Текст книги "Парижская трагедия. Роман-аллюзия"

– Ты как? – юноша с тревогой посмотрел на возлюбленную.

– Все хорошо, – с придыханием ответила Джульетта и улыбнулась.

– Что такое? – полицейский тоже невольно слегка улыбнулся.

– Это все взаправду. Мы здесь. Вместе!

– Конечно, взаправду. Я же обещал тебе.

– Я до последнего думала, что все это сон, что больше никогда тебя не увижу… живым, – у девушки дрогнул голос и заблестели глаза. – Когда этот пёс бросился на тебя…

– Все хорошо. – Феб крепко обнял любимую и прижал к себе. – Теперь я здесь.

– Я убила его. Убила этого безумного маньяка, – все тело юной Капулетти трясло. – Я вонзала кинжал в его плоть снова и снова. Я не могла остановиться.

– Я завидую тебе. Мне не довелось ни разу дотянуться до этого подонка.

– Я ударила его двадцать семь раз, Феб, двадцать семь. – Джульетта подняла голову и посмотрела в глаза возлюбленного. – А он потом встал, как ни в чем не бывало. Как же его остановить?

– Не волнуйся. Гренгуар позаботится об этом. Уж он как никто другой знает, как совершать невозможное. – Полицейский нежно улыбнулся и крепко прижал свои губы ко лбу любимой.

– Он вернётся? – с тревогой спросила юная Капулетти.

– Не помню ни одного случая, когда от него можно было так легко избавиться, – расплылся в широкой улыбке полицейский, и Джульетта улыбнулась в ответ.

– Скажи, это нормально, что мы в Аду, а я чувствую себя счастливой, как никогда?

– Для меня везде Рай, где мы можем быть вместе.

Девушка прильнула своими губами к губам возлюбленного, закрыла глаза и словно растворилась в нём. Будто они вновь были на балконе её спальни и лишь одинокая луна, низко склонившись над Парижем, беспардонно подглядывала за ними. Больше всего на свете им хотелось, чтобы время застыло и это мгновение длилось вечно. Но, увы, это было не в их власти. Влюбленные едва оторвались друг от друга.

– Нам пора идти, – прошептал полицейский. – Где-то там все ещё бьется сердце поэта.

Юная Капулетти лишь кивнула, и они направились под своды голых чёрных деревьев. Они, аккуратно ступая по неровной земле с торчащими из-под неё корнями, медленно продвигались вперёд. Если Гренгуар был прав, то где-то в глубине этого мертвого леса их поджидает толпа вооружённых головорезов, охраняющих сердце поэта, и теперь их задача подобраться к ним незамеченными. Феб шёл впереди на полусогнутых ногах, держа перед собой меч и старательно вглядываясь вглубь чащи. Джульетта не отставала, семеня на носочках за возлюбленным. Как вдруг где-то справа раздался хруст и Шатопер молниеносно спрятался за ближайшим деревом, притянув к себе испуганную девушку. Они застыли, ожидая появления источника этого звука, но он не спешил себя выдавать.

– Может какая-то живность? – тихо предположила юная Капулетти.

– Из животных в Аду только люди, – также тихо объяснил полицейский.

Выждав ещё несколько минут, Феб все же решил рискнуть и вышел из укрытия, крепко держа перед собой клинок, но никто так и не показался. Юноша жестом позвал возлюбленную, и они вновь осторожно двинулись вперёд. На протяжении всего остального пути полицейского не покидало ощущение, что за ними кто-то пристально следит из глубины леса. Он убьёт любого, кто встанет у них на пути, но больше он здесь не останется ни на миг дольше необходимого. Миновав неглубокий овраг, влюбленные вскоре вышли к поляне с гниющей травой.

– Я помню это место. – Юная Капулетти оглядела пространство перед собой. – Мы здесь проходили в прошлый раз. Нам нужно на другую сторону.

– Если мы направимся через поляну – будем, как на ладони, – объяснил юноша. – Придётся идти в обход, чтобы деревья нас укрыли от вражеских глаз.

Джульетта лишь кивнула, соглашаясь с суждениями Феба, и они направились по окружности поляны под прикрытием чёрных стволов мертвых деревьев. Они прошли на противоположную сторону и вновь углубились в лесную чащу. Передвигаться тихо становилось практически невозможно. То и дело под их ногами хрустели сломанные ветки, и звенело оставленное от прошлой битвы оружие. Однако лес становился все гуще, а деревья все выше и, казалось, что они поглощают все звуки, издаваемые путниками. Вскоре они уже оказались перед широкой тропой, что вела к подгорному туннелю.

– Мы уже близко, – тихо сообщил Шатопер, но Джульетта и сама вспомнила место, где из-за неё они потерпели поражение, которое едва не стоило им жизни. – Нам надо на противоположную сторону.

Пригнувшись, влюбленные перебежали через тропу и вновь скрылись меж деревьев. Ощущение, что некто следит за ними из мрака леса не ушло, но стало намного слабее. Юноша ещё раз внимательно огляделся по сторонам, вглядываясь в каждый силуэт, но никого кроме искорёженных деревьев так и не обнаружил, и они вновь двинулись сквозь лесную чащу. Каждый их шаг, с приближением к месту поражения, становился все тише. Нервы были напряжены до предела. Эффект неожиданности единственное, что у них было и они не могли лишиться и этого незначительного преимущества. Знать бы, что за западню для них подготовили приспешники Дракулы. Если у них есть какой-то хитроумный план, то у влюблённых просто не будет и шанса выбраться отсюда живыми, да ещё и в придачу с сердцем заклятого врага их повелителя. Но в следующий миг до них донеслись голоса. Влюбленные замерли, словно по команде, и превратились вслух. Слов разобрать было невозможно, но по интонациям было понятно, что они спорят, а точнее даже ругаются. Феб и Джульетта, стараясь не создавать ни звука, аккуратно пробирались мимо вековых великанов на звуки голосов и вскоре подобрались на расстояние, с которого юноша мог отчетливо видеть и слышать приспешников Цепеша. Двое стояли от него метрах в пяти, обнажив своё оружие, друг напротив друга.

– А ну повтори ещё раз, гнида! – долговязый разбойник с длинными русыми волосами испепеляющим взглядом впился в своего соратника, крепко сжимая в руке короткий топор с ржавым лезвием.

– Ты мухлевал, паскуда! У тебя не могли быть все четверки, ведь одна из них была у меня, – бородатый карлик держал в руках арбалет, нацеленный на шулера.

– Так это ты и мухлевал, – слегка растерялся долговязый.

– Серьезно? Тогда почему выиграл ты? – палец коротышки слегка надавил на курок, и тетива арбалета натянулась ещё сильнее.

Глаза волосатого бандита забегали из стороны в сторону, пытаясь найти оправдания, но он так его и не нашёл, а потому выбрал самый легкий путь решения любой проблемы и со всего размаха вонзил топор в плечо низкорослого бородача.

– Ах ты тварь! – взвыл от боли карлик и спустил курок.

Стрела пронзила тело его противника насквозь и устремилась в сторону Феба. Юноша едва успел присесть, когда арбалетный болт промчался у него прямо над макушкой. Джульетта тоже мгновенно опустилась на землю, и они вместе спрятались за массивным стволом дерева.

– Все в порядке? – встревоженным шёпотом поинтересовалась юная Капулетти.

– Пронесло, – выдохнул полицейский. – Нам их ссора даже на руку. Значит, нас совсем не ждут.

– Их там много?

– Я насчитал шестерых.

– Мы справимся?

– Конечно, – улыбнулся юноша. – И даже без сражения.

– О чем ты? – Джульетта взволнованно нахмурила брови.

– Уж чему я точно научился у поэта, так это тому, что решать проблемы битвой стоит в последнюю очередь. Сначала надо использовать ум. Держи. – Феб протянул возлюбленной свой меч. – И жди меня здесь.

– Ты что задумал? – от испуга девушка даже повысила голос, но сразу осеклась. – Не вздумай.

– Не переживай, любовь моя. У меня есть план. – Шатопер крепко поцеловал растерявшуюся Джульетту в тонкие бледные губы и вновь поднялся на ноги.

Юная Капулетти онемела от страха, неосознанно крепко прижимая к себе вверенный ей меч и не сводя перепуганного взгляда с возлюбленного.

– Все будет хорошо. Верь мне. – Полицейский набрал в легкие воздух, резко выдохнул и уверенным шагом направился прямиком в стан врага.

Джульетта бросилась за ним, но замерла у дерева, провожая его взглядом полным ужаса перед неизвестностью.

– Смотрю, вы здесь развлекаетесь, mes amies! – Феб вышел, прям к сражающимся головорезам, которые тут же замерли и обернулись к нему.

Трое солдат, сидевшие у подножья деревьев сразу же вскочили на ноги и обнажили свои мечи, а четвёртый, что стоял поодаль и метал кинжал в ствол изрубленного дерева, обернулся к незваному гостю, оскалив свои гнилые зубы. Только сейчас юноша заметил седьмого, единственного кто на протяжении всего этого времени старался пробиться к сердцу поэта, через световую защиту. Худощавый и сутулый грешник со взглядом голодной собаки, то и дело пытался дотянуться до сердечной мышцы Гренгуара – ошпарившись, он отпрыгивал назад, но потом пытался снова раз за разом. Но теперь замер даже он и впился в полицейского своими водянистыми глазами.

– Ты кто, мать его, такой? – воин с длинными грязными волосами и тремя глубокими шрамами на все лицо приблизился к юноше, не поднимая клинок. Но полицейский не успел ответить.

– Это же тот самый красавчик, что был с поэтом и девчонкой, – вмешался в разговор Иуда, чей интерес к сердцу Гренгуара отошёл на второй план.

Солдаты сразу же вскинули свои мечи и направили в сторону Шатопера, но тот даже не вздрогнул.

– Тебя же должен был съесть Цербер, – озадаченно произнёс воин со шрамами, который явно был главным среди них.

– Должен был, – согласился юноша. – Но Повелитель Ада помиловал меня.

– Что? Дракула тебя помиловал? – озадаченность на лице головореза сменилась изумлением.

– Причем здесь Дракула? – как можно искренней удивился полицейский. – Он пал. Его свергли. Вы разве до сих пор не слышали? Адам с войском рыцарей взял Цитадель и сравнял её с землёй. Теперь в Верхних Землях новый повелитель. И я здесь по его приказу, чтобы забрать сердце.

Грешники принялись меж собой озадачено переглядываться, пытаясь осмыслить услышанное.

– И кто же теперь правит Верхними Землями? – главарь банды медленно и неуверенно опустил острие клинка вниз.

– Кто? Певец Парижа поэт Гренгуар, – будто само собой разумеющееся сообщил Шатопер, и в воздухе повисла напряженная тишина.

В следующий миг вся шайка разразилась громким издевательским смехом.

– Смешнее бреда я ещё не слышал! – едва пытаясь перебороть хохот, воскликнул карлик.

– Ты за кого нас держишь, щенок? – главарь вновь направил меч в лицо юноши. – За идиотов?

– Разве что только с этого момента, – пытаясь сохранять полное самообладание, ответил Феб.

Смех моментально стих и в воздух вновь пропитался напряжением.

– Что ты сказал? – угрожающе спросил головорез со шрамами.

– Говорю, что, похоже, вы здесь полные идиоты, раз не можете сложить два плюс два.

Бандиты даже опешили от подобной дерзости.

– Последний раз, когда мы с вами виделись, поэт был пленником Цепеша и ему предстоял суд Люцифера, а я был тяжело ранен и должен был отправиться на корм трёхглавого пса. – Шатопер говорил громко и очень уверенно. – Так вот вам задачка, mes amies. Как я оказался здесь, один, да ещё и без оружия, в придачу ко всему ещё и живой?

Та уверенность, с которой держался полицейский, вынудила головорезов засомневаться.

– Не мучайте свои пустые головы. Я сам вам расскажу. – Юноша сделал театральную паузу. – Когда поэт оказался перед Хозяином, то сообщил, что вытащил девчонку из склепа раньше срока только для того, чтобы доказать, что румынский князь не в силах управлять Верхними Землями, а в качестве дара преподнёс ему мою ещё живую душу. Люцифер, конечно, не сильно поверил Гренгуару, но и к Цепешу сильной симпатии он никогда не питал. А после инцидента с открытием склепа раньше срока, он и вовсе в нем разочаровался. Да что там. Он был в ярости. И потому, решил, что было бы интересно посмотреть на их противостояние. Он пообещал отдать Верхние Земли поэту, но только с одним условием – тот сам должен будет разбить графа Дракулу и его армию, чтобы занять трон. И Певец Парижа, что не удивительно, принял это предложение. – Феб ещё никогда в жизни столько не врал, да ещё и с такой уверенностью. – Он обратился к давнему врагу румынского князя, к Повелителю Падших, Адаму. Тот давно мечтал уничтожить своего заклятого противника и потому решил воспользоваться предложением поэта. Собрав армию из опытных и закаленных в боях рыцарей, они двинулись на Цитадель Цепеша и в кратчайшие сроки взяли её, а Дракулу обезглавили и голову его насадили на кол, так, что теперь её видно издалека. Вы сами можете в этом убедиться. Здесь совсем не далеко.

Главарь банды переглянулся с не менее озадаченными соратниками, словно вопрошая: «Верить ему?» Но встретил лишь такие же растерянные взгляды.

– Ну, так что? Мне велено забрать сердце вашего нового повелителя. – Шатопер шёл ва-банк, ощущая, как бешено, бьется его сердце у самого горла, но он не позволял голосу даже дрогнуть. – Вы либо позволите мне это сделать, либо я вернусь к нему с пустыми руками. Если честно, мне-то плевать, но вам стоит знать, что после свержения румынского князя, места на кольях, где были насажены его недоброжелатели, освободились, но вероятно ненадолго.

Юноша видел, как зрачки на изуродованном шрамами лице головореза с невероятной скоростью мечутся из стороны в сторону. Феб терпеливо ждал, напряженный как струна, когда, наконец, главарь поднял на полицейского глаза и, кивнув, отошёл в сторону, освобождая ему проход. Остальные головорезы последовали его примеру и Феб, едва заметно, выдохнул. Вальяжным неторопливым шагом, дабы не выдать себя на последнем рубеже, юноша направился к своей цели. Приблизившись на расстояние метра от лежавшей под небольшим кустом медленно пульсирующей мышцы поэта, полицейский заметил, что радиус свечения уменьшился почти вдвое с того момента, как они двигались под его защитой. Вероятно, сказывается отдаленность его хозяина. Феб был уже в полушаге от сердца, когда сзади раздался отвратительный хрип, и он оглянулся. От неожиданности брови юноши взмыли вверх, когда он увидел перед собой застывшего Иуду, замахнувшегося на него небольшим кинжалом. Шатопер озадаченно оглядел грешника с ног до головы и с удивлением заметил торчащее из его тощей груди острие меча. В следующее мгновение предатель сына Господа рухнул на колени и, захлебываясь кровью, завалился набок. Перед полицейским, тяжело дыша и обхватив обеими руками рукоять меча, стояла любовь всей его жизни.

– Он хотел тебя убить! – виновато объяснила юная Капулетти.

– Умничка. Ты все правильно сделала, – попытался успокоить возлюбленную Феб.

– Так ты же говорил, что пришёл один, – раздались голос главаря банды и вся свора, вновь обнажив мечи, направилась к ним.

Шатопер молниеносно бросился к сердцу и успел направить его свет на приближающихся головорезов, закрыв Джульетту своей спиной. Уже знакомый звук ошпаренной плоти и невыносимой боли крики заполнили все пространство меж чёрных стволов мертвого леса, и бандиты бросились врассыпную. Девушка буквально ногтями вцепилась в свободную руку возлюбленного, который так же с дрожью в ногах наблюдал за бегством головорезов. Он едва успел. Ещё чуть-чуть и все было бы кончено. Едва переведя дух, влюбленные переглянулись.

– Мы это сделали, – неуверенно улыбнулся полицейский. – Сердце Гренгуара у нас. Мы справились.

– Осталось только дождаться его и можно возвращаться домой? – глазами полной надежды девушка смотрела на любимого.

– В это трудно поверить, но да, – кивнул юноша. – Дело осталось за малым – надо отыскать лодку и ждать поэта.

– Тогда нам лучше поспешить. Уверена, он скоро уже нас нагонит.

Феб был полностью согласен с Джульеттой. Он крепко поцеловал её руку, и они вновь направились к тропе, которая должна их вывести к подгорному туннелю, когда неожиданно, что-то вцепилось в лодыжку девушки, и она завизжала от ужаса. Шатопер среагировал моментально и практически прижал сердце поэта к очнувшемуся Иуде, который мгновенно отпустил девичью ногу. Его всего искорежило в нечеловеческих муках такой силы, что из его открытого рта не вырвалось ни звука, а влюбленные без оглядки бросились прочь.

Каин стремительно приближался к земле, но Гренгуар не стал дожидаться приземления и ловко спрыгнул вниз со спины крылатого грешника.

– Вот это было зрелище! Не так ли, mon amie? – Певец Парижа сиял от восторга, приближаясь к Адаму.

– И что? Это конец? – повелитель Падших никак не мог поверить, что эта наисложнейшая битва закончится так просто.

– Конечно! Мы победили! Как я тебе и обещал. Цепеш никогда не сможет выбраться из Эго. А даже если вдруг ему все же удастся принять свою истинную сущность жалкого труса, который жестокостью пытался заставить окружающих бояться себя больше, чем боялся их сам, он уже не будет для нас представлять опасности. Да и зверюшка Астарота, в любом случае, не даст ему покинуть это поистине прекрасное место.

Каин приземлился позади безмерно довольного поэта и скромно остался ждать в стороне. Гренгуар обернулся назад.

– Твой мальчишка сегодня хорошо постарался, – усмехнулся Певец Парижа. – Уж не знаю, есть ли у вас там какие-нибудь ордена, но я бы его на твоём месте наградил.

– Он получит то, что заслужил. Место под нашей крышей и любящих родителей, которые уже не смогут исправить свои ошибки, но, по крайней мере, постараются не совершить новых.

– Избавь меня от этих сентиментальных подробностей. Не порть мне момент, – скривился Гренгуар, вновь посмотрев на повелителя Падших. – У вас, кстати, ещё много работы. Прежде чем войска Дракулы сложат своё оружие, им необходимо узнать, что он больше не представляет для них угрозы.

– И как это сделать? Мы не можем показать им его тело или отрубленную голову.

– Согласен. Поэтому придётся просто сравнять здесь все с землёй и засыпать солью, так сказать, – пожал плечами Певец Парижа. – По крайней мере, для этого у вас есть Тич и заряженная до отказа «Месть Королевы Анны», а мне уже пора.

И в тот момент, когда поэт уже собирался по-быстрому слинять из этого проклятого места, позади раздался мерзкий знакомый голос:

– Остановитесь! Довольно!

Гренгуар обернулся и увидел, как в метрах двадцати от него, взобравшись на полуразрушенную стену, Мари-Луиза взывала к сражающимся воинам, но на неё мало кто обращал внимание, пока не прозвучало главное, ради чего она все это устроила.

– Люцифер объявил награду любому, кто приведёт к нему поэта Гренгуара, его напарника-мальчишку и девчонку-самоубийцу, которую они вытащили из склепа раньше срока! – чуть ли не надрывая голос, прокричала людоедка и, словно по мановению волшебной палочки, битва остановилась, а грешники переключили все своё внимание и взгляды на лупоглазую грешницу.

– Так и есть. – Робеспьер поднялся к своей напарнице и обратился к воинам. – Хозяин пообещал лично вручить, тому, кто приведёт этих предателей к нему до того, как они покинут Ад, все, что тот пожелает.

Возбужденное роптание пронеслось по всей толпе вооруженных грешников.

– Эта битва закончена! – продолжил Максимилиан. – Пришло время позаботиться о себе. И у каждого из вас есть возможность получить все, чего желает ваша душа. То, что скрасит хоть как-то ваше пребывание здесь. Но для этого нужно схватить их. Однако, судя по всему, они уже на полпути к Бухте Теней и скоро покинут Ад, и тогда ваш шанс будет утерян, а значит, всем кто ещё хочет получить самую щедрую награду из рук самого Хозяина и облегчить свою грешную судьбу, стоит очень поторопиться.

Адам обернулся к ошеломлённому поэту, который никак не ожидал подобного поворота событий.

– Ты ещё здесь?

– Феб и Джульетта ждут меня в Бухте.

– Беги. Мы их задержим насколько сможем.

Гренгуара не нужно было долго уговаривать и он, натянув полы шляпы на глаза, будто это могло сделать его менее заметным, бросился прочь из Цитадели, но не успел сделать и десятка шагов, как в толпе грешных душ раздался крик:

– Вон он! Это поэт! Держи его!

Певец Парижа замер лишь на миг, чтобы оценить масштабы проблемы и решить, как поступить. Ответ пришёл в его голову сам собой, когда вся вооруженная толпа, словно гигантская волна, ринулась в его сторону. Бежать! И Гренгуар со всех ног помчался через пролом в крепостной стене.

– Рыцари Эдема! – донёсся до поэта голос Адама, пока он выбирался с территории крепости. – Взять всех в кольцо и удерживать позиции!

Певец Парижа не испытывал иллюзий и понимал, что войско Адама выиграет ему крайне мало времени. Это раньше эти головорезы сражались из-за страха перед ненавистным тираном, а теперь они будут биться за себя. Гренгуар слышал грохот сражения, вновь начавшегося в стенах замка, который уже остался позади. Теперь главной задачей было добраться до Бухты раньше этой алчной толпы, иначе их затее теперь уже точно придёт окончательный конец. И поэт ещё больше прибавил ходу.

За Парижем, 1799

Эсмеральда в кромешной темноте пробиралась к башне, чей шпиль скрылся в тяжелых облаках, которые внезапно заволокли все небо. Ступая аккуратно по влажной от изморози траве, чтобы не оступиться, колдунья медленно приближалась к каменному исполину. При каждом шаге из её громоздкой льняной сумки доносились звякающие звуки от склянок с отварами и ингредиентами для снадобий. Она, на всякий случай, взяла все, что было из уже готового, и собрала то, что могло хоть как-то пригодиться – всевозможные растения и прочую живность. Кто знает, что ее ждёт по возвращению поэта с юнцами. Ведьму охватил легкий мандраж. Она так долго убеждала старика, что они вернутся, что практически полностью словами утопила собственные сомнения, которые решили проснуться в самый неподходящий момент. А не ошиблась ли она? Сама идея выкрасть из Ада душу юной самоубийцы, изначально казалась ей полным безумием, и она никогда бы не подписалась бы на такое, но она безусловно верила в Гренгуара и его дьявольский гений. Он не мог её подвести. Не мог оставить её одну в этом проклятом мире, где люди готовы сожрать друг друга только ради того, чтобы хоть на одно мгновение ощутить власть и собственное превосходство. В этом было главное отличие поэта от этих никчёмных людишек – ему не нужно было ничего, чтобы ощущать себя выше каждого, кто ещё может дышать в этом мире. Ни один король, император или царь не могли сравниться с его обаянием, величественностью и снисходительной надменностью. Он никогда не чувствовал себя выше других. Он знал это и принимал просто, как должное. Пусть и стремился демонстрировать это при каждом удобном и неудобном случае. Но это выходило даже забавно и добавляло ещё больше неповторимого шарма. Он ни во что не ставил людей, но не её. Он ни разу за столько лет не обошёлся с ней плохо или даже неуважительно. Он даже заботился о ней, скрашивал её одиночество и никогда не отказывал в помощи. Да что там говорить, он подарил ей огромный сад из деревьев, окружавших её хижину в лесу и чувство, приятней которого она ещё не ощущала при жизни – не чувство мести, но справедливости. Он вернётся. У него просто нет права подвести её. Даже если девчонка с юнцом не смогут выбраться оттуда, он вернётся. Всегда возвращался. Сомневаться в нём, значит предать его.

В глубоких раздумьях Эсмеральда приблизилась к башне и, взявшись за тяжёлое свинцовое кольцо, обернулась назад. Но какой был толк озираться в кромешной темноте? Неважно. Этой ночью все закончится. Колдунья повернула кольцо и всем телом надавила на стену. Небольшой участок каменной кладки провалился внутрь, открыв темный проход. Прижав поплотнее к себе свою массивную сумку и пригнувшись, ведьма протиснулась внутрь и плотно закрыла за собою проход.

Как бы ни хотела Эсмеральда, она не смогла бы разглядеть одинокий силуэт, терпеливо застывший под кроной одного из близстоящих деревьев. Тибальт с наслаждением выдохнул тёплый пар в морозный осенний воздух. Он знал, что его терпение будет вознаграждено.

– Так-так, – сам себе усмехнулся убийца и потёр ладони. – Ночь сегодня будет незабываемая.

Тибальт, бесшумно ступая, приблизился к башне и, повторив нехитрые манипуляции, подсмотренные у неосторожной путницы, пробрался внутрь древней обители. Он оказался в сыром прохладном помещении и жадно втянул ноздрями влажный воздух. Все его тело охватил экстаз – его зрачки расширились, ладони вспотели, во рту пересохло, а сердце билось словно колокол. Он почувствовал её запах, тонкий, едва уловимый, но все же её. Он пришёл в нужное место и теперь уже совсем близок к своему главному наваждению. То, что не давало ему покоя уже многие-многие недели, то из-за чего он не может по ночам сомкнуть глаз, то, что не отпускает его мысли ни на секунду. И вот она здесь. Ждёт его. Осталось недолго. Убийца медленно поднялся по винтовой лестнице на один пролёт. Он слышал, как что-то со скрежетом двигалось внутри стен башни, и заметил пустое пространство размером с просторный шкаф. Он окинул взглядом шахту лифта и посмотрел вверх, куда неспешно поднималась деревянная кабина на тросах.

– Думаю, пешая прогулка мне больше пойдёт на пользу, – усмехнулся Тибальт и направился вверх по лестнице.

В конце концов, он так долго ждал этого, что уж может себе позволить растянуть этот потрясающий момент. Теперь она от него уже никуда не денется. Маньяк преодолел ещё два пролёта и оказался на распутье. Дальше лестница уходила наверх в трёх разных направлениях. Тибальт застыл в сомнениях.

– Раз, два, три, четыре, пять, – убийца указывал на один из трёх путей пальцем, меняя направление под каждое слово. – Джульетту я иду искать.

Его палец остановился на левой лестнице.

– Пусть будет эта. Так даже интереснее, – и Тибальт, чуть ли не вприпрыжку, устремился вверх по каменным ступеням высокой и мрачной Башни Квазимодо.

Ад

Свет от сердца Гренгуара озарял низкие каменные своды тоннеля и бликами играл на его неровностях, создавая впечатление, будто стены движутся подобно речному течению. Торопливые шаги путников гулко разносились по всей длине подгорного прохода и эхом возвращались обратно, заполняя пространство вокруг. Они шли в полном молчании, словно боясь спугнуть приближающееся спасение. Да и осознание того, что над тобой сотни тонн холодной горной породы, никак не располагало к общению. Теперь главной задачей было не останавливаться. Насладиться друг другом они смогут на том свете. Там им уже никто не сможет помешать.

Крепко сжимая в правой руке склизкое пульсирующее сердце поэта, Феб освещал путь перед ними, крепко держа левой рукой ладонь спешащей за ним Джульетты. Она едва поспевала за ним, но даже не думала попросить его замедлить шаг. Она была готова бежать, сколько хватит сил, лишь бы скорее выбраться отсюда. Время на снисхождение к себе закончилось. Теперь только вперёд – на свободу.

Впереди показался выход из тоннеля, и они ещё больше прибавили шаг. Оказавшись в небольшой долине, через которую пролегал Тракт Самоубийц они остановились лишь для того, чтобы оценить обстановку и убедиться, что им не угрожает какая-либо опасность. Все было чисто и влюбленные с новыми силами бросились к холму на противоположной стороне. Им пришлось отпустить друг друга, чтобы взобраться по крутому склону, прилагая все силы и взрыхляя землю ногами и руками. Из-за того, что одна из рук у полицейского была занята сердцем поэта, он добрался до вершины вторым и даже не успел перевести дух, как у него от ужаса перехватило дыхание. Юная Капулетти не стала дожидаться его и теперь медленно удалялась вперёд, словно под гипнозом, с каждым шагом приближаясь к маленькому сморщенному монстру с огромными чёрными глазами и перекошенным ртом в грязной чёрной накидке.

– Джульетта! – из юноши вырвался крик полный отчаяния. Он понимал, что не успеет остановить её. – Нет! Стой! Не трогай его! Это Тибальт!

Но девушка, словно не слышала его и все также медленно, словно плывя по воздуху в рваном грязно-розовом платье, приблизилась к застывшему перед ней уродцу.

Феб, чуть не выронив из руки сердечную жилу, на ватных от безысходности ногах бросился к возлюбленной, но споткнулся и рухнул на землю.

– Не бойся, – со всей нежностью произнесла Джульетта. – Я тебя не обижу. Тебя никто больше не обидит. – Она медленно опустилась на колени перед монстром, который неуверенно отклонился назад, словно опасаясь, что она его стукнет. – Доверься мне.

Шатопер все же поднялся на ноги и устремился к возлюбленной. Он видел, как она протянула к монстру свои руки, и отчаяние сдавило все его нутро. Наверное, и он выглядел точно также, когда попал во власть иллюзий этого уродца, тогда, в начале пути. Тот молил его о помощи, и он также бросился к нему навстречу. Но тогда рядом с ним был Гренгуар, который смог спасти его, совершенно чужого человека, а он не в состоянии защитить того, кого любит больше жизни. Его сердце разрывалось, а ноги несли вперёд. На что он рассчитывает? Её руки уже приблизились к жуткому лицу заблудшей души и, в следующий миг, ладони нежно коснулись его подбородка. Полицейский замер на месте, опустил руки и выронил сердце поэта. Он бы и сам рухнул без чувств на землю, но у него на глазах монстр стал преображаться. Он вцепился своими крохотными ручонками в запястья Джульетты, а его чёрные глаза стали ещё больше. Накидка спала с него и на голове уже показались густые чёрные кудри. Уродец рос прямо на глазах, приобретая человеческий вид. Уже через несколько секунд перед ними стоял испуганный худощавый мальчик лет десяти, а непослушные кудри падали на его, полные слез, глаза. Феб застыл позади любимой, оцепенев от увиденного. Это был тот самый мальчик, которого он видел в той иллюзии, тот, что умолял его о помощи, тот, что убил свою мать, а потом гнался за ним, чтобы убить. Это был ещё совсем юный Тибальт. Та душа, которой он лишился после своего первого убийства.

– Вы ангел? – мальчик не сводил взгляда с приветливо улыбающейся Джульетты.

– Нет, малыш, – юная Капулетти немного смутилась. – Я обычный человек. Как и ты.

– Но вы слишком красивая для обычного человека. Прямо как моя мама. Она была ангелом.

Джульетта аж покраснела от смущения и опустила глаза, а мальчишка продолжал смотреть на неё, не моргая, словно на фейерверк разрывающий ночное небо и озаряющий все вокруг.

– Вы не знаете где моя мама? – Тибальт не мог оторвать взгляда от своей спасительницы.

– К сожалению, её здесь нет, – юная Капулетти закусила нижнюю губу и вновь посмотрела на мальчика, едва сдерживая слезы. – Прости. Я не знаю где она.

– Вы только не плачьте, – мальчишка испуганно вскинул свои чёрные брови. – Ничего страшного. Я найду её и… папу надо найти.

– Обязательно, – Джульетта с трудом выдавила из себя улыбку, а сердце разрывалось на части. Он ещё её и успокаивает.

Тибальт резко бросился к девушке, так что она вздрогнула, крепко обнял её и прижался своей холодной щекой к её разгоряченной. Слёзы сами собой покатились из глаз юной Капулетти, и она тоже крепко обняла мальчишку.