Текст книги "Парижская трагедия. Роман-аллюзия"

И в этот момент, что-то произошло, потому что Гренгуар резко замер на месте и, схватив Феба за запястье, вынудил его остановиться тоже. Поэт внимательно прислушался, и полицейский тоже уловил какие-то далекие едва различимые звуки похожие на топот.

– Знаешь, а возможно твоя идея не так уж и глупа, mon cher, – тихо произнёс Певец Парижа и обернулся к Шатоперу.

Они едва встретились взглядами и, одновременно кивнув, почти синхронно подцепили короткие одноручные мечи, валявшиеся у них под ногами, носками сапог, подбросили их вверх и, схватив на лету за рукоять, молниеносно повернулись друг к другу спиной, прикрывая тыл и выставив клинки вперёд.

Вокруг простирался совершенно безлюдный пустырь, но уже через несколько секунд в воздухе стали вырисовываться человеческие силуэты и приобретать человеческий облик. Прошло ещё несколько мгновений, прежде чем Гренгуар и Феб поняли, что их окружила целая армия хорошо вооружённых солдат в тяжелых металлических доспехах.

– У нас нет шансов, – горько усмехнулся полицейский. – Не далеко мы ушли.

– Пока мы живы, шансы есть, mon cher. Шансы есть, – совершенно спокойно ответил поэт. – Причём довольно хорошие. Пятьдесят на пятьдесят. Либо победим, либо нет.

– Воодушевляет. Ты не думал вдохновлять армии перед битвой? Слышал, у них для этого есть специальный человек, – сыронизировал Шатопер.

– Увы. Для меня это слишком мелко, – ответил Певец Парижа. – Я теперь решил посвятить свою жизнь спасению ваших влюблённых душ.

Солдаты все более плотным кольцом окружали их.

– Очень мило с твоей стороны, Гренгуар. Значит, живыми мы им не сдадимся.

– Однозначно. Но печально то, что живыми мы им и не нужны, – поэт перехватил поудобнее рукоять своего старого меча и сделал резкий выпад вперёд, чтобы расширить диаметр окружения, но солдаты даже не думали отступать.

Они обнажили своё оружие, и Феб приготовился к сражению. Будь что будет! И в тот момент, когда они готовы были ринуться в бой, прозвучала команда:

– Стоять!

Рыцари замерли на месте. Полицейский и поэт принялись озираться по сторонам в поисках их предводителя, когда ряды солдат расступились, и в круг вошёл высокий воин в блестящих серебряных доспехах с изображением золотого ветвистого дерева на металлическом нагруднике.

– Пресвятые угодники! Я не верю своим глазам! – воскликнул Певец Парижа, глядя ошеломлённым взглядом на командующего войском. – Похоже, сегодня пойдёт розовый снег. Неужели старушка очнулась?

– Опустить оружие! – скомандовал рыцарь, и солдаты подчинились.

Феб застыл, переводя взгляд, с высоченного воина на своего напарника, которые явно были знакомы, но это не внушало спокойствия, ибо подавляющее большинство тех, кто знал поэта, желали ему смерти.

– Я тоже удивлён нашей встрече, Гренгуар, – рыцарь снял серебристый шлем с золотой окантовкой и встряхнул своими длинными вьющимися светлыми волосами. – Потому что, если верить слухам, которыми кишит весь Ад, ты уже давно сгорел в дьявольском пламени, а твой юный друг пошёл на корм Церберу.

– Не стоит доверять слухам обо мне, mon amie. Они любят все упрощать, – ухмыльнулся Певец Парижа. – Так что же заставило тебя прервать свой двадцатилетний траур? Или ты нашёл себе кого помоложе, и сегодня у вас здесь мальчишник, а нас никто не позвал?

Только теперь полицейский узнал рыцаря. Перед ними, во главе своего войска, стоял повелитель Эдема Дьявола, первый человек и первый грешник – Адам. Но он совсем не был похож на того печального, уставшего и потерянного правителя, поникшего на белокаменном троне посреди сумеречного зала, которого они видели в Райском Саду. Он был полон сил и решимости. От него исходил какой-то поразительный таинственный свет, словно от святого с иконы, а в его ясных синих глазах мерцали огоньки.

– Семена дали уже первые ростки, – едва сдерживая улыбку полную счастья, объяснил Адам. – И скоро наш сад будет полон райских плодов.

– Значит, ты вновь решил перейти на яблочную диету? – удивленно вскинул брови поэт. – Так у вас здесь вечеринка по этому поводу?

– Сожалею, Гренгуар, но твои слова больше не смогут меня задеть, – ухмыльнулся повелитель Эдема Дьявола. – Плоды с райского дерева вернут мне Еву, а значит, скоро мы вновь будем вместе.

Теперь полицейский понял, что за свет излучал первый грешник. Это была надежда. Он сиял так же, как его возлюбленная тогда в склепе.

– О, как это мило, – с наигранным умилением отреагировал Певец Парижа. – Так не разумнее ли было остаться там и выхаживать свой драгоценный росток?

– Не хочу, чтобы после пробуждения она увидела наш полуразрушенный мир. Я дам ему новую жизнь и вернусь к ней победителем.

– Победителем? И с кем же ты собрался сражаться, mon amie?

– Я здесь, чтобы завершить то, что должен был сделать ещё двадцать лет назад – уничтожить цитадель Дракулы и покончить с его правлением в верхних землях.

Фебу показалось, что ему послышалось, и он с широко открытыми от удивления глазами посмотрел на Гренгуара, надеясь получить подтверждение.

– Аллилуйя! – поэт театрально вскинул руки к небесам. – Мой милый Адам, ты выбрал самое подходящее время.

– Знаю, – первый грешник вновь оглядел Шатопера с ног до головы. – Вы натворили здесь столько дел, что Цепешу сейчас точно не до битвы. Он пытается изо всех сил вернуть всё на свои места, но судя по тому, что вы ещё живы, у него это выходит из рук вон плохо.

– Как и все за что он берётся, – добавил Певец Парижа. – Значит нам по пути.

– Серьёзно? – между бровей Адама пролегла глубокая морщина. – Разве вы направлялись не в мир живых?

– Видишь ли, у нас возникла небольшая заминка… – протянул поэт.

– У него моя возлюбленная, – пояснил Шатопер.

– Вы же выкрали её из склепа. Или это тоже лживые слухи? – повелитель Эдема Дьявола оказался в замешательстве.

– Нет. Эти слухи правдивы, – вновь вмешался Гренгуар. – Но кое-что пошло не по плану и нас взяли в плен. Юнец и я выбрались, а вот девчонка все ещё у него.

Адам пристальным взглядом смотрел на взволнованного полицейского.

– Тогда нам всем лучше поторопиться, – своим мягким бархатным голосом произнёс первый грешник. – Пока этот ублюдок не причинил ей вреда.

Шатопера словно огрели дубиной по голове – он не мог поверить в подобную удачу. Но возможно они, пройдя через столько испытаний, наконец, заслужили этого. Феб переглянулся с ликующим поэтом.

– Я же говорил, что спасать твою ненаглядную мы будем уже с целой армией, – подмигнул Певец Парижа.

– Так вы нам поможете? – с бесконечной надеждой полицейский вновь посмотрел на повелителя Падших.

– Если все же верить тем слухам, что добрались даже до наших мест, – расплылся в доброжелательной улыбке Адам, – это скорее нам потребуется ваша помощь.

Феб почувствовал, как по всему его телу прошёл приятный мандраж. Он словно оцепенел, боясь шелохнуться, чтобы ненароком не пробудить себя ото сна – потрясающего сна.

– Лучше и не скажешь! – торжественно воскликнул Гренгуар. – Тогда предлагаю выдвигаться. А то, зная моего любопытного друга, он часами может чесать языком. А времени у нас всё меньше.

– Он прав, – повелитель Эдема Дьявола обернулся к своим солдатам. – Войско, стройся! Мы выдвигаемся!

Бархатный голос Адама звучал не громко, но он словно обволакивал все вокруг, проникая в самую глубь каждой души. Солдаты выстроились в ровные ряды, позади своего полководца и его новых спутников.

– Пора покончить с этим кровожадным монстром, – тихо произнёс первый грешник, словно обращаясь к самому себе.

– Не терпится увидеть его лицо, когда он осознает, что его ждёт, – в глазах поэта промелькнули фиолетовые огоньки, а губы искривились в зловещей ухмылке. – Мы войдём в историю!

Поэт и полицейский расположились наравне с повелителем Падших, по разные руки от него.

– Вперёд! – все также спокойно скомандовал Адам и вся огромная процессия воинов, шагая в ногу, направилась за своим предводителем и его новыми спутниками к замку графа Дракулы.

Пятитысячное войско из крестоносцев расположилось на небольшой возвышенности, на недосягаемом для дозорных замка расстоянии. Цитадель находилась в небольшой низине, с двух сторон защищённая невысокими каменистыми холмами. Адам, Гренгуар и Феб внимательно изучали местность и крепость их заклятого врага. Отсюда было видно, что в замке царит оживленная суета, и даже периодически доносились громыхающие звуки, словно там шла активная подготовка к какому-то грандиозному представлению. Шатопер точно знал, что в эту минуту Цепеш решает, что делать с любовью всей его жизни. Холод полный ужаса пробежал по спине полицейского.

– И какой у нас план? – разглядывая пространство вокруг себя, спросил поэт.

– Разобьём лагерь здесь, – ответил повелитель Падших, внимательно изучая ландшафт местности. – За эти годы наружная стена разрослась. Я отправлю двадцать солдат с тараном на ворота, а две сотни лучников будут их прикрывать, пока они не освободят нам проход в замок. Тогда мы всеми оставшимися силами войдём в цитадель и дадим бой…

– Стой, стой, стой! – быстро затараторил Певец Парижа, удивленно глядя на первого грешника. – Ты серьёзно рассчитываешь, что у нас сохранится преимущество в битве, если пара десятков этих молодцов, в течение нескольких часов, будут долбиться в дом к самому жестокому и кровожадному тирану за всю историю Ада? Да их вмиг окатят раскалённой смолой. И даже если получится прорваться внутрь, там уже все будут наготове, а их намного больше чем нас.

– Но при этом мы сильнее и у нас выше боевой дух. Сомневаюсь, что у тех, кто находится за стенами крепости, есть сильное желание сражаться за этого мерзавца. Они будут только рады избавиться от него, а для этого достаточно будет показать им, что нам это под силу.

– В любом случае, это займёт слишком много времени, – вмешался в обсуждение полицейский. – Пока вы будете ломать ворота, Цепеш может сбежать или навредить Джульетте.

– Мальчишка прав, – поддержал Шатопера поэт. – Нам нужна быстрая атака. Ты бы ещё предложил осаду устроить и растянуть все это действо на месяцы. Риск слишком велик, да и времени у нас почти не осталось.

– И что вы предлагаете? Какие варианты у нас есть? – повелитель Эдема Дьявола поочередно взглянул сверху вниз на Гренгуара и Феба. – Брать штурмом? Так стены слишком высоки.

– Возможно, стоит провернуть что-то вроде троянского коня, – предложил полицейский.

– Ага. Осталось только его соорудить, – отозвался Певец Парижа. – А ещё убедить Цепеша, что это дар от его тайного воздыхателя? Он, конечно, идиот, но не до такой степени. Но ты мыслишь в правильном направлении, mon cher. Лично я вижу здесь только два варианта действий – либо кто-то из нас, тайком пробирается в замок, убирает стражу у ворот и открывает их для остального войска, либо нам надо найти кого-то кто уже находится по ту сторону стены и убедить его предать своего сюзерена.

– Второй вариант точно не подходит, – Шатопер нахмурил брови. – Чтобы найти кого-то внутри крепости и убедить нам помочь, сначала кому-то из нас придётся туда попасть. Да и вряд ли кто согласится. Нам нечего им предложить. Мне нравится первый вариант.

– Поддерживаю, – согласился с юношей Адам. – Осталось только решить, кто отправится в стан врага и придумать, как сделать ему это незаметно.

Повисло долгое молчание. Все погрузились в свои собственные мысли, стараясь придумать план, который позволит им пробраться через крепостные стены мимо вооружённой стражи. Как вдруг, земля под их ногами вздрогнула. Троица переглянулась вопросительными взглядами. Прошло ещё несколько секунд, и они вновь почувствовали толчок. Солдаты принялись тревожно оглядываться по сторонам в поисках того, что вызывало эти содрогания тверди. Снова толчок. Дурное предчувствие охватило Феба. Складывалось впечатление, что к ним приближается гигантское чудовище, которое медленно переставляет ноги. Одного такого монстра он уже видел совсем недавно, и то сражение он проиграл, лишь благодаря Гренгуару оставшись в живых.

– Что это? – полицейского вновь тряхануло так, что он еле удержался на ногах.

– Хотелось бы верить, что это добродушный великан, – отозвался Певец Парижа. – Но что-то мне подсказывает, что это маловероятно.

Новый толчок и в следующее мгновение на возвышенности показался нос огромного фрегата. Все войско рыцарей во главе с Адамом и его спутниками застыло, с изумлением глядя на фантастическую картину, когда корабль, словно по волшебству, буквально выехал прямо перед ними, слегка свернув влево и накренившись на бок. Шатопер смог прочитать название, написанное на его боку – большие выцветшие буквы гласили «Месть Королевы Анны». Феб вспомнил этот корабль и с тревогой посмотрел на нахмурившегося поэта.

– Какого черта? – пробормотал Гренгуар, изучая гигантское судно. – До Тракта Самоубийц отсюда несколько километров.

Следом за кораблем на возвышенности показалась огромная толпа грешных душ в лохмотьях. Они все были вооружены и сильно напуганы. Окружив свой фрегат, они подняли мечи, готовясь к бою.

– К оружию! – скомандовал Повелитель Эдема Дьявола, и крестоносцы обнажили свои клинки и натянули тетиву своих луков.

– Я вас сразу предупрежу – нам терять нечего, и мы будем биться до последнего! – раздался громкий басистый голос с палубы фрегата. – Если же вы уберёте оружие, мы вас не тронем и просто двинемся дальше!

– Сир, – Готфрид обратился к Адаму. – Дайте команду, и мы вмиг положим эту кучу оборванцев.

– Войско, готовься! – приказал повелитель Падших.

И в этот момент на носу судна, держась за корабельные снасти, показался предводитель грешников. Шатопер сразу узнал его – густая борода, мощные руки и кожаный фартук поверх домотканой рубахи. Адам уже готов был отдать команду «В бой!», когда неожиданно его перебил Гренгуар:

– Стойте! Стойте! – Певец Парижа бросился через ряды крестоносцев к фрегату и вскоре оказался между ними и перепуганными оборванцами, готовыми в любой момент броситься на мечи своих противников.

Поэт обернулся к армии Падших:

– Уберите оружие! Они нам не угроза!

– Пьер? – изумился предводитель грешников. – Это ты?

– Твоё счастье, что это я! – возмутился Гренгуар, повернувшись к кораблю и задрав голову вверх, откуда на него смотрел его родитель.

– Они знакомы? – Адам обратился к полицейскому.

– Это его отец, – с улыбкой полной облегчения объяснил Феб.

– Серьёзно? Самоубийца? – удивился первый грешник.

– Родителей не выбирают, – ответил юноша и тоже направился через ряды рыцарей к поэту.

– Опустить оружие! – приказал повелитель Падших, и крестоносцы подчинились.

– Сынок! – весь светясь от счастья, массивный Жан довольно ловко, держась за якорный канат, спустился на землю. – Я даже мечтать не мог о том, что мы так скоро увидимся.

Кузнец, раскинув руки в стороны, направился к поэту.

– Нет-нет-нет! Даже не думай! – Певец Парижа шарахнулся в сторону. – Скажи им, чтоб они убрали свои клинки.

Жан растерянно остановился и, словно не сразу поняв, о чем идёт речь, неуверенно оглянулся назад.

– Ах, да. Точно. Угомонись народ! Это мой сын! – гордо объявил Гренгуар-старший и махнул рукой. – Все в порядке! Это он нас и освободил!

Оборванцы с долей сомнения все же опустили своё оружие.

– Освободил? Я вас не освобождал! – почти возмущённо, возразил поэт. – Что здесь происходит?

– Ты слишком напряжён, мой мальчик, – снисходительно улыбнулся кузнец. – Расслабься. После того, как вы отмутузили тех засранцев, что погоняли нашу колонну, мы ещё какое-то время отводили на них свои души. Но когда поднадоело, мы поняли, что прошло уже довольно много времени, но Цепеш так никого и не прислал, чтобы подавить мятеж. Тогда мы подождали ещё немного, но никто к нам не спешил. Тогда я подумал немного и решил «Какого черта? Раз про нас забыли, я больше и пальцем не прикоснусь к этой проклятой глыбе». Оставаться там тоже смысла я не видел, и тогда мы решили отправиться вниз по Тракту Самоубийц. Ну а дальше само собой как-то закрутилось, завертелось…

– Рад снова вас видеть, месье, – раздался позади поэта голос полицейского.

– Ого! Да ты все ещё жив, мальчуган? – Жан почти ласково потрепал своей огромной ладонью Феба по голове. – Он никого не обижает? – с игривой усмешкой спросил кузнец, указав большим пальцем на своего сына.

– Я слежу за ним, – с улыбкой ответил юноша. Рядом с большим и мощным Жаном Гренгуаром, он и поэт выглядели и чувствовали себя словно подростки.

– Рад, что у тебя появились друзья, Пьер, – отец вновь посмотрел на сына.

– Вы издеваетесь? Решили поболтать? Сейчас? – Певец Парижа был похож на возмущённого пацана, которого родители не пускают играть с приятелями на улицу. – Что значит, закрутилось, завертелось?

– Да ничего особенного, – усмехнулся Жан. – По дороге, мы то и дело стали натыкаться на все новые и новые колонны самоубийц. То они тащили Сфинкса, то ледяную глыбу, то ещё какую-то фигню. Оставлять их так было бы не очень справедливо, да и погонщики вряд ли бы нас отпустили с миром. В общем, мы повторили ваш фокус с освобождением несчастных от гнета этих бездушных ублюдков.

– Значит все эти люди, самоубийцы, которых вы освободили? – уточнил Певец Парижа.

– Большинство отправились с нами. Другие разбежались по просторам Ада.

– Очуметь! И ты, как опытный полководец, решил их возглавить, – саркастично подытожил поэт.

– Они сами меня выбрали, – с искренним чувством долга объяснил кузнец. – Кто-то должен был.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Гренгуар. – С этим все понятно. Но у меня остался один крохотный вопрос. Какого черта и куда вы тащите эту хреновину?

– Как куда? Мы решили покинуть эту грешную землю, – будто само собой разумеющееся объяснил Жан. – Тащим корабль к реке.

– К Стиксу? – Шатопер опешил не меньше поэта. – Вы серьёзно рассчитываете так сбежать из Ада?

– Ха, – усмехнулся кузнец. – Разве из Ада можно сбежать? Нет. Конечно, нет. Мы просто решили посмотреть, что там – за пределами этой земли. Так сказать, немного, сменить обстановку…

– Пресвятая Дева Мария и Иосиф! – неожиданно воскликнул Певец Парижа.

Феб и Жан одновременно удивленно оглянулись на поэта. Его словно озарило и он, как заворожённый смотрел на фрегат, не моргая.

– Что здесь происходит? – войско Падших расступилось и вперёд вышли Адам и, его верный слуга, Готфрид.

– Это Жан Гренгуар, месье, – представил кузнеца полицейский. – А это повелитель Эдема Дьявола, Адам, а рядом его рыцарь, сэр Готфрид.

Первый грешник коротко кивнул отцу поэта в знак приветствия.

– Тот самый? Из райского сада? – изумленный Жан, понизив голос, уточнил у Шатопера.

– Тот самый, – холодно ответил сам Адам. – Что здесь делают все эти люди?

– Это самоубийцы, месье, – объяснил полицейский. – Они подняли бунт и избавились от своих надсмотрщиков. А теперь направляются к Стиксу, чтобы спустить на воду этот корабль.

Адам лишь удивленно вскинул брови, оглядывая разношёрстную толпу грешников.

– Никуда они уже не направляются, – вдруг объявил Гренгуар, и все озадаченно посмотрели на него. – Прости, mon pere, но я реквизирую ваш корабль!

– Не понял. – Жан продолжал, хмуря брови, смотреть в упор на сына.

– Зачем тебе этот корабль? – так же озадаченно спросил Адам.

– Я знаю, как нам попасть в замок! Быстро и без сопротивления! – торжественно воскликнул Певец Парижа, сияя своей белозубой улыбкой.

– Я что-то не понимаю. Что вы здесь задумали? – кузнец пребывал в смятении, переводя свой взгляд с сына, на Адама и Феба.

– Мы собираемся захватить замок Цепеша и свергнуть его с местного трона, чтобы освободить мою возлюбленную, – словно извиняясь за испорченные планы Жана, объяснил юноша.

– Графа Дракулу? Этого упыря? – ещё сильнее нахмурился кузнец.

– Да, месье, – кивнул Шатопер.

– Великолепно! – в глазах Жана вспыхнул ликующий огонёк. – Тогда мы тоже в деле!

– Ты уверен? – недоверчиво поэт смотрел на своего родителя. – А твои подопечные тоже согласны с этим?

– Ха, сомневаешься? – усмехнулся кузнец и, обернувшись к самоубийцам, повысил голос. – Народ, кто хочет надрать задницу князю Упырю?

Толпа грешников, словно по команде, взорвалась одобрительными криками.

– Ещё вопросы есть, сынок? – с гордой ухмылкой, довольный Жан посмотрел на поэта, который только покачал головой. – Ну, вот и ладненько. Так каков план?

– Да. Как ты собираешься ввести всю нашу многотысячную армию за стены цитадели? – Адам перевёл взгляд с Жана на Певца Парижа.

– Нам понадобится корабль, который у нас уже есть и несколько килограммов животного жира, – объяснил поэт.

– Трюм до отказа забит ромом и солониной. Похоже, чтобы тяжелее его было тащить, – сообщил кузнец.

– Замечательно! – Гренгуар потёр руки.

– Но как это нам поможет? – вмешался Феб. – Что мы будем с этим делать?

– Все, легко и просто, – принялся разъяснять свой план Певец Парижа. – Мы смазываем киль корабля солониной, чтобы он лучше скользил, и скатываем фрегат по склону прямо на стены замка. И вуаля! Стены вдребезги и путь свободен.

– Ты совсем сошёл с ума? – изумился полицейский. – Деревянный корабль на каменные стены! Да тут, скорее всего, мы просто разнесем корабль.

– Это не просто корабль, mon cher. Это инструмент дьявольского наказания для самоубийц. Его невозможно разрушить, иначе они могли бы его разобрать на дощечки и вообще не напрягаясь гонять с ними по всему Аду. Этот фрегат в разы крепче стен, возведённых здесь не так давно криворукими грешниками.

– Очень сомнительный план, на мой взгляд, – прокомментировал повелитель Падших.

– Другого у нас нет, – констатировал Гренгуар.

– А мне нравится, – вмешался Жан. – Этот корабль весит хренову тонну. Он точно проломит эти стены.

– Спасибо, mon pere, – ухмыльнулся поэт.

– Только я бы, для уверенности, выбрал бы не главную стену, – продолжил кузнец.

– В смысле? – нахмурился Феб.

– Нам надо будет втащить корабль на те холмы, что позади замка. Там стены более хлюплые.

– Да кому ж это под силу? – воскликнул Адам.

– Вы недооцениваете моих людей, господа, – Жан расплылся в широкой улыбке под пышной бородой. – Они веками таскали эти хреновины по всей преисподней сквозь густые леса и болота, по пустыням и ущельям, в низины и скалы. Причём куда меньшим составом. Сейчас нас вшестеро больше.

– Значит, вы это сделаете? – в глазах Гренгуара заиграли огоньки надежды.

– Проще простого! – воодушевленно кивнул кузнец. – Мы устали бессмысленно таскать всю эту хреновину туда-сюда. Для нас будет радостью принести пользу общему делу.

– Превосходно! – довольный Певец Парижа похлопал отца по плечу и вновь оглядел замок Дракулы. – Остался один нерешенный вопрос. Как нам с Фебом попасть в башню цитадели? Бьюсь об заклад, он держит девчонку в самой высокой башне, рядом со своими покоями.

– Не думаю, что у вас с этим возникнут проблемы, – ответил Адам. – Когда мы войдём за крепостные стены, вынести двери в главный замок для нас не составит труда.

– Ты хочешь предложить нам пешком добираться на самый верх? – возмутился поэт.

– А ты боишься, что у тебя не хватит сил, Гренгуар?

– Страхи мне не знакомы, mon amie. Я пользуюсь лишь холодным рассудком, который подсказывает мне, что прорываться наверх с боем, для нас двоих, крайне глупая идея. Нас просто задавят количеством. А даже если нет, мы потеряем столько времени на этот подъем, что возможно он и, в принципе, уже утратит какой-либо смысл, потому что Цепеш, если ему хватит ума понять, зачем мы пришли, в первую же очередь избавится от пленницы.

– Гренгуар прав, – согласился Шатопер. – Мы не можем рисковать жизнью Джульетты.

– Если он до сих пор сохранял ей жизнь, думаю, он не знает, что с ней делать, – объяснил повелитель Падших. – После того, как вы вытащили её из склепа, цепочка порабощения души Адом была прервана. Вряд ли он теперь может причинить ей вред.

– Ты слышал Феба, Адам? – довольно резко отозвался Певец Парижа. – Мы не можем рисковать. Даже если он не может её убить, он может сбежать, прихватив её с собой. Ты же знаешь, что он скрывает под своей человеческой личиной. У него есть крылья.

В памяти полицейского вспыхнула картина, как огромное чёрное крылатое чудовище неслось вниз к земле за падающей Джульеттой. Его передернуло от ужаса. Так ему это не привиделось. Худшие опасения подтвердились. Этим монстром был сам граф Дракула.

– Но у нас их нет, – развёл руками первый грешник. – Прости, Гренгуар, но все Пегасы остались в раю.

– Так они и в самом деле существуют? – вожделение на секунду промелькнуло в чёрных глазах поэта.

– Нет! – возмутился Адам. – Это выдумка людей! Речь не об этом. К сожалению, у нас нет другого выбора кроме, как рискнуть. Помнится, малый шанс на успех вашего схождения в преисподнюю вас не остановил. Так сейчас, как по мне, шансы на хороший исход намного выше.

– Позвольте, мне помочь, – раздался тихий голос из-за спины Жана.

Гренгуар обернулся и обомлел.

– Да вы издеваетесь? – поэт, словно увидел призрака. – У нас, что здесь сегодня день отца и сына? Ой, как не вовремя.

В нескольких шагах от заговорщиков стоял бледный худощавый юноша с длинными грязными волосами словно смоль, беспорядочно прилипшими к его изнеможённому лицу. Он смотрел прямо перед собой своим потухшим взглядом, а за его спиной лежали на земле помятые и потрепанные чёрные крылья.

– Я знаю, что мне нет прощения, – вновь робко произнёс юноша. – Моим поступкам нет, и не может быть оправдания. Я не ищу сочувствия, жалости или милосердия. Да, я в отчаянии, но знаю, что сам все это заслужил. И только я ответственен за то, что со мной произошло и происходит. Я питаю к себе лишь омерзение и ни капли жалости. Все справедливо. Но я прошу вас, дать мне возможность помочь вам. Хоть чем-нибудь.

Прекрасное лицо Адама превратилось в каменную маску. Он смотрел на сына без малейших эмоций и не один мускул не дрогнул на его лице. Повелитель Падших, словно не замечал его, глядя куда-то сквозь. И лишь сжавшиеся в кулак пальцы правой руки выдавали чувства, которые разрывали его душу.

– Не хочу показаться неблагодарным, – Певец Парижа с любопытством осматривал несчастного юношу. – Но вряд ли от тебя может быть хоть какая-то польза в предстоящей битве, mon amie. Мне жаль, но, увы.

– Я понимаю, – Каин с горькой досадой покачал головой. – Вы правы. Я просто подумал…

Адам быстрым шагом приблизился к своему первенцу, который от страха лишился дара речи, и крепко прижал его руками к своей груди. Вокруг повисла тишина. Все с изумлением смотрели, как спустя тысячелетия отец со всей родительской любовью обнимал своего проклятого сына. Ошарашенный Каин застыл, боясь пошевелиться. Его глаза были широко раскрыты и из них ручьями лились по щекам кровавые слёзы. Он остолбенел, отказываясь верить в происходящее.

– Все хорошо, сынок. Мы с мамой уже простили тебя, – тихо своим ласковым бархатным голосом прошептал Адам, ещё крепче сжимая в объятиях своего сына. – Все хорошо.

«Этого не может быть! Ему все это мерещится! Ад вновь испытывает его!» – безумным роем мысли неслись в голове Каина, который просто не мог даже мечтать об этом. Но даже если это просто мираж, если все это всего лишь плод его воображения, он возьмёт все от этой прекрасной иллюзии. С этими мыслями братоубийца уткнулся в плечо отца и обнял его, словно растворившись в родительской любви, вкус которой уже не рассчитывал вспомнить.

– Матерь Божья! Да у нас джек-пот! – воскликнул Гренгуар, глядя, как взмыли к небесам огромные чёрные крылья у Каина за спиной.

За Парижем, 1799

Клод Фролло стоял на верхней площадке лестницы, ведущей на балкон, вцепившись руками в перила, и смотрел серыми почти бесцветными глазами, как внизу Квазимодо своими грубыми неуклюжими пальцами, со всей возможной нежностью, пытался заплести светлые волосы бездыханной Джульетты в косу. Её голова лежала у него на коленях и послушно поворачивалась при каждом неловком движении рук горбуна. Он уже не нарочно вырвал у неё небольшой клок. Испугался, умолял её о прощении, но она не ответила. Она просто лежала с закрытыми глазами на холодном полу рядом с двумя другими трупами и стойко переносила все манипуляции своего единственного друга. Фролло ещё сильнее сжал руками перила лестницы, так что костяшки его пальцев побелели. Холодные сырые сумерки пришли на смену ясному прохладному дню. С того момента, как он, обезумев от горя, отправил на смерть юного Феба в компании дьявольского поэта прошло меньше суток, но для него минула уже целая вечность. Надежда угасала с каждой секундой, а холодный разум подсказывал, что он совершил страшную ошибку и должен будет ещё до рассвета расплатиться за неё. Он готов. Потеряв единственную кого любил в этом бездарно созданном мире, учёный понял, что жалеет слишком о многом. Что не сказал ей правду, что не признался ей, не поговорил, не обнял. Ведь все могло быть иначе, будь он хоть немного посмелее. Его трусость, стоила жизни двум ещё совсем юным созданиям. Теперь пришло время проявить смелость и отправиться следом за ними. Для него уже уготовано место в Аду, так лучше он будет с ней там, чем живым без неё. Ему так много нужно ей рассказать, объяснить.

– Любуешься? – раздался насмешливый голос позади ученого. – Так себе зрелище. До ужаса мило.

– Они не вернутся, – пропустив мимо ушей насмешку и не оборачиваясь, обречено произнёс Фролло. – С момента её смерти прошло больше суток.

– Не раскисай. Главное, чтобы они успели вытащить её из склепа. – Эсмеральда поравнялась с ученым, бедром облокотившись на перила. – А время вернуться ещё есть.

– Это должен был быть я. Я должен был сам отправиться с поэтом.

– Только если планировал там и остаться, – усмехнулась ведьма, пристально разглядывая своими жгуче-чёрными глазами лицо Фролло. – Мы же выбрали вариант, который всех устраивал куда больше – вернуть всех живыми.

– Они мертвы! – повысил голос Клод. – Никто уже не вернётся. Если бы все пошло по плану, они бы уже вернулись. К чему эти беспочвенные надежды?

– Ты заблуждаешься, старик. Даже если бы план провалился, и мальчишка с девчонкой там погибли, Гренгуар вернулся бы в любом случае. Он бессмертен, но как видишь, он все ещё там, а значит, они продолжают бороться. Так что возьми себя в руки и наберись терпения, а то сердечко остановится ещё до воскрешения твоей ненаглядной, – Эсмеральда презрительным взглядом окинула замолчавшего ученного, повернулась к нему спиной и начала спускаться по лестнице.

– А если он не вернётся? – вдруг вновь спросил Фролло. – Не вернётся сюда. Ничего хорошего его здесь не ждёт, если он вернётся без Джульетты.

– За это можешь не переживать. Он всегда возвращается, – продолжая спускаться, ответила ведьма. – Поверь, ему есть, зачем вернуться сюда.

Даже со спины учёный понял, что колдунья улыбается.