Текст книги "Крушение России. 1917"

Злую шутку с режимом сыграла погода. В декабре, январе и на протяжении трех первых недель февраля было исключительно холодно. Вот что писал Гурко, которому той зимой пришлось много заниматься вопросами перевозок: «Во-первых, морозы, в особенности в декабре в хлебородных губерниях, были так сильны, что женщины, которые в деревне, как правило, и выполняют большую часть обычных крестьянских работ, отказывались выезжать с гружеными возами из сел на станции железных дорог, так как многие такие поездки занимали не несколько часов, а целые дни. Вдобавок ко всему, в январе и феврале начались снежные бураны и заносы, которые не только препятствовали доставке зерна на станции, но и нарушали упорядоченную работу железнодорожного транспорта. Мороз доходил до 30 и 35 градусов по Цельсию. Из-за скверного качества минерального топлива локомотивы оказывались неспособны поддерживать давление пара, необходимое для движения груженых составов. Паровозы на целые часы останавливались между станциями, чтобы поднять пар, достаточный для продолжения движения»[1682]1682
  Гурко В. Война и революция в России. С. 256.


[Закрыть]. Снег засыпал железнодорожные пути, по всей стране простаивали десятки тысяч вагонов с продовольствием и углем. В Петрограде кончались топливные запасы, из-за чего стали закрываться хлебопекарни и даже крупные предприятия.

Резко подскочили цены. Департамент полиции констатировал: «Ближайшей причиной такого подъема цен послужило массовое закрытие в Петрограде мелких торгово-промышленных заведений, как то: булочных, колбасных, молочных и тому подобных предприятий, вынужденных ликвидировать свои дела вследствие недостаточного подвоза в Петроград необходимого для их производства сырья… Развитие в столице дороговизны в значительной степени является результатом зловредной деятельности торговцев-мародеров, которые в погоне за наживой нередко прибегают к различным недозволенным приемам»[1683]1683
  Буржуазия накануне февральской революции. С. 189.


[Закрыть]. Но даже в столь тяжелых условиях запас прочности сохранялся. Генерал Васильев, изучив ситуацию в городе, пришел к заключению, «что запасов, имеющихся в наличии, достаточно, чтобы кормить население Петербурга более трех недель, даже если не будет новых поставок. Следовательно, в ближайшее время голод не грозил»[1684]1684
  Васильев А.Т. Охрана: русская секретная полиция. С. 471–472.


[Закрыть].

Однако к началу 20-х чисел повсеместно поползли слухи о введении нормирования отпуска хлеба. Люди бросились к булочным, где образовались очереди, стоявшие ночь напролет на лютом морозе. Забастовка на Путиловском закончилась локаутом, 30 тысяч человек неожиданно оставались без средств к существованию, что заметно усилило нервозность и озлобление в рабочих кварталах. «По “законам экономики” беспокоиться было не о чем, – пишет В. Булдаков. – По законам массовой психологии ситуация была чревата взрывом»[1685]1685
  Булдаков В. Октябрь и ХХ век // Международная жизнь. 1997. № 11–12. С. 79.


[Закрыть].

И в этот момент император неожиданно выехал из Царского Села в Могилев. Почему?

Отъезд императора

Объяснений отъезда Николая II 22 февраля немало. Британский посол Бьюкенен полагал, что на то него были душевные причины: «Атмосфера столицы была настолько насыщена пессимизмом, что император не раз говорил мне, как рад он бывает стряхивать с себя ее гнетущее влияние и возвращаться в более укрепляющую атмосферу фронта»[1686]1686
  Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. С. 234.


[Закрыть]. Полагаю, таковы были причины отъездов в Ставку в предшествовавшие годы, но только не в разгар бурных политических событий февраля 1917-го. Основания должны были быть куда более вескими.

Многие очевидцы событий уверяют, что императора выманили в Могилев заговорщики, чтобы начать претворение в жизнь своего плана отстранения его от власти. В качестве лица, мнение которого убедило Николая ехать, Вырубова называла его брата Михаила Александровича. «Боялись ли, что Государь догадается о серьезном положении, не знаю, но стали торопить его уехать на фронт, чтобы потом совершить величайшее злодеяние. 19-го или 20 февраля к Государю приехал великий князь Михаил Александрович и стал доказывать ему, что в армии растет большое недовольство по поводу того, что Государь живет в Царском и так долго отсутствует из Ставки. После этого разговора государь решил уехать. Недовольство армии казалось Государю серьезным поводом спешить в Ставку»[1687]1687
  Фрейлина ее Величества Анна Вырубова. С. 287.


[Закрыть]. Известно, что великий князь 22 февраля завтракал с императорской четой и, по утверждению Спиридовича, «был очень доволен поездкой Государя»[1688]1688
  Спиридович А.И. Великая война и февральская революция. С. 488.


[Закрыть]. Не думаю, что Михаил выступал в этом эпизоде как активный заговорщик. Его – человека в политике недалекого – могли и использовать как транслятора своих мыслей другие люди, прямо заинтересованные выманить императорский поезд на просторы России.

В качестве одного из таких людей целый ряд источников называет генерала Алексеева. Он вернулся в Могилев 17 февраля в шесть часов вечера. Там уже явно что-то активно варилось. В мемуарах Брусилова находим полузагадочную фразу: «Но в Ставке, куда уже вернулся Алексеев (Гурко принял опять Особую армию), а также в Петербурге было, очевидно, не до фронта. Подготовлялись великие события, опрокинувшие весь уклад русской жизни…»[1689]1689
  Брусилов А.А. Мои воспоминания. М., 2001. С. 204.


[Закрыть]. Настроения в Ставке Брусилову хорошо были известны. Василий Гурко о подготовке великих событий ничего не сообщает, в его изложении штаб продолжал будничную работу: «За два дня я изложил Алексееву все свои соображения, после чего мы расстались не менее дружелюбно, чем когда-либо прежде. После этого я по телеграфу доложил царю, что полностью сдал дела и прошу позволения отправиться к месту своей постоянной службы. Немедленно вслед за этим поступила информация, что дата отъезда его величества до сих пор не установлена. В тот же день я получил от Государя санкцию на возвращение в Особую армию. Фактически царь прибыл в Могилев менее чем через двадцать четыре часа после моего отъезда»[1690]1690
  Гурко В. Война и революция в России. С. 320.


[Закрыть]. Гурко уверяет, что покинул Ставку в неведении относительно времени приезда туда царя. Этого не может быть, потому что за сутки до прибытия информация об этом в Могилев точно дошла. Воейков сообщил о соответствующих планах Николая еще 19 февраля, а Гурко уехал 21-го. Более того, трудно представить, чтобы при передаче дел «младотурки» Алексеев и Гурко не обсуждали между собой вопрос о приезде в Ставку императора, которого Алексеев стал усиленно приглашать сразу после возвращения с отдыха.

Воейков вспоминал, как в воскресенье 19 февраля после службы в Федоровском соборе император пригласил его посмотреть кино в Круглом зале Александровского дворца. «Когда кончился сеанс, я проводил Государя в его кабинет. По пути Его Величество обратился ко мне со словами: “Воейков, я решил в среду ехать в Ставку”. Я знал, что Государь имел намерение ехать, но думал, что момент этот – неподходящий для его отъезда, и потому спросил, почему он именно теперь принял такое решение, когда на фронте, по-видимому, все спокойно, тогда как здесь, по моим сведениям, спокойствия мало, и его присутствие в Петрограде было бы весьма важно. Государь на это ответил, что на днях из Крыма вернулся генерал Алексеев, желающий с ним повидаться и переговорить по некоторым вопросам; касательно же здешнего положения Его Величество находил, что, по имеющимся у министра внутренних дел Протопопова сведениям, нет никакой причины ожидать чего-нибудь особенного… Вернувшись к себе, я сделал распоряжения для отъезда и вызвал к телефону Протопопова». Тот подтвердил, что беспокоиться не о чем[1691]1691
  Воейков В.Н. С царем и без царя. С. 217.


[Закрыть].

Приглашение со стороны начальника штаба подтверждает и фрейлина Александры Федоровны баронесса Софья Буксгевден: «Император решился ехать – и то лишь на короткое время – лишь после того, как получил срочную телеграмму от генерала Алексеева. Я находилась возле императрицы в тот момент, когда император пришел к ней с телеграммой в руке. Он попросил меня остаться и сказал императрице: “Генерал Алексеев настаивает на моем приезде. Не представляю, что там могло случиться такого, что потребовалось мое обязательное присутствие. Я съезжу и проверю лично. Я не задержусь там дольше, чем на неделю, так как мне следует быть сейчас именно здесь”»[1692]1692
  Буксгевден С.К. Венценосная мученица. Жизнь и трагедия Александры Федоровны, императрицы всероссийской. М., 2006. С. 389–390.


[Закрыть]. Генерал свиты Дубенский тоже, вероятно, имел основания предполагать: «Вероятно, Алексеев его вызвал…»[1693]1693
  Падение царского режима. Т. 6. С. 388.


[Закрыть] Так что версия о том, что «младотурецкие» заговорщики выманили императора из Царского Села, имеет основания.

Но, полагаю, у Николая II была и другая – не менее серьезная – причина ехать в Ставку. Керенский приводит слова Протопопова о его последней встрече с императором – вечером 21 февраля. «Войдя в кабинет, он закрыл за мной дверь, направился к столу. Я ужасно встревожился, впервые видя царя в таком смятении.

– Знаете, что сделал Гурко? – сказал он. – Вместо четырех гвардейских полков прислал нам три матросских экипажа.

Кровь бросилась мне в лицо, я инстинктивно сдержал мгновенно вспыхнувший гнев:

– Это уже переходит всякие границы, Государь, хуже, чем неповиновение. Гурко обязан с Вами советоваться, прежде чем изменять Ваши приказы. Всем известно, что в матросы набирают фабричных рабочих, это самые революционные части в наших вооруженных силах.

– Вот именно! Но последнее слово останется за мной. Я никак этого не ожидал. А вы еще считаете мой отъезд на фронт преждевременным. Я пришлю вам кавалерию»[1694]1694
  Керенский А.Ф. Трагедия династии Романовых. М., 2005. С. 74–75.


[Закрыть]. Император ехал в Ставку, потому что ему становилось очевидным, что там зреет заговор. И понимал, что только ему под силу с ним справиться. «Николай II собирался по прибытии в Ставку осуществить намеченную переброску верных войск в окрестности столицы»[1695]1695
  Хрусталев В.М. Великий князь Михаил Александрович. М., 2008. С. 337.


[Закрыть], – не без оснований утверждает историк Владимир Хрусталев.

Александра Федоровна сильно возражала против отъезда мужа – интуиция ее в очередной раз не подводила. «Простились с ним, – вспоминала Вырубова, – по обыкновению в зеленой гостиной Государыни. Императрица была страшно расстроена. На мои замечания о тяжелом положении и готовящихся беспорядках Государь мне ответил, что прощается ненадолго, что через десять дней вернется. Я вышла потом на четвертый подъезд, чтобы увидеть проезжавший мотор их величеств. Он промчался на станцию при обычном перезвоне Федоровского собора»[1696]1696
  Фрейлина ее Величества Анна Вырубова. С. 287.


[Закрыть]. Отъезд в описании Спиридовича прошел в обычном порядке. «Распрощавшись после завтрака с семьей и Вырубовой, Государь выехал из дворца с императрицей. Дружно крикнули «Здравия желаем, Ваше Императорское Величество!» стоявшие у главных ворот чины конвоя, Собственного полка, дворцовой полиции. Проехали в церковь Знамения. Приложились к чудотворной иконе Божьей Матери. Поехали к царскому павильону. Белая пелена расстилалась кругом… В два часа императорский поезд тронулся в путь. По сторонам, как вкопанные, стояли часовые Железнодорожного полка. Вдали на лыжах – охрана второй линии. Царский поезд скрылся, повернув на Гатчину. Царица в красных пятнах от волнения вернулась во дворец»[1697]1697
  Спиридович А.И. Великая война и февральская революция. С. 488—
  489.


[Закрыть].

Вдогонку ушедшему поезду императрица пишет полное плохих предчувствий послание: «С тоской и глубокой тревогой я отпустила тебя одного без нашего милого, нежного бэби… Вернись скорее – ты видишь, я прошу тебя не за себя и даже не ради бэби – об этом ты сам всегда помнишь. Я понимаю, куда призывает долг, – как раз теперь ты гораздо нужнее здесь, чем там. Так что, как только уладишь дела, пожалуйста, вернись домой дней через десять, пока все не устроится здесь, как надо… Глаза мои болят от слез»[1698]1698
  Переписка Николая и Александры Романовых. Т. V. С. 208–209.


[Закрыть].

Если бы Николай задержался еще на день, он, скорее всего, никуда бы не уехал: серьезно заболеют дети. И история могла пойти иначе. Но император ехал в Ставку. И не только потому, что его туда коварно выманили. Никто не смог бы его выманить, не чувствуй он своего морального долга перед офицерами и солдатами на фронте.

Глава 12
Восстание

И если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот.

Марк 3, 25.

Отъезд императора из Царского Села стал тем событием, за которым на следующий же день последовало восстание.

Какие силы вывели массы людей на улицы? Конечно, не стоит сбрасывать со счетов элемент революционной стихии, на который делала упор советская и либеральная литература. Доведенные тяготами войны до тяжелейшего положения, низы были готовы взорваться протестом. Первые выступления, первая кровь, забастовочный азарт, нерешительность властей – и вот уже людьми овладевает психология толпы, психология бунта – «бессмысленного и беспощадного». Очень ярко это настроение передал Владимир Маяковский в стихотворении «Февраль»[1699]1699
  Маяковский В.В. Стихотворения и поэмы. Т. 3. Л., 1955. С. 91–92.


[Закрыть].

Но, вместе с тем, сейчас хорошо известно, что во времена большой нужды люди решают проблемы выживания, а не выходят на баррикады. Через год положение питерских пролетариев окажется много крат более тяжелым, но всеобщих забастовок с захватом центра города не будет. На столь массовый протест могут подвигнуть только элиты, которые разоблачат существующую власть, взбудоражат душу, сформулируют чеканные лозунги и дадут в руку браунинг. Так кто же вывел людей на улицы столицы и столкнул их с правоохранительными органами?

По большому счету, вся оппозиция, которая делегитимизировала режим, «будила народ», звала его к акциям протеста – от Пуришкевича и Земгора до большевиков и анархистов. Прав был Ленин, который объяснял размах и радикальность революционных выступлений тем, что «в силу чрезвычайно оригинальной исторической ситуации слились вместе, и замечательно дружно слились, совершенно различные потоки, совершенно разнородные классовые интересы, совершенно противоположные политические и социальные стремления»[1700]1700
  Ленин В.И. ПСС. Т. 31. С. 16.


[Закрыть]. Однако при этом большинство оппозиционеров противопоставляли революцию сверху как организованный под их личным руководством (и, желательно, чужими руками) элегантный дворцовый переворот, приводящий их к вершинам власти, революции снизу как нежелательному проявлению дикой народной стихии, которой следовало избежать. Другое дело, что, готовя революцию сверху и действуя весьма топорно, оппозиционеры всех мастей, часто сами того не сознавая, приводили в действие механизм русского бунта.

Но у февральского восстания существовали и более конкретные творцы, нежели вся оппозиция. Стихийным оно не было, как не случайно было и выбранное время. Столь информированный и находившийся в самом центре событий человек, как начальник Петроградского охранного отделения генерал Глобачев, приходил к выводу: «Все было приготовлено к переходу в общее наступление весной 1917 г. по плану, выработанному союзным командованием. Центральные державы должны были быть разгромлены в этом году. Таким образом, для революционного переворота в России имелся 1 месяц срока, то есть до 1 апреля. Дальнейшее промедление срывало революцию, ибо начались бы военные успехи, а вместе с сим ускользнула бы благоприятная почва. Вот почему после отъезда Государя в Ставку решено было воспользоваться первым же подходящим поводом для того, чтобы вызвать восстание. Я не скажу, чтобы был разработан план переворота во всех подробностях, но главные этапы и персонажи были намечены. Игра велась очень тонко. Военные и придворные круги чувствовали надвигающиеся события, но представляли себе их как простой дворцовый переворот в пользу великого князя Михаила Александровича с объявлением конституционной монархии… В этой иллюзии пребывала даже большая часть членов Прогрессивного блока. Но совсем другое думали более крайние элементы с Керенским во главе. После монархии Россию они представляли себе только демократической республикой. Ни те, ни другие не могли себе даже представить, во что все выльется»[1701]1701
  Глобачев К.И. Правда о русской революции. Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения. М., 2009. С. 118.


[Закрыть].

Революции начинаются с какого-то события, которое становится катализатором последующих процессов, которые вовлекают – в том числе, совершенно спонтанно – огромные массы людей. Такое событие в отношении Февральской революции 1917 года точно не установлено. В советских учебниках принято было начинать ее со стихийных женских демонстраций с требованиями хлеба. Современные историки заметно расширяют круг значимых событий[1702]1702
  Всесторонний анализ версий начала революции, существующих в отечественной и части зарубежной историографии см.: Поликарпов В.В. 22—
  23 февраля 1917 года в Петрограде // Вопросы истории. № 10. 2005.


[Закрыть], отмечая преобладание среди протестующих заводских пролетариев мужского пола.

Хабалов утверждал перед следственной комиссией: «Беспорядки начались в первый день, 23-го, в двух местах, на Выборгской и на Нарвском тракте»[1703]1703
  Падение царского режима. Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства / Под ред. П.Е. Щеголева. Т. 1. М.-Л., 1924. С. 243.


[Закрыть]. На Выборгской стороне действительно были ткацкие фабрики, работницы некоторых из них вышли в международный день пролетарской солидарности трудящихся женщин на демонстрации протеста. Кому принадлежали те самые фабрики? Вполне возможно, кому-то из руководителей Земгора и ВПК, среди которых было немало текстильных олигархов. Заметим, ткачихи выступали не против хозяев за повышение зарплаты и улучшение условий труда, а с требованиями, обращенными к правительству. На Нарвском тракте действовали рабочие Путиловского завода. Их выдающуюся, а во многом и решающую роль в начале массовых беспорядков («искра, которая разожгла пожар») отмечают очень многие исследователи и современники[1704]1704
  См., напр.: Яковлев Я.А. Февральские дни 1917 г. // Пролетарская революция. № 2–3. 1927. С. 83; Лейберов И.П. Свержение царизма. Л., 1967. С. 30; Пушкарева И.М. Февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г. в России. М., 1982. С. 141–142.


[Закрыть].

Как нам известно, 17 февраля началась забастовка в одном из цехов Путиловского завода. «Рабочие-путиловцы в категорической форме потребовали повышения расценок на готовые изделия на 50 %, – писала историк революции Ирина Пушкарева. – К экономическим требованиям собрание рабочих ряда цехов завода добавило и политический протест против недавнего увольнения с предприятия группы рабочих активистов»[1705]1705
  Пушкарева И.М. Февральская буржуазно-демократическая революция. С. 141.


[Закрыть]. Интересные рабочие, требующие не увеличения зарплаты, а цен на выпускаемую ими военную продукцию, в чем заинтересован, скорее, менеджмент, чем пролетарии. А уволенные активисты принадлежали, скорее, к Рабочей группе ВПК. Далее правление завода отказывается удовлетворять какие-либо требования. Забастовка разрастается. Вечером 22 февраля администрация принимает решение закрыть завод на неопределенный срок, выбросив на улицу 30 тысяч человек, которые были лишены средств существования и поставлены перед перспективой призыва в действующую армию.

«Весть о локауте на Путиловских заводах разнеслась по всему городу, вызывая всеобщее возмущение рабочих во всех районах», – утверждал большевик Шляпников. Только 24 февраля «Выборгский район и Путиловский завод уже не были одиноки в борьбе с правительством»[1706]1706
  Шляпников А. Февральские дни в Петрограде // Пролетарская революция. № 1 (13). 1923. С. 82–83.


[Закрыть]. Известный историк Старцев утверждал по поводу закрытия завода: «Это был крайне неосторожный шаг властей. Путиловский завод всегда был барометром настроений всех рабочих города. Появление безработных путиловцев в рабочих районах стало своеобразным революционным бродилом, мгновенно поднявшим политическую температуру на рабочих окраинах»[1707]1707
  История СССР. 1861–1917. М., 1990. С. 391.


[Закрыть]. За возмущением властями, закрывшими завод, почти никогда однако не звучал вопрос: кто и зачем объявил локаут?

К этому не имели отношения ни правительство, ни гражданские, военные или полицейские власти Петрограда, ни тем более император. С февраля 1916 года Путиловский завод находился под временным военным управлением, которое осуществлялось Главным артиллерийским управлением под руководством генерала Маниковского. «В его руках казенные заводы, да и частные (например, мы отобрали у владельцев огромный Путиловский завод и отдали его в лен Маниковскому»[1708]1708
  Шульгин В.В. Дни. М., 1989. С. 121.


[Закрыть], – напишет Шульгин. Председателем правления завода стал специалист по судостроению генерал Крылов. Как он поведает в вышедших в СССР воспоминаниях, рекомендовали его на эту должность Поливанов и Григорович[1709]1709
  Крылов А.Н. Мои воспоминания. Л., 1984. С. 219.


[Закрыть], известные либералы. Начальником завода был назначен генерал-майор Николай Дроздов – опытный артиллерист, служивший до этого в центральном аппарате ГАУ. Закрытие завода было в компетенции Маниковского, Крылова и Дроздова. Локаут на крупнейшем оборонном предприятии Российской империи незадолго до крупного наступления на фронте и в столь политически напряженный момент – это, используя терминологию Милюкова, глупость или измена? Зачем вообще потребовалось закрывать завод из-за рядовой, в общем-то, забастовки? Другие ведь заводы не закрывали. У Петра Мультатули были основания для вывода о том, «что вся ситуация с забастовкой и увольнением на Путиловском заводе была искусственной и организована Маниковским и Дроздовым. Только они контролировали ситуацию на заводе, в том числе и революционные группы»[1710]1710
  Мультатули П. Николай II. Отречение, которого не было. М., 2009. С. 359.


[Закрыть]. Впрочем, заводских революционеров мог контролировать и Гучков через Рабочую группу ВПК, которая была обезглавлена, но вовсе не прекращала своей деятельности.

Меньший резонанс, чем закрытие Путиловского завода, вызвало аналогичное загадочное событие в Колпино. «22 февраля было вывешено объявление о расчете с 24 февраля» в основных мастерских Ижорского завода[1711]1711
  Поликарпов В.В. От Цусимы к Февралю. Царизм и военная промышленность в начале ХХ века. М., 2008. С. 490.


[Закрыть]. Он тоже был под военным управлением. Локауты на двух крупнейших и важнейших оборонных заводах прозвучали для рабочих всех других предприятий как очевидный сигнал того, что их тоже ждут репрессии.

Около семи вечера того же 22 февраля двое уполномоченных рабочих-путиловца добились встречи с Керенским, которая состоялась в редакции «Северных записок». Присутствовавшей при том Зензинов через два года поведает: «Оказывается, после недоразумений в одной из мастерских завода между рабочими этой мастерской и администрацией закрыт был весь завод, у которого ощущался недостаток угля и которому поэтому закрытие было только выгодно, так как работы, благодаря недостатку угля, шли очень плохо (кстати, это не столько объясняет причину закрытия, сколько подчеркивает заинтересованность в этом именно администрации завода – В.Н.). На улицы выбрасывалось несколько тысяч рабочих, а их семьи – при дороговизне продуктов и недостатке в городе хлеба – обрекались на голод. Обо всем этом рабочие считали необходимым рассказать популярному депутату, слагая с себя ответственность за могущие произойти последствия»[1712]1712
  Зензинов В.М. Из жизни революционера. Париж, 1919. С. 81—82


[Закрыть]. Позднее выйдут более детальные воспоминания Зензинова, где он добавит существенные детали: «Весьма отчетливо и очень серьезно рабочие делегаты заявили А.Ф. Керенскому, что начавшаяся забастовка не носит частного характера и что дело тут не в экономических требованиях, также и не в продовольственных затруднениях – рабочие сознают, что это начало какого-то большого политического движения, и они считают своим долгом предупредить об этом депутата… То были настоящие вестники грядущей революции»[1713]1713
  Новый журнал. № 34. 1953. С. 198.


[Закрыть]. По утверждению Зензинова, другая делегация путиловцев в то же время искала встречи с председателем социал-демократической фракции Думы Чхеидзе. Керенский, вспоминая тот день, написал: «Рабочие решили обратиться за поддержкой ко всем рабочим Петрограда и для координации действий создали стачечный комитет»[1714]1714
  Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары. М., 1993. С. 133.


[Закрыть]. Именно этот комитет выведет на улицы и другие заводы.

Кто и с какой целью послал рабочих делегатов с Путиловского завода, почему они искали встречи именно с Керенским и Чхеидзе? Очень похоже, что они были в прямом смысле «вестниками революции», сигнализировавшими о начале восстания и необходимости включить рычаги массовой мобилизации, которыми располагали эсеровская и меньшевистская партии. Если вспомним, что Керенский и Чхеидзе входили в высшие эшелоны Великого Востока народов России, можно предположить, что сигнал прошел по масонским каналам. В связи с этим уместно упомянуть, что многие авторы называют в числе участников Военной ложи и гучковского заговора генерала Маниковского[1715]1715
  Яковлев Н.Н. 1 августа 1914. М., 1974. С. 198; Берберова Н. Люди и ложи. Нью Йорк, 1986. С. 38, 140; Кожинов В.В. «Черносотенцы» и революция. М., 1998. С. 141–142; Старцев В.И. Тайны русских масонов. СПб., 2004. С. 126, 130; Брачев В.С. Между мистикой и политикой. СПб., 2005. С. 327.


[Закрыть]. Был ли он масоном – вопрос темный. Но близость его к Керенскому подтверждается хотя бы тем, что осенью 1917 года именно Маниковского глава Временного правительства назначит управляющим военным министерством. Об активном использовании масонских каналов коммуникации в февральские дни существует немало свидетельств. Так, Кандауров в своей записке для парижской ложи «Астрея» в 1930 году утверждал: «Перед Февральской революцией Верховный совет поручил Ложам составлять списки лиц, годных для новой администрации, и назначить в Петрограде, на случай народных волнений, сборные места для членов Лож. Все было в точности исполнено, и революционным движением без ведома руководимых руководили в значительной степени члены Лож или им сочувствующие»[1716]1716
  Цит. по: Смирнов А.Ф. Государственная дума Российской империи 1906–1917. Историко-правовой очерк. М., 1998. С. 587.


[Закрыть]. Обратим также внимание на бурную активность в эти дни руководства лож и, в первую очередь, генерального секретаря ВВНР Керенского.

Итак, есть серьезные основания полагать, что катализатором массовых беспорядков стало именно закрытие Путиловского завода, осуществленное его администрацией – подчинявшейся военным – без видимых на то причин сразу после отъезда императора в Ставку. Затем посланцы той же администрации появились у лидеров социалистических партии и информировали о «начале большого политического движения», для координации которого был создан стачечный комитет.

Вечером 22 февраля в Петрограде было исключительно спокойно. Зинаида Гиппиус вечером села за свой дневник и написала: «А в общем – опять штиль. Даже слухи после четырнадцатого как-то внезапно и странно стихли… Театры полны. На лекциях биток. У нас в Рел. – фил. об-ве Андрей Белый читал дважды. Публичная лекция была ничего, а закрытое заседание довольно позорное: почти не могу видеть эту праздную толпу, жаждущую «антропософии». И лица с особенным выражением – я замечала его на лекциях-проповедях Штейнера: выражение удовлетворяемой похоти… Но констатирую полный внешний штиль всей недели. Опять притайно. Дышит ли тайной?»[1717]1717
  Гиппиус З. Дневники. Мн., 2004. С. 84–85.


[Закрыть]. Это был последний вечер когда людей интересовала антропософия.

С утра следующего дня начались организованные массовые беспорядки.