Текст книги "История"

74. Вооружение лидийцев очень походило на эллинское. Первоначально лидийцы назывались меонами, потом переменили свое название в царствование сына Атиса Лида и назвались по его имени. Мисийцы имели на головах туземные шлемы, вооружены были малыми щитами и обожженными на конце дротиками. Это – потомки лидийцев и от горы Олимп* носящие название олимпиенов. Лидийцами и мисийцами предводительствовал Артафрен, сын того Артафрена, который вместе с Датисом напал на Марафон.

75. Фракийцы имели на головах лисьи шкурки, на теле хитоны, а сверху длинные пестрые плащи, на ногах и кругом икр обувь из козьей кожи; вооружены были дротиками, легкими щитами и короткими мечами. После переселения в Азию фракийцы названы были вифинцами; раньше того они назывались, как сами говорят, стримониями, потому что жили на Стримоне. По их словам, они вытеснены были из своего местожительства тевкрами и мисийцами. Во главе азиатских фракийцев шел сын Артабана Бассак.

76. […Халибы]* вооружены были небольшими щитами из сырой бычьей кожи, и каждый имел по две рогатины ликийской работы, на головах они носили медные шлемы, на шлемах торчали бычачьи уши и рога из меди, а также султаны; икры были заворочены в лоскутья пурпурного цвета. У этого народа есть прорицалище Ареса.

77. Кабалии, или, собственно, меоны, именуемые ласониями, имели одинаковое вооружение с киликийцами; я опишу его, когда буду говорить в этом перечислении о киликийцах. Милии вооружены были короткими копьями и ходили в плащах, застегнутых пряжками. Некоторые из них вооружены были ликийскими луками, а на головах носили кожаные шлемы. Всеми ими предводительствовал сын Гистана Бадр.

78. Мосхи имели на голове деревянные шлемы, вооружены были щитами и короткими копьями с длинными наконечниками. Тибарены, макроны и моссиники вооружены были подобно мосхам. Мосхи и тибарены находились под начальством и предводительством Ариомарда, сына Дария и Пармисы, дочери Смердиса и внучки Кира; макронов и моссиников вел Артаикт, сын Херасмия, который был правителем Сеста, что на Геллеспонте.

79. Мары имели на голове туземные плетеные шлемы и вооружены были небольшими кожаными щитами и дротиками. Колхи покрывали себе головы деревянными шлемами, имели небольшие щиты из сырой бычьей кожи, короткие копья и ножи. Маров и колхов вел Фарандат, сын Теаспия. Алародии и саспиры были вооружены так же, как и колхи; предводителем их был Масистий, сын Сиромитры.

80. Выступившее в поход население островов Эрифрейского моря*, тех, на которых царь поселяет так называемых ссыльных, было одето и вооружено почти так же, как и мидяне. Во главе островитян шел сын Багея Мардонт, который на втором году после этого погиб в сражении при Микале, где он был военачальником.

81. Таковы были народы, шедшие на войну по суше и составлявшие пехоту. Во главе этого войска стояли поименованные мной вожди. Они выстроили воинов в порядок, сосчитали их, назначили начальников тысяч, десятков тысяч, а начальники десятков тысяч назначили сотников и десятников. Кроме того, каждая часть войска и каждая народность имели своих вождей.

82. Итак, начальниками были поименованные выше личности. Начальниками над этими личностями и вообще главнокомандующими всей пехоты были Мардоний, сын Гобрия; Тритантехм, сын того Артабана, который высказывался против похода на Элладу; Смердомен, сын Отана (оба они – племянники Дария, двоюродные братья Ксеркса); Масист, сын Дария и Атоссы; Гергис, сын Ариаза, и Мегабиз, сын Зопира. Таковы были главнокомандующие всего сухопутного войска, кроме десяти тысяч персов.

83. Во главе десяти тысяч отборных персов стоял сын Гидарна Гидарн. Эти воины назывались у персов «бессмертными» по следующей причине: если кто‑нибудь из них выбывал по случаю смерти или болезни, то преемник его был уже выбран, так что «бессмертных» никогда не бывало ни больше ни меньше. По убранству персы превосходили все народности; они же были и храбрее всех. Вооружение их я уже описал; кроме того, они щеголяли золотом в большом количестве. За ними ехали дорожные колесницы с наложницами и прислугой, многочисленной и хорошо одетой. Съестные припасы их отдельно от продовольствия остальных воинов везли верблюды и вьючный скот.

84. Следующие народности составляли конницу, – не все народы доставляли всадников, но только поименованные ниже: прежде всего персы, вооруженные так же, как и персы пешие, но только некоторые всадники имели на голове медные или железные уборы чеканной работы.

85. Среди них были некие кочевники по имени сагартии, персидское племя, между прочим, по языку; вооружение их занимает середину между персидским и пактийским. Сагартии доставляли восемь тысяч всадников; оружия они не употребляют обыкновенно ни медного, ни железного, за исключением коротких мечей; для войны пользуются сплетенными из ремней веревками; с ними‑то они и идут на войну. Способ сражения у этого народа таков: сойдясь с неприятелем, сагартий забрасывает свою веревку с петлей на конце и, кого бы ни поймал, лошадь ли или человека, тащит добычу к себе; затянутый в петлю погибает. Таков у них способ сражения; они поставлены были подле персов.

86. Мидяне, равно как и киссии, вооружены были так же, как и пешие. Подобно пешим индийцам вооружены были индийцы конные; они имели верховых лошадей и боевые колесницы, запряженные лошадьми и дикими ослами. Конные бактрийцы и каспии имели такое же вооружение, как и пешие; точно так же ливийцы, все имевшие боевые колесницы. Подобно каспиям парикании в коннице вооружены были так же, как и в пехоте; то же самое относится к арабам, но все они ехали на верблюдах, по быстроте не уступавших лошадям. Только эти народности сражаются верхом.

87. Число конницы, не считая верблюдов и колесниц, было восемьдесят тысяч. Все всадники распределены были по отрядам; но арабы занимали последнее место: так как лошади не могут выносить верблюдов, то верблюды и поставлены были позади для того, чтобы лошади не пугались.

88. Начальниками конницы были сыновья Датиса, Гармамифрас и Тифей; третий товарищ их по командованию, Фарнух, остался позади в Сардах по причине болезни. При выступлении из Сард он подвергся несчастной случайности: во время пути под ноги коня его подбежала собака; конь не заметил перед собой собаки, испугался и, став на дыбы, сбросил Фарнуха. Со времени падения он начал харкать кровью, и болезнь перешла в чахотку. Слуги Фарнуха тогда же немедленно поступили с лошадью его так, как приказал господин: они вывели ее на то место, где она сбросила с себя господина, и по колени отсекли ей ноги. По такой‑то причине Фарнух не участвовал в командовании конницей.

89. Число трирем было тысяча двести семь. Доставили их следующие народы: финикияне вместе с палестинскими сирийцами – триста трирем. Воины на них вооружены были так: шлемы на головах были почти такие же, как у эллинов; имели на себе льняные панцири; вооружены они были щитами, не имевшими железа по краям, и дротиками. По словам самих финикиян, первоначально они жили у Эрифрейского моря*, а потом переселились оттуда и заняли прибрежную полосу Сирии. Эта местность Сирии, равно как и вся та, что простирается до Египта, носит название Палестины. Египтяне доставили двести кораблей. Головы их покрыты были плетеными шлемами; щиты их были вогнутые, с широкими железными краями; имели также копья, пригодные для сражения на кораблях, и большие топоры. Большинство их имели на себе только панцири и вооружены были большими ножами. Таково было вооружение этих народов.

90. Киприоты доставили полтораста кораблей и вооружены были так: цари их обворачивали голову чалмой; прочие воины носили хитоны, вообще же одеты были по – эллински. Киприоты состоят из нескольких народностей: одни из них происходят из Саламина и Афин, другие из Аркадии, третьи из Кифна, четвертые из Финикии, пятые из Эфиопии. Так говорят об этом сами киприоты.

91. Киликийцы доставили сто кораблей. Они имели на головах туземные шлемы, вместо щитов имели тарчи из сырой бычьей кожи и одеты были в шерстяные хитоны. Каждый из них вооружен был двумя дротиками и мечом, очень похожим на египетский нож. Первоначально киликийцы назывались гипахеями, а настоящее название они получили в царствование финикиянина Килика, сына Агенора. Памфилы доставили тридцать кораблей и вооружены были по – эллински. Эти памфилы принадлежат к числу тех, которые рассеялись на пути из‑под Трои и были там под предводительством Амфилоха и Калханта.

92. Ликийцы, доставившие пятьдесят кораблей, носили панцири и поножи, имели луки из дерева, стрелы тростниковые без перьев и дротики; на плечах свободно висела козья шкурка, а головы были покрыты шапками с перьями кругом; имели также короткие мечи и косы. Ликийцы происходят из Крита и назывались прежде термилами; ликийцами названы по имени Лика, сына афинянина Пандиона.

93. Азиатские дорийцы доставили тридцать кораблей; происходят эти дорийцы из Пелопоннеса и вооружены были по – эллински. Карийцы доставили семьдесят кораблей; вооружение их вообще было эллинское, но они имели также косы и мечи. Как они назывались в древности, сказано уже в первых наших повествованиях.

94. Ионяне доставили сто кораблей и вооружены были по – эллински. Пока жили в Пелопоннесе, в так называемой ныне Ахее, еще до прибытия в Пелопоннес Даная и Ксуфа, ионяне назывались, как рассказывают эллины, эгиалейскими пеласгами; ионянами названы они по имени Иона, сына Ксуфа.

95. Жители островов вооружены были по – эллински и доставили семнадцать кораблей. Первоначально это также пеласгийское племя; ионийским оно названо впоследствии на том же основании, что и ионяне двенадцатиградия, выселившиеся из Афин. Эолийцы доставили шестьдесят кораблей, вооружены были по – эллински и в древности, как говорят эллины, тоже назывались пеласгами. Жители Геллеспонта, за исключением абидосцев, которые по приказанию царя оставались дома и сторожили мост, – все тамошние жители, принимавшие участие в походе от Понта, доставили сто кораблей и вооружены были по – эллински. Это – колонисты ионян и дорийцев.

96. Воинами на всех этих кораблях были персы, мидяне и саки. Наилучшим ходом отличались корабли, поставленные финикиянами, а из финикиян сидонянами. Как эти отряды, так и те, что входили в состав пехоты, имели каждый своих туземных вождей; о них я не упоминаю при перечислении народов потому, что ход рассказа не вынуждает меня к тому. Действительно, вожди отдельных народностей и не заслуживали упоминания; каждая народность имела такое же число вождей, как и городов; наконец, вожди эти следовали в войске не как военачальники, но как рабы, наравне с прочими воинами. Я назвал уже тех военачальников, в руках которых была вся власть и которые были вождями отдельных народностей.

97. Во главе флота были: сын Дария Ариабигн, сын Аспафина Прексасп, сын Мегабата Мегабаз и Ахемен, сын Дария и Гобриевой дочери. Во главе египетского флота стоял Ахемен, родной брат Ксеркса; остальной флот имел двух начальников. Тридцати– и пятидесятивесельных кораблей, керкур и длинных судов для переправы лошадей было около трех тысяч*.

98. Из лиц, находившихся на кораблях, наиболее значительными после начальников флота были следующие: сидонянин Тетрамнест, сын Аниса; тириец Маттен, сын Сирома; Мербал, сын Агбала, из Арада; киликиец Сиеннесий, сын Оромедонта; ликиец Киберниск, сын Сика; киприоты Горг, сын Херсия, и Тимонакт, сын Тимагора; карийцы Гистией, сын Тимна, Пигрет, сын Гисселдома, и Дамасифим, сын Кандавла.

99. Поименование прочих начальников отрядов я считаю излишним; но называю Артемисию, которая возбуждает во мне величайшее изумление тем, что, будучи женщиной, отправилась в поход против Эллады. По смерти мужа она сама управляла государством и, имея сына в юношеском возрасте, пошла на войну, никем к тому не вынуждаемая, лишь благодаря смелости и мужественности характера. Имя ее Артемисия; она – дочь Лигдамида, по отцу происходила из Галикарнасса, а по матери из Крита. Она вела с собой жителей Галикарнасса, Коса, Нисира и Калидны на пяти кораблях; корабли ее после сидонских были наилучшими в целом флоте; она же подавала царю наиболее благоразумные советы. Все население городов, которыми управляла Артемисия, я отношу к дорийскому племени, причем галикарнассцев вывожу из Трезена, а прочих из Эпидавра. До сих пор я говорил о флоте.

100. Когда войско было сосчитано и построено в ряды, Ксеркс пожелал объехать его и осмотреть. Так он и сделал. На боевой колеснице царь объезжал свои войска, причем к каждому народу обращался с вопросом о его наименовании, а писцы записывали их ответы, пока так не объехал царь всей конницы и пехоты от одного конца до другого. Когда корабли спущены были на море, Ксеркс по окончании смотра сошел с колесницы, сел на сидонский корабль под золотым шатром и велел плыть вдоль кораблей, обращенных к нему носами; при этом так же, как и во время смотра пехоты, он спрашивал воинов каждого корабля о наименовании народа и велел записывать. Начальники флота приказали кораблям отчалить от берега футов на четыреста и стать на якоря, выстроившись в прямую линию носами к суше; все воины флота были в полном боевом вооружении. Ксеркс плыл между корабельными носами и берегом и производил смотр.

101. Окончив смотр флота и сойдя с корабля на сушу, Ксеркс позвал Демарата, сына Аристона, участвовавшего в походе его на Элладу, и сказал ему следующее: «Теперь, Демарат, мне приятно предложить тебе вопрос, занимающий меня. Ты – эллин, и город, из которого ты происходишь, не наименьший и не слабейший в числе эллинских городов; так говоришь ты и прочие эллины, беседующие со мной. Поэтому скажи: устоят ли против меня эллины и дерзнут ли поднять на меня руку? Ведь я думаю, если бы собраны были вместе все эллины и прочие живущие на западе народы, то и тогда не в силах были бы устоять против моего натиска; но они к тому же живут в несогласии между собой. Однако я желал бы знать и твое мнение об этом». На вопрос царя Демарат быстро отвечал: «Говорить ли тебе, царь, правду или угодное тебе?» Царь приказал говорить правду, прибавив, что и после ответа он будет ему столь же любезен, как и до того.

102. Выслушав это, Демарат сказал: «Если, царь, велишь говорить тебе сущую правду, так чтобы ты и впоследствии не мог уличить меня во лжи, то скажу тебе, что в Элладе бедность существует искони, потом прибавилась доблесть – плод благоразумия и твердого закона; доблестью Эллада спасает себя и от бедности, и от порабощения. Я воздаю хвалу всем эллинам, занимающим известные дорийские земли, хотя буду говорить тебе не обо всех них, а только о лакедемонянах. Во – первых, невозможно, чтобы когда‑либо они приняли твое предложение, клонящееся к порабощению Эллады. Далее, они выйдут на бой с тобой, хотя бы все прочие эллины перешли на твою сторону. Что касается количества лакедемонян, то не спрашивай, при каком числе они способны на это, ибо, если бы их выступило в поход всего тысяча человек, и тогда они будут сражаться с тобой точно так же, как если их будет меньше или больше этого числа».

103. Ксеркс со смехом заметил на это: «Что ты сказал, Демарат? Тысяча человек будет сражаться со столь многочисленным войском? Ну, отвечай мне, ведь ты говоришь, что был царем этого народа: решишься ли ты тотчас вступить в бой с десятком людей? Если действительно государство ваше таково, каким ты его описываешь, то по вашим же законам тебе подобает, как царю их, выдержать бой с двойным числом противников. Поэтому если каждый из лакедемонян способен устоять против десятка людей из моего войска, то от тебя я требую равняться по силе моим двадцати воинам. Тогда, разумеется, мнение твое окажется справедливым. Если же они так сильны и велики, как ты и другие, посещающие меня эллины, и если вы только кичитесь, то смотри, как бы слова твои не были пустым хвастовством. Рассудим со всей основательностью: возможное ли дело, чтобы тысяча, десять, даже пятьдесят тысяч человек могли устоять против столь многочисленного войска, потому‑де что все они одинаково свободны и не подвластны одному человеку? Ведь если лакедемонян пять тысяч, то с нашей стороны на каждого приходится больше тысячи человек. Потом, будучи подвластны одному человеку (как это у нас, персов), они из страха перед ним могли бы обнаружить сверхчеловеческую храбрость и из‑под кнута пошли бы на неприятеля, превосходящего их численностью; напротив, будучи предоставлены самим себе, они не способны сделать ничего подобного. Я думаю, что даже при равной численности эллинам трудно было бы устоять в бою с одними только персами. То, о чем ты говоришь, встречается у нас, не часто, правда, но изредка: в числе моих копьеносцев – персов есть такие, которые с готовностью пойдут в бой на трех эллинов каждый. Ты не знаешь этого и потому болтаешь пустое».

104. «Царь, – отвечал на это Демарат, – с самого начала я знал, что правда моей речи не понравится тебе. Но я сообщил тебе о свойствах спартанцев потому, что ты велел мне говорить лишь сущую правду. Ты сам прекрасно знаешь, как я доволен теперешним моим положением, как я теперь люблю тех, кто отнял у меня царское достоинство и прирожденные права, лишил меня государства и превратил в изгнанника, тогда как отец твой принял меня и дал мне средства к жизни и жилище. Для человека здравомыслящего неестественно отталкивать явное благожелательство и не ценить его высоко. Я не говорю, что способен выдержать битву с десятью людьми, ни даже с двумя, нет у меня охоты вступать и в единоборство. Однако если бы настояла нужда или что‑либо важное побуждало выйти на состязание, то с великой охотой я сражался бы с одним из тех людей, каждый из которых считает себя равным трем эллинам. Подобно этому лакедемоняне в единоборстве не уступают в храбрости никакому другому народу, но если они сражаются соединенными силами, то храбростью превосходят все другие народы. Дело в том, что, будучи свободны, они свободны однако не во всех отношениях: над ними есть владыка – закон; они боятся его гораздо больше, нежели твои подданные боятся тебя. Поэтому они исполняют все, чего закон ни потребовал бы от них; а он требует всегда одного и того же – не покидать сражения в виду какого бы то ни было количества врагов и, оставаясь в строю, или одержать победу, или пасть мертвым. Если ты находишь, что я болтаю пустяки, я готов впредь молчать обо всем; теперь я был вынужден говорить. На все, царь, пускай будет твоя воля». Так отвечал Демарат.

105. Ксеркс обратил разговор в шутку, нисколько не рассердился и милостиво отпустил Демарата. По окончании беседы Ксеркс повел войско через Фракию на Элладу, заранее назначив наместником в Дориске Маскама, сына Мегадоста, и отрешив от должности того, который поставлен был Дарием.

106. Поставленный наместником, Маскам был единственным лицом, которому Ксеркс ежегодно посылал подарки как наместнику, превосходившему своими доблестями всех прочих товарищей, назначенных самим Ксерксом или Дарием; равным образом сын Ксеркса Артаксеркс посылал подарки потомкам Маскама. Еще раньше этого похода наместники были назначены во Фракии и во всех городах Геллеспонта. По окончании похода эллины изгнали всех этих наместников из Фракии и Геллеспонта, за исключением того, что был в Дориске. Наместника Дориска Маскама никто не мог вытеснить до нашего времени, хотя пытались многие. Вот почему каждый персидский царь непременно посылает ему дары.

107. Ни одного из наместников, которые изгнаны были эллинами, царь Ксеркс не считал человеком доблестным, за исключением одного только Бога из Эиона. Этим он был доволен, всегда и высоко ценил сыновей его, оставшихся после отца в Персии. Бог действительно был достоин большой похвалы: когда он был осаждаем афинянами с сыном Мильтиада Кимоном во главе, хотя ему можно было по заключении договора с неприятелем выйти из города и возвратиться в Азию, он не захотел этого, так как царю могло показаться, что он спас жизнь из трусости; потому он держался до последней крайности. Наконец, когда съестных припасов в крепости больше не было, он велел соорудить большой костер, умертвил детей, жену, наложниц, слуг и бросил их тела в огонь; потом все золото и серебро, что было в городе, сбросил с крепости в Стримон и наконец сам кинулся в огонь. Таким образом, персы справедливо прославляют Бога до нашего времени.

108. Из Дориска Ксеркс продолжал поход на Элладу, причем заставлял все народы, встречавшиеся ему на пути, принимать участие в походе. Действительно, вся страна до Фессалии была уже покорена, как сказано мною выше, и платила царю дань, а покорена была Мегабазом и впоследствии Мардонием. На пути из Дориска Ксеркс миновал прежде всего самофракийские укрепленные местности, крайней из которых на западе был город по имени Месамбрия; за ним непосредственно следует город фасосцев Стрима. Между этими двумя городами протекает река Лис, воды в которой оказалось недостаточно для Ксерксова войска. В древности область эта называлась Галлаикой, а теперешнее название ее Бриантика. С наибольшим основанием и эту область следует приписывать киконам.

109. После переправы через осушенное русло реки Лиса Ксеркс прошел мимо следующих эллинских городов: Маронеи, Дикеи и Абдер, а также мимо следующих известных озер: Исмариды, между Маронеей и Стримой; Бистониды, подле Дикеи, куда несут свои воды две реки – Травос и Компсатос. Подле Абдер Ксеркс не обходил никакого известного озера, но переправился через реку Нест, текущую в море. По выходе из этих стран войско миновало некоторые города на материке; подле одного из них есть озеро, имеющее тридцать стадиев в окружности, изобилующее рыбой и солью; вода из него выпита была досуха только вьючным скотом. Название города Пистир.

110. Таковы были эллинские приморские города, оставленные войском с левой стороны. Оно продолжало путь через страны следующих фракийских племен: петов, киконов, бистонов, сапеев, дерсеев, сатров. Одни из них, жившие у моря, следовали за Ксерксом на кораблях; все прочие из перечисленных мной, жившие внутри материка, обязаны были следовать за ним сухим путем, кроме сатров.

111. Сатры, сколько нам известно, не были покорены никем еще; они одни из фракийцев всегда и по настоящее время остаются свободными. Действительно, они занимают высокие горы, покрытые разнородным лесом и снегами, и отличаются замечательной военной храбростью. Они владеют известным прорицалищем Диониса. Прорицалище находится в высочайших горах, а прорицателями при храме служат бессы из племени сатров; ответы оракула, так же как и в Дельфах, даются прорицательницей; ничего особенного сравнительно с Дельфами здесь нет.

112. Миновав эту область, Ксеркс прошел дальше мимо укрепленных мест пиерийцев, из которых одно носит название Фагрет, а другое Пергам. Путь Ксеркса лежал здесь, мимо этих укреплений, причем с правой стороны оставалась гора Пангей, большая и высокая, с золотыми и серебряными приисками, принадлежащими пиерийцам, одомантам и главным образом сатрам.

113. Миновав пеонов, доберов и пеоплов, живущих к северу от Пангея, Ксеркс пошел дальше на запад, пока не достиг реки Стримон и города Эиона. Правителем этого города был живший еще тогда Бог, о котором я упомянул немного выше. Область, лежащая вокруг горы Пангея, называется Филлидой; на северо – западе она простирается до реки Ангита, впадающей в Стримон, а на юго – западе до самого Стримона; этой реке маги принесли жертву, умертвив над ней белых лошадей*.

114. Совершив над рекой эти и многие другие жертвенные священнодействия, персы прошли подле «Девяти путей», что в земле эдонян, через мосты, которые уже были положены на Стримоне. Узнав, что местность эта называется «Девятью путями», персы закопали здесь в землю девять юношей и столько же девушек из местного населения. Живых закапывать в землю в обычае у персов. Так, я слышал, что и жена Ксеркса Аместрида велела закопать дважды семь персидских юношей знатного происхождения в честь божества, которое помещают под землей, в благодарность за достижение глубокой старости.

115. Удалившись от реки Стримон, войско направилось на запад к морскому берегу, где миновало эллинский город Аргил; область, над этим городом лежащая, называется Бисалтией. Отсюда войско прошло по равнине Силея, оставив по левой стороне залив, что подле Посидея, миновало эллинский город Стагир и достигло Аканфа. Все эти народности, как те, что жили в окрестностях горы Пангея, так и поименованные раньше, следовали за персами, причем жители морского побережья шли в поход на кораблях, а жившие вдали от моря следовали сухим путем. Того пути, по которому Ксеркс вел свое войско, фракийцы не разрушают и не засевают до нашего времени, относясь к нему с большим уважением.

116. По прибытии в Аканф Ксеркс объявил его жителей своими гостеприимцами, подарил им мидийское платье и вообще хвалил их за ревность, с какой они шли на войну, и за прорытие канала, о чем ему сообщили.

117. Во время пребывания Ксеркса в Аканфе умер от болезни заведовавший строительством канала Артахей, человек, пользовавшийся у Ксеркса большим уважением и принадлежавший к роду Ахеменидов. Это был самый высокий перс, потому что имел пять царских локтей без четырех пальцев, и обладал самым громким голосом; поэтому смерть Артахея сильно огорчила Ксеркса, и он приказал похоронить его со всей пышностью; могилу над ним насыпало все войско. Жители Аканфа по повелению оракула чтут его жертвами как героя, с упоминанием его имени.

118. Итак, смерть Артахея огорчила царя Ксеркса. Те из эллинов, которые принимали у себя персидское войско и угощали Ксеркса, пришли в крайнюю нужду, так что покидали свои жилища. Так, жителям Фасоса, принимавшим и угощавшим Ксерксово войско от имени своих материковых городов, Антипатр, сын Оргея, выбранный распорядителем, один из наиболее уважаемых граждан, показал, что на угощение израсходовано четыреста талантов серебра.

119. Подобные счеты расходов представлялись и в остальных городах распорядителями угощения. Угощения эти, заказывавшиеся задолго и приготовлявшиеся с большими стараниями, бывали обыкновенно таковы: во – первых, лишь только раздавался голос глашатаев, возвещавших о приближении войска, граждане делили между собой имевшиеся в городах запасы хлеба и все заняты были приготовлением пшеничной и ячменной муки на многие месяцы; потом для угощения войска откармливали самый лучший и самый дорогой скот, а также птиц, болотных и живущих на сухой земле, для чего содержали их в клетках и прудах. Далее, из золота и серебра изготовлялись чаши, кувшины и всякая другая посуда, какая ставится на стол, – это, впрочем, только для царя и его застольных товарищей, для прочего войска заготовлялась только пища. Куда бы ни являлось войско, везде стояла готовая палатка, в которой располагался сам Ксеркс, а все войско оставалось под открытым небом. Когда наступало время угощения, жителям, принимавшим войско, было много хлопот; насытившись, войско тут же проводило ночь, а на следующий день воины срывали палатку, всю движимость забирали с собой и так выступали; все уносили с собой, не покидая ничего.

120. В это время жителем Абдер Мегакреоном сказано было меткое замечание: он посоветовал абдеритам, всем вместе, мужчинам и женщинам, идти в свои храмы и там в положении молящих просить богов защищать их впредь от половины возможных несчастий, а за минование несчастий вознести великую благодарность богам, именно за то, что царь Ксеркс не имеет обыкновения употреблять пищу каждый день по два раза. Действительно, говорил он, если бы абдеритам приказано было приготовить и завтрак такой же, как обед, то им оставалось бы выбирать одно из двух: или не дожидаться прибытия Ксеркса, или, оставшись на месте, быть истребленными самым жестоким образом. Эллины, несмотря на всю тягость этих угощений, исполняли волю царя.

121. Между тем Ксеркс отпустил от себя корабли и отдал приказание начальникам флота дожидаться его с кораблями в Ферме – в той Ферме, которая расположена в Фермейском заливе и дала ему название; это, как он слышал, кратчайший путь. От Дориска до Аканфа войско двигалось в следующем порядке: все сухопутное войско Ксеркс разделил на три части; одна из них должна была следовать вдоль побережья рядом с флотом и находилась под начальством Мардония и Масиста; другая часть войска шла в глубине материка и состояла под начальством Тритантехма и Гергиса. Третья часть, с которой шел сам Ксеркс, двигалась между двумя другими; начальниками ее были Смердомен и Мегабиз.

122. Отпущенный Ксерксом, флот прошел через канал, прорытый в Афоне и ведущий в залив, где находятся города: Асса, Пилор, Синг и Сарта. В этих городах набраны были отряды войска, и Ксеркс поплыл дальше в Фермейский залив, обогнул мыс Ампел в Торонской области и миновал следующие города: Торону, Галепс, Сермилу, Мекиберну и Олинф; и из этих городов взяты были корабли и воины. Земля эта называется Сифонией.

123. От мыса Ампел Ксерксов флот направился прямо к Канастрейскому мысу; это – наиболее выдающаяся часть Паллены. Здесь корабли и воины взяты были из Потидеи, Афития, Неаполя, Эги, Ферамбо, Скионы, Менды и Саны. Города эти расположены на нынешней Паллене, прежде именовавшейся Флегрой. Миновав и эту страну, флот поплыл к назначенному месту, причем взяты были военные отряды и из тех городов, что прилегали к Паллене и находились близко к Фермейскому заливу. Названия этих городов таковы: Липакс, Комбрия, Лисы, Гигон, Кампса, Смила, Энея. Страна эта до сих пор называется Кроссеей. От Энеи, последнего из поименованных мной городов, флот направился в Фермейский залив и к области Мигдонии, пока не прибыл к заранее назначенной ему Ферме, а также к городам Синду и Халестре на реке Аксия. Река эта служит границей между Мигдонией и Боттиеидой, в пределах которой на узкой прибрежной полосе находятся города Ихны и Пелла.

124. В ожидании царя флот расположился станом у реки Аксия подле города Фермы и тех городов, что между рекой и Фермой. Между тем Ксеркс с сухопутным войском, выйдя из Аканфа, направился прямой дорогой по материку к Ферме. Путь его лежал через области Пеонскую и Крестонскую к реке Эхидор, которая начинается в Крестонии, перерезывает Мигдонию и вливается в море подле болота, что у реки Аксия.

125. На этом пути на верблюдов, навьюченных съестными припасами, напали львы. Покидая свои обычные места и бродя по ночам, львы не трогали ничего другого, ни скота, ни людей, и нападали только на верблюдов. Для меня странно, отчего бы это так: что удерживало львов от всего прочего и побуждало их нападать только на верблюдов, хотя раньше они не видали этого животного и не испытывали его силы.