Текст книги "Неизвестный Пири"

Записка Бартлетта, написанная тремя карандашами

М-р Доусон: Принесли ли вы с собой оригинальные записи, которые вы делали, передвигаясь в окрестностях полюса?

Кэп. Пири: Они у меня есть; да, сэр.

М-р Доусон: Есть ли у вас какая-нибудь карта, которую вы составили в то время и которая показывает ваши перемещения около той точки, где предположительно находится Северный полюс?

Кэп. Пири: Я не составлял никакой карты; нет, сэр.

М-р Робертс: Я хотел бы спросить, вели ли вспомогательные отряды записи во время своего возвращения?

Кэп. Пири: Они делали записи; да, сэр.

М-р Робертс: И передали их вам?

Кэп. Пири: У меня есть отчет Бартлетта. Кажется, у меня есть отчеты Макмиллана и Борупа, но я не уверен. Я могу предоставить вам хронику событий обратного пути каждого вспомогательного отряда, если вам это нужно…

М-р Робертс: Как вы получили эти сведения?

Кэп. Пири: Какие сведения?

М-р Робертс: Относительно хроники их обратного пути и происшествий во время возвращения.

(Отличный вопрос, раскрывающий трагические изъяны системы Пири.)

Кэп. Пири: Вернувшись, я приказал Бартлетту подготовить для меня отчет о его путешествии, и я вспоминаю, что у меня есть краткий отчет Борупа и еще – Макмиллана. Боруп по возвращении на мыс Колумбия получил инструкции идти на запад вдоль этого побережья (показывает на карте), точно так же как и Марвин после своего возвращения должен был идти вдоль этого побережья (показывает на карте), с тем чтобы я был защищен по всей протяженности северного побережья на случай, если бы я столкнулся с такой же ледовой обстановкой, как в предыдущей экспедиции, когда я был вынужден отступить вот здесь (показывает на карте).

М-р Робертс: Что меня в первую очередь интересует, так это то, вел ли каждый вспомогательный отряд дневник, или записи, или журнал?

Кэп. Пири: У меня есть отчет Бартлетта, и, я думаю, у меня есть отчет Макмиллана.

М-р Робертс: Но эти отчеты были сделаны после того, как люди вернулись на корабль?

Кэп. Пири: Они были переданы мне потом. Наверное, у них были какие-то черновые заметки.

М-р Робертс: Делали ли они записи изо дня в день, когда шли обратно? Знаете вы это или нет?

Кэп. Пири: Я предполагаю, что они делали записи в журнале и затем дали мне копии своих журналов или отчетов. Я совершенно уверен, что они сделали именно так.

М-р Робертс: Есть ли у вас возражения, чтобы мы ознакомились с ними?

Кэп. Пири: Ни малейших.

М-р Энглбрайт: Есть ли у вас здесь отчет мистера Бартлетта?

Кэп. Пири: У меня нет отчета. У меня есть его записка, переданная мне…

М-р Робертс: Это оригинал?

Кэп. Пири: Вот документ (предъявляет), переданный мне Бартлеттом в то время.

«Арктический океан, 1 апреля 1909 года. Сегодня я собственноручно определил нашу широту с помощью секстанта – она составляет 87°46′49″ с. ш. Я возвращаюсь отсюда, возглавляя четвертый вспомогательный отряд. Я оставляю коммандера Пири с пятью людьми, пятью санями, полностью загруженными, и 40 отобранными собаками. Люди и собаки в хорошем физическом состоянии. Условия движения хорошие. Погода благоприятствует. При такой же средней скорости, как в последние 8 маршей, коммандер Пири должен дойти до полюса через 8 дней. Роберт Бартлетт, капитан “Рузвельта”».

М-р Робертс (после исследования бумаги): Эти цифры написаны вашим почерком?

Кэп. Пири: Это почерк Бартлетта.

М-р Бартлер: Вы взяли это в том месте, где Бартлетт вас оставил?

Кэп. Пири: Как раз когда он записал это в одну из своих записных книжек, он вырвал эту страницу и отдал мне. Он сохранил копию…

М-р Батлер: Есть ли у вас копии тех наблюдений, которые вы сделали на полюсе?

Кэп. Пири: Двух из них.

М-р Батлер: Не здесь?

Кэп. Пири: Да, сэр, не здесь…

М-р Доусон: Есть ли у вас какие-нибудь возражения против того, чтобы позволить комитету увидеть оригинальные записи, сделанные вами во время этого последнего путешествия и во время наблюдений в непосредственной близости от полюса?

Кэп. Пири: Нет.

М-р Грегг: Вы хранили их в записной книжке или на отдельных листах бумаги?

Кэп. Пири: В записной книжке.

М-р Доусон: А с того времени вы извлекли их из книжки?

Кэп. Пири: Да, сэр.

М-р Грегг: Это оригинальные записи или копии?

Кэп. Пири: Оригиналы.

М-р Энглбрайт: Были ли они изъяты из книжки для того, чтобы сделать с них фотографии и использовать в качестве иллюстраций?

Кэп. Пири: Эти, сделанные Марвином и Бартлеттом, были взяты из их записных книжек и отданы мне. Мои собственные наблюдения, внесенные в отдельные записные книжки, были изъяты оттуда, когда я упорядочивал все свои бумаги по возвращении на корабль, и я сложил их все в маленький водонепроницаемый пакет, который пришил к своей нижней рубашке. Свои фотографии я спрятал в герметичные жестяные банки.

М-р Робертс: Когда были вставлены эти цифры (показывает)?

Кэп. Пири: Сразу после наблюдений. Единственное, что удерживало Бартлетта от возвращения, это проведение наблюдений, и как только он провел эти наблюдения и сделал запись, он отправился назад.

М-р Робертс: Почему он использовал два карандаша для этой записи?

Кэп. Пири: Этого я не могу сказать.

М-р Робертс: Я должен заключить, что это явно другой карандаш (показывает); похоже на химический карандаш.

Кэп. Пири: Да, сэр.

М-р Робертс: А это (показывает) похоже на обычный графитовый карандаш.

Кэп. Пири: Бартлетт лучше меня может ответить на этот вопрос.

М-р Доусон: А у вас есть также дневник или журнал вашего отряда?

Кэп. Пири: Да, есть.

М-р Робертс: Не знаете ли вы: Бартлетт поставил свою подпись (показывает) после того, как провел наблюдения, после того, как записал цифры?

Кэп. Пири: Да, сэр; я думаю, да.

М-р Робертс: Это, похоже, совершенно другой карандаш.

Кэп. Пири: Да, сэр. Это было подписано в тот момент, и, конечно, после того, как были проведены наблюдения.

М-р Робертс: Кажется довольно странным, что у него был такой набор карандашей – три карандаша. Эти записи были сделаны одновременно, в один и тот же день?

Кэп. Пири: Да, сэр.

Автору книги хотелось бы дать комментарий. Конечно, мой арктический опыт совсем иной, чем у Пири. Я не зимовал в Арктике, не зимовал год за годом, не перенес адских мук, выпавших на долю американского исследователя. Тем не менее стаж арктической работы у меня большой – 28 лет: с 1970-го по 1998-й. Я организовывал экспедиции, участвовал и руководил. А потом еще 20 лет занимался полярными походами сына – Матвея Шпаро. Сколько было моих собственных экспедиций? Не меньше двадцати трех. Я хорошо представляю себе быт полярного путешественника и усвоил основной принцип работы: все вокруг тебя должно быть как можно проще. Как можно меньше психических сил следует тратить на повседневные обыденные действия.

Вижу перед собой картину: у теодолита Владимир Рахманов и Юрий Хмелевский, мои незабвенные друзья, штурманы экспедиции к Северному полюсу в 1979 году. Володя «ловит» солнце и диктует цифры, Юра записывает. В его руках толстая тетрадь в мягкой обложке, легко помещающаяся в накладной карман его объемной пуховой куртки. Карандаш хитро привязан к тетради – практически неотделим. Есть ли у Хмелевского запасной карандаш? Конечно, и не один, но не тут, не в руках, не в кармане; где-то там – в дебрях рюкзака. Но в кармане у Юры есть удобный перочинный нож, чтобы подтачивать карандаш. Все записи Хмелевского выглядят почти каллиграфическими, хотя он делает их стоя и на морозе. Да, еще есть ластик, Юра всегда готов стереть и записать заново.

Холодно? Иногда очень. Но они – стоики, и они выбирают позы и последовательность действий так, чтобы терять поменьше тепла. На руках Юры перчатки с обрезанными пальцами, Володя в огромных рукавицах. Руки Хмелевского крепки до невозможности, и он – полная невозмутимость.

Понятно, что Бартлетт писал свое послание Пири не стоя, а сидя, и не на морозе, а в иглу, и тем не менее он не мог менять карандаши. Три карандаша – это абсурд.

Бартлетт – опытный арктический исследователь, капитан «Рузвельта», многие дни был во главе передового отряда. В делах полярного быта он должен быть рационален, и поэтому в лагере 1 апреля 1909 года у него в руках не могло быть трех карандашей. Исключено! Записка писалась позже. Она, вероятно, улучшалась, переделывалась, редактировалась. Возможно, была написана под диктовку. Красивое и аккуратное «Факсимиле сертификата Бартлетта от 1 апреля 1909 года» стало иллюстрацией в книге Пири, страницы 360–361. А рядом, на странице 359, размещено «Факсимиле наблюдений Бартлетта от 1 апреля 1909 года». Эти два документа вместе с критикой Хельгесена мы даем в главе 26. И… пофантазируем. Безумно интересно, сохранились ли те листы, которые 7 января 1911 года держал в руках Робертс? Где они? Каким великолепным музейным экспонатом они могли бы служить!

Записи Пири

Председатель комитета верил Пири, приободрял его и тем не менее раз за разом задавал несносные вопросы.

М-р Батлер: У нас есть ваше слово и эти наблюдения в подтверждение того, что вы были на Северном полюсе. Это простой способ разобраться – ваше слово и ваши доказательства. Для меня, как члена комитета, достаточно вашего слова, но что касается доказательств, я совершенно не разбираюсь в этом…

Я абсолютно удовлетворен вашими показаниями, но было ли необходимо находиться точно на полюсе, чтобы сделать те наблюдения, которые вы сделали?

Кэп. Пири: Это вопрос, который уже обсуждался. Я могу ответить, что до сих пор наблюдения никогда не проводились где-либо, кроме как в соответствующем месте.

М-р Батлер: Вы должны были быть в соответствующем месте, чтобы провести определенные наблюдения, и если вы там были, то вы там были. Но могли бы вы составить эти данные, не находясь на полюсе, и, если бы вы их составили, не побывав на полюсе, существует ли способ выявить это?

Кэп. Пири: На это я могу ответить только следующим образом. Существуют разные мнения относительно этого. Вы обнаружите, что некоторые эксперты скажут, что наблюдения можно сфальсифицировать, а другие – что нельзя.

М-р Батлер: Другими словами, наблюдения могут быть представлены как выполненные человеком, заявившим, что он якобы был в определенном месте?

Кэп. Пири: Утверждают, что так.

М-р Робертс: Мистер Ганнетт и мистер Титтманн сказали нам, что для человека, обладающего достаточными знаниями, возможно, сидя здесь, в министерстве, в Вашингтоне, составить данные и заявить, что он был в том месте, где были проведены эти так называемые наблюдения. Другими словами, сами по себе данные не являются доказательством.

Кэп. Пири: Таково мнение эксперта…

М-р Доусон: Мне было бы интересно увидеть журнал, который вы вели изо дня в день во время вашего пребывания в окрестностях полюса. Вы делали записи в этот журнал каждый день?

Кэп. Пири: Не каждый день. Иногда мы были настолько заняты, что я не делал записей. Я не делал записей в тот день на пути к полюсу, когда Бартлетт дрейфовал на льдине.

М-р Батлер: Не было времени делать записи в тот день?

Кэп. Пири: 6-го и 7-го делал только памятные заметки. 7-го, и во время первого обратного марша, и, кажется, еще в паре случаев я делал пометки. Я отложил их на потом, но так и не нашел времени заняться ими.

М-р Доусон: Когда вы писали в тех условиях, вам приходилось преодолевать значительные трудности?

Кэп. Пири: Что вы имеете в виду?

М-р Доусон: Физические трудности.

М-р Батлер: Вы же не брали с собой письменный стол или пишущую машинку?

Кэп. Пири: Нет, сэр; у меня были карандаш и записная книжка.

М-р Доусон: Было ли достаточно тепло, чтобы держать карандаш, и достаточно светло, чтобы различить, что вы пишете?

Кэп. Пири: Было очень светло.

М-р Доусон: Вы делали записи в иглу?

Кэп. Пири: Да, сэр.

М-р Доусон: Было слишком холодно, чтобы делать их на открытом воздухе?

Кэп. Пири: Записи в журналы обычно делались в иглу после приготовления чая, перед сном.

М-р Доусон: Конструкция иглу такова, что там очень светло?

Кэп. Пири: Да, сэр.

М-р Батлер: И лампы горели все время?

Кэп. Пири: Нет, сэр. Когда солнце поднимается над горизонтом и светит непрерывно, нет никаких затруднений…

М-р Доусон: Делали ли вы записи в вашем дневнике при температуре около нуля и ниже?

Кэп. Пири: Я сомневаюсь, что какие-либо записи были сделаны при температуре намного ниже нуля.

М-р Энглбрайт: И вы не делали никаких записей, помимо тех, что были абсолютно необходимы?

Кэп. Пири: Как правило, нет. Иногда после чая с пеммиканом я писал одну-две страницы в своей записной книжке.

М-р Батлер: Вы не писали эту интересную книгу (говорит о напечатанном повествовании) там, в тех условиях?

Кэп. Пири: Нет, сэр.

М-р Робертс: Когда вы начали вести журнал вашего последнего путешествия?

Кэп. Пири: Эта записная книжка была заведена на корабле 22 февраля…

М-р Робертс: Там содержатся все записи, сделанные во время пути к Северному полюсу и обратно?

Кэп. Пири: Да, сэр… Записи на верхней странице (показывает) являются сугубо личными.

Пири читает записи за 14, 19 марта, 1 апреля. Последние два абзаца:

До сегодняшнего дня я намеренно держался позади всех, для того чтобы справляться с задержками или воодушевлять людей, у которых ломались сани, и следить за тем, чтобы все было перевезено. С этого момента я займу свое место во главе.

Бартлетт проделал хорошую работу и оказал мне неоценимую помощь. Я дал ему это почетное место, потому что он был этого достоин, потому что он заслуживал его своим умением обращаться с «Рузвельтом», потому что он уберег меня от сотен мелких неприятностей и еще потому, что я счел справедливым, учитывая блистательную работу, проделанную Англией в Арктике в течение (число пропущено. – Д. Ш.) лет, чтобы человеком, который сможет гордиться тем, что был ближе всех к полюсу после американца, стал подданный Великобритании.

Продолжение стенограммы:

М-р Робертс: Сейчас позвольте мне спросить: если я правильно понимаю, эта та же самая записная книжка, которая была представлена комитету [Национального] Географического общества, не так ли?

Кэп. Пири: Верно.

М-р Робертс: Приблизительно когда?

Кэп. Пири: В октябре 1909 года.

М-р Робертс: Больше года назад?

Кэп. Пири: Да.

М-р Робертс: И члены комитета прочитали ее всю внима-тельно?

Кэп. Пири: Нет; я не могу сказать, что они прочитали ее всю внимательно. Ее передавали по кругу. Я не могу сказать, сколько они прочитали.

М-р Робертс: В их докладе было сказано, что они прочитали ее очень внимательно.

Кэп. Пири: Я совсем не буду удивлен, если иные члены комитета очень внимательно прочитали эту записную книжку. Я не знаю, прочитал ли кто-то из них всю записную книжку полностью.

М-р Робертс: То, к чему я веду, задавая эти вопросы, заключается в том, чтобы выяснить, можете ли вы объяснить расхождение заявлений мистера Ганнетта, одного из членов комитета, и заявлений, которые представлены в вашем дневнике или в вашей записной книжке, относительно снаряжения, которое у вас было во время финального броска. Вы знаете, что заявил мистер Ганнетт?

Кэп. Пири: Нет.

М-р Робертс: Он сказал комитету, что у вас было 4 человека, двое саней и, кажется, 32 или 33 собаки, что представляет собой совершенно другой отряд, как вы понимаете, чем 6 человек, 5 саней и 40 собак. Если он, как член комитета, занимавшегося этим вопросом, заявляет, что изучил все данные весьма тщательно, и при этом сообщает нам такое количество снаряжения и сопровождения для финального броска, то как вы объясните подобное расхождение?

Кэп. Пири: Когда он выступал перед комитетом?

М-р Батлер: В марте прошлого года.

Кэп. Пири: Полагаю, он просто не помнил цифры.

М-р Батлер: У него вообще не было никаких записей. Я думаю, он просто лишь отвечал навскидку.

М-р Робертс: Меня удивляет, почему такие расхождения.

Кэп. Пири: Я не несу ответственности за то, что он не вспомнил правильно. Я никогда не видел доклад о показаниях членов Географического общества.

М-р Бейтс: Я не вижу, каким образом то, что сказал мистер Ганнетт, имеет отношение ко всему этому…

М-р Мейкон: Мы должны провести расследование по данному вопросу досконально, и у нас есть заключение, сделанное независимым научным географическим обществом, в котором сказано, что они тщательно изучили отчеты, сделанные кэптеном Пири, и обнаружили там определенные факты. Получается, что их заявления ничего не стоят? Если это так, то я хотел бы, чтобы комитет отметил это.

М-р Батлер: Это будет определять комитет.

Пири продолжил чтение записной книжки, и нам интересно, что же будет сказано о навигации 5 апреля? Вспомним – в отчете «Северный полюс» говорилось:

Я произвел определение широты. Наблюдения дали 89°25′ с. ш.

Херберт в дневнике Пири нашел упоминание об этом измерении, но не 5 апреля, а 6 марта – на полях страницы[272]272
  См. главу 15, с. 359.


[Закрыть]. Итак, 6 апреля:

Туманная погода беспокоила меня меньше, чем могла бы, ибо вчера я, опасаясь облака на юге, предусмотрительно выполнил наблюдения широты (89°25′). Это на 2 мили дальше моего навигационного счисления, и это говорит о том, что я был скромен в своих подсчетах, как и предполагалось, или о том, что обратный дрейф льда ослаб, или – и то и другое.

Очевидно, Херберт этой записи не видел, и вывод можно сделать только один: британский полярник изучал другой дневник Пири. У коммандера имелся не один дневник, а по крайней мере два.

Стенограмма. Пири продолжает чтение:

На следующий день, 6-го, после того как мы построили наши иглу и вошли в них, я сделал следующую запись:

«Наконец полюс!!! Приз трех столетий, моя мечта и цель в течение 23 лет…»

Я не хочу это читать…

…звучит немного глупо, когда я читаю это сам.

М-р Батлер: Мы уважаем ваши чувства…

Кэп. Пири (читает): «Наконец-то мой. Я едва могу заставить себя осознать это. Все кажется таким простым и обыденным, как говорил Бартлетт: “Как каждый день”. Три года назад в этот день в Штормовом лагере началась буря. Семь лет назад в этот день я отправился на север с мыса Хекла».

После этого нет последовательных записей до пятницы 9 апреля.

М-р Мейкон: Вы не записывали, что вы делали во время своего пребывания на полюсе в течение 30 часов?

Кэп. Пири: У меня здесь есть запись (читает):

«Легкий западный бриз после нашего прибытия. Только что, в 12:45, поймал солнце сквозь облака (89°57′); опять опережаем счисление. Солнце снова исчезло до 8 часов вечера, затем ярко засветило, все еще западный ветер. Эскимосы ремонтируют сани. Проехал 10 миль с пустыми санями и двойной упряжкой собак, двумя эскимосами. Наблюдения в час ночи (89°50′ на другой стороне). Во время поездки один эскимос сказал другому, что солнце сейчас теплое, находится впереди нас. Сделал несколько фотографий, затем вернулся в лагерь.

7 апреля. Провел день с легкими санями, двойной упряжкой, съездил на восток и на запад. Наблюдения в полдень и поиски трещины, где можно провести зондирование. Ушли в 16:30. Минимальная температура -32°, максимальная -11°, при старте -25°. Невозможно найти место для зондирования; в 5 милях к югу от лагеря 1500 фатомов, не достали дна, потеряны проволока и груз».

Помнится, Эльза Баркер горевала, что записей за 6 и 7 апреля нет. Как видим, кое-что наскреблось. Между тем заседание завершилось, и комитет продолжил работу 10 января.

Физические тесты

М-р Бейтс: В течение нескольких недель, кэптен Пири, вы прошли некие физические тесты – по ходьбе и верховой езде?

Кэп. Пири: Я прошел эти тесты во исполнение приказов Министерства ВМС.

М-р Бейтс: Что вы делали?

Кэп. Пири: Я ходил пешком и ездил верхом.

М-р Бейтс: С каким результатом?

Кэп. Пири: Полагаю, я смогу ответить на этот вопрос в двух-трех словах. Я получил предписание от Министерства ВМС в ноябре, там говорилось, что в документах министерства нет сведений о том, что я проходил какие-либо физические тесты за 1909 год, и содержалось распоряжение пройти один физический тест, который будет зачтен за 1909 год, и еще один – до конца года – который будет зачислен за 1910 год. Я прошел оба эти теста в декабре. За 1909 год я выбрал тест по ходьбе. Господин председатель, должен ли я углубляться в подробности, каковы требования этого теста?

М-р Батлер: Что следовало доказать – что вы можете ходить?

Кэп. Пири: Это формальность со стороны Министерства ВМС.

М-р Батлер: Выполнили ли вы тесты?

Кэп. Пири: Да, сэр.

М-р Бейтс: Причиной тому был намек, я не могу сказать – обвинение, во время слушаний прошлой весной, что кэптен Пири – старый человек, имел травму и утратил возможность эффективно передвигаться.

Сколько миль вы прошли?

М-р Мейкон: Я бы хотел, чтобы джентльмен точно сказал, что было сделано, даты и часы каждого теста, условия и обстоятельства, при которых проходил тест, и состояние дороги, по которой он передвигался, выполняя эти тесты.

Кэп. Пири: Требования официального теста, господин председатель, который я выбрал за 1909 год, были следующими: офицер должен прошагать 50 миль[273]273
  Имеются в виду статутные (сухопутные) мили.


[Закрыть] за 20 часов, за три последовательных дня…

М-р Бейтс: Когда вы проходили этот тест?

Кэп. Пири: 18, 19 и 20 декабря. Это были воскресенье, понедельник, когда пошел снег, и вторник, когда снег все еще продолжал идти. Вот копия моего отчета в Министерство ВМС:

«…18 декабря я прошел 25 миль за 6 часов и 45 минут, 19 декабря – 25 миль за 7 часов и 26 минут, и 20 декабря – 5 миль за 1 час и 28 минут; в общей сложности 55 миль за 15 часов и 39 минут…

В качестве теста за 1910 год я выбрал верховую езду…

28 декабря я проехал 50 миль за 4 часа и 53 минуты, 29 декабря – 50 миль за 4 часа и 45 минут, а 30 декабря – 10 миль за 38 минут; в общей сложности – 110 миль за 10 часов и 16 минут…»

М-р Энглбрайт: Каков был ваш наибольший дневной переход во время арктического путешествия, будь то дорога туда или обратно?

Кэп. Пири: Наибольший переход был во время второго марша при возвращении с полюса.

М-р Энглбрайт: Сколько вы прошли?

Кэп. Пири: Приблизительно 50 географических миль[274]274
  Из схемы, составленной по данным Пири (см. с. 374), следует, что за второй обратный марш Пири осилил 71 милю.


[Закрыть].

М-р Энглбрайт: Это результат одного марша?

Кэп. Пири: Одного марша…

М-р Батлер: Ну, погодные условия были описаны в вашей книге, но мы будем рады услышать о них снова. Если я правильно помню, вы указали в своей книге, что во время второго марша вам удалось пройти около 50 миль, предположительно?

Кэп. Пири: Я сделал два лагеря.

М-р Батлер: Какие были условия в этот день – ледовая обстановка, погода и состояние людей и собак?

Кэп. Пири: Погода была неплохая… подходящая для путешествия, с признаками надвигающейся бури, которая у нас и началась на третий день – во время третьего марша. Качество льда было то же, что и во время путешествия к полюсу. Мы держались следа. Люди были в хорошем состоянии. Собаки были в хорошем состоянии. На полюсе они дважды получили двойной рацион. Мы облегчили груз на санях, как только могли. Он был небольшой. Мы выбросили некоторые предметы одежды и избавились от аппаратуры для зондирования. У нас были и тропа, по которой мы следовали, и иглу.

М-р Батлер: Сколько часов потребовалось, чтобы пройти этот марш в 50 миль?

Кэп. Пири: Не могу сказать. Я не делал никаких записей в дневнике в течение двух дней, 7 и 8 апреля… Мы шли, пока не добрались до иглу; вошли внутрь и приготовили чай.

М-р Батлер: Вы миновали одно иглу?

Кэп. Пири: Да, сэр; остановились там на короткое время, выпили чаю и пообедали.

М-р Батлер: Насколько ровным был лед?

Кэп. Пири: Ровным?

М-р Батлер: Да, сэр; во время этого длинного перехода в 50 миль.

Ложь Пири не вызывает сомнений. Его последующие длинные рассуждения о гладкости льда, об отсутствии свежевыпавшего снега, ухудшающего скольжение саней, и т. п. неинтересны. Искать истину, сравнивая теперешние байки Пири с текстом его книги или с записями Хенсона, смысла нет, ибо дело не в деталях, а в физической невозможности пройти 50, да вовсе и не 50, а 71 милю.

Тут прозвучал неприятный вопрос:

М-р Бейтс: Во время ваших путешествий вы и ваши люди ехали на санях?

Кэп. Пири: Иногда.

М-р Бейтс: Сколько времени?

Кэп. Пири: Этого я не могу сказать.

М-р Бейтс: При каких обстоятельствах человек мог ехать в санях?

Кэп. Пири: Обычно мой отряд путешествовал по следующей схеме. Утром, сразу после завтрака, я покидал лагерь и спешил вперед… Человек, возглавлявший отряд, покидал лагерь утром и двигался вперед так быстро, как только мог.

Эскимосы укладывали на сани те вещи, которые остались в лагере, запрягали собак, следовали за этим человеком и обгоняли его… Я садился в первые сани, подъезжавшие ко мне, и находился в них какое-то время, никогда не оставаясь там более пяти минут за один раз. Человек, управляющий санями, в это время стоял на подножке саней (показывает). Затем я слезал с саней… и шел пешком, пока меня не догоняли следующие сани, и я делал то же самое с этими санями или продолжал идти рядом с первыми санями. К тому времени, когда меня нагоняли самые последние сани, если я вообще настолько замедлялся, чтобы появились последние сани… мы, как правило, уже приближались к следующему иглу для обеда или ночевки.

Неправдоподобная картина. Хенсон в Boston American начиняет сказку реализмом: «Мне пришло в голову, что, вероятно, он был обижен на нас во время путешествия к полюсу (речь идет о 2–6 апреля. – Д. Ш.), потому что мы часто были впереди или вне пределов его досягаемости, так что он не мог забраться на наши сани… Мы хотели, чтобы он оставался на своем месте… Мы не жаждали его присутствия».