Текст книги "Ибо однажды придёт к тебе шуршик… Фэнтези времён плаща и шпаги"

* * *

Ярик стоял на залитом солнцем поле и, натренированный отовсюду ожидать неприятностей, никак не мог взять в толк, как его угораздило оказаться там, где он оказался? А самое главное, где эти самые неприятности, к которым он так привык? Прошло уже более получаса, королевич успел обернуться вокруг своей оси, причём не один раз, глаза даже несколько подустали сверлить окружающую действительность в поисках очевидной враждебности, но ни зверя, ни какого-либо иного грозного чудовища, ни даже самого захудалого шуршика не было, про мелкого грызуна вроде полевой мыши – и вовсе упоминать нет смысла! Вокруг, насколько хватало глаз, подобно морской волне, изгибался ковыль, расчёсываемый пальцами лёгкого ветерка. И только! Было не тепло и не холодно, а на редкость хорошо, хотя ещё недавно их высочество окружали пронизывающие холод и смерть. Но что особенно удивляло, внутри поселилась какая-то звенящая, опьяняющая безмятежность, подобная глади океана в полнейший штиль. Над его головой, там, где обычно проплывали барашковые облака, теперь двигались незнакомые планеты, огромные, молчаливые и неспешные. Они были гораздо крупнее, нежели видимая им прежде Луна, на которой изредка задерживался его взгляд, когда та парила над горизонтом среди бела дня. Огромное поле, на котором оказался бесстрашный юноша, устремлялось к гигантскому дереву, что, раскинув ветви, возвышалось далеко впереди. К нему он и направился, удивляясь тому, сколь легка его поступь, и что раны, заработанные им в сражениях, более не причиняют ощутимой боли. Заметно сократив расстояние, наследник престола вскоре замедлил шаг, пока вовсе не остановился.

Под деревом, спиной к нему сидела девушка и, по-видимому, читала, так как виднелся краешек книги, страницу которой она аккуратно перелистнула. Не желая вносить сумятицу во всеобщую безмятежность, Ярик осторожно приблизился к читающей и на всякий случай ещё издали кашлянул, дабы привлечь внимание. Тогда незнакомка обернулась и улыбнулась приветливо, словно бы ждала их высочество, как давным-давно, так и с минуты на минуту. И ноги юного принца тут же сделались ватными, а сердечко забилось часто-часто. Он рухнул в шёлковую траву, боясь поверить в происходящее, пока не прошептал в полнейшем смятении:

– Иринка?

Суженая хихикнула по обыкновению озорно и задористо, от чего оставшиеся сомнения немедленно улетучились, однако не стала тут же бросаться на шею к любимому, как сделала бы прежде, но осталась приветлива и не менее лучезарна, словно бы знала, что избранник её обязательно появится именно здесь и именно в этот день и час, чтобы она смогла поразить его в самое сердце! И всё-таки одно «но» омрачило радость встречи. К королевичу обернулась не шестнадцатилетняя девчушка, с которой он расстался не так давно в поле неподалёку от развалин за́мка шуршиков, а женщина в возрасте, в чертах которой Иринка только угадывалась… и было ей ни много ни мало, а лет шестьдесят…

* * *

Марго схватила колбу с магической жидкостью, плеснула на зеркало, ткнула аккуратным ногтем в кристалл на голосоу́хе, однако тот так и остался красным.

– Чёрт! – всплеснула она руками. – Да что за… – и тут последовала впечатляющая цепочка идиоматических выражений, ёмко определивших отношение незадачливой ведьмы к магии и технике, что безусловно двигают прогресс вперёд, но в самый ответственный момент делают кучу нервов и не одну стопочку неприятностей, вынуждая человечество рассчитывать исключительно на собственные силы и смекалку. – Оживить разлучницу моей дочери, а! Расскажи кому, на смех поднимут! И главное, опять я должна спасать этих букак широкоросских, чёрт бы побрал их предательские куку́зики! Прости, дружище Бло, но мягче тут не скажешь, пупындрик растудыт!

Она кинулась к шкафу, вытащила здоровенную книженцию, шлёпнула её на стол и тут же спохватилась:

– Так, а на кой мне сдалась эта дура?! Что я в ней искать-то собралась?! Ах, да, балда ты стоеросовая, тебе нужно отыскать девочку… – подбежав к полке с разноцветными колбочками, она схватила одну из них и, вернувшись к зеркалу, плеснула содержимое на отполированную гладь. – Так, теперь…

Губы прошептали заклинание, но ничего не случилось.

– Неужели не то?! – озадачилась ведьма. – Или не так? Или что? Или как? Ага, вот зачем мне нужна была эта книженция! Интуиция, чтоб её! – она возвернулась к древнему фолианту и принялась шустро листать страницу за страницей, пока победоносно не вскинула руки вверх: – Вот оно! Ну, конечно, башка ты дырявая! Не «харым», а «кхарым». – Вернувшись к зеркалу, она вновь окатила его колдовской водичкой и буквально выпалила скороговоркой заветные фертикультяпистые слова.

В зеркале отобразилась королевская усыпальница, где в одном из каменных гробов под тяжеленной плитой была надёжно припрятана от посторонних глаз Иринка.

– Девочка моя хорошая! – всплеснула руками Марго и заторопилась к шкафу, на ходу стягивая с себя царский халат. От всех переживаний сердце в груди заколотилось и стало жарко до жути. Она схватила сосуд с пурпурным порошком, метнулась к котлу, бросила жменьку в кипящее варево и затараторила бегло-бегло, волнуясь об одном: опять чего не перепутать и не начать всё сызнова.

Однако на этот раз обошлось! Возлюбленная принца медленно утратила очертания, а потом и вовсе исчезла из гробницы, проявляясь на столе гадальной комнаты, с которого королева Померании предусмотрительно спихнула на пол всё ненужное, лишь бы сложилось, как надобно. Невеста их высочества была бледна и холодна, как сама смерть. Подхватив противоядие от «снотворного шуршиков», владычица померанская перекрестилась и, аккуратно приоткрыв рот девочки, уронила ей на язык несколько капель волшебного зелья.

– Это всё? – озабоченно стирая со лба испарину, пробормотала она, не будучи уверенной, что исполнила всё безупречно и, отступив несколько шагов назад, выжидающе опустилась на табурет, не сводя глаз со «спящей красавицы». – Где же ты, злыдень ушастый?! Я же даже не знаю, что дальше делать-то, если сделала что-то не так!

Тут дверь в гадальную комнату распахнулась и, позёвывая, потягиваясь и почёсываясь вошла принцесса Лея, держа в руках книгу с цветастым переплётом. Увидев на столе дел сердечных соперницу, она выразительно ткнула пальчиком в её сторону:

– А что здесь делает эта дрянь?!

– Успокойся, дорогая! – нахмурилась королева, сокрушённо покачав головой и подумав, при этом: почему эти подростки такие категоричные?! Однако тут же смягчилась, вспомнив, какой была сама, и заметила довольно трагично, но так, чтобы это как можно глубже запало дочери в душу: – Эта девочка не виновата, что оказалась на краю гибели. Такое может коснуться каждого: и тебя, и меня, и вообще любого из нас. Но, если мы можем помочь кому-то, лучше уж поможем, нежели, сложив ручки, станем смотреть, как смерть проклятая тянет к кому-нибудь свои костлявые ручонки.

– М-м, – кивнула Лея с явным скепсисом, – поэтичненько отчебучено…

– Запомни главное: каждый из нас не просто так приходит в этот мир. В этом есть неведомый нам промысел божий. И если чей-то путь прерывается раньше намеченного срока, ещё неизвестно, чем это может обернуться опять же для тебя, меня или нашей тёти, к примеру.

– Ну, с тётей вы всю жизнь на ножах… – деловито заметила родная кровинушка, однако взяв другой табурет, присела рядышком с матерью, разглядывая ненавистную конкурентку, которая всё так же возлежала недвижимо и признаков жизни не подавала. – А ты искренне веришь в то, что только что сказала, или так только, задвинула мне круть несусветную, чтобы я типа образумилась?

– Я всегда искренне верю в то, что говорю, особенно, когда хочу, чтобы ты образумилась. Это было бы не лишним!

– Ну, мать, ты меня поражаешь! И что нам с этой мерзавкой делать теперь?

– Я уже всё сделала…

– Угу. И что дальше?

– Не знаю… – Марго пожала плечами и тяжело вздохнула. – Сколько сейчас времени?

– Уже за полночь. Ты спать-то идти собираешься? Тётя, вон, храпит в своей спальне так, что в коридоре слышно…

– Так надо было…

– О, как! Это ты её, что ли?

– Так надо было…

– Да, мам, ты меня поражаешь! Хочешь, ужин разогрею? А ты мне потом сказку почитаешь, как в старые добрые времена. А?

– Опять я? Может, ты уже сама читать научишься?

– Зачем, если у меня есть такая продвинутая маманя! И потом бабушка уже спит… Так что, как ни крути, а сказку читать тебе… – и Лея сунула королеве Померании книгу в цветастом переплёте.

– «Принцесса Барбариска и принц Драндулет»? Не рановато?

– Почитаем, посмотрим…

– А что у нас на ужин? – королева тяжело вздохнула, переводя разговор в менее расстраивающее русло.

– О! А это пусть будет мой секрет. Спускайся в столовую через полчасика. Теперь моя очередь творить волшебство!

Лея вскочила и стремительно упорхнула в сторону кухни. Марго же вновь взглянула на Иринку и подумала с невыразимой печалью:

«Неужели же мы опоздали?»

Она подошла к зеркалу, плеснула на него жидкость из флакона и в отражении увидела приёмную залу королевского дворца, полную поверженной нечисти, где, подхватив Ярослава, шуршики и люди намеревались куда-то перенести его обмякшее тело, осторожно переступая через косматые туши чудовищ. Марго взмахнула руками, пытаясь привлечь к себе внимание, но друзья по ту сторону зазеркалья даже не обернулись.

– М-да… односторонняя связь – это полная букака! Надо бы придумать что-нибудь более дельное… Это же не жизнь, а одно расстройство, пупындрик растудыт!

* * *

Не будучи до конца уверенным, что происходящее не грезится, не снится или не преломляется в какой-то чудовищной ирреальности, Ярик аккуратно придвинулся к пожилой женщине и, присев рядышком, тихо поинтересовался:

– Иринка… Да?

– Угу, – кивнула дама невозмутимо.

– Мы что, умерли?

– Нет! – ответила любимая.

– Это хорошо, – пробормотал королевич, чрезвычайно озадаченный ситуацией. – И где мы? Что это за место за такое?

– Они называют его Звенящей Пустотой.

– Они? Кто эти – они?

– Шуршики, разумеется… Когда где-либо заканчивается их время, они уходят сюда. Тут их родина обетованная… А вон та планета… – она указала на один из гигантских шаров, что величественно перекатывался по небосводу, – наша Земля. Узнаёшь?

– Земля? – подняв голову, королевич с любопытством взглянул на огромную голубую сферу. – Как бы я узнал её, если всю жизнь провёл прямо на ней?

С последним вопросом воцарилась неуверенная пауза. Ярик вновь ощутил столь ненавистную ему неловкость, словно бы объяснений в любви и иных приключений, так сблизивших подростков прежде, не стало вовсе, будто бы они разом взяли и пропали, как лопнувший мыльный пузырь. Теперь приходилось всё начинать сначала! А тут ещё возраст, в очередной раз предательски разделивший их зияющей пропастью. И как вести себя в сложившихся обстоятельствах, было решительно непонятно!

– А это что? – высоко над головой наследник престола увидел плоды, напоминающие маленькие, невызревшие яблоки. – Они будто бы дышат, – заметил он, не без удивления разглядывая странные фрукты. – Или мне кажется?

– Не кажется. Это сердца будущих планет.

– Ух, ты! Сердца планет?

– Ага, – Иринка таинственно улыбнулась и протянула возлюбленному книгу, лежавшую на коленях. – Вот, здесь всё подробно описано, в картинках… Почитай. И тебе многое станет понятно… Если коротко, то сердца плохих людей, из которых шуршики уже выдавили всю черноту, превратив её в знаменитое снотворное, потом попадают сюда. Планета же даёт им возможность исцелиться, дозреть, так сказать, впитав в себя свет звёзд и мудрость ушедших поколений, после чего они превращаются в новые миры и улетают во вселенную, где их дожидаются одинокие галактики.

– И вы… – Ярик осёкся, но поправился: – Ты… веришь в это?

– Конечно. Сам можешь убедиться… – она решительно встала, схватила скептика за руку и подвела к низко наклонившейся ветке, где из крохотной почки сперва появился цветок, лепестки которого вскоре облетели, а затем на стебельке проросло крохотное с черничную ягодку сердечко. – Смотри, какие они живые! Да и вообще, как бы на нашей планете появилась жизнь, если б у неё не было бы сердца? Там, где нет сердца, нет и жизни! Это же так очевидно…

– Подожди! – королевич вскинул указательный палец, так как за одну минуту на него обрушилось слишком многое, что ещё требовалось осмыслить. Пока же его закипевший мозг терзал более насущный вопрос: – Если мы не умерли, тогда что делаем здесь сейчас? И где сами шуршики, куку́зики их подери?!

– Они проявляют известную деликатность. В конце концов, нечасто им на тумки сваливаются человеки вроде нас с тобой.

– Человеки?

– Да. Так они называют людей. А всему виной снотворное. Видимо, это оно так подействовало на нас…

– Ах, да… «Снотворное шуршиков»! Канцлер заставил тебя его выпить. Подожди! Но ведь я-то не пил его! Наоборот. Я нёс тебе противоядие…

– О, это очень мило с твоей стороны…

– Но раз я здесь, значит, у меня ничего не вышло? Значит, я опоздал и не спас тебя там, на земле!

– Всё может быть. Но это уже не важно! Главное, что мы встретились. Наши судьбы тесно переплелись, Ярик. И это уже навсегда!

– Переплелись. А я так хотел быть счастлив с тобой там… Это не наш мир! И счастье тут какое-то безмятежное, как во сне, когда хочешь проснуться, да только ничего путного из затеи не выходит.

– А я сильно изменилась? – произнесла, наконец, Иринка то, чего Ярик и ждал, вроде бы, но и страшился больше всего. – Тут совсем нет зеркал. А я вот смотрю на руки… – она показала королевичу тонкие ручки, кожа на которых истончилась, утратив прежнюю свежесть. – …и понимаю, что меняюсь слишком стремительно… Всего за несколько дней с того мгновения, как оказалась здесь. Даже не знаю, увижу ли ещё утро следующего дня…

– Ты, действительно, изменилась…

– И, судя по твоему взгляду, сильно…

– Но как такое может произойти?

– Думаю, причиной всего – планета… Это она так влияет на нас…

– Значит, я тоже изменюсь. И скоро мы сравняемся.

Иринка ласково улыбнулась:

– Нет, любимый. Боюсь, я этого уже не увижу.

Приободрить любимую не вышло, и на глазах Ярика проступили слёзы. Он постарался взять себя в руки, дабы не показать слабости, только выходило это всё равно неважнецки. Любимая догадалась, что творилось внутри упрямого мальчишки, потому, взяв его руки в свои, поспешила утешить:

– Знаешь, у меня тут появилась одна теория. Я называю её «теорией относительностей». Чтобы созреть, планетам нужно много времени, потому здесь оно и проносится так стремительно и неумолимо. А нашей земле это ни к чему – она ведь уже родилась, отчего и время на ней течёт сравнительно медленнее. А мы, люди, с ним просто свыклись. Понимаешь?

– С трудом… Но одно я знаю наверняка, даже здесь, в совершенно другом мире, нас опять разлучают, только теперь это ни канцлер, ни отец с матерью, а время… будь оно неладно! – он улыбнулся как-то чрезвычайно печально и сам сжал руки Иринки в своих ладонях, а потом продолжил тихо: – Неужели же все усилия были напрасны?

– Ну, что ты! Конечно, нет, раз уж они привели тебя сюда. Разве это не чудо? Да, время наше будет не долгим, и скоро мы расстанемся навсегда. Но пока мы здесь, вместе… пусть даже я – старуха совсем, а ты – ещё вон какой бравый богатырь.

Ярик улыбнулся. Такая обожаемая им ирония сделала своё дело. Страхи и сомнения улетучились. Они снова были, как ниточка и иголочка. И тогда ему захотелось обнять стоящую перед ним хрупкую женщину. И он обнял Иринку, а она крепко прижалась к нему. И настала тишина, только где-то в ветвях огромного дерева планет продолжала зарождаться жизнь…

– Я рада, что мы увиделись, – тихо вымолвила Иринка. – Последние дни тут было очень одиноко. Но главное, я больше не боюсь, что кто-то заберёт тебя у меня. Теперь мы вместе до последней моей секундочки…

У Ярика вновь запершило в горле от чувств, но, кашлянув, он справился с эмоциями и заговорил, как можно невозмутимее:

– А знаешь, что мне там, у нас, нравилось больше всего?

– Что?

– Быть ни в чём не уверенным, идти вперёд, без надежды дойти, доказывать всякий раз, как я люблю тебя и всё время находиться на тонкой грани, а вдруг не получится, вдруг потерплю неудачу… Но что ты тут делала всё то время, пока меня не было?

– Читала.

– А откуда книги брала?

– Шуршики приносили. У них этого добра завались… Оказалось увлекательное занятие!

– Постой-ка, а в твоих книжках не нашлось никакого рецепта, как вернуться обратно? Шуршики же как-то оказываются на нашей планете. Значит, путь туда им ве́дом. Смекаешь?

– Тут главное задать правильный вопрос… – раздался над головами влюблённых весёлый голос.

Ярик посмотрел вверх и среди веток разглядел шуршика, очень маленького, ухмыляющегося и беспечно болтающего лапами в топах.

– Правильный вопрос?

– Да. Неверно заданный вопрос уведёт тебя в сторону от намеченной цели, а верно заданный приведёт, куда сердце стремится…

– И что это за вопрос?

– Хех! Знал бы, давно вернулся к своим друзьям…

– Подожди… – королевич вгляделся в мордочку зверька и помахал указательным пальцем, пытаясь вспомнить, где видел этого ушастого прохвоста. И тут его осенило: – Ты – Пэк, верно?

Шуршик на дереве перестал размахивать топами и ловко спрыгнул в траву.

– Верно. Так меня звали когда-то…

Ярик покачал головой:

– Точно… Я помог твоей стае похоронить тебя…

– Ты? Не верю. Мы, шуршики, не общаемся с человеками. Это не по «Кодексу»!

– Даже здесь, на вашей планете?

– Везде! «Кодекс», есть «Кодекс». Непреложный закон, если ты понимаешь, о чём я.

– А сейчас ты что делаешь?

– Что делаю?

– Общаешься со мной.

– Я?

– Угу…

– Подловил меня! – хмыкнул Пэк, оскалившись Иринке.

– Я предупреждала, он у меня способный. А ты сомневался!

– Вы что же, знакомы?

– Конечно! Здесь все друг друга знают! – Иринка почесала шейку Пэка, и лапа зверька тут же задёргалась от удовольствия, словно бы у собаки, пузико которой решили заботливо потрепать.

А ещё через мгновение ковыль заволновался, и из него выросла бесконечная разноцветная стая соплеменников рыжего озорника, которая затем окружила дерево, вопросительно воззрившись на незнакомого человека.

– Что? – не понял Ярик, придвинувшись к своей второй половинке. – Что происходит?

И мудрая женщина ответила шёпотом:

– Все знают, что у нас дома происходят ужасные вещи и очень волнуются за своих близких. Хотят, чтобы ты им рассказал, самые последние новости. Мне тоже интересно, между прочим. Я тут давненько прохлаждаюсь…

Тут из зарослей ковыля выскочил маленький шуршик, по виду совсем ещё детёныш и, подбежав к Иринке, преданно обнял её за ноги.

– Кто это? – шёпотом, даже несколько испуганно, прошептал малыш.

– Не бойся, Эйх… Это друг…

Эйх недоверчиво смерил гостя взглядом и добавил:

– Если он друг, то почему мне так тревожно?

– Потому что вы ещё не знакомы. Я уверена, вы с ним обязательно поладите… – и, погладив тумку малыша, она ободряюще кивнула Ярику: – Все ждут твоего рассказа…

Королевич окинул взглядом бесконечно-шерстяное море любопытных глаз и сделал шаг навстречу. Звери тут же присели перед человеком, готовые искренне внимать чужеземцу с босой мордой…

глава 32

ВЕРНУТЬ К ЖИЗНИ

С трудом сдвинув плиту одного из каменных надгробий в королевской усыпальнице, отец Мефодий, Ваня и шуршики нашли его пустым. Иринки внутри не было!

– Так-так-так… – пробубнил монах, нахмурившись.

Шуршикам понравилась его озабоченность, они тоже нахмурились, пробубнив: «Так-так-так!» Однако Маленький Бло и Большой не проронили ни слова, только Ольга нарушила воцарившуюся затем тишину:

– Вы ничего не перепутали, отец Мефодий? Иринка, действительно, была оставлена в этом саркофаге?

– Тут их не так уж и много, – отозвался слуга божий. – Перепутать сложно…

– Значит, у Марго всё получилось… Я так думаю… – деловито вклинился в разговор черно-бурый. Он достал было флакончик для волшебной жидкости, желая связаться с забугорной союзницей, но убедившись, что внутри не прибавилось ни капли, спрятал сосуд обратно. – Нам только и остаётся, что надеяться на лучшее. А пока, ваше величество, – обернувшись к её величеству, пресурово заявил ушастый умник, – время не терпит. Немедленно отправляемся к королеве Померании. Сердце короля следует как можно скорее вернуть на место! – тут он как-то особенно значимо заглянул в глаза каждому из сородичей и подчеркнул мысль: – А за вашим сыном пока присмотрят мои собратья. И подумают, как оживить нашего юного друга…

– Бло, дело говорит… – кивнул старший брат. В конце концов, они оба приложили лапу к приключившемуся, потому искать правых и виноватых в столь суровый час было совсем не ко времени. Лучше уж, подставив плечо ближнему, наводить в мироздании порядок и преуспеть, нежели браниться и сеять раздор.

– Может быть, правильнее было бы отнести сыночка в королевские покои? – неуверенно поинтересовалась королева-мать.

Но Маленький Бло отрицательно покачал тумкой.

– Неизвестно, что может приключиться, пока мы отсутствуем. В усыпальницу же ни один зверь не сунется. Какое ему дело до покойника. Да и не любит не́жить кладбища просто из принципа. Им ведь свежую кровь подавай! Тут же ею особо не разживёшься.

– Верно, – кивнул старший брат. – Я поступил бы так же…

– Что ж, – развела Ольга руками. – Будь по-вашему.

Шуршики тут же подхватили безжизненное тело королевича и с величайшим уважением уложили его в пустующее надгробие.

– Может, не стоит мальчика плитой накрывать? – волнуясь, заметила Ольга. – Вдруг придёт в себя, и как испугается, а плита-то тяжёлая – не выберешься самостоятельно…

– Согласен, – кивнул святой отец и добавил, не без восхищения: – И как мы умудрились с Бло сдвинуть эдакую громадину в прошлый раз – ума не приложу!

– Вот-вот! А если воздуха не хватит? И на помощь ведь не позвать! Кто услышит-то? – подхватила королева, справедливое замечание.

– Не волнуйтесь, – заверил вожак стаи. – Мы присмотрим за вашим сыном. Если его не станет, и нам не жить. Поверьте, я знаю, что говорю…

– Это он о кольце, я так думаю, – шепнул Неве́ра Лум Толстине́ Глобу.

– Согласен с Бло, – кивнул в ответ поварских дел мастер, – без кольца, добровольно возвращённого, нашему племени полный кукузик придёт!

А Тук добавил не менее значительно:

– Вопрос только в том, что теперь делать-то… Я не припомню ни одного манускрипта, где был бы прописан хотя бы намёк на подобную ситуёвину…

Плитой накрывать королевича не стали, тем более что охранять его было кому.

– Я готов отправиться в путь с вами, ваше величество, – заметил Митя, с болью глядя на своего неподвижно лежащего друга. – Если вы не возражаете, конечно…

– Не возражаю, Митя, – отозвалась Ольга, так же не в силах отвести глаз от любимого дитя.

– Может и я пригожусь? – аккуратно попытался напроситься Ваня, придвинувшись ближе.

Королева перевела на подростка задумчивый взгляд и кивнула, но как-то особенно устало и грустно. И Ляля немедленно дёрнула своего защитника за рукав, но тот успокаивающе сжал детские пальчики, на что кроха, насупившись, заявила шёпотом, но со всей категоричностью:

– Если ты поедешь, Вань, я с тобой!

Ольга и Митя покосились на забавную парочку, искренне восхищаясь отвагой обоих, однако на этот раз королева оказалась менее благосклонна:

– Со мной поедут только мужчины… Для девочек война закончена, – отрезала она, бросив при этом беглый взгляд на Маринку, которая успокоила её, хлопнув ресницами, мол, присмотрит за дерзкой оторвой. Красной же шапочке стало по обыкновению обидно, и всё же перед нею была правительница Широкороссии, спорить с которой, юной воительнице показалось не самой лучшей идеей.

Поцеловав на прощание сына, Ольга стремительно покинула усыпальницу. Следом за нею заторопились Митя и Ваня, готовые защищать королеву-мать до последней капли крови…

Лошади Никодима, которым посчастливилось выбраться из всех передряг, уже рыли копытом землю, предвкушая стремительную гонку по заснеженным просторам Широкороссии. Войны, пришедшие вместе с Митей, успели почистить их, накормить и напоить, снаряжая к новому походу. Прошедшие через столько опасностей и немало закалившиеся в сражениях, они слабо представляли себе дальнейшую жизнь в стойлах. Отравленные азартом лихих приключений, коняги жаждали ныне движения только вперёд, туда, где жизнь и риск сплетаются в тугую тетиву бесконечного приключения, где совершенно точно не заскучаешь, но станешь с наездником своим единым целым! Особенно выделялась Снежка, резвая и неутомимая, которую уступил королеве Широкороссии Большой Бло, заметив не без гордости:

– Это, ваше величество, наша боевая подруга. Вывезет даже там, где остальные дадут слабину, а то и вовсе сдуются. А дойдёт до драки, даже спину прикроет! – и шуршик с чувством потрепал холку преданной подруги, которая довольно фыркнула, боднув в ответ вожака стаи.

– Благодарю, Бло. Обещаю беречь красавицу и вернуть в целости и сохранности, – Ольга с нежностью заглянула в глаза диковинной животинке и убедилась в справедливости слов грозного шуршика.

Ваня уже хотел было сесть верхом на одну из лошадок, но тут его за штанину дёрнула Ляля. Паренёк обернулся. Подумав, что кроха намеревается в очередной раз упросить взять её с собой, он присел на корточки и, бережно взяв пальцами отворот полушубка, заметил:

– Лялька, не обижайся. Ты сделала достаточно для спасения королевства, теперь очередь взрослых, наводить порядок. Ты же понимаешь…

– Балда ты, Ваня, – тихо сказала красная шапочка, опустив голову. – Не стану же я спорить с самой королевой! Я просто хотела спросить…

– Спрашивай, – улыбнулся верный друг.

– А это правда, что ты считаешь меня своей сестрой?

– Ну, конечно, кроха.

– И ты вернёшься?

– А куда я от тебя денусь!

– Спасибо, Ваня… Только давай там, веди себя хорошо, чтобы мне не пришлось потом краснеть за тебя и спасать твою попу…

– Договорились! – усмехнулся Ваня, чмокнул маленькую разбойницу в щёку и запрыгнул в седло.

Спрятав на груди шуршиковскую утайку с сердцем короля и закутав лицо в тёплый шарф, дабы холодный ветер не слишком обжигал лицо, королева Широкороссии не менее стремительно вспорхнула на спину Снежке, ибо, как заявила она перед этим со всей серьёзностью: «В санях разъезжать – только драгоценное время терять!»

Пришпорив белоснежную красавицу, Ольга стремительно вырвалась за пределы за́мка. Следом за нею устремились Митя и Ваня, а также внушительный отряд добровольцев, что успел отточить воинское искусство в сражениях с лесной нечистью, готовый при случае защитить правительницу от любой напасти, ещё поджидающей в столь неспокойные времена свою жертву за каждым поворотом.

Шуршики же вернулись в усыпальницу, дабы крепко призадуматься, что делать теперича с наследником престола, хотя сама задачка представлялась им заведомо неразрешимой!