чем критически: «Пири представил Королевскому географическому обществу семь страниц копий своих наблюдений и выдержки из дневника на пяти машинописных страницах. Они уже были связаны тем, что вручили ему специальную золотую медаль, и, чтобы избежать крайне неловкой ситуации, им ничего не оставалось, кроме как считать, что его данные были получены на полюсе, и сделать вид, что якобы их проверили».

Роберт Брайс добавляет: «…Одобрение… доказательств Пири… едва ли было единодушным. После исследования копий, представленных Пири, было проведено голосование относительно того, следует ли направить Пири письмо с выражением поддержки от президента Общества Леонарда Дарвина. Из 35 членов совета Королевского географического общества 18 отсутствовали, двое воздержались, и письмо было одобрено голосованием восьми человек против семи».

«Они скажут то, что кэптен велел им сказать»

Мейкон продолжал свой неприятный допрос:

Кэптен, вы читали отчет, который написал доктор Кук о своем открытии полюса, до того, как назвали его мошенником, а его отчет – «золотым кирпичом»?

Кэп. Пири: На этот вопрос можно ответить, просто сравнив даты.

М-р Мейкон: Разве вы сами не подтвердили его слова во многом, что касается маршрута, движения к полюсу, даже в описании окрестностей полюса и описании условий на полюсе?

М-р Энглбрайт: Я хотел бы дополнить вопрос, добавив к нему вот что. Когда доктор Кук опубликовал свой рассказ, разве у него не было ваших первых газетных статей?

М-р Доусон: Я бы хотел поинтересоваться, уж не собирается ли комитет вообще заняться делом Кука?..

М-р Мейкон: По-моему, вы говорили, кэптен, что эскимосы, которых вы выбрали для своего похода к полюсу, пошли бы с вами и в преисподнюю, если бы вы им сказали. Кажется, такая формулировка использована в вашей книге? И что они вместе с Хенсоном… подчинялись вашей воле точно так же, как пальцы на вашей правой руке. Вы ведь делали такое заявление, не так ли?

Кэп. Пири: Если это есть в моей книге, то я буду на этом настаивать.

М-р Мейкон: Вы действительно думаете, что те люди отправились бы за вами в преисподнюю, или это было просто образное выражение?

М-р Бейтс: А что вы об этом думаете, коллега Мейкон?

М-р Мейкон: Я не знаю, я пытаюсь выяснить.

М-р Бейтс: Какое это имеет отношение к тому, дошел ли Пири до полюса?

М-р Мейкон: Это имеет некоторое отношение, если принять во внимание все обстоятельства, связанные с данным вопросом…

Кэп. Пири: Я думаю, эти люди пошли бы со мной по льдам так далеко, как пошел бы я сам, даже если бы они прекрасно понимали, что их возвращение на землю под большим вопросом. Таково мое мнение.

М-р Батлер: Это заявление, безусловно, предполагает, что существует преисподняя.

М-р Мейкон: И это предполагает, что они скажут то, что кэптен велел им сказать, и будут этого придерживаться.

М-р Батлер: Вы закончили?

М-р Мейкон: Да…

М-р Бейтс: Мне кажется, последнее замечание лучше исключить.

М-р Мейкон: Я не думаю, что комитет должен что-то с этим делать…

М-р Батлер: Мы решим это на закрытом заседании.

М-р Мейкон: Да, мы решим все это позднее.

Кэп. Пири: Я хочу попросить вас, господин председатель, чтобы это было исключено из протокола, если возможно.

Фальшивая расписка Пири

Мейкон задал еще три неприметных вопроса на одну и ту же тему. Он сослался на косвенных свидетелей в Гренландии, отрицавших достижение Пири Северного полюса. Кэптен назвал эти случаи сомнительными, но на одном неожиданно сосредоточился:

Если у мистера Мейкона есть это… газетное сообщение, касающееся Мене Уоллеса… то я попрошу занести его в протокол.

М-р Мейкон: Вот оно.

М-р Батлер: Ознакомьтесь и решите, это заявление или нет.

Кэп. Пири (после изучения): Это не полное заявление, господин председатель; это – только часть оригинала.

М-р Батлер: Есть ли у вас полное заявление?

Кэп. Пири: У меня нет, но, наверное, я могу найти его. Насколько я знаю, оригинальное заявление появилось в определенном номере New York World не так давно, и мне бы хотелось, чтобы первое полное заявление Уоллеса, о котором я говорю, было занесено в протокол, и если оно будет найдено и занесено, то я также попрошу разрешения внести в протокол это (показывает документы…) сразу за тем заявлением.

Очевидно, Пири располагал официальным опровержением, и теперь он торопился эффектно его представить.

«Расписка, подписанная Мене Уоллесом, за ружья, продовольствие и снаряжение, переданные ему коммандером Пири в заливе Норт-Стар 23 августа 1909 года…

“Настоящим я подтверждаю получение от коммандера Пири следующих предметов продовольствия и снаряжения (это все, что я просил, и все, что мне необходимо для обеспечения комфортного существования): 4 ящика галет, 1 ящик чая, 1 ящик кофе, 1 ящик сахара, 1 ящик бобов, 1 ящик масла, соль и перец, 1 двуствольное ружье 10-го калибра, 100 снаряженных патронов, 1 магазинную винтовку “Винчестер” калибра 40–82 и 200 патронов к ней, 11 досок для саней, каяк с веслом, 1 пару стальных полозьев для саней, 6 дюжин винтов для них же, 2 куска древесины для древков гарпуна и копья, 250 капсюлей, 1 топор, 1 нож-пилу, 2 ножа, 2 пары ножниц, 2 напильника, 2 капкана на песца; 4 пакетика иголок, 12 катушек ниток, 14 наперстков, 2 пары солнцезащитных очков; 1 котелок; 1 кружку, 1 тарелку, 1 миску, нож с вилкой, 3 трубки, 3 или 4 фунта табаку, 2 дюжины коробков спичек, 1 свитер. Мене Уоллес”».

[Кэп. Пири]: В этой связи хочу сказать, что все письмо Мене [заявление в газете] заслуживает не больше доверия, чем та его часть, которую убедительно опровергает эта подписанная расписка.

М-р Батлер: Тогда передайте оба [документа] нам.

Перед лицом тяжелых обстоятельств спутник доктора Кука Франке передал Пири весьма дорогостоящее имущество, письменно подтвердив пиратские условия. В письме жене Роберт Пири гордился фальшивкой про склад, якобы оставленный для терпящего бедствие доктора Кука. (Обе истории в главе 14.) В этот ряд неприличных документов попадает и процитированная расписка. Ужас в том, что, находясь под присягой, Пири целенаправленно вводит в заблуждение конгрессменов и в их лице всю Америку.

Опровержения некрасивой бумаги, по сути, были даны в главе 6[281]281
  См. с. 146.


[Закрыть]. Но автор книги полагает, что важно еще раз собрать вместе кричащие обстоятельства и документы, дезавуирующие подделку, предъявленную Пири членам комитета.

Во-первых, щедрый склад, на словах оставленный Пири для Миника, стоил бы немалых денег, и трудно поверить, что алчный коммандер мог потратиться столь бессмысленно. Не меценатством прославился Роберт Пири в Арктике, а, напротив, стяжательством.

В-вторых, как мы помним (глава 6), Бриджмен, довольный выгодным договором с опекуном Миника, заверил Джозефину Пири, что, когда молодой инуит окажется в родной стране, у него не будет огнестрельного оружия. Но коли имелась такая гарантия Бриджмена, то о каком «двуствольном ружье» или «винтовке “Винчестер”» может идти речь.

В-третьих, еще раз приведем часть письма Миника, которую Пири так старательно пытается опровергнуть: «…Они оставили меня по приказу Пири в незнакомой части Гренландии без мехов, ружья, ездовых собак или снаряжения, чтобы бороться за существование в пустынных льдах». Эту жалобу Миника подтверждает дневник датского миссионера Густава Олсена, опубликованный в 1923 году: «Они дали ему [Минику] немного пищи, а из одежды он имел только то, что было на нем».

Мейкон и его коллеги по комитету Конгресса ни о чем подобном не знали, и Пири вполне мог гордиться своей предусмотрительностью.