Текст книги "Общая и прикладная этнопсихология"

1. Бромлей Ю.В. 1987. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М.

2. Гумилев Л.Н. 1989. Этногенез и биосфера Земли. Л.

3. Лебедева Н.М. 1989. Новые возможности одной известной концепции // Психологический журнал. № 2. С. 56–62.

4. Поршнев Б.Ф. 1971. Контрсуггестия и история // История и психология. М. С. 7–35.

5. Соколовский С.В. 1995. О неуюте автаркии, национализме и постсоветской идентичности // Этнометодология: проблемы, подходы, концепции. Вып.2. М. С. 87–114.

6. Степанов В.В., Сусоколов А.А. 1990. Этнос и его среда // Человек. № 6. С. 51–59.

7. Харитонов М.В. 1992. Этнопсихологические исследования: поиск новых перспектив // Актуальные проблемы этнической психологии. Тверь. С. 120–129.

8. Jenkins R. 1996. Social identity. London: Routledge.

L Какое содержание вкладывается в понятия: «примордиалистские», «инструменталистские» и «конструктивистские» концепции этносов?

2. Дайте характеристику основных форм этноса в рамках традиционной отечественной историко-стадиальной типологии этноса?

3. Выделите главные положения в концепции этногенеза Л.Н. Гумилева. Что такое «ген пассионарности»?

4. Какие формы суггестии рассматривал Б.Ф. Поршнев, и как они соотносятся с процессами формирования этнических групп?

5. Что такое «информационная модель этноса»?

6. Что такое этническая идентичность с точки зрения конструктивистов?

Для западной психологии более характерно пользоваться понятием «культура» вместо понятия «этнос», соответственно изучая самые разные формы взаимовлияния культуры, психической деятельности и поведения. Вместе с тем понятие «культура», как и понятие «этнос», трактуется в разных подходах крайне расплывчато и неоднозначно. Р. Брислин (R. Brislin), а позже Кушнер и Брислин (Cushner & Brislin, 1996) выделили ряд характеристик культуры, полезных, с их точки зрения, для определения этого понятия и понимания взаимоотношений культуры и психики. Остановимся на наиболее специфичных и полезных для этнопсихологов аспектах понятия культура, выделенных данными исследователями [2].

Во-первых, когда говорят о культуре, то, прежде всего, имеют в виду что-то, сделанное руками человека, искусственное, а не природное явление. Иными словами, понятие «культура» воспринимается и трактуется как оппозиция «природе».

Наиболее важные измерения культуры связывают ее с представлениями людей о жизни, себе и мире, которые, как правило, неосознанны и невербализированы. Согласно популярному метафорическому образу, введенному в научный обиход Триандисом [6], культура воспринимается как айсберг, имеющий видимую и недоступную непосредственному наблюдению части. В рамках данной точки зрения культура имеет как бы два слоя: на 10 % она состоит из того, что принято называть объективной культурой (орудия труда, одежда, жилище, пища, имена и названия, даваемые людям и вещам, и т. п.), это является ее поверхностным слоем, а на 90 % – из того, что принято называть субъективной культурой (отношения, ценности, верования), это является глубинным слоем.

Культура – это коллективное творчество. Человек создает ее не индивидуально, а в процессе социального взаимодействия с другими. Взаимодействие возможно не только в пространстве, но и во времени: люди получают образцы субъективной и объективной культуры от своих предшественников и передают их последующим поколениям.

Одним из аспектов процесса воспитания является процесс «инкультурации», т. е. вхождения в ту культуру, в рамках которой ребенок воспитывается. В процессе инкультурации, знакомясь с традиционной материальной и духовной культурой, ребенок обретает специфический опыт, который помогает ему развить и сформировать специфичные для данной культуры ценности и способы деятельности. Например, усвоение традиционных пословиц может способствовать развитию определенных черт национального характера. Так, пословица «Бог помогает тем, кто помогает себе сам» – характерна для США и способствует формированию индивидуалистической позиции; в ориентированных на коллектив странах дети усваивают пословицы совершенно иного рода: «Желудь никогда не падает далеко от дерева» или «Без семьи человек гол».

Об аспектах культуры, которые определяют поведение людей, обычно не говорят, поскольку все это широко распространено и воспринимается как «нормальное», «естественное» и «универсальное». Следствием этого является отсутствие у людей соответствующих словаря и опыта обсуждения данных вопросов при возникновении кросс-культурных проблем. Культурные различия становятся наиболее очевидными при возникновении межкультурных проблемных ситуаций. Несоответствие ожиданий проявляется, прежде всего, на эмоциональном уровне, когда люди понимают, что что-то не так, и это вызывает фрустрацию. В худшем случае в результате возникает негативное отношение к «другим», игнорирование «других» и желание избежать контакта с ними.

Культура позволяет взаимодействующим и общающимся людям заполнять пробелы коммуникации: для людей одной культурной группы достаточно одного слова или намека, чтобы восполнить все остальное и адекватно понять ситуацию. Представители другой культуры в такой ситуации могут «заполнить пробелы» в соответствии с понятиями своей культуры, т. е. совершенно иначе, что может привести к недоразумениям.

В определенные времена и в некоторых ситуациях возможно принятие или отказ от культурных ценностей. Так, подростки в обществе могут бросать вызов и игнорировать принятые культурные нормы и ценности, что вовсе не означает, что они перестают себя считать представителями данной культуры. В будущем они могут вернуться к традиционным ценностям. С другой стороны, какие-то ценностные изменения под влиянием подобных вызовов могут произойти в данной культуре в результате их принятия большинством населения. Но изменение культурных отношений и ценностей (например, феминистское движение на Западе) воспринимается всегда как огромный труд или тяжкая битва.

Традиционно рассмотрение проблемы взаимоотношений между культурой и психикой сводится к анализу проблемы влияния культуры на психику или еще более узко – на поведение. Поэтому вопросы инкультурации, аккультурации, этнизации и т. п. являются неизменным предметом изучения антропологов и психологов. Вместе с тем, нельзя забывать и про обратное – о влиянии поведения на культуру, которое в последние годы начинает привлекать к себе внимание ученых. Ярким примером только что упомянутого являются работы психологического антрополога Виктора де Мунка (Victor С. De Munck).

С точки зрения данного исследователя, культура – это результат адаптации людей к специфическим экологическим или биологическим факторам. Так, он обращает внимание на то, что практически во всех культурах мужчины более склонны к занятиям или профессиональной деятельности, связанным с риском. Универсальность подобного разделения труда во всех культурах он объясняет влиянием чисто биологических факторов, в частности более адаптивной эволюционной стратегией, поскольку с репродуктивной точки зрения общества могут «позволить себе потерять больше мужчин, чем женщин».

Наличие определенных культурно-психологических феноменов объясняется, согласно де Мунку, и рядом экологических факторов. Например, он указывает на то, что недружелюбное поведение может являться реакцией членов некоторых обществ на сокращение их территории. Уменьшение территории приводит к усилению конкуренции за право владения и пользования землей, что, в свою очередь, ведет к усилению враждебности в отношениях между разными этническими группами, на эту территорию претендующими.

Таким образом, в результате анализа подобных примеров де Мунк приходит к очень важной идее:

«Экологические и биологические факторы оформляют опыт, который, будучи неоднократно повторенным, становится культурными практиками, которые, в свою очередь, начинают поддерживаться культурными ценностями и верованиями. Моя идея заключается в том, что культура проявляется как консервирующее свойство, после того как опыт был огранен внешними силами. Культурные изменения возникают, когда возникают изменения во внешнем окружении, которые запускают новые опыты и приоритет получают новые поведенческие практики, которые затем легитимизируются и обретают значение в культуре. Эта каузальная последовательность переворачивает традиционное понимание культуры как каузального агента. Я доказываю, что культура – результат физических, биологических и социальных факторов. Я также доказываю, что культура берет свое начало из опыта» [4, с. 13].

Изучая разные культуры, исследователи всегда пытались найти критерии для их сопоставления и классификации. Одним из наиболее популярных до сих пор методом выявления характерных особенностей той или иной культуры является вопросник, разработанный антропологами Флоренс Клукхолн и Фредом Стродтбеком [5] еще в 1961 г. Они предложили измерять культурные различия по 6 параметрам, а именно:

1. Что члены данного общества думают о человеческой природе? То есть люди по природе добры, злы или представляют собой комбинацию этих двух начал? Например, американцы говорят: «Ты невиновен до тех пор, пока не доказана твоя вина». Французы в аналогичной ситуации говорят: «Ты виновен до тех пор, пока не доказана твоя невиновность».

2. Как члены общества понимают взаимоотношения между человеком и природой: должны ли люди жить в гармонии с природой, переделывать или порабощать ее?

3. Как члены общества рассматривают взаимоотношения между людьми? То есть должны ли люди действовать с учетом только индивидуальных интересов или же должны рассматривать групповые интересы прежде, чем что-то предпринять? Вот одна из моральных дилемм, характерных для данного параметра. Она называется «Мой лучший друг или деньги»:

«Вы идете на решающую деловую встречу, где Вы собираетесь подписать контракт на 100 млн. долларов. Вы получите до 3 млн. долларов, если контракт будет подписан. Тем не менее, некоторые важные детали нужно обсудить и Вы единственный человек, который способен сделать это. Вдруг Ваш лучший друг, которого Вы знаете еще с детства, и который был свидетелем на Вашей свадьбе, бросается к Вам и выпаливает: «Случилось нечто ужасное и мне нужна твоя помощь немедленно. Ты единственный человек, который может помочь мне». Что Вы будете делать?»

4. Какой модус деятельности является основным в данном обществе: «бытие» – т. е. принятие статус-кво, наслаждение существующей ситуацией и спокойное движение в потоке событий; или же «деяние» – т. е. активное изменение существующего положения вещей, чтобы сделать их лучше, ставить специфические цели, достигать их в соответствии с планами и т. п.?

5. Какова доминирующая временная ориентация общества – на прошлое, настоящее или будущее?

6. Каково понятие пространства в данном обществе? Воспринимается ли оно как приватное (в этом случае люди даже физически не находятся близко друг к другу) или общее (в этом случае дистанция между людьми гораздо меньше, поощряется публичное выражение эмоций, все могут участвовать в процессе принятия решения и т. п.)?

Ниже приведен конкретный образец применяемых вопросников для оценки культуры по данному параметру:

Как бы Вы хотели работать?

A) в отдельном кабинете в одиночестве;

Б) в кабинете, где работает как минимум еще один человек;

B) в группе, где столы стоят так, что все видят друг друга;

Г) в едином помещении, но за перегородкой, что позволяет сохранить некоторую приватность и в то же время обеспечивает некий доступ к другим индивидам.

Было показано, что в США большинство предпочитает вариант «А», а в Японии – вариант «В».

Недавно было отмечено, что ученым, слова которого больше всего цитируются в сфере социальных наук, является Гирт Хофстед (Geert Hofstede). По количеству ссылок на его работы он перегнал Карла Маркса, чьи произведения долгое время цитировались постоянно, и им принадлежала пальма первенства. Какое же исследование принесло Г. Хофстеду всемирную известность?

Оказывается, в 1980 г. ученый провел ставшее классическим исследование 117 000 менеджеров и рабочих компании IBM в более чем 50 странах мира и на основе полученных результатов выделил пять базовых измерений культуры [4]:

1. Дистанция власти или степень, до которой члены данной культуры автоматически принимают иерархическое или неравное распределение власти как в организациях, так и в обществе. Представители культур с большой дистанцией власти (значительное число арабских, африканских и латиноамериканских стран) считают, что дистанция между власть имущими и подчиненными есть и должна быть большой. Облеченные властью и их подчиненные рассматриваются как существенно отличающиеся, а отношения господства-подчинения считаются естественными и нормальными. Поэтому в таких культурах более спокойно относятся к ситуациям принуждения и жесткому авторитарному стилю управления во всех сферах жизнедеятельности: начиная от семьи и заканчивая формами правления в обществе. К культурам с малой дистанцией власти – предпочитающих более демократичные формы отношений между власть имущими и их подчиненными относится большинство высокоразвитых индустриальных стран, в первую очередь – Швеция, Великобритания и США.

2. Избегание неопределенности или степень, до которой члены данной культуры готовы иметь дело с риском и неопределенностью обыденной жизни. Культуры с высоким уровнем избегания неопределенности (Япония, Тайвань и др.) стараются максимально снизить степень риска во всех сферах жизни. Их члены хуже переносят изменения и инновации в чем бы то ни было; предпочитают работать с давними знакомыми и друзьями, а не с чужими людьми; не готовы рисковать крупными капиталами ради сверхприбылей, если существует вероятность проигрыша. В таких культурах жизнь более регламентирована и есть потребность в достаточно жестко расписанной формализованной системе норм и правил, которой все безоговорочно подчиняются. Можно было бы сказать, что данный параметр, выделенный Г. Хофстедом, содержательно близок психологическим понятиям ригидность и инертность. Антиподами культур с высоким уровнем избегания неопределенности, т. е. культурами, члены которых более спокойно относятся к ситуации неопределенности и вполне готовы к изменениям и риску, являются, согласно полученным результатам, такие страны как Гонконг, Швеция и Великобритания.

3. Индивидуализм-коллективизм или степень, до которой индивиды данной культуры воспринимают себя отделенными от других и свободными от группового давления. Данный параметр является одним из наиболее известных и широко используемых в психологических исследованиях параметров культуры. Особенно популярным он стал после опубликования исследований Г. Триандиса, который включил его в качестве ведущей характеристики культурного синдрома, а именно – определенного набора ценностей, установок, верований, норм и моделей поведения, т. е. того, чем одна группа культур отличается от другой. Индивидуалистической считается культура, в которой индивидуальные цели превалируют над групповыми, для коллективистической культуры характерно обратное соотношение личных и коллективных интересов. И Хофстед, и Триандис подчеркивали связь между данной характеристикой культуры и уровнем благосостояния населения. В частности, Хофстед выявил положительную корреляцию между выраженностью индивидуализма и долей валового национального дохода на душу населения. По Хофстеду, наиболее ярким примером страны с индивидуалистической ориентацией являются Соединенные Штаты Америки, наиболее коллективистическими культурами считаются культуры Востока, например, Тайвань. Обе ориентации, как показано, имеют свои плюсы и минусы, которые надо учитывать при взаимодействии с представителями данных культур [1].

4. Маскулинность, или степень выраженности «мужского начала» в культуре. За этой характеристикой стоит ряд конкретных проявлений данного «мужского начала». В частности, это степень, до которой культура смотрит благосклонно на агрессивное поведение (чем спокойнее культура относится к агрессивности, тем более она маскулинна); или это ценность, приписываемая в культуре материальным вопросам и проблеме власти в противовес ценности самого человека и межличностных отношений (первое скорее характерно для маскулинных культур, а второе – для феминистских). В маскулинных культурах ценится деятельность и активность, в феминистских – заботливость и служение друг другу и т. п. Как следует из приведенной ниже таблицы, наиболее ярким примером маскулинной культуры считается Япония, а наиболее характерным примером феминистской культуры – Швеция.

5. Временная ориентация или степень, до которой члены данной культуры могут отложить вознаграждение за достижение успеха (на короткий срок или надолго). Последняя характеристика наименее популярна из всех, выделенных Хофстедом, и реже анализируется в конкретных эмпирических исследованиях. По данным исследователя, ярким примером культуры, способной долго ждать награды за успех или его признания, является Гонконг, в то время как английская культура в этом контексте считается ее антиподом.

Таблица 2. Выборка наиболее характерных для каждого измерения культуры (по данным Хофстеда [3])

1. Лебедева Н.М. 1998. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М.: Старый сад.

2. Brislin R. 1993. Understanding culture’s influence on behavior. Fort Worth, TX: Harcourt Brace Jovanovich.

3. De Munck V. 2000. Culture, Self and Meaning. Prospect Heights, IL.: Waveland Press.

4. De Munck V. 2001. In the Belly of the Beast: Two Incomplete Theories of Culture and Why They Dominate the Social Sciences // Cross-Cultural Psychology Bull. Vol.35. No.3. P. 5–18.

5. Gannon M.J. 2001. Working across cultures: Applications and Exercises. Sage Publications.

6. Hofstede G. 1984. Culture’s consequences: international differences in work-related values. Newbury Park, CA: Sage.

7. Kluckholn F., Strodtbeck F. 1961. Variations in value orientations. Evanston, IL: Row, Peterson.

8. Triandis H.C. 1994. Culture and social behavior. New York: McGraw-Hill.

1. Назовите основные характеристики культуры. Что такое «объективная» и «субъективная» культура?

2. Какие средства используются для оценки и описания культур?

3. Чему было посвящено исследование Г. Хофстеда?

4. Дайте описание базовых измерений культуры, выделенных Хофстедом?

5. Что понимал Г. Триандис под понятием «культурный синдром»?

Миграционные процессы в современном мире носят разнообразный и многоаспектный характер и являются предметом изучения многих социальных наук. В последние годы разработано несколько типологий миграций, в которых критерием классификации может выступать срок и характер проживания мигрантов на новом месте (в этом случае говорят о бесповоротной, временной, сезонной и маятниковой миграциях), осуществление миграционных процессов за пределы или в пределах страны (здесь различают внутреннюю и внешнюю миграцию), и т. п. Одним из возможных оснований классификации миграционных процессов остается степень добровольности принятия решения о миграции. Эта степень может колебаться в очень широком континууме, крайними полюсами которого будет вариант максимально добровольного решения, обусловленного преимущественно внутренними мотивами мигранта, и вариант вынужденной миграции, который обусловлен преимущественно внешними по отношению к индивиду причинами, заставляющими его мигрировать при отсутствии внутренних побуждений к миграции.

Изучение перемещения значительных масс населения последних лет даже в рамках СНГ и вызываемых им проблем требует комплексного подхода и объединения усилий специалистов разных наук, в том числе специалистов психологов, что и обуславливает появление соответствующих современных исследований [1, 2, 3, 4]. Одним из наиболее традиционных предметов психологического анализа в связи с актуальностью проблемы является вопрос о психологической адаптации мигрантов к условиям жизни в новой стране. Зарубежные психологи предпочитают использовать в данном случае понятие психологической аккультурации.

Первоначально понятие «аккультурации» было введено антропологами, которые обозначали им культурные изменения, возникающие в результате соприкосновения двух культурных групп. Теоретически понятно, что культурные изменения возникают в обеих группах, однако практика показывает, что в культуре доминантной группы изменений меньше, в то время как в группах этнокультурных меньшинств больше – они часто сами осваивают или их заставляют освоить язык большинства, религиозные традиции, нормы и законы поведения, и т. п. Для психологов аккультурация представляет интерес не только как социально-групповой феномен, но и как феномен индивидуального уровня. Именно в последнем случае и пользуются понятием «психологическая аккультурация». Встреча с новой культурой требует от каждого конкретного индивида выраженного отношения к этому факту и соответствующих форм адаптации к условиям пребывания в новой среде или, иначе говоря, выработки определенной аккультурационной стратегии. Исследователи [5] выделяют три разных аспекта данной проблемы и соответственно различают:

• аккультурационные аттитюды – отношения и оценки, которые формируются у индивида в отношении собственной и новой культур на этапе подготовки и смены культурной среды;

• аккулыпурационные изменения поведения, которые происходят у индивида в результате выбора им определенной аккультурационной стратегии;

• аккультурационный стресс – эмоциональные изменения, переживания, возникающие у индивидов в процессе адаптации к изменению культурного окружения. Считается, что у болыпинства мигрантов эти переживания носят негативный характер, что нашло свое отражение в идее «культурного шока», высказанной еще в 1960 г. американским антропологом К. Обергом. Учёный выделял шесть основных психологических проявлений культурного шока, которыми пользуются до сих пор:

1. Напряжение, сопровождающее усилия, необходимые для психологической адаптации.

2. Чувство потери или лишения (родины, друзей, статуса, профессии, имущества и т. п.).

3. Чувство отверженности (неприятия себя новой культурой) и отвержения (неприятие собой новой культуры).

4. Сбой в ролевой структуре (ролях, ожиданиях), самоидентификации, ценностях.

5. Чувство тревоги, возникающее в результате осознания культурных различий.

6. Чувство неполноценности вследствие неспособности справиться с ситуацией.

Для описания процесса адаптации к условиям новой культуры Оберг воспользовался идеей С. Лисгарда о стадиальном характере процесса адаптации, графически представленным U-образной кривой. Согласно этой идее, в процессе адаптации выделяется 3 фазы:

• состояние приподнятости и оптимизма;

• период фрустрации, депрессии и замешательства;

• постепенное улучшение состояния, ведущее к чувству принятия, приближению к новому обществу и удовлетворенности им.

Опираясь на эти представления, Оберг выделил 4 фазы культурного шока:

1. Фаза «медового месяца» – идеализированное восприятие новой культуры, «очарование» ею, восприятие представителей новой культуры как приветливых и дружелюбных.

2. Фаза «кризиса» – переживание фрустрации, тревоги, гнева, неадекватности, вызванных различиями в языке, ценностях, ролях, представлениях и т. п.

3. Фаза «восстановления» – выход из кризиса по мере усвоения языка, норм и обычаев новой культуры.

4. Фаза «адаптации» – приспособление к жизни в новой культуре и субъективное её принятие.

Многочисленные исследования, связанные с проблемами культурного шока, были обобщены в 1986 г. в классической монографии А. Фурнхема и С. Бочнера «Культурный шок». Сегодня, почти через два десятилетия после выхода в свет данной работы, идея о том, что все мигранты переживают классическое состояние культурного шока, вызывает сомнения. Многие авторы обращают внимание на то, что для немалого числа мигрантов встреча с новой культурой не сопровождается никакими отрицательными переживаниями. Часто процесс смены культурной среды воспринимается мигрантами исключительно в положительных тонах, более того, как стимул к саморазвитию и личностному росту. Вопрос же о том, каковы будут особенности протекания процесса аккультурации в каждом конкретном случае, имеет многофакторную природу.

Так, А. Фурнхем и С. Бочнер показали, что процесс адаптации к новой культурной среде зависит от «культурной дистанции» – степени сходства между старой (привычной) и новой культурами. В проведенном ими эмпирическом исследовании подтвердилась гипотеза, согласно которой чем больше культурная дистанция между культурой страны происхождения и культурой принимающего общества, тем более сложным для индивида будет процесс аккультурации.

Также было показано, что процесс адаптации к новой культуре зависит от особенностей страны выезда: он хуже протекает у тех мигрантов, которые прибыли из стран с традиционными культурами, где высока степень регламентации поведения и образа жизни, где сильна власть традиций. С другой стороны, продемонстрировано, что процесс аккультурации зависит и от особенностей принимающей страны: чем более плюралистическим и толерантным является принимающее общество, тем более легким будет процесс адаптации к нему.

На процесс адаптации к новой культуре оказывают влияние социально-демографические и психологические особенности мигрантов. Например, известно, что процесс адаптации в новой стране у детей протекает быстрее, легче и менее болезненно, чем у взрослых. Предпринимались попытки выделения и описания «идеального» по своим личностным характеристикам мигранта. Среди упоминаемых разными исследователями качеств человека обычно называются следующие: процесс адаптации будет легче протекать у гибких, не ригидных, хорошо обучаемых индивидов; компетентных профессионально, максимально открытых как для общения с новыми людьми, так и для принятия новых взглядов, ценностей и способов поведения; толерантных и исповедующих общечеловеческие моральные ценности.

Интересно, что мигранты встречаются с проблемами адаптации не только тогда, когда прибывают в новую культуру, но и тогда, когда, прожив какое-то время в новой культурной среде, они адаптируются к ней, а потом возвращаются на родину. Период адаптации, который им приходится пережить, осваиваясь с «забытыми» уже нормами, традициями, образом жизни и т. п., носит название реадаптации и для некоторых мигрантов сопровождается «шоком возвращения». По мнению некоторых исследователей, процесс реадаптации является как бы зеркальным отражением аккультурационного стресса, этапы реадаптации повторяют U-образную кривую процесса аккультурации, поэтому для полного миграционного цикла: отъезда – психологической аккультурации – возвращения – реадаптации – была предложена так называемая концепция W-образной кривой межкультурной адаптации, однако представление о ее универсальности является далеко не общепринятым.

Более двадцати лет назад, в 1982 г., С. Бочнер одним из первых, как известно, попытался выделить и описать последствия межэтнических отношений как для групповой, так и для индивидуальной идентичности [6]. Его типология последствий для группы мигрантов включала такие категории как:

• интеграция, т. е. сохранение прибывшей группой своей культурной идентичности при одновременном принятии элементов культурной идентичности доминирующей группы;

• ассимиляция, т. е. постепенная добровольная или вынужденная утрата мигрантами своей культурной идентичности и принятие взамен этого норм и ценностей доминирующей группы вплоть до полного растворения в ней;

• сегрегация, т. е. ориентация на раздельное развитие групп;

• геноцид, т. е. ориентация на намеренное уничтожение группы.

Последствия миграции для индивида определялись соответственно с помощью следующих условных наименований:

• при интеграции – «посредник» или «медиатор», творчески синтезирующий обе культуры;

• при ассимиляции – «перебежчик», изменяющий своей культуре в пользу культуры доминирующей группы;

• при сегрегации – «маргинал», колеблющийся между двумя культурами и переживающий в результате этого тяжелый внутриличностный конфликт и путаницу при идентификации;

• и, наконец, при геноциде – «шовинист», преувеличивающий значимость своей культуры ценой умаления ценностей чужой.

Приведенная типология в конце 1980-х – начале 1990-х гг. была творчески пересмотрена Джоном Берри [5]. Работая над ней, исследователь перенес акцент с последствий межгрупповых взаимодействий на их начало, предположив, что и сам межэтнический контакт и процесс психологической адаптации мигранта будет во многом зависеть от того, какой аккультурационной стратегии придерживается индивид. С точки зрения Берри, для определения индивидуальных ориентаций на аккультурацию необходимо выяснить позицию индивида в двух основных вопросах. Первый касается отношения к собственной культуре, ее ценности для индивида и необходимости сохранения и развития собственной этнокультурной идентичности. Второй направлен на определение отношения индивида к группе контакта: насколько взаимодействие с членами этой группы ценно и желанно для индивида, насколько охотно он будет идти на поддержание межкультурных отношений. Ответы на эти вопросы могут быть обозначены в виде точек на биполярных градуированных шкалах, в которых один полюс принадлежит максимально положительному, а второй – максимально отрицательному ответу на данные вопросы. Для схематизированного изображения обычно ограничиваются только крайними полюсами ответов, и в этом случае, понятно, существует 4 варианта потенциально возможных сочетаний ответов на оба вопроса. Каждое из сочетаний соответствует определенному виду аккультурационной стратегии. Таким образом, общая схема четырех вариантов аккультурационных стратегий имеет следующий вид:

Анализ данной схемы показывает, что при варианте отрицательного ответа на первый вопрос и положительного ответа на второй можно говорить о том, что индивид или этническая группа осуществили выбор в пользу ассимиляции. В этом случае ценность собственного культурного наследия явно занижается, происходит более или менее быстрое освоение всех основных элементов культуры другой группы и постепенное вытеснение и замена ими соответствующих элементов собственной культуры в основных сферах жизнедеятельности. Это приводит либо к поглощению доминантной общностью группы меньшинства, и тогда культура доминантной группы без каких-либо существенных изменений распространяется на этническое меньшинство; либо же обе группы, как в «плавильном котле», формируют некий третий вариант, при котором новая культура содержит в себе более равноправное по сравнению с первым вариантом привнесение элементов двух исходных культур.