Текст книги "Парижская трагедия. Роман-аллюзия"

Все происходило настолько быстро, что, когда один из кучерявых близнецов с окровавленным кинжалом бросился к юной Капулетти, она даже не успела дернуться в сторону. Мальчишка схватил её за плечо и приблизил клинок к шее.

– Не бойтесь, мадмуазель. Мы вас освободим, – с игривой улыбкой заверил девушку парнишка.

Джульетта боялась пошевелиться, особенно когда почувствовала, как второй из близнецов приблизился к ней сзади. Всего несколькими ловкими движениями мальчишки смогли снять с неё тяжелый железный ошейник и с детским озорством, спрыгнув на землю, галантно помогли девушке спуститься с деревянной платформы.

– Кто вы? Зачем вы это делаете? – юная Капулетти была в полном замешательстве и, несмотря на, вроде как, благие намерения её спасителей, с недоверием смотрела на них.

– Зачем спасаем вас от этого кровожадного упыря? – удивился один из мальчишек. – Чтобы вы смогли вернуться в мир живых, конечно! Вы же ещё живы?

– Риккардо! Родриго! – раздался возмущённый голос поодаль от них. – Хватит болтать! Где ваши манеры?

Джульетта обернулась на голос и увидела большую группу людей в длинных чёрных балахонах и капюшонах столпившихся позади смуглого старика с длинной седой бородой. Это его она видела в толпе зевак перед тем, как их экипаж отправился в путь.

– Вы? Я вас помню… – девушка направилась к толпе.

– Очень надеюсь, дитя моё. Потому что для нас ты навсегда останешься частью наших грешных душ, – с благоговейной улыбкой старик смотрел своими янтарно-карими глазами на приближающуюся Джульетту. – Вы спасли нас от Ада, и мы не позволим ему забрать вас.

Люди позади пожилого мужчины скинули капюшоны и, не сводя восхищенного взгляда с юной Капулетти, опустились на колени перед ней. Близнецы, торопясь, заняли свои места по обе стороны от старика и также пали ниц.

– Мы из древнего ордена ассасинов. Позвольте служить вам, мой ангел, и оберегать вас. – Старик с глазами полными преданности и слез трепета смотрел на растерянную девушку, которая не знала, что ответить.

Как вдруг, позади раздался жуткий треск, и она обернулась. Кусок горящей кареты отлетел в сторону и сквозь янтарно-алые языки пламени показался чёрный силуэт. В следующее мгновение из огня вышел граф Дракула. Его глаза светились красными огоньками, а тело пылало жгучим пламенем, но он словно не замечал этого.

– Великолепно! – прохрипел князь. – Вы сами все пришли ко мне. Я очень рассчитывал на это. Вылавливать вас по одному на просторах Ада, весьма сомнительное удовольствие.

Спасенные Джульеттой грешные души вскочили с колен и вмиг обступили её со всех сторон, прикрывая своей спиной.

– Ты не получишь её, изувер! – старик вынул из рукава длинный кинжал с волнистым клинком.

Толпа последовала его примеру и уже в следующее мгновение в их руках оказались мечи и луки со стрелами.

– Отчаянно, однако, – усмехнулся румынский князь, не обращая ни малейшего внимания на лизавшие его щеки языки пламени. – Есть только одна загвоздка – с тех пор, как покинули склеп, вы все и без того принадлежите мне.

Раздался омерзительный хруст, и все тело графа Дракулы выгнулось и застыло в неестественной позе. Вновь звук ломающихся костей и Цепеша скрючило ещё сильнее. Он был похож на сломанную деревянную куклу, которую бросили в костёр. Ещё пару мгновений его ломало и мотало из стороны в сторону, и вдруг он рухнул на колени с опущенной на грудь головой. Старик и его последователи переглянулись в замешательстве, но Джульетта точно знала, что произойдёт в следующий момент. Со звуком рвущейся плоти из хребта румынского князя к небесам взмыли два чёрных перепончатых крыла, кожа на его обгоревшем теле потрескалась, и под ней показались пульсирующие чёрные вены, мышцы раздулись, а лицо искривилось в беззвучном крике. И вот перед ошеломлёнными невиданным зрелищем спасителями Джульетты возник монстр. Лишь секунда исступленной тишины, словно перед грозой, и крылатое чудовище взмыло вверх, застыло над землёй и словно хищная птица ринулось на вооруженную толпу.

– Пли! – раздался крик старика и стрелы плотным роем понеслись навстречу монстру, но они лишь ломались об чёрную матовую кожу зверя и отлетали в сторону, не причиняя ему ни малейшего вреда. – Приготовить клинки! – вновь скомандовал старик и грешные души, побросав луки, обнажили мечи и сабли.

Толпа приготовилась встретить монстра в ближнем бою и даже не думала отступать. В следующий миг Цепеш влетел в толпу, разбрасывая и разрывая всех на своём пути. На пути к той единственной, кто имел для него особое значение. Джульетта застыла, бесстрашно глядя в приближающиеся красные глаза гигантской летучей мыши.

Феб нёсся по пустынному мрачному коридору подземелья, будто за ним гналась стая волков. Он ни на йоту, не сбавлял скорость, ведь где-то там она, в лапах крылатого монстра. А коридор все тянулся вперёд бесконечным серым туннелем, словно огромный жирный питон, периодически петляя из стороны в сторону, и не видно ему было ни конца, ни края. Быть может он бежит от самого себя, а это все иллюзия. Быть может, не было никакого Эдварда Тича, а образ Чёрной Бороды просто выплыл из глубин его сознания. И этот монстр! Падающая Джульетта! Все это напоминало самые обычные кошмары с их гипертрофированными гротескными образами. Быть может, он все ещё спит, а эти жуткие сны всего лишь спровоцированы воспалением после ранения. Но в тот момент, когда Шатопер уже думал остановиться, неподалёку раздались голоса и он замедлил бег, прислушиваясь. Низкий тон и акустика подземелья не позволяли полицейскому разобрать слов. Медленно и аккуратно, чтобы не создавать лишнего шума, следуя вдоль сырой каменной стены, Феб приблизился к тому месту, где коридор резко поворачивал налево и осторожно выглянул из-за угла. В метрах пяти от него, на земле, прислонившись спиной к стенам подземелья, друг напротив друга вальяжно сидели двое стражей в легких кожаных доспехах с металлическим вставками на нагрудниках.

– Что за черт? Что-то они не торопятся. – Один из стражей неуклюже поднялся, чтобы размять ноги. – Уже все должно было начаться.

– Наслаждайся моментом ожидания. Не думаю, что юнец долго продержится, – зевая, ответил второй, почесав щетинистую щеку.

– Небось, девчонка опять что-то выкинула, – раздраженно предположил стражник, вышагивая вперёд-назад по коридору.

– Да угомонись ты. Не мельтеши. – Одернул напарника солдат. – Скоро будут. Девка теперь под надежной охраной. Цепеш позаботился об этом.

Злость вперемешку с тревогой овладела нутром Шатопера. Кровь запульсировала в висках. Полицейский огляделся по сторонам, пытаясь придумать, как ему поступить, но ничего не нашёл – даже крохотного камешка, чтобы отвлечь их внимание. Единственное преимущество, которое у него осталось – это эффект неожиданности. На дальнейшие размышления не было ни времени, ни желания. Каждая секунда ожидания только подкармливала сомнения и взращивала неуверенность. Джульетта в руках монстра, а больше ему терять и нечего.

Резко вывернув из-за угла и не давая страже даже опомниться, Феб стремительным шагом направился к застывшему с открытым от неожиданности ртом, стоящему на ногах стражнику. Быстрым коротким ударом кулака в переносицу, полицейский заставил воина отшатнуться назад, но успел удержать его у себя, ухватившись левой рукой за кожаный доспех на предплечье, и нанёс ещё один, уже более сильный, удар кулаком ему в нос. Стражник обмяк и рухнул на колени. Пока его полусонный напарник, сообразив, что происходит, пытался подняться на ноги, Феб выхватил меч из ножен обезвреженного охранника и вонзил его под рёбра второго, который так и не успел дотянуться до своего топора. Стражник заплевал своей кровью рубашку и сюртук полицейского и замертво рухнул на землю. Феб осмотрел своих жертв и, понимая, что скоро они вновь очнуться, чтобы выиграть побольше времени, двумя мощными ударами сверху вниз отрубил каждому из них голову и разбросал их в разные стороны. Странно, но благородный юноша не испытал ни капли отвращения, от самостоятельного расчленения трупов. Он только вытер окровавленный клинок об свои чёрные брюки и бросился прочь по коридору подземелья. Может он уже не так уж юн и благороден?

Устремившись вперёд, уже через несколько минут, Фебу стало казаться, что где-то вдалеке мрачного сырого подземелья забрезжил свет. Он ускорил шаг, но тоннель продолжал петлять из стороны в сторону, и конца ему не было видно. Шатопер даже не думал останавливаться и целеустремлённо продолжал двигаться к цели. Как вдруг он замер на месте, изумлённо глядя вперёд и не веря собственным глазам – перед ним на фоне огромной двухметровой металлической решетки стояла Джульетта. Призрачный свет снаружи железного занавеса, словно призрачный туман окутывал в темноте подземелья тонкую хрупкую фигуру и её золотистые волосы. Юноша почувствовал легкие покалывания в кончиках пальцев. Этого не может быть! Это иллюзия! Игра воображения! Призрак! Не произнося ни слова, полицейский сделал несколько неуверенных шагов в сторону силуэта, пытаясь разглядеть лицо девушки, скрытое в темноте. Но в следующий миг в руке призрака вспыхнул небольшой огонек, и она аккуратно зажгла факел, висящий рядом с ней на стене. Свет полностью озарил девушку в белой ночной рубашке с большим багряным пятном внизу живота и с грустными голубыми, как льдинки, глазами. Теперь Феб убедился, что перед ним настоящий человек – не видение, но и не Джульетта.

– Кто вы? Что вы тут делаете? – полицейский недоверчиво выставил вперёд клинок. Это Ад, здесь зло приходит в любых обличиях.

– Это прозвучит странно. Возможно, даже пугающе, но я ждала вас, – робко, с нежным смущением, произнесла девушка.

– Меня? Кто вы такая? – Шатопер с трудом представлял, что от этого белокурого ангела можно ожидать нападения, но опыт подсказывал, что ещё рано опускать меч.

– Вы мне можете не поверить… да и доказательств у меня никаких нет, но я мама той девочки, которую вы пытались спасти, Жули…

– Джульетты! – почти выкрикнул Феб. Никаких сомнений. Все встало на свои места. И от рухнувшего на него осознания, полицейский опустил клинок вниз. – Так вы графиня Капулетти?

– Что? Графиня? – девушка немного опешила и нахмурила брови один в один, как это делала её дочь. – Бог с вами. Я никогда не имела ничего общего с вельможами.

– А как же граф Капулетти? Отец вашей дочери, – удивился полицейский.

– О чем вы говорите? Граф Капулетти не отец Жули. Неужели… – страх и материнская боль слезами блеснули в глазах хрупкой девушки. – Неужели он отказался от неё?

– Так граф не отец Джульетты? Но тогда кто же? Почему он отдал её?

– Это все из-за меня! Это я во всем виновата! Я должна все исправить! – девушка бросилась к Шатоперу и крепко схватила его за свободную левую руку и вложила в ладонь, что-то холодное и твёрдое. – Вы должны спасти её, месье. Спасти и передать ей это. Она должна знать, кто её отец, знать кто я. Она должна вернуться в мир живых и найти его. Обещайте мне! Нет! Клянитесь!

Слезы ручьями текли по бледным впавшим щекам девушки, но глаза не моргали. Она словно смотрела в самую глубь души полицейского, и он не смог бы ей отказать, даже если бы захотел и потому утвердительно кивнул.

– Клянусь.

Из глубины подземелья, за спиной Феба, донеслись клацающие сталью звуки, и он обернулся в темноту.

– Вам надо торопиться! Иначе они уже скоро будут здесь! – девушка отпустила руку полицейского и сделала шаг назад.

– Вы знаете, как отсюда выбраться? – Шатопер вновь посмотрел на ту, кто подарил его миру самое прекрасное создание из когда-либо живущих на земле.

– К сожалению, отсюда только один выход – через Круг Смерти, но вы должны его пройти. Помните, вы поклялись спасти мою девочку.

– Круг Смерти? – уже само название давало исчерпывающее представление о том, через что ему предстоит пройти, и все же не удержался от вопроса полицейский. – Что ещё за круг?

Вместо ответа девушка направилась к огромной стальной решетке, словно приведение, блуждающее впотьмах, и, оглядываясь назад, Феб последовал за ней. Сквозь расстояния между толстыми металлическими прутьями, он смог разглядеть неяркие огоньки и высокие каменные стены, окружавшие совершенно пустое пространство размером с ржаное поле.

– Хорошо, что у вас уже есть меч. Я смогла раздобыть только это, – девушка протянула Шатоперу небольшой круглый деревянный щит, оббитый снаружи оловянной пластиной.

– Что же меня там ждёт? – неуверенно полицейский вытянул левую руку, продолжая сжимать в кулаке вложенный незнакомкой предмет, и просунул её между двух кожаных ремней для удержания щита.

– Возможно, главное сражение в вашей жизни. Но вы должны победить. Должны спасти мою девочку. Ей слишком рано спускаться сюда. Вы поклялись.

Феб вновь вгляделся сквозь решетку. Девушка повернулась к нему спиной и потянула на себя длинный деревянный рычаг, торчащий из земли. Раздался долгий оглушающий металлический скрежет, и проржавевшая стальная решетка медленно принялась подниматься наверх, открывая проход наружу.

– Ступайте. Вам нельзя терять ни минуты, иначе рискуете лишиться и этого столь небольшого преимущества, – девушка избегала взгляда полицейского, указывая на его меч и щит. – Да поможет вам Бог.

Девушка все же подняла свой взгляд на Феба и из её глаз вновь полились слёзы.

– Передайте ему, что я до сих пор люблю его. Спасите нашу дочь. Верните её ему! – голос девушки сорвался, и она без оглядки бросилась прочь.

– Кому? Кому я должен передать… – растеряно крикнул ей вслед полицейский, но девушка уже исчезла из его поля зрения.

Ещё несколько мгновений Шатопер стоял, глядя в непроницаемую темноту туннеля и повторяя про себя слова прекрасной незнакомки: «Неужели он отказался от неё?». Кто смог бы бросить своего ребёнка? У кого хватило бы черствости в сердце, чтобы отдать свою плоть от плоти? Кто это чудовище? И как он скажет об этом ей? Звуки приближающихся шагов и клацанье доспехов вывели Феба из задумчивости. Он развернулся и быстрым шагом направился к выходу из туннеля. Как только он пересёк границу подземелья, тяжелая решетка вновь с грохотом опустилась вниз, отрезав полицейскому путь назад. Шатопер двинулся вперёд по пустырю, окружённому пятиметровой каменной стеной, постоянно оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, где же он оказался. Как вдруг сверху разразился гулкий громкий голос:

– Поприветствуйте первого воина – благородный и неотразимый Феб де Шатопер!

И в этот миг наверху, по всей окружности пустыря зажглись сотни факелов, и полицейский осознал, почему мать Джульетты называла это место «Круг Смерти» – он оказался на огромной арене, а вокруг возвышались гигантские трибуны, забитые битком ликующими и свистящими охотниками за кровожадным зрелищем, образовывая амфитеатр. Теперь его ждёт гладиаторский бой. Но кто же его противник? Где он? Феб принялся медленно крутиться вокруг своей оси, выставив вперёд меч и прикрыв торс щитом, ожидая нападения в любой момент с любой стороны. И в этот момент, его взгляд боковым зрением выцепил из разношерстной толпы зрителей светлое пятно. Шатопер резко повернулся и посмотрел наверх. Там, рядом с презрительно ухмыляющимся графом Дракулой, сидела она, с каменным бледным, но прекрасным лицом, словно лик смерти, и с глазами полными ужаса – Джульетта. Казалось, она не могла пошевелиться, будто все её тело сковали невидимыми цепями. Полицейский ощутил, как что-то со всей силы впилось ему в левую ладонь, и только теперь понял, что до сих пор изо всех сил сжимает в кулаке предмет, вложенный незнакомкой. Феб разжал пальцы и увидел на изрезанной ладони небольшой серебряный крестик, запачканный его кровью, а на нем тонкую потертую гравировку, буквы которой сложились в хорошо знакомую ему фамилию – «Фролло».

Кровь запульсировала в висках Шатопера. Этого не может быть! Она Капулетти! И в этот миг перед взором полицейского всплыл образ безбожника и гениального ученого Клода Фролло – его осунувшееся лицо с серыми глазами полными отчаяния, с какими он смотрел на него, когда просил отправиться в ад за… своей дочерью! Он и в самом деле любил её! Размышления Феба беспородно оборвал далекий металлический лязг и грохот. Юноша поднял голову и вгляделся вперёд. Именно с таким звуком перед ним совсем недавно поднялась решетка загораживающая проход на арену. Где-то здесь только что появился его противник. Озираясь по сторонам, Шатопер принялся старательно выглядывать своего оппонента, но вскоре понял, что подобные усилия были напрасны. В ста метрах впереди из темноты на него смотрели три гигантских пары зелёных глаз. Раздался животный рык и уже в следующий миг, одним прыжком перед ним оказался огромный чёрный пёс с тремя головами и с гигантской коброй вместо хвоста – Цербер.

Путники приблизились к огромным полыхающим адским пламенем воротам и на мгновение остановились, словно по команде. Поэт безжизненным мешком болтался на плече северного воина, будто силы и воля покинули его. Робеспьер, молча, посмотрел на взволнованную Мари-Луизу, а затем на напряженного викинга. Он и сам испытывал трепет перед предстоящей встречей, но если людоедка наслаждалась моментом, то тиран и варвар, скорее собирались с духом.

– Идём, – кивнув, скомандовал Максимилиан, и они вместе шагнули внутрь пылающих ворот.

Путники оказались в длинном пустом каменном коридоре, стены которого были едва подернуты ледяной корочкой. Робеспьер, впервые за все время пребывания в Аду, ощутил леденящий душу холод, который сковывал сердце и перехватывал дыхание. Изо рта незваных гостей вырывались клубы пара, а тело обжигало морозным воздухом. Даже поэта скрючило на плече у северянина.

– Прям, как в моих краях, – кутаясь в волчью шкуру, заметил Бьёрн. – Лучше нам не останавливаться, а то околеем.

Путники направились к огромным чёрным дверям, находившимся в конце мрачного коридора, и даже холод не вынудил их ускорить шаг, столь сильным было их волнение перед моментом встречи с Хозяином. Робеспьер остановился перед металлическими дверьми, коснувшись их рукой и закрыв глаза, он слегка опустил голову, словно в молитве и лишь через пару мгновений решился распахнуть их. Путники вступили внутрь.

Огромный тронный зал был заполнен белой дымкой. От гладких мраморных плит белоснежного пола ввысь протянулись тринадцать белых колонн, чьи верхушки терялись среди облаков. Небо. Настоящее облачное небо служило потолком в этом, крайне странном для Ада, месте. Те, кто хоть раз видел мрачную цитадель Люцифера снаружи, вряд ли могли себе представить, что внутри здесь царит райская безмятежность, укутанная пушистыми облаками.

Все трое не могли отвести взгляда от небес, столь прекрасных, коих не видели даже при жизни. И лишь открыли рты, когда неожиданно на них начали медленно опускаться огромные хлопья снега. Снежинки беспорядочно кружили по залу, ложась на плечи и лица незваных гостей, превращаясь в воду и скатываясь по щекам, словно слёзы. Восторг, граничащий со счастьем, охватил грешные души пришельцев, и блаженные улыбки коснулись их губ.

– У вас должны быть крайне вескими основания нарушать мою идиллию. Иначе, прежнее ваше существование здесь покажется вам раем, – раздался низкий бархатный голос, будто гром среди ясного неба.

Спутников словно ударило током, и они принялись озираться по сторонам, пытаясь понять, откуда исходит звук. Белокаменный трон в центре зала, который украшали вырезанные на нем фигуры тонущих в море людей, был пуст, и Мари-Луиза осмелилась пройти вглубь снежных чертогов, оглядываясь вокруг. Она сделала лишь несколько шагов в направлении трона и, повернув голову направо, взвизгнула и рухнула на колени, уткнувшись взглядом в пол.

– Хозяин, мы молим простить нас за беспокойство! Я бы ни за что… мы бы никогда… тут такое дело… у нас не было выбора… понимаете… – сбивчиво лепетала людоедка.

– Если бы я хотел послушать твою болтовню, то посадил бы на цепь в конуре с прочими льстецами. Так что будь более емкой в своих изъяснениях.

– Да, Хозяин! Прошу прощения… – у Мари-Луизы перехватило дыхание.

Робеспьер и викинг, с поэтом на плече, приблизились к людоедке. Возле огромного, во всю стену, окна покрытого морозными рисунками, через которые в зал пробивалось яркое зимнее солнце, в полу располагалась просторная купель, наполненная бурлящей водой, а в ней лежал смуглый мужчина, раскинув на её краях в стороны свои большие мускулистые руки. Его голова была запрокинута назад, а на лице лежало небольшое белое полотенце.

– Хозяин, мы привели раба твоего Гренгуара, – набравшись мужества, четко по-военному продекламировал Максимилиан.

В морозном воздухе повисла напряженная тишина.

– Да вы шутите! – Люцифер резко сорвал с лица полотенце и выпрямился, оказавшись по пояс в бурлящей воде.

Тени эффектно подчеркивали рельеф обнаженного торса Хозяина Ада, который внимательно изучал своими ярко желтыми глазами незваных гостей.

– Ну, «привели» это очень грубо сказано. – Дьявол задумчиво почесал густую, но короткую чёрную заострённую бороду. – Принесли точнее, насколько я вижу.

– Ага! Я принёс, – с глупой ухмылкой подтвердил викинг, слегка подкинув связанного поэта на своём плече.

– Молодец какой, великан! А мне, сколько ещё прикажешь любоваться на его задницу или у нас тут конкурс красоты, и вы пришли показать мне один из экземпляров? – Люцифер терял терпение.

Бьёрн растерянно взглянул на Робеспьера.

– Снимай его, – сдавленным от злости шепотом приказал тиран, раздражённый глупостью соратника, и кивнул в сторону хозяина.

– А, точно. – Викинг неуклюже засуетился и бросил связанного поэта на мраморный пол, так что из его заткнутого кляпом рта, вырвался стон боли.

– Потрясающе, – Дьявол провёл ладонью по своей идеально ровной и гладкой голове и, закрыв лицо, глубоко вздохнул, сдерживая раздражение. – Но что-то мне подсказывает, что в таком положении ему будет трудно вести со мной диалог.

– А что с ним разговаривать? Грохнуть и кишки по ветвям развесить, – совершенно искренне высказался варвар.

– Ты где его взял, Робеспьер? – Люцифер перевёл измученный взгляда на Максимилиана. – Его дали тебе в наказание или ты его в «Дурака» выиграл?

– Примите мои глубочайшие извинения, Хозяин, – революционер протянул руку к оцепеневшей Мари-Луизе, чтобы та дала ему кинжал, но она даже бровью не повела.

Тогда Робеспьер сам подошёл к поэту и принялся развязывать ему руки с ногами. Дьявол наблюдал за этим действом, закатив глаза. Когда Максимилиан все же справился с задачей и вытащил кляп изо рта пленника, Хозяин Ада разразился аплодисментами.

– Аллилуйя! Теперь давайте разбираться, что здесь происходит. – Люцифер по каменным ступеням вышел из бурлящей купели и его невероятно мускулистое обнаженное тело вмиг оплели белые ленты, а уже в следующее мгновение превратились в белоснежные брюки, рубашку и сюртук с золотыми пуговицами и эполетами. – Не думал, что мы вновь увидимся настолько скоро, ещё и при таких обстоятельствах.

Поэт, пытаясь овладеть затёкшим телом, покачиваясь, поднялся на ватные ноги.

– Итак, что же ты натворил на этот раз, Гренгуар? – Дьявол смотрел со своей двухметровой высоты на трясущегося поэта, как на провинившегося ребёнка.

– Он пытался вас обокрасть, Хозяин! – неожиданно выкрикнула людоедка, наконец, совладав со своим мерзким голосом. – И сбежать из Ада!

– Воровство – это грех. Но кто тут без греха, пусть первым кинет в меня камень, – с ухмылкой произнёс Хозяин Ада, не отрывая своих золотых глаз от оцепеневшего поэта, который все не мог до конца прийти в себя. – И что же ты пытался умыкнуть у меня? Неужели вся эта суета из-за этого дрянного райского огрызка?

– Он пытался выкрасть душу, – вновь за Гренгуара ответила Мари-Луиза.

– Свою? Так это мы уже проходили… – разочарованно развёл руками Люцифер.

– Нет, Хозяин. Девчонку. Самоубийцу. – Пояснила людоедка.

– Серьезно? Это что-то новенькое. – Дьявол озадаченно почесал свою густую бороду. – Зачем?

– Я хотел спасти её, – едва слышным голосом все же ответил поэт, и Хозяин Ада разразился громким смехом.

– Какая хорошая шутка, но меня не проведёшь, Грени! Я-то знаю, что тебя кроме твоей шкуры никто не интересует, да и ты знаешь, что невозможно вывести из Ада душу уже мертвого грешника. Он является неотъемлемой частью этого места…

– Он вытащил её из склепа раньше срока! – вновь подала голос Мари-Луиза.

– Ухмылка исчезла с лица Люцифера, глаза расширились, а густые чёрные брови удивленно взмыли вверх. Повисла жуткая тишина. Снежинки перестали опускаться с потолка, а белоснежные облака принялись темнеть.

– Как? Как ты это сделал? – Дьявол был поражён.

– Он каким-то образом привёл сюда душу её ещё живого хахаля, – не дожидаясь, когда ответит поэт, объяснила грешница. – Сказал, что вы, хозяин, сделали его Искателем. Этот мальчишка и проник в склеп, пока мы все были на Причале по ложному зову Набата, в который ударил сам Гренгуар.

Золотые глаза Хозяина Ада впились в полное ужаса лицо поэта, как вдруг Дьявол принялся медленно хлопать в ладоши.

– Потрясающе! – такого восхищения на лице Люцифера никому из грешных душ видеть не доводилось. – Я бы даже сказал гениально, если бы тебе все же удалось слинять. Вот именно поэтому ты мой любимчик, Гренгуар! С тобой не бывает скучно! Ты умеешь удивлять!

Троица грешников застыла в полном смятении, переглядываясь между собой. Реакция Хозяина ввела их в ступор. Вместо того чтобы выместить на поэте свой гнев, Люцифер восторгался им, словно ребёнок новой долгожданной игрушкой.

– И где сейчас эта оригинальная парочка? Почему я их здесь не вижу? – Дьявол быстрым взглядом окинул зал и остановился на Робеспьере.

– Князь взял их в плен, чтобы самому разобраться, как исправить все то, что они натворили, – неуверенно объяснил Максимилиан.

– Идиот. Он представления не имеет, с чем столкнулся. – Люцифер на мгновение погрузился в собственные мысли. – Значит так, вы трое, сейчас же отправитесь обратно и приведёте этих пленников ко мне.

– А как же поэт? – не унималась Мари-Луиза. – Он нарушил все законы Ада, он оскорбил Вас и всех, кто чтит местные правила и обычаи. Он останется безнаказанным?

– Да уж, – Дьявол задумчиво почесал бороду. – Что же мне с тобой делать, Гренгуар?

– Умоляю, помилуйте! – поэт бросился в ноги Хозяина Ада. – Я клянусь, я все осознал! Этого больше не повторится! Клянусь!

Люцифера аж передернула от отвращения, и он сделал шаг назад, глядя, как Певец Парижа рыдал, содрогаясь всем телом. Переборов омерзение, Дьявол опустился перед поэтом на корточки, взял за подбородок и поднял на себя его лицо.

– Что они с тобой сделали? – встревожено прошептал Люцифер, глядя в полные ужаса чёрные глаза поэта, из которых градом лились слезы. – Что вы с ним сделали!?

Хозяин Ада вновь выпрямился в полный рост, а между чёрных туч на потолке уже временами мелькали электрические разряды.

– Ничего особого! – запаниковала людоедка. – Он сопротивлялся, и мы убили его раза… три…

– Она отгрызла мне ухо, – сквозь слезы, сдавленным от ужаса голосом добавил поэт.

– Вы, кретины! – взорвался Дьявол, и гром разнесся по всему залу. – Вы сломали его!

Вся троица онемела от ужаса перед гневом своего Хозяина, не смея даже моргнуть. Люцифер в бешенстве повернулся к ним спиной и нервно провёл ладонями по своей лысой голове.

– Ну что же, – уже вновь тихим и глубоким голосом произнёс Хозяин Ада и обернулся к поэту. – С тобой и в самом деле было крайне увлекательно, Гренгуар, но ты перешел, все границы и поплатился своим стержнем. Ад сломал тебя, а я терпеть не могу сломанные игрушки…

Поэт вскинул голову и с паническим ужасом посмотрел на своего судью.

– Нет! Умоляю! Только не это! Умоляю! – затараторил Певец Парижа, цепляясь пальцами за белоснежный сюртук Дьявола.

– Я, Хозяин Ада, повелитель Проклятых земель, Ангел Господень, Люцифер, за все твои прегрешения, нарушения законов Ада и за откровенное публичное презрение к сильным мира сего, выношу тебе приговор, – глаза Дьявола вспыхнули золотым огнём, а весь его силуэт охватило голубоватое свечение. – Смерть!

В следующее мгновение Люцифер сжал правый кулак, и все тело поэта вспыхнуло синим пламенем. Жуткий звенящий крик невыносимой боли вырвался из груди несчастного грешника и эхом завис под сводами тронного зала Дьявольской Цитадели.

Зрители встретили монстра восторженными криками, свистом и всеобщим ликованием. Джульетта сидела по правую руку от румынского князя, не в силах пошевелить даже пальцем – Цепеш силой заставил её выпить, отвратительный на вкус отвар, который парализовал все её тело. И теперь она была вынуждена, в его компании, смотреть на казнь своего возлюбленного, не имея возможности даже зажмуриться. Ей было страшно подумать, что это чудовище уготовило тем несчастным душам, которые пытались освободить её, но то, что происходило здесь и сейчас повергало её в невероятный ужас. Она видела, как её любимый застыл перед огромным трехголовым псом, прикрывшись деревянным щитом и выставив вперёд меч.

– Смотрю, твой ненаглядный раздобыл себе оружие, – с высокомерной усмешкой произнёс граф Дракула. – Так будет даже интересней.

Глаза Феба метались от одной головы Цербера к другой, пытаясь понять, откуда ждать первой атаки. Не глядя, полицейский спрятал крестик во внутренний карман сюртука и принялся ждать. Для него все исчезло, трибуны, свистящие зрители и даже Джульетта. Сейчас он остался один на один с огромным исходящим слюной хищным монстром, достигающим трёх метров в холке. Ожидание перед боем, самое жуткое время для любого воина. Зачастую исход битвы решается уже в первые секунды сражения. Полицейский судорожно пытался придумать, как ему сразить соперника, но в голове была лишь одна здравая мысль: «Главное не дать ему дотянуться до себя. А там, он что-нибудь придумает походу схватки». И вот из средней головы Цербера вырвался рокочущий рык, который послужил для Шатопера, чем-то вроде гонга – бой начался.

Опустив щит и меч, Феб со всей возможной скоростью бросился к противнику. Увернувшись от сомкнувшейся чуть правее от него гигантской челюсти, полицейский в подкате успел проскочить между лап трехголового пса и оказался прям под его брюхом. Цербер потерял из виду свою жертву и принялся неповоротливо крутиться на месте, пытаясь оглянуться назад. «Не очень сообразительный и неуклюжий. Это хорошо! Шансы есть!» – пронеслось в голове Феба. Он поднялся на ноги и в прыжке со все силы вонзил меч в брюхо пса. Клинок глубоко вошёл в плоть монстра, но тот не издал, ни звука. «Невосприимчив к боли. Это очень плохо» – вдруг осознал Шатопер. И в тот момент, когда полицейский пытался решить, как ему быть дальше, сжимая окровавленный меч и изучая рану на теле пса, из которой медленно сочилась чёрная кровь, он ощутил, как его обдало горячим воздухом с мерзким запахом. Феб оглянулся и увидел, как на него смотрит перевёрнутая морда Цербера, скаля клыки. Юноша точно знал, что произойдёт дальше и молниеносно прыгнул в сторону, едва успев выкатиться из-под монстра, прежде чем тот, всем своим массивным телом опустился на землю – туда, где ещё мгновение назад находился полицейский. Избежав быть раздавленным, Феб, немедля, вскочил на ноги и отбежал на безопасное расстояние.