Текст книги "Общая и прикладная этнопсихология"

4.4. Анализ продуктов деятельности в этнопсихологии

Анализ продуктов деятельности – один из наиболее рано возникших и наиболее распространённых методов этнопсихологического исследования. Как средство этнопсихологического анализа, его начали применять еще в начале XIX века. В предыдущих разделах уже приводились примеры выявления особенностей национального характера, национальной системы ценностей, специфики реагирования, познавательных процессов и других психологических феноменов посредством изучения продуктов деятельности этноса; в первую очередь анализировалось народное творчество: песни, обряды, сказки, мифы, фразеологизмы и т. п. Объектом всестороннего рассмотрения при этом выступают письменные (печатные и рукописные) источники, фотодокументы, произведения искусства, грампластинки, магнитофонные записи, кинофильмы и прочие образцы разных видов творчества. Они могут быть самого разного содержания и предназначения (достаточно сказать, что американские учёные проводили кросс-культурные исследования даже надписей и рисунков в туалетах – факт более чем красноречивый).

Широко применялся и продолжает использоваться данный метод для изучения этнических стереотипов. Характерный пример работы такого рода – исследование Н.Н. Богомоловой и Т.Г. Стефаненко «Образы американца и советского человека в восприятии московских студентов и на страницах молодёжной прессы» [12]. Кроме свободного описания портретов «типичных американцев», авторы использовали анализ газетного материала – текстов газеты «Комсомольская правда» за 1987 г. Инструментом обработки данных и в том и в другом случае стал контент-анализ. Предложенная учеными единая категориальная сетка для контент-анализа включала в себя следующее:

A. Социально-демографические характеристики (пол, возраст, социальная общность – национальная, профессиональная…).

Б. Виды деятельности (трудовая, общественная, досуг, быт, учебная и т. п.).

B. Социально-психологические характеристики:

В.1. Отношение к обществу, большим социальным группам

патриотизм – космополитизм

уважение к другим народам – национализм

доброжелательное отношение к другой стране – враждебное отношение к другой стране

независимость от социального окружения – конформизм, зависимость

от социального окружения

интерес к политике – аполитичность

приверженность делу мира – приверженность политике силы и агрессии

прогрессивность – консерватизм

атеизм – религиозность

озабоченность экологическими проблемами – безразличие к экологическим проблемам

В.2. Отношение к труду, деловые качества:

деловитость – бесхозяйственность

предприимчивость – безынициативность

трудолюбие – леность

добросовестность – недобросовестность

творческий подход – шаблонность

компетентность – некомпетентность

В.3. Отношение к малым группам непосредственного окружения:

приверженность к своему трудовому коллективу – безразличие, отрицательное отношение к своему коллективу

забота о семье – отсутствие заботы о семье

забота о детях – отсутствие заботы о детях

приверженность к друзьям – отсутствие приверженности к друзьям

приверженность к неформальным группам – отсутствие приверженности к неформальным группам

В.4. Отношение к людям:

а) гуманистические характеристики

отзывчивость – равнодушие к людям

дружелюбие – агрессивность

сострадание – бездушие

доброта – злобность

мягкость – жестокость

бескорыстное отношение – прагматичное отношение к людям

уважение к людям – неуважение к людям

независимость – подчинённость, послушание

гуманное отношение к людям – негуманное отношение к людям

б) коммуникативные характеристики

общительность – замкнутость

раскованность – скованность

воспитанность – невоспитанность

гостеприимство – негостеприимство

вежливость – грубость

чувство юмора – отсутствие чувства юмора

открытость – скрытность

приветливость – неприветливость

правдивость – лживость

тактичность – бестактность

В.5. Отношение к себе:

чувство собственного достоинства – отсутствие чувства собственного достоинства

уверенность в себе – неуверенность в себе

высокая самооценка – низкая самооценка

эгоцентризм – отсутствие эгоцентризма

гордость – стыд

В.6. Отношение к собственности:

бережливость – расточительность

щедрость – скупость

аккуратность – неаккуратность

В.7. Общая направленность личности:

оптимизм – пессимизм

практичность – непрактичность

стремление к успеху – отсутствие стремления к успеху

примат духовных ценностей – примат материальных ценностей

гибкость – ригидность, догматизм

активность – пассивность

коллективизм – индивидуализм

целеустремлённость – отсутствие целеустремлённости

смелость – трусость

рискованность – осторожность

значимость этических норм – аморальность

сдержанность – импульсивность

критичность – отсутствие критичности

последовательность – непоследовательность

ответственность – безответственность

честность – бесчестность

собранность – безалаберность, неорганизованность

В.8. Жизненный опыт, образ жизни:

высокий профессиональный уровень – низкий профессиональный уровень

высокий общекультурный уровень – низкий общекультурный уровень

высокая физическая культура – низкая физическая культура трезвость – пьянство

неупотребление наркотиков – употребление наркотиков

Г. Внешность и поведенческие привычки (физические данные, оформление внешности – одежда, очки, косметика и т. п., поведенческие привычки).

Понятно, что предложенная авторами категориальная сетка для контент-анализа не может исчерпать возможного многообразия определений, которые встречаются в газетных публикациях или при составлении свободных портретов. Однако таким образом задаётся исходная система параметров. Ею удобно пользоваться в качестве основы для обработки нужного материала, и она может быть полезна для этнопсихологического изучения иных продуктов деятельности.

4.5. Тесты в этнопсихологии

Тест является чисто психологическим методом диагностического исследования. От всех других методов он отличается тем, что предполагает стандартизованную, жестко регламентированную процедуру сбора данных, обработку и интерпретацию. Тесты широко используют в этнопсихологии, так как они позволяют изучать и сравнивать между собой людей разных культур, давать оценки их поведению, психологическим качествам, процессам и состояниям. Существует три основных типа тестовых методик; это тесты-опросники, тесты-задания и проективные тесты.

Материалом тестов-опросников является набор заранее отобранных и проверенных с точки зрения их валидности и надежности вопросов. По ответам испытуемых на них ученые судят о наличии-отсутствии и степени выраженности определенных психологических характеристик. Использование тестов-опросников в кросс-культурных исследованиях осложняется трудностями, связанными с необходимостью перевода вопросов, адаптацией их к условиям иной культуры, неизбежностью рестандартизации, что в конечном итоге вызывает новую проблему – проблему идентичности исходного материала метода, необходимую для правомерности сравнительного анализа. Учитывая все эти нюансы, многие кросс-культурные психологи предпочитают работать только с невербальными тестами.

Тест-задание предполагает возможность изучения психологических качеств людей не на базе того, что они говорят (как в опросниках), а на основании того, что и как они делают. В тестах этого типа человеку предлагается серия специально подобранных заданий, направленных на выявление и содержательную характеристику тех психологических особенностей, которые подлежат изучению. Примером кросс-культурного использования таких тестов является тест-лабиринт для исследования интеллектуальных способностей, который в свое время претендовал на звание «теста, свободного от культурного влияния». К сожалению, как показала практика, идея создания теста, свободного от культурного влияния, потерпела фиаско. Ученые столкнулись с тем, что даже отношение к процедуре эксперимента у представителей различных этнических групп может быть разным. Так, когда автор теста – лабиринта для изучения интеллектуальных способностей, предложил свой тест австралийским аборигенам, выяснилось, что они просто не понимают инструкцию. Привыкшие к принятию решения (и, тем более, его реализации) только после коллективного обсуждения, они, во-первых, отказывались приступать к выполнению без предварительного выяснения мнений хотя бы старейшин племени, а во-вторых, не могли согласиться с тем, что сам экспериментатор, которого они недавно столь торжественно провозгласили почетным членом их общества, отказывается участвовать в обсуждении и помогать им. Очевидно, именно подобного рода казусы и дали основание Гуденаф, автору известного теста «Нарисуй человека» (также первоначально относимого к разряду «свободных от культуры»), утверждать, что попытки создания подобных «свободных» методов обречены на неудачу.

Общим недостатком тестов-опросников и тестов-заданий является их частая «прозрачность» и вытекающая из этого возможность произвольно влиять на свои результаты: в зависимости от имеющейся установки сознательно или бессознательно улучшать, ухудшать или искажать свои показатели-характеристики. На их фоне выигрышно выглядят проективные тесты.

В основе проективных тестов лежит механизм проекции, т. е. свойство человека воспринимать окружающих и различные ситуации сквозь призму тех проблем, которые его самого волнуют, приписывать другим людям («проецировать») те положительные или отрицательные качества, которые испытуемый может в себе осознавать, а может и не осознавать. При использовании проективных тестов испытуемого вводят в неопределенную, многозначную, неструктурированную ситуацию и выясняют, как он её воспринимает и оценивает, какие качества приписывает задействованным в ней героям, объектам, явлениям и т. д. Такими ситуациями могут быть, например, завершение неоконченных предложений, ассоциации, возникающие при восприятии набора черно-белых и цветных пятен, поиск смысла в сюжетно-неопределенных картинках и т. п. По ответам судят об особенностях личности участвующих. Тесты данного типа, в отличие от ранее рассмотренных, предъявляют более высокие требования и к уровню интеллектуального развития испытуемых, и к профессионализму и опыту проводящего их.

Кросс-культурные исследования с помощью проективных тестов начались с изучения особенностей восприятия серии чернильных пятен в разных культурах. Одним из первых и наиболее горячих сторонников кросс-культурных исследований личности посредством данного инструмента (в частности, теста Роршаха) был Hallowell (1942, 1953). Так, в начале 1940-х годов он использовал проективные тесты для выявления особенностей личности у представителей национальных меньшинств в условиях их приспособления к доминирующей «белой расе». Чуть позже Henry (1947) начал изучать детей индейских племен, сопоставляя их результаты по комплексу проективных методик (Роршах, ТАТ и др.) с историями жизни каждого ребенка.

Несмотря на определенные методические трудности, проективные тесты стали применять для кросс-культурных исследований личности все чаще на протяжении 1950-х гг. В 1961 г. Kaplan отмечал, что на протяжении этого периода (с 1949 по 1960 г.) проективные тесты использовались более чем в 150 кросс-культурных исследованиях, где были задействованы в общей сложности представители 75 обществ.

Однако уже с 1960-х гг. ученые (Kaplan, Lindzey и др.) начали отмечать, что использование проективных тестов в кросс-культурных исследованиях имеет ряд недостатков, например:

• определенный субъективизм при интерпретации данных, выделение личностных особенностей не столько по результатам проективных тестов, сколько исходя из собственных представлений и знаний о данной культуре;

• методы обработки и интерпретации, разработанные при изучении образованных американцев и европейцев, часто некритично переносились на исследования других, совершенно не похожих культур, что также искажало результаты;

• усредненные профили личности, полученные в итоге, часто трактовались как репрезентирующие «модальную личность», в то время как обнаруженные в процессе изучения существенные индивидуальные различия заведомо игнорировались и т. п.

В результате подобные заключения привели к тому, что в последующие годы использование проективных методов в кросс-культурных исследованиях хоть и продолжалось, но его масштабы несколько сократились и более не достигали тех объемов, которые были характерны для 1960-х гг.

В качестве примеров использования тестов в отечественной этнопсихологии рассмотрим диагностический тест отношений, модификации техники репертуарных решеток и шкалы социальной дистанции.

Диагностический тест отношений (ДТО). Диагностический тест отношений был предложен Г.У. Кцоевой [6] для исследования эмоционально-ценностного компонента этнических стереотипов. Он представляет собой оригинальную модификацию метода семантического дифференциала (СД). От последнего он отличается методом подбора шкал: из крайних, полярных свойств, представленных в СД парой антонимов (типа «щедрый – жадный»), берется только негативное (в нашем примере – «жадный»), а в качестве противовеса – «золотая середина» («экономный»). В результате, шкалы ДТО подобраны таким образом, что полюса их различаются только по коннотативным параметрам, в то время как их смысловые значения могут расцениваться как достаточно близкие. По такому принципу сформированы 20 шкал теста, однако в отличие от СД они предлагаются респондентам не в виде четко очерченных отдельных шкал, а вразброс, в виде бессистемно (для испытуемого) расположенных качеств (см. бланк).

Бланк ДТО

В каждой строчке представлены 4 шкалы. Полюса шкал соответствуют следующим порядковым номерам слов в строчке: первая шкала (1–8), вторая (2–4), третья (3–6), четвертая (5–7). При этом качества, расположенные на первом, втором, пятом и шестом местах, представляют позитивный полюс шкалы («золотую середину»), а качества, расположенные соответственно на третьем, четвертом, седьмом и восьмом местах, – негативный. Иными словами, схема расположения коннотативных значений качеств в общей матрице имеет следующий вид:

Испытуемому предлагается с помощью бланка оценить набор понятий: «Я», «Идеал», а также типичных представителей тех этнических групп, авто– и гетеростереотипы которых подлежат изучению (чтобы избежать маскулинизации или феминизации описываемых образов, желательно, чтобы соответствующие понятия были представлены во множественном числе, например «русские», «украинцы», «поляки» и т. п.). Понятия оцениваются респондентом по семибалльной шкале, где «7» – максимальная выраженность качества. Время выполнения не ограничено.

ДТО позволяет измерить такие параметры этнических стереотипов, как амбивалентность, выраженность и направленность. Их количественные показатели рассматриваются при анализе теста как эмпирические индикаторы эмоционально-оценочного компонента этнического стереотипа.

Амбивалентность характеризует степень эмоциональной определённости стереотипа. Высокая неопределенность и, следовательно, высокий коэффициент амбивалентности (А) будут зафиксированы в случае низкой поляризации оценок противоположных качеств каждой пары, когда респондент не отдает четкого предпочтения позитивному или негативному полюсу оценки. Коэффициент амбивалентности по одной паре качеств определяется формулой:

где а_i⁺, а_i^- – оценки испытуемым положительного и отрицательного качеств.

Общий коэффициент амбивалентности данного стереотипа А определяется с учетом коэффициентов амбивалентности всех 20 пар как их среднее арифметическое.

Выраженность (интенсивность) стереотипа отражает силу стереотипного эффекта. Вычисление коэффициента выраженности S основано на подсчете числа четко поляризованных пар качеств. Коэффициент по одной паре качеств будет тем выше, чем больше расстояние между оценками качеств. Подсчет коэффициента выраженности производится с учетом знака оценок, в результате чего выявляется не просто интенсивность стереотипа, но и ее позитивная или негативная направленность. Коэффициент выраженности по одной паре качеств определяется формулой:

Общий коэффициент выраженности данного стереотипа определяется с учетом коэффициентов выраженности всех 20 пар качеств как их среднее арифметическое.

Направленность (выраженность) стереотипа характеризует знак и величину общей эмоциональной направленности субъекта по отношению к данному объекту. Числовое значение диагностического коэффициента D близко числовому значению коэффициента выраженности, но «более чувствительно» к изменению знака стереотипа. Оно определяется по формуле:

где – сумма оценок всех положительных и всех отрицательных качеств; – общая сумма всех оценок.

Обработка результатов ДТО может быть дополнена рядом вспомогательных показателей. Мы полагаем, что всегда более корректным является использование не абсолютных, а соотносительных значений коэффициентов. Например, если требуется оценить уровень самооценки с помощью ДТО, обычно пользуются абсолютным показателем диагностического коэффициента образа «Я». Однако при одном и том же значении данного показателя у двух испытуемых уровень самооценки может иметь разную интерпретацию: у одного из них как высокий (в случае, если диагностический коэффициент образа «Я» равен или даже превышает аналогичный показатель для образа «ИДЕАЛ»), а у другого – как очень низкий (если дистанция между диагностическими коэффициентами образов «Я» и «Идеал» будет значительной). Поэтому для анализа самооценки корректнее использовать показатель, в числовом выражении представляющий собой разность между диагностическими коэффициентами образа «Идеал» и образа «Я».

Аналогичный подход применяется и при выделении иных вспомогательных показателей, в частности, показателя этнических предпочтений. Кажется верным, что удобной моделью системы этнических предпочтений может служить степень совпадения различных образов этносов (этнических стереотипов) с образом «Идеал». В числовом выражении данный показатель является разностью диагностических коэффициентов образа «Идеал» и образа типичных представителей какой-либо национальности. При сопоставлении образа «Идеал» с типажами различных этнических групп будет получен целый ряд показателей этнических предпочтений, проранжировав которые, исследователь получит информацию о системе этнических предпочтений данного респондента.

Удобной моделью для анализа этнической идентификации может служить степень совпадения образа «Я» с образами различных этносов. В числовом выражении показатель этнической идентификации является разностью между диагностическими коэффициентами образа «Я» и образа типичных представителей какой-либо национальности. Очевидно, что чем ближе к нулю будет величина данного показателя, тем более схожи по направленности эмоционально-ценностные компоненты образа «Я» и этнического стереотипа, а значит, тем выше уровень этнической идентификации; чем дальше от нуля будет величина данного показателя, тем более чуждой ощущает респондент ту или иную этническую группу. При этом большое значение, как и в других показателях, имеет его знак. По нему можно будет судить о том, воспринимает ли опрашиваемый себя в качестве более (в случае положительного значения) или менее (при отрицательных значениях) достойного человека по сравнению с типичными представителями данной национальности. При сопоставлении образа «Я» с типажами различных этнических групп будет получен целый ряд показателей этнической идентификации, проранжировав и, сопоставив которые, исследователь будет иметь информацию о том, с какой этнической группой испытуемый идентифицирует себя в наибольшей степени, а с какой – в наименьшей.

Модификации теста Келли. Методика «множественных идентификаций». В нашей стране и за рубежом было сделано несколько попыток изучения этнического сознания с помощью техники репертуарных решеток Келли. В зависимости от задач исследования, авторы использовали свои варианты модификаций этого метода. Как известно, при конструировании методик данного типа можно идти двумя путями: либо (классический вариант) предлагать испытуемым самим формулировать конструкты, составляя тем самым содержание шкал измерений, либо же задать готовый набор конструктов. И тот, и другой способ имеют свои достоинства и недостатки. Так, самостоятельное формулирование конструктов, как уже неоднократно отмечалось в литературе, хорошо тем, что исключает невольное навязывание экспериментатором тех линий анализа, которые могут быть совершенно чужды самому испытуемому. Вместе с тем, это достоинство становится недостатком в том случае, когда приходится работать с контингентом с невысоким уровнем речевого развития, затрудняющимся самостоятельно вычленить и кратко, а также точно выразить необходимую бинарную оппозицию. Проблемы возникают и тогда, когда в задачу входит изучение не только индивидуального сознания с его уникальной системой конструктов, но и группового сознания, для анализа которого необходимы единые унифицированные основания. Учитывая данное обстоятельство, второй способ конструирования методик чаще используется в этнопсихологии для изучения этнического сознания.

Одним из наиболее интересных примеров реализации данного способа стала методика «множественной идентификации», разработанная Л.А. Алиевой под руководством В.Ф. Петренко [9]. Она преследовала цель выявления и изучения некоторых национальных стереотипов в обыденном сознании русских и азербайджанских женщин. Специфика подхода, апробируемого исследователями, заключалась в том, что в методике сопоставление ролевых позиций проводилось не через определенный набор конструктов-характеристик, а через заданный ряд описаний поступков.

Испытуемым предъявлялся список описаний 90 поступков и ролевой список. Было задано 12 ролевых позиций: я сама; моя мать; идеал женщины с моей точки зрения; идеал женщины, принятый в обществе; типичная женщина; женщина 40 лет назад; женщина через 20 лет; женщина с неудавшейся личной жизнью; презираемая мною женщина; русская (для азербайджанок) или азербайджанка (для русских); грузинка; эстонка. Респондентам предлагалось оценить вероятность выбора каждого из поступков по шестибалльной шкале (от 0 до 5), каждым типичным представителем из заданного ролевого набора. Описание поступков должно было удовлетворять следующим требованиям:

• в набор предлагались поступки, типичные и естественные для выбранного контингента испытуемых (девушки-студентки вузов);

• описание ситуаций и поступков задавалось на разговорном языке, принятом среди исследуемого контингента;

• в набор должны были входить поступки из различных сфер жизни, по возможности максимально пропорционально представляющие все её стороны.

Приведем примеры из задаваемого экспериментатором списка: «бросить учёбу ради семьи, если возникнет такой выбор»; «познакомиться с парнем на улице, поддержав им завязанный разговор»; «ходить в турпоходы»; «курить сигареты»; «активно участвовать в общественной жизни»; «послать брачное объявление в газету»; «скорее терпеть придирки свекрови, чем поставить её на место» и т. п.

Эксперимент проводился в группе. Результаты в процессе обработки данных суммировались в две общегрупповые матрицы данных, раздельно для русской и азербайджанской выборки. В итоге получилось, что в каждой соответствующей графе на пересечении ролевой позиции и поступка были проставлены баллы в диапазоне от «О» до «200». «0» означал, что вероятность определенного поступка в данной роли минимальна. Так, азербайджанки оценили как «нулевую» вероятность курения сигарет для себя, матери и для идеала женщины с точки зрения общества. Соответственно, «200» означало максимальную вероятность определенного поступка в подобной ролевой позиции. Так, все азербайджанские девушки максимально оценили вероятность стремления к высшему образованию у женщин через 20 лет.

Авторы этой методики воспользовались наиболее распространённой формой обработки полученных результатов исходных матриц – вычислением коэффициентов парной корреляции вертикальных столбцов исходной матрицы данных. Результатом такой обработки является составление матриц интеркорреляций ролевых позиций для изучаемых выборок испытуемых. Подробный анализ такой матрицы даёт возможность выявить многие особенности обыденного сознания (в том числе и этнического – при изучении интер корреляций ролевых положений с позициями: «русская», «азербайджанка», «грузинка» и «эстонка»).

Особый интерес представляет демонстрация учеными с помощью данной методики «эффекта центрации». Сущность его заключается в том, что сознание более дифференцировано в зоне автостереотипа и менее дифференцировано в области гетеростереотипов. Наличие «эффекта центрации» авторы аргументируют тем, что при высокой степени совпадения образов грузинок и азербайджанок для русских студенток, а также русских и эстонок для азербайджанок, образ типичной женщины своей культуры мало на кого похож из представительниц других этнических групп. Исследователями выдвигается гипотеза, согласно которой эффект большей различительной силы сознания наблюдается в зонах, примыкающих к личностной сфере (касающейся не только собственной национальности, но и своей работы, семьи, своих интересов и т. п.), и этот принцип является универсальным применительно к любой области, ставшей объектом осознания.

Это, безусловно, очень интересное предположение, однако оно нуждается в тщательной проверке, тем более что полученным результатам можно дать и иное объяснение. Например, не исключено, что низкая корреляция образа «типичной женщины своего общества» с образами представительниц иных этнических групп обусловлена тем, что в понятии «типичная женщина» скорее подчёркивается чисто половая принадлежность и, соответственно, какие-то гендерные характеристики, а не национальные. С другой стороны, в понятиях «русская», «азербайджанка», «грузинка» и «эстонка» акцентируется, прежде всего, этничность. Соответственно, при их оценке актуализируются совершенно иные ассоциации и представления.

Шкала социальной дистанции, и ее модификации. Шкала социальной дистанции была предложена Э. Богардусом в 1925 г. Она предназначалась для измерения генерализованной установки индивида по отношению к определенной этнической группе и выявления степени приемлемости другого индивида как представителя национальной группы. В 1959 г. Богардусом был предложен специальный бланк шкалы социальной дистанции по национальному признаку.

Испытуемому предлагалось сделать отметку на том уровне (из предложенных вариантов) социальной дистанции, который его в наибольшей степени устраивал по отношению к лицам заданных этнических или национальных групп.

Бланк шкалы социальной дистанции по национальному признаку

Анализ приведенного бланка показывает, что некоторые позиции данной шкалы (например, «членство в клубе») далеки от реалий нашей действительности и поэтому должны быть заменены. Есть и более серьёзный аспект, требующий специального рассмотрения. Дело в том, что автор данной методики считал, что шкала универсальна и к тому же обладает кумулятивным свойством. Последнее означало, что выбранный и отмеченный для той или иной этнической группы уровень социальной дистанции автоматически предполагает, что представитель данной группы будет приемлем для испытуемого и во всех иных ролях, которые занимают на бланке более низкое ранговое место. Например, если респондент согласен принять представителя определенной национальности в качестве брачного партнера, значит, что он готов тем более его видеть в качестве друга, соседа, коллеги и т. д. Однако это положение вызывает серьёзные сомнения. Достаточно сравнить шкалу Богардуса, которую для удобства можно представить в виде схемы:

супруг – друг – сосед – коллега – гражданин моей страны – интурист

с ее многочисленными модификациями. Например:

супруг – сосед – производственный руководитель – территориальный руководитель – друг – коллега (Кольцов В.Б., 1989)

член семьи – родственник – друг – сосед – житель города (Куликов В.Н., 1991).

Сопоставление этих шкал свидетельствует о том, что нет единства взглядов на ранг той или иной роли. Так, Богардус и Куликов (последняя схема) считают, что национальная принадлежность друга более значима, чем национальность соседа, в то время как в шкале Кольцова (средняя схема) мы видим обратное отношение. Такое несоответствие неслучайно. Проведенные исследования с советскими и иностранными студентами показывают, что не существует единой универсальной шкалы, обладающей кумулятивным свойством. Для разных испытуемых одной культуры и, тем более, для представителей различных культур, значимость этнической принадлежности лиц, занимающих разные социальные роли, будет различной. Так, для многих арабов наиболее значима национальная принадлежность территориального руководителя, индусы придают особое значение национальности производственного руководителя, а русские – национальной принадлежности супруга и т. п. Иными словами, выбор супруга определенной национальности для респондентов разных культур вовсе не означает, что они согласны принять представителей данной этнической группы в качестве начальника на производстве или мэра города.

Учитывая все вышесказанное, была предложена следующая модификация шкалы социальной дистанции [8]. Во-первых, нет жестко фиксированного бланка для данной методики: количество и последовательность социальных ролей в списке может варьироваться в зависимости от целей исследования; выбор этнических групп также может варьироваться в зависимости от региона, в котором проводится работа (см. ориентировочный бланк).

Ориентировочный бланк для модифицированной шкалы социальной дистанции

Во-вторых, изменяется инструкция: в отличие от прототипа, респонденту предлагается отметить не минимальный уровень социальной дистанции, на котором он может взаимодействовать с человеком той или иной национальности, а отметить все социальные роли, которые опрашиваемый согласен предоставить типичным представителям той или иной этнической группы. Необходимо уточнить важность подчеркивания в инструкции слова «типичный». Отсутствие такого акцента может существенно повлиять на результаты, поскольку испытуемый при заполнении бланка может ориентироваться не на обобщенный образ, а на своих конкретных знакомых данной национальности, и результаты будут определяться теми отношениями, которые у него сложились с ними на момент исследования.

Обработка результатов предполагает установление ряда показателей: