Текст книги "Неизвестный Пири"

Путь 2–6 апреля 1909 года (глазами Пири и Хенсона)

О каждом из этих дней рассказали и Пири, и Хенсон. Сопоставим описания, данные двумя путешественниками[195]195
  Хенсон цитируется по четырем источникам: уже названные книга и статья в газете Boston American (17.07.1910), а еще журналы – World’s Work (04.1910) и American History Illustrated (05.1966). Последний источник вызывает сомнения, поскольку в нем использовано интервью, данное Хенсоном в возрасте 88 лет.


[Закрыть].

2 апреля

Прокомментируем первую цитату Пири. Во-первых, некорректно сравнивать походы с собаками по гренландским ледникам и по дрейфующим льдам. Во-вторых, к словам Пири «проделывая на лыжах по 20–25 миль изо дня в день» необходимо добавить: никогда такого не случалось в течение более чем трех дней подряд, и, главное, такие высокие скорости в Гренландии были достигнуты только при спуске с купола, как говорится, под горку. Слова: «при броске и по 30–40» – тоже лукавство. Максимальную скорость в Гренландии – 35 миль в день – Пири зафиксировал 3 августа 1892 года при спуске с купола. Он отметил тогда, что собаки чувствовали запах земли.

В отчетной книге, в главе «Основные факторы успеха», Пири объясняет, что такое дневное расстояние:

…среднее значение предположений Бартлетта, Марвина и моего о длине пройденного за день пути.

Автор вспоминает, как в 1979 году, подходя к Северному полюсу в облачную погоду и не имея возможности «взять» солнце, участники экспедиции определяли пройденные расстояния. Вот записи, сделанные 29 мая: «За первые 55 минут прошли – 2 километра. Рахманов и Шишкарев назвали именно два, Леденев, Давыдов, Хмелевский и Мельников оценили ходку в 1,8 километра, я предположил – 2,7. Понятно, что оценка зависит от самочувствия – легко идется или тяжело… За следующие 50 минут продвинулись на 2,8 километра. Максималистами были Мельников и Давыдов: 3,2 и 3 километра. Шишкарев дал 2,5, я оказался скептиком – 2,3 километра.

Чем больше экспертных оценок, тем лучше. В этой связи не очень понятно, что мешало Пири допустить в число оценщиков Хенсона.

Для того чтобы на эмпирическом уровне измерить путь, оставленный за спиной, особой учености не надо. Хенсон – слуга, Марвин – личный секретарь, Бартлетт – капитан «Рузвельта». Все они получают от Пири жалованье, и все они – опытные путешественники, но Хенсон – самый опытный. Он развит и любознателен. Херберт пишет о нем: «…трудолюбивый, чрезвычайно умный и неожиданно начитанный». В экспедициях Пири Хенсон всегда шел впереди. Он пользовался компасом, лавировал между препятствиями, выбирая оптимальный путь. На все это интеллекта слуги Пири хватало, так неужто его оценка пройденных миль никуда не годится? Видимо, «синдром хозяина» не позволял коммандеру сознаться в том, что он следует советам слуги.

Теперь, когда измерения стали особенно важными, Пири определяет количество пройденных миль единолично, не советуясь с сотоварищем, что было бы так естественно и полезно. Правда, Хенсон говорит противоположное: «С моими уже проверенными способностями измерять расстояние коммандер Пири был готов принимать те вычисления, которые я делал…» По Хенсону получается, что именно он называл число миль, покрытых за день, и именно эти данные приводит Пири[196]196
  В главе 28, с. 673, дана история из книги Робинсона, подтверждающая способность Хенсона точно определять количество пройденных миль.


[Закрыть].

В газете Boston American Хенсон сообщает: «Поскольку я проделал весь этот путь пешком, я знал, что мы проходили исключительно большое расстояние за каждый из пяти дней. Это понимали и эскимосы, потому что они тоже шли пешком. Лейтенант Пири был единственным человеком, которого результат удивлял. Из-за искалеченных ног он большую часть пути к полюсу и обратно провел в санях. Сидя в санях, не так-то просто судить о пройденном расстоянии».

Оценивая длину марша за 2 апреля, Хенсон называет четыре цифры: 20, 25, 34 и 35. Взяв для первых трех среднее, получим 26 миль. У Пири – 25, разница несущественная, но удивительно – Пири на этот путь отводит 10 часов, Хенсон цифру почти удваивает – 18 часов. Расхождение чрезвычайное.

Повествования Пири и Хенсона о следующих днях пути – 3, 4, 5, 6 апреля – разнятся настолько, что диву даешься. Томас Холл высказался так: «Кажется невозможным, чтобы эти два описания относились к одним и тем же четырем дням одной и той же экспедиции…»

3 апреля

«Задержка, которая потребовала работы киркомотыгами» и «постоянно использовать киркомотыги» – это совсем разные вещи. 10 и 16 часов!

4 апреля

Последние слова Пири – «я и мечтать не смел…» выглядят, извините, несуразными. Ведь без этих 25 миль, о которых Пири «и мечтать не смел», отряды бы не дотянули до полюса в предсказанное с точностью до часа время. Выходит, как раз мечтал, даже рассчитывал.

5 апреля

Подписи под фотографиями на страницах 271 и 284 книги навязчиво «столбят» эту широту. Рассказ Пири в New York Times и его статья в журнале Hampton’s подтверждают то, что 5 апреля была проведена обсервация. Однако Хенсон это опровергает.

Херберт в дневниках коммандера находит упоминание об измерении высоты солнца 5 апреля, но не в записях этого или следующего дня, а 6 марта, причем на полях, и делает вывод: «Не могло ли случиться так, что он вставил эту запись… когда понял, что критики могут с подозрением отнестись к его утверждению о том, что он проделал все расстояние от самого северного пункта Бартлетта до цели всей своей жизни только с помощью счисления?» Томас Холл задолго до Херберта сказал то же: «Выглядит так, будто запись “наблюдения” была сделана задним числом, с целью согласования с более поздними действиями». Классики правы: «так могло случиться» и «выглядит так». Более того – так и произошло. Тому есть подтверждение. Во время слушаний в Конгрессе в январе 1911 года под напором конгрессмена Мейкона Пири признал, что 5 апреля 1909 года он наблюдений не проводил[197]197
  Стенограмма слушаний в Конгрессе – в главе 22, с. 552.


[Закрыть].

6 апреля

Вероятно, копируя в 1909 году свою тактику 1906 года, Пири увлекся. Ведь тогда, 3 года назад, ситуация складывалась проще – лети себе, так сказать, на север. Теперь же лететь следовало с оглядкой, ибо нельзя миновать 90° с. ш. Стало быть, загодя надо остановиться и сориентироваться.

По Пири, его план с блеском выполнен – в полдень 6 апреля можно «брать» солнце. По Хенсону, план провален – пятый марш начался только 6 апреля утром и закончился поздно вечером, приблизительно в 22:30. Перед отходом ко сну, по словам Хенсона, «туман застилал солнце, было невозможно сделать наблюдения» (столь долгожданные!). Придумать такое можно лишь с самым злым умыслом, но заподозрить Хенсона в подобном нельзя. Да, странно. Оба сверхопытных путешественника убеждены, что достигли полюса, – момент потрясающий, разве забудешь! И, на тебе, воспоминания разошлись на 12 часов. Разумеется, говоря о достоверности, мы отдадим предпочтение Хенсону, ибо он-то не был обременен нереальными обязательствами явиться на место к полудню 6 апреля, да и вообще, кажется, чист перед нами – не выдумал рекорд 1906 года и не записал широту, будто бы вычисленную 5 апреля 1909 года.

Пири, 6 апреля:

После обычных приготовлений к разбивке лагеря, примерно в полдень по местному времени, по меридиану мыса Колумбия, я произвел первое на нашей полярной стоянке определение высоты солнца и вычислил широту. Наше местоположение было 89°57′ северной широты.

Что тут скажешь? Какую очередную фантазию преподнесет нам коммандер? От фальшивой точки на параллели 89°25′ с. ш. до новой точки на параллели 89°57′ за 12 часов компания одолела 32 мили, даже не 30 миль, как объявил Пири. («За 12 часов пути мы прошли 30 миль».) Скорость очень высокая – 2,7 мили в час, причем это скорость перемещения строго на север. Но, находясь на льдах океана, невозможно идти по прямой: встречаются препятствия, в поисках лучшей дороги необходимы разведки, обходы, зигзаги, поэтому реальное, отмеренное ногами расстояние куда больше чем смещение на север. Минимум на 20 %. Значит, скорость Пири – более 3,2 мили в час (6 км/ч).

Поясним важный момент. Члены команды Пири не едут на санях, а идут (бегут) рядом с ними. Собаки – не транспорт, который везет пассажиров. Животные тянут большой груз – все то, что требуется для нескольких маршей к полюсу и на всю обратную дорогу к берегу. Сидеть в санях разрешается только Пири. Но идти (бежать) в течение 12 часов кряду по снегу, по льду, следя за направлением, контролируя собак и сани, борясь с препятствиями, сохраняя скорость 6 километров в час, невозможно.

По Хенсону, вопиющая несуразность смягчается, но в целом «12 часов Хенсона» ситуацию не меняют. Пять последних маршей отряд летел со средней скоростью почти 26 миль в день. Коммандер чувствует неправдоподобность происходящего и находит объяснение:

Многие непосвященные удивляются, почему нам удавалось идти быстрее после отсылки каждого вспомогательного отряда, в особенности последнего. Всем, кому приходилось управлять военными частями, это ясно без объяснений. Чем крупнее отряд и чем больше число саней, тем больше вероятность поломок и задержек по той или иной причине. Крупный отряд не может передвигаться с такой быстротой, как маленький.

В целом-то верно, но, если сравнивать участки пути «Пири с Бартлеттом» и «Пири без Бартлетта», рассуждение Пири – полная чепуха. Капитан, управляя головным отрядом, уходил далеко вперед, жил в своем времени. Он и два его помощника-инуита не могли служить причиной задержки хотя бы потому, что Пири их почти не видел. Идти же за Бартлеттом, по его следу, было гораздо легче, чем по целине; уже одно то, что не надо думать о направлении движения, разительным образом экономит и силы, и время.

Можно предположить, что с уходом Бартлетта отряд вступил на качественно новые поля – сплоченные и ровные. Но это не так. Достаточно далеко от берега, скажем, севернее 87-й параллели, льды с точки зрения пешехода вполне однородны. И Пири, и Хенсон пишут о стандартных трудностях последних дней: рубка через торосы, падение в воду, тонкий лед, белая мгла, обходы. «Все та же трудная борьба», – как подытоживал Хенсон.

Пири продолжает:

Итак, учитывая, что мой отряд сократился до пяти отменных погонщиков, что каждый человек, собаки и сани находились под моим личным наблюдением, что я сам шел во главе отряда, что все сознавали важность момента, требующего последнего максимального напряжения сил, – совершенно естественно, что мы увеличили скорость передвижения.

Читатель помнит, как Бартлетт лез из кожи, чтобы добраться до 88-й параллели. Тщетно. За счет мотивации на полярном льду много не выжмешь. Да и кто попадет сюда без мотивации? Что касается довода «я сам шел во главе отряда», то он просто выдуман.

В журнале World’s Work мы прочли, как утром Хенсон сменял впереди Пири, уходившего из лагеря первым (см. с. 356). Нечто похожее говорится и в Boston American: «Он был очень тяжелым, и собакам было трудно везти его… Мы знали, что он может пройти по неровному льду только небольшое расстояние… Он был вынужден ехать… Большая часть моей работы была впереди основного отряда, где я пробивал дорогу и смотрел, что там дальше ожидает нас».

Если считать, что между Пири и Хенсоном возник неявный спор, то победу в нем, конечно, одерживает Хенсон. Но куда все-таки пришел отряд? В самом ли деле до полюса рукой подать – 3 мили?

Нет, нет и нет. До полюса очень далеко. И не потому, что коммандер завышал ежедневные пройденные расстояния. (Из таблицы на с. 241 следовало, что в книге 1907 года он добавлял к расстояниям, которые фиксировал в дневнике, в свою очередь завышенным, почти 15 %). Не потому!

И не потому, что, скорее всего, последние пять маршей он шел с той же скоростью, что и в те предыдущие дни, когда его отряд следовал за Бартлеттом, а именно 14–15 миль в день.

Истина в другом. Пири внушает нам, что держал курс на север, возможно, он даже думал, что идет на север, но шел он не на север, а неизвестно куда. Ибо не определял долготу и, значит, давным-давно потерял северное направление. Об этом поговорим позже.

Наша книга не о завоевании Северного полюса, а о Роберте Пири. Поэтому, опережая неуклюжий литературный рассказ Пири о его 30 часах на Северном полюсе и его мистическое повествование о 16-маршевом возвращении на «Рузвельт», мы приведем ликующие дневниковые записи Пири, появившиеся, как пишет Херберт, уже 26 марта. Они косвенно доказывают, что Пири на самом деле думал, будто приближается к цели.

Лавры покорителя С. п.

Метеоритная звезда

и бриллиант.

Вымпел

С. п. в чистых золотых

и эмалевых тонах.

Попросить Борупа сделать мою фотографию… в оленьей или овечьей шубе (лицо небритое) со свернутой медвежьей шкурой и фотографировать до тех пор, пока не получится хороший снимок. Попросить… нанести специальную краску, чтобы выделить серые глаза, обожженную солнцем кожу, выцветшие брови и бороду, покрытые инеем брови, ресницы, бороду.

Договориться с Harper’s[198]198
  Популярный американский журнал.


[Закрыть], чтобы взяли все рукописи, книгу, журнальные статьи, иллюстрации и подписи (100), Каньи получил 75 за свою книгу, Нансен – 50 за свою.

Назвать стоянки от мыса Колумбия до полюса в честь арктических исследователей (своих и иностранцев, не забыть все страны), членов Клуба и других. Поместить стоянки Маркхэм[199]199
  Клемент Маркхэм – знаменитый английский географ и путешественник.


[Закрыть], Локвуд, Нансен, Фрам, Абруццкий и т. д. на соответствующих широтах. Чередовать членов Клуба с исследователями. Поместить лагерь Джесуп[200]200
  Так Пири называет свой лагерь на Северном полюсе.


[Закрыть] сверху…

Первое. Монумент для Мавзолея? Облицованный мрамором или гранитом, сверху статуя с флагом, в основании освещенное помещение для двух саркофагов? В бронзе фигуры эскимоса, собаки, медведя, мускусного быка, моржа и т. д., и т. п. или бронзовая мемориальная доска с изображением флага на полюсе и соответствующей надписью. Бюст.

Фотографии и около сотни слов или соответствующий текст о Северном полюсе всем географическим изданиям. Подготовить и предоставить географическую карту на целую страницу.

Контр-адмирал в отставке (с полным содержанием?). К.-ад. вымпел с белой полоской по диагонали.

Работа выполнена по специальным приказам, скрепленным подписью Президента, следовательно, был на службе. Правительству не пришлось тратиться, хотя вся слава – ему. В начале списка, наряду с именами Франклина (?), Макклинтока, Росса, Парри, Каньи, Холла, Де Лонга[201]201
  Знаменитые полярные исследователи.


[Закрыть] и т. д., и т. п.

Англия возводила в рыцари и платила тысячи в качестве вознаграждения. Вспомнить Грили, Шлея[202]202
  Уинфилд Скотт Шлей, командир морской экспедиции, спасшей Грили. Впоследствии адмирал.


[Закрыть], Мелвилла. През. Ам. гео. об. и чествование на 8-м Меж. гео. конг. Почет. член и золотая медаль ведущих геог. общ. дома и за рубежом. Отчет в военно-морское министерство. Канал Никарагуа. Все выдвигают на работу в министерство (ключевой пост), кроме През. Р ___.

«Есть и другие заметки, продолжающиеся через несколько пустых страниц, но все приведенные выше [записи] идут одна за другой перед основной записью в журнале, написанной на вложенной странице без даты. Очевидно, автор этих заметок уже с головой погрузился в омут самовосхваления», – пишет Херберт.

На Северном полюсе (глазами Пири и Хенсона)

Пири

6 апреля в 10 часов путешественники разбили лагерь, названный «Джесуп». «Примерно в полдень по местному времени» Пири определил высоту светила и получил широту 89°57ʹ. Он записал:

…Я слишком устал, чтобы сделать остающиеся несколько шагов. Усталость, копившаяся дни и ночи форсированных маршей, недосыпание, постоянная опасность и тревога – все это разом навалилось на меня.

В 18 часов начальник был готов произвести астрономические наблюдения, однако небо затянули облака. Тогда с двумя инуитами на двойной упряжке собак он проехал на север – «еще миль десять» и

смог произвести ряд удовлетворительных астрономических наблюдений в полночь по меридиану мыса Колумбия.

Представим себе место, где Пири, по его словам, сделал вычисления. Продолжением меридиана мыса Колумбия в Восточном полушарии, куда после Северного полюса вступил Пири, служит 110-й меридиан восточной долготы, бегущий от полюса к восточному побережью полуострова Таймыр. Держась этого направления, Пири проделал 7 миль и произвел полночные (по меридиану мыса Колумбия), или полуденные (по местному времени), наблюдения. Пири пишет:

Наблюдения показали, что мы находимся за полюсом.

По своим следам он вернулся в лагерь Джесуп.

В 6 часов утра 7 апреля, снова прибыв в лагерь Джесуп, я опять произвел ряд наблюдений. Они показали, что мы находимся в 4 или 5 милях от полюса в сторону Берингова пролива.

До настоящего времени фигурировал только один меридиан – мыса Колумбия, 70° з. д. Теперь, впервые, говорится о новом меридиане – «в сторону Берингова пролива», 170° з. д. Коммандер вычислял только широту, поэтому непонятно, каким образом он определил, что лагерь Джесуп расположен на 170-м меридиане западной долготы. Но, если в самом деле он вдруг нашел не одну координату, а две и новая долгота достоверна, то нам придется зафиксировать, что лагерь Джесуп переместился к западу на 100°, приблизительно на 5 миль.

Пири снарядился во вторую поездку:

…на легко груженных санях с двойной упряжкой я покрыл по направлению к солнцу расстояние в 8 миль и, вновь вернувшись в лагерь, 7 апреля в полдень по меридиану мыса Колумбия провел ряд окончательных и вполне удовлетворительных астрономических наблюдений. Их результаты в основном совпали с результатами наблюдений, которые я произвел на этом же месте 24 часа назад.

Первые счастливые наблюдения – 89°57′ с. ш. были сделаны Пири 6 апреля в 12 часов, по его словам, на меридиане мыса Колумбия. Через сутки Пири находится там же. Лагерь Джесуп с меридиана Берингова пролива вернулся на прежнее место. Странно, что все это написано в книге, у которой есть не только автор, но и редакторы.

Но теперь, по крайней мере, понятно, почему полярник решил расположить стартовую точку своего второго полюсного броска на 170° з. д. Шести утра (7 апреля) на меридиане мыса Колумбия соответствует полночь на меридиане 160° з. д. Для наблюдателя, находящегося на 70° з. д., солнце на востоке, для наблюдателя на 170° з. д. оно почти на севере; Пири идет «по направлению к солнцу», то есть на север. До полюса 5 миль. Он минует их, «наступает» на полюс, а затем еще 3 мили продвигается по 10-му меридиану восточной долготы, который «спускается» к западной части архипелага Шпицберген.

Начальнику экспедиции нравится крест из двух перпендикулярных маршрутов, проходящих через полюс. Он считает, что этот крест позволит ему сказать:

…никто, кроме людей самых невежественных, не усомнится в том, что в какой-то момент я прошел близко от самой точки полюса или, быть может, прямо по ней.

Долгота – несчастье Пири, и перемещение лагеря Джесуп влево и вправо по долготе придумано (или сформулировано) крайне неудачно.

Уолли Херберт в статье в журнале National Geographic умещает информацию обо всех полюсных прогулках Пири всего в несколько строк: «…прошел вперед… 10 миль, сделал измерения в полночь по меридиану мыса Колумбия и вернулся в лагерь Джесуп за новыми результатами [измерений] в 6 утра 7 апреля. Он проделал еще 8 миль под прямым углом к своему прежнему курсу перед тем, как вернуться…»

Лагерь Джесуп на меридиане Берингова пролива деликатно не упомянут.

Томас Холл, напротив, в своей вещей книге «Был ли открыт Северный полюс?», в обширной главе «Мнимые наблюдения Пири около полюса», насыщенной таблицами и диаграммами, подробно анализирует перемещения коммандера. Опираясь на факты и логику, Холл в пух и прах разносит полюсные сочинения коммандера и выводы его будущих навигационных помощников Митчелла и Дювалля. В главе 23 поговорим об этом.

Итог работы Пири, по его словам, следующий:

К этому времени я произвел всего тринадцать… наблюдений солнца на двух разных станциях в трех разных направлениях в разное время.

Две станции – это лагерь Джесуп (три обсервации) и точка на 110-м меридиане восточной долготы (одна обсервация). Три разных направления: в 12 часов 6 апреля, в 0 часов 7 апреля и в 6 часов 7 апреля. Всего за сутки, начав в 12 часов 6 апреля, коммандер проехал на собаках 36 миль и четырежды занимался навигацией.

Саму процедуру взятия высоты солнца коммандер описывает в книге дважды, практически одними и теми же словами:

Если дует ветер, строится полукруглое укрытие от ветра из снежных блоков, в два яруса высотой, открывающееся на юг…

Ящик с инструментом прочно устанавливается на снегу…

Лоток искусственного горизонта помещается на верх ящика, и в него дополна наливается ртуть, предварительно разогретая в иглу…

Лоток накрывается так называемой крышей – двумя оправленными в металлическую рамку матовыми стеклами, составленными наклонно, как скаты крыши дома. Назначение этой крыши не допускать искажения отражения солнца на поверхности ртути вследствие ветра, а также защищать поверхность ртути от находящихся в атмосфере снежинок и кристаллов льда…

Затем на снег рядом с ящиком, с северной стороны, кладется шкура, и наблюдатель ложится на нее животом, головой к югу, так, чтобы его лицо и секстант приблизились к искусственному горизонту…

Для глаз, которые многие дни и недели подвергаются неослабевающему действию яркого солнечного света, которые постоянно напрягаешь, прокладывая курс по компасу и двигаясь на определенную точку, проведение серии наблюдений – это обычно что-то кошмарное; после того напряжения, с каким сосредоточиваешь взгляд, ловишь на поверхности ртути отражение солнца и считываешь показания верньера на слепящем свету, о котором имеют представление только те, кто сам производил наблюдения при ярком солнечном свете на сплошных снежных пространствах арктических областей, глаза обычно наливаются кровью и болят потом несколько часов.

Впечатляют сложность и громоздкость процедуры и, конечно, ее болезненное действие на глаза. Теперь-то понятно, почему коммандер избегал навигационных наблюдений – заботился о себе и своих коллегах:

Мне не хотелось, чтобы Марвин, Бартлетт или я сам тратили на это энергию и утомляли глаза.

На пути к полюсу обсервации производились, по книге, пять раз, в действительности – четыре: дважды Марвином и по одному разу Бартлеттом и Пири. Впервые солнце «взяли» 22 марта, раньше, по словам Пири, светило поднималось недостаточно высоко. Любой уважающий себя штурман в ответ на это пожмет плечами: определиться можно по луне и по звездам.

Четыре раза за 37 дней! За навигационную работу Пири можно смело поставить неудовлетворительную отметку. Никто из других сопоставимых с ним полярных корифеев – Нансен, Амундсен, Каньи… не считал навигационные упражнения му́кой. В наших экспедициях штурманское дело было обыденным; ежедневно (ежедневно!), а бывало и дважды в день, мы «брали» солнце, и если его заслоняли тучи, то все душевно страдали. Само собой, у штурманов глаза не краснели и не болели.

Весьма сомнительно, что Пири утруждал себя многочисленными обсервациями на полюсе. Не могли вдруг проснуться в нем и понимание, и желание, и, главное, физические силы.

Хенсон

Как помнит читатель, главное отличие повествования Хенсона от рассказа Пири – жизнь на полюсе началась не утром 6 апреля, а поздно вечером.

Статья в World’s Work: «Арктическое солнце ярко светило, когда утром 7 апреля мы выбрались из наших иглу… Ожидание было написано на каждом лице, включая эскимосов, так как мы знали, что в полдень будут сделаны наблюдения и мы наконец узнаем, дошли мы до цели или нет».

Книга:

«Было около 10 или 10:30 утра 7 апреля 1909 года, когда коммандер отдал приказ построить снежный щит, чтобы защитить его от летящей поземки… Когда мы протянули ему сосуд с ртутью, был без нескольких минут полдень. Распластавшись на животе, он измерил высоту и сделал записи на обрывке папиросной бумаги… С глазами, ослепленными солнцем, он резко закрыл верньер… и по тому, как он решительно сжал челюсти, я понял, что он доволен и что путешествие закончилось. Чувствуя, что время пришло, я снял перчатку с правой руки и выступил вперед, чтобы поздравить его с успешным завершением нашей 18-летней работы, но порыв ветра что-то занес в его глаза или жгучая боль от того, что он долго смотрел на отражение солнца, заставила его отвернуться; и, закрыв двумя руками глаза, он велел нам не давать ему спать более четырех часов, так как… он намеревался осмотреть район в четырех милях впереди…

Я разгрузил сани и положил в них пару шкур, приборы и печку с достаточным количеством спирта, а также продукты для трех людей на один прием пищи. Затем я вернулся в иглу, где мои парни уже крепко спали… Я погрузился в сон без сновидений и спал, как мне показалось, одну минуту, когда был разбужен разговорами и шумом вернувшихся эскимосов и Пири».

Газета Boston American: «…на следующее утро [7 апреля] коммандер Пири отправился в путь с двумя эскимосами и одними санями, взяв банку пеммикана и приборы. Он оставил меня чинить сани и велел смотреть за лагерем… Примерно через час коммандер вернулся».

Хенсон снова повторяет, что 7 апреля утром он был оставлен в лагере, «но не на долгое время». И наконец: «после своего возвращения через час» Пири приказал начать торжественную церемонию с флагом.

Даже для инуитов Северный полюс представлял собой значимую ценность. Во-первых, они были рады тому, что оправдали доверие коммандера, ведь он выбрал для путешествия самых опытных и самых сильных охотников. Во-вторых, они предвкушали сказочные подарки. Наконец, полюс был отправной точкой для движения к дому. Но Хенсон был вполне цивилизованным человеком, и его мысли были более возвышенными. Он думал о себе как о посланце Америки и на вершине мира представлял свою расу. Будучи путешественником с колоссальной полярной практикой и отлично зная арктическую историю, он ощущал себя завоевателем всемирного приза. Чувства всех пятерых были предельно обострены, и трудно представить себе, что такие подробности, как две долгие поездки Пири на собаках, слились в памяти Хенсона в одну – совсем короткую. Мэтт Хенсон мог проспать какие-то важные события в буквальном смысле слова, но инуиты, с которыми у него были доверительные отношения, наверняка рассказали бы ему обо всем и во всех подробностях.

Скорее всего, двух длительных поездок Пири не было и они придуманы задним числом для практических навигационных выводов, убедительности и красоты.

В газете Boston American любопытный эпизод с поздравлением Пири Хенсон изложил так:

«Он выглядел серьезным и мрачным. Он не хотел говорить со мной…

“Ну, мистер Пири, – сказал я довольно жизнерадостно, – мы сейчас на Северном полюсе, не так ли?”

“Я не могу поклясться, что мы точно на Северном полюсе”, – уклончиво ответил он.

“Что ж, я следил за расстоянием на маршруте, мы прошли его с исключительной скоростью, – ответил я. – Мне кажется, что мы покрыли 132 мили с того момента, как капитан Бартлетт повернул назад. Если наше направление было неверным, это ваша собственная вина”.

Коммандер Пири промолчал, и, отойдя в сторону, сделал три отдельных наблюдения. Я сам тоже могу делать наблюдения, но, конечно, я не стал вмешиваться на этот раз».

На полюсе были подняты флаги.

Книга Пири:

…Я пожал руки всем участникам отряда – простая церемония, которую одобрят наиболее демократично настроенные люди.

Коммандер сочинил документ, заканчивающийся словами:

Сегодня я водрузил национальный флаг Соединенных Штатов Америки в этом месте, где, согласно моим наблюдениям, проходит северополярная ось Земли, и тем самым заявил права владения на всю эту и прилегающую область от имени и во имя президента Соединенных Штатов Америки.

В знак владения оставляю здесь эту запись и флаг Соединенных Штатов.

Роберт Пири. Военно-морские силы США

Сфотографировались. Пири написал письмо жене. Он пытался уснуть, но не смог, и 7 апреля в 16 часов группа покинула лагерь Джесуп, устремившись по своим следам к югу.

Возникает очередной вопрос. Если считать, что 7 апреля 16:00 – время достоверное, то люди на полюсе провели 30 часов, по Хенсону – 18 часов. Однако, сам Хенсон в Boston American говорит: «Мы оставались в лагере около 33 часов, после чего нам был дан приказ возвращаться». В таком случае крайне незначительное время, которое занимает обратный путь Пири, уменьшается еще на 15 часов.