Текст книги "Я жил во времена Советов. Дневники"

Буду рад получить от вас разъяснение и заранее благодарен».

12. XII

Вчера в передаче «Для полуночников» «Голос Америки» передавал, что 10.XII в «День прав человека», у памятника Пушкину была молчаливая демонстрация, которая по традиции проводится с 66-го года, и что милиция забрала 60 человек За несколько дней до этого по «Голосу» разоралась в истерических нотах об этой демонстрации какая-то Наталья Алексеева (невестка Сахарова?), призывала фактически к ней, указывая и место, и день, и время – семь часов. Я был там ровно в семь. Вся площадь от памятника до пешеходной части действительно была забита народом. Но что это за народ – бог весть. Было несколько милиционеров в форме, человек 5–6, и, видимо, достаточно кагэбэшников в штатском. Кое-кто был без шапок (это знак принадлежности к демонстрантам), но погода стояла довольно теплая, и кто знает, все ли это были демонстранты. На моих глазах взяли под руки и увели двоих, одного – стоял рядом на костылях, плохо одет, с болезненным лицом, маленького роста, с редкими спутанными волосами. Он что-то стал им говорить, кажется «Меня?». Мне было его жалко.

Когда в последний раз гуляли с Ан. Мошковским, он сказал: «А вдруг Феликс Кузнецов станет Генсеком!» Это в связи со слухами, что он уходит в ЦК. А что? Он ловок, ух как ловок!

А рукопись моя лежит у него на столе в кабинете уже третью неделю, с пятницы 26 ноября. Все некогда ему!

15.12

Сахаров ответил: «К сожалению, ничего не могу добавить к написанному…» Так я и знал.

17. XII

В воскресенье у меня заболели нижние передние зубы. Потом стало ясно, что это не зубы, а десны. В понедельник был у зубнихи Сабоджан. Она так разговаривает с пациентом, словно тот перед ней виноват за свои зубы. Да еще выдумала поучить меня русскому языку, засмеялась, когда я сказал «спереду». Я пообещал прислать ей выписку из Даля, где это есть (т. IV, с. 239). Работает грубо, ткнула мне в верхнюю губу сверлом, уронила на колени что-то и не подумала извиниться. Назначила полоскание. А во вторник я поехал вечером в «Книжную лавку» подписываться на Диккенса, не подписался, очередь, а приехал совсем больным, часов в 8 лег в постель, температура 38,5. Но спал хорошо и к утру был почти здоров. Видимо, это были зубы, сегодня уже делал гимнастику с обливанием, вчера – без обливания.

И.Ф. СТАДНЮКУ

«19 декабря 82

Дорогой Иван Фотиевич!

Кончаю читать твою «Войну». За такие ее страницы, как те, например, где ты рассказываешь о военной игре на картах в январе 41-го года, или о речи Сталина 3 июля, или о допросе генерала Власова, и за некоторые другие, на которые ты не пожалел ни времени, ни труда, ни таланте, – за все это тебе многое отпустится и на этом, и на том свете.

Но, дорогой Иван Фотиевич, тебе отпустилось бы еще больше, если бы иные пассажи ты своевременно убрал. Например, тот, где интеллигентная женщина, хирург, обещает своему не менее интеллигентному мужу, что, если он заведет роман на стороне, она ампутирует ему глянс пенис. Или философические рассуждения о том, что судьба, мол, как распутная женщина, особенно опасна, когда ласкает слишком пылко. Надо ли тебе было создавать сей философический вариант в свое время довольно популярной песенки Герцога из оперы «Риголетто», которую скабрезные шутники распевали на такой манер:

 
Если красавица
На х… бросается,
Будь осторожен —
Триппер возможен!
 

Поставь мне бутылку коньяка, и я еще кое-что скажу. Обнимаю и всех тебе благ в наступающем Новом году!»

21. XII

19-го, в воскресенье, отметили сразу множество дат: Танин день рождения, нашу янтарную свадьбу, выход моих «Эоловых арф», день рождения Брежнева, сорок дней, и Николин день – ведь Таня-то Николаевна.

Были Ивановы, Фоменко, четыре штуки Мухачевых и Мария Мих

А в пятницу я зашел в ЦДЛ и забрал из кабинета Ф.К свою рукопись, которая пролежала там ровно три недели, и он ее даже домой не взял. Вернул Мар. Ив-не расписку и сказал, что обойдусь без Ф.К., как и он без меня. Она что-то лепетала о его великой занятости на благо Московской писательской организации, но я ответил, что занят не меньше.

– Но вы работаете на себя.

– Нет, я работаю на человечество.

23. XII

Сегодня с Адой ездили на могилу Сергея. Ира поставила надгробие. Черный мраморный столб в человеческий рост, а сверху то ли изображение (из камня) урны, то ли раковина, а впереди буква «С». Строго и достойно. Протер я снегом все три надгробия – и его, и Сергея Кашина, и деда. Ах, какая работа… Сфотографировал – и ушли.

Галю срочно забрали в больницу. Она уже звонила оттуда. Что это? А у Ады болит душа о ее Сережке.

26. XII

Заведующий недавно созданным отделом международной информации ЦК, фамилия Замятин, а его заместителя – Загладин. Замять и загладить. Нарочно не придумаешь! Вчера этот Загладин выступал по телевидению. И внешность вся такая мягкая да гладкая. И имя Вадим Валентинович – как струя масла.

28. XII

Вчера во время прогулки по парку пришли в голову две недурные мысли о «Береге» Бондарева, но когда пришел домой, одну забыл. И вспомнил только перед сном, уже в постели. Сразу встал и записал. Надо всегда носить при себе записную книжку.

30. XII

Вчера работал до трех, потом с пяти до семи, а написал всего одну страницу, и доволен.

31.1983, Малеевка

Новый год, как уже несколько лет подряд, встречали дома. Была елка, купленная мной на базаре у метро еще числа 21-го, были гирлянды разноцветных лампочек на елке и на кухне, были свечи на праздничном столе. Все так славно! Катя впервые выпила немного шампанского. Не понравилось. Горько, говорит.

А 2-го утром поехали в Малеевку. Тут уже были с нами Катины подружки Лена и Аня, тоже на зимние каникулы, а вот теперь Таня Кузнецова. Татьяна 2-го же вечером и уехала, а девочки должны пожить здесь до 10-го. Я же, видимо, буду до 23-го, хотя уже чувствую, что трудно будет высидеть здесь.

7. I

Вчера вынужден был присутствовать при извинении Владлена Анчишкина перед Дугинцом. Накануне вечером перед ужином Ан. выкушал полбутылки водки, угостил меня, а когда сел за стол его сосед Д., он ни с того ни с сего стал меня уверять, что тот был полицаем. Дело чуть не дошло до драки, Ан. был очень агрессивен с бутылкой в руках. Кончилось тем, что Дуг. пересел за другой стол. А утром потребовал от него взять свои слова назад в моем присутствии и извиниться. Оказывается, Ан. совсем дурак, когда напьется. Надо запомнить.

Сегодня приехала его жена Лариса. Рассказывает, что в Москве принимаются меры по укреплению порядка. Молодец Ген. секр. ЦК КПСС!

9. I

Сегодня в три часа уехали домой Катя и ее подружка Таня. Мне тут быть еще 14 дней. Как их прожить? Я плохо стал выносить долгие сроки в домах творчества.

Стоит теплынь, которой не было в январе то ли 100, то ли 200 лет, как сказали сегодня по телевидению. 0 – +2–5 градусов. Сегодня утром в лесу я поймал и отпустил большого комара.

12. I, Малеевка

10-го уезжал в Москву, переночевал и 11-го вернулся в Малеевку. Здесь после отъезда детей стало тихо и спокойно. Вчера с 8 до 9 вечера прогуливался с Ларисой Васильевой и Сергеем Поликарповым. Зашел разговор о «Выборе» Бондарева. Я с возмущением стал рассказывать, как там (она не читала) два дружка по очереди лезут на одну бабу. Поэтесса сказала, что, скорее всего, так и было. «Но какова она! – не унимался я. – Приняла одного и просит его прислать дружка, он-де больше ей нравится. Рядовую советскую колхозницу автор изображает какой-то Клеопатрой, что ли!» – «При чем здесь колхозница! – воскликнула поэтесса. – Просто она баба, ей хочется. Ну, как кошке…» Вот так – в глазах нынешней русской поэтессы – что женщина, что кошка – все одно. Это ли не инновация времени!

13. I,16.30

Позавчера «Голос Америки» передал, что из Советского Союза эмигрировало евреев в 1979 г. – 51 300 чел., в 1981 – больше 9 тысяч, в 1982 – лишь 2 700 чел. Умнеют.

14. I

Вчера вечером пошел прогуляться перед сном, ко мне подошел Николай Верещагин, молодой парень, прозаик, член редколлегии «Москвы», он ждет номер «Волги» со статьей М. Лобанова, который записан на меня. Разговорились, сделали три больших круга, а потом он пригласил к себе на рюмку коньяка. Просидели до двенадцати, встретили старый Новый год. Парень производит хорошее впечатление. Но я потом долго не мог уснуть, принял полтаблетки радедорма, часа в два уснул. В половине восьмого проснулся, стал слушать «Голоса». Передали, что Георгий Владимов обратился к Андропову с просьбой дать разрешение на эмиграцию. Приводили его письмо в обратном переводе: я, мол, надеялся на перемены после смерти Брежнева, но их нет. Меня преследуют, мне угрожают. Я готов принять обычный для русского писателя терновый венец в виде Лефортовского изолятора, но угрожают и моей жене, и я не могу допустить, чтобы и она приняла страдания. Поэтому прошу отпустить. Не знаю я всех обстоятельств его ситуации, но знаю, что в 1968 году он попался на ловкую удочку Солжа: написал гневное письмо в адрес съезда как отклик на письмо того, в его защиту. А ведь Солж лгал там в каждом абзаце.

Кстати, вчера, вернее, позавчера в передаче «Для полуночников» сообщалось, что АС. опубликовал в № 137 «Вестника Русского Христианского движения» какие-то новые воспоминания (слышимость была плохая). Из этой же передачи я узнал, что альманах «ХХ век», в котором была напечатана статья Вл. Лакшина о «Теленке», издавался не в Париже, как я думал, а в Лондоне – Жоресом и Роем Медведевыми.

* * *

Владимов незадолго до смерти написал роман о войне – «Генерал и его армия». Покойный Владимир Богомолов разнес его за антисоветскую лживость и холуйство перед немцами.

15. I, суббота

В этом году снег выпал еще в 20-х числах октября и лег, казалось, прочно. Но дней через 5–6 сошел, и с тех пор настоящего снега и настоящей зимы не было: от Ленинграда до Баку стоит плюсовая температура. Зима только в Армении, где все время хорошие морозы, доходили даже до – 27 градусов.

Все частенько повторяли Пушкина:

 
В тот год осенняя погода
Стояла долго на дворе.
Зимы ждала, ждала природа.
Снег выпал только в январе,
На третье, в ночь…
 

Здесь, в Малеевке, я ходил на лыжах только два раза. И вдруг вчера в ночь на сегодня (15 = 3 января), точно по Пушкину, повалил снег. Ну, не очень, но все-таки. Во всяком случае, я после завтрака встал на лыжи и совершил прогулочку на часок с четвертью, в основном по лесным опушкам. Сейчас пришел и принял теплый душ. Прекрасно! Кажется, вслед за мной собираются идти Юра Томашевский, Сева Сурганов и его Светлана. Вчера они позвали меня к себе, посидели часок, распили стакан какого-то странного коньяка, который им кто-то преподнес. Оказывается, Юра – пасынок Сергея Александровича Швецова, моего крестного отца из армейской газеты «Разгромим врага»: он начал меня там печатать.

17. I

Наконец-то, наконец-то настала настоящая зима. Вчера был прекрасный зимний вечер, я гулял часа два, да еще на лыжах ходил. А сегодня снег валит и валит.

Вчера в передаче, которая начинается в 22.30, радиостанция «Свобода» передавала в авторском чтении 4-ю главу романа Василия Аксенова «Бумажный пейзаж». Господи, какое убожество! Единственная примечательная черта в том, что слова «жопа», «мудак», «говно», «бля буду» и т. п. так полностью Аксенов и читал. Ах, какая смелость! У него нет других доказательств знания жизни, это – единственные и самые доступные.

18. I

Юра Томашевский (живет внизу) ездил в Москву. Рассказывает, что по слухам Генсек вызывал Маркова, беседовал с ним в течение 1 часа и 6 минут. (Зря потраченное время, и 6 минут хватило бы, чтобы понять, что ничего, кроме собственной личности, ну и, конечно, изданий-переизданий да премий для себя, своей жены и дочерей, его не интересует.). Беседовали будто бы о статье Лобанова «Освобождение» в «Волге». Конечно, она талантлива, но вполне антисоветская.

С первого дня со мной в комнате живет кошка. Она входит и выходит через форточку. Тихое деликатное существо. Я думал, что она в возрасте, а она пообвыкла и начала играть. Сегодня утром я принес ей люля-кебаб. Она сперва не стала его есть, видно, слишком остро. Я этого не понял и в обед ничего ей не принес. Она встретила меня с ожиданием корма, но увидев, что ничего нет, откусила кусочек от люля. Я ничего не принес и на ужин, и только вот сейчас она съела всю котлетку с явным отвращением к ней.

21. I

Приехал Петруша Проскурин. Сейчас вышли мы из почты с газетами, и я рассказал ему и Пациенко, что вчера в Литинституте, где Лобанов работает, обсуждали на ученом совете (в 3 часа) его статью в «Волге». Петруша очень лихо заявил, что пора, пора Лобанову стать знаменитым, ибо критик он хороший и т. д. Я сказал, что ведь это прозаикам хорошо быть. А то, говорю, ты вот пишешь столь безошибочные книги, что их делегатам партсъездов дарят. А завернул бы какую-нибудь залихватскую идею. «А где напечатают?» Да ведь вот же Лобанов напечатал. Конечно, хорошо писать с твердой уверенностью, что напечатают. А Шолохов, когда писал первую книгу «Тихого Дона», никак не мог быть уверен, что его издадут.

И еще я сказал им, как раньше Сурганову, Ларисе Васильевой, Сергею Поликарпову, что статья Лобанова вполне антисоветская хотя бы по трем пунктам: 1) он отрицает и высмеивает советскую литературу; 2) отрицает и высмеивает колхозный строй; 3) представляет Ленина подстрекателем необоснованных расправ. В сущности, в эпизоде с буденновкой (об этом я пока никому не говорил) отрицает он и вообще советскую власть. Ларисе, Сурганову, Поликарпову и Томашевскому я говорил еще о том, что статья Лобанова свежа по примерам, но не самостоятельна по идеям, что на ней лежит тень Солженицына, и все эти три (вернее, четыре) идеи принадлежат ему.

22. I

Сейчас с этим важным гусем Кикнадзе схватился. Дня два назад он в разговоре сказал, что издал 289 печатных листов своих сочинений. Я ахнул. Он сказал, что первый признак гения – плодовитость, но плодовиты также графоманы. «Но ведь ты, Саша, не гений?» Он обиделся и стал мимо меня ходить молча. Сейчас я сидел у телефона, а он шел мимо. Сказал: «Саша, что ты такой сосредоточенный?» Он ответил: «Я готов рассредоточиться, если и ты кое в чем изменишься». – «Что такое?» – «Меня задела одна твоя реплика». – «Ну, знаешь, я более терпимо отношусь даже к некоторым твоим публичным выступлениям, неприемлемым для меня». – «К каким?» – «Хотя бы к тому, в котором ты объявил Шагинян победительницей Гудериана». (Он в докладе на партсобрании говорил, что АС. Щербаков вызвал в самые тяжкие дни сорок первого года Шагинян и предложил ей написать брошюру, как бороться с немецкими танками. «Я их никогда не видела!» – «Надо!» Она села и написала.)

Он стал говорить, что я не понял этот факт: если писателя как следует попросить, он способен на многое. Я сказал, что именно из-за фактов такого рода мы едва не проиграли войну, что немцы дошли до Москвы и до Кавказа.

– Тебе нечего сказать, и ты уходишь.

– Я ухожу потому, что мне неинтересно с тобой разговаривать.

Я был уже в шубе, в шапке и ушел. Еще раньше он носился с идеей, чтобы фронтовой партстаж считался двойным. Идея такая же великая.

23. I.1983. Малеевка

Погода установилась прекрасная: легкий морозец, снежно. Вчера после обеда я увлек с собой в Старую Рузу Вл. Бор. Микушевича и его жену Тат. Владим. Маркову. Шли через лес по снежной тропке. Я хотел купить шампанского для Вал. Вл. Воробьевой, но, увы, не оказалось. Пришлось угощать молдавским вином «Виорика». 2 рэ бутылка, но хмелит!

С этим Микушевичем не соскучишься. Говорит, например, марксизм был оружием Запада, направленным против России, и гениальность Ленина в том, что он это оружие обратил против Запада. Человек удивительных познаний. В детстве читал бабушке Псалтырь, выучил церковнославянский, кроме того, знает немецкий, английский, французский и итальянский. У него несколько шокирующая манера говорить, невзирая на окружение, очень громко и категорично. Так, при первой же встрече здесь он в вестибюле во весь голос заявил, что сторонник переводческой школы Жуковского, а не Маршака и Пастернака. Это здесь-то такое сказать! Но в лесу его голос и категоричность принимаются хорошо. Кажется, это единственный человек из моих знакомых, который доволен нынешней жизнью, т. е. он доволен ее стабильностью, устоявшимся бытом. Что ж, Таня тоже об этом говорит всегда. Вчера с большим одобрением сказал, что Сталин отбил охоту от всяких заговоров лет на сто. Правда, добавил: «Хотя какой ценой!»

Из Рузы зашли к ним, они живут в корп. «Б», и распили бутылку водки.

После обеда с Сережей Поликарповым на его машине едем домой. Пора! Я соскучился и о моих девочках, и о доме.

29. I, Москва. 0.15

Вечером в 7.30 Таня позвонила маме, и ей сказали, что она плоха. Таня сразу поехала, и вот только что позвонила. У М.М. инсульт, она отвезла ее куда-то в больницу в Измайлово. Как она теперь доберется? Метро уже не работает, а такси поймает ли? Я весь в тревоге. И денег у нее только три рубля. Никогда она не берет с собой денег. И ведь я спросил ее, когда уходила, есть ли деньги. Буду ждать и читать дневник Симонова.

0.55. Слава тебе, Господи, – Таня приехала на такси.

13.05. Спал плохо, ворочался, один раз проснулся из-за боли в сердце, как будто сквозь него что-то проскочило, но встал в восемь часов вроде бы освеженный, сделал по обыкновению зарядку и принял прохладный душ.

Таня с утра опять уехала в больницу, у М.М. тяжелый инсульт. Положили ее в б-цу № 36, где-то на Фортунатовской. Боюсь, что измотают Таню поездки в такую даль.

М. Н. АЛЕКСЕЕВУ

«1 февраля 83

Михаил Николаевич!

Поздравляю с хорошим очерком сегодня в «Правде» о Сталинградской годовщине и хочу высказать несколько замечаний, к-е, может быть, ты найдешь полезными.

Об участниках битвы сказано, что «после 2 февраля 1943 года их оставалось не так уж много». Что это значит? Есть возможность дать читателю более определенное представление об этом, если принять во внимание, что медалью «За оборону Сталинграда» награждено свыше 750 тыс. ее участников.

Бондарев и Бакланов уверяют, что их одногодков, пошедших на войну, вернулось ли 3 %. Во всякой военной операции, как ты знаешь, раненых бывает раза в три больше, чем убитых. Это соотношение существует и в наши дни, когда убойная сила оружия так возросла. Например, в не столь давней Фолклендской операции против Аргентины англичане потеряли 255 человек убитыми и 777 ранеными, а у наших друзей получается, что раненых вовсе не было – одни убитые.

Ребят, занимающихся военно-историческим «следопытством», поисками останков, ты чуть ли не ставишь в один ряд с истинными героями битвы. Зачем?

В одной прежней статье ты сравнил борьбу с наводнением на Волге со Сталинградской битвой. Это было тоже неуместно. Не следует ради прославления дня нынешнего так обходиться с днем вчерашним. Ты-то, участник Сталинградского побоища, знаешь лучше многих, что это такое. Рядом с ним борьба с наводнением – что?»

22 апреля Алексеев встретил меня в ЦДЛ и все отверг, кроме того, что напрасно сравнил борьбу с наводнением со Сталинградской битвой.

5. II, суббота

Вот уже неделю М.М. лежит в больнице и не приходит в сознание. Таня ежедневно у нее, вчера и сегодня, и ночь была там. Боюсь я, измотается она, а ведь здоровье-то не чемпионское. Вчера пришла в слезах, мать всю ночь гладила ее руками – значит, сознание не совсем погашено, но ничего не говорит и не слышит.

Вчера был в «Книжной лавке». Лучше туда не ходить. В прошлый раз купил книг на 37 р., вчера – на 30. Выходит, за две недели почти 70 р.

6. II, 11.00

8 четверг, 3-го, ездил в Воениздат (они неожиданно для меня решили переиздать моего «Генерала»), а на обратном пути надо было заехать на ул. Алабяна за продуктами. На автобусе доехал от ул. Зорге до «Сокола», и здесь у метро невольно подглядел сцену, которая до сих пор сжимает мне сердце. Почти у самого края тротуара, видно, только что сойдя с автобуса, стояла маленькая девочка, вероятно, первоклашка, хорошенькая и тоненькая. Над ней склонилась молодая женщина, должно быть, мать, и что-то злобно и много говорила ей. Я словил только одно слово: «стерва». Она отчитывала ее за какую-то оплошность. Женщина, судя по внешности, вполне интеллигентная. На лице девочки была растерянность и страх Потом мать достала платок и зачем-то стала вытирать ей лицо, хотя оно было, кажется, вполне чистым. Но как она это делала! С какой ненавистью и силой проводила платком по лицу! Девочке было, понятно же, больно, но она была так перепугана, убита, что молча терпела, даже не отстраняя лица. Я ходил около и порывался вмешаться, сказать: «Прекратите! Она возненавидит вас!» Но так и не решился Ах, как жалко! Ведь нужно было, нужно.

9. II, 1450

Часа полтора назад звонил Алексей и сказал, что мой «Ветров» произвел очень хорошее впечатление, что сейчас читает начальство. Просит предоставить вторую часть. О, если бы это появилось!

10 февраля, 10.10

10-го, в четверг, ходил в ЦДЛ платить партвзносы. Зашел в библиотеку. Застал Нину, два прежних раза ее не было. Покопался в стенографических отчетах партсъездов. Бондарев, Бакланов, Ростоцкий все твердят, что их ровесников после войны осталось лишь три процента. А Друнина даже взбодрила стишок («Новый мир», № 5, 1975), который так и называется «Три процента». Картина, мягко выражаясь, комическая: Ростоцкий за всю державу возглашает по телевидению: «Нас, рождения 1922 года, осталось три процента». Его перебивает Бакланов: «Нет, это нас, 1923 года, осталось три процента». Бондарев глушит их своими многомиллионными тиражами: «Извините, подвиньтесь, это нас, 1924 года, три процента». А Друнина примиряет: «Мальчики, не ссорьтесь. Всех вас, и 22-го, и 23-го, и 24-го осталось три процента». Им всем очень нравится быть трехпроцентными представителями, и даже голосами, совестью погибшего поколения! И сообразить не могут, что это липа, лестная для гитлеровских генералов – вот, мол, как мы многоуспешно поработали!

Ну, и копался я в отчетах мандатных комиссий съездов, желая через их данные косвенно опровергнуть эти 3 %.

Потом мы стояли с Ниной на лестнице, и она спросила: «Так мы увидимся до моего отъезда?» Она летит куда-то на Филиппины, что ли. «Конечно», – ответил я и пригласил ее пойти выпить по чашечке кофе. Наверху была большая очередь, мы пошли вниз. Она выпила рюмочку коньяку, я – три. И очень славно посидели. Она мила. А потом договорились, что она пойдет оденется, а я буду ждать ее у выхода. Прождал целый час и не дождался. Наверное, мы не поняли друг друга, и она ушла через другой выход. Вчера утром отправил ей газетную вырезку о филиппинских бабочках и письмецо, в котором, кажется, кое-что сказано излишне.

 
Спасибо вам за тот случайный
Прекрасный вечер в феврале,
С его открытостью и тайной,
И светлой думой на челе.
 
 
Я помню все: наш столик в зале,
И как далек был этот зал,
И все, что вы тогда сказали,
И все, что я тогда сказал.
 
 
И вспышки ваших глаз живые,
И как вы, ложечкой звеня,
Сказали: «Поздно уж…», впервые
Назвав по имени меня.
 
 
И моего смущенья муку,
И ликование мое,
Когда я тронул вашу руку,
А вы не отняли ее…
 
 
Нет, жизнь нельзя назвать напрасной,
Не все так худо на земле,
Коль был возможен тот прекрасный
Случайный вечер в феврале.
 

12 февраля, 19–00

Сегодня утром (до восьми) «Голос Америки» передавал, что Георгий Владимов и его жена Наталья подали в ОВИР заявление с просьбой выехать в ФРГ, в Кельн, куда его пригласили преподавать русскую литературу. В январе (я слышал это тогда же в Малеевке) он обращался с письмом к Генсеку с той же просьбой. Мы, говорит, доказали свою любовь к Родине терпением, с которым переносили долгие преследования, обыски и т. п. По-прежнему ли он так наивен, как в 67-м году, когда выступил в защиту бедного Исаевича, «боевого командира Красной Армии, всю (!) войну провоевавшего на передовой (!)». Ха!

13 февраля, воскресенье

Я еще спал после вчерашнего дня рождения Инны Симоновой, когда около девяти часов раздались наши обычные условленные звонки. Я встал. Это была Таня. Вся в слезах, она сказала, что мама умерла сегодня утром между 6 и 7 часами. Я перекрестился: «Царство ей небесное!» Таня не видела ее смерти. Не в силах смотреть, как тяжело она дышит, она вышла куда-то, а когда минут через сорок вернулась, Мария Михайловна уже отошла. На девятом десятке ничего уже нельзя было сделать. Вероятно, непосредственной причиной смерти явился отек легких.

16 февраля, 2330

Вот и похоронили мы Марию Михайловну. И помянули, как полагается, и панихиду отслужили в церкви Гавриила Архангела, что в Телеграфном переулке. На поминках было человек 25–28. Приехали ее двоюродные сестры из Коломны – тетя Клава и тетя Маруся. В крематории Таня сильно плакала, когда увидели мы Марию Михайловну в гробу, но потом успокоилась. Сейчас приняла элениум и легла спать. Вот и осталась Катя без обеих бабушек, а ведь у ее подружек они есть.

17 февраля

И все-таки живые думают о живом!

Вчера на поминках, когда уже встали из-за стола и начали расходиться, я ушел в спальню и лег на кровать Марии Михайловны да и уснул. Проспал часа два. Домой мы приехали в начале десятого, в 12 лег спать, но не мог уснуть, видимо, из-за тех двух часов. В час ночи принял полтаблетки радедорма. Все равно не спится. Начало складываться в уме стихотворение. В начале четвертого, около четырех я его закончил и записал. Только после этого в пятом часу уснул. В восемь Таня меня разбудила, подвалившись под бочок

22 февраля

Ну, я совсем закрутился! В субботу, 6-го, на дне рождения Белошицкого, в субботу, 13-го – на дне рождения Инночки, 17-го похороны и поминки Марии Михны, в субботу 19-го был в Измайлове у Толи Лишаева, пригласил он меня на встречу своих одноклассников, и вот вчера еще – девять дней.

У Лишаева были Миша Копытов (генерал!), Аркашка Введенский (Вельт), Володька Боков, Зоя Серова, Женя Можаева, Толина жена Галя, ну и я. Они почти все с 23-го, так что им уже за шестьдесят или вот-вот. Но было очень шумно и весело. Хотя у Миши плоховато с сердцем, Аркашка ужасно располнел, Боков вообще с палочкой ходит, Женя тоже очень полная. Вот Зоя и выглядит хорошо, и чувствует себя, видно, неплохо. Нас с Ниной до сих пор помнят как прекрасную пару.

Сегодня написал стихотворение «Мой амулет», а то можно было бы считать день пропавшим. Правда, еще заказал в мастерской Литфонда ондатровую шапку. Ждал, как увидел на заявлении, с 28 сентября 1978 года – почти четыре с половиной года. Вот он, наш развитой социализм! Шапка – четыре с половиной года! И это еще по великой привилегии. Но какая шапка! И не всем же такая нужна.

Б.И. БУРСОВУ, Ленинград

«25 февраля 83

Многоуважаемый Борис Иванович, в нашей Книжной лавке на Кузнецком было третье издание Вашего «Достоевского», но я его прозевал. Поздравляю Вас с этим изданием. Надеюсь, те мои придирки, которые я Вам в свое время сообщил, не оказались вовсе бесполезными для этого издания.

Всего Вам доброго.

С поклоном В. Бушин».

О моих «придирках» как-нибудь в другой раз.

1 марта.1983

Экого я вчера свалял дурака – взял да и бросил кошке под хвост целый вечер и полночи. Позвонила патриотка Тамара Пономарева, пригласила на свой вечер в музей Николая Островского (там есть зал). Я много раз не отзывался на разные ее призывы. Надо, думаю, хоть раз уважить, ведь это добрая душа. Думал, однако, посидеть не более получаса. Прихожу, а хитрец Цыба, который должен был вести вечер, не явился, конечно. Уговорили меня. И пришлось сидеть за столом три часа вместо того, чтобы гулять по морозной Москве. А потом она еще минут сорок прощалась-расставалась, а мы ее ждали. Наконец в двенадцатом часу приехали к ней на Грохольский.

12 человек. Водка. Какой-то баночно-консервированный салат и т. п. Но застолье получилось славное, веселое. Собрались милые и интересные люди. Особенно какая-то Нина Саратовская, вятская уроженка с татарскими глазами. Баба – оторви да брось! Какой-то спорт-подполковник интересно рассказывал о спорте.

А рядом со мной села певичка Лайне Аренс, полуэстонка-полусибирячка. Проявила ко мне интерес. Ее я и отвез в третьем часу куда-то на Хорошевское шоссе. Прощаясь, взял телефон: 192-97-46. Но позвоню ли?

А во время вечера вот что произошло. Тамара стала рассказывать, как летом прошлого года была в местах боев 2-й ударной армии. И понесла об этой армии несусветную чушь, которую ей, конечно же, внушил малограмотный балбес Ст. Гагарин: все, мол, отступали, а 2-я ударная наступала, что ее считали перешедшей на сторону немцев, власовской и т. д. Я после нее встал и постарался деликатно развеять эту чушь. Конечно, не совсем хорошо опровергать именинника, но что было делать! Вечер тронулся дальше, но тут присылают записку: «За что Власов получил звание Героя Советского Союза?» Мне бы, конечно, надо сразу сказать, что это чушь или вопрос, мол, не имеет отношения к вечеру, я могу ответить на него потом в личном порядке, а я пустился в россказни! Благо все это мне хорошо известно. Словом, вел себя как тот чеховский генерал на свадьбе. И весь комизм состоял в том, что рядом со мной действительно сидел настоящий генерал-майор (Калиниченко Леонид Николаевич), так он негодовал на мои генеральские замашки.

2 марта, 16.25

Ура! Ура! Ура! Закончил статью «Старший лейтенант или генералиссимус?» Это великая статья. Если ее Ананьев

напечатает, то последствия трудно предугадать. А ведь так было бы ко времени. Но – ее не напечатают. Как пить дать! Хотя Ананьев и хорохорится.

6 марта

Три дня все дома – 6-го, 7-го и 8-го. Как хорошо! Сегодня Таня пекла пироги с мясом. Как всегда у нее – объедение.

М.М. оставила Тане сберкнижку на 5 тысяч, были у нее завещаны деньги и для Юры, но он заставил ее отдать их ему на машину – 2,5 тыс. И еще осталась книжка на 2 тыс. Да 340 р. лежали на похороны. Так что целых 10 тысяч получается. Работала до последнего дня, осталось несколько незаконченных платьев. И все это с мыслью о детях, как бы помочь им и оставить добрую память. Таня рассказывает, как в больнице она ночью прижималась головой к ее груди. Какая жалость! Это невозможно слушать. Говорить не могла, очевидно, не все понимала, но знала – это ее дочь, и хотела последний раз приласкаться к ней.

19 марта

14 марта, на Евдокию, погода переменилась – сразу потеплело и повеяло весной. Курочка напилась в этот день вволю. Евдокия в этом году совпала с первым днем Масленицы. В четверг, на широкую, мы позвали гостей – Микушевичей. Очень славно посидели. Он все читал:

У них на Масленице жирной Водились русские блины.

Водка была лимонная, с перчиком, со зверобоем, и чистая. Всем понравилась лимонная. Хороша!