Текст книги "Ибо однажды придёт к тебе шуршик… Фэнтези времён плаща и шпаги"

* * *

Остановившись у дворцовой лестницы, Большой Бло и шуршики спе́шились, а Невера Лум, присматривающий за пленёнными, ловко выпрыгнул из саней, разминая косую сажень плечей. Хрипло заметив, что о визите прежде следует доложить «темнейшему», Халвус скрылся в чёрных, совершенно вымерших апартаментах, оставив шестёрку пребывать в тревожной неопределённости. И тогда время остановилось! Если Джурчага решит, что до принца ему нет уже никакого дела, то участь отряда будет решена: столицу они навряд ли покинут благополучно! Единственное, на что можно было бы рассчитывать, на тщеславие, а оно у бывшего советника было определённо не маленькое! Главное, чтобы не утратил его, превратившись в чудовище!

Сумерки между тем сгущались всё плотнее, а окружающая тишина становилась всё зловещее. Красные угольки глаз, прежде внимательно следящие за пришлыми, пропали, а вот запахи стали острее. На всякий случай шуршики плотнее сгрудились возле саней, окружив вибрирующую от адреналина Снежку. И тогда, глубоко вдохнув, Большой Бло со свистом выпустил воздух из лёгких, затем, выждав, несколько секунд, звонко щёлкнул когтями. Короткая искра вспорола ночь, воздвигнув вокруг шуршиков огненную стену, в которой с воем вспыхнула нечисть, приблизившаяся особенно близко, остальные же с воем бросились в рассыпную, сминая и опрокидывая надвигающихся следом.

Рыжики с искренней завистью взглянули на Большого Бло. Многое им довелось повидать на своём веку, но, чтобы шуршик низвергал огонь – невероятно! Лум покосился на своих собратьев, подумал-подумал, и тоже дыхнул. Однако когти его с искрой не сладили, да и с дыханием как-то не срослось. Он закашлялся, и Глоб дружески саданул ему по холке. Тут на лестнице появился Халвус, окинул взглядом пылающие тела упырей, оборотней и вурдалаков и, ухмыльнувшись, только развёл лапами:

– А что вы думали! Всем кушать охота… Господин ждёт вас и вашу добычу.

– Только лошадей мы с собой прихватим, – заявил Большой Бло. – А то после, чего доброго, не досчитаемся…

– Понимаю, – оскалился Халвус. – Ваше право!

Шуршики распрягли Снежку, Бло же, содрав полушубок с основательно продрогших без движения людей, ловко подхватил Ярика и Маринку и, взвалив их на плечи, как мешки, двинулся вслед за бывшим наёмником и убийцей. Держа лошадей под уздцы, следом заторопилась и ушастая братия. Болтаясь за спиной чёрного гиганта, королевич и трактирщица с отвращением наблюдали, как разбежавшаяся было нечисть тут же накинулась на ещё полыхающих или скулящих от ожогов собратьев, устраивая отвратительное пиршество.

Вскоре процессия растворилась в тёмных лабиринтах королевского за́мка, где даже Ярик потерялся, не в силах сориентироваться какими коридорами и куда тащат его и его спутницу. Но самое ужасное, крепко связанные, они никак не могли противиться происходящему, превратившись словно бы в заморские колбаски, что крепко перевязали и вот-вот подвесят, дабы те хорошенечко прокоптились.

* * *

Сторожка в лесу оказалась достаточно просторной. В её сенях и оставили Печеньку, снабдив его душистым сеном, чему измотанный приключениям конь весьма обрадовался – всё лучше, нежели кора дерева!

Мефодий хотел было напоить детей травяным чаем, но Ляля, посмотрев на Ваню со значением, решительно заявила, что им нужно спешить, на что монах только головой покачал, отвесив риторический вопрос:

– Куда торопитесь, всё равно не расскажете?

Дети молчали. Тогда святой отец, быстро собрав узелок и сунув его в руки пареньку, потребовал, чтоб те не отказывались и не капризничали.

– Держите! Возражения не принимаются! В такое время от еды не отказываются. А теперь ступайте. Удерживать не стану.

Но стоило юным мстителям покинуть сторожку, и оба остановились, как вкопанные. Кругом темень, лес, следов не видать, и куда идти – вообще не ведомо! И пришлось дерзким отрокам вернуться с видом крайне растерянным.

– А как отсюда к столице-то выйти?

– Сообразили, наконец, – улыбнулся Мефодий. – Слава богу! Тогда рассказывайте, зачем в город намылились?

– А просто дорогу указать не можете?

– Экие вы затейники! Дорогу им укажи! Я ведь куда ни ткну, вы всё одно – угодите в лапы или упырей, или вурдалаков, про странных страшилищ, вообще лучше не вспоминать! Дорога в столицу, дорогие мои, – верная смерть! И вы полагаете, я вот так, запросто, отправлю вас на погибель верную?

– Но как же нам быть?! Нас учили, никому не доверять… – нахмурился паренёк.

– …особенно в такие страшные времена… – подхватила кроха.

Мефодий взглянул на горе-вояк и только вздохнул тяжело:

– Как же жить-то тогда в мире, где нет доверия? А?

Дети виновато опустили головы. Сурово глянув на них, монах решительно подошёл к одному из сундуков и, открыв его, выудил на свет целый колчан вострых стрел, которые сунул Ляле, Ване досталась стопка железяк с наточенными, как бритва краями, себе за пояс святой отец сунул две палки, скованные металлической цепью.

– А это что за диковинки за такие? Зачем они? – Ваня с любопытством разглядывал невиданные прежде металлические штучки с загадочными рисунками на них, проверяя пальцем их отменную заточенность.

– Это? Сюрикэн5454
  Сюрикэн – (дословно: лезвие, скрытое в руке) это японское метательное оружие скрытого ношения. Представляет собою небольшие клинки, изготовленные по типу повседневных вещей: звёздочек, игл, гвоздей, ножей, монет и так далее. Ване достались скорее всего «звёздочки» – сякэн. (Прим. автора)


[Закрыть]! – святой отец подхватил одну из железных звёздочек и ловко метнул в стену. – Вот зачем! Повтори.

Ваня повертел в руке незнакомое оружие, после чего не менее умело вонзил в стену одно из лезвий.

– Отменно, – кивнул монах. – Даже весьма отменно! Получше ножей будет. Согласны?

Ляля тоже взяла звёздочку и воткнула её аккурат рядышком с Ваниной штуковинкой.

– Убедительно! – кивнул Мефодий и снабдил красную шапочку дополнительной порцией острых сюрикэнов, после чего подхватил табурет, сел напротив детишек и, сурово сдвинув брови, молвил: – А теперь признавайтесь, что задумали? Я в любом случае иду с вами. И чем меньше будете юлить сейчас, тем больше шансов выжить у нас будет потом.

Ваня положил руку на плечо Ляли и, сурово взглянув на монаха, признался:

– Принц Ярослав сейчас в столице вместе со своей спутницей. Их предали. Мы своими глазами видели, что они угодили в лапы к шуршикам. Эти зверюги связали их и сейчас везут к канцлеру Будрашу, который превратился в чудовище. И помочь им никто не сможет, кроме нас… А я так думаю: сам погибай, а товарища выручай! Согласны?

– Отменно сказано, дружище, отменно! С этого и следовало начинать! – святой отец озабоченно почесал бороду и пробурчал сам себе: – М-да, ваше высочество, я надеялся на другой исход. Стало быть, нам нужно попасть в за́мок. Верно?

– Да! – кивнули дети.

А Ваня добавил со значением:

– Есть один подземный ход, который ведёт прямо в столицу.

На что Мефодий хитро улыбнулся:

– В столицу? А то, что есть проход прямо в королевский за́мок, о том вам ведомо?

Ваня и Ляля с изумлением воззрились на чудного монаха.

– Эх, вы! Герои ножа и дротика… Надеюсь, кладбища вас не пугают?

Отроки в крайнем волнении сглотнули и, переглянувшись, хором отрезали:

– Нет!

– Тогда топайте за мной… Что ещё делать с такими оболтусами! Но если надумаете умереть, вот этими руками, бошки пооткручу, потом ещё выпорю для порядка и скажу, что так и было́. Поняли меня?

Монах весьма насторожил Лялю и Ваню, но почему-то им показалось в ту минуту, что с ним двигаться к цели будет сподручней! Особенно подкупало то, что старик знает дорогу прямо во дворец! Шуршики ведь наверняка потащат пленников именно туда! Посему эдакая осведомлённость отца Мефодия пришлась, как нельзя кстати!

Попрощавшись с Печенькой, отряд вскоре затерялся в снежной мгле, где время угрожающе приближалось к полуночи – заветному часу великой битвы!

глава 29

Нечисть пряталась по тёмным углам и вжималась в стены, расступаясь перед Большим Бло и его маленьким отрядом. Рыжики опасливо косились по сторонам – слишком уж неприветливо мерцали во мраке зрачки мерзости, с которой нынче приходилось иметь дело. Маринка и Ярик болтались за спиной вожака стаи, подобно двум котомкам, перекинутым через плечо. С каждой секундой, приближающей их к трагической развязке, пленникам становилось всё хуже и хуже, будто в кровь раз за разом по капле впрыскивали обжигающую отраву. Всё-таки скорая смерть иногда более желанна, нежели бесконечная отсрочка неизбежной погибели!

Вскоре незваные гости вошли в главную залу, где за огромным столом утратившие волю шуршики других стай активно налегали на угощения, подаваемые шишигами. Бесстыжие девицы почёсывали рыжих грызунов за ушками, от чего те довольно урчали, с благоговением заглатывая снедь прямо из рук. Глаза Лума, Глоба и Тука тут же загорелись алчущим5555
  Алчущий – тот, кто испытывает голод. (Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000)


[Закрыть] огнём, но Большой Бло прогудел им чуть слышно, но достаточно вразумительно:

– Притронетесь к еде, и сожгу ваши кукузики напрочь…

Рыжики расстроенно почесали загривки и сокрушённо кивнули. Экзекуцию с соляными ваннами ещё можно было бы перетерпеть, но спалённый кукузик – вещь трудно восстановимая, и в прежнем виде свидеться с ним удалось бы навряд ли!

Между тем на блюдах шишиг появились причудливо фаршированные куски мяса, запах которых довёл ушастую братву до полуобморочного состояния, отчего тела их зашлись в нервной судороге неутолимого желания. Пожалуй, они бы даже немедленно накинулись на вкуснятину вместе с остальными, если бы не грозный рык вожака: «Не сметь!» – заставивший бедолаг и тут подавить вожделенные позывы плоти, чтобы потом медленно, но верно истекать слюной, всё более и более утрачивая разум.

Остальные соплеменники, увлечённые чревоугодием, в мгновение ока смели принесённое с подносов и, удовлетворённо икнув, тут же повалились со стульев недвижимыми тушками, а в зале воцарилась тишина. Залившись звонким смехом и хищно скалясь, шишиги заторопились покинуть место пиршества и вовремя, ибо тела дрогнули, и один за другим вчерашние шуршики стали превращаться в гвирдумов.

– Не слишком ли быстро п-происходит превращение, Бло? – не скрывая тревоги, поинтересовался Тук чуть слышно.

– Скоро их станет слишком много, и можем не сдюжить… – поддакнул Глоб.

А Лум, как говорится, присоседился:

– Может быть, самое время лапы в лапы и – тикать?

Но Бло опалил собратьев таким уничтожающим взглядом, что рыжикам ничего не оставалось, как признать: Бло выходит на тропу войны.

Спустя несколько минут приёмная зала кишела чудовищами с искажёнными ненавистью мордами, которые, единовременно обернувшись в сторону пришедших, ощерили свои воняющие серой пасти, готовые наброситься на отважную четвёрку и немедленно растерзать её.

– Они скармливают шуршикам мясо шуршиков, – тихо сказал Большой Бло с болью в голосе.

И на мордочки рыжиков чёрным пятном лёг весь ужас осознания чудовищности происходящего, отчего они инстинктивно сгрудились вокруг вожака, который добавил через паузу всё так же чуть слышно:

– Именно поэтому нам так запросто устроили аудиенцию…

Только тут войны дикого племени смекнули: следующими на этой кровавой пирушке станут они! Тут уж времени скорбеть по безжалостно растерзанным товарищам не осталось, потому лапы их медленно потянулись к эфесам. Однако в следующее мгновение раскатистый гул и чья-то тяжёлая поступь заставили стены содрогнуться, отчего новоиспечённые монстры смолкли и развернулись на шум, щёлкая когтями задних конечностей по каменным плитам. Грохот неумолимо приближался, пока дверь в главную залу не распахнулась, и в проёме не выросло существо, до сих пор не виданное ни рыжиками, ни Большим Бло, ни новенькими гвирдумами, ни, конечно же, людьми. Ярик и Маринка откровенно занервничали, пытаясь вывернуть головы из-за спины чёрного гиганта. Несмотря на всю незавидность положения, им было крайне любопытно взглянуть, что же там происходит! Однако усилия были тщетны.

Между тем застывшее в дверях страшилище, окинув удовлетворённым взглядом дело рук омерзительных красавиц, остановило взгляд на четвёрке, резко выделяющейся на фоне общей массы. Особенно ему не понравился чёрный гигант со шрамом, рассекшим и без того мрачную морду. Большой Бло в свою очередь с не меньшей придирчивостью изучал получеловека-полузверя исполинского роста, морда которого только отчасти напоминала морду гвирдума. Глаза его горели каким-то желтоватым, отвратительным пламенем, грудь была шире вдвое, чем у любого из обращённых, а два клыка, вылезшие наружу поверх нижней губы, напоминали клыки оборотня, руки или лапы хоть и походили на лапы шуршика, но выглядели неказисто, словно их ошпарили кипятком, вследствие чего шерсть облезла и свисала клочьями. Остальные шуршики, не сговариваясь, поймали себя на мысли, что конечности чудовища напоминают их кукузики после экзекуции. Одним словом, это была помесь человека со всеми дикими тварями, населявшими дремучие леса Широкороссии, и в то же время, в нём угадывались черты канцлера, но очень отдалённо и весьма смутно.

– Новенькие?! – нарушило, наконец, существо всеобщее оцепенение. – Не стоит стоять в дверях! Проходите к столу! Отужинайте с нами! Вы ведь наверняка проголодались! – и, обратившись к новообращённым, скомандовало: – Пошли вон!

Издав утробное, но покорное рычание, гвирдумы повиновались. Вонючей рекой они обогнули четвёрку и растворялись в тёмных глубинах некогда королевского за́мка.

Когда зала, наконец, опустела, чудовищная помесь, не сводя глаз с пожаловавших, грузно уселась во главе стола, мимоходом забросив в пасть кусок жареного мяса. Бло и остальные остались стоять, изучая Джурчагу, как с лёгкой руки величал его вожак стаи. Вот им и довелось встретиться с самой главной страшилкой, что преследовала род шуршиков многие столетия в виде маловероятного пророчества о чудовище, что однажды придёт в мир, где шуршикам не останется места. И оно явилось во всей красе, вселяя ощутимое волнение и трепет.

– В чём дело? – нахмурился бывший тайный советник. – Переступивший порог за́мка, подчиняется мне и только мне.

– Если он отщепенец, упырь или вурдалак. А перед тобой – настоящий шуршик, и что я скажу, то они и будут делать, – отозвался Большой Бло не менее грозно.

Маринка и Ярик переглянулись. В речах вожака стаи отчётливо прозвучали нотки неприязни, заронившие в сознание пленников утраченное, было, но теперь внезапно вернувшееся ощущение, что поход их далеко не кончен. Бывший канцлер меж тем задумчиво опустил жёлтые огоньки глаз и, недовольно покачав головой, позвал:

– Бло!

Из полутьмы по обыкновению легко и непринуждённо выделился Маленький Бло и, столкнувшись взглядом со взглядом старшего брата, остановился. Лум, Глоб и Тук вопросительно покосились на вожака. Не смотря, на безволие, охватившее их, они судорожно выбирали сторону, за какую в перспективе следовало бы уцепиться и никак не могли определиться.

– Тут какая-то непонятка, Бло, – продолжал Джурчага. – Разберись, в чём дело.

– А дело в том, – перебил Большой Бло, – что только с «кольцом шуршиков» можно стать настоящим властелином. У тебя, например, есть «кольцо шуршиков»?

Чудовище непонимающе взглянуло на своего черно-бурого искусителя:

– Кольцо? Ты ничего не говорил о кольце.

Младший брат подарил старшему абсолютно нейтральный взгляд, после чего ответствовал крайне невозмутимо:

– Так ты и не спрашивал… – при этом в мозгу маленького хитреца стремительно проносились догадки, предположения и возможные варианты дальнейшего развития событий. Но самое главное – кольцо! Блеф это единокровного родственника или жестокая реальность? Неужели стая отыскала драгоценную пропажу? Если да, то ситуация складывается презабавнейшая! Но как же тогда он, букака неотёсанная, умудрился расписать план действий в мельчайших подробностях и упустил эдакую капелюшечку?! За всё время, что он приводил в исполнение свой грандиозный замысел, подсознание об оловянной безделушке мудрых предтеч даже не напомнило! И тут, как усмешка, из закромов памяти выплыли слова одной из центурий Страдалимуса Младшего, и изгнанник, покачав тумкою, пробормотал сокрушённо:

 
«Оно само определит того,
Кому царить, ну а кому – на дно…»
 

Если бы шуршики вообще умели краснеть, пожалуй, Маленький Бло в ту минуту покрылся бы непростительной красочкой искреннего стыда. Всё-таки излишняя самоуверенность никогда, никому и ни при каких обстоятельствах на пользу не шла!

– Чёрт возьми, как я могу спрашивать о чём-то, чего не знаю?! – недовольно прорычал Джурчага, разрушая минутку лёгкого самобичевания черно-бурыша.

Тут шуршик взглянул на монстра как-то особенно неоднозначно, и хитрая улыбка рассекла его очаровательную моську:

– В «Кодексе правил поведения порядочного шуршика» сказано: «Стремясь к цели, помни о камнях незримых, ибо цель сладка, но путь к ней тернист…» – и перевёл взгляд на единокровного брата.

Они вновь противостояли друг другу, как и многие века до сего часа, но как бы это не казалось странным, поединок их тумок нравилось обоим. Соперничество оттачивало умения, держало мысль во взведённом состоянии, а значит, охотничьи навыки всегда были в наилучшей боевой форме. Наконец, младшенький удовлетворённо хмыкнул и продолжил речь, со всей осторожностью прощупывая сородича:

– Успокойся, Будраш. «Кольцо» само выбирает себе хозяина. А последние сто лет его никто в глаза не видел. Ведь так, Бло?

– До последних событий, Бло… – поспешил парировать младшего брата старший. – Но что особенно радует, оно всё-таки нашло своего хозяина…

И тогда великого комбинатора пронзила жгучая зависть: неужели брат в очередной раз преуспел?! Если эта коварная безделушка выбрала его своим хозяином, то шестнадцатилетнюю затею можно считать проигранной! Сердце канцлера в сравнении с кольцом – ничего не значащий пустячок, а стало быть, ему в очередной раз утёрли нюхалку! При удачном стечении обстоятельств глюнигатэн из тайного советника можно было бы неплохо запродать, однако в союзе с кольцом появлялась возможность задуматься ни много ни мало о создании собственного королевства, под знамёна которого, не колеблясь, встали бы многие шуршики, а то и целые племена!

– И его хозяин – ты? – черно-бурыш осторожно разрезал вопросом воцарившуюся тишину.

– Нет, – спокойно возразил гигант.

– Хм! – озадаченно хмыкнул шуршик-невеличка. – И кто же тогда?

– Ты же знаешь, я никогда не рвался к власти, но теперь понимаю: иногда просто необходимо дать понять, кто в доме хозяин, ты или твой младший брат.

Маленький Бло кивнул:

– Здравствуй, брат!

И канцлер совсем помрачнел. Уж очень он не любил, когда кто-то что-то ему не договаривал, когда же утаивал – получалось и вовсе беспардонное свинство! Прямо хамский беспредел, чёрт бы побрал всех этих ушастых аферистов! Как такое возможно снести? Никак не можно!

– Интересно. Вы что же, ещё и братья?! – мрачно прогрохотал монстр. И стены отозвались ему гулким эхом: – Братья! Братья! Братья! Братья!

И впервые за шестнадцать лет, с той самой ночи, когда молния опалила его лапы, ухватившиеся за флюгер на крыше королевского замка, Маленький Бло ответил канцлеру исключительно хлёстко, бросив без всякого подобострастия:

– Помолчи!

Обогнув чудовище, шуршик стал медленно приближаться к соплеменникам, отвергнувшим его шестнадцать лет назад.

– Что ж, если кольцо у тебя, давай, покажи диковинку…

– Остановись, – предупредил Большой Бло.

Малыш замер. Натянулась звенящая пауза. Наконец, гигант извлёк из-за спины пленников и, поставив их перед собой, резко срезал когтями путы. Вскрикнув от того, что затекшее тело немедленно пронзила острая боль, Ярик и Маринка чуть не повалились на пол, но рыжики вовремя подхватили обоих. Тут принц и трактирщица увидели, наконец, Джурчагу – кошмарный ужас, в который может превратиться человек, однажды вставший на скользкую дорожку откровенного скотства. И им стало откровенно не по себе.

– Ваше высочество, покажите кольцо… – молвил Большой Бло со всей суровостью.

И тут бы закипеть! То их связывают без всяких объяснений, намереваясь скормить врагу, то вдруг – на тебе! – покажи колечко, словно ничего не случилось! Сжав в негодовании и искреннем возмущении кулаки, королевич резко обернулся, но наткнулся на невозмутимый взгляд чёрного гиганта, который заметил чуть слышно, но с привычными нотками искреннего сопричастия:

– Мы у цели, ваше высочество. Действуйте. Теперь ваша очередь.

* * *

Лес удалось пройти без приключений, тем паче, что для Мефодия все тропы были, как ведомы, так и хожены. Кладбище тоже миновали незамеченными. Юные мстители даже заскучали от прозаичности происходящего и, перейдя на громкий шёпот, принялись отвешивать друг другу колкости, отчего монаху раз за разом приходилось вразумлять молодую поросль, напоминая, что они не на прогулке! Если их услышат, учуют, заприметят, али того хуже – выследят, то костей они точно не соберут!

Так, в нравоучениях лазутчики достигли кованой решётки, через которую не так давно их высочество пытались вырваться на свободу, дабы податься в бега и обрести счастье с возлюбленной, единственной и неповторимой дамой сердца – Иринкой. Святой отец вставил ключ в замочную скважину, провернул… и оставил коронку ключа внутри замка. Озабоченно надув губы, он повертел обломок в руке и, взглянув на молодёжь, недовольно цыкнул языком:

– О, как!

– Чёрт! Вот незадача-то, а! – сокрушённо покачал головой Ваня, на что батюшка строго погрозил ему пальцем.

– Не стоит упоминать нечистого всуе, чтоб ему копыта повырывало! – и тут же перекрестился. – Прости господи!

– Но что мы теперь будем делать? – насупилась Маня.

Монах с интересом осмотрел решётку, заиндевевшую на морозе, и взгляд его заметно просветлел:

– Есть идея! – молвил он. – Вам что-нибудь рассказывали об Алхимеде Сирапузском?

Дети переглянулись и только вопросительно пожали плечами.

– Так вот, он говаривал: «Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю!»

– Это очень познавательно! – заметил подросток скептически: – Однако Земля Землёй, а решётка – вот она!

– Нам надобна точка опоры. Вот этот каменюка, к примеру, очень даже подошёл бы… – он похлопал крепкий валун справа от входа, словно это был круп любимого коняги, после чего добавил, окидывая взглядом окрестности: – ещё бы рычаг покрепче, и мы были бы, как говорится, в шо-ко-ла-де…

– Такой подойдёт? – крикнула красная шапочка, пытаясь сдвинуть с места массивный крест.

– Очень даже! – кивнул Мефодий, опять перекрестился и, молвив: – Прости господи, ибо не по злобе бесчинствуем, а во славу дела праведного! – подсел под кованую громадину, обхватил перекладину и, скрежеща зубами так, что на шее вздулись вены, вырвал распятие из мерзлоты. Вставив один конец в квадратное гнездо, он уложил импровизированный рычаг на крепкий валун и надавил, что есть силы. Решётка не поддалась!

– Давайте, вместе! – Ваня решительно взялся за одну из фаланг.

Теперь двое мужчин пытались вдавить один из концов креста в землю, дабы другой, приподнявшись, скинул преграду с петель. Но и тут калитка оказалась не по зубам. Мальчишка в сердцах стукнул кулаком по металлу, но только сморщился от боли, ибо воевать с железякой столь же бессмысленно, сколь писать против ветра. Оба с очень разочарованным видом присели на перекладину, переводя дух. Но тут перед ними остановилась Маня. Она вперила руки в боки и произнесла с укоризной:

– Эх, вы! Он же пропадает там, пока вы тут рассиживаетесь! Ну, пожалуйста, давайте ещё раз попробуем…

Мефодий и Ваня поднялись, ещё основательнее навалились на кованое распятие и, проклиная всё на свете, что есть мочи, надавили на него. Видя, что с рычагом не сладить, Маня разбежалась, подпрыгнула, с коротким: «Хайя!» – приземлилась на свободный конец, и тут случилось чудо – решётка всё-таки соскочила с петель! Она с грохотом рухнула на камни, отчего гулкое эхо порвало ночь и ускакало в самую темень, предвещая недоброе. Тем не менее, осознав, что всё, наконец, сладилось, троица даже рассмеялась, но тут же осеклась, так как откуда-то из мглы, причём не понятно далеко или совсем близко, донеслось угрожающее рычание. Приложив палец к губам, святой отец сделал знак, что следует поспешить, и детишки заторопились скрыться в открывшемся лабиринте. Окинув темень озабоченным взглядом, монах на всякий случай загородил вход сорванной решёткой и тоже растворился в чёрнеющем зеве подземного хода.

Пауза оказалась недолгой. Вскоре у брошенного рядом с лазом распятия, остановились два гвирдума. Возможно, они бы даже пустились в погоню, если бы не размеры, слишком уж чудовища оказались огромны для такой узкой норы.

– Оборотни? – прорычал тот, что покрупнее.

– Сгодятся! – кивнул тот, что поменьше, и добавил, втягивая носом ещё не выветрившийся запах. – Эти псы очень обрадуются свежему мясу…