Текст книги "Ибо однажды придёт к тебе шуршик… Фэнтези времён плаща и шпаги"

глава 30

«Отчаянные завывания шишиг за окнами дворцовых покоев заставили шерсть на загривке встать дыбом. Даже мне, страха прежде не ведавшему, в роковую минуту ту сделалось не по себе. Не стану что-либо утверждать за собратьев моих верных, скажу лишь, что им, любителям дерзкой авантюры, крепкого словца да звучной остро́ты, и шутить-то расхотелось исключительно.

– Он сдох! – визжали голоса из выстуженной холодом тьмы, что подобно разбуженному медведю, пришла в движение, ворочаясь и наполняя мглу звуками, не предвещающими ничего хорошего. – Свободны! Мы теперь свободны! – и смех зловещий метался по чёрной бесконечности летучей мышью, угодившей в западню, то удаляясь и пропадая, то накатывая новой волной и оглушая нас своей тошнотворностью.

И сказал тогда Неве́ра Лум, без всякого пафоса:

– Сдаётся мне, браты, поединок-то мы хоть и сдюжили, а от побоища лютого всё одно – не уйти!

И вторил ему Толстина́ Глоб, выражая всё мыслимое и немыслимое, что проносилось в тумках наших, растревоженных предвкушением битвы великой:

– Кукузиком чувствую, порвут нас сегодня на дюжину меховых руковичков.

Не следовало и мне оставаться без фразы крылатой, что наполнила бы гордостью бесстрашные улюляки потомков будущих, о славном прошлом не ведающих. И снял я очки тогда, и упрятал их в карман потаённый, ибо проку от них в сей грозный час не было вовсе! Трудно различаемы мне были буковки в летописях древних, вдаль же я глядел презорко, а в бою иного и не надобно!

– Ох, братва, а ведь нам бы жить да жить ещё! – поддержал я пресуровейше и, что характерно, даже не заикнулся!

И надвинулась на нас тьма рычащая, ожила орда добра не ведающая, и различил вострый слух ушек вздёрнутых топот тяжёлых лап по коридорам гулким. Но взлетели мы, аки птицы вольные, на спины конеков резвых, копытами бьющих в нетерпении, обнажили шпаги колюще-режущие, изготовившись умертвить нечисть поганую, да принять смерть достойную, коли будет на то воля Великого Зодчего, дабы Звенящая Пустота приняла нас благосклонно, распахнув объятия свои, словно бы сыновьям её блудным…»

«Повесть о смутных временах»

в авторстве Тихого Тука из племени

«Рыжих одуванчиков»

Шуршики изготовились к бою с самыми свирепыми, жестокими и могучими существами, каких Широкороссия прежде ещё не видывала.

– После будем думать о смерти! – прогрохотал Большой Бло, наполняя окружающее пространство запахом серы. – Нынче пришло время о жизни призадуматься. Верно, Бло?

На что брат меньшо́й улыбнулся хитро и кивнул, подхватив старшего:

– Зачётно сказано, Бло. Вспомним же великие сражения былого, не уступим предкам нашим в силе и ловкости, и не посрамим память их трусостью! – и крикнул затем, отвагою преисполненный: – Один, как все!

И ответствовали ему остальные рыжики дружно, насупив в пущей готовности морды молодецкие:

– И все, как один!

Ярик и Маринка удивлённо переглянулись, почувствовав, как от слов ушастого воинства грудь их немедленно наполнилась твердокаменной решимостью не отступать и не сдаваться, пока сердце бьётся, а рука крепко сжимает эфес шпаги, даже если ценой битвы станет собственная жизнь. Компания веером рассыпалась вокруг королевы Широкороссии. Плечом к плечу рядом с шуршиками встали Иван и Ляля, шустро спустившиеся с балкончика и совершенно нежелающие оставаться безучастными наблюдателями. Тут двери с грохотом распахнулись, и в залу стремительно вбежал отец Мефодий.

– Слава богу, ваше высочество и ваше величество, – обратился он к королеве и её чаду. – Простите, что без приглашения, но я к вам с очень прескверными новостями: бежать надобно! Скоро здесь будут все твари, которыми буквально кишит за́мок.

– Мы в курсе, святой отец, – ответила Ольга, вынимая из ножен Ляли наточенные ножи – исключительно смертельное оружие в её руках. – Да только отступать некуда, позади – Широкороссия! И стоять нам за родную землю-матушку здесь!

Она заслонила собой малышку в красной шапочке, готовая драться и за неё, в том числе, до последнего вздоха. Но маленькая разбойница насупилась не по-детски и, протиснувшись между нею и Ваней, решительно встала рядом, заявив со всей ответственностью:

– Я не собираюсь уступать своё право на месть даже королеве! Извините, ваше величество, и подвиньтесь!

Уже собравшаяся к яростному поединку женщина даже несколько растерялась, изумлённо взглянув на спутника дерзкой крохи, но тот только плечами пожал и пояснил, коротко хмыкнув и вынимая круглые заточки отца Мефодия:

– Это – Ляля. Спорить с ней не советую.

Поняв, что о побеге лучше не заикаться, монах развернулся и, сделав шаг навстречу надвигающейся тьме, вынул из-за пояса своё убийственное оружие. Воинственно взмахнув агрегатом с двумя палками и железной цепью между ними, он изготовился к битве, готовый сложить голову за свою родину здесь же, у королевского трона.

Вскоре, толкая друг друга и огрызаясь, в залу ворвались гвирдумы, оборотни и вурдалаки с упырями. И тогда в и без того тускло освещённом помещении стало сумеречно до жути, словно бы жизнь сжалась до тоненьких огоньков свечей, что дрожали под потолком, готовые в любой момент погаснуть, пустив струйки сизого дыма. На мгновение замерев, нечисть ощерилась и клокочущей массой надвинулись на отважный отряд, желая немедленной и кровавой расплаты…

Некоторое количество лет спустя, в книге «Повесть о смутных временах» Тихий Тук в мельчайших деталях опишет то трагическое для Широкроссии время. Потомки его племени будут раз за разом возвращаться к леденящим кровь страницам истории их неустрашимого народа, самые же продвинутые представители иных племён, владеющие изысканным письмом и не менее пытливыми тумками, станут наитщательнейше переписывать его воистину великий труд, вдохновляясь героизмом сородичей и ни с чем не сравнимой удалью их:

«Никто не надеялся в сей грозный час, что скорый рассвет ещё будет увидим. Да и до того ли, когда плывёшь на утлом судёнышке навстречу разбушевавшейся стихии?! И всё же дрогнула орда проклятая, когда далеко за стенами осаждённого дворца владетеля королевства широкоросского, донёсся клич трубы боевой, пронзительный и внезапный, аки луч солнца, возвещающий о наступлении неминуемого утра.

И молвила тогда дева могучая, сподвижница их королевского высочества:

– Кто это?

И ответил ей Ярославич, Владиславов сын:

– А я почём знаю…

Простите, алчущие знаний, други мои, за вопиющую прозаичность, что вынуждено было запечатлеть истёртое перо моё на пергаменте сём, ибо примитивен человек по природе своей, мысль излагает дурственно, совершенно не помышляя о том, что может она задержаться в веках грядущих и в лету канувших. Однако же привношу слова сии в повествование оное, дабы прочувствовали вы всю истинность приключившегося в дни худые и к правде остались сопричастны, ибо ею одной ведо́м я и увлекаем решительно.

И началась битва великая! И было это воистину сражение добра со злом! В то лихое безвре́менье шерсть на загривке моём ощетинилась упрямым волосом, а кровь в жилах сгустилась до вязкой смолы древнего дерева На́уи, коснувшись коего, неосторожный путник, находил смерть мучительную и неминуемую. Скажу лишь со всей искренностью, на какую только способна совесть шуршика, утратили мы тогда надежду всякую, даже самую малость её, на исход справедливый, и токмо зов трубы боевой вселил в улюляки наши убеждённость в праведности дел ратных, что истина отныне на стороне обездоленных, а во́рог треклятый падёт непременно, и будет ещё праздник на тропе вольных охотников на сердца зачерствевшие, а нечисти кровожадной не обломится и пол шишечки прощения во веки веков, ибо станет она букакой из букак, какой только может быть самая распоследняя букака…»

«Повесть о смутных временах»

в авторстве Тихого Тука из племени

«Рыжих одуванчиков»

Позывной трубы принадлежал Мите, что привёл в столицу армию ополченцев. Они шли по Широкороссии снежной лавиной, сорвавшейся с гор, от самых восточных её рубежей, вычищая от нечисти города и селения, но – увы! – опоздали к штурму города тремя днями ранее! Однако, что уж тут поделаешь, ибо жизнь – штука исключительно непредсказуемая! Между тем за время пути, отряд верного друга их высочества из ста человек превратился в тысячную армию, в ряды которой влились опалённые солнцем и овеянные ветрами кочевые народы степей, дикие горные племена, славной дочерью которых была и королева Широкороссии – Ольга, а также жители больших и малых селений, что вынуждены были покинуть свои дома, спасаясь бегством от прожорливой напасти. И натиск этой армады был столь сокрушителен, что вурдалаки, оборотни, упыри и гвирдумы дрогнули, ища защиты за крепостными стенами столицы так же, как ещё недавно это вынуждены были делать люди.

Всё в этом мире имеет начало и конец, бесконечность же улыбается сильным духом! Лишь они способны выпрямить спираль истории, дабы идти вперёд, не сомневаясь и не оглядываясь.

В померанском королевстве, сошедшая с ума от счастья, Марго скакала козлом вокруг бурлящего котла, который так вовремя помог ей вернуть силы королевичу, напомнить о ноже за голенищем и одержать верх над чудовищем. Это благодаря ей, метавшаяся по миру и неприкаянная, ибо считала себя виноватой в предательстве, душа учителя фехтования, дав последний совет, поспособствовала победе их высочества, обретя, наконец, желанный покой и отойдя в вечность с чувством исполненного долга.

Митя тем временем, словно соскучившись по рубке дров, крошил нечистую силу боевым топориком направо и налево, пробиваясь к сражающимся в главной зале. Гигантский рост некоторых тварей пришёлся как нельзя кстати: верхом на лошадях сносить бошки волосатым чудовищам – одно удовольствие! И вскоре всё закончилось бы пиром на королевском лугу под лучами разогнавшего мо́рок Солнца, если бы стрела, пущенная гвирдумом по имени Халвус, не сразила наследника престола, коего в следующее мгновение поглотила тьма беспамятства.

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ

ЗВЕНЯЩАЯ ПУСТОТА

В коей повествуется о наступлении мира, о достойной награде для храбрых сердцем и чистых помыслами, где чуточку приоткроется завеса будущего, такого во все времена таинственного, но манящего неимоверно, обещающего перспективы умопомрачительные и прочие треволнения, однако треволнения светлые, согревающие душу, нежели прежде, в дни лихого безвре́менья, именуемого Великой Мглой.

«Повесть о смутных временах»

в авторстве Тихого Тука из племени

«Рыжих одуванчиков»

* * *

«Умирать не страшно. Умирать обидно. Но ещё

обидней прожить пустую жизнь, в которой не

было радости преодоления препятствий и

преодоления самой большой трудности – себя.»

Александр Вяземка

«Плато», 2016

глава 31

Когда пал, наконец, последний гвирдум, а голова его, описав дугу, шмякнулась среди бездыханных туш остальной нечисти, нашедшей в тронной зале королевского дворца закономерный конец, Лум, подняв её и повертев в лапах, воскликнул:

– О! Да это же тот самый отщепенец, что проиграл нам сердце в трактире твоего отца, Маринка!

Победно изогнув бровь и удовлетворённо взглянув на предмет с отвратительной зубастой пастью, трактирщица, отправив шпагу в ножны, только руками развела:

– А я сразу сказала, что он плохо кончит. Как в воду глядела!

Митя, поставивший в решающем побоище финальную точку, как нельзя ловко махнув для этого топориком, спрыгнул с коня и, подойдя к существу, очень напоминающему белку, которое с искренним любопытством вертело в лапах морду поверженного чудовища, поинтересовался:

– Вы что же, и балакать по-нашему умеете?

– И не только по-вашему… – хмыкнул Неве́ра и, подмигнув незнакомому человеку, добавил: – Крепкий гвирдум попался, верно?

– Достойный противник, – кивнул Митя, украдкой меряясь с пушистым бойцом ростом.

– И славный трофей! – с искренним уважением шуршик вручил человеку голову гвирдума, заметив со знанием дела: – Ею можно украсить зал боевой славы. Я бы так и сделал!

Гордый тем, что воинские навыки его были оценены говорящим и весьма проворным зверем по достоинству, Митя несколько смутился, но, желая отдать должное фехтовальному искусству неожиданных союзников, повёл рукой вокруг, ответствуя с не меньшей патетикой:

– Ну, трофеев-то тут на всех хватит. Не только на зал, но и на коридоры останется.

– И то верно! – хмыкнул Лум. – Если бы не одно «но»…

– Какое ещё «но»? – насторожился юный боец, вопросительно воззрившись на невозмутимого собеседника, в глазах которого ещё бушевал азарт от только что пережитого побоища.

– Вот это… – и коготь Неве́ры выразительно нацелился на зубастый трофей.

На глазах Мити, остальных шуршиков и дочки трактирщика, отвратительная морда чудовища превратилась в голову наёмника и убийцы, которого некогда звали Халвусом, отчего друг королевича брезгливо скривился и поспешил отшвырнуть от себя сомнительный трофей, инстинктивно перекрестившись, словно бы невзначай коснулся чего-то явно про́клятого, что, впрочем, было недалеко от истины.

Маринка и остальные рыжики при этом весело захохотали, кто-то даже выкрикнул что-то про победу, но всеобщую радость оборвал возглас королевы, медленно бродившей в сопровождении Ляли и Вани среди утопающей в чёрной жиже не́жити, разыскивая сына, исчезновения которого в азарте сражения никто не заметил:

– Нет!

Все обернулись. Сдвинув вместе с юными помощниками в сторону тушу оборотня, Ольга не без труда вытащила на свет тело своего дитя, не подающее признаков жизни. Люди и шуршики немедленно поспешили на помощь. Тук даже попытался разрядить тяжесть момента, напомнив про обморок, с которым был знаком не понаслышке. Но королева уже разорвала рубашку сына и обнаружила на груди глубокую рану, из которой торчало разбитое стекло флакончика с мизерными остатками противоядия, тремя днями ранее приготовленного для спящей беспробудным сном красавицы. Разбитый сосуд не позволил стреле лишить королевича жизни, но внутри пореза алая кровь уже довольно длительное время смешивалась с мерцающей зеленоватой жидкостью, что, стекая по рёбрам, тут же запекалась коричневым пятном.

– Что? Как? Почему? – растерянно бормотала Ольга. Не услышав характерного биения сердца своего единственного сына, она отшатнулась и вымолвила с ужасом: – …оно не бьётся!

– Тихо… – оборвал поднявшийся, было, ропот Большой Бло. – Разойдитесь!

Присутствующие расступились, освободив пространство вокруг наследника престола. Чёрный гигант склонился над их высочеством, подхватил безжизненную кисть и аккуратно когтем вскрыл запястье, из которого пузырящейся струйкой вытекла и немедленно застыла коричневая густая жижа. И тогда предводитель рыжей стаи вздохнул чрезвычайно озабоченно:

– Наше противоядие смешалось с кровью царевича, – прогудел он низко, и шрам, рассекший некогда и без того грозную морду, как-то особенно остро подчеркнул всю значимость свершившейся трагедии.

– И что это значит? – не на шутку испугалась королева-мать.

На что гигант только плечами пожал:

– Ну, как сказать… – выпрямившись, прорычал он.

– Ну, уж скажи как-нибудь … – вышла из себя Маринка. Эта отвратительная манерка шуршиков многозначительно нагнетать любую атмосферку, прежде чем озвучить самую захудалую банальность, раздражала её до трясучки. – Ну?!

Бло кинул на неё хмурый взгляд и рявкнул:

– На моём веку такого не случалось.

– Никогда? – тихо пробормотала Ольга, отказываясь верить в самое страшное.

– Никогда? – с ужасом протянули остальные.

– Никогда… – кивнул Маленький Бло, подтверждая слова старшего брата.

В то же мгновение королеве сделалось дурно, и она упала бы рядом с сыном, если бы Митя вовремя не подхватил её. После всех переживаний, издевательств Джурчаги и тяжелейшего сражения силы всё-таки покинули измученную женщину, отчего зала над головой качнулась, завертелась и ухнула в чёрную пропасть.

Порывшись в карманах полушубка, Ляля выудила на свет какую-то травку и, растерев её в маленьких ручонках, поднесла ладошку к носу королевы:

– Вдохните, пожалуйста!

Острый запах встряхнул мозг, немедленно вернув несчастную к жизни. Приоткрыв глаза, она увидела над собой перепуганные лица Маринки и детей, шуршиков и Мефодия, а также воинов, бившихся плечом к плечу с другом её сына.

– Но зачем ему понадобилось это ваше противоядие, будь оно не ладно?! – простонала убитая горем женщина.

– Он хотел спасти любимую, – вступилась за королевича дочка трактирщика.

– Любимую? Но ведь она умерла!

– Э-э-э-э! – протянул святой отец, деловито вскинув указательный палец. – Это как бы не совсем так…

– То есть, даже совершенно не так, – кивнул Маленький Бло.

И королева смекнула: эти двое знают что-то весьма важное, о чём прежде она даже не догадывались!

– Иринка находится в фамильной усыпальнице, – пояснил Мефодий. – Спрятана надёжно. Шуршик… – он указал на черно-бурыша, – не даст соврать…

– Подтверждаю, – кивнул ушастый со всей важностью. – Их высочество потому и отправились за противоядием в логово к моим соплеменникам, чтобы вернуть девочку к жизни. Собственно, через монаха, через офицера королевской гвардии, и через вас, ваше величество, я и надоумил его на это путешествие.

– Так это твоих лап дело?! – вложив оставшиеся силы в рывок, королева схватила великого комбинатора за одежду, готовая немедля содрать с него шкуру, и с такой силой притянула к себе, что практически оторвала наглеца от пола.

На что Бло пискнул и тут же пояснил крайне миролюбиво:

– Если бы я сам отправился к брату, он бы меня даже слушать не стал. Верно, Бло?

Гигант в ответ лишь тяжело вздохнул, ибо младший был прав – его принципиальность, растудыт её в нюхалку, не всегда дальновидна и оправданна!

– Так… – озабоченно кивнула Ольга. – По-видимому, я единственная, кто ничего не знает о своём сыне. Успокойте сердце матери. Его ещё можно спасти, или я потеряла его навсегда?

– Не потеряли. Пока… – вмешался Большой Бло. – У нас есть целых семь дней, чтобы дотумкать, как быть теперь с их высочеством…

– Всего лишь семь! – поправил его младший, но тут же смекнув, что последним замечанием совершенно не сгладил ситуацию, неловко пожал плечами.

– И мы дотумкаем, да, брат?! – вожак бросил суровый взгляд на неразумного родственника, и тому ничего не оставалось, как кивнуть в ответ, совершенно искренне ощущая за собой толику вины за случившееся.

– Подтверждаю… – кивнул тот безапелляционно. – Но пока, как мне думается, нужно спасать тех, кого ещё можно спасти. И сначала – возлюбленную их высочества! Противоядие-то утеряно, а времени, чтобы сварить новое, не осталось… Ровно в полночь, если не влить его в спящую, она никогда уже не проснётся.

– А до полуночи у нас не более получаса! – подняв коготь вверх глубокомысленно заметил Тук. И достав из потайного кармашка круглые очки, деловито напялил их на нос, готовый, если понадобится, немедленно приступить к любому предприятию, будь то дела чтецкие, вспомнитьвсёшные, либо сопряжённые с тумками умудрёнными.

– И? – королева выразительно развела руками.

– Чтобы изготовить новое противоядие, необходимо сердце негодяя… – нахмурился гигант.

– Все негодяи тут, – Маленький Бло выразительно махнул лапой в сторону поверженных туш монстров.

Боевые товарищи озабоченно пробежались взглядами по телам гвирдумов, оборотней, вурдалаков и прочей нечисти, усеявших собою приёмную залу королевского за́мка в два ряда, пока вновь не воззрились на черно-бурого собрата.

– Боюсь только нужных сердец в них мы не отыщем! – поведал тот без тени сомнения. – Но даже если бы они нашлись, необходим пресс с древними рунами и заклинание…

– Заклинание-то я помню, – рявкнул Блошой Бло мрачно, – а вот сам пресс находится в трёх днях пути отсюда.

– Значит, её не спасти? – тихо вклинилась в спор старших Ляля и добавила: – Если очень нужно сердце, возьмите моё. Я всё равно сирота. Мои родители погибли. Я никому не нужна. Никто не заметит, если меня не станет.

– Как это не заметит?! – возмутилась Маринка. – А я? Я очень даже замечу!

– И я! – подхватил Ваня. – Я давно считаю тебя своей сестрёнкой!

Глоб в свою очередь ласково погладил малышку по голове и, покачав внушительно тумкой, попробовал растолковать юной разбойнице, что с сердцами для их снотворного всё не так просто, как кажется:

– Ты слишком хорошая девочка…

– Я готова стать плохой! – решительно выпалила кроха. – Не знаю, как, но если нужно, я постараюсь…

Слова ребёнка вызвали улыбки на лицах и мордах присутствующих, но черно-бурыш оборвал уничтожающие время разговоры:

– Значит, невесту их высочества мы уже не спасём. И достаточно об этом! Надо возвращать к жизни короля! Ваше величество, – обратился он к Ольге, – вам следует немедленно отправиться в Померанию. Тело вашего мужа у тамошней королевы.

– Интересно черти пляшут! И что оно там делает? – с нескрываемой ревностью поинтересовалась женщина, которую буквально на лоскуты рвали ошеломляющими новостями.

– Сейчас нет времени на подробности! – растопырив когти, надулся маленький интриган. – Сердце короля необходимо как можно скорее вернуть обратно! – и тут же осёкся, потому что внезапно его посетила светлая мысль. Он даже подпрыгнул от радости на месте: – Постойте! Ну, конечно! У ведьмочки же есть, как наше снотворное, так и антидот!

– Анти-кто? – вставился в монолог Тихоня. Новое слово приятно цапнуло его ухо и сразу же запало в пытливую тумку своей пленительной краткостью.

– «Антидот» от нашего снотворного. Так человеки называют противоядия, – пояснил черно-бурый авантюрист. – Я же не какой-то там занюханный ретроград. Я подстраховался, если что-то пойдёт не так.

– Ретро-кто? – опять не удержался Тук от вопроса.

– О новых словечках позже… – набычился шуршик, однако, уняв раздражение, продолжил: – Мы влили глюнигатэн Владиславу, чтобы он дождался, когда сердце будет возвращено! Заодно и антидот забабахали, чтобы после время не терять… А значит, и подругу их высочества успеем спасти! Чего ж я сразу-то не дотумкал!

– Ты вообще в последнее время тумкаешь неважнецки, – язвительно заметил старший брат, однако то, что дело сдвинулось с мёртвой точки, его явно приободрило.

– Подождите! – всплеснула Ольга руками. – У ведьмы я окажусь только к вечеру, а чтобы спасти Иринку, у нас всего полчаса…

– Уже и того меньше! – аккуратно вклинился любитель древних манускриптов в дрязги более умудрённых.

– Вот-вот. Уже и того меньше! – подхватила королева поправочку ушастого очкарика.

– А я здесь на кой? – довольно развёл лапами великий комбинатор и гордо воспрял нюхалкой.

Он достал из-за пазухи странную штучку, наподобие эдакой загогулины, когтем ткнул в маленький кристаллик на ней, который немедленно засветился зеленоватым огоньком, пришпандорил диковинку на ухо, подошёл к огромному зеркалу на стене и, плеснув на его поверхность едко пахнущую субстанцию из флакона, произнёс что-то замысловато-невразумительное. Тогда гладь пришла в движение и заволновалось, пустив по периметру мерцающую рябь, раздался пронзительный режущий звук, отчего присутствующим пришлось сморщиться и прикрыть свои слуховые раковинки, а Маленькому Бло извиниться:

– Прошу прощения, это голосоу́х, – он постучал когтем по странной штуковине и пояснил: – Изобретение далеко несовершенно. Изредка даёт осечку. Однако в ближайшее время, мы его непременно доработаем. Уберём всякие букаки, и тогда…

Через мгновение в зеркале нарисовалась королева Марго, деловито вставляющая в ухо такую же загогулинку с огоньком, что и разважничавшийся интриган, и, по-видимому, увидев столпившихся за его спиной, радостно взмахнула ручкой. Окружившие Маленького Бло, переглянулись: что чудеса существуют, ни у кого не было никаких сомнений, однако подобное они лицезрели впервые! Перешагивая через трупы чудовищ, люди и шуршики с нескрываемым любопытством приблизились к движущейся картинке.

– Марго, слышишь меня?

«Померанская ведьма», как в Широкороссии с любовью величали бывшую пассию Владислава, кивнула и что-то произнесла в ответ. Маленький Бло хмыкнул и заявил обступившим его:

– Говорит, рада всех видеть!

Присутствующие одобряюще заулыбались. Губы забугорной королевишны произнесли ещё какую-то фразу, на что шуршик с присущей ему помпезностью отрапортовал, дескать, нечисть в столице всю повычистили, а ежели кто-то в бега и подался, то будет непременно отыщен и предан скорому суду, решительному и бескомпромиссному. Но тут Ольга, похлопав Бло по плечу заметила, что у них совсем не осталось времени, чтобы спасти девочку, на что хвастун кивнул и присерьёзнейше сгустил мордочку.

– Дорогая… – начал было он, но его тут же перебил стройный хор соплеменников.

– Дорогая? – и рыжики выразительно уставились на Маленького Бло.

– О, пупындрик растудыт, – вознегодовал ушастый авантюрист, – чтоб вас побрило, да шмякнуло! Маргошенька…

– Маргошенька?! – снова ухнула хором рыжая стая.

– Да, Маргошенька, стручок вам в бок! – и вновь оборотившись к обожаемой сподвижнице, затараторил скороговоркой, чтоб не перебили: – Надо срочно повторить фокус с королём. Перенести невесту принца к тебе во дворец и дать ей противоядие от нашего снотворного, которое заготовлено для их величества. Антидот, по-вашему! Слышишь меня?

Но ведьма померанская не успела ответить. Изображение исказили посторонние всполохи, пока оно совершенно не пропало, отчего люди и шуршики непонимающе переглянулись.

– Повторить бы надобно, – решительно заявила королева.

Бло кивнул, достал флакончик и только тут понял, что сосуд пуст и всякая связь с царством забугорным отсутствует напрочь…