Текст книги "Библия как литературный шедевр. Сюжеты, притчи, афоризмы"

Разодрал Ионафан одежды свои, посыпал землю на голову свою и молился.

Потом возвратился сражаться, поразил врагов, и они бежали.

…

Трифон домогался сделаться царем Азии и поднять руку на царя Антиоха, но опасался, как бы не воспрепятствовал ему Ионафан.

Потому сказал Ионафану: для чего утруждаешь весь этот народ, когда не предстоит нам войны?

Отпусти их теперь в дома их, а для себя избери немногих мужей, которые были бы с тобою.

Поверил ему Ионафан и отпустил войска.

Но как скоро вошел Ионафан в город, заперли ворота и схватили его, и всех вошедших с ним убили мечом.

Весь Израиль возрыдал горьким плачем.

Тогда окрестные народы решили: нет теперь у них начальника и поборника; будем воевать против них и истребим из среды людей память о них.

…

Услышал Симон, что Трифон собрал большое войско, чтобы идти в землю иудейскую и разорять ее.

Видя, что народ в страхе и трепете, взошел в Иерусалим и говорил: вы знаете, сколько я и братья мои сделали ради законов и святыни.

Погибли все братья мои за Израиль, остался я один.

И ныне не будет того, чтобы стал я щадить жизнь свою, ибо не лучше я братьев моих.

Буду мстить за народ мой и за святилище, за жен и за детей наших, ибо соединились народы, чтобы истребить нас по неприязни.

Воспламенился дух народа, услышавшего такие слова; отвечали громким голосом: ты – наш вождь.

Веди нашу войну, и, что ни скажешь, всё сделаем.

Тогда поспешил он окончить стены Иерусалима, со всех сторон укрепил его.

Послал и взял кости брата своего Ионафана, похоронил их в городе отцов своих.

Трифон же с коварством отправился в путь с юным царем Антиохом и убил его, воцарился вместо него, возложил на себя венец Азии и произвел великое поражение на земле.

А Симон строил крепости в Иудее, укрепляя их высокими башнями и большими стенами, воротами и запорами, и складывал в крепостях съестные запасы.

Снято было иго язычников с Израиля; и народ в переписке и договорах начал писать: «Первого года при Симоне, великом первосвященнике, вожде и правителе иудеев».

В это время Симон сделал нападение на Газу.

Взошли граждане с женами и детьми на стену, разодрав одежды свои, и громко взывали: поступи с нами не по злым делам нашим, но по милости твоей.

И умилосердился над ними Симон, не сражался с ними, а только выгнал из города.

Увидел Симон, что сын его Иоанн возмужал, и поставил его начальником над войсками.

И покоилась земля иудейская во все дни Симона; он старался о благе народа своего, нравилась им власть и слава его во все дни.

Иудеи спокойно возделывали землю свою, и земля давала произведения свои и деревья – плод свой.

Старцы, сидя на улицах, совещались о пользах общественных, а юноши облекались в пышные и воинские одежды.

Он восстановил мир в стране, и радовался Израиль великою радостью.

Сидел каждый под виноградом своим и под смоковницею своею, и никто не страшил их.

Не осталось никого на земле, кто воевал бы против них, цари смирились в те дни.

Он подкреплял всех бедных в народе, требовал исполнения закона, истреблял всякого беззаконника и злодея, украсил святилище и умножил священную утварь.

Народ сказал: какую благодарность воздадим мы Симону и сыновьям его?

Ибо он твердо стоял и братья его и дом отца его, отразили врагов Израиля и доставили ему свободу.

Написали о том на медных досках и выставили их на столбах на горе Сион.

…

Зять Симона поставлен был военачальником на равнине Иерихонской и имел много серебра и золота.

Надмилось сердце его, захотел он овладеть страною, и делал коварные замыслы против Симона и сыновей его, чтобы погубить их.

Зять с коварством принял их радушно в небольшую крепость, им устроенную, сделал для них большой пир и спрятал там людей.

Когда опьянел Симон и сыновья его, тогда встал он и бывшие при нем, взяли оружия свои и убили его, двух сыновей его и некоторых из служителей его.

Так совершил он великое вероломство и воздал за добро злом.

И послал в убить Иоанна, сына Симона, а начальникам послал письма, чтобы пришли к нему, а он даст им серебра, золота и подарки.

Но некто, прибежав к Иоанну, известил его, что отец его и братья умерщвлены и что послали убить и его.

Услышав об этом, Иоанн весьма смутился и, схватив мужей, пришедших погубить его, убил их.

2-я книга Маккавейская

Написана через несколько десятилетий после победы восстания (около 120 года до н. э.).

Представляет собой не продолжение, а дополнение первой книги. Содержит описание религиозных подвигов, основанных на вере в воскресение умерших и зависимость посмертной участи от поступков, совершенных при жизни.

В книге упоминается о возможности молитвы за умерших грешников (не признается протестантами), а также о сотворении Богом «всего из ничего».

Братьям Иудеям в Египте – радоваться; братья Иудеи в Иерусалиме желают Вам счастливого мира.

Да благодетельствует вам Бог!

Пусть даст вам сердце, чтобы чтить Его и исполнять волю Его усердною душою!

Да дарует мир!

Да услышит моления ваши и да будет милостив и не оставит во время бедствия!

Так ныне здесь мы молимся о вас.

Избавленные Богом от великих опасностей, мы торжественно благодарим Его.

Ибо когда царь пошел в Персию и с ним войско, которое казалось непобедимым, они поражены были через обман, употребленный жрецами.

Жрецы предложили, и Антиох с немногими вошел во внутренность храма, – тогда они заперли храм и, отворив потаенное отверстие в своде, стали бросать камни, поразили предводителя и бывших с ним, и, рассекши на части и отрубив головы, выбросили их к находившимся снаружи.

Во всем благословен Бог наш, предавший нечестивцев.

…

Когда отцы наши отведены были в Персию, тогда благочестивые священники, взяв огня с жертвенника тайно, скрыли его во глубине колодезя, имевшего безводное дно.

По прошествии же многих лет, когда угодно было Богу, Неемия послал за огнем потомков тех священников.

Когда же объявили, что не нашли огня, а только густую воду, тогда он приказал, почерпнув, принести ее.

Когда просияло солнце, прежде закрытое облаками, тогда воспламенился большой огонь, так что все удивились.

Неемия приказал оставшеюся водою полить большие камни. Как только это было исполнено, вспыхнуло пламя.

Бывшие с Неемиею прозвали место, где была найдена густая вода, Нефтар.

…

Было также в писании, что пророк, по бывшему ему Божественному откровению, повелел скинии и ковчегу завета следовать за ним.

Придя на гору, с которой Моисей видел наследие Божие, Иеремия нашел жилище в пещере, внес скинию, ковчег и жертвенник кадильный, и заградил вход.

Когда потом пришли некоторые из сопутствовавших, чтобы заметить вход, то не смогли найти его.

Иеремия сказал, что это место останется неизвестным, доколе Бог, умилосердившись, не соберет сонма народа.

Тогда Господь покажет его, и явится слава Господня и облако, как явилось при Моисее.

…

О делах Иуды Маккавея и братьев его, которые подвизались за иудеев и восстановили клонившиеся к разрушению законы изложено в пяти книгах, а мы попытаемся кратко начертать в одной.

Ибо, имея в виду множество чисел и трудность, происходящую от обилия содержания, для желающих заняться историческими повествованиями, мы озаботились доставить душевное назидание желающим читать, облегчение старающимся удержать в памяти и всем пользу.

Хотя для нас, принявших на себя труд сокращения, это нелегкое дело, требующее напряжения и бдительности, как нелегко бывает тому, кто готовит пиршество и желает пользы другим.

Но, имея в виду благодарность многих, мы охотно принимаем на себя этот труд, предоставляя точное изложение подробностей историку и стараясь последовать примерам сокращенного изложения.

Углубляться и говорить обо всем и исследовать каждую частность свойственно начальному писателю истории.

Тому же, кто делает сокращение, должно быть предоставлено преследовать только краткость речи и избегать подробных изысканий.

Итак, в связи со сказанным начнем повествование: ибо неразумно увеличивать предисловие к истории, а самую историю сокращать.

…

Когда жили еще в полном мире и тщательно соблюдались законы, бывало, сами цари чтили святилище отличными дарами.

Но некто Симон вошел в спор с первосвященником о нарушении законов в городе.

И как он не мог превозмочь, то пошел к военачальнику области и объявил ему, что иерусалимская сокровищница наполнена несметными богатствами, и все это может быть обращено во власть царя.

Военачальник, увидевшись с царем, объявил ему о богатствах, а тот дал приказ вывезти сокровища.

Первосвященник показал, что это есть вверенное на сохранение имущество вдов и сирот, а не то, как клеветал нечестивый Симон, и что обижать положившихся на святость места, на уважение и неприкосновенность храма, чтимого во всей вселенной, никак не следует.

Но посланный, имея царский приказ, решительно говорил, что все должно быть взято в царское казнохранилище.

Произошло немалое волнение во всем городе.

Первосвященника объял ужас и дрожание тела, из чего явна была скорбь его сердца.

Предстояло священному месту испытать поругание; простирая к небу руки, все молились.

Но тут божественною силою повергнут был посланный безгласным и лишенным всякой надежды и спасения.

Вскоре некоторые из близких посланного, придя, умоляли первосвященника призвать Всевышнего и даровать жизнь лежавшему уже при последнем издыхании.

Первосвященник, опасаясь, чтобы царь не подумал, что сделано иудеями какое-нибудь злоумышление против посланного им, принес жертву о его спасении.

Вот что произошло, и так спасена сокровищница храма.

…

Когда умер Селевк и получил царство Антиох по прозванию Епифан, тогда домогался священноначалия Иасон, брат первосвященника, обещав царю при свидании 360 талантов серебра и с некоторых доходов 80 талантов.

Когда царь дал согласие и он получил власть, тотчас начал склонять одноплеменников своих к эллинским нравам.

…

По прошествии трех лет Иасон послал Менелая, чтобы он доставил царю деньги и сделал представление о некоторых нужных делах.

Тот же, представившись царю и польстив его власти, восхитил себе священноначалие, надбавив триста талантов серебра против Иасона.

Так Иасон, обманувший своего брата, сам был обманут другим и, как изгнанник, удалился в страну чужую.

Менелай же получил власть, но нисколько не заботился об обещанных царю деньгах.

…

Когда восстал народ, состоялся суд над Менелаем.

Менелай, уже взятый, обещал ходатаю большие деньги, если он упросит за него царя.

И посланный, отозвав царя в притвор под предлогом отдохновения, извратил дело.

Менелая, виновника зла, освободили от обвинений, а несчастных осудили на смерть.

Так скоро понесли неправедную казнь говорившие в защиту города, народа и священных сосудов.

А Менелай, при любостяжании начальствующих, удержал за собою власть и, возрастая в злобе, сделался жестоким врагом граждан.

…

Когда потом разнесся ложный слух, будто Антиох умер, Иасон сделал внезапное нападение на город; Менелай убежал в крепость.

А Иасон нещадно производил кровопролитие между согражданами, не размышляя о том, что успех против одноплеменников есть величайшее несчастье.

Впрочем, он не достиг начальства, а с позором, как беглец, опять ушел в страну чужую.

Концом его злобной жизни был таков, что он бегал из города в город, всеми преследуемый и ненавидимый, как отступник от законов, и, презираемый, как враг отечества и сограждан, был изгнан в Египет.

Тот, который столь многих изгнал из отечества, сам погиб на чужой стороне.

Оставивший многих без погребения, сам остался неоплаканным.

…

Когда все происшедшее дошло до слуха царя, он подумал, что Иудея отлагается от него, поднялся из Египта, рассвирепев в душе, и взял город вооруженною рукою.

Он приказал воинам нещадно бить всех, кто попадется, и умерщвлять всех, кто станет скрываться в домах.

Так совершилось избиение юных и старых, умерщвление мужей, жен и детей, заклание дев и младенцев.

В продолжение трех дней погибло восемьдесят тысяч.

Не удовольствовавшись этим, он дерзнул войти в святейший на всей земле храм, имея проводником Менелая, этого предателя законов и отечества.

Превознесся Антиох в своих мыслях, не разумея, что Господь на краткое время прогневался за грехи обитающих в городе, почему и осталось без призрения это место.

Если бы они не были объяты многими грехами, тогда он, лишь только бы вторгся, тотчас был бы наказан и оставил бы свою дерзость.

Но Господь избрал не для места народ, а для народа место.

…

Иуда Маккавей, десятый в роде своем, удалился в пустыню и жил со своими приверженцами в горах по подобию зверей, питаясь травами, чтобы не сделаться причастным осквернения.

…

Спустя немного времени царь послал одного старца, афинянина, принуждать иудеев отступить от законов отеческих, осквернить храм иерусалимский и наименовать его храмом Юпитера Олимпийского.

Тяжело и невыносимо было для народа наступившее бедствие.

Храм наполнился любодейством и бесчинием от язычников, которые, обращаясь с блудницами, смешивались с женщинами в самых священных притворах и вносили внутрь вещи недозволенные.

С тяжким принуждением водили народ каждый месяц в день рождения царя на идольские жертвы, а на празднике Диониса принуждали иудеев в плющевых венках идти в торжественном ходе.

Не соглашавшихся переходить к эллинским обычаям убивали.

Две женщины обвинены были в том, что обрезали своих детей; за это, привесив к сосцам их младенцев и пред народом проведя по городу, низвергли их со стены.

Другие бежали в ближние пещеры, чтобы втайне праздновать день седьмой, но, быв указаны, сожжены, ибо неправедным считали защищаться по уважению к святости дня.

Тех, кому случится читать эту книгу, прошу не страшиться напастей и уразуметь, что эти страдания служат не к погублению, а к вразумлению рода нашего.

Ибо то, что нечестивцам не дается много времени, но скоро подвергаются они карам, есть знамение великого благодеяния.

Господь никогда не удаляет от нас Своей милости и, наказывая несчастьями, не оставляет народа Своего.

…

Был некто Елеазар, из книжников, уже достигший старости: его принуждали, раскрывая рот, есть свиное мясо.

Предпочитая славную смерть опозоренной жизни, он добровольно пошел на мучение и плевал, как надлежало решившимся устоять.

Так скончался он, оставив в смерти своей образец доблести и памятник добродетели.

…

Случилось также, что были схвачены семь братьев с матерью и принуждаемы царем есть недозволенное свиное мясо, быв терзаемы бичами и жилами.

Один из них, приняв на себя ответ, сказал: что хочешь узнать от нас? Мы готовы лучше умереть, нежели преступить законы отеческие.

Тогда царь, озлобившись, приказал разжечь сковороды и котлы.

Когда они были разожжены, приказал принявшему на себя ответ отрезать язык и, содрав с него кожу, отсечь члены тела в виду прочих братьев и матери.

Лишенного всех членов, но еще дышащего велел отнести к костру и жечь на сковороде; когда же от сковороды распространилось сильное испарение, они вместе с матерью увещевали друг друга мужественно претерпеть смерть, говоря: Господь Бог видит и поистине умилосердится над нами.

Когда умер первый, вывели на поругание второго и, содрав с головы кожу с волосами, спрашивали, будет ли он есть, прежде нежели будут мучить по частям его тело?

Он же сказал: нет. И принял мучение, как первый.

Быв при последнем издыхании, сказал: ты, мучитель, лишаешь нас жизни, но Царь мира воскресит нас, умерших за законы Его, для жизни вечной.

После того третий подвергнут был поруганию и на требование дать язык тотчас выставил его, неустрашимо протянув руки и мужественно сказал: от неба я получил их и за законы Божии не пожалею их, от Него надеюсь получить их опять.

Царь и бывшие с ним изумлены были таким мужеством отрока.

Когда скончался и этот, таким же образом терзали и мучили четвертого.

Будучи близок к смерти, он говорил: умирающему от людей вожделенно возлагать надежду на Бога, что Он опять оживит; для тебя же не будет воскресения.

Затем привели и начали мучить пятого.

Он, смотря на царя, сказал: имея власть над людьми, ты, сам подверженный тлению, делаешь, что хочешь; но подожди, ты увидишь великую силу Его, как Он накажет тебя и семя твое.

После этого привели шестого, который, готовясь на смерть, сказал: не заблуждайся напрасно, ибо мы терпим это за себя, согрешив пред Богом нашим, оттого и произошло достойное удивления.

Но не думай остаться безнаказанным ты, дерзнувший противоборствовать Богу.

Наиболее же достойна удивления и славной памяти мать, которая, видя, как семь ее сыновей умерщвлены были в течение одного дня, благодушно переносила это в надежде на Господа.

Исполненная доблестных чувств, она поощряла каждого из них и говорила: не знаю, как вы явились во чреве моем; не я дала вам дыхание и жизнь; не мною образовался состав каждого.

Творец мира, Который образовал природу человека и устроил происхождение всех, опять даст вам дыхание и жизнь с милостью, теперь не щадите самих себя за законы Его.

Антиох, думая, что его презирают, и принимая эту речь за поругание, убеждал самого младшего не только словами, но и клятвенными уверениями, что обогатит и осчастливит его, если он отступит от отеческих законов, будет иметь его другом и вверит ему почетные должности.

Но как юноша нисколько не внимал, то царь, призвав мать, убеждал ее посоветовать сыну сберечь себя.

После многих его убеждений она согласилась.

Наклонившись к сыну и посмеиваясь жестокому мучителю, она говорила: сын! сжалься надо мною, которая девять месяцев носила тебя во чреве, три года питала молоком, вскормила, вырастила и воспитала тебя.

Умоляю тебя, дитя мое, посмотри на небо и землю и познай, что все сотворил Бог из ничего, так произошел и род человеческий.

Не страшись этого убийцы, но будь достойным братьев твоих и прими смерть, чтобы я по милости Божией опять приобрела тебя с братьями твоими.

Когда еще продолжала говорить, юноша сказал: чего ожидаете? Я не слушаю повеления царя, а повинуюсь повелению закона, данного отцам нашим чрез Моисея.

Ты же, изобретатель всех зол для евреев, не избегнешь рук Божиих.

Если для вразумления и наказания нашего живый Господь и прогневался на нас на малое время, то Он опять умилостивится над рабами Своими; ты же, нечестивый и преступнейший из всех людей, не возносись напрасно, надмеваясь ложными надеждами, ибо не уйдешь от суда всемогущего и всевидящего Бога.

Тогда разгневанный царь поступил с ним еще жесточе, нежели с прочими, негодуя на посмеяние.

И кончил он жизнь чистым, всецело положившись на Господа.

После сыновей скончалась и мать.

О жертвах идольских и о необыкновенных муках сказанного довольно.

…

Между тем Иуда Маккавей, окружив себя множеством, сделался непобедим для язычников, когда гнев Господа преложился на милость.

Внезапно нападая на города и селения, он сожигал их и, занимая удобные места, немало победил врагов, обращая их в бегство.

Преимущественно он избирал себе в помощь для таких предприятий ночи, и слух о его мужестве разносился повсюду.

…

Около того же времени царь Антиох с бесславием возвращался из пределов Персии.

Воспылав гневом, он думал выместить на иудеях зло свое; поэтому приказал правящему колесницею непрестанно погонять и ускорять путешествие, тогда как небесный суд уже следовал за ним. Ибо он сказал с высокомерием: кладбищем для иудеев сделаю Иерусалим, когда приду туда.

Но всевидящий Господь поразил его неисцельным и невидимым ударом: как только кончил он эти слова, схватила его нестерпимая болезнь живота и жестокие внутренние муки, и совершенно праведно; ибо он многими и необычайными муками терзал утробы других.

Но он нисколько не оставлял своей гордости и еще более исполнился высокомерия, дыша огнем ярости на иудеев и приказывая ускорять путешествие.

Тогда случилось, что он упал с колесницы, которая неслась быстро, и тяжким падением повредил все члены тела.

И тот, который только что мнил по гордости, более нежели человеческой, повелевать волнам моря и думал на весах взвесить высоты гор, повержен был на землю и несен на носилках, показав всем явную силу Божию, так что из тела нечестивца во множестве выползали черви и еще у живого выпадали части тела от болезней и страданий; смрад же зловония от него невыносим был в целом войске.

И того, который незадолго перед тем мечтал касаться звезд небесных, никто не мог носить по причине невыносимого зловония.

Теперь-то, будучи сокрушен, начал он оставлять свое великое высокомерие и приходить в познание, когда по наказанию Божию страдания его усиливались с каждою минутою.

Сам не в силах сносить своего зловония, он говорил: праведно покоряться Богу.

Но когда боли нисколько не умалялись, ибо пришел на него праведный суд Божий, он, отчаиваясь в себе, написал к иудеям письмо, имевшее значение мольбы: «Убеждаю вас и прошу, чтобы вы, помня мои благодеяния вообще и в частности, сохранили ваше теперешнее благорасположение ко мне и к сыну моему».

Так этот человекоубийца и богохульник, претерпев тяжкие страдания, какие причинял другим, кончил жизнь на чужой стороне в горах самою жалкою смертью.

…

Маккавей же и бывшие с ним, под водительством Господа, опять заняли храм и город, а построенные иноплеменниками жертвенники и капища разрушили.

…

Будучи сребролюбивы, они дали некоторым из находившихся в осажденных башнях врагов подкупить себя деньгами; дозволили некоторым убежать.

Когда донесено было Маккавею о происшедшем, он, собрав народных вождей, укорял их, что они за серебро продали братьев, отпустив врагов их.

Людей, сделавшихся предателями, он предал смерти и тотчас овладел двумя башнями, истребив более двадцати тысяч человек.

…

С наступлением восхода солнечного те и другие вступили в бой – одни, при доблести своей, имея залогом успеха и победы прибежище к Господу, другие, – поставляя предводителем брани ярость.

Произошло упорное сражение.

Тимофей убежал в крепость весьма твердую.

Находившиеся в крепости, уверенные в своей недоступности, чрезмерно злословили и произносили хульные речи.

На рассвете пятого дня двадцать юношей из бывших с Маккавеем, воспламенившись гневом от такого злословия, храбро устремились на стену и с зверскою яростью поражали каждого, кто попадался.

Другие также бросились на находившихся внутри и сжигали хульников живыми; Тимофея же, скрывшегося во рву, убили, равно как и брата его.

Совершив это, с песнями и славословиями возблагодарили Господа, Который так много облагодетельствовал Израиля и даровал им победу.

…

Напали на них арабы, не менее 5500 всадников.

Сражение было жестокое, и когда бывшие с Иудою при помощи Божией одержали победу, то потерпевшие поражение кочевники просили о мире, обещая доставлять скот и в другом быть полезными.

Иуда, понимая, что они действительно могут быть полезны, согласился заключить с ними мир.

…

Жители, надеясь на крепость стен и запас продовольствия, поступили очень дерзко, злословя, богохульствуя и произнося неподобающие речи.

Но бывшие с Иудою, призвав на помощь великого Владыку мира, Который без стенобитных машин разрушил Иерихон во времена Иисуса Навина, зверски бросились на стену.

При помощи Божией они взяли город и произвели бесчисленные убийства, так что близлежащее озеро казалось наполненным кровью.

…

Поднявшись оттуда, они устремились на город скифов, отстоящий от Иерусалима на шестьсот стадий.

Но как обитавшие там иудеи свидетельствовали о благорасположении, какое имеют к ним скифские жители, и о кротком обхождении с ними во времена бедствий, то, поблагодарив их и попросив и на будущее время быть благосклонными к роду их, они отправились в Иерусалим.

…

На другой день после битвы бывшие с Иудою пошли, как требовал долг, перенести тела павших и положить их вместе со сродниками в отеческих гробницах.

И нашли они у каждого из умерших под хитонами посвященные идолам вещи, что закон запрещал иудеям: тут сделалось всем явно, по какой причине они пали.

Прославили праведного Судию Господа, открывающего сокровенное, и обратились к молитве, прося, да будет изглажен содеянный грех.

Иуда помышлял, что скончавшимся в благочестии уготована превосходная награда, – какая святая и благочестивая мысль! Посему принес за умерших умилостивительную жертву, да разрешатся они от греха.

…

Между тем царь, ожесточившийся в своих замыслах, продолжал шествие, намереваясь причинить иудеям бедствия горшие тех, какие были при отце его.

Когда узнал об этом Иуда, то велел народу день и ночь призывать Господа, чтобы не отдал народ в порабощение злохульным язычникам.

Предоставив попечение о себе Создателю мира, он убеждал бывших с ним сражаться мужественно до смерти за законы, за храм, город, отечество и права гражданские.

Дав бывшим с ним условный знак «Божия победа», он с избранными сильными юношами ночью устремился на царский шатер, убил в войске до четырех тысяч человек и, кроме того, самого большого слона.

…

Алким, бывший прежде первосвященником, но добровольно осквернившийся в смутные времена, пришел к царю Димитрию и принес ему золотой венец, – и в этот день ничего не предпринял.

Улучив же время, благоприятное его безумному замыслу, он сказал: от безрассудства немало бедствует весь род наш, доколе остается Иуда, не может быть спокойствия.

Прочие советники, имевшие неприязнь к Иуде, еще более возбудили Димитрия.

Он тотчас призвал Никанора, дав приказание, чтобы Иуду умертвить, сообщников его рассеять, Алкима же поставить первосвященником.

Тогда язычники, бежавшие из Иудеи, толпами сходились к Никанору в надежде, что несчастья и беды иудеев сделаются их благоденствием.

Впрочем Никанор, слышав, какую храбрость имели находившиеся с Иудою и какую отважность в битвах за отечество, побоялся решить дело кровопролитием и послал заключить с иудеями мир.

Иуда поставил в удобных местах вооруженных людей в готовности, дабы от врагов внезапно не последовало какого-нибудь злодейства.

Никанор постоянно имел Иуду с собою и душевно расположился к этому мужу; убедил его жениться, чтобы рождать детей. Иуда женился, успокоился и наслаждался жизнью.

Алким, видя взаимное их друг ко другу расположение, собрался с духом, пришел к Димитрию и сказал, что Никанор имеет враждебные для царства намерения.

Царь, разгневанный и раздраженный этими клеветами злодея, писал к Никанору, приказывая тотчас же прислать Иуду Маккавея в Антиохию в оковах.

Когда узнал об этом Никанор, то смутился.

Но как нельзя было противиться царю, то он выжидал благоприятного случая исполнить это хитростью.

Маккавей же, заметив, что Никанор начал обходиться с ним суровее и в обычных встречах стал грубее, и заключив, что не от доброго происходит эта суровость, собрав немалое число из находившихся при нем, скрылся.

Когда Никанор узнал, что Иуда искусно предварил его хитростью, то пришел в великий храм и приказал, чтобы священники выдали того мужа.

Простерши правую руку на храм, поклялся: если не выдадите мне Иуду связанным, то храм Божий сравняю с землею, раскопаю жертвенник и воздвигну здесь храм Дионису.

Сказав это, удалился. Священники же, простирая руки к небу, умоляли всегдашнего Защитника народа.

…

Никанору указали на некоего из Иерусалимских старейшин как на друга граждан, имевшего добрую славу и за свое доброжелательство прозванного отцом иудеев.

Никанор, желая показать, какую он имеет ненависть, послал более пятисот воинов схватить его.

Когда толпа врывалась в ворота, тогда он, в неизбежной опасности быть захваченным, пронзил себя мечом, желая лучше доблестно умереть, нежели попасться в руки беззаконников и недостойно обесчестить свое благородство.

Но как удар оказался от поспешности неверен, а толпы уже вторгались в двери, то он, отважно вбежав на стену, мужественно бросился с нее на толпу народа.

Когда же стоявшие поспешно расступились и осталось пустое пространство, он упал в средину на чрево.

Дыша еще и сгорая негодованием, несмотря на лившуюся ручьем кровь и тяжелые раны, встал и, пробежав сквозь толпу народа, остановился на крутой скале.

Совершенно истекая кровью, он вырвал у себя внутренности, взяв их обеими руками, бросил в толпу и, моля Господа жизни и духа опять дать ему жизнь и дыхание, кончил таким образом жизнь.

…

Иуда, возбуждая дух воинов, убеждал их, указывая на вероломство язычников и нарушение ими клятв.

Вооружил он каждого не столько крепкими щитами и копьями, сколько убедительными добрыми речами, и притом всех обрадовал рассказом о достойном вероятия сновидении.

Иудеи решились не располагаться станом, а отважно напасть и, с полным мужеством вступив в бой, решить дело, ибо город, святыня и храм находились в опасности.

Борьба за жен и детей, братьев и родных казалась им делом менее важным; величайшее и преимущественное опасение было за святой храм.

…

Маккавей, видя наступление многочисленного войска, пестроту приготовленного оружия и свирепость зверей, простер руки к небу и призывал Господа, творящего чудеса и всевидящего, зная, что не оружием одерживается победа, но Господь, как угодно Ему, дарует победу достойным.

В молитве своей он говорил: ныне, Господи небес, пошли доброго Ангела пред нами на страх и трепет врагам.

Руками сражаясь, а сердцами молясь Богу, они избили не менее тридцати пяти тысяч, весьма обрадованные видимою помощью Божиею.

Никанор пал в своем всеоружии.

Тогда Иуда дал приказание, чтобы отсекли голову Никанора и руку с плечом и несли в Иерусалим.

Придя туда, он приказал вырезать язык у нечестивого Никанора и, раздробив его, разбросать птицам, руку же безумца повесить против храма.

Тогда все, обращаясь к небу, прославляли явившего помощь Господа и говорили: благословен Сохранивший неоскверненным место Свое!

Голову Никанора повесили на крепости.

Как с того времени город остался во власти евреев, то здесь я и кончу мое слово.

Если я изложил его хорошо и удовлетворительно, то сего и желал; если же слабо и посредственно, то сделал то, что было по силам моим.

Неприятно пить особо вино и тотчас же особо воду, между тем вино, смешанное с водою, сладко и доставляет удовольствие; так и состав сочинения приятно занимает слух читателя при соразмерности.

Здесь да будет конец.