Текст книги "Неизвестный Пири"

О собаках

Сомневались члены комитета в Пири или не сомневались, но свою работу они хотели выполнить на отлично, чтобы потомки не упрекнули их в спешке и халтуре. Дознаватели в своих стараниях большое внимание уделили собачьему транспорту. Правда, об инуитах – по сути, такой же тягловой силе коммандера – мужи не рядили – тема была скользкой и политизированной. Но о собаках поговорили всласть; добытые материалы, весьма обширные, были приобщены к стенограмме: об аляскинских упряжках, перевозящих почту или участвующих в многочисленных гонках, о каюрах, бьющих рекорды, о роли собак в охоте, о том, как они перевозят тяжелый скарб инуитских семей с места на место. Пири показал себя знатоком, и для любого специалиста по ездовым собакам в стенограмме найдется много интересного…

Не раз возникал вопрос о количестве собак на разных этапах путешествия, и если число животных в отрядах, уходящих к берегу, сомнений не вызывало, то количество псов, продолжавших бег на север, аккуратно сосчитать не удавалось. Шутливую причину этого нашел конгрессмен Доусон: «Надо думать, сложно вести учет точного количества собак, когда эскимосы едят их каждые пять минут». (Пири в беседах с конгрессменами несколько раз упоминал инуитов, жующих зажаренных собак. Костерки разводили из сломанных нарт.) Есть и другая – всамделишная – причина разночтений: Пири одному не по силам следить за всеми премудростями походной жизни – количеством собак, саней, продуктов, горючего, снаряжения, одежды…[275]275
  В 1916 году Г. Хельгесен, дотошно выискивая несоответствия и ошибки в прозе Пири, подсчитал число собак и саней в ключевые моменты похода и составил таблицу с колонками: «Цифры Пири» и «Реальные цифры». Helgesen H., Peary and the North Pole. Extension of Remarks, Appendix to the Congressional Record, 64th Congress, 1st session, July 21, 1916. P. 1635.


[Закрыть]

Журнал Бартлетта

Собачья тема была исчерпана, и председатель задал Пири вопрос:

Хотите ли вы что-то представить комитету?

Кэп. Пири: Я должен прояснить пару вопросов, на которые я не смог дать полный ответ на прошлом заседании. Здесь у меня отчет Бартлетта об обратном пути. Как видно (показывает), это просто рукописная копия журнала Бартлетта.

Журнал не представляет собой ничего интересного. В нем тривиальные записи за 15 дней похода, с 1 по 24 апреля, 9 дней пропущены, последнюю запись от 20-го мы процитировали в главе 15: «Оставили мыс Колумбия, 24-го пришли к кораблю»[276]276
  См. с. 377.


[Закрыть].

М-р Робертс: Этот отчет уже ждал вас, когда вы вернулись на корабль?

Кэп. Пири: Нет, не так. Он был написан Бартлеттом в мае по моей просьбе. Мы вернулись в конце апреля, и Бартлетт был на борту корабля…

М-р Грегг: Вы сказали, что Бартлетт написал это; было ли это написано непосредственно в его журнале или это копия, сделанная позже?

Кэп. Пири: Я не знаю. Бартлетт мог бы вам ответить, но я бы сказал, судя по виду этого документа, что это копия журнала Бартлетта, написанного во время путешествия.

М-р Грегг: Вы не знаете, делал ли он записи в журнале ежедневно?

Кэп. Пири: Я бы сказал, что он делал записи точно таким образом, как они представлены здесь.

М-р Робертс: Не знаете ли вы, Бартлетт вел дневник или делал ежедневные записи во время перехода на север и обратно?

Кэп. Пири: У меня нет сомнений, что он это делал. Я не могу в этом поклясться…

Суждения Пири противоречивы и неопределенны. Право, отчет, подготовленный «в мае по моей просьбе», и «копия журнала Бартлетта, написанного во время путешествия» – это не одно и то же. Ясно, что документ появился задним числом. Трудно не предположить, что отчет продиктован коммандером в таком виде, чтобы текст соответствовал его собственному рассказу. В придуманной бумаге Пири и Бартлетт зафиксировали 24 апреля как день прибытия Бартлетта на корабль. Позже Пири дата разонравится, и он исправит ее на 23 апреля.

Журнал «Рузвельта»

М-р Робертс: Знаете ли вы, где находится судовой журнал «Рузвельта»?

Кэп. Пири: Не могу сказать так сразу; возможно, он у меня, а возможно, у Бартлетта.

М-р Робертс: Кто вел его?

Кэп. Пири: Первый помощник капитана, как это обычно бывает в таких путешествиях…

Журнал «Рузвельта», насколько я знаю, никогда не покидал корабль. Это была книжка вот такого размера (показывает). Кажется, это был обычный печатный бортовой журнал, он хранился на борту «Рузвельта», и, должен сказать, его вел исключительно мистер Гушье, первый помощник.

М-р Робертс: Он был полностью посвящен плаванию корабля и тому, что происходило на корабле?

Кэп. Пири: Когда мы плыли, ничего особо не происходило. Если офицер вел журнал достаточно аккуратно, то журнал покажет, когда различные отряды покидали «Рузвельт», когда они возвращались и что происходило на борту «Рузвельта».

М-р Робертс: Вы не брали этот журнал с собой, когда покидали корабль?

Кэп. Пири: Нет, сэр.

М-р Робертс: Находится ли он сейчас у вас?

Кэп. Пири: Я не могу сказать, может быть. Если он нужен комитету, то я поищу. У меня есть какое-то количество разных бумаг, некоторые на острове Игл, а некоторые здесь, и я сейчас не могу вспомнить, был ли он передан мне, или он у Бартлетта, или у мистера Гушье.

М-р Робертс: Корабля больше нет. Не мог ли он остаться на корабле?

Кэп. Пири: Нет, сэр.

Корабельный журнал вряд ли контролировался Пири, и, стало быть, эта «независимая» книжица могла рассказать нечто опровергающее легенды коммандера. Поэтому журнал должен был исчезнуть, и, судя по диалогу Робертса и Пири, именно так и произошло. К слову, пропали фотографии Хенсона, более сотни, сделанные, как считалось, на Северном полюсе (см. главу 28). Они были явно нежелательным документом, ибо на них видны тени, по наклону которых определяется высота солнца, а значит, и широта места. Гудселл, не ставший, в отличие от Макмиллана и Борупа, «ура-патриотом» Пири, не получил разрешения на чтение лекций или издание книги (см. главу 31). Примеры можно продолжить – похоже, все, что таило правду, скрывалось, подчищалось или уничтожалось.

Зондирование

Члены комитета, задавая вопросы Пири, меняли темы, как кажется автору, весьма произвольно, хотя, безусловно, у некоторых конгрессменов существовала стратегия (например, у Робертса и Мейкона). В целом картина получалась пестрая, но мы, доставляя определенные неудобства читателю, в основном следуем хронике допроса:

М-р Энглбрайт: …Во время путешествия к Северному полюсу, когда нет ничего, кроме плавучего льда, единственным возможным способом идентификации местности будут замеры глубин, не так ли, чтобы с помощью этих результатов любой будущий исследователь смог определить свое местоположение? Иначе говоря, если другой исследователь пойдет к Северному полюсу, в пределах 5 миль от него бросит лот и достигнет дна на глубине 100 фатомов, это выявит ошибку в вашем отчете. Неужели человек ничего больше не может сделать, кроме как брать замеры глубин, чтобы определить свое местоположение?..

Кэп. Пири: Если бы ряд глубинных замеров тянулся до самого полюса и все они достигли дна, это было бы абсолютной идентификацией и подтверждением. Если бы выполненные замеры указали на глубину 1500 фатомов и кто-то отправился туда и получил цифру только в 100 фатомов, это не выглядело бы хорошо, но если бы этот кто-то получил цифру в 2000 фатомов или 2500 фатомов, то я бы сказал, что это ничего не означает.

Таблица глубин, полученных Пири, приведена в его книге – широта места, результаты зондирования, имена людей, осуществивших замер, короткие комментарии. Рядом с таблицей – графическое изображение, воспроизводим его.

Последние три раза проволока рвалась: у Марвина 29 марта на глубине 700 фатомов, у Бартлетта 1 апреля – на 1260 фатомах и у Пири 7 апреля – на 1500 фатомах.

Автор книги предполагает, что эксперимент, затеянный Пири, провести невозможно. Не трудно, а именно невозможно. Место зондирования всегда будет зависеть от ледовой обстановки, и поэтому никакой стройности или строгости добиться нельзя. Конечно, во времена Пири не только профиль, но и одиночные замеры глубины океана представляли бесспорную ценность, но при одном обязательном условии: координаты точки, где мы «дотронулись до дна», известны. Если нет координат, то все усилия бессмысленны. Этого – поразительно! – не понимал Пири. Или понимал? Возможно, своим глубинным экспериментом он просто втирал очки Америке и всему миру. «Профиль» Пири был тем же каналом Пири, той же Землей Крокера. Так или иначе, руководители вспомогательных отрядов ушли на юг, и только коммандер мог заниматься гидрографией, но он-то, бедняга, был не в состоянии выполнять даже простейшие регулярные навигационные наблюдения.

Херберт (его книга издана в 1989 году) пишет: «Следует… обратить внимание, что серия из девяти замеров глубин Пири не была произведена на меридиане мыса Колумбия… к настоящему времени единственная серия замеров вдоль этого меридиана была выполнена английским военным судном “Соверен” в октябре 1976 года, и ее данные не совпадают с данными 1909 года.

Последний замер Бартлетта на широте 87°15′ не обнаружил дна на глубине 1260 фатомов. В точке Пири “в 5 милях от Северного полюса” не удалось достичь дна на глубине 1500 фатомов… Однако между этими замерами они пересекли подводный хребет Ломоносова, высшая точка которого на 70-м меридиане находится на глубине всего 656 фатомов. Ну и какой же вывод можно сделать из всей этой истории с замерами Пири?..

…последний замер, который обнаружил дно… был выполнен Марвином на широте 85°23′, всего в 137 милях от мыса Колумбия, а судно “Соверен” определило, что океан в этой точке на 260 фатомов глубже. Замеры Пири бесполезны и как индикаторы его маршрута, и как индикаторы его “самой северной точки”».

Идентификация маршрута

Между тем на слушаниях развернулась дискуссия, к которой подключились приглашенные со стороны Пири конгрессмены Александер и Хобсон.

М-р Грегг: Предложили ли вы правительству или общественности какой-то способ, как можно воспроизвести ваш путь и как кто-то другой сможет найти полюс, придерживаясь того курса, по которому следовали вы?

Кэп. Пири: Разумеется, никаких следов, по которым можно было бы идти, нет.

М-р Грегг: Предоставили ли вы какие-нибудь данные наблюдений или данные широты или долготы, и вообще, есть ли у вас какие-нибудь данные, с помощью которых полюс может быть снова найден?

Кэп. Пири: Любой человек может дойти до Северного полюса, если ему позволит его снаряжение, от любой точки.

М-р Грегг: Я имею в виду: есть ли у вас какие-нибудь данные, которые позволят кому-то другому дойти до полюса по этому маршруту?

Кэп. Пири: Ничего, что могло бы ему помочь.

М-р Грегг: Тогда Северный полюс вновь потерян, как и раньше?

Кэп. Пири: Да, сэр. Конечно, термин «открытие» Северного полюса не является правильным. Следует говорить – «достижение» полюса.

М-р Мейкон: Это – беллетристика.

М-р Бейтс: Есть ли у вас записи долготы и широты того курса, по которому вы шли?

Кэп. Пири: Нет ничего, кроме представленных наблюдений – наблюдений широты в различных точках. Наша долгота значительно не отличалась от колумбийского меридиана[277]277
  Меридиан мыса Колумбия.


[Закрыть]…

М-р Грегг: …Есть ли у вас какая-то карта, или схема, или что-нибудь, с помощью чего кому-то можно было бы пройти по вашему пути?

Кэп. Пири: Чтобы добраться до мыса Колумбия?

М-р Грегг: От этого места до полюса.

Кэп. Пири: От мыса Колумбия как отправной точки со своими приборами, своими хронометрами и своими компасами он может следовать по моему курсу.

М-р Грегг: Вы оставили данные, в соответствии с которыми он должен будет использовать эти приборы?

Кэп. Пири: Ему не понадобятся никакие данные, имеющиеся у меня.

М-р Грегг: Это должно быть независимое, сугубо его личное предприятие?

Кэп. Пири: Это должно быть независимое предприятие, и после того как он доберется до мыса Колумбия, он сможет решить, в каком направлении идти.

М-р Грегг: Не используя ничего из того, что у вас есть?

Кэп. Пири: За исключением моего опыта. Таково мое мнение…

Представитель Александер от Нью-Йорка: Я просто хочу заметить, что у нас возникло небольшое недоразумение… связанное с ответами на вопрос, что из записей, оставленных кэптеном Пири, могло бы привести будущего путешественника к Северному полюсу. В течение последних трех-четырех дней я прочел его книгу, и там он дает широту и долготу. Он покинул мыс Колумбия, и во всех случаях, когда он мог делать наблюдения, он их делал и записывал…

М-р Хобсон: Я могу предположить, что курс, которым следовал кэптен Пири, наверняка можно нанести на карту, и тогда, если подтвердится, что он практически осуществим, это станет руководством для любого отряда, пытающегося пройти по тому же маршруту.

Представитель Александер от Нью-Йорка: Вопрос состоит лишь в следующем. Капитан плывет из Нью-Йорка на острова Мадейра. Вокруг одна вода. Он не может оставить никаких маяков или буев… но он измеряет широту и долготу и плывет на острова Мадейра по определенному курсу, по которому также до островов Мадейра может проплыть кто угодно…

М-р Мейкон: Что касается замечания мистера Александера о наблюдениях широты и долготы, хочу обратить внимание, что уважаемые члены комитета [Национального географического общества], рассматривавшие дело кэптена Пири, сообщили нашему комитету, ссылаясь на записи, что кэптен Пири не сделал ни одного наблюдения долготы за время своего путешествия, и все же джентльмен из Нью-Йорка говорит, что прочел в книге, будто он [кэптен Пири] сделал такие наблюдения…

М-р Грегг: …Когда Колумб открыл Америку… он привез с собой карту, по которой каждый мог отправиться по его пути… Есть ли у вас какая-нибудь подобная карта, какие-нибудь данные, дающие возможность кому-то другому следовать по вашему пути?

Кэп. Пири: Я еще не составил такую карту.

М-р Грегг: Есть ли у вас данные, на основании которых вы можете ее составить?

Кэп. Пири: Я думаю, что у меня есть данные, которые позволят мне составить такую карту. Вот карта сзади меня (показывает), содержащая всю информацию.

Председатель был в своем репертуаре:

Предположим, что вы составили карту и некто отправился по маршруту, указанному на ней. Сможет ли он увидеть, проходили ли вы там?

Кэп. Пири: По прошествии шести месяцев нельзя обнаружить никаких следов на маршруте от мыса Колумбия до полюса.

М-р Энглбрайт: Когда вы приходите на Северный полюс, есть ли какие-то трудности с выполнением надлежащих астрономических наблюдений, подтверждающих, что вы находитесь на Северном полюсе?

Кэп. Пири: Я не знаю ни одной причины, по которой местоположение Северного полюса не может быть определено приблизительно так же, как местоположение экватора или любой другой точки… на земном шаре. Но есть одно заметное обстоятельство, отличающее работу на Севере, это – сравнительно низкая высота солнца.

Солнце на Северном полюсе поднимается над горизонтом только на 22,5°, а чем ближе солнце находится к горизонту, тем более неопределенной становится рефракция; так что нельзя рассчитывать на ту же точность, что и при стандартных наблюдениях… Но летом солнце – это единственное, что вы можете использовать, так как звезд нет. Есть одно обстоятельство, о котором вы, джентльмены, все знаете, но, возможно, его следует озвучить здесь и сейчас. Начиная с 26 марта… не было ни единого момента, когда можно было бы увидеть звезду…

Робертс запомнил мини-лекцию о звездах, но, прежде чем задать вопрос на эту новую тему, вернулся к старому – отчетным документам Пири, представленным в Береговую и геодезическую службу.

Секретные данные

Вернувшись из Арктики, осенью 1909 года Пири обменялся письмами с Перкинсом из Береговой и геодезической службы. Эти письма вошли в стенограмму слушаний, и мы приводим их с сокращениями.

Пири – Перкинсу, 18 октября 1909 года:

Я также посылаю Вам профиль замеров глубин от мыса Колумбия до точки в пределах 5 миль от полюса.

Если такая просьба допустима, то я бы хотел попросить Вас, чтобы этот профиль и вся серия замеров в настоящее время не предавались гласности.

Перкинс – Пири, 21 октября 1909 года: «Ваша телеграмма и письмо от 18-го числа… получены… Позднее мистер Николс… передал мне копию профиля замеров от мыса Колумбия до полюса, за что я Вас благодарю…

Гидрографическое управление Министерства ВМС запросило Ваши материалы по глубинным замерам, которые я пошлю им сразу, как только получу от Вас данные для определения местоположения [точек, где осуществлялось зондирование].

Я обратил внимание на то, что Вы сказали об обнародовании профиля и полной серии замеров, и спешу заверить Вас, что их не предадут гласности в настоящее время».

Профиль, полученный Пири, заинтересовал военных, но Перкинс не мог позволить себе послать им данные о глубинах без координат соответствующих точек.

Пири – Перкинсу, 28 октября 1909 года:

Что касается профиля замеров глубин, который Вам передал мистер Николс и который, как Вы сообщили мне, желает получить Гидрографическое управление Министерства ВМС, то скажу, что эти замеры были сделаны на меридиане мыса Колумбия и, отметив на этом меридиане широты, которые, как мне кажется, указаны в таблице на листе с профилем, можно найти их местоположение.

И наконец, письмо Перкинса в Гидрографическое управление Министерства ВМС от 30 октября: «Прилагаю фотографию профиля глубинных замеров, выполненных экспедицией Пири… вместе с копией только что полученного [его] письма…

Профиль замеров… был прислан мне на тех условиях, что в настоящее время он должен храниться строго конфиденциально, но из письма коммандера Пири от 28-го числа я понял, что у него нет никаких возражений против того, чтобы эти данные были посланы Вам, однако… они не должны быть переданы прессе».

Стенограмма:

М-р Робертс: Расскажите, почему, получив распоряжение предоставить правительству определенную информацию, вы попросили правительство не предавать ее гласности и никоим образом не использовать до какого-то более позднего момента?..

Кэп. Пири: …Я не просил правительство воздержаться от использования этих данных, а просил лишь не разглашать их «в настоящее время», да и то только в том случае, «если такая просьба допустима».

В осенние дни 1909 года, когда коммандер и Перкинс обменивались письмами, бал правила контроверсия и любые тайны Центральной Арктики, по мнению Пири, следовало держать подальше от Кука. Тут и там коммандер почти торжественно сообщал, что не может раскрыть ценную информацию, ибо ею может завладеть доктор Кук. Но «вор» – конкурент не занимался гидрографией, и поэтому, казалось бы, океанские глубины не представляли для него ценности. Почему же тогда профиль, полученный коммандером, следовало утаивать от публики?

Ответ можно дать лишь самый общий. Мы полагаем, что Пири боялся абстрактного человека со здравым смыслом, который, узнав о глубинах океана в точках с неизвестными координатами, развел бы руками: «Король-то голый». В более широком смысле слова, как уже говорилось, из жульнических постулатов Пири следовало, что нужно как можно меньше распространяться на тему любых исследований на дрейфующих льдах во время пути к Северному полюсу.

Навигация по звездам

М-р Робертс: Что-то говорилось о том, что не было видно звезд, когда вы были на полюсе и в течение нескольких дней до этого. Были ли звезды видны в какое-то время после того, как вы покинули мыс Колумбия?

Кэп. Пири: Возможно, во время ранних маршей; да.

М-р Робертс: Были ли сделаны какие-нибудь наблюдения для выяснения вашего точного местоположения с использованием звезд вместо солнца?

Кэп. Пири: Никаких.

М-р Робертс: Вы не делали попыток определить свое местоположение с помощью наблюдений за звездами?

Кэп. Пири: Нет, сэр.

Кого взять на полюс?

М-р Робертс: Есть еще один вопрос, который я хотел бы задать… Я слышал, как этот вопрос задавался людьми много раз, и позволю себе спросить вас: почему, когда вы отправились к полюсу в своем финальном рывке, вы не взяли с собой кого-то из членов своего отряда для того, чтобы были надежные, убедительные доказательства на случай, если когда-нибудь поднимется вопрос относительно истинности достижения полюса? Я не знаю, захотите ли вы ответить на этот вопрос.

Кэп. Пири: У меня нет ни малейшего возражения, чтобы ответить на этот вопрос, мистер Робертс…

Полюс – это то, чему я посвятил всю свою жизнь; это то, на чем я сосредоточил все, на что я потратил часть самого себя, ради чего я прошел через такие адские муки и страдания, которые, я надеюсь, никто из присутствующих здесь никогда не испытает, во что я вложил деньги, время и все остальное, и я не считал, что в тех обстоятельствах я должен был разделить его с человеком, может быть – способным и достойным, но еще молодым и отдавшим этому делу всего несколько лет и который, честно говоря, на мой взгляд, не имел таких же прав, что и я. Думаю, такая формулировка моих соображений будет верной.

М-р Робертс: Бартлетт хотел идти и жаждал дойти до полюса?

Кэп. Пири: И да и нет… Ни у кого из членов моей последней экспедиции никогда не было никаких оснований рассчитывать, что он пойдет до полюса вместе со мной…

У Бартлетта никогда не было мысли о том, что он пойдет вместе со мной до полюса, насколько я знаю. У него никогда не было оснований для подобной мысли… Бартлетт во время [его] последнего марша, когда мы шли рядом… сказал: «Коммандер, я хотел бы пройти с вами весь путь, если это можно устроить». Мне это показалось самой естественной вещью, которую он мог сказать. Я ответил: «Бартлетт, на свете нет человека, которого я хотел бы иметь рядом с собой больше, чем тебя, но нам надо придерживаться плана. Тебе лучше повернуть назад из следующего лагеря, как это и предполагалось…»

М-р Робертс: Когда вы покинули мыс Колумбия, знал ли каждый руководитель вспомогательного отряда, как много маршей ему придется сделать, прежде чем вернуться назад?

Кэп. Пири: Нет, сэр. Я сказал Бартлетту то, что сказал вам. Остальным я не говорил ничего.

М-р Робертс: Они не знали, в каком порядке будут возвращаться назад?

Кэп. Пири: Нет, сэр.

М-р Робертс: Есть еще один вопрос, который я бы хотел задать в этой связи. При отборе участников вашей последней экспедиции был ли им отдан некий приказ хранить молчание о том, что им доведется наблюдать или встретить во время путешествия, или они после возвращения в цивилизацию могли свободно рассказывать, писать и читать лекции?..

Кэп. Пири: Члены отряда не имели права писать или читать лекции после возвращения без соответствующего разрешения.

М-р Робертс: Никто из них?

Кэп. Пири: Нет, сэр.

М-р Батлер: Им платили за их работу?

Кэп. Пири: Да, сэр.

М-р Батлер: Вам платили за вашу работу?

Кэп. Пири: Нет, мне не платили.

М-р Батлер: А всем остальным платили?

Кэп. Пири: Да, сэр.

Мейкон был начеку и уличил начальника экспедиции:

Разве правительство не выплачивало кэптену Пири зарплату?

Председатель Батлер, помогая Пири, как бы замял спонтанное вранье:

Да, сэр; конечно, выплачивало. Получали ли вы что-нибудь, кроме зарплаты, от правительства?

М-р Робертс: Я не могу сказать, когда именно, но в течение прошлого года Хенсон выступал с лекциями… Я не уверен, что это материал для протокола, но это просто любопытно. Он выступал?

Кэп. Пири: Да, сэр.

М-р Робертс: Ему было дано разрешение?

Кэп. Пири: Да, ему было разрешено. Из других членов отряда Макмиллан… читал лекции и Бартлетт… на основании разрешений.

М-р Робертс: Когда им были даны разрешения, как давно?

Кэп. Пири: Я не могу сказать. Я бы не сказал, что это было совсем недавно, но я не могу сказать, когда именно было дано разрешение.

Верно, Макмиллан, Бартлетт и Боруп читали лекции. Эти трое были словно надежные солдаты на защитных бастионах, воздвигнутых Пири. Хенсон разрешения не получил и выступал вопреки воле бывшего хозяина (см. главу 28).

На слушаниях тем временем прозвучал сакраментальный вопрос и последовал абсолютно бессмысленный ответ коммандера:

М-р Талботт: Можете ли вы дойти до полюса вторично практически по тому же маршруту?

Кэп. Пири: Я могу пройти практически по тому же маршруту. Да, сэр.

Наступил последний день слушаний – 11 января 1911 года.