Текст книги "Неизвестный Пири"

23 июня Чарльз Смит, конгрессмен от штата Нью-Йорк, где жил доктор Кук, от имени Конгресса представил документ, предлагающий военно-морскому министру Джозефусу Дэниелсу подготовить материалы, на основании которых Конгресс смог бы определить, кто же на полюсе был первым. Однако министр ответил, что его ведомство никогда не проводило исследований по поводу открытия Северного полюса и не может высказать компетентное мнение по этому вопросу.

В создавшейся неприятной обстановке Хаббард пригласил на работу в качестве личного лоббиста Пири адвоката Люсьена Александера, который расторопно предпринял контрдействия. Резолюция Пойндекстера, направленная в библиотечный комитет, беззвучно умерла, о бумаге Смита забыли. За Фредериком Куком по-прежнему следили, и настолько тщательно, что «на основании существующего досье Пири можно восстановить практически каждодневный подробный график передвижений Кука в период с июля по декабрь 1914 года».

Агенты Хаббарда находили имена гражданских лидеров, издателей газет, священников, менеджеров сети «Чатокуа», директоров эстрадных театров в местностях, где доктор Кук предполагал читать лекции. И все эти люди по почте получали «Истину».

Пири готовил вопросы, которые на лекциях должны были задавать «заинтересованные» люди. Он советовал им не касаться технической стороны, а концентрироваться на данных Кука, составлять вопросы, «тщательно продумывая их формулировку, чтобы максимально уменьшить для него [Кука] возможность уклониться от сути, в чем он большой мастер». Однако доктор легко распознавал «засланных казачков» и обличал их как прислужников генерала Хаббарда, которого теперь остроумно называл «пресс-атташе Пири». Диалог если и возникал, то затухал тотчас, поскольку фальшивые оппоненты вовсе не желали привлекать к себе внимание.

В Вашингтоне была организована бесплатная лекция доктора Кука, на которой присутствовали более 100 членов Конгресса. Поток открыток и писем в поддержку путешественника не уменьшался, и 21 января 1915 года Чарльз Смит внес новую резолюцию, требующую «установить приоритет в открытии Северного полюса и прилегающей территории». Документ был передан в комитет по образованию палаты представителей, и слушания были назначены на 28 января. Сторонники доктора наконец получили слово. Именно на этом заседании появилась Лилиан Киль, которая дала свои важные показания о том, как была подделана статья доктора Кука в журнале Hampton’s[318]318
  Стенограмма разговора конгрессменов с Лилиан Киль в главе 19, с. 460–462.


[Закрыть].

Преподаватель истории и ревностный гражданин

В этот критический момент Пири посоветовал Александеру подключить к делу влиятельного конгрессмена от штата Огайо, члена комитета по образованию Симеона Фесса. 1 февраля Александер беседовал с ним более трех часов и на следующий день отчитался перед Хаббардом: «Комитет… решил провести закрытое заседание. Некоторые выразили мнение, что было бы справедливо выслушать Кука, как слушали Пири. Фесс начал действовать и стал сыпать факты один за другим о мошеннических методах Кука, все утихомирились и приняли резолюцию, которая уничтожила резолюцию Смита. Фесс не раскрыл, откуда он получил информацию, и ни Вы, ни Пири, ни Арктический клуб Пири никоим образом не были затронуты».

В New York Times появилось сообщение из Вашингтона: «Попыткам возобновить дебаты по Северному полюсу в Конгрессе, в комитете по образованию палаты представителей, сегодня был дан решительный отпор. [Комитет] проголосовал за то, чтобы не продолжать рассмотрение резолюций по этому вопросу».

9 февраля доктор Кук направил в Конгресс объемное письмо. Он апеллировал к американским демократическим умонастроениям. Еще одна резолюция, похожая на первую, была передана в комитет по образованию, но ее снова отвергли при голосовании 6:6. Три конгрессмена составили для Congressional Record «расширенные замечания», поддерживающие Кука. Александер тревожился, что битва не выиграна, и умолял Фесса со своей стороны дать «расширенные замечания», которые бы перевесили прокуковские материалы.

Фесс в конце концов согласился, но при обязательном условии, что вместе с ним против Кука будет еще кто-нибудь.

Брайс пишет: «Александер тотчас предложил конгрессмена А. Хиндса от Пенсильвании, которого считал легковесным, но надежным. За обедом он договорился с Хиндсом, что его замечания будут краткими и скромными, поскольку основной вес составят аргументы Фесса. Далее Александер занялся составлением речи для Фесса…

Весь следующий день адвокат шлифовал свое произведение, пока в час ночи 3 марта не положил его перед конгрессменом. Фесс перечитал речь трижды, почти не внес правок и казался весьма довольным…

Когда тем же вечером Александер показал набросок Пири, он полагал, что это “то, что надо”. Однако возникла одна небольшая проблема. Александер, написав всю речь, заглавие благоразумно оставил на усмотрение конгрессмена. Документ уже находился в типографии, когда автор, к своему ужасу, обнаружил, что Фесс озаглавил его “Доктор Кук все еще на авансцене”. Александер объяснил… что это равносильно рекламе, которой Кук будет только рад, и огорченному Фессу пришлось вернуть речь, пока она не попала в набор.

После того как текст был напечатан под заголовком “Наследие Северного полюса”, Александер хвастался своей победой генералу Хаббарду: “В соответствии с Вашими пожеланиями, речь Фесса написана не с позиции ‘Кук против самого себя’, а скорее как ‘лжец доктор Ф. Кук против истории США’”».

Понятно, что речь Фесса не могла существенно отличаться от анонимных материалов, сопровождавших лекционные выступления Кука, – ничего нового Александер придумать не мог. Но старые материалы были поданы под соусом испытанной национальной демагогии.

Симеон Фесс провозгласил: «…Я выскажу свое мнение не только как член Конгресса, но и как педагог – ректор колледжа, преподаватель истории и как ревностный гражданин: никаких искажений нашей американской истории быть не должно».

Подобные гордые тирады хорошо известны и в СССР, и в новой России. Странным образом, работая именно в сфере образования, люди становятся крупными политическими деятелями, а затем защищают национальную историю. Во время работы на кафедре математики в Московском институте стали и сплавов автор видел, что самые реакционные, самые демагогические и, разумеется, партийные личности заселяли кафедры истории, диалектического материализма и философии. Все они были ревностными защитниками национальной истории.

400 000 копий антикуковской речи Фесса, разместившейся на 27 страницах, были разосланы во все уголки Соединенных Штатов. Довольный юрист писал боссу: «…вероятно, [речь Фесса] будет более убедительной для массового сознания, чем любой другой материал, который может у нас появиться в будущем».

Памфлет был разослан в школы, дабы дети не писали сочинений про Кука, издателям энциклопедий и учебников, всем членам Американской медицинской ассоциации, то есть коллегам доктора Кука, в общественные организации и театры эстрады.

Казалось бы, все хорошо, но Александер снова впал в панику, так как появилось сообщение, что Рудольф Франке организует собственную экспедицию в Гренландию. По мнению адвоката, немецкий друг Кука мог привезти в Соединенные Штаты инуитов, и это грозило большими неприятностями.

«Если Франке привезет одного или обоих эскимосов, то Кук и его эскимосы станут гвоздем эстрадных программ… Только представьте: Кук и Этукишук в затемненном зале с лампой, изображающей солнце, и Этукишук работает с тенями на сцене, наглядно демонстрируя зрителям, “как именно” они определяли место полюса с помощью солнечных часов, повторяя при этом описание Кука на страницах 307–309 его книги!.. Этукишук на ломаном английском произносит перед зрителями речь из пяти слов: “Все это было именно так!” – и затем размахивает американским флагом над головой Кука… Это будет сенсация… Уже известно, что Уитни заявил, будто эскимосы приходили к нему и сказали, что не понимали Пири и его людей, когда те пришли к ним и расспрашивали о путешествии Кука».

Все это тревожило Александера, поскольку за свою работу он получал деньги. Но это было точно неактуально для Кука. Его надежды на национальную оценку иссякли. В Европе шла война, и только к ней было приковано внимание общественности. Казалось, ничего нового и полезного от Вашингтона добиться нельзя. В конце 1909 года, после вердикта Копенгагенского университета, чтобы сохранить себя, Кук уехал в Латинскую Америку. История повторилась. Доктор Кук собрался в долгое и неординарное путешествие – на Эверест, или в Антарктиду, или на север Сибири. Выбор, вполне естественно, пал на Эверест – «третий полюс» Земли, как его называют в наши дни. Про себя доктор Кук не мог не думать, что если новая экспедиция увенчается успехом, то наветы рассыпятся сами собой. Ему исполнилось 50 – не так уж и много. Как и раньше, он был силен и энергичен; он разбирался в тонкостях альпинизма и знал, как подготовить трудное восхождение. С другой стороны, 50 лет – это тот почтенный возраст, когда откладывать серьезный проект не стоит.

У Люсьена Александера была своя интерпретация предстоящего путешествия Кука. Он докладывал Хаббарду, что причина отъезда доктора из Соединенных Штатов в том, что, где бы в родной стране он ни появился, везде люди знакомы с речью Фесса.

Свежую идею высказал Пири: материалы Фесса должны сопровождать доктора Кука на всем пути следования в Гималаи, а лучше – опережать. В адреса миссионеров, правительственных консулов, торговых представителей, корреспондентов журнала National Geographic предполагалось послать от 3000 до 5000 копий речи Фесса. «Если такой план реализовать, это изрядно поможет тому, чтобы в Азии его не чествовали как истинного первооткрывателя Северного полюса…» – надеялся Александер.

Глава 26. Хельгесен против Пири

Пири следил за каждым шагом доктора Кука. «Даже самые незначительные заметки о Куке вырезались из газет, – пишет Брайс. – И Пири был в числе первых, кто прочел книгу “Мое обретение полюса”. Он не просто читал ее, а составлял список критических замечаний, сделанных в книге о нем и его сторонниках… Пири явно задевало за живое то, что все это было так близко к правде.

Как обычно, он переносил все свои переживания в послания, адресованные самому себе. В одном он заявил, что истории о его якобы “аморальном поведении среди эскимосов” были плодами “одурманенного наркотиками воображения” доктора Дедрика. Затем Пири объединил своих старых и новых врагов, заявив, что Кук, прежде чем отплыть на “Эрике” в 1901 году, снабдил Дедрика значительным количеством морфия».

Такие вот дикие фантазии. Впрочем, все дела, связанные с противостоянием Кук – Пири, легли на плечи патрона – Хаббарда. Роль самого Пири, находящегося во власти мстительных чувств и, по-видимому, именно из-за этого утратившего свою природную расчетливость, свелась, как пишет Брайс, «к почти ежедневному написанию писем Хаббарду, наполненных страхами, маловажными тревогами и нескончаемыми пустыми предложениями».

Роберт Брайс продолжает:

«…Генерал Хаббард хотел сыграть роль покровителя Пири: выделяя денежные средства на компенсацию Эштоном “расходов” Барриллу и всем остальным, кто мог дать под присягой письменные показания, опровергающие восхождение Кука на Мак-Кинли…; поддержав экспедицию Паркера – Брауна, которая должна была привезти с Аляски фотографические доказательства против Кука; оплачивая счета за распространение “Истины” и речи Фесса; вознаграждая работу детективов Бернса и частного лоббиста [Люсьена Александера]…

Возможно, поначалу Хаббард верил Пири, но есть основания полагать, что к 1912 году у него появились сомнения. Однако, дав однажды обещание, такой человек, как генерал Томас Хэмлин Хаббард, не мог отречься от своих слов. Хаббард привык побеждать, и… его тактика действий не всегда заключалась в честной игре. К тому же Арктический клуб Пири не собирался оставлять человека, в которого было вложено полмиллиона долларов…»

Снова мы слышим эти красивые слова – «честная игра». На торжественном открытии трибуны Хаббарда в колледже Боуден генерал импровизировал: «Ни один настоящий спортсмен не захочет победить без [честной игры]… Победа, доставшаяся нечестно, не является успехом. Самое худшее поражение – это приписать себе незавоеванный рекорд». В мае 1915 года Хаббард ушел из жизни. Как ни тяжело признать, но его блестящее определение «самого худшего поражения» наипрямейшим образом касается двух главных достижений Пири – в 1906 и в 1909 годах.

Новым кошмаром для адмирала стало внимание к нему конгрессмена Генри Хельгесена, который трижды в палате представителей обрушил на Пири уничтожающую критику.

«Об исправлении государственных карт арктических регионов»[319]319
  “Government Maps of the Arctic Regions Corrected”. Речь произнесена в палате представителей 13 января 1916 года.


[Закрыть]

Замечательное выступление! Семь страниц плотного текста в Congressional Record, но есть и книжный вариант.

В книге – авторская аннотация: «Заявленные открытия Роберта Пири, изображенные на государственных картах Соединенных Штатов, были официально опровергнуты и аннулированы Министерством ВМС и Береговой и геодезической службой.

Его [Пири] вымышленные Восточно-Гренландское море, канал Пири, Земля Джесуп и Земля Крокера были удалены с карт, и его открытие Северного полюса было официально дискредитировано…

Прозвучал настоятельный призыв восстановить имя адмирала Шлея, присвоенное признанным арктическим исследователем генералом А. В. Грили открытой им земле».

Про канал Пири, Восточно-Гренландское море и Землю Крокера мы все знаем. Поговорим о Земле Джесуп и Земле Шлея. Первая была открыта в 1900 году экспедицией Отто Свердрупа, нанесена на карту под названием Земля Аксель-Хейберг и тщательно исследована. Хельгесен заявил: «…ее береговая линия, заливы, фьорды, горы и другие топографические и географические объекты им [Свердрупом] были закартированы со скрупулезностью и точностью». Через 3 года американское военно-морское ведомство опубликовало карту № 2142, на которой в районе, где должна была бы быть Земля Аксель-Хейберг, разместилась «неясно очерченная масса земли, без четких контуров или каких-либо деталей, через которую тянулась надпись: “Земля Джесуп”». Пири рассказал о ее открытии только в 1907 году в книге «Вблизи полюса»:

С вершины высотой 2000 футов над уровнем моря… вид был более чем интересный. На востоке лежала широкая белая зона припая, на западе – цельная поверхность пролива Нансена, а за ним – северная часть той западной земли, которую я увидел с высоты ледникового купола Земли Элсмир в июле 1898 года и которую назвал Землей Джесуп, хотя Свердруп позднее дал ей имя Земля Хейберг.

Итак, «в июле 1898 года» и «с высоты ледникового купола Земли Элсмир». Но в той же книге, в разделе «Отчет об экспедициях 1898–1902 годов», коммандер вспоминал:

«Виндворд» отплыл из Нью-Йорка 4 июля 1898 года, а 7-го числа я поднялся на борт «Хоуп» в Сиднее, мыс Бретон…

Стремительно продвигаясь на север, не делая обычных заходов в датские порты Гренландии, мы достигли мыса Йорк…

Сразу же начались охота на моржей и формирование моего отряда из туземцев; «Виндворд» вскоре присоединился к нам, после чего охоту до финальной встречи в Эта вели команды обоих судов. Из Эта оба корабля отплыли в субботу, 13 августа: «Виндворд» продолжил путь на север, а «Хоуп» направилась домой.

Выходит, с 4 июля по 13 августа 1898 года Пири готовил свою экспедицию – охотился, находил спутников-аборигенов – и одновременно исследовал горизонт в добрых 300 милях, с ледяного купола Земли Элсмир.

Хельгесен саркастически говорит о «психологических и физиологических способностях» Пири, его «сверхъестественном зрении». Присоединяемся к конгрессмену. Но любопытно, что путешественник сплел и другую цепочку вранья. В книге «Вблизи полюса» за сообщением об открытии Земли Джесуп следует абзац:

На север простиралась хорошо известная неровная поверхность полярного пака, а на северо-западе я с трепетом различил в бинокль неясные силуэты белых вершин далекой земли, которые мои эскимосы, по их утверждению, видели, когда мы шли из последнего лагеря[320]320
  См. главу 11, с. 273.


[Закрыть].

Это о Земле Крокера. Так что Роберту Пири удалось подарить по куску земли сразу двум покровителям: Крокеру – только что открытую территорию, и Джесупу – обнаруженную 9 лет назад, но теперь словно подтвержденную собственным присутствием – вот она, долгожданная, хорошо просматривается. В полевом журнале исследователь якобы пометил:

28 июня [1907 года]. Два знаменательных дня в календаре, когда мы осознали еще одну цель нынешнего путешествия, то есть достижение северной точки Земли Джесуп.

Тактика нехитрая: две неправды вместе будто усиливают правдоподобность каждой.

Но вернемся к выступлению конгрессмена. Его спич звучит как актуальная полемика с преподавателем истории и ревностным гражданином Симеоном Фессом. «Иногда высказывается утверждение, что любое отрицание достоверности заявлений Пири является попыткой исказить историю. Но, господин председатель, я как раз и хочу предотвратить искажение истории. Является ли искажением истории отрицание заявлений Пири, если они отвергаются и аннулируются не только простыми людьми, но и учеными-экспертами?.. Береговая и геодезическая служба и Министерство ВМС (Гидрографическое управление) отвергли и аннулировали “канал Пири”… отвергли и аннулировали “Восточно-Гренландское море” мистера Пири, на месте которого было найдено плоскогорье… отвергли и аннулировали заявленное мистером Пири открытие “Земли Крокера”, вместо которой обнаружено лишь широкое пространство полярного моря… отвергли… открытие “Земли Джесуп” и нанесли на наши карты вместо нее “Землю Аксель-Хейберг”, причем там, где она в действительности существует, а не там, где мистер Пири разместил свою вымышленную “Землю Джесуп”».

Под напором доказательств, писем и запросов Хельгесена старая карта № 2142 была ликвидирована, а другая, № 2560 – более современная – исправлена.

Скрупулезный Хельгесен указал еще на один картографический провал. «Еще одна деталь карты… заслуживающая тщательного рассмотрения, – это представленная на ней линия глубоководных замеров, тянущаяся вдоль 70-го меридиана к западу от Гринвича, от 83°07′ с. ш. до 89°55′ с. ш. Пири заявил, что эти замеры он сделал во время своей последней арктической экспедиции».

Глубинные замеры коммандера были убраны с карты. Законодатель не остановился и на этом и, припомнив слушания в Конгрессе, объявил: «Посему, господин председатель, так как эти фальшивые замеры, о которых отчитался Пири и которые никак не соответствуют остальным его историям, единственное официальное доказательство, представленное Пири, о том, что он достиг Северного полюса, то я делаю безоговорочное заявление: Роберт Пири никогда не достигал ни Северного полюса, ни какого-либо места в непосредственной близости к этой географической точке. На сегодняшний день мистер Пири не представил никаких убедительных доказательств того, что он дошел до Северного полюса, а поскольку он заявил перед комитетом ВМС, что представил все имеющиеся доказательства, совершенно очевидно, что он никогда не сможет обосновать свои претензии на открытие».

То, что с географической карты следует убрать объекты, не существующие в действительности, – истина тривиальная. Куда сложнее восстановить справедливость не географическую, не топонимическую, а в более широком смысле – историческую. Речь вот о чем. Бывает, что новое название на карте из-за политических, или экономических, или иных обстоятельств спустя некоторое время сменяется другим или совсем исчезает. Такого не должно быть (с этим согласится любой!), тем не менее во все времена подобные трансформации происходят.

Конгрессмен Генри Хельгесен

Хельгесен, кипя гневом, сообщил, что на карте № 2560 многие классические названия на севере Гренландии набраны «очень мелким шрифтом», в то время как «название “Земля Пири”, написанное яркими большими буквами, демонстративно простирается через эти имена заслуженных государственных деятелей и исследователей». Это, по мнению конгрессмена, «несправедливость, с которой нельзя мириться».

Легко предсказать, что топонимическому наследию генерала Грили, которого, как мы знаем, Пири ненавидел, пришлось туго – Хельгесен взывает: «Многие другие названия, нанесенные на карту генералом Грили, на карте… № 2560 отсутствуют. Господин председатель, эти названия не должны исчезнуть с наших государственных карт, так же как они не должны заменяться названиями, данными последующими исследователями».

Мы подошли вплотную к судьбе названия Земля Шлея. Напомним, что коммандер Уинфилд Скотт Шлей руководил экспедицией, спасшей оставшихся в живых членов трагической команды Грили. Одна из земель, открытых Грили, часть острова Элсмир, была названа Землей Шлея. Название исчезло, и Хельгесен написал военно-морскому министру: «Кто посмел удалить имя прославленного адмирала военно-морских сил США (адмирала Шлея) с карт Гидрографического управления?..»

Ответа не было, и Хельгесен повторил запрос. Исполняющий обязанности министра пригласил конгрессмена посетить Гидрографическое управление, чтобы на месте во всем разобраться, и неугомонный Хельгесен отправился к военным гидрографам. «Кэп. [Томас] Вашингтон, – рассказывает конгрессмен, – устно сообщил мне, что… географический совет Канады официально удалил название “Земля Шлея” как части острова Элсмир (территория Канады. – Д. Ш.)…»

Хельгесен направил новый запрос, но уже в Канаду – министру внутренних дел. Скорый ответ удовлетворил борца за правду, ибо «министр внутренних дел Канады сделал безоговорочное заявление, прямо противоречащее словам кэп. Томаса Вашингтона: название “Земля Шлея” никогда не удалялось географическим советом Канады».

Хельгесен сетует: «Для меня оказалось неприятным сюрпризом, что… кэп. Томас Вашингтон… намеренно дезинформировал конгрессмена по вопросу, представляющему государственный интерес…»

Последовало требование: «…предпринять все возможные усилия, чтобы вернуть имя этого американца [знаменитого адмирала] не только на карты нашей страны, но и на карты Канады».

В целом же резюме такое: «…правительство силами своего Гидрографического управления Министерства ВМС должно немедленно опубликовать новую и точную карту Арктики с тем, чтобы подлинные открытия американской правительственной экспедиции под руководством заслуженного офицера и ветерана армии Соединенных Штатов генерал-майора А. В. Грили были увековечены и чтобы картографы и ученые всего мира могли узнать о том, что фиктивные “открытия” Роберта Пири, до настоящего времени отмеченные на наших картах, были отвергнуты и аннулированы офицерами, принесшими присягу, и учеными нашего Министерства ВМС и нашей Береговой и геодезической службы…»

Автор вспоминает свое участие в общественных стараниях в 2002–2005 годах, кстати, увенчавшихся полным успехом, вернуть на карту название «остров Колчак». Перескажу коротко. Александр Васильевич Колчак, лейтенант военно-морского флота России, в должности гидрографа участвовал в Русской полярной экспедиции на шхуне «Заря». Команда под руководством барона Эдуарда Толля шла из Кронштадта в море Лаптевых с целью найти Землю Санникова. В Таймырском заливе Карского моря в 1901 году был открыт остров, названный Толлем в честь Колчака. Позже Колчак прославился как превосходный полярный путешественник, океанолог с мировым именем и российский флотоводец. В Гражданскую войну он боролся с большевиками и в 1920 году был расстрелян.

Имя Колчака наличествовало на карте Карского моря до 1937 года, хотя советские власти, рьяно обновляя все существующие анналы, стремительно избавлялись от ненавистных имен. Объяснить задержку с изъятием имени Колчака на 17 лет можно лишь тем, что до Таймырского залива не сразу дошли руки. В наши дни отношение к Колчаку неоднозначное, но для автора он сын Отечества, великолепный полярный исследователь, герой, организовавший поистине великую экспедицию для спасения Э. В. Толля.

Колчака убили от имени власти, и его имя на карте уничтожила власть. Уинфилдом Шлеем американское государство гордилось, и к имени адмирала на карте никто прикоснуться не мог. Предположение, что кэптен Томас Вашингтон устранил название «Земля Шлея» самостоятельно, – смехотворно. Но кто же стоял за военным гидрографом?

В прошлых главах книги имя Шлея встречается четырежды. Сперва мы узнали, кто он. Затем прочли письмо Шлея доктору Куку, где адмирал высказал личное убеждение: и Кук, и Пири побывали на полюсе, ибо их отчеты похожи друг на друга как две капли воды. Потом сообщалось, что Шлей предложил коммандеру Пири передать свои оригинальные записи той же датской комиссии, которая изучала материалы доктора Кука. Пири назвал этот почин «злонамеренным», хотя правильнее было бы назвать его «уничтожающим», и понятно, что адмирал стал пожизненным врагом Пири. Последний раз имя Шлея было упомянуто в связи с тем, что законодатели из комитета Конгресса попытались собрать профессиональную группу для изучения материалов Пири и в качестве одного из экспертов был рекомендован контр-адмирал Шлей. Для Пири не представляло труда пресечь эту «вредную» инициативу, что он и сделал. Возможности Пири и его высокопоставленных друзей были неограниченны, и предположение, что именно эти люди виновны в уничтожении имени Шлея на географической карте № 2560, более чем реалистично.