Текст книги "Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг"

И уж конечно, в послевоенные годы Вахитов смог еще больше времени отдавать собирательству: будучи полиглотом, особенно увлекался книгами по философии, но не столько в современном понимании, сколько в средневековом, то есть подбирал издания классиков науки по физике, математике, естествознанию… Он считал этот раздел наилучшим в своей коллекции, хотя и русские книги, которые ныне нередко встречаются на аукционах, дают понимание о выдающемся характере этого собрания.

В конце жизни, подобно многим крупным собирателям, Вахитов озаботился судьбой собрания. Полагая, как классический советский собиратель, что передаваемые в дар сокровища готовы будут принять многие библиотеки, он поставил два условия. Во-первых, сохранять «Библиотеку А. Х. Вахитова» единым комплексом, во-вторых, издать каталог «Библиотеки А. Х. Вахитова». Но никакое крупное книгохранилище в конце 1970-х – начале 1980‐х годов на подобные условия не согласилось. Уж даже и не знаем, что казалось более трудным: сохранить ли в целости собрание или же издать каталог. Думается, что оба эти условия были невозможными для реалий того времени.

Тогда неутомимый собиратель выдвинул новую идею, достаточно необычную. Он решил подарить свою богатейшую коллекцию книг Польской республике, чьи книжные фонды серьезным образом пострадали как во Второй мировой войне, так и ранее, когда в конце XVIII века в Петербург была вывезена библиотека братьев Залуских. Не зная, как осуществить свой смелый замысел, Вахитов обратился в ЦК КПСС, писал просьбы на имя идеолога партии М. А. Суслова, но умер, так и не получив ответа.

Затем с его собранием произошло то, что происходит со всеми книжными собраниями, о которых владелец не успел позаботиться: наследники, всерьез утомленные ярусами книг, изможденные жизнью рядом с книголюбом, быстро избавились от наследства. Значительная часть книг была продана через «Пушкинскую лавку», но основное – уже на дому, потому что даже в те годы книжные магазины были не в силах переварить такие объемы. Бывшие в его квартире книжные спекулянты впоследствии сетовали на увиденную ими антисанитарию, на стопы книг в обертках после покупки, «ни разу не раскрытых». Но мы сомневаемся, что они сами когда-либо читали книги, которые были расставлены на полках в их роскошных квартирах…

В заключение скажем, что мы бы много дали за письменный перечень этого собрания, чтобы хотя бы в таком канцелярском виде можно было воссоздать тот выдающийся памятник собирательства, которым была «Библиотека А. Х. Вахитова».

Интернет

Всемирная сеть есть важнейшая часть антикварной книжной торговли последних лет. Даже поначалу казалось, что как печатный стан в XV веке быстро уничтожил переписчиков книг, так и в конце XX века привычная антикварная книжная торговля будет уничтожена интернет-торговлей. Но как кинематограф, а затем и телевидение не смогли уничтожить театр, как электронная книга не заменит полностью книги бумажные, так и интернет не уничтожит традиционного вида антикварной книжной торговли. Конечно, влияние интернета велико, однако отрасль наша – антикварная книга – связана не с будущим или прошлым, а скорее с самой Вечностью, поэтому никакие новшества не смогут фатально повлиять на нее. Ведь предмет нашего поклонения, в конце концов, – не книги для чтения, а памятники культуры для изучения и коллекционирования. Электронная книга лишь будет еще более помогать антикварной книге выделиться в самостоятельную (от прочей бумажной книги) отрасль.

Другой вопрос – о просто букинистической книге, которая легко может быть в скором времени заменена цифровыми носителями; я уж не говорю о новой книге, которая в виде pdf-файла в большинстве случаев более удобна; тем более что, купив бумажную книгу в магазине за пятьсот рублей, ты не имеешь возможности продать ее по прочтении даже за сто.

Но так ли удобен интернет для торговли антикварной книгой? Поскольку торговля – это, с одной стороны, продажа, а с другой – покупка, рассмотрим интернет-торговлю с этих двух позиций.

В качестве торгового представительства интернет кажется очень удобным, особенно в наших условиях, когда содержание обычного антикварного магазина оказывается весьма дорогостоящим предприятием: собственное помещение очень дорого, аренда каждый месяц изматывает, помещения для книг вечно недостает, налоги и прочие повинности возрастают, зарплата и декретные отпуска сотрудников ложатся на плечи антиквара, а покупательная способность сограждан при этом – постоянно падает… Однако если наконец вы устроите интернет-магазин, то вскоре выяснится, что в качестве единственного способа торговли он явно не подходит: сначала у вас купят книги, которые вы неверно оценили, потом начнут писать письма и предлагать «любую половину» за некоторые другие, а потом… интернет-магазин впадает в летаргию: несколько незначительных заказов в месяц – это оптимистический прогноз. И если изначально такая перспектива интернет-магазинов была под вопросом, то сейчас в общем-то ситуация именно такова. Но это речь о магазинах.

Несколько лучше дело обстоит с интернет-порталами, которые объединяют букинистов; особенно одним из них, работающим давно и несмотря на свою «кондовость» по дизайну, системе поиска и прочим критериям, удивляющим активностью и эффективностью. Когда антиквар или букинист выставляет туда свои книги, он платит за предоставление места на этом интернет-портале, вне зависимости от качества книг, цен, успеха в их реализации. То есть сам интернет-портал не может быть напрямую обвинен в сговоре с продавцом, и сохраняется видимость беспристрастности. Да и покупатель в данном случае порой в более выгодном положении, не имея никаких обязательств.

Поскольку эффективность интернет-портала оказалась много выше, чем отдельных интернет-магазинов, то сейчас букинисты одновременно могут выставлять книги на продажу как на общем портале, так и на своем собственном. В сущности, такая система представляет собой аналог крупных западных интернет-порталов, но со скидкой на российскую действительность. Однако в целом оказалось, что интернет-магазин намного лучше развивается, если он не просто интернет-магазин типа «антикварная книга – почтой», а представительство физически существующего магазина.

Наряду с тем, что интернет-торговля не требует наличия собственно магазина, она предоставляет продавцу широкую палитру для злоупотреблений, которые в офлайн-торговле возможны в значительно меньшей степени.

Самые невинные – увеличение стоимости почтовых расходов после заказа; особенно часто это встречается при заказе книг на европейских агрегаторах. Заказывая три одинаковые книги, покупатель гарантированно на две-три из них получит заявку на доплату почтовых расходов под всякими вымышленными причинами. Но это, повторимся, невинные. Основные же – это использование интернета для продажи книг с изъянами, а также банальных подделок под видом оригиналов. Ведь если к магазину или даже аукциону можно предъявить претензию, то к продавцу на интернет-агрегаторе – много труднее.

Фокус, освоенный соотечественниками с возможностью открыть счет за рубежом, – торговля «мертвыми душами». Механизм такой торговли прост. Когда главный российский антикварный интернет-портал рассылает новые поступления, оттуда копируются описания дореволюционных книг и загружаются на главный мировой агрегатор антикварной книжной торговли, описание просто транслитерируется; цена книги при этом увеличивается в три-четыре раза. Далее, если на общемировом агрегаторе поступает заказ на книгу, то у покупателя блокируются средства на карте, гарантируя тем самым оплату, а устроитель всего этого механизма выкупает, конечно поторговавшись, книгу у отечественного букиниста и далее отправляет ее почтой западному покупателю. Довольно остроумно, если не думать о том, что пересылка за рубеж антикварных книг требует более сложного оформления и порой невозможна вовсе.

Еще один удивительный вариант, уже не поточный, а точечный, когда единичные предметы, которые выставлены на будущий аукцион, обнаруживаются на другом ресурсе – общемировом интернет-аукционе, и опять в четыре-пять раз дороже, обычно с опцией «Buy it now». Таким путем я не раз встречал в рассылках западных агрегаторов собственные книги, которые выставлялись в тот момент на московских аукционах. То есть умники берут описание и фото с сайта русского аукциона, затем выставляют эти «мертвые души» на торги и ждут. Если книга заказывается, то умник выкупает ее на аукционе, а если не выкупает (цена, скажем, возрастает на торгах слишком высоко) – он отменяет заказ. Людям, знакомым с интернет-аукционами, кажется необычным, что продавец легко может отменять заказ, потому что для покупателя отменить заказ на крупной западной интернет-площадке чревато плохим рейтингом и прочими вещами, но для продавца это не имеет особых последствий.

Что касается покупателей, то для них интернет-магазин, если речь идет о букинистических книгах для чтения или работы, – прекрасный способ покупки. Но вот с антикварными книгами сложнее – описания у различных продавцов так неравнозначны, что иногда при указании «хорошая сохранность» можно получить затем по почте как идеальный экземпляр, так и разобранную на тетради книгу, притом еще и с библиотечными штампами; надо ли говорить, что в случае претензии продавец такой книги отвечает нечто вроде: «Книге почти сто лет, что вы хотели!» То есть риск сохраняется всегда, а система торговли по интернету в основном такова, что никто ни за что не отвечает. Чтобы не быть голословным, приведу описание продавца с одного интернет-портала, которое я прочитал, когда хотел заказать приглянувшуюся книгу:

«На штампы внимания не обращаю, если их наличие важно – считайте, что они есть. Я не имею возможности пролистывать все книги в поисках утраченных страниц, вкладок, вырезанных рисунков и т. п. Если дефект замечен – я об этом указываю сразу. Если нет – ответственности за это не несу (стандартный риск покупки старых книг, я тоже от этого иногда страдаю). На вопрос „Все ли страницы на месте?“ для недорогих и объемных книг могу ответить только в виде „Выглядит целой, утрат не замечено“» и так далее. Не каждый рискнет нажать на кнопку «купить» после прочтения такого текста.

К тому же в большинстве случаев крайне трудно вернуть книгу, которая оказалась в худшей сохранности, чем ожидалось; не говорю тут об обычном мошенничестве, которое встречается в любой торговле, по обе стороны прилавка. Высок риск получить факсимильное издание или вовсе подделку тогда, когда покупается как будто бы оригинал книги или рукописи. Особенно это касается покупок, приходящих из‐за границы. Причина же этой особенности в том, что отправить такую покупку обратно фактически невозможно. А если такая возможность иногда и существует, то требуется собрать бумаги для пересечения антикварной книгой или рукописью государственной границы. Тут еще раз напомним: никакая антикварная книга не может просто так, как коробка с ботинками, кататься туда-сюда через российскую границу. Вероятно, фактически это происходит, но лишь до того момента, пока таможня случайно или намеренно не проверит содержимое отправления с указанием «Book/Used book», и в случае обнаружения там антикварной книги довольно быстро для отправителя может стать реальностью уголовная ответственность за контрабанду культурных ценностей. Поэтому тот, кто имеет дело с антиквариатом в любой области, в том числе и книжной, должен раз и навсегда запомнить, что никогда нельзя идти на нарушение правил пересечения такими предметами границы России. Это не просто пустой призыв или азбучная истина наподобие «говорить неправду – плохо», потому что прекраснодушие или надежда на «авось пронесет» здесь может иметь большие и печальные последствия. Поэтому лучше раз и навсегда принять это за непререкаемое правило.

Отдельно надо сказать о том, что отечественный книжник/дилер/коллекционер, сделав заказ на интернет-портале или в интернет-магазине, умудряется начинать уже после этого бешено торговаться. Это, признаться, особенно распространено в городе на Неве, где характер книжников всегда был чрезвычайно бережливым, а нередко откровенно скаредным. Наиболее яркий рассказ последних лет – о том, как один знакомый антиквар продал через интернет книгу и отправил коллегу передать ее покупателю в обмен на деньги; оказалось, что заказал книгу антиквар, товаровед одного из старых магазинов на Литейном. Посмотрев экземпляр, антиквар сказал, что книга ему нужна, но он может заплатить за нее только в рассрочку, месяца на три равными частями (забрав книгу при первом платеже), либо оплатить со значительной скидкой, но также не сейчас, а через несколько дней… То есть, как следует из рассказа, заказ книги не означает ее покупки. Притом, даже если нельзя придраться к сохранности предмета, начнутся придирки к чему угодно, но унизительная торговля будет сопровождать абсолютное большинство таких сделок.

Интернет-магазин, как кажется, наиболее удобен при покупке книг «на запчасти» – когда вам нужно в свой экземпляр добавить недостающие иллюстрации или страницы или даже отыскать потерянный том многотомного издания. Но когда речь идет о покупке дорогих книг с автографами или действительно редких книг – тут вы почти всегда рискуете не только получить совсем не то, что ожидаете, но и потерять свои деньги. И чем выше цена книги, которую вы хотите заказать в интернет-магазине, тем выше сопутствующие тому риски.

Наиболее приятным было покупать книги в иностранных интернет-магазинах. Особенно это было плодотворно на рубеже 1990–2000‐х годов, но довольно быстро этот источник обмелел и ныне уже стал обыденным. В указанные же годы, когда благосостояние российских граждан благодаря бьющим из-под земли потокам денег сильно возвысилось, подняв цены не только на недвижимость, но и на предметы антиквариата, оказалось возможным совершать покупки за рубежом. Это счастливым образом совпало с этапом повальной «интернетизации» антикварной торговли на Западе. Таким образом стала доступной покупка таких книг, которые раньше были в диковинку или даже считались ненаходимыми; особенно тут отметим «Византийские эмали собрания А. Звенигородского» – поскольку издание было предпринято не только по-русски, но и по-французски и по-немецки. Причем поначалу на просторах интернета их продавалось несколько экземпляров одновременно – по разной цене; сперва были проданы те, которые оценивались дешевле, ну а потом и все остальные. Рынок одно время был наводнен экземплярами этой книги, да и сейчас ее покупка не представляет трудностей (хотя финансово такой шаг может быть болезненным).

Те, кто не мог позволить себе покупать на Западе «Византийские эмали», великолепные сюиты гравюр и литографий с видами Москвы и Петербурга или подобные книги, удовлетворялись в основном иноязычными книгами о России или эмигрантскими изданиями на русском языке, которые раньше считались редкими. Однако, как выяснилось впоследствии, в России непобедима существенная сложность: книги на иностранных языках русский покупатель откровенно не жалует. И если поначалу Rossica хотя бы как-то продавалась в магазинах и на аукционах, то ныне она пылится на полках, ровно так, как пылилась многие десятилетия на полках букинистов Западной Европы. С книгами русской эмиграции оказалось проще – они все-таки кому-то да нужны, и этот бизнес имел смысл, особенно когда лакуны своих собраний закрывали федеральные библиотеки.

Но, во всяком случае, существовал короткий промежуток времени, когда при посредстве сети Интернет из‐за границы хлынул поток невиданных доселе книг (особенно на этом сумел сделать бизнес ныне покойный автор многотомных компиляций, ранее остальных наладивший товаропоток между Европой и Россией). Теперь, когда и покупки за рубежом не являются чем-то непривычным, усложнились как поиск книг за границей, так и пересылка их в Россию. Ведь когда вступил в действие Таможенный кодекс Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана, то был утвержден и протокол «О порядке перемещения физическими лицами товаров для личного пользования…» и приложенный к нему перечень товаров «запрещенных или ограниченных ко ввозу и (или) вывозу». Так вот, согласно этому документу, по которому мы живем с 2010 года, «культурные ценности», к разряду которых традиционно относятся редкие книги и рукописи, оказались запрещены не только к вывозу, но даже ко ввозу «в международных почтовых отправлениях» (приложение 2, ч. I, п. 4.5). Итак, если посылка будет вскрыта и в ней увидят старинную книгу, то сперва вас изрядно помучают на предмет таможенного оформления и заключения эксперта, а когда эксперт напишет правду, то книга будет отправлена обратно, и риск этого крайне велик. К тому же не так давно сильно ограничена сумма беспошлинного ввоза, что еще более усложнило получение старых книг по почте, даже несмотря на радикальное улучшение работы почтового ведомства.

Вряд ли стоит задаваться вопросом на тот счет, почему ввозить лично культурные ценности не возбраняется, а по почте – строго запрещено; тут уж законодательство новой России переплюнуло прежний режим, который ограничивался только запретом на вывоз. В любом случае культурных ценностей с 2010 года на нашу родину ввозится меньше, и страдает от этого не столько заграница, сколько отечественное коллекционирование.

Иудаика

Говоря об иудаике, то есть книгах на иврите и идише, нужно сразу ограничить эту область применительно к российской антикварной торговле. Дело в том, что книг на иврите, которые были бы ценны для собирателей, прежде всего инкунабулов и палеотипов, в России практически нет, за исключением разве что государственных собраний. Сверх того, полностью отсутствует в России и спрос на книги на иврите. То есть, говоря определенно, антикварного рынка старопечатных книг на иврите внутри России не существует. Это выглядит какой-то насмешкой в контексте того, что именно в России живет и работает один из лучших в мире специалистов по еврейским инкунабулам – профессор Семен Якерсон.

Есть огромное число богослужебных книг XVIII, а особенно XIX века на иврите, но они, во-первых, обычно в удручающей сохранности, а во-вторых, совершенно не имеют коммерческого интереса. Если попытаться их продать, то сделать это в принципе невозможно. И даже продукция первой в Российской империи еврейской типографии Боруха Ромма, которая работала с 1790‐х годов в Гродно, а затем переехала в Вильно, не вызывает энтузиазма у коллекционеров.

Собственно же «иудаикой» в антикварной торговле традиционно называются не просто все еврейские книги вообще, а книги, которые отличны даже языком, поскольку они напечатаны не на иврите, а на идише. Именно идиш – основной язык европейского еврейства до Холокоста – получил новое развитие после революции 1917 года, когда евреи, как и прочие нацменьшинства, обрели свободу и даже привилегии – государство рабочих и крестьян поначалу крайне трепетно заботилось о национальных языках и о развитии национального образования, книгопечатания, искусства… Именно это тяжелое в экономическом плане время, на рубеже 1910–1920‐х годов, оказалось животворным для творчества целой плеяды блестящих писателей и художников, прежде всего связанных с Лигой еврейской культуры (Культур-Лиге, или Культур-Лигой). Благодаря их участию и возник феномен иудаики в русском книжном искусстве, столь ценимый коллекционерами.

Лига была основана в январе 1918 года в Киеве для пропаганды идиша как основного языка восточноевропейских евреев (в противовес сионизму, который настаивал на иврите). Идиш оказался в начале XX века новым направлением развития еврейской культуры – еврейским модернизмом, если сказать применительно к культуре XX века. Культур-Лига же стала «еврейским наркомпросом» и имела в своем составе массу секций по основным направлениям деятельности: секции образования (дошкольная, школьная, взрослая), театра, музыки, литературы, пластических искусств, издательская секция и так далее, вплоть до открытого в 1920 году музея. Художественная секция Культур-Лиги начала работу в июле 1918 года.

В 1918–1920 годах, в эпоху Гражданской войны, было открыто более ста отделений Культур-Лиги на Украине; а с установлением советской власти организация 17 декабря 1920 года была объявлена подчиненной новой власти – началась усиленная коммунизация, закончившаяся в 1924 году присоединением оставшейся части в Наркомпросу. Но поскольку Культур-Лига, с одной стороны, приняла новую власть (несогласные члены руководства уехали в 1921 году в Варшаву), а с другой стороны, сама новая власть поначалу заботилась о нацменьшинствах, то еврейское просвещение пошло даже восточнее: по всей стране были организованы отделения Культур-Лиги (при этом административно центр был «назначен» в Москве), а в 1921 году в Москве была организована и художественная секция (в нее вошли и знаменитые впоследствии еврейские живописцы). Впрочем, в 1924 году, как мы сказали, еврейскому культуртрегерству партия положила конец, и нужно было принудительно ассимилироваться с великим русским народом. Не удалось выжить и той части организации, которая переехала в 1921 году в Варшаву, – несмотря на некоторое развитие, она в 1925 году там завершила свой путь. Дольше всех просуществовал издательский отдел – после ликвидации Культур-Лиги он был зарегистрирован как самостоятельное «кооперативное издательство», расцвел в годы НЭПа и был окончательно ликвидирован в 1930 году, на волне «великого перелома».

Издательство «Культур-Лига» с самого начала преследовало те же цели, что и сама Лига – просвещение евреев и упрочение языка идиш как основного языка еврейской общины. То есть издавались преимущественно учебники, учебные пособия и хрестоматии, детская литература, изредка проза и поэзия. Средний тираж изданий в середине 1920‐х годов составлял порядка пяти тысяч экземпляров, хотя учебники обычно печатались и в большем количестве, а «изящные издания» – в сильно меньшем. Несмотря на скудную полиграфическую базу и заметные, особенно поначалу, проблемы с бумагой, к своей издательской деятельности общество сумело прилечь как авторов, так и художников. Что касается последних, то единственной областью среди продукции Культур-Лиги, где им можно было реализоваться, стали детские книжки. И, как можно видеть по экземплярам этих изданий, традиция здесь всегда давала свободу творчеству, порой даже перераставшему в художественный эксперимент. Этот синтез и был причиной того, что невзрачные для простака детские книжки были со временем признаны шедеврами книгоиздания первых пореволюционных лет и именно художественная часть оказалась наиболее знаменитой, и именно в связи с еврейскими художниками имя Культур-Лиги остается известным до сих пор.

Культур-Лига – вечный памятник книге, рожденной в эфемерном микромире творчества еврейской свободы, который затем был безжалостно уничтожен. Недаром этот феноменальный этап развития национального искусства называют временем еврейского Возрождения.

Что же это за книги? Это издания, иллюстрированные выдающимися еврейскими художниками ХX века, входившими в художественную секцию Культур-Лиги – Марком Шагалом, Элиэзером Лисицким, Иосифом Чайковым, Натаном Альтманом, Иссахар-Бер Рыбаком… Поскольку, как мы сказали, расцвет Культур-Лиги (до большевиков) был связан с большими экономическими трудностями, внешне книжечки эти непрезентабельны, крайне просты по полиграфическому исполнению, и почти всегда они отпечатаны в один цвет, даже обложка. Для воспроизведения рисунков использовался наиболее простой и доступный способ – цинкографское клише. Лисицкий оформил своими рисунками целую серию книг небольшого формата – «Детский сад». Отдельно надо сказать о книжке «Ингл-Цингл-Хват» («Озорной мальчишка; сказка в стихах Мани Лейба». Иллюстрации Э. Лисицкого. Киев: Еврейское народное издательство, 1919). В четвертую долю листа (25 × 20 см), также не цветную внутри (12 страниц текста, иллюстрированного штриховыми рисунками), но с прекрасной цветной обложкой. Марк Шагал оформил несколько детских книг, а в начале 1920‐х выполнил типовую обложку журналу «Штром» («Поток», 1922–1924), исполнил цветную обложку книги стихов Д. Гофтейна «Тройер» («Скорбь», 1922) – красивую, но сравнительно частую на фоне аналогичных изданий (сверхзадачей остается найти хорошо сбереженный экземпляр, потому что отвратительная бумага эпохи сделала эту книгу находимой только в виде руины).

Таких книг – оформленных выдающимися еврейскими художниками – найдется не так мало, и, в сущности, собрать их хотя и трудно, но возможно; нужно лишь уметь ждать. Кроме того, ввиду неграмотности основной части населения в языке идиш, а также отсутствия у многих на компьютерах такого шрифта, этим книгам трудно бывает добраться до цивилизованной торговли, ведь без знания языка книгу чаще всего и не описать, и не назвать. То есть антикварной торговле книгами на идише препятствует «языковой барьер». Впрочем, в остальном мире с этим научились справляться… Однако когда, помнится, мой коллега покупал «Козочку», то никакого идиша не знал ни он, ни владельцы, – несколько десятилетий перед тем она хранилась в семье именно как «Козочка» Лисицкого.

Несмотря на широту темы, настоящих шедевров в данной области – лишь два. Они настолько же редкие, насколько и дорогие. Это «Пражская легенда» и упомянутая «Козочка»; обе иллюстрированы Элиэзером Лисицким.

«Пражская легенда»

«Синес Хулин: Ейне фун ди гешихтен» («Пражская легенда»), поэма Моисея Бродерзона, изданная в Москве издательством «Шомир» в апреле 1917 года. «Шомир» – это, собственно, даже не издательство, а кружок еврейской художественной эстетики, существовавший параллельно с основанным в 1916 году Московским отделением Еврейского общества поощрения художеств, председателем которых (и кружка, и филиала общества) был выдающийся деятель еврейского просвещения Яков Каган-Шабшай; он же финансировал в значительной мере их деятельность, а также покупал их произведения в мыслях о будущем Музее еврейского искусства; он же предоставил «Шомиру» помещение своего бюро в Гусятниковом переулке (Мясницкая).

В «Шомир» входили в том числе художники М. Шагал, П. Хентова, Э. Лисицкий, скульптор И. Чайков, поэт М. Бродерзон, теоретики искусства Я. Тугендхольд и А. Эфрос, другие представители еврейской молодежи. Программа кружка «Шомир» состояла в возрождении еврейского искусства, исток которого, как они декларировали, – «прорастающие друг другом европейский модернизм и народная художественная традиция». В плане книгоиздания они не хотели заниматься тем, чем занимались их коллеги в Петрограде – выпуском открыток, и не желали брать на себя массовой просветительской работы, как будет вскоре в Культур-Лиге. «Шомир», напротив, решил зайти с другой стороны – со стороны «высокого искусства», и анонсировал серию библиофильских изданий. «Программным», эталонным изданием стало самое первое – «Сихат хулин» (то есть «Праздная беседа») – средневековая пражская легенда, положенная на стихи М. Бродерзоном. Издание было призвано наглядно продемонстрировать то, как должна выглядеть настоящая книга Народа Книги. И это удалось: ввиду отсутствия декоративного шрифта, который бы удовлетворял замыслу, текст был написан сойфером (то есть еврейским писцом), а иллюстрации – декоративный заглавный лист, богатые орнаментальные рамки, обнимающие текст, концовка – были нарисованы Элиэзером Лисицким. Существует мнение, что книга была литографирована, но это не так – по своей технике это цинкография (то есть воспроизведение штрихового рисунка посредством цинкового клише; вот почему на книге указано «клише и печать – Ю. Вельман»). Особенно интересно внешнее оформление – книга была исполнена в виде традиционного еврейского свитка, то есть весь текст был отпечатан на одной стороне листа, листы поочередно склеены, скручены в свиток (длиною чуть более четырех метров); затем свиток укладывался в деревянный ковчежец из двух половин, скрепленных шнуром, и влагался в парчовый чехол; на ковчежце имеется рисунок, нанесенный в технике выжигания. Это издание было осуществлено на средства Каган-Шабшая и ему же посвящено, а его экземпляр – в ковчежце, подаренный Каган-Шабшаю самим Лисицким, – лежит в витрине Музея книги РГБ.

Принято считать, что тираж этой книги составил 20 экземпляров в виде свитков, которые были все раскрашены художником и пронумерованы, а также 110 – в тетрадях со специально отпечатанной обложкой; экземпляр в тетрадях не раскрашивался – иллюминован там только заглавный лист. Но печатался весь тираж одновременно, всегда текст размещен на одной стороне листа, и лишь фальцовка и приведение экземпляров к надлежащему окончательному виду производились двумя путями: для особых экземпляров листы склеивались поочередно в свиток, а обычные экземпляры получались посредством фальцовки листов попарно текстом наружу (как до сих пор делается при изготовлении японских ксилографических книг), а затем такие двойные листы сшивались в тетрадь. Иногда в литературе вопроса встречается высокопарное «переплетено в виде кодекса», но в сущности – это обычное скрепление на прокол у корешка. Бумага для всех экземпляров употреблена одна и та же – белая не слишком плотная лощеная бумага хорошего качества.

Судя по тому, что «Пражская легенда» в ковчеге действительно представляет собой исключительную редкость, а экземпляров в тетрадях только у нас было как минимум три и несколько проходили неподалеку, то складывается впечатление, что численность той части тиража, которая издана в виде тетради, сильно превышает указанное число 110. Как минимум раз в пять. Собственно, многие из таких экземпляров и имеют заглавный лист без всякой раскраски, что подтверждает нашу мысль о том, что простых экземпляров «Пражской легенды» было отпечатано сильно больше, нежели декларированные 110.

Отдельно нужно сказать о некоторой особенности антикварного рынка в случае с «Пражской легендой». Столь сильное различие, когда экземпляр в свитке стоил много десятков тысяч долларов и все равно был ненаходим, а обычный экземпляр трудно было продать за пять тысяч, хотя бумага их не отличалась при издании, быстро спровоцировало традиционную реакцию антикварного рынка: время от времени появляются экземпляры книги в свитке, полностью раскрашенные «поклонниками творчества» Лисицкого, но поскольку ковчег сделать заново затруднительно, то при этом говорится, что «к сожалению, экземпляр без ковчега». Как правило, это мастерски переделанный экземпляр обычной части тиража, только уже разделенный на листы, отпрессованный, заново склеенный, раскрашенный. Вроде как основа подлинная, но на выходе – искусный фальсификат.